Текст книги "Вера, слово и поэт"

Евгений Захарченко
Вера, слово и поэт

© Захарченко Е., 2022

© Оформление, серия, Издательство «У Никитских ворот», 2022

* * *

Гордое имя поэта

Стихи Евгения Захарченко очень красивые. Не всегда по отношению к поэзии это подходящее определение. Но в этом случае оно верное. Красота, её божественные законы, её гармония – вот что движет поэтом. Данная книга – яркий тому пример.

С первых страниц окунаешься в тёплые ручьи слов, оплетающих цветущую гору поэзии:

 
Взгляд ночного небосвода
Ослепил огонь комет.
Шар земной вращают снова
Вера, Слово и Поэт.
 

Книга так и называется – «Вера. Слово и Поэт». Каждое слово с большой буквы. Думаю, это не нуждается в комментариях, думаю, это многое говорит о том, что за поэт перед нами.

Для Захарченко вечные ценности – не пустой звук. Он знает, где на земле добро, где зло, и на чьей стороне обязан выступать художник:

 
Чем спасаемся мы? Добротой,
Заключённой в незримых страницах
В Книге Жизни с такой простотой,
Что ни с чем на Земле не сравнится.
 

Его Вера в целительную силу слова – главный стимул его творчества. Он не тщится кого-то удивить, написать особенно изысканно или сложно, он просто пишет, как дышит, – ритмично, легко, полной грудью.

У русских поэтов, работающих в классической традиции, есть тайный кодекс. В этом кодексе несколько параграфов, и только соответствие им определяет имярека как подлинного стихотворца.

Первое требование – это любовь к русской природе, любовь не декларативная, а вышедшая из умения подметить и описать самые потаённые нюансы, игры теней и света, смены природного настроения. Здесь Евгений Захарченко бесподобен. По всей книге разбросаны пейзажные перлы:

 
Колеблется лето дождливым рассветом,
Струится капелью из облачных гор…
Но луч пробивается робким приветом,
Пронзив на мгновение зыбкий простор.
 

А здесь вспоминаются и пушкинские строки, и тютчевские пантеистические размышления:

 
Снег летит над судьбиной остуженной,
Над просоленной пашней крестьянина,
И струится позёмкой жемчужною,
Освещая пути к покаянию.
 

И в этом примере мы можем наблюдать филологически выверенный перенос природных свойств на человеческую долю. И здесь уже транслируется понимание природы, не отгороженное лирическим «я», а философски востребованное, отражающее все перепады жизненного пути.

Второе условие – ощущать судьбу России как свою, не существовать вне болей и радостей своей Родины, мерить себя её возрождением, страдать вместе с ней, не допуская никакого лирического эгоизма.

 
Грозный голос Российского флота —
Это доблесть, отвага в бою!
И выходят эсминцы из дока
В грозовую стихию свою.
Ждут походы, шторма и пассаты,
Вновь команда: «Отдать кормовой!»
От причалов уходят фрегаты,
Чтоб с победой вернуться домой.
 

Любовь к Родине – это ещё бытование рядом с главными сакральными символами страны, такими, как флот. Приведённые выше строки крайне важны в данном контексте. Любовь к Родине и как о ней написано – это лакмусовая бумажка, по ней проверяется подлинность поэта, его первичность. Здесь никак нельзя скатиться в банальность рифм, в обыденность слов. На одном пафосе тут ничего не получится. Минуя все эти смысловые и формальные опасности, Евгений Захарченко с честью проходит испытание. Ещё Рубцов говорил, что о России надо писать особенно, только так, как сам ощущаешь, не заёмно, а не получается – лучше не писать. У Захарченко получается, и он пишет:

 
Застыли сердца, исковерканы души…
Свинцовые взгляды ребят…
Не слёзы, а ненависть жуткая душит:
«Мы сгинем – за нас отомстят!»
Блокадою стынет окованный Город,
Мешая разрывы и дым.
И мать проклинает фашистов и голод
Над мёртвым ребёнком своим.
Страшнее проклятия не уготовишь,
И слова ужаснее нет…
Но видят Ахматова и Шостакович
Во тьме – наступающий свет.
 

Третья данность – это чистота лирического тона. Любовная лирика – такое же скользкое место, как и лирика патриотическая. Многие пробовали в этом жанре, и раскачали эту лодку до опасного состояния. Где правда? В передаче собственного чувственного опыта или в обобщении чужого? Неважно. Главное, чтобы читатель поверил в искренность истории. В интимной тихой лирике поэт перед нами предстаёт с обнажённой душой; здесь он скорее классицист, чем романтик, в некоторой сдержанности его образов больше силы, чем в любой экзальтации:

 
Покой души. Сердечная беседа.
Глоток вина да лунный блеск в окне.
Ещё б друзей, что заблудились где-то
В такой далёкой школьной стороне.
Искристый смех. Манящий свет улыбок,
И – выпускной… Внезапный вешний дождь…
Раскаянье от сделанных ошибок
Ты лишь теперь душой осознаёшь.
Вставал закат, нежданный и упрямый,
Гасил шальные искорки в глазах,
А ты всё шел – до встречи главной самой,
Так нужных слов кому-то не сказав.
Благослови же то, что ты изведал,
И не бросай глухой укор судьбе…
Глоток вина, сердечная беседа —
Вот всё, что нужно в старости тебе.
 

Вроде бы, здесь нет ничего впрямую о любви, но в подсознании, в «главной встрече», в «несказанных словах» бездна чувства, пусть несколько старомодного для современных читателей, но такого ясного, что так и хочется испытать то, что испытал лирический герой: и то, как он ждал встречи с главной любовью, и как главные слова теснили горло, боясь вырваться наружу. Особая деликатность лирики Евгения Захарченко – свидетель и высокой поэтической культуры, и отменного вкуса.

Евгений Захарченко гордо несёт звание поэта. С такой же гордостью русские офицеры носят погоны.

Его голова высоко поднята, и пред его глазами весь дальний мир, которые он не устаёт запечатлевать в красивых и искренних стихотворениях.

Максим Замшев,

Главный редактор «Литературной газеты»,

первый заместитель председателя МГО

Союза писателей России,

член Совета по правам человека

при Президенте РФ,

Президент «Академии Поэзии»

Коломенский сонет

Ушедшим поэтам

 
Рукописные страницы
Осыпаются в руке…
Образ Прошлого приснится,
Растревожит сердце мне.
 
 
Взгляд печальный исподлобья
В бездну Вечности уходит…
 
 
Памятью клубится вечер…
С растревоженных страниц
Буквы вьются, словно ветер,
Точно стая хищных птиц.
 
 
Взгляд ночного небосвода
Ослепил огонь комет.
Шар земной вращают снова
Вера, Слово и Поэт.
 

Доброта

 
Чем спасаемся мы? Добротой,
Заключённой в незримых страницах
В Книге Жизни с такой простотой,
Что ни с чем на Земле не сравнится.
 
 
Милосердие вяжет мосты
Над бездонною пропастью мрака;
И вдали проступают черты
Озаренья загадочным знаком.
 
 
И светлеет в ослепшей душе,
И сметён искушающий демон;
И стоишь на нетленной меже,
Разделяющей правду и темень.
 
 
Доброта нас ведёт в небеса!
И, раскинув незримые крылья,
Мы заглянем в Христовы глаза
И останемся в будущем – былью.
 

В саду

Роману Славацкому

 
Вселенная – мерцающее пламя —
Глядит в сердца сквозь кроны облаков,
Парят созвездья сочными кистями,
И вечный мир пленителен и нов.
 
 
Но как вместить в предельности сердечной
Загадочную эту бесконечность?
 
 
Струится время звёздным водопадом
В притихший сад чрез кружево ветвей…
И огненных комет косые взгляды
Кострами промелькнут в душе моей!
 
 
И вот непостижимое блаженство:
Сложить весь мир в корзину звонких строк
И выразить восторг единым жестом
Пред Тайною, что нам дарует Бог!
 

Летний полустанок

 
Колеблется лето дождливым рассветом,
Струится капелью из облачных гор…
Но луч пробивается робким приветом,
Пронзив на мгновение зыбкий простор.
 
 
Я сердце ему распахну спозаранку,
Раздвинув нависшие гроздья-года!
Счастливый промчусь, через лес, к полустанку,
Где в юность зовут, проносясь, поезда.
 
 
Составы стучат, исчезая в тумане,
И призрачной лентою в Прошлое манят…
 
 
И тянутся рельсы – звенящим наитьем —
Сквозь наш переменчивый, суетный мир,
И в радугу входят блестящие нити…
– Билет продадите, Небесный кассир?
 

Грааль

Земную жизнь пройдя до половины…

Данте

 
Считаю, словно чётки, жизнь свою,
И память – рваный плащ – не греет плечи.
В молитве перед Господом стою,
Слова сгорают тихо, словно свечи.
 
 
Но тает в дымке тайная печаль,
Святые лики замерли на страже…
Я с трепетом несу к устам Грааль —
Дозволь, Христос, испить из вечной Чаши?
 
 
Земную жизнь я в поиске провёл,
Метался и плутал, но верил в чудо.
И к Богу, словно лодку на прикол,
Причалил сердце огненным сосудом.
 
 
Грааль горит, и там, на дне его, —
Та Жизнь, что мы вовеки не избудем:
Густой исток, Святое Естество,
Завещанное всем спасённым людям!
 

Русский снег

 
Снег летит над судьбиной остуженной,
Над просоленной пашней крестьянина,
И струится позёмкой жемчужною,
Освещая пути к покаянию.
 
 
Снег метёт и разносится вьюгами
Над озёрами и перелесками.
Отзывается прошлыми муками
На погостах, завещанных предками.
 
 
Снег идёт – укрывает околицы
Человеческих судеб немыслимых…
И проносится снежная вольница
Нерушимою Русскою Истиной.
 

Крещение в Коломне

 
Бронёю ледяной скрывается река,
Бойницей пойман луч алеющего солнца…
Соборы помнят мощь былинного полка
И воинских кольчуг закованные кольца.
 
 
Зарёй вечернею багрянятся дома,
И кремль туманами укутала зима…
 
 
Вновь колокол литой с народом говорит,
Его могучий звон Христовым зовом полон.
И голубь очертил мерцание зари;
И, кажется, – с небес нисходит Голос.
 
 
Крещенский мир дарует радость нам!
Приемлет иордань молитвенные рати,
И струйки ладана восходят к образам,
И сердце полнится морозной благодатью!
 

Озарение

 
…И голос внятный зазвучал,
Под сводом заиграло эхо!
Созвучья захлестнули зал
Волной грядущего успеха.
 
 
Руси очерчен вещий путь,
Запечетлён в узорных ритмах,
И звуком оживает суть,
Что в бездне Прошлого сокрыта.
 
 
И, кажется, вот-вот, в сей миг
Зарницей вспыхнет заклинанье,
Пророча мир грядущих книг,
Напевы будущих сказаний!
 
 
…Лишь только молния строки
Способна снять оковы плоти
И косной смерти вопреки
Метнуть сквозь тьму Бессмертья дротик.
 

Пожелтевшие снимки

 
Пожелтевшие снимки в руках,
Голос прошлого в них притаился…
Шелест Времени слышен слегка,
Плещут сполохи вещей зарницы…
 
 
Вот мальчишкой седлаю коня,
Воздух пьян сенокосным угаром;
Тёплый хлеб и кувшин молока,
Рожь колышется спелым пожаром…
 
 
Снимки – отсвет далёкой поры:
Снова с мамой грибы собираем;
Это осени щедрой миры,
Это ветер вихры мне ласкает.
 
 
Вновь: лапта и футбол во дворе,
И «зазноба» лукаво смеётся,
И багрянится лист в октябре,
Жизнь кружит за высоким оконцем.
 
 
Точно речки нежданная рябь,
Вспыхнет юность – простыми листками.
Кто вернёт мне тот милый октябрь?
Только память моя… Только память.
 

Ветер Надежды

Моим бабушкам: Агафье и Ефросинье

 
С пригорка он взглядом любовно окинул —
Соломенный цвет переспелой пшеницы,
Напевом берёз осветилась долина,
И ветер донёс ароматы ушицы.
 
 
В томящемся мареве плавился вечер,
Дымок разошёлся над сонной лощиной —
И запахом хлеба тянуло от печи,
И щурилось солнце улыбкою милой.
 
 
Он глянул, и память помчалась вдогонку
Под гулкие своды просторов дождливых
На берег реки, где с друзьями, мальчонкой,
Пасли лошадей на темнеющих нивах.
 
 
Ведь было когда-то – деревни стояли!
С гармоникой звонкой ходили друг к дружке,
Дружили, влюблялись и свадьбы играли,
Девчата заливисто пели частушки…
 
 
Но, взглядом поймав проржавевшие цепи
И брошенный остов крестьянского сруба,
Почувствовал сердцем пронзительный трепет,
И боль отозвалась садняще и скупо.
 
 
….Как много потерянных судеб в округе,
Года разметали крестьянское племя…
И кружат в погостах постылые вьюги,
И кануло в омут цветущее время.
 
 
Но люди остались, и правда за ними —
Кто пашет и сеет с упорством, с надрывом —
И дух сохранит, и Отчизну поднимет!
…И ветер надежды промчится по жнивам!
 

Встречи – проводы

 
Я – на перроне Курского вокзала…
В тумане вырастает силуэт —
Встречаю поезд… Снова входит мама
В московский будоражащий рассвет.
 
 
И вьётся хоровод воспоминаний,
Перрон накрыт волною голосов…
И вот она – в цветастом сарафане,
С улыбкою, с котомками даров.
 
 
Нас ждёт вдали радушная Коломна,
Где стол накрыт и детвора гурьбой,
Где славный пёс, зевнув, вздыхает томно,
Где дом стоит с распахнутой душой.
 
 
Но время мчится быстрым перестуком,
Опять – вокзал в тревожной кутерьме…
Уже даёт сигнал Судьба-кондуктор,
И снова поезд тает в звёздной тьме.
 

Памяти Калашникова М.Т

 
Пантеон военный – грозная громада…
Спит бессмертный гений русского булата…
На аллее холод заморозил вздохи,
Залп рванулся в небо отзвуком далёким.
 
 
И в Алтайском крае содрогнулись сопки,
Будто бьётся сердце ритмом одиноким.
Он прошёл танкистом страшную годину…
И спасён зачем-то вещею Судьбиной.
 
 
Он достиг вершины, славою покрытый.
И теперь возвышен бронзой и гранитом…
Звонкою позёмкой годы пролетели;
Он стоит в Коломне средь высоких елей.
 
 
Оружейник века смотрит с постамента —
Славное служенье… Вечное бессмертье!
 

Соловьи

К 75-летию Победы в Великой Отечественной войне

 
Пролегли, как морщины, траншеи —
На пергаментном лике войны…
Здесь погибла его батарея —
И в бессмертье ушли пацаны…
 
 
Он стоит возле ржавых останков,
И от боли взрывается грудь…
Вспоминает горящие танки,
Искорёженный траками путь.
 
 
…Снова в кронах бушуют свирели,
Вновь на зорьке поют соловьи!
И года, словно залп, отгремели,
И травою подёрнулись рвы…
 
 
…Соловьиные вьются беседы,
Как тогда, в сорок первом году.
Вот бы выпить сто грамм за Победу?..
Только не с кем: друзья не придут.
 

Рубеж атаки

Спасителям Отечества

 
Рубеж атаки, жизни рубеж —
Немного дойти осталось…
Несётся в поле смерти кортеж,
Ему не грозит усталость.
 
 
Команда комбата! Пришла пора!
Рвёмся в чужие окопы.
Пьянеем от боя, хрипим: «Ура!»,
Шрапнель раздает синкопы.
 
 
Душа уходит в пятки подчас,
Но глотки мы рвём друг другу.
Сошлись в рукопашной, рубим сплеча
Под страшную нашу ругань.
 
 
Штыки и лопатки – всё идёт в ход,
Зубы крошатся до корня,
И грохот разрывов толкает вперёд
Солдата, пропахшего кровью.
 
 
Рубеж атаки, жизни рубеж —
Немногим дойти осталось…
И вот – лишь ветер скупых надежд,
Да спирта во фляге малость.
 

Коломенским курсантам

Русский тот, кто Россию любит и ей служит.

Пётр I

 
Пирамида из трёх погон —
Это отзвук немеркнущей славы,
Это юности вечный закон,
Это молодость нашей державы.
 
 
Перехлёстнуто сердце ремнём,
И пропитана порохом память,
И летит над старинным кремлём
Звонкий горн и заветное знамя.
 
 
Ведь дорог и сражений не счесть
На защите священной Отчизны.
И зовёт офицерская честь
В грозный бой ради веры и жизни.
 
 
Снова вспомнится пушечный гром
И палящая пыль полигонов.
…И колышется память костром,
И сверкает заря на погонах.
 

Что жизнь и смерть?

 
Что жизнь и смерть?
Попутчики судьбы!
Друзья, враги, страданья,
Муки, встречи —
Я соберу их – не для похвальбы:
Всех их по-доброму отмечу.
 
 
Что жизнь и смерть?
Рождённое дитя,
Младенца плач
И первые тревоги…
Вздох матери. Молитвой освятя,
Тебя она хранит в дороге.
 
 
Что жизнь и смерть?
Мрак? Шахматный финал?
Но за порогом светит жизнь иная —
Показанная нам
В нежданных снах,
Душе дорога неземная.
 
 
Что жизнь и смерть?
Вселенной бесконечность
И светлый коридор,
Связующий миры.
Замедленный прыжок
В былую вечность,
В пространство Млечного Пути?
 
 
Что жизнь и смерть?
Сияние светил
И гороскопа предсказанье?
Что ждёт нас там – уже в конце пути?
Что обретём мы, исчезая?
 

Орган печали

 
Уходит боль воспоминаний,
Прошедшего зачем-то жаль…
В моей душе живёт печаль,
Играет – словно на органе.
 
 
Как поселилась и зачем?
Когда уйдёт, к кому пойдёт?
От ветра бренных перемен
Цветком весенним упорхнёт.
 
 
И жизнь мне улыбнётся вновь —
Нарядом радуги в окне.
Придёт ещё одна любовь,
Как эхо в горной тишине.
 
 
И всё же мне немного жаль
Терять созвучий глубину,
И эту светлую печаль,
И мыслей грустных тишину…
 

Дыхание весны

 
Пробудилась природа от солнца,
Бродят соки весенние вновь.
Звон ручья у пригорка несётся,
Журавли воротились под кров.
 
 
Лес насыщен тенистой прохладой,
Сизым мохом подёрнуты пни.
Снег щетинится пепельной ватой,
Бьются в кровь на ветру глухари.
 
 
Многостволье пронизано солнцем,
Словно древками брошенных пик.
Пьёт душа из лесного озёрца
Вешний свет – ослепительный блик.
 
 
И летит над весною безбрежной
Ошалелого ветра мотив,
И зовёт нас душистый подснежник,
Чистый взор в небеса обратив.
 
 
На лугах пробивается клевер,
Лёд растаял, растоплен рекой…
И Зима убегает на север —
В потаённый студёный покой.
 

Возвращение

 
Цветёт вишнёвый сад,
И майский жук хлопочет,
Уже крепчает хор
Лягушек у реки.
А юная заря
Едва протёрла очи,
И гасит бакенщик
Ночные фонари.
И пахнет от воды
И ряскою, и счастьем;
Неспешным говорком
Пчелиный рой гудёт…
Иду, задев листву
Своей рыбацкой снастью,
Где юности моей
Сокрыт старинный плот.
 

Лейтенантские дали

Моим однокашникам,

военным инженерам

 
Их время сложилось из точек-тире,
Из точек-тире телеграфных.
Звенят провода на морозной заре,
На вечных просторах Державы.
 
 
Ах, жизнь лейтенантская! Дней череда,
Погоны с искристым отливом,
И снова уносятся вдаль поезда
К неведомым в жизни прорывам.
 
 
Тоннели проложим, мосты возведём —
Войдём в гарнизон отдалённый…
И юность курсантская дальним огнём
Сверкнёт, словно золото клёна!
 
 
…Дружище, ведь ты для Отчизны сберёг
Дыханье родимого дома,
Оставя стране перекрестья дорог
И стартовый жар космодромов!
 

Офицерская честь

 
Офицеры застыли в шеренгах,
В поредевшем победном строю.
И сверкают награды у сердца,
Что достались в жестоком бою.
 
 
Испытала их трудная служба,
Провела по дорогам утрат…
Бьётся в памяти отзвук теплушек,
Увозящих в сраженья солдат.
 
 
И спасала армейская фляга,
В марш-броске по афганским горам.
Поднимала в атаку отвага,
Гнев и ярость даруя войскам.
 
 
За Россию сражались герои,
Вёл их долг, офицерская честь.
Не щадил живота русский воин,
Уходя за Отчизну на смерть.
 
 
И поёт, словно колокол, Память,
Уводя в заревой небосвод.
И разносится Слава ветрами,
Призывая в бессмертный поход!
 

Истоки

 
Мы чувствуем наши истоки,
Пока мы дыханьем полны,
И память потоком глубоким
Уносит нас в древние дни.
 
 
Как будто былые былины
Впитала славянская кровь:
Дыхание угров и финнов
И отсветы скифских костров.
 
 
И кроной Христовой просторной
Увенчанный высится ствол,
И через глубокие корни
Он в землю родную вошёл.
 
 
И что нам упрёки и ропот:
Мол, дики мы, дети орды.
Священным наследьем Европы
Мы нынче по праву горды.
 
 
На Западе брошенный светоч
В пыли и презренье угас,
Но древние корни и ветви
Лампаду скрывают – у нас!
 

Чудо осени

 
Осень частым дождичком расчесала косы,
Статною красавицей ходит по земле.
Хороводы водит с белыми берёзами
И багрянцем пишет на лесном холсте.
 
 
Вся тропа усеяна жёлтыми да красными
Листьями последними – светом октября.
И глаза зелёные, любящие, ясные,
Согревают радостью, свет любви даря.
 
 
Повинуясь чуду, сердце ввысь стремится,
Трепетно волнуясь, рвётся из груди.
И лучом надежды день мой озарится,
Окунувшись в сказку утренней зари.
 
 
Осень златоглавая мир на миг укутала,
Заглянула в душу ярким естеством
И своим звучанием сказку убаюкала,
Унося мечты мои в мир волшебных снов.
 

Осколки

 
Мне говорят – что надо так писать,
Чтобы цвела Поэзия садами.
…Но дух разбит осколками опять
С колючими и рваными краями.
 
 
И строчек кровь бежит из-под пера,
И склеивает горькие осколки.
– Судьбина, как Вселенная, стара:
Как смутный путь в ночи на звёздном шёлке…
 

Новый век

 
Чернильница, старинное перо…
И мысли рвутся к снежности бумаги,
И дарят рифмы Облаку-бродяге,
И вяжет Вечность строчек серебро.
 
 
Жизнь продолжает огненный разбег,
Трепещет сердце, взгляд пронзает время.
И отступает тягостная темень,
И видится поэту Новый век…
 

Встреча поэтов

 
Природа человеческих страстей
Шумит листвою чувств неповторимых —
Так ледоход весенний на реке
Даёт надежду новой жизни зримо.
 
 
Два странника с мятущейся душой
На перекрёстке встретились случайно.
И строки, словно ветер верховой,
Продолжат путь со смыслом и звучаньем.
 
 
Ведь странный дар оставлен им Судьбой
И Провиденьем – грозным и тревожным:
Изведать как свою – чужую боль,
Тревожить словом души осторожно.
 
 
Взять серебро луны и тополей,
Медовый аромат ночного лога,
И в тонкой сетке утренних лучей
Почуять смысл: судьбы, любви и Бога.
 

Голос

 
Грозный Голос исходит из Вечности,
Говор звёзд размечает пути:
– Шлейф кометы поймай в бесконечности,
Наваждения Зла отврати.
 
 
Расскажи о поруганной совести,
О тоске казематных потех
И поведай в неведомой повести
О распятых, растерзанных тех.
 
 
Заступи за пределы познания,
Раскрути у Судьбы колесо.
Ведь не будет тебе оправдания,
Если смерть вдруг заглянет в лицо.
 
 
Засмеётся белёсою маскою,
Груды скорби подарит, губя.
Притаится за звёздными связками
И окутает сетью тебя.
 
 
Охвати своим взглядом Вселенную,
Распахнётся её Высота.
И спасёт твою душу нетленную
Нерушимое солнце Христа…
 

Пепел на устах

Народу Украины

 
Над зыбким морем бытия
Летит во тьме душа моя.
А на прибрежье – бьёт прилив,
И мир, как встарь, – несправедлив.
 
 
И виден жар на сотни лиг:
Опять горят костры из книг,
И душным чадом вьётся страх,
И мысль сметается во прах.
 
 
Для службы в демонской ночи
Всегда найдутся палачи.
И вновь пред образом Христа
У Правды – пепел на устах!
 

Странник

 
В том краю, где туман и дождь,
Где улыбки встречной не ждёшь,
Одинокий странник в пути
Замаячит вдруг впереди.
 
 
Этот странник виден не зря
Тем, кто верит в заветы добра.
Он ведёт за собой корабли
До своей сокровенной земли.
 
 
Соткан плащ из капель дождя,
А глаза – как звёзды, глядят,
Вьются кудри, как сизый дым, —
Отступает беда перед ним.
 
 
Осчастливь меня верой своей,
Приюти, вдохнови, обогрей!
Затерялся в толпе людской
Призрак счастья… Пойду за тобой,
 
 
Одинокий странник в пути…
Почему до тебя не дойти?