Текст книги "Переезд в будущее на Запорожце"

Переезд в будущее на Запорожце
Иван Землянкин
Евгений Ващенко

© Иван Землянкин, 2023

© Евгений Ващенко, 2023

ISBN 978-5-0060-7405-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Переезд в будущее на Запорожце

29. 08. 1988 г.

Пролог

Надо всегда помнить, что «Гордыня – Мать всех пороков»

И что порой, в самом ничтожном, скрыто величайшее, а в величии ничтожество.

По привычке, он проснулся рано, когда на полу перед балконом, ещё блестело лунное пятно. Он хотел было вскочить и собираться на работу, как вдруг вспомнил, что сегодня была суббота, и впереди целых два дня выходных. И частных заказов, на сборку мебели тоже не было. А значит, он мог еще поваляться в постели часок другой, никуда не торопясь. «А лучше, вздремнуть ещё немного», подумал он, сладко зевая. Он заложил ладони под голову, закрыл глаза и стал себе внушать, что фокус его зрения, медленно смещается к макушке, мысленно представляя себе все то, что мог при этом увидеть. Он повторил это несколько раз, но, снова заснуть, как-то не удавалось. Он открыл глаза, и с удивлением обнаружил, что яркое лунное пятно давно пропало, растворилось в сизой дымке раннего утра! Вот блин, почему, когда просыпаешься, то помнишь, что проснулся, а когда засыпаешь, нет!

Мамин старенький диван, сломанная пружина которого, торчала сквозь обивку и больно колола в бок, жалобно «вскрипнул», когда он, опустив ноги на холодный пол потянулся к «телику». Подключив «стабилизатор», щелкнул кнопкой пуска, и стал ждать, когда тот нагреется. Вскоре экран посветлел и выдал настроечную рамку под отвратительный писк. Звучным щелчком тумблера, переключил на «второй канал», где, уже неделю подряд, шёл двадцать какой-то съезд. И наш бровастый Генсек, неспешно шамкая, ворковал речь, вещая о планах пятилетки, под бурные овации и продолжительные аплодисменты. Затаив надежду, что программа может изменится, выключать не стал, и опять растянулся во весь рост. На что диван тут же «отозвался» удручающим скрипом. Не зря говорят «сапожник без сапог», это как раз про него. Уже, наверное, не один десяток «мягких уголков» перелицевал, по городу, а себе сделать, все как-то «руки не доходят». И надо-то, шесть метров обивочного материала купить. Но, то денег иногда не хватало, то потом копил их, то на телевизор, а потом на машину.… О! Да! И как это он мог, забыть о нем! У него же теперь была своя машина! И не важно, что это всего лишь трижды перепроданный «Запорожец». И что он только вчера вечером, с прежним его владельцем, завершили сделку, подписав все нужные документы в ГАИ. Важно одно, сейчас его личная машина стоит во дворе у его подъезда. И поблескивая полировкой под сенью раскидистого клена, «оповещает» всю округу, что теперь, он, не какой-то там «безлошадный» пешеход, а самый, что ни наесть, автовладелец!

Из соседней комнаты послышался всхлип. Он вскочил и метнулся глянуть, что случилось! Ах да! Он же сегодня с сынишкой, один за всех, и за папу, и за маму и бабушку. Но там оказалось всё в порядке, Семен безмятежно спал, и звучно радуясь чему-то в слух, счастливо улыбался. Так, подумал Иван, пока есть время надо «шуршать», а то, когда он проснется, эта идиллия быстро закончится. Нет, с одной стороны было замечательно, что у него родился сын, здоровый бойкий мальчуган, но с другой, это требует столько внимания и терпения, а главное времени, чего у него просто не было! И он порой, нет-нет, да и вспоминал украдкой, о вольной холостяцкой жизни. Так обуреваемый воспоминаниями, он пошёл на кухню варить манную кашу. Если вообще можно назвать кухней, эту маленькую комнатку, разделённую на два хозяина, со старой кирпичной печкой, стоящей здесь с тех времен, когда ещё не было центрального отопления и квартиры отапливались углем. Так что, в этой кухне было так тесно, что кроме стола и холодильника, в ней больше ничего не помещалось. И ему еще свезло, что его мама, была основным квартиросъемщиком, и ей полагалась «большая» половина. В другой «кухне», что принадлежала молодой семье, подселённой в еще одну комнату этой квартиры, холодильник уже не помещался.

В точности исполняя мамину инструкцию, по приготовлению каши для ее любимого внука, он включил электроплитку, стоявшую на столе, на неё водрузил алюминиевую кастрюльку, вылил остатки воды на донышке оцинкованного ведра, которым решались все вопросы водоснабжения, и подождав пока та закипит, добавил молока до ее половины. И, будучи абсолютно уверен, что успеет! В три прыжка на два лестничных пролёта, пулей выскочил из подъезда. Пробежать пятьдесят-шестьдесят метров до водокачки, что снабжала весь район Элеваторских двухэтажек, для него было секундным делом. Подвесив свое ведро на крючок водосточной трубы, что торчала прямо из отверстия в стене, круглой кирпичной башни, дернул железное кольцо специального рычага. И, под ударом холодной шипящей струи, за пару секунд ведро наполнилось до краев. Перекидывая его из руки в руку, по ходу движения, и не расплескав ни капли, что почти всегда удавалось, в «шесть секунд» он был уже дома. Однако, как он ни старался, все равно еле успел. Судя по характерному запаху из кухни, молоко чуть не сбежало. Опустив ведро, на его законный табурет, и обжигая пальцы, он снял кастрюлю, и протер плитку. Достал, из шкафчика, бумажный кулёк с «манкой», поставил кастрюльку обратно и, уже никуда не торопясь, довел дело до конца. Покончив с кашей, он приготовил яичницу, на большой сковороде, с салом, и репчатым луком с помидорами. Поставил кипятить чайник, и вдруг услышал знакомые шаги на лестнице. Мама! Уже седеющая и склонная к полноте, но всё ещё очень миловидная женщина. Её шаги, дыхание и голос он бы узнал из тысячи похожих звуков. Он вышел ей на встречу и взял авоську из ее рук.

– Ну, чего ты, я пока еще сама, по этой лестнице поднимусь. – Наотрез отказывалась она, от предлагаемой помощи. – Рано меня в старухи списывать! Просто, устала очень, сегодня четыре вагона со «шротом» разгрузили. А под утро, еще два с «костной мукой» подогнали, вот и задержалась немного ….

Так за разговором, он организовал временный столик, в комнате перед диваном из двух табуретов и большого куска толстой фанеры. Накрыл его клеёнкой, и они сели завтракать. Любимый внук Сенечка, оккупировав бабушкины колени и распоясавшись в конец, под её защитой, со словами «я сям», тоже завтракал, отчаянно размазывая свою кашу везде, где мог дотянуться, и попутно кормил бабушку. Потом они пили чай и, не сразу обратили внимание, что доклад Генсека давно закончился, и по «телеку» уже шёл фильм «Кавказская пленница». Иван, не раз, видевший эту комедию, по привычке, закинул руки за голову, и, откинувшись на спинку дивана, лишь «в пол глаза» следил за сюжетом. А сам себе думал, «вот как бы так, не зря, но в радость, провести эти выходные дни». На удивление, Семен, обычно назойливый как муха, напротив, сидел тихо-тихо у бабушки на руках и «во все глаза» смотрел «телик».

– Ой! – где-то к середине фильма, зевнув, сказала мама. – Что-то я совсем расклеилась такое кино хорошее, а у меня глаза слипаются, пойду, прилягу.

– О, мам, а что, если я проедусь на машине, потом, ненадолго, а? – Он скорчил смешную рожицу попрошайки.

– Да езжай, конечно. Для чего же ещё машина-то, как не ездить на ней. Только будь осторожней! – И перейдя на шёпот, кивнула в сторону внука. – Может, и его с собой прокатишь, если не долго, а то он, мне никакого покою не даст.

– Замётано! – Радостно согласился он.

Досмотрев фильм, он, на скорую руку, прибрался в комнате. И одев Семена, тихо нашептывая ему, про «что-то очень-очень интересное во дворе», они вышли из подъезда и сели в машину…

Из проулка, со всеми предосторожностями, он повернул на Горную улицу, а через квартал, свернул на Вокзальную. Но, до вокзала не поехал, не желая попасть в интенсивный поток транспорта, обычный в том районе, а свернул в длинный проулок, через «частный сектор». Где с недавних пор, шло строительство. Старые усадьбы, утопавшие в зелени садов и огородов, постепенно сносились, а на их месте вовсю гудела строительная техника.

– Пап мотли, какая босая масына! – удивлялся Семен, тыча пальчиком в лобовое стекло.

– Ну, это Экскаватор, видишь у него ковш впереди, на большую-большую руку похожий, он им землю роет.

– Касяватай! – Выпалил Семен, широко раскрытыми глазами разглядывая все происходящее вдоль дороги что было в новинку для него.

Поднявшись по проулку, до широкой и ровной улицы Горной, он свернул налево, в сторону своего квартала. Ему, конечно же, очень хотелось газануть от души, и погонять! Но, «с этим непоседой сильно не разгонишься», подумал он, «а то, чего доброго, лоб расшибёт, да и домой нам пора». Он ехал тихонько, тридцать пять – сорок к.м. в час, не больше. Их обгоняли редкие машины, и некоторые водители ему недовольно сигналили, за его, столь робкое, поведение на дороге. Но он, не обращал на них никакого внимания и потихоньку доехал до своего микрорайона. И, уже было собрался повернуть в проулок своего квартала. Как сделал то, чего делать ему, ни в коем случае, не стоило!

– Ну, что? Домой поедим!? – спросил он у Семена.

Тот, быстро сел на место, скорбно сморщил носик, и его глазёнки, в горьком разочаровании, слезно заблестели. Это могло означать только одно, обиду навсегда! Ну, по крайней мере, до ужина, уж точно!

– Ладно, ладно, я пошутил. – Он ласково улыбнулся. – Мы же, с тобой, еще много, где не ездили, так?

– Да! – Мгновенно сменив настроение, звонко ответил тот. И уже повернувшись к окну, в конец удивил, когда вдруг добавил: – Будь плоклят тот день, када я сей за баланку этого пысоса! – При этом, всплеснул ручками, в точности ка герой фильма, сказавшего эту фразу.

– Ну, надо же! Вот память! – Прошептал Иван сам себе, качая головой. «И вот как, этим мелким пришельцам это всё удаётся» думал он, вспомнив, с каким трудом прошла сдача экзаменов в автошколе. Вот бы ему тогда, такие способности!

На встроенных авточасах было десять-тридцать, до обеденной каши было ещё уйма времени. И он проехал мимо своего проулка дальше, по Элеваторной Улице, что выходила на окраину города. Но, возникший было соблазн, по пылить проселками, по перелескам и полям или к озеру «Ханскому», быстро пропал! Когда, ещё издали, заметил длинную колонну машин, у переезда. Не желая, стоять и ждать, когда пройдёт поезд, а потом ждать ещё, пока проедет колонна машин, он свернул в право, на «Зелёную». Эта Улица, именовалась в народе, не иначе как «Немецкая слобода». Потому, что здесь преимущественно жили немцы, переселённые сюда с Поволжья, ещё во время войны. Аккуратные домики ослепительно белые, обрамленные голубыми наличниками и фронтонами, да резными крылечками, утопавшие в зелени садов и цветников, плюща и дикого винограда. Они выстроились как на конкурсе, поражая красотой усадьб. Казалось, что даже асфальт тут был лучше, хотя выбоин и трещин здесь было столь же, как и везде. Семен, всю дорогу вертевшийся как юла, замер в созерцании пейзажа. Улица была довольно длинной и упиралась в «Промзону», каменного карьера. Его давно закрыли, и брошенный котлован, на радость всей окрестной детворы, стал не большим озером-царством брызжущего визга, с крутыми берегами. «Во! Сгоняю ка я, искупнусь и тогда уж точно поедем домой» подумал он, с удивлением отметив, как быстро, солнце нагрело асфальт. Ещё и одиннадцати нет, а горячие волны воздуха уже, искривляли пространство впереди. Он не сразу заметил, что сквозь это зыбкое марево, поперёк дороги, медленно перекатываясь, струился такой же зыбкий туман. «Нет ну, откуда взяться этому туману в столь солнечный час?» подумал он «Вряд-ли такое может быть, это скорее дымка похожая на туман». Казалось, будто вся цветочная пыльца, со всех клумб и цветников собралась в одно маленькое золотистое облако с розоватым отливом, и по воле легкого ветерка, потянулось, с одной стороны улицы на другую «в гости». Он притормозил, чтобы вдруг не наехать на кошку или собаку, да и мало ли на что, ещё, можно налететь при такой плохой видимости. И не зря! Как только он въехал в эту радужную пелену, его машину резко отбросило вправо и крутануло так, будто попал на зимний гололёд ….

Приехали!

«в 2119 год.»

…«Запорожец», во что-то гулко грохнулся аж зазвенел, и замер как вкопанный. «Ну, вот и прокатился!» подумал он, чувствуя, как горький комок, обиды и негодования, подкатил к горлу. В голове мгновенно пронеслись последние дни. Все мытарства с учебой и получением водительских прав, и, в чем и сколько пришлось себе отказывать, чтобы скопить деньги на машину! Он, машинально, пытался сдать назад, потом ещё, вот уже и педаль газа до упора, и двигатель, на предельных оборотах, взвыл до звона в ушах и… ничего. Никакого движения, Запорожец, ни качнулся, ни вздрогнул. – А, чёрт возьми! Чего дергаюсь-то, ничего ж не видно! – Вслух пробормотал он, самому себе. И только тут до него дошло, что действительно, за окнами машины стояла непроглядная тьма. Не иначе, как внезапно налетевшая грозовая туча заволокла всё небо. Открыв двери и по пояс, провалившись, в густую мокрую и, «черт бы побрал эти модные шорты», колючую траву, вышел из машины. Снаружи по-прежнему было темно и сыро. Хотя никакого дождя, не наблюдалось, даже ветра не было. К его немалому удивлению, сквозь кроны обступающих вокруг деревьев, мерцали искорки далёких звёзд! «И чем же, я был так занят, что не заметил, как пролетело столько времени, что опять наступила ночь? Нет, ну не может быть такого. Вот, только что, тихо ехал по ровной и прямой дороге. По залитой полуденным солнцем, и по цвету, и по названию, Зеленой улице! Ну, легкая дымка, на секунду перегородила путь. Но он и газ сбросил, и притормозил и… все равно, случилось то, что случилось! «Вот же, где-то тут, совсем рядом, должен быть асфальт» уверенно предположил он, с трудом продираясь сквозь густой кустарник. Но, углубившись в чащу леса на пятнадцать-двадцать шагов, вернулся обратно. «Занос был коротким, мягким» прикинул он, включая свет в салоне и заглушив двигатель. «Я не мог оказаться далеко от дороги, но машину-то могло и развернуть, а тогда проезжая часть где-то с другой стороны». Прошло, наверное, уже около часа как он продирался сквозь кусты, не теряя из виду свет от машины. Он излазил всё вокруг, вдоль и поперек, но, улицы нигде не было. Не было заборов, калиток, гаражных ворот, ни одного светящегося окна, не было фонарей, всегда так уютно освещавших улицу. Был только жесткий кустарник да высокая трава, изрезавшая ему ноги до колен. Шлёпанцы, в которые он так легкомысленно обулся перед поездкой, потерялись почти сразу, и теперь ноги жгло нестерпимо. Тонкий вой несметной армады комаров и мошек нарастал с каждой минутой и, сливаясь в единый хор, стал похожим на гул проходящего поезда. Насекомые лезли в глаза в нос, забивались в волосы и под рубаху. Лицо, шея, руки сильно зудились. Тщетно пытаясь от них отбиться, он хлестал себя в исступлении, будто плясал «Камаринского». Вконец потеряв всякую надежду, найти хоть какие-то признаки человеческой жизни, он вернулся к машине, быстро вскочил и захлопнул за собой дверь.

– Пап! Де ты бый!? – всхлипывая сквозь слезы, пролепетал Семен, уже готовый, разреветься во весь голос.

– Тихо, тихо не волнуйся. – Он глубоко вдохнул, и будто отдуваясь с силой, выдохнул. – Всё нормально, всё хорошо. – Почему-то шёпотом успокаивал он, скорее себя, чем ребёнка. С трудом скрывая полную растерянность. Он обнял сына обеими руками, и осторожно прижал к себе. Хотя, наверное, даже тому было понятно, что хорошего пока, было мало совсем. Точнее, всё было очень плохо. В довесок, в салон машины, набились комары, так, что уже не было разницы, где хуже, внутри или снаружи. И прежде всего, надо было защититься от них. Недолго думая, он снял с пассажирского сидения чехол и тщательно укутал Семена, а водительским, обмотал себе ноги. Большим двойным чехлом, с заднего сиденья, они укрылись сверху. Получилось не плохо, малыш успокоился и попросил пить. «Да-а! Беда не ходит одна» вздохнул он, «а ведь он ещё и кушать попросит! Вот попал, так попал». И озадаченный новыми заботами, открыл «Бардачок». Там, кроме брошенных им вчера документов на машину, был коробок со спичками, полпачки «Примы», отвертка и складной перочинный нож. Он закурил и, чтобы бросить спичку, выдвинул пепельницу, но, там не было ни пепла, ни окурков, но за то, в этой никелированной коробочке лежали три конфеты! Одна большая «Мишка косолапый» и две карамельки. Настроение чуть-чуть улучшилось. «Конечно, конфеты не еда, но кто знает, когда до дому доберёмся. А ведь он скоро проголодаться, вот и будет тогда, чем его успокоить». «Зря я так разволновался» думал он, пыхая сигаретой, «надо просто, подождать до утра, а там разберемся, что к чему, в чей я сад-огород я залетел». Однако, плохое предчувствие не отступало. Хорошо бы если все его проблемы одним помятым бампером и ограничились, но, «то ли еще будет, завтра». Дым сигареты быстро заполонил салон, как говорится «хоть топор вешай». Спохватившись, что не должен ребёнок дышать отравой, потянулся к форточке, но, тут же передумал. Выбирать что хуже, дым или комары, не приходится. «Так, значит, продавец машины, возможно, не курил, или бросил, раз с собой конфеты возил» рассудил он. В надежде, на то, что удача теперь и на его стороне, решил осторожно осмотреть салон. Он «пошарил» рукой под сиденьями, и вытащил свёрток. Это был набор гаечных ключей в зелёном брезентовом подсумке. Когда он его доставал, удивляясь что тот не в багажнике, звякнуло что-то ещё! Он сунул руку дальше и нащупал бутылку. «Да не может быть!» Не позволяя себе никаких фантазий, он осторожно извлёк бутылку «Боржоми», плотно закрытую пробкой от шампанского. Вот это да! В нынешнем положении просто царский подарок. Сделав глоток тёплой, но на вкус, вполне пригодной воды он напоил Семена, который вскоре уснул.

«Как разительно, может изменится ценность!» думал Иван «Ещё утром, воды было хоть залейся, набери и вылей на землю, не жалко, и снова набирай, чистую, прохладную до зубной боли. А сейчас? Пол бутылки тёплой водицы, дороже целой водокачки!?» И этот третий добрый знак, при всех неудач, дал повод расслабиться. «Спит, значит с ним всё нормально, пока» подумал он. И немного откинув спинку, уселся по удобнее, и так полусидя-полулежа, задумался. «Вот же как жизнь наша от многого зависит, от воды, еды, тепла, очуметь, даже от слов, плохих или хороших и от времени. Да, время-время, что-то с ним не так?» Он ломал голову, чтобы поминутно выстроить цепь последних событий, пытаясь понять куда и как могла бесследно пропасть половина дня. … Но, в какой-то момент, всё срывалось, самым не мысленным образом.…

…как вдруг, в окно машины постучали: – А-ну-ка, живо марш домой! Ишь чего удумал! В машине спать! Да ещё и с дитем, когда дом рядом! А если бы я не вышла? А ну-ка дай его сюда сейчас же! – Мама подняла Семёна на руки и, бережно прижав к груди, пошла с ним в подъезд, приговаривая на ходу: – Да ты ж моя кровиночка, да маленькая моя красатулечка, да комарики тебя искусали всего, ух он, этот папка твой! Вот только попадись он мне, а я уж ему задам так задам! Навек запомнит!

Ивану ничего не оставалось как, понурив голову следовать за ними в верх по лестнице. Закрыв дверь, он сразу прошел в зал, и сел на диван…

…очнулся он, когда уже было совсем светло. За окнами машины сверкало буйное великолепие зелени. Машинально глянул на часы, «ого, уже без четверти десять. И я опять не заметил, как уснул» подумал он, перебирал в памяти осколки вчерашнего дня чтобы сложить хоть что-то вразумительное, и… оторопел!

О как бы страстно он возжелал, проснуться сейчас как обычно, на любимом диванчике. Но в реальности, всё было наоборот. Он даже ущипнул себя, на всякий случай, может быть, он всё-еще спит? Но нет, с вечера ничего не изменилось! Он по-прежнему сидел в «Запорожце». Который прочно завис, в полуметре от земли, между двух высоченных сосен, среди совершенно дикого леса, звенящего от птичьего гомона. Из-за неудобной «постели», тело затекло, болела шея и «кружилась» голова. Пульсирующая боль пронзала босые ноги. Зуд от укусов несметных насекомых был нестерпим. А от мысли, что вот сейчас, надо вновь идти в лес, искать дорогу, у него темнело в глазах. За то Семён, укутанный в чехол, безмятежно спал у него на руках! И, хочешь, не хочешь, а надо что-то делать. Немного поразмыслив, он осторожно переложил Семена на заднее сидение, и, достал из бардачка нож. Из Резинового коврика, вырезал нечто похожее на шлепанцы с «ушками», а в их дырочки, продел завязки от чехлов. Разрезав один чехол на полосы, намотал на вспухшие ноги нечто вроде портянок, а к ним плотно привязал шлепанцы. Получилось неплохо, главное, что в этом можно было, смело ходить, без риска остаться босиком. Семён к тому времени, проснулся и капризно попросился по нужде. Он помог ему, сделать это, прямо с порога в открытую дверь. Потом напоил его из бутылки, которую он с вечера охлаждал на крыше машины. И угостив конфеткой, удобно усадил, прикрыв сверху остатком большого чехла.

– Посиди немного, не раскрывайся и ничего не бойся, я буду рядом, вот посмотрю дорогу домой и сразу вернусь.

Говорил он тихо и очень спокойно, так, что весь его благодушный настрой, тут же передавался Семену. И тот шумно вздыхая, принялся за конфету. Но, зная по опыту, что его смирение закончится сразу, как растает леденец! Он быстро достал из багажника «запаску», и, поднявшись с ней на крышу, повесил ее по выше, на крепкий сучок дерева. Чтобы можно было видеть, как можно дальше, где стоит машина.

Дневной обход окрестностей, на что он возлагал большие надежды, ничего, кроме разочарования, не дал. Он обошел всё вокруг, в радиусе метров на триста, но не обнаружил, ни каких признаков человеческой жизни, ни тропинок, ни бумажек, ни битого стекла. В какой-то момент, ему показалось, будто вдалеке за лесом, к востоку от машины, что-то сверкнуло! Но идти туда, без Семена, он не рискнул. «Даже если, там и есть что-нибудь, то вернуться обратно, будет сложно» думал он. И оказался прав, потому что, возвращаясь, сразу машину не нашёл! А только услышав далёкий детский плач, и ломанувшись прямо через кусты, на этот звук, он «нос к носу налетел на Запорожец». Отдышавшись кое как, медленно отходя от паники, что он мог потерять Семёна. Он твердо решил, что больше никаких авантюрных подвигов. А раз так, то взяв самое необходимое, идти на восток, в ту сторону, где возможно, что-то блестит. Оказавшись в кабине, остолбенел! К его великому изумлению, Семён крепко спал! Да-да, именно спал! «И как же тогда, он меня звал? Во сне?» подумал он, в полной растерянности. «Ведь и, расстояние-то до машины было, приличное, и двери закрыты. Это как надо было орать, чтобы я услышал! А потом мгновенно уснуть, глубоким сном? Нет, просто чудо какое-то, его голос был не громким и спокойным. Сдвиг по фазе, не иначе!» Так погрузившись в размышления «что же это такое было?» Он нашел аптечку, лежавшую на полке за задней спинкой сиденья. Стандартная жёлто-коричневая, дерматиновая балетка, с крышкой «молнией» и красным крестиком сверху. В ней был, набор лекарств, йод, зелёнка, валидол, активированный уголь, а также жгут и бинты словом обязательный набор для ГАИ. «Намёк на то, что пора лечиться?» горько усмехнулся он. И уже не надеясь, на скорое возвращение домой, решил, что прежде, чем идти куда-то, надо тщательно подготовиться. В первую очередь, надо решить, как нести Семёна, иначе, с ним на руках, далеко не уйти. И недолго думая нарезал в ближайших кустах, охапку длинных прутьев. Затем сплел пять колец, похожих на большие венки, а их переплел как широкую «трубу», один край которой переплел крест-накрест, загибая концы так, чтобы получилось крепкое дно. Покончив с этаким подобием плетёного «бочонка», нарезал из чехла несколько полос, а из них сделал лямки как у рюкзака. И для надёжности, обвязал вокруг, предусмотрительно подкладывая себе «подушку, под спину» из сухой травы. Одев лямки на плечи, попрыгал и решив, что неплохо получается. Все остатки потратил на обустройство сиденья внутри и козырька сверху, чтобы Семёну и сидеть было мягко, и голову не напекло. За тем вытряхнул ключи и в петли подсумка, вместо ремня, продел жгут от аптечки, получилась сумка «через плечо», всегда под рукой и идти не помешает. В пустые кармашки, для ключей, сложил всё, что было в аптечке, а также нож, отвёртку, конфеты, сигареты и даже бутылку, удачно втиснул, в самый большой «кармашек» подсумка.

– Ну, что, домой пойдем? – Обратился он к сынишке, который, к тому времени проснулся, и донимал его вопросами, «что? да как?».

– Да! – как всегда отрывисто и звонко, с упором на «Д», согласился Семён, и неожиданно спросил: – Ты насой дологу?

Не зная, что ответить он взял его, обеими руками, поднял над головой, и спросил: – Помнишь сказку, про Машеньку и Медведя? Как там она говорила? Не садись на пенёк … – Ни ес пилазок, высоко сизу, далек глизу! – Скороговоркой подхватил Семён, слова из этой сказки.

– Ну вот, правильно! Хочешь тоже высоко сидеть и далеко глядеть?

– Да! – выразил он своё обычное, звонкое согласие.

– Ну, тогда садись удобнее.

С этими словами он усадил его в «корзину» и накрыл козырьком сверху как капюшоном.

– Ну как тебе там? – спросил он, заглянув в темноту корзинки, откуда блестели весёлые глазёнки.

– Во! – Семён, вытянул ручонку, с оттопыренным большим пальцем.

Поставив «корзину» с Семёном на капот машины, он повернулся к ней спиной и, аккуратно одел лямки.

– Ну что, «Водила», дорогу видно? – Спросил он, и получив звонкое. – Да! – Прямо в ухо. – И уже не оборачиваясь бросил на ходу. – Ну, тогда поехали.

– Поехаи! – радостно подхватил Семен.…

Как он ни старался, времени на сборы ушло не мало, солнце давно перевалило за полдень, а идти было ещё, неизвестно сколько. Он взглянул на часы, было половина пятого. «Странно, если это пять утра, то солнце бы ещё не взошло, а если пять вечера, то оно должно быть значительно ближе к закату». Тут он вспомнил, что сегодня их ещё не заводил, и приложил к уху. Но с ними было всё в порядке, они тикали в бодром ритме. Подкручивая колёсико и слушая, как мягко трещит механизм завода, он кинул последний взгляд на свой Запорожец. «Когда же я теперь его найду, в этом лесу, и найду ли вообще?» Он тяжело вздохнул, будто прощался, и бодро зашагал.

Поначалу идти было легко. На обширном поле ярко светило солнце, веяло прохладой и птичий гомон радовал слух. Даже шумная возня Семёна за спиной, что мнил себя водителем, и гнал по бездорожью, не мешала любоваться буйством красок, живого ковра из цветов и тучи разноцветных бабочек, снующих над ним. Но в низинах, где вода по колена, трава до плеч, а слепни и мошки, мелькая у лица, точно «били не в бровь, а в глаз», идти было очень «хреново». И приходилось сильно петлять, обходя лужи и заросли, выбирая путь по легче, потому шел медленно. Прошло уже часа полтора, пока он достиг лесного массива, до которого, казалось рукой подать.

Сразу после «дембеля» он, не мало проработал лесником, в разных Лесничествах, в разных Областях Казахстана. Не мало, и пешком и на лошади, помотался по степи и лесам, был и в горах, и в пустыне и был уверен, что хорошо знает природу! И потому был удивлен, что местные флора и фауна подчас подкидывали нечто не обычное! То слышал жутковатый трубный звук, не похожий ни на крик марала, ни медведя. То вдруг среди знакомых «Витю-видел», «пить подать», или отрывистой флейты кукушки, взрывался протяжный вой, до звона в ушах, или резкий треск птиц совсем не знакомых. Один раз «налетел» на куст, под которым почти не было тени и, можно было подумать, что тот светится изнутри, а его большие и очень длинные листья казалось сами шевелились больше, чем шелестели от ветра. В другом месте долго обходил странные заросли тонких деревцев, растущих почти по прямой линии и, на равном расстоянии друг от друга. Так прорастёт тростник, вдоль корневища из почек в земле, но Берёза от корня, почти не растет, ей для размножения семена нужны. Но здесь, все было как раз наоборот! Кустарник, по форме похожий на Бамбук, с виду был как молодой Березняк, с белой в черную полоску корой с коричневыми веточками и зубчатыми листьями на макушке. Поражало обилие мха, космато свисавшего с веток, старых деревьев. Слишком много было лиана-образных, целиком, опутывавших своих «хозяев». Но на любопытство у него не было ни сил, ни времени! Порывистый ветер принес тяжелую тучу, и он кинулся искать укрытие от непогоды. Продравшись сквозь густой кустарник, углубился в чащу. Там, под кронами старого ельника, был сплошной жёлто-коричневый ковер из хвои и опавших листьев. Да изредка, попадались тонкие чахлые деревца, да кустики Костяники. Ветер резко усилился, и уже дико завывал, под хлесткий сухой треск и грохот грозовых разрядов, раскачивая лес. Вдруг, прямо под ноги, что-то «шмякнулось» и высоко отскочив, вздыбило будто взорвало прелую подстилку и рыжую хвою. Рядом, ударило ещё, и ещё. Он только и успел, прижаться «Корзиной», к огромной ели, как все вокруг стало «кипящим» месивом, из града и рыжей хвои. Старая Ель надежно укрыла их от пыли шишек, и крупных веток, что, падая на землю разлетались вдребезги, и только град, разлетаясь по земле, иногда больно бил по ногам. От грохота стихии дрожала земля, а вспышки молний, бешено разгоняли тени. Вскоре вся округа покрылась толстым слоем града, а он, всё сыпал и сыпал, без устали и казалось, что этому не будет конца.…

– Па! – Семен подал свой голосок ему прямо в затылок. – Это то, а?

– Ну, как что? – Устало ответил он. – Гроза.

Он будто вышел из ступора, только теперь ощутив, как лямки остро давили на плечи. Снимая, под грозную какофонию, свою ношу, и выцеливая куда бы ее поставить, зачем-то вспомнил древнюю мудрость. «Все проходит, когда-нибудь, пройдет и это»! Буря, еще не долго пошумев, будто услышав его мысль, вдруг стихла так же внезапно, как и началась, швырнув напоследок горсточку льда! Нервное напряжение стало спадать, и навалилась усталость, он всем своим существом ощущал, как ныла спина, как ноги и руки будто налились «свинцом». Надо было срочно отдохнуть и он, осторожно вынув Семена из «корзины», посадил его на толстый узловатый корень и присел рядом, переведя дух. Тот, впервые оказавшись в такой дикой обстановке, где все, так страшно загадочно, удивленно озирался по сторонам. И, пока он был так впечатлён окружающим миром. Иван, немного отдохнув, решил поправить водный баланс. Достав из подсумка пустую бутылку, вставил ее в ямку, чтобы та не падала, и стал нагребать градины в, предварительно оторванный от плеча, рукав рубахи. Когда рукав наполнился и стал похож на колбаску он стал удерживать ее над горлышком, чтобы тающая вода попадала в бутылку. К тому времени, когда набралось чуть больше половины, его руки так околели что совсем не слушались. И когда Семён подал жалобный голос!