Текст книги "Охота на смотрящего"

– Хорошо, вас понял, – глухо отозвался Беспалый. – Сделаю все, как нужно.

– О результатах докладывай мне в любое время. Выполняй!

Положив трубку телефона, подполковник Беспалый снова поймал себя на мысли, что где-то в глубине души разделяет опасения генерала, сюда примешивалось выработанное годами службы на зоне это чертово предчувствие, интуиция, которая практически никогда его не обманывала. Зэки – народ на редкость изобретательный, они способны устраивать такие фокусы, что даже известных иллюзионистов завидки берут.

* * *

Нажав на кнопку селекторный связи, подполковник Беспалый распорядился:

– Позвать ко мне Голубка!

– Ты уверен, что пристрелил его? – спросил подполковник старшего лейтенанта Голубка, едва тот переступил порог его кабинета.

Старший лейтенант выглядел обескураженным.

– Товарищ подполковник, я вам уже говорил по телефону, что сам видел, как его голова разлетелась, как тыква от удара молотом.

– Я у тебя спрашиваю, – в голосе подполковника послышался металл, – ты уверен, что это был именно он?

Голубком вдруг овладели сомнения. Это продолжалось какой-то миг, после чего он уверенно заявил:

– Это был он, я узнал его сразу.

– Как же ты его узнал? Ты что, с ним хорошо знаком?

– То есть сверил его с фотографией, – смутившись, ответил Голубок, – которую вы мне дали. Но признаюсь, что видел в основном его затылок, хотя перед самым выстрелом он повернулся в профиль, – невесело добавил старший лейтенант. – Да и расстояние было довольно большим. – Старший лейтенант явно сник, предчувствуя возможные неприятности.

– В профиль, говоришь, – задумался Беспалый.

– Перед выстрелом я был уверен, что взял в прицел именно его. Когда он повернулся в профиль, я очень хорошо его рассмотрел. Сложением фигуры, овалом лица он полностью соответствовал Варягу. – И уже более твердым голосом добавил: – Да, товарищ подполковник, это был именно он. Хотя…..

– Хотя что?

– Признаюсь, я все дожидался, когда он ко мне мордой обернется, чтобы удостовериться, что это тот человек, о котором вы мне говорили. А он все в профиль стоит. Ну, я и выстрелил, чтобы он совсем не ушел. Другого подходящего момента могло и не быть.

– Понятно, – задумчиво протянул Беспалый. – В общем, так, старлей, ты свое дело выполнил, к тебе у меня претензий нет, можешь идти и успокоиться. Но чует мое сердце, что зэки неспроста нам мозги крутили, и не таких, как мы с тобой, они обували! Интуиция, понимаешь, мне подсказывает, что зона была разморожена специально.

– Для чего? – обескураженно спросил Голубок.

– Если бы я знал точно. Слишком как-то все это с бунтом неожиданно произошло. Мои стукачи даже не успели сообщить о его подготовке. Знаешь, ты давай шагай, мне нужно самому увидеть труп. Говоришь, прямо в голову пальнул?

– Да, товарищ подполковник.

– Ну-ну. Очень хочу посмотреть на твою работу.

Снайпер задумчиво и даже как-то сердобольно взглянул на Беспалого:

– Вы собираетесь идти к зэкам, товарищ подполковник?

– А что прикажешь делать?

– Они же вас ни за что живым не отпустят!

Беспалый грустно посмотрел на старшего лейтенанта:

– Возможно. Но у меня нет другого выхода. – И зачем-то, точно оправдываясь, кивнул на телефон: – Из Москвы, понимаешь, звонили. Там такой кипеш из-за этого поднялся.

Голубок вскинул голову. В его глазах блеснуло удивление. Только теперь он начал кое-что соображать.

– Скажите, а что это за важная птица такая, что с ним такой хоровод?

Беспалый тяжело вздохнул, на секунду задумался.

– Это, да будет тебе известно, голубок ты мой сизый, знаменитый вор в законе, держатель российского воровского общака, Игнатов Владислав Геннадьевич по кличке Варяг.

У Голубка округлились глаза.

– Так я ухлопал Варяга? – хриплым шепотом спросил он.

Подполковник Беспалый горько усмехнулся, видя, какое впечатление произвело известие на старлея.

– Именно Варяга, голуба ты моя. Так что тебе, браток, лучше об этом помалкивать всю свою жизнь… Теперь, в каком бы уголке нашей матушки-России ты ни оказался, воры с тебя скальп снимут, как пить дать!

– Кто еще об этом знает? – глухо спросил старший лейтенант.

– О том, что ты ухлопал смотрящего, знаю только я… Хотя говорить о его смерти я не смогу до тех пор, пока не увижу его труп лично. Вот поэтому и надо топать к зэкам.

– Они вас убьют, товарищ подполковник!

– Это вряд ли, – после паузы высказался Беспалый. – Не хорони меня раньше времени. Блатные тоже понимают, что каждый из нас выполняет свою работу. Они воруют, а я их стерегу. Они вздумали бунтовать, а я их усмирять должен. Не бзди!

– А если все-таки решатся? – переспросил Голубок, во все глаза глядя на начальника.

– Ну что ж, стало быть, такова судьба. Но я вот что хочу тебе сказать: если они меня задержат, то на всякий случай нужно будет пустить по лесу собак. Ты хорошо меня понял, старший лейтенант Голубок?

– Так точно, товарищ подполковник!

– Так и передашь моему заму… Но не сразу, а этак через час-полтора.

– Я все понял, понял, – отвечал старлей. – Неужели вы думаете, что они затеяли бунт, чтобы ушел Варяг?

– Думаю, старлей. Кстати, как тебя зовут? А то фамилия у тебя уж какая-то несерьезная. Особенно для зоны.

– Семеном меня зовут.

– Вот такие пироги, Семен. Знаешь что? Посиди-ка ты в моем кабинете на телефоне. Если будут звонить из Москвы, скажешь, что Беспалый ведет переговоры с заключенными, подробностей никаких не знаешь.

– Есть, товарищ подполковник.

Глава 3
Трупы сожжем

Спецназовцы отступили, и тотчас у заграждения поднялся белый флаг и в сторону баррикад затопал тощий человек с погонами старшего прапорщика.

Блатные даже не сразу поверили словам парламентера – прапорщика Елисеева, без пяти минут пенсионера, трижды «деда», – что на переговоры с ними собирается выйти сам хозяин колонии подполковник Беспалый. Причем, как передал прапорщик, Александр Тимофеевич согласился практически на все условия зэков, кроме одного – своих «сексотов», то бишь стукачей, сдавать не собирался. В ответ подполковник Беспалый выдвинул собственное требование – вести переговоры только с Варягом и Муллой.

Зэки совещались недолго, уже через десять минут сообщили старому прапору свое решение: условия приняты, барина ждут с нетерпением.

* * *

Подполковник Беспалый условия соглашения с зэками выполнял четко. Вертухаев, вооруженных автоматами, оставил в двадцати метрах от поломанных ограждений и, громко чеканя шаг, словно курсант в сержантской школе, пересек простреливаемую территорию, на несколько секунд задержался у заграждений, перекрывших тротуар, а потом, царапая яловые сапоги, стал перебираться через баррикаду. За ней его терпеливо ожидало две сотни зэков. Их глаза говорили красноречиво: «Вот ты и в нашей власти, начальник!»

Беспалый спускался прямо на их кривые взгляды, как на выставленные штыки. Но страха у него не было. Толпа блатных – не свора беспризорных псов, а данное слово – не пустой базар. Опытный тюремщик знал воров – уж они-то приучены держать слово.

– Послушай, барин, вот и пересеклись наши дорожки. Может, ты сразу свои портки скинешь? Мы ведь здесь все волшебники, способны даже из мужика состряпать Марью-царевну, – нехорошо оскалился молодой вор с похабной кличкой Умывальник.

Беспалый ухмыльнулся и зорким взглядом вырвал из толпы бунтовщиков сухощавого старика – самого авторитетного на зоне вора-рецидивиста Заки Зайдуллу по кличке Мулла. Беспалый знал, что Мулла в колонии был и судьей, и советчиком, и главным заводилой – все тайные замыслы и дела зэков вершились с ведома и одобрения Муллы. И Александр Беспалый не сомневался, что если действительно заключенные подстроили ему «шутку» с Варягом, то не обошлось тут без содействия старейшего уркагана, отмотавшего на зонах несколько десятилетий.

Беспалый слегка повернул голову в сторону Умывальника и вопросительно поглядел Мулле в глаза.

– Закрой хлебало, Умывальник! – одернул беспредельщика Мулла. – Не по чину вякаешь!

– Мулла, да ты чё? Я ж его на понт брал, – пристыженно отбрехался Умывальник.

– Сиди на жердочке и не чирикай! – грозно гаркнул Мулла и, повернувшись к Беспалому, печально посетовал: – Не та пошла молодежь, не уважают старших. Ты уж извини нахала, Александр Тимофеевич, он свое схлопочет. Ничего, что я к тебе по имени?

– Ничего, Заки Юсупович, ты человек почтенного возраста, тебе можно.

– Вот и ладненько. А блатные ведь – это та же самая волчья стая, а в стае подрастающая молодежь должна уважать вожаков.

Беспалый не торопил события – чувствовалось, что Заки Зайдулла настроен на душевную волну. Мулла осторожно взял подполковника под локоть и повел прочь от баррикадных нагромождений, в сторону бараков.

– Так вот что я хотел сказать, Александр Тимофеевич. Мы все хищные, зубастые рыбы. И мы, как положено в стае, придерживаемся традиций. Ты знаешь, как охотятся хищные рыбы хариусы?

– Нет, Заки Юсупович, не знаю. Расскажи.

– Первой на добычу набрасывается самая крупная рыба, так сказать, в авторитете, потом идет рыба поменьше, и только в последнюю очередь – мелочь.

Подполковник Беспалый не отдергивал руку – странный все-таки этот старик Мулла.

– Не хочешь ли ты сказать, Заки, что будешь лапать меня первым?

Неожиданно Мулла рассмеялся. Смех у старика оказался звонким, почти юношеским.

– А ты остряк, Александр Тимофеевич!

– Возможно. И все-таки, Мулла, я бы хотел поговорить о деле.

– Александр Тимофеевич, ты хочешь сорвать торжественный прием. Конечно, мы, зэки, не так богаты, как ГУИН. Я не смогу угостить тебя отменным коньячком, но зэковский чифирек ты можешь отведать сполна!

Подполковник Беспалый начал слегка раздражаться. Он высвободил локоть и, повернувшись лицом к старому зэку, сказал:

– Мулла, зачем терять драгоценное время? До рассвета осталось не так много. Давай перейдем к делу, Мулла.

– О каком деле ты говоришь, Александр Тимофеевич? Что может быть важнее человеческого общения? Вот скажи мне, когда мы с тобой в последний раз говорили по душам?

– А тебе ведь и не положено по душам со мной говорить, ты же вор! Что тогда люди подумают? И почему это вдруг ты сейчас решил от понятий отойти? Может, причина какая имеется?

– Все ты понимаешь, Александр Тимофеевич, – заметил Мулла, – тебя не проведешь. Это ты верно говоришь, от понятий я не отойду.

Беспалый занервничал и спросил в лоб:

– Короче, Мулла, где Варяг?

– О Аллах! – Старый зэк поднял глаза к небу. – Как же ты нетерпелив, начальник. Неужели тебе не о чем поговорить со стариком?

– Как-нибудь в следующий раз.

– Не обижайся на откровенные слова, Александр Тимофеевич, но Варяг не желает к тебе выходить. Так что я говорю от его имени.

– С чего бы такое пренебрежение?

– Да уж и не знаю. Может, есть за что?

– А мне, Мулла, думается, что причина здесь совсем в другом, – со значением протянул Беспалый.

Мулла в свою очередь многозначительно посмотрел на подполковника и задумчиво произнес:

– Причин всегда много, хозяин.

– Ну да ладно, Мулла, хватит философствовать… Сколько у вас убитых? Как-никак, я отвечаю не только за то, чтобы вы от звонка до звонка тянули свой срок, но еще и чтобы каждый из вас остался целехонек. Что молчишь, Мулла, неужели ты мне в таком пустячке откажешь? Показал бы покойничков – ведь потом все равно придется их хоронить. Считать вместе придется.

Мулла похлопал начальника колонии по плечу. Получилось снисходительно.

– Зачем отдавал приказ стрелять, хозяин? Неужели ты решил, что мы сможем снести заграждения? Или ломануть в тайгу?

– А вот здесь я бы еще засомневался.

– Куда же нам бежать, на смерть? Ты же мудрый человек, Александр Тимофеевич, не первый год в баринах ходишь. Ребята просто куражатся, пар выпускают. Сам понимаешь, здесь у тебя не санаторий. На твоей зоне уж почитай годков пять не бузили.

– Шесть, – проговорил сквозь зубы Беспалый.

– Вот видишь, шесть… Просто пора пришла душу отвести, плечи расправить. А ты ОМОН вызвал, начальник… И всяких других специалистов. – Последнее слово Мулла произнес с нажимом, даже как-то скорбно.

– Вот-вот, и я про то же, – подхватил невозмутимо Беспалый. – Хочу взглянуть, все ли снайперские пули попали в цель.

– Ну, если ты так настаиваешь, тогда пойдем, – неожиданно согласился Заки Зайдулла и неторопливым шагом повел Беспалого к бараку.

Поднявшись по невысокому крыльцу, вошли в помещение.

– Вон они, – кивнул Мулла, – под простынкой лежат.

Начальник колонии подошел к трупам, сложенным в углу аккуратным рядком.

– Четверо, – бесцветно и даже как-то немного разочарованно прозвучал его голос.

Ноги убитых невинно выглядывали из-под серого савана.

– Взглянуть желаешь?

Беспалый кивнул и, взяв в костистую горсть грубую ткань, осторожно, как будто опасаясь, что курносая и на него обронит свой невеселый взгляд, стал стаскивать ее с убитых.

Застывшие, осунувшиеся и как-то сразу постаревшие лица: Венька Ежов, Сергей Прохоров. Этих Беспалый хорошо помнил живыми; старшему из них минуло всегo-то тридцать годков. Третьего он не узнал – видно, сидел в зоне недавно, не высовываясь, а тут на тебе, угораздило высунуться.

На четвертом подполковник Беспалый взгляд задержал. Этого, должно быть, и положил Голубок. Лицо разворочено, полчерепа снесено, как топором оттяпано, – кошмар! Александр Тимофеевич невольно поморщился. Действительно, вроде как Игнатов. Рост немного за метр восемьдесят, крепкое сложение, широкие плечи. Вроде он. Одежда тоже его.

И тапочки…

Эти дурацкие тапки, в которых законный вечно ходил по бараку, невзирая на запреты. Да, сомнений нет – это Варяг. Владислав Геннадьевич Игнатов. Смотрящий по России. Хранитель воровского общака, бывший, правда.

Беспалый аккуратно накрыл трупы простыней.

– Что скажешь, начальник? – участливо поинтересовался Заки. – Уж не Варяга ли ты высматривал?

– Ты всегда был очень неглупым вором, Мулла. Варяга в числе жмуриков нет… Что и требовалось доказать.

Некоторое время они внимательно разглядывали друг друга.

Мулла вдруг посерьезнел и почти вплотную подошел к Беспалому:

– А этот, последний, кого ты разглядывал, разве не показался тебе знакомым?

Беспалый устремил тяжелый взгляд на старика:

– Разве это он?

Мулла помолчал и глухо ответил:

– Он, Александр Тимофеевич, кому же еще быть, как не ему?

– Хм…

– Твой снайпер положил Варяга, – четко выделяя каждое слово, проговорил старый вор, будто отрезал.

Беспалый почувствовал, как по его спине пробежал неприятный холодок. Умный старик заметил его смятение. Догадался и о том, что пришел он к зэкам не по собственной воле.

Оба помолчали. Будто тишину слушали, авось что подскажет.

– Ну и что теперь? – не выдержал молчания начальник колонии.

– Трупы сожжем, прах похороним.

– Ты предлагаешь сделать это прямо сейчас?

Мулла кивнул.

– Чего же тянуть?

– Сжигать-то зачем?

Мулла усмехнулся.

– Береженого бог бережет, Александр Тимофеевич. На пожар всегда легче сослаться, сам знаешь.

Беспалый про себя только подивился проницательности и дьявольской хитрости старого зэка, который тоже имел какой-то собственный интерес в смерти смотрящего по России. Коварный старик! Если этот обезображенный труп и вправду Варяг, то этим фактом сразу разрубается гордиев узел всех внутренних проблем в колонии и, главное, кладется конец почти полугодовой схватке с упрямым вором, из которой победителем вышел все-таки он, Александр Тимофеевич.

Мулла, стоящий рядом с Беспаловым, думал о своем, и его губы кривились в загадочной гримасе – то ли лукавой улыбке, то ли скорбном оскале.

Александр Беспалый на всякий случай заметил:

– Но ведь доказать, что это был труп того, кого ищешь, тоже непросто.

Мулла отрицательно покачал головой:

– Есть свидетели. Их много! А их слов вполне достаточно, чтобы доказать смерть Варяга. Ты видел его труп. Я лично перетаскивал его тело в барак. Снайпер твой видел, в кого стрелял. Этого достаточно, чтобы составить рапорт.

– Не так все просто, могут не поверить. Допускаю, что захотят заспиртовать его труп и доставить в Москву на экспертизу.

Взгляды барина и вора вновь пересеклись.

– Нет, Александр Тимофеевич, я этого не позволю. Не по понятиям это, да и не по-человечески. Эти трое несчастных никому не нужны – их тут в перелеске закопают, – махнул он в сторону двери, – а труп Варяга в стеклянной банке повезут? Так, что ли?

– Что же ты предлагаешь?

– Все четверо были убиты на одной баррикаде. Вместе им и в землю ложиться!

Мулла говорил неторопливо, но горячо, даже зло. А у Беспалого от его слов на душе стало легко. Старик убедил начальника колонии в том, что Варяг убит. Последние сомнения развеялись. Сжечь – и концы в воду.

Он весело посмотрел на Муллу:

– Надеюсь, наш разговор окончен и ты меня отпустишь?

Мулла отрицательно покачал головой – он явно сожалел, что вынужден отказать начальнику колонии.

– Нет, Александр Тимофеевич, ты – гарантия нашей безопасности.

– И что же ты думаешь со мной делать дальше?

– Можешь не переживать, тебя здесь никто не тронет. Все-таки слово Муллы в этом мире еще кое-что значит. Я вырву кадык любому, кто попытается даже замахнуться на тебя.

– Не сомневаюсь… И до каких же пор ты меня собираешься держать, Мулла? – спросил Беспалый.

Губы Заки Зайдуллы растянулись в милой улыбке доброго дедушки.

– Может, до тех самых пор, Александр Тимофеевич, пока бэтээры не раздавят наши баррикады.

– Какие бэтээры, Заки Юсупович? О чем ты?!

– Ох, неужто я ошибаюсь? – закачал головой вор. – Хорошо бы, чтоб я ошибался. И все же побудь пока с нами, начальник.

– Смотри, Мулла, как бы потом жалеть не пришлось, – угрюмо предупредил Беспалый.

– Аллах свидетель, ты меня забавляешь, Александр Тимофеевич. Правильнее сказать, что тебе бы жалеть не пришлось. Мы здесь у тебя срок мотаем, даже сейчас ты нас всех под прицелами держишь.

Александр Тимофеевич все более мрачнел.

– Мулла, а ты уверен, что действуешь по понятиям? Я ведь пришел к тебе по своей воле. Я ведь посол! Твои предки за бесчестье своих курьеров сжигали целые города вместе с жителями.

– Ты на мораль не дави, гражданин начальник, – строго проговорил Мулла. – За свою жизнь мне пришлось и не на таких моралистов, как ты, насмотреться. А если глубже вникнуть, так какие такие обязательства у меня могут быть перед тобой, барином «сучьей» зоны? Если пойдет что-нибудь не так, то меня братва особенно и не осудит. Поймет, знаешь ли… А потом, тебя ведь никто не обижает. Сидим вот с тобой, курим… Как два старых кореша. Разговор у нас может быть долгий, есть что обсудить.

В этот момент по лагерю через «матюгальник» раздалось грозное требование дежурного офицера о немедленном освобождении подполковника Беспалого. Зэк с автоматом пальнул в ответ коротенькую очередь, и радиоголос мгновенно умолк.

– Ты совершаешь глупость, Мулла, не жалеешь ты братков, как будто каждый из них бессмертный, – в свою очередь опечалился Беспалый.

– Ну-ну, – хмыкнул Мулла. – Печешься ты о нас, ни дать ни взять, точно волчара об овечьем стаде.

– Ошибаешься, Заки, – ответил Беспалый, напустив на себя наигранную озабоченность. – Просто ты кое-чего не знаешь: я еще с вечера вызвал из центра роту особого назначения.

– Значит, я оказался прав. Выходит, есть бэтээры?

– Здесь ты оказался прав. Неужели тебе нужны лишние жертвы? Ты же должен понимать, что бэтээры всех вас к едрене фене передавят. Ты можешь меня тут держать до посинения – даже на куски порвать, но все равно плетью обуха не перешибешь. К утру всему этому озорству придет конец. А уж коли ты меня погубишь… омоновцы всю зону превратят в кровавое месиво. А самое главное, зачем? Я ведь тебе здесь не нужен. Ты правильно сказал: я гарантия вашей безопасности – только не тут, а там. – Мулла продолжал молчать. – Чего ты от меня хочешь?

– Я ж тебе втолковываю, начальник, поговорить с тобой хочу, с умным человеком. Вот как раз до прихода бэтээров.

– Хорошо, Мулла, поговорим. А дальше что?

– А дальше отдай нам Стаську Щеголя – главного твоего стукача, – неожиданно выпалил старый вор.

Подполковник Беспалый удивленно взглянул на Муллу:

– При чем тут Щеголь, Заки Юсупович?

– Ох, не лукавь, Александр Тимофеевич. Неужели ты думаешь, что старый Мулла не знает все про этого продажного гада?

– Мулла, ты, похоже, выживаешь из ума, я не собираюсь тебе никого отдавать.

– Ему теперь все равно не жить – ты хоть это понимаешь? – злобно бросил Зайдулла.

– Я переведу его в другую зону, – скривился подполковник.

Глаза Муллы сверкнули.

– Его и там достанут.

– Это будет непросто.

– Если не получится, так на воле его ждет приговор.

– Послушай, Мулла, не о том мы сейчас говорим. Просто время тянем. Мое московское начальство ждет моего сообщения. – Глянув на часы, произнес: – Я должен был доложиться уже полчаса назад.

По его прикидке, минут через пятнадцать на территорию колонии должны войти моторизованные части внутренних войск на бэтээрах и бээмпэшках. Ему надо спешить. Он с нетерпением смотрел на Муллу.

– Ну ладно, – махнул рукой старик. – Только дай мне еще слово, что отведешь своих омоновцев и вэвэшников. Давай миром закончим бузу. Покуражились ребята, кровь по жилам погоняли. Малость воздуха свободы глотнули – и по баракам. Не трави братву за удаль и молодецкую забаву. Через два-три часа на зоне будет полная тишина. Даю слово. Ну как? Лады?

– Лады! – не задумываясь, согласился Беспалый.

Вдвоем они вышли из барака к братве, настороженно затихшей.

– Проводите Александра Тимофеича! – тихо и веско приказал Мулла. – Переговоры окончились миром. Отбой!

Зэки удивленно загалдели. Но никто не посмел осуждать решение старейшего из воров.