Текст книги "Стройбат 40 лет назад, или Королевские войска в СССР. Иронические записки и стихи о стройбате"

Стройбат 40 лет назад, или Королевские войска в СССР
Иронические записки и стихи о стройбате
Евгений Вермут

© Евгений Вермут, 2017

ISBN 978-5-4485-3866-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Вместо пролога
Как я уходил в армию

Далекий 1957-ой год был в те времена одним из тех годов, в которые резко начала подниматься планка всеобщего советского благосостояния. Сталинизм начал уходить в прошлое. Люди постепенно переставали бояться друг друга и власть. Промышленность развивалась бурными темпами, росла зарплата, понижались цены на продукты и товары, а вместе с этим в советских семьях начало расти и количество детей. Демографический взрыв не мог не отразиться на будущем только что родившихся мужчин. Через восемнадцать лет в армию стали не брать парней, а отбирать. В один из таких «естественных» отборов попал и я. Когда я стал совершеннолетним, обо мне забыли в военкомате на целых два года.

Итак, целых два года я наслаждался жизнью. Я работал на заводе. Работа не слишком обременяла меня, зато водились деньги. Я отрастил волосы, согласно веянию времени, ходил с друзьями в походы, пописывал стишки и пил вино на природе. Беззаботное время…

Но, как известно, беззаботность исчезает с появлением первой заботы. Как только мне исполнилось двадцать лет, амнезия на счет моего существования прошла в военкомате, и меня начали усиленно «приглашать» на мероприятия, связанные с призывом в ряды Вооруженных Сил СССР. И вот, наконец, настал день, когда мне вручили повестку с извещением явиться в областной военкомат на последнюю медкомиссию с последующим отправлением… Хотел написать «в места, не столь отдаленные», но Советский Союз был огромной страной, поэтому строить какие-то оптимистические планы насчет будущего места службы не приходилось.

Третьего мая 1977-ого я должен был покинуть отчий дом, чтобы защищать его, возможно, в другом конце страны.

Слева Витя Ивановский, одноклассник. Нам по двадцать. Это ему было самое первое письмо в стихах.

Что ж, уклонистом я никогда не был. Надо, так надо. Эх, с какой тоской, почти сквозь слезы, я подстригал свои волосы… Но это частности. В положенное время, второго мая у меня дома собрались друзья и соседи, чтобы проводить меня в последний…, впрочем, нет – уж слишком трагично это звучит. Просто, в путь, который, как уверяла нас страна, делает парней настоящими мужчинами.

Вот и все. Иссякла водка, закончились тосты. К нужному времени я прибыл на медкомиссию. Прошел всех врачей. Почти. Последний врач-терапевт после общего осмотра решила померить мне температуру. А надо сказать, что мое тело обладало странной особенностью: после выпитой бутылки вина на следующий день у меня появлялась температура 37,3. Причем, это было настолько стабильным явлением, что пару раз я выходил на «больничный», когда мне это было нужно. Я-то об этом как-то запамятовал в призывной лихорадке. Естественно, я не выдал своей военной тайны докторам, и меня после некоторого совещания отправили домой лечиться, назначив следующую комиссию на 6 мая. Друзья и родители были несколько удивлены и обрадованы моим появлением дома.

Пятого мая мы с друзьями решили отметить мой окончательно последний день на «гражданке». Ну, что сказать. На следующий день история с температурой повторилась. Вечером я бодро притопал домой, объявив всем, что следующий мой призыв в армию состоится восьмого мая. Друзья уже знали причину непрохождения комиссии и уже седьмого числа пили за меня со словами «Ааа, все равно завтра вечером встретимся…». Как они были правы…

На следующий день, уже днем (комиссия у меня в тот день началась сразу с осмотра терапевта), я явился во двор под смех друзей, оставив в большом замешательстве членов медкомиссии, что, впрочем, не помешало им продолжить попытку отправить меня служить.

– Когда опять? – смеясь, спрашивали меня друзья.

– Десятого!

– Ну, за встречу!…

Мы уже не прощались.

Десятого мая, уже будучи уверенным в своей неприкосновенности, я пришел на комиссию, обдумывая планы на вечер с друзьями. И вот тут случилось непредвиденное. То ли новая врачиха оказалась с повышенным обонянием, то ли я сам, пребывая в эйфории, случайно на нее дыхнул…

– Так вы пьяны! – воскликнула она с таким чувством, будто сделала открытие, над которым билась уже много лет.

Той же ночью, тихо, без всяких церемоний, нас построили в колонну и повели на вокзал. Еще примерно через час мы уехали на поезде сначала в Москву, на распределительный пункт, а потом кто куда. Моя служба началась в России, в условном пункте Арзамас-3 – учебке войск особого назначения. Там я пробыл всего неделю. Прибывшая из Москвы, уже последняя серьезная комиссия из солидных врачей, нашла у меня какие-то проблемы с левым желудочком, и на следующий день в составе еще человек двадцати, в основном, узбеков, нас отправили обратно в Москву, а оттуда на место настоящей службы – район г. Загорска (ныне Сергиев Посад), в строительную часть. Там мы очень скоро поняли, почему стройбат часто называют королевскими войсками.

Я продолжу дальше в коротких миниатюрах и комментариях к стихам, написанных за время службы в доблестных рядах Военно-строительного отряда.

Армия не для всех
Солдатские стихи часто очень отличаются от обычных «гражданских» излишней веселостью, бравурностью, а иногда и чересчур преувеличенной тоской солдата по дому, и конечно по оставленной девушке среди преданных (предательских) друзей (дружков). Я убедился в этом только на воинской службе, если нашу службу можно так назвать. И конечно же заразился этим сам.

Да не осудят меня на Парнасе!

Немного о сне и т. д.

Некоторые из друзей уже давно служили. Вдохновляясь их рассказами о службе, я написал первое стихотворение об армии, еще не побывав там.

 
Караул, посты, разводы,
Строевая день-деньской…
На два года, на два года
Опротивел шар земной.
С виду крепок, парень бравый,
Посмотреть со стороны,
А внутри одни уставы:
Должен…, Будь…, Обязан…, Чти…
Вроде правильно.
Конечно,
Враг не дремлет – ты не спи,
Но и он, ведь, не безгрешный,
Он такой же, как и ты.
И ему поспать охота,
Да над ним, как над тобой
Офицер.
Да что там – рота!
А солдату что Европа,
А солдату бы домой.
А солдату б на гражданку,
А солдату б отдохнуть,
Не с сержантом перебранку,
А часок-другой вздремнуть.
Эх, была б моя бы воля,
Веселился б шар земной,
И наспал вперед на сто лет
Всякий честный рядовой!
 

1976г. Минск

«Подружки растирают грим…»

 
Подружки растирают грим,
Прощаясь с юношами – им
Двухлетний отпуск на тот свет
Назначил РАЙвоенсовет.
Ребята лысые стоят
И ничего не говорят,
Им неохота говорить,
Им надо в армии служить,
Им терпеливо надо ждать,
Когда их будут отправлять,
Когда погрузят их в вагон
И в правду превратится сон.
О «сапогах», ведь, каждый знал,
Но все ж никак не ожидал
Такой подвох со стороны
Своей «надломанной» судьбы…
 

1977г. Минск

Этот стих стал следующим, когда я начал «регулярно» в мае отправляться в армию. Еще было и письмо-стихотворение, и первая часть, так называемой, «летописи». Это вас ждет впереди.

«Освежает ночная прохлада…»

 
Освежает ночная прохлада,
На траве луговой я лежу,
Никого, ничего мне не надо,
Мне и так хорошо, одному.
Смотрит небо, тихонько играя
Красотой драгоценных камней
И Луна мне лукаво мигает:
– Ну, иди же, вдвоем веселей…
Освежает ночная прохлада,
На траве луговой я лежу,
Я пришел только что из наряда,
Лишний шум мне сейчас ни к чему.
 

1977г. Загорск

Думаю, что обычные наряды по службе, как и наряды вне очереди, вряд ли сильно отличались от тех же нарядов в строевых частях.

Салагам

 
Прошло лишь несколько недель,
Как ты с любимою прощался,
Еще топорщится шинель,
Еще сапожный скрип остался,
Еще не грязное хб,
На голове пока что «ежик»,
Еще ты не был на «губе»
И не искал для кухни ножик…
И вот, пока не «старый» ты,
Пока салагою зовешься,
Сходи полы у нас потри,
Пока за год не «оботрешься».
 

1977г. Загорск

Мне осталось два-три дня, если вычеркнуть два года…

«Едут, едут дембеля…»

 
Едут, едут дембеля,
Мелькают в поезде фуражки,
Машут вслед им тополя,
Склоняют головы ромашки.
Доползла и до меня
Долгожданная свобода —
Мне осталось два-три дня,
Если вычеркнуть два года.
Может быть в последний раз
Скоро выйду на работу,
Но готов я хоть сейчас
Навсегда покинуть роту.
Надоел уже отбой,
А еще сильней подъемы.
С одуревшей головой
«Отбиваться» лучше дома.
 

1977г. Загорск

У любого молодого человека до армии есть какая-то своя сокровенная мечта, но она резко меняется и становится общей в определенные моменты жизни.

Осень

Лирика – неотъемлемая часть солдатского фольклора. «Романтика» мысли состоит в том, чтобы уметь извлекать из любого нудного момента жизни что-то положительное для уставшего мозга. Это трудно и не всегда получается, но когда все же удается, то даже в тяжелом дождливом небе начинаешь видеть пробивающиеся лучи солнца.

 
В пьяных ветвях гуляет ветер,
Жмется к мокрой земле трава.
У соседа – ирландский сеттер,
У меня в голове листва.
В моем сердце вместилась осень:
Бесконечная дробь дождя,
Неба серого редкая просинь
И прозрачные окна льда…
 

1977г. Загорск

« …А после завтра год…»

 
 …А после завтра год,
Как я ушел в поход,
Прошел великий путь и многодневный.
Тоска сжимает грудь,
Но я когда-нибудь
Вернусь опять домой, в свою «деревню».
 

1978г. Загорск

Мимолетные, напоминающие недовольную гримасу лица и тут же исчезающие – сколько их было, «криков души»…

К празднику

Пара четверостиший, «подогнанные» командиру в нужный момент (в данном случае это 7-ое ноября), иногда дают возможность съездить с экскурсией Москву. Было очень приятно отвлечься на день от порядком надоевших лиц и посетить Третьяковку. Ну и не только…

 
Мы строим дом этаж за этажом,
Мы кирпича с лопатой покорители,
А заодно Отчизну бережем,
Ведь нас зовут Военные строители!
 

1977г. Загорск

 
Пусть не дают в ВСО* автомата,
Славу добудем мы ратным трудом.
Вместо оружия лом и лопата,
Вместо окопа фундамент под дом!
 

1978г. Загорск

 
*ВСО – Военно-строительный отряд.
 

Москва. Фото на память

Святое место для гостей города :)

На «Заре» ты меня не буди…

Первой нашей работой на службе стала работа на подстанции «Заря». Нам выдали лопаты, ломы и определили место, где нужно было выкопать траншею для прокладки кабеля. Глинистую слежавшуюся землю не брал никакой лом. По капле кое-как отбивая липкие комочки глины, мы провозились весь рабочий день, и выкопали небольшую мелкую канавку в несколько метров. Вдобавок весь день шел мелкий холодный дождь. Май напоминал осенний октябрь. Бригадир из гражданских с иронией посмотрел на наше творение и… ничего не сказал. Больше нас туда не ставили. В последствии хуже этой работы уже не было.

Подстанция «Заря»

Мы работали с электриками – помогали готовить контакты для подключения огромных силовых трансформаторов размером с двухэтажный домик. Помогали электросварщикам, но, конечно, сами не варили. Что-то поднести, подержать во время сварки… Однажды, наши сварщики пожаловались на плохой сварочник. Старый, мол, работает через раз, все время ремонтировать надо… А в то время мы повадились часто ходить на соседнюю стройку в местный буфет за сгущенкой. Там тоже хозяевами были военные строители, но уже из строевой части. Да, были и такие. Учения, стрельбы… – все это у них присутствовало. Вдобавок еще и строили военные объекты, но зарплаты они за это не имели, только свои «солдатские». Так вот, каждый раз проходя через их стройку, мы проходили мимо большого сварочного аппарата на колесах. Он стоял без дела и уже мозолил нам глаза. С виду не очень старый, а работает или нет мы не знали. О нем мы и рассказали нашим сварщикам. Они тут же оживились и стали просить пригнать его. Почему бы и не сделать доброе дело, подумали мы, и на следующий день, в обед, когда на стройке никого не было, спокойно приволокли аппарат к себе. Радости наших сварщиков не было предела. Агрегат работал, как часы, переключался на разное напряжение, в общем, проблемы с простоями в бригаде закончились. Мы ничего не требовали взамен. Нам достаточно было, что к нам хорошо относятся и особо не загружают работой. К слову говоря, сварочника так и не хватились. Мы еще долго работали на этой подстанции.

Сергей Половко, мы с Левым, с пилоткой в руке Самвел

На «Заре»

Немного о стройбате

 
Уже солдат, уже не на гражданке,
Загнал на службу «дорогой Ильич».
Я даже рад, что угодил не в танки,
Мне повезло, но на сердце кирпич.
Стройбат не рай, работа не из легких:
На всех парах – и в стужу, и в дожди.
Тоска о снах…
О том, что не сберег их.
И вспомнишь май, а дембель, хоть не жди.
Загорский дом не загородный домик —
Солдат едят без вилок, без ножей.
Всегда с ломом (и каждый, словно комик),
Они стоят на страже рубежей.
Хоть ВСО войска нестроевые,
Здесь линий нет совсем передовых,
Но в двадцать лет,
Но в годы молодые,
Все ж нелегко салагам в рядовых.
 

1978г. Загорск

Обычная стройка

«Клял чужую судьбу…»

 
Клял чужую судьбу,
С кем в неверии прожил,
Но не знаю, как чью,
А свою искорежил.
Гнув свою вертикаль,
Незаметно, негласно
Недопонял мораль
Недописанной басни,
Недописанных строк
Рукотворной дороги,
Той, где делится СРОК
На людские тревоги…
 

22.05.1978г. Загорск

«Копание в себе» не очень приятное занятие, но иногда приходится заниматься и этим.

Зависть

Мы трудились разнорабочими на обычных гражданских стройках, на эл. подстанции, обслуживали местную автобазу, работали на железной дороге, а также копали траншеи и другие важные государственные ямы.

Вспоминается один смешной случай в самом начале нашей военно-строительной карьеры. За день до первого выхода на работу нас собрали и стали спрашивать кто кем работал до службы.

– Нам нужны 8 электриков и столько же сантехников, – серьезным строгим голосом сообщил командир взвода.

Тут же поднялся лес рук. Мы здорово завидовали всем записанным на «халявные» работы. На следующий день всех «везунчиков» куда-то увезли, а нас еще немного задержали, разбивая на группы, и тоже сразу увозили или уводили на свои места. Нашему отделению досталось обслуживание строящейся подстанции за поселком, чему мы тоже поначалу обрадовались. Так как мы уже были последними, нас и пару других бригад загрузили в автобус, и мы тронулись. А минут через пять весь автобус грохнул от смеха – мы увидели то, что вспоминали потом все два года (а я даже и сейчас вспомнил): на одной стороне улицы «сантехники» бодро копали траншею под трубы, а на другой стороне, как раз напротив них, «электрики» точно так же махали лопатами, копая траншею под электрокабель.

«Оставь надежду, всяк сюда входящий» – такую надпись вполне можно было повесить перед въездом на ворота нашей части. Тот, кто мечтал здесь работать по своей гражданской специальности, мог об этом забыть. Была всего лишь единственная профессия, которая была у нас востребована – водитель, но из всей части, состоящей всего из трех рот, водителями работали лишь несколько человек, по причине наличия отсутствия транспорта.

Старая, как социалистический мир, популярная советская поговорка: «Два солдата из стройбата заменяют экскаватор» вполне соответствовала своему содержанию. Столько землекопов, как у нас, не было, наверное, больше нигде в мире. Главным девизом для среднестатистического военного строителя являлся только один: БЕРИ БОЛЬШЕ – КИДАЙ ДАЛЬШЕ!

«Дальняя чужая сторона…»

 
Дальняя чужая сторона,
Дикая казарменная скука…
Снится по ночам уже она,
Тяжкая солдатская наука.
Где-то рядом, в нескольких шагах,
Ходит человек в одежде штатской,
Не в шинели и не в сапогах,
О судьбе не думая солдатской.
И ему, конечно, все равно,
Что за длинным низеньким забором
Юноша в строю, а не в кино,
А из строя выйдет он не скоро.
А в строю ему еще шагать
Может полтора или два года…
…Некого солдату упрекать
За, напрасно отданные, годы.
 

1978г. Загорск

Справа Базаров из Андижана. В начале службы ухитрился налить себе в сапог кипящий битум. Из госпиталя вернулся только через год.

Эх, стройбат…

Ну, а песни – это же святое дело! Как же солдату без хорошей веселой песни:

 
Год назад я сон видал,
Как из армии удрал.
Ночь прошла, глаза открыл,
Взял хб, пошел пропил.
Эх, стройбат, ты мой стройбат,
Водкой согнутый солдат,
Как прослужишь сотню дней,
Перепьешь всех алкашей.
На посту солдат стоит,
Весь от холода дрожит,
Позабыл, видать, с утра
Закупить в наряд вина.
И прокурен, и пропит,
От заплат глаза рябит,
От сапог и до крючка —
Королевские войска!
 

1978г. Загорск

Двадцать третий

Новостройка – закрытый поселок городского типа в Загорском районе. В общем-то, в нем и проходила наша «геройская» служба. «Загорск» звучало красивее, да и в письмах в обратном адресе не было слова «Новостройка» по понятным причинам.

 
Быстро вертится глобус,
И фиксирует мозг
Двадцать третий автобус
«Новостройка – Загорск».
Мы военные люди,
А на дембель уйдем —
Новостройку забудем,
Новостройку пропьем.
Пусть по нам не рыдают
Жертвы нашей любви,
Пусть о лучших мечтают,
Все у них впереди.
До гражданки осталось
Лишь с полгода, а там
Скорый поезд с вокзала
Нас умчит по домам…
 

1978г. Загорск

Опустошение

У меня не было никакой подруги до армии, но традиции есть традиции…

 
Меня ты, кажется, любила —
Писала, верила, ждала,
А сердце вмиг опустошила,
Когда любовь в архив сдала.
В моих глазах ты солнцу равной
Казалась.
Даже лучше,
Но
Все это было так недавно
И в то же время так давно…
 

1978г. Загорск

Ель

Однажды возвращались с работы с Левым, и я увидел небольшую совсем высохшую голую елку. Тут же родился экспромт.

 
Засохла ель, попадали иголки,
Стоит на ветре голая, дрожа,
И воют, недоумевая, волки
На бывшую пародию ежа…
 

22.08.1978г. Загорск

Р-рота, на картошку р-р-равняйсь!

Как и все цивилизованные люди гражданского племени, военные строители принимали активное участие в уборке урожая, в частности картофеля. Так как картошка была самой популярной пищей солдата в любое время года (после пшенки), а командование, естественно, было озабочено нашими вкусами, то каждый сентябрь, по субботам и воскресеньям, мы выезжали на поля подшефного колхоза. Хлебом с солью нас не встречали, но наготове всегда стояли бортовые машины с корзинами для сбора второго хлеба. В наших интересах было набрать определенную норму картошки и поскорее уехать в казарму. Долго копаться в матушке-земле никто не хотел, поэтому работа шла споро. Я не буду говорить, сколько картошки шло в машину и сколько было «заботливо» вдавлено обратно в землю (а не вылазь, мелкота!), но так или иначе, к вечеру какое-то количество мы собирали, и обычно еще час-два ждали машину из части. За это время местные яблони сильно редели, а кое у кого потом появлялось невыразимое желание срочно навестить «белого друга».

Сентябрь, 1978г. Картофель собран

У командования был договор с колхозом на какой-то процент овощей от их сбора. Этот «процент» перекладывался в мешки и по прибытии в расположение размещался на нашем овощном складе. Хорошее в этом было одно – при разгрузке на склад мы временно получали возможность получить нетрудовые трофеи в виде тушенки. А соленые огурцы и помидоры мы трескали на ходу, при перемещении мешков. Однажды, на втором году службы, когда мы в очередной раз перегружали на склад овощи, я заметил, что входная дверь на склад висит на одной петле. После работы я шепнул об этом Левому, потом мы доверительно сообщили еще кому-то и в результате все наше отделение в полном составе в тот же вечер проникло на склад. Мы жировали. Правда, особо привлекательного там для нас почти ничего не было, кроме тушенки. Отличной говяжьей тушенки. Я и сейчас думаю, для кого она предназначалась, если за два года мы ее ни разу не видели на своем столе, даже в каше. Сейчас такой уже нет, а то, что нам продают, вряд ли будет есть и собака… Мы набрали ее полные карманы и два дня отъедались. На обед можно было не ходить. Это происшествие так никто и не заметил. Отсутствие контроля – есть результат его наличия при советской власти!

«Полевая» служба

Как оказалось, «картофельные сборы», кроме тушенки, могут приносить еще и алкоголь. Наиболее предприимчивые товарищи, опять же из нашего отделения, придумали торговать картошкой, так сказать, не отходя от кассы. В тот день мы работали далековато от «командного» картофелесборного пункта, зато близко к дороге. Мы собирали картошку по принципу Попандопуло из Одессы – «это тебе, это мне» – часть в корзину для колхоза, часть в мешок на собственные нужды. Пара пацанов покрепче тянула эти мешки к дороге в кусты, потом ловила первую попавшуюся машину, и недорого сторговывала добычу. Редко кто отказывался. Таким образом, после работы мы получили возможность немного расслабиться в казарме после тяжелых трудовых будней. Благо, из офицеров до отбоя редко кто появлялся в расположении, поэтому мы чувствовали себя относительно безопасно на улице, скрытые зданием нашего вещевого склада. Коллектив у нас подобрался выдержанный и, по возвращении в роту, в бутылку никто не лез. Себе дороже.

Спаянное было отделение!