Текст книги "Матёрый и скокарь"

Глава 8
Красивый трофей

В первую очередь Настя была для него трофеем, который он сумел вырвать у такого же полигамного самца, каким был и сам. Он устроил на нее охоту тотчас, как только впервые увидел. В нем мгновенно проснулся инстинкт завоевателя. Такая опасная и красивая игрушка должна была принадлежать ему одному, и он не желал делить ее ни с кем.

Вот сейчас, слегка приподняв голову, девушка слушала музыку – красивую и одновременно торжественную. Внешне вполне самодостаточная женщина, независимая, гордая, впрочем, какой же она еще может быть, если каждый ее палец унизан по алмазу стоимостью в приличный внедорожник.

Но в действительности все было не так просто.

Кирилл, по природе своей охотник, заманил ее сладкими речами, как это делают испокон века все мужчины, в свое логово, где окончательно заявил на нее свои права, задарив безделушками вроде красивых камушков. После чего торжественно отпраздновал победу хорошим виски. Случись подобное в первобытные времена, он наверняка бы отплясал ритуальный танец вокруг костра. В общем-то, с тех пор мало что изменилось. Мужчины по своей природе весьма консервативны и не любят менять устоявшихся привычек.

Теперь важно не просто удержать эту женщину, но заставить ее находиться всегда рядом с собой. И совершенно не важно, как он этого добъется – грубой силой или ласковыми словами.

В любом случае она должна остаться рядом с ним и сделаться его тенью.

Красивые ладони с длинными пальцами лежали поверх стола. Такие утонченные изящные пальчики способны украсить даже куски бесформенный смолы, а что же тогда говорить об изумрудах да бриллиантах.

Подняв невесомую ладонь, Кирилл коснулся губами кончиков фаланг – в ответ получил благодарную и понимающую улыбку. В какой-то момент он задумался: чего же в ней было больше? И, встретившись глазами с Настей, невольно подумал: «А какая, собственно, разница!»

С каждым таким прикосновением Настя, совершенно того не осознавая, все глубже заходила в его логово, тем самым теряя остатки собственной независимости. Для мужчины такая женщина всего лишь игрушка, которой можно побаловаться. Пройдет время, и она, возможно, поднадоест, и тогда придется ступать на поиски новой жертвы, чтобы таким же хитроумным способом увести ее на свою территорию, но сейчас Настя была желанна!

За соседним столиком расположились трое молодых мужчин. Один из них, тот, что сидел ближе к ним, блондин с ленивым самодовольным взглядом, бросал короткие и сдержанные взгляды в сторону Анастасии.

Девушка не могла не заметить столь откровенного интереса к собственной персоне. Они всегда все видят! Это не просто подсознание, что столь свойственно таким высокоорганизованным существам, как красивые женщины, это уже уровень физико-химических процессов.

Взгляды, брошенные украдкой, слегка нервировали. Невольно они посягали на его территорию, помеченную столиком и двумя стульями, на его добычу, сидящую напротив. Возникшее напряжение не могла нейтрализовать даже плавная музыка, что взяла всех присутствующих в свой сладостный плен.

В какой-то момент взоры мужчин пересеклись. Ничего похожего на высечение искры. Блондин, виновато улыбнувшись, отвернулся. Случилось то, что происходит многие тысячелетия в мире самцов, просто один из них признал право другого, заприметив за его спиной более увесистую дубинку.

– Ты сегодня необычайно красива, – уже расслабившись, произнес Кирилл.

– Ты не прав, – спокойно возразила девушка.

– Вот как? – невольно удивился Кирилл. – И в чем же?

Правое плечико чуток приподнялось, после чего приняло прежнее положение.

– Просто я всегда такая красивая.

Кирилл непроизвольно улыбнулся. Женщины всегда страдали переоценкой собственной внешности, но в данном случае Настя была права на все сто процентов.

– Разумеется... Как дела у тебя в театре?

Ресницы девушки удивленно дрогнули.

– Ты и вправду сегодня какой-то особенный. Прежде ты никогда не интересовался моими делами... Тем более театральными.

– Ты же знаешь, что люди меняются. Мне интересно все, что с тобой связано.

Столик, за которым они сидели, был расположен весьма удачно – в самом центре ресторана, рядом с большим кустом роз и аквариумом, в котором из конца в конец сновали оранжевые крупные рыбины. Сегодняшнее настроение было под стать цвету рыб.

– Никогда бы не подумала. Ты показал себя с совершенно неожиданной стороны. И эти перемены меня радуют.

Пожалуй, единственный недостаток заключался в том, что столик располагался вблизи танцевальной площадки, а следовательно, они были обречены разглядывать вертлявые задницы.

– Надеюсь, не с самой худшей?

– Просто я подумала о том, что по-прежнему плохо знаю тебя. Сколько мы с тобой вместе?

– Уже два месяца, – охотно ответил Кирилл Глушков и, улыбнувшись, добавил: – И за это время ты мне ни капельки не надоела.

Кирилл с удивлением поймал себя на том, что ни с одной женщиной он не встречался столь долго. Длительность встреч была от получаса, когда на первом курсе он завалил на койку некрасивую студентку из первого мединститута (проснувшись утром, он так и не сумел вспомнить ее имени), до трех недель. Причем до крайнего срока дотянули всего лишь две девушки: одна благодаря данным топ-модели, а другая потому, что умела потакать его малейшим капризам.

Так что Настя сумела перекрыть этот рекорд больше чем в два раза. И, что самое удивительное, у него не возникало желания расстаться с ней.

Анастасия была ненавязчива, Кирилл это ценил особенно. Она прекрасно понимала, когда следует остаться, а когда ему хотелось почувствовать себя свободным. Оставаясь на ночь, девушка никогда не навязывала ему своих привычек, проснувшись первой, нежно целовала его в губы и, помахав на прощание, уходила, давая ему возможность восстановить потраченные силы.

В ней было все необыкновенно, и это притягивало.

Лениво подцепив вилкой кусочек мяса, как если бы она делала одолжение шеф-повару, аккуратно положила его на язык. Глядя на тонкие руки, на нарочито замедленные движения, трудно было поверить, что в минуты близости она представляла собой сгусток энергии.

Настя отрезала от мяса крошечный кусочек.

– Такие женщины, как я, обычно не докучают. Но хочу сказать, что ты мне тоже не надоел.

А вот это что-то новенькое.

– Приятно слышать.

– Ты на меня так смотришь, как будто что-то хочешь сказать, – Настя отставила нож с вилкой. – А может, ты пригласил меня в ресторан для того, чтобы в торжественной обстановке сделать предложение?

– Остроумно!

Вилка и нож вновь обрели хозяина.

– Я поставила тебя в неловкое положение? Извини.

Кирилл невольно улыбнулся. Возможно, мужчинам только кажется, что они заполучили в свое логово женщину, а в действительности, едва перешагнув порог жилища, женщина воспринимает мужчину как некую обстановку, а то и того хуже – что-нибудь из своего личного гардероба, нечто вроде пары туфель или лайковых перчаток.

– Ничего, я тебя прощаю.

– А знаешь, после спектакля ко мне подошел один мужчина и подарил мне большую охапку роз.

– Поклонник?

– Что-то вроде того.

– Я начинаю ревновать, – заметил Кирилл.

– Он сказал, что знает тебя, и просил передать тебе привет.

– Он не назвал себя?

– Почему-то не пожелал.

Кирилл невольно нахмурился:

– Как он выглядел?

Передернув хрупким плечиком, девушка ответила:

– Обыкновенный такой. Средних лет. Губастенький. Толстоват. Так ты его знаешь?

– Немного.

– Он был весьма обходителен.

– Не сомневаюсь. Это в его характере.

Брови невольно сдвинулись к переносице. Заметив произошедшую в Кирилле перемену, Анастасия оценила ее по-своему:

– Не переживай, он не в моем вкусе.

– Очень рад... Я бы хотел побывать на твоем спектакле.

– Вот это новость! Совсем неожиданно... Знаешь, я бы, пожалуй, даже стала возражать.

– Отчего?

– Боюсь разволноваться.

– На тебя это не похоже.

– Разве ты не знаешь, что я очень чувствительная девушка?

Площадка понемногу заполнялась танцующими парами. Музыка была ненавязчивой и знакомой еще со времен юности, невольно навевала ностальгические воспоминания. Под нее хотелось любить. Когда он сегодня приведет Настю к себе в квартиру, так непременно поставит именно эту мелодию.

– Ты хочешь уйти? – неожиданно спросила девушка, подняв на него большие темно-серые глаза.

Анастасия обладала одной особенной чертой – она умела чувствовать его настроение, как ни одна из женщин, что когда-то были с ним рядом. Сейчас ему хотелось побыть с ней наедине в холостяцкой квартире. Каждая из подруг, что прошла через его квартиру, так или иначе оставляла в ней следы своего пребывания: от губной помады, закатившейся за шкаф, до женских тапочек, по забывчивости оставленных в прихожей. И надо отдать Насте должное – она ни разу не упрекнула его за призраки, что иной раз всплывали в квартире из его прежней бесшабашной и загульной жизни.

– Мне хорошо только с тобой... Наедине, – последнее слово отчего-то прозвучало хрипло.

Положив узкую ладошку на его руку, Настя спросила:

– Так что же мы сидим? – И кончиками пальцев потянула его за ладонь.

Глава 9
Придорожное кафе

Со своими информаторами Георгий Волостнов привык общаться в салоне автомобиля где-нибудь на пустынной трассе. Благо, что затемненные стекла располагают к конфиденциальности. Не собирался изменять привычкам и в этот раз.

В стекло заднего вида Волостнов увидел, как к парковке, мигнув дальним светом, подъехала белая «девятка», а потом дверца со стороны водителя распахнулась, и из нее вышел Фомич.

Придорожное кафе являлось одновременно и местом встреч. В нем любили останавливаться на отдых дальнобойщики, из близлежащего поселка заезжали за провизией местные жители, были и такие, кто просто останавливался перекусить в недорогом кафе. Но самое главное, на прибывающих никто не обращал внимания, каждый из них был всего лишь транзитным пассажиром на длинной объездной дороге.

Место у кафе было обжитое. Дальнобойщики чувствовали себя здесь вполне уютно, кроме сытного и недорогого обеда, можно было договориться с плечевой, которая всегда готова разделить с водителем тяготы долгой дороги.

На Кирилла, вышедшего из машины, даже не посмотрели, лишь мазнули ленивыми взглядами и вновь вернулись к прерванному разговору. Он был одним из многих, кто в этот час сделал остановку у кафе. Твердой походкой уверенного в себе человека, не озираясь по сторонам, он подошел к припаркованному серебристому «Лексусу» и распахнул дверцу автомобиля.

Упав в кожаное кресло, сдержанно поздоровался:

– Привет. Я не опоздал?

Пожав протянутую руку, Георгий ответил:

– Ты вовремя. Как быстро они на тебя вышли?

– Через три дня после нашего разговора.

– И что было?

Губы Фомича неприязненно скривились:

– Устроили мне небольшое испытание.

– Что за испытание?

– Нужно было в течение двух часов взломать три укрепленные квартиры.

– Ого! – удивленно протянул Георгий, смотря прямо перед собой. – Это круто!

Метрах в пятидесяти остановился темно-серый «Мерседес», из которого, смеясь, вышла молодая женщина. Нежданно Георгия Волостнова резанула загрудинная боль – он еще раз убедился в том, что на трассе могут быть самые неожиданные встречи. Именно с этой девушкой он расстался пять лет назад, причинив ей немало огорчений.

В момент расставания она казалась ему материализованным воплощением печали, думалось о том, что он никогда не увидит на ее лице улыбку. Теперь он понимал, насколько был не прав. От той девушки, что ушла от него в дождливый сумрак, остался лишь точеный профиль. Сейчас ее лицо лучилось счастьем, она держала за руку белокурого карапуза и жалась худеньким плечиком к высокому статному мужчине.

В какой-то момент Волостнов испытал нешуточную тоску по безвозвратно ушедшему времени. Помнится, им вдвоем было здорово. В какой-то момент ему захотелось выйти из машины и своим присутствием напомнить о днях, проведенных вместе. Понаблюдать за тем, как ее лицо исказится от душевной боли при неожиданной встрече, прочитать в ее глазах нечто похожее на реквием по несостоявшимся надеждам и мстительно потопать дальше, не сказав и слова.

Можно ручаться, что последующую ночь женщина не уснет.

В какой-то момент лицо Волостнова дрогнуло, выдавая внутреннее напряжение. Правая рука крепче обычного вцепилась в плетенку руля.

Перемены в настроении Волостнова не ускользнули от Фомича. Несколько тише, как если бы он сумел докопаться до его затаенных мыслей, продолжил:

– Пришлось помучиться, но ничего, открыл. Что-то не так?

Женщина и карапуз уже скрылись за фургоном автомобиля, и Волостнов почувствовал некоторое облегчение.

– Все в порядке, – кивнул Георгий. – Они назвали тебе хату, которую ты должен вскрыть?

Кирилл едва кивнул:

– Назвали. Крепкий такой домишко на Рублевском шоссе. Придется подумать, что с ним делать.

– Адрес с собой?

– Вот, – протянул Кирилл клочок бумаги, – здесь написано.

Волостнов взял листок. Внимательно прочитал адрес, после чего, сложив его вчетверо, положил в нагрудный карман.

– Что они хотят получить?

– Сказали, что это дом какого-то коллекционера. Их в этом доме интересует наконечник копья.

– Копья? – подивился Волостнов.

– Вот именно. Человек, который со мной встречался, даже показал мне фотографию этого копья.

– И что же это за копье?

Пожав плечом, продолжил:

– Ничего такого в нем не было, самое что ни на есть обыкновенное. Со следами давней ржавчины. Я бы такое даже поднимать не стал. Ну, может, только из любопытства.

– Странно, однако, – протянул Волостнов, продолжая смотреть в сторону грузовика.

Девушка более не появлялась. Счастливая семья, похожая на многие другие. По всей видимости, направлялись куда-то за город на выходные и, не удержавшись от соблазна, решили перекусить в придорожном кафе.

– Мне тоже так показалось, – охотно согласился Фомич. – Тем более что в его коллекции находятся настоящие шедевры.

– Откуда ты это знаешь?

– Заказчик об этом рассказал. Но он добавил, что остальное его не интересует. И наказал, что брать их не следует.

– У тебя есть какие-нибудь соображения по этому поводу?

Фомич отрицательно покачал головой.

– Абсолютно не представляю.

– Когда ты с ним встречаешься?

– Договорились созвониться сегодня вечером.

– Хорошо. Расскажешь, как пройдет с ним встреча. И еще вот что, возьми вот это, – протянул он небольшую коробочку.

– Что это?

– Здесь крохотная видеокамера. Попробуй его заснять.

– А он не заметит? – насторожился Кирилл.

Волостнов улыбнулся:

– Не переживай, она очень маленькая, сработана под обычную зажигалку. Но имеет большую разрешающую способность. Положишь, предположим, на колени, и она снимет все. А можешь пристроить куда-нибудь в сумку, так, чтобы глазок торчал наружу. – И, предвосхищая возможный вопрос, добавил: – Глазок не больше спичечной головки. Так что он ничего не заподозрит.

– Хорошо, – взял коробочку Кирилл. – Ну что, я пойду?

– Давай, ступай!

Кивнув на прощание, Фомич распахнул дверцу и вышел из машины. Серебристый «Лексус», включив поворотник, выехал на трассу.

Глава 10
Священная реликвия

Наконечник копья покоился под бронированным стеклом, которое несколько увеличивало его размеры. Если прикинуть все то время, какое в общей сложности Савва Платонович Саторпин простоял перед копьем, то оно легко перевалило бы за год. Он помнил каждую царапинку, каждую щербинку на неровной металлической поверхности. И все-таки всякий раз его охватывало невольное волнение, как только он подходил к витрине.

Савва Платонович редко брал копье в руки. Опасался, что даже легкое прикосновение может принести реликвии непоправимый вред. Последний раз он взял копье в руки в день похорон жены. Нужно было заглушить навалившееся горе, а для этого потребовалось нечто большее, чем традиционный стакан водки. Неосознанно, подчиняясь зову, который прятался внутри него, Савва Платонович подошел к витрине и, открыв ее, вытащил наконечник копья.

Позабыв о времени, он держал его в руках, внимательно разглядывая. Странное дело, но боль от утраты близкого человека как-то незаметно притупилась. Нельзя было сказать, что горе ушло, он продолжал размышлять о почившей супруге, вспоминать ее теплые руки, ласковые слова, которые она всегда находила для него в минуты горести. Но вместе с тем случившаяся утрата не чувствовалась столь остро.

В душу возвращался долгожданный покой.

В этот раз ничего не произошло, но вместе с тем Савва Платонович почувствовал сильное желание подержать наконечник копья. Трудно было поверить, но обычный на первый взгляд кусок металла содержал в себе невиданную энергетику и способен был унять как душевную, так и телесную боль.

Открыв витрину, Савва Платонович вытащил металлический наконечник. Кованый кусок металла вобрал в себя историю человечества на протяжении двух последних тысячелетий. Именно этим копьем доверенное лицо проконсула Иудеи центурион Гай Кассий, не желая оставаться сторонним наблюдателем на казни Иисуса Христа, ударил его, повисшего на кресте, угодив между четвертым и пятым ребрами.

В какой-то момент Савве Платоновичу показалось, что он различил на металле, покоробившемся от времени, крохотные частички ржавчины, которые могли быть нечем иным, как кровью мученика.

Одного только удара в плоть Христа было достаточно, чтобы приобщить копье к самым почитаемым святыням. Существует легенда, что еще задолго до рокового удара этим копьем владел царь Ирод Великий, повелевший уничтожить всех младенцев иудейских, среди которых должен быть и будущий царь.

За многие столетия копье неоднократно меняло своих владельцев, среди них были как величайшие правители, так и величайшие злодеи. Кого среди них не было, так это посредственностей, потому что копье награждало своего хозяина сверхчеловеческими способностями.

Вот только не каждому столь тяжелая ноша была по плечу.

Одним из его хозяев был Адольф Гитлер, считавший, что для того, чтобы заполучить мир, он должен непременно завладеть Священным копьем...

Негромко постучавшись, в комнату вошел Алексей.

– Я так и знал, что ты здесь, – улыбнувшись, произнес он.

Савва Платонович невольно нахмурился. Он не любил, когда его кто-то тревожил, если он находился в этой комнате. Это было не простое созерцание копья, это было таинством, даже мистическим разговором. А он не переносил, чтобы его перебивали во время беседы.

Аккуратно положив наконечник копья на красную бархатную подушечку, Савва Платонович, повернувшись к сыну, спросил, стараясь спрятать накатившее раздражение:

– Ты что-то хотел сказать?

– Отец, я у тебя давно хотел спросить...

Аккуратно спрятав святыню под бронированным стеклом, Савва Платонович набросил петлицы на самые уголки ящика, вдел задвижку и повернул на два оборота замка. Возможно, из-за витрины выставленные образцы утрачивали некоторую эстетичность, но в данном случае это было не столь важно. Зато он мог быть уверенным в том, что священный наконечник копья никуда не подевается.

Прицепив ключ от витрины к брелку, Савва Платонович повернулся к сыну.

– Спрашивай.

– Ты действительно веришь в то, что это то самое копье, которым Гай Кассий ударил Христа?

– Хм... Жаль, что ты не разделяешь моих взглядов. Так вот, я нисколько не сомневаюсь в том, что это именно то копье.

– Не хотелось бы тебя разочаровывать, отец, но известно несколько копий Священного копья. И каждый, кто ими владел, настаивал на том, что именно у них находится подлинник. А владели ими многие короли, маршалы, императоры. И с чего ты взял, что это копье могло находиться в замке у какого-то барона?

– Хочу тебе напомнить, Алексей, что это был не простой барон, а прямой наследник ордена тевтонских рыцарей. Его предки участвовали во всех крестовых походах. А кому, как не тевтонским рыцарям, бившимся за Гроб Господень, отличить подделку от настоящего копья.

– Получается, что копье, которое сейчас находится в Вене, не настоящее?

– Получается, что так... Или ты думаешь, что короли знали о Священном копье больше, чем тевтонские рыцари?

– Я этого не утверждал.

– Это копье попало в крепость барона сразу после смерти последнего великого магистра. Есть еще один человек, который мог бы подтвердить его подлинность. Мы с ним вдвоем вытаскивали это копье из подвала. Вот только я его никак не могу найти, даже не знаю, живой ли он. А как хотелось бы встретиться! Нам было бы что вспомнить... Знаешь, это копье даже спасло ему жизнь, – глаза генерала блеснули боевым задором. – Когда мы выносили его из подземной галереи, то натолкнулись на группу автоматчиков, так один из них почти в упор стрелял в Гурьяна. Пули попали в копье и веером ушли вверх. Может, скажешь, что случайность?

– Но в истории Священного копья сказано, что человек, который им владеет, распоряжается целым миром. Отец, ты на меня не обижайся, но что-то я не вижу твоих подданных. А ведь копье способно творить чудеса.

– А вот с этим как раз все просто, – усмехнулся Савва Платонович. – Уже чудо то, что я остался в живых в той резне, через которую прошел. Я тебе никогда не рассказывал об этом... Я ведь не сразу тогда понял, что это и есть тот самый наконечник Священного копья. Когда мы вошли в замок этого барона, мне показалось странным, что для столь невыразительной вещицы предоставили целую комнату, ну я и спрятал ее под шинелью из любопытства.

– И что было дальше?

– После того случая наш взвод попал в засаду, и из двадцати человек только я один остался в живых. Разве это не чудо?

– Тебе просто повезло.

В ответ сдержанное пожатие плечами.

– То, что я остался в живых, я связываю с тем, что при мне находился наконечник копья. Я могу вспомнить немало случаев, когда вокруг меня гибли люди, а я всегда оставался невредимым. Война продолжалась еще целый год, а я не получил при этом ни одной царапинки. Тебе не покажется это странным?

– Это можно списать на везучесть.

– Возможно... Но если эта везучесть повторялась изо дня в день, и это, когда по тебе стреляют автоматными очередями, – лицо генерала заметно напряглось, ему было что вспомнить, – когда в опасной близости разрываются снаряды и когда погибают твои друзья, а ты при этом остаешься целехонек, то такая удача воспринимается как чудо! Причем на такие вещи обращают внимание и другие... Вот хотя бы тебе пример, трижды я попадал под прицел снайпера. Первый раз с меня сбило пилотку, второй раз пуля только обожгла кожу на щеке, а в третий раз она срезала ремешок полевой сумки. А однажды снаряд попал в наш блиндаж, пять человек, что в нем находились, были разорваны в клочья, а меня просто отбросило взрывной волной на несколько метров. Я даже не получил контузии, отделался синяками. Ты и это назовешь случайностью?

– На войне всякое выпадает.

Генерал протестующе качнул головой:

– Нет, здесь нечто большее. Я бы назвал это Провидением. А что касается владения миром... Разве не странно, что обычный рабочий паренек из глубинки вдруг дорос до генерал-полковника? А?! Что бы случилось, если бы наконечник копья оказался в руках у человека по-настоящему одаренного? Ты даже не представляешь, до каких возможностей усилились бы его способности!

– Ты относишься к этому куску металла как к какому-то живому существу, – заметил Алексей.

Савва Платонович удивленно вскинул брови:

– А разве ты относишься к нему как-то иначе?

– Как тебе сказать, отец...

– Ладно, пойдем отсюда. Наконечник хоть и святой, но его терпение тоже не беспредельно. Ему нужно отдохнуть от нашей болтовни.