Текст книги "Без права на смерть. Еще один шанс"

***

Проснулся я, чувствуя себя совершенно разбитым. Ужасно болела голова, ломило кости, а также ощущались жуткий озноб и слабость во всем теле. С трудом приоткрыв глаза, я обнаружил, что лежу недалеко от давно догоревшего костра на расстеленном прямо на траве махровом покрывале. Рядом, опустившись на одно колено, сидел Монах и что-то медленно помешивал ложкой в подвешенном котелке над несколькими горящими таблетками сухого спирта. День стоял солнечный, и, скорее всего, готовка на сухом горючем мерой было вынужденной из-за заметности дыма обычного костра. Какое-то время я не пытался подняться, а лишь, повернув голову в его сторону, вглядывался в происходящее. Уж очень интересным мне сейчас показался этот вечно задумчивый и неразговорчивый старик. Интересно, кем он был раньше, до того, как провалился сюда, в этот совершенно странный и непонятный мир? Кем были все мы? А еще этот дурацкий сон про больницу. Хотя, может, это вовсе не сон был, а я действительно сейчас в психушке?! Ну, а что? Вкололи, возможно, что-то, вот меня и плющит таким образом, а я на самом деле конкретный псих, и лежу сейчас себе мирно в кроватке да посапываю. Нет. Не может такого быть. Так с ума не сходят. Хотя откуда мне знать, как с этого самого ума сходят?! Другое дело, что сон этот какой-то нереальный совсем. Ведь если принимать за реальность происходящее именно в нем, то почему здесь звуки, запахи, да и ощущения в целом более выразительные? Нет, серьезно – с чего я взял, что сон именно обо мне?! Все происходящее в нем я наблюдал со стороны и толком ничего не понял. Конечно, не стоит исключать того, что сон – это старая память, но тогда возникает еще больше вопросов, о которых нужно не размышлять, а именно искать ответы.

– Ну, че?! Скоро жрать-то можно будет? – прервал мои мысли громкий голос Кипиша. Я повернулся на звук и попытался подняться. – О!.. Красавица наша проснулась! – весело воскликнул он, обращаясь ко мне, и, подойдя ближе, улыбаясь, продолжил:

– Как здоровьице?!

– Не спрашивай лучше… – пробормотал я и, опершись на левую руку, вскрикнул, почувствовав боль в районе запястья. – Гадство!.. Что за…?! – я резко задрал рукав куртки и обнаружил, что рука перебинтована.

– Ты че, не помнишь ни хера? – удивился солдафон, видя мое испуганное лицо.

– Нет! – честно ответил я. – Сон… сон мне приснился, и там у меня рука так же забинтована была. Там и ты с Грешником были.… – Я ошарашено посмотрел в глаза Кипишу. – В психушке, вроде!.. – я приложил руку ко лбу, снова почувствовав резкий прилив головной боли.

– Ну… – протянул он. – Сколько ты выжрал – тебе белки на трехколесных великах присниться должны были! – он усмехнулся и повернулся к старику, который аккуратно, чтобы не перевернуть котелок, подкладывал новую порцию горючего. – Монах, дай-ка снадобья!..

Старик, пошарив в одном из карманов своего жилета, достал из него небольшой тряпичный мешочек и, передав его Кипишу, продолжил возню с костром. Солдафон, наклонившись над лежащим недалеко походным рюкзаком, извлек из него железную кружку и фляжку.

– Ты нам вчера концерт по заявкам показывал! – продолжил Кипиш, наливая воду в кружку. – Собрались уже спать все, а ты: – Давай еще по одной! Ну, а там сам знаешь… где по одной, там и… – он протянул мне кружку и стал развязывать веревочку у основания мешочка. Я хотел было сделать глоток, но он помотал указательным пальцем. – Не пей пока, подожди! – и, продолжая манипуляции с мешочком, сказал: – Мы-то не пили почти…. Так, для компании вид делали…. Ну, тебе-то понятно – надо было жахнуть!.. Нервы как-никак…. Вот мы и не мешали! Ты сначала нормально, вроде… Анекдоты даже травил! – он усмехнулся. – Расспрашивал все про мир этот… как тут и что?! Потом тебя что-то совсем развезло. Начал орать что-то невнятное, снял куртку, попытался встать и тут же завалился…. Ну, а клешней, – он кивнул в сторону моей руки, – прямо в костер угодил!..

– Гонишь! – удивленно и в то же время, усмехаясь рассказу, сказал я.

– Мы так и подумали, что не поверишь!.. – Кипиш достал из мешочка еще один, но целлофановый, с каким-то содержимым белого цвета. – Руку же Монах тебе бинтовал!.. Ничего серьезного, но на всякий, так сказать! – он наклонил над кружкой у меня в руках мешочек, и из него тонкой струйкой посыпался какой-то белый порошок. Вода мелко забурлила, словно обычная газировка.

– Что это? – спросил я.

– О-о, это… – таинственным голосом произнес он. – Лечебный порошок из бивней мамонта… – он посмотрел на старика. – Монах знает в этом толк!

– Тут что?!.. Еще и мамонты есть? – удивленно посмотрев в глаза Кипишу, спросил я.

– Ага!.. Были… пока Монах всех на порошки не извел!.. – солдафон негромко засмеялся, а старик недовольно посмотрел на него. – Да пей-пей!.. Ща кровь разгонит – полегчает! – продолжил Кипиш. – Аспирин это обычный… из аптеки…. Носить просто неудобно лекарства в упаковках, а так натолочь да по мешочкам распихать, куда с добром!

Залпом осушив кружку с лекарством, я наполнил ее снова водой. Минут десять я сидел, стараясь не шевелиться, лишь отхлебывал маленькими глотками и подолгу держал жидкость во рту, прежде чем проглотить. Разум все еще был совершенно затуманен. Мыслей было много, но они, словно груда грязного белья, валялись тут и там вперемешку в голове. То я думал про увиденный сон, то про Монаха, все еще возившегося у очага, то про зомби и, вообще, про этот мир…. В какой-то момент я зацепился за какую-то мысль и словно завис, но неожиданно хлопнувшая дверь внедорожника, стоящего в десятке метров поодаль, привела меня в чувство. Посмотрев в сторону машины, я увидел, как из нее вышел Грешник и, обойдя технику сзади, начал что-то искать в багажном отсеке.

– Выспался?! – улыбаясь, крикнул Кипиш.

– Выспишься тут с вами… – недовольно ответил он и, обернувшись, продолжил:

– Че орешь-то все утро, как заполошный?! Где умывальник?..

– Так вон он! – Солдафон указал рукой на одно из деревьев. – Мы-то давно уж встали!

– Тьфу ты! – Грешник отбросил какую-то вещицу и направился к этому дереву. – А я, блин, ищу, как дурак!

Только сейчас я смог сообразить, о чем идет речь. На дереве, которое указал Кипиш, за веревочку, переброшенную через небольшой сучок, был подвешен самый обычный цилиндрической формы умывальник со штоком для подачи воды у основания. Снизу у дерева стояла пятилитровая пластиковая бутыль, на треть наполненная водой. Видимо, для того, чтобы пополнять умывальник. Да уж… Я не знаю, какая была у меня жизнь раньше, но уверен наверняка, что до такого я не додумывался, отдыхая на природе. Вообще, ребята меня не переставали удивлять. Ощущение складывалось, что они всю свою жизнь провели в лесах, как партизаны. Я улыбнулся, представив, как Грешник сейчас закончит умываться, пойдет к машине и достанет из нее огромную синюю кабинку биотуалета, какие мне часто доводилось видеть в городских парках. Закрывшись в ней, он достанет томик какой-нибудь книжонки или недельной давности газету и, тихо шелестя страницами, примется читать.

Прошло около получаса, прежде чем все, наконец, собрались завтракать, ну или обедать, если судить по солнцу, которое уже давно находилось почти над головой. Монах, аккуратно зачерпывая железной кружкой, разливал по одноразовым пластиковым тарелкам содержимое котелка. Я очень удивился, когда увидел то, чем угощает старикан. Это была самая настоящая уха, которую я никак не ожидал сейчас увидеть, а уж тем более отведать. В центре тарелки лежал огромный кусок рыбины, погруженный на половину в бульон, рядом несколько картофелин и не тертая, а порезанная круглыми кусочками морковь, и все это было приправлено зеленью. Слюнки побежали молниеносно, а в желудке сразу же заурчало в предвкушении трапезы. У меня возник резонный вопрос о том, где Монах хранил рыбу все это время, и я хотел было уже спросить, но Грешник озвучил его раньше, так как тоже был удивлен. Ответ, как обычно, последовал не от виновника торжества, а от Кипиша. Оказалось, что еще до рассвета, после того, как он сменил дежурившего Грешника и тот завалился спать, Монах взял удочку и куда-то ушел. Кипиш же, в это время внимательно пересмотрев карту, обнаружил примерно в двух километрах отсюда небольшую речушку. Судя по всему, рыба как раз была выловлена из нее, а овощи, как оказалось, они давно с собой возят, так как не любят питаться сухпайками.

После принятия пищи мне заметно полегчало. Да уж, уха была как нельзя кстати после обильной ночной попойки. Теперь и я уже был в силах подняться на ноги и наконец воспользоваться умывальником. Кипиш в этот момент меня снова порадовал, принеся из машины новенькую, еще в упаковке, зубную щетку. На мой удивленный взгляд ответил, что подобного барахла у них еще много, а где-то даже есть схрон, и крайний раз на мародерку они ходили именно за добычей хозяйственных товаров и средств гигиены…

Чуть позже Монах и Кипиш стали интенсивно собирать вещи и закапывать оставленный нами мусор. Я хотел было помочь и даже успел поднять смятый пластиковый стаканчик, но меня окликнул Грешник, возившийся в багажном отсеке автомобиля. Я медленно, все еще пошатываясь, подошел к нему.

– Помоги вытащить! – прохрипел он, взявшись за рукоять на торце огромного ящика, распложенного между боковыми сидениями автомобиля. Кивнув, я залез внутрь автомобиля и схватился за рукоять ящика с другой стороны. Сей ларец, надо сказать, оказался довольно тяжелым, и пришлось вытаскивать его несколькими рывками. Когда же наконец он оказался на траве рядом с машиной, Грешник отдернул три защелки и открыл крышку. Я аж присвистнул, когда увидел содержимое. Внутри, разделенный на несколько отсеков, он буквально был забит разнообразным оружием, уложенным одно на другое. Сразу стало понятно, почему же он такой неподъемный.

Несколько минут я изумленно наблюдал, как Грешник небрежно вытаскивает из ящика винтовки и автоматы, сначала показывая их мне, поясняя название каждого ствола и рассказывая о нацепленных на него примочках, а затем, складывая оружие в кучу рядом, словно дрова. Сначала этой участи удостоилась довольно потертая всемирно известная натовская винтовка М-16, следом автомат с телескопическим прикладом М4А1, навороченный всевозможными «плюшками», такими, как подствольный гранатомет, лазерный целеуказатель и коллиматорный прицел. Потом он выудил охотничий карабин «Сайга-12», но пояснил, что, к сожалению, нет на него патронов, иначе бы им с удовольствием пользовался Монах. Выложив еще несколько разнообразных автоматов, он достал еще один. Я тогда еще не знал, что впоследствии это оружие в корне изменит и не один раз спасет мою жизнь.

– Знаешь, что это? – спросил он меня, держа в руках автомат черного цвета с прикрепленным к нему подствольным гранатометом и коллиматорным прицелом.

– Калаш… – ответил я, удивляясь вопросу. Уж это оружие не узнает только слепой.

– Калаш… хм… – Усмехнулся Грешник и продолжил. – Так сказал бы дилетант!.. Это АК-74М… Достоинств у этой штуки хоть отбавляй!.. Смотри!.. Складывающийся пластиковый приклад. – Он сдвинул какую-то защелку и завернул на левый бок приклад. – Кстати, на конкретно этой модели установлен приклад с пеналом под принадлежности…. Далее… – он вывернул обратно до щелчка приклад, установив его на прежнее место. – Вот тут на левой стороне ствольной коробки имеется универсальное крепление для установки различных прицелов…. В данном случае стоит коллиматор «Кобра» с электронным управлением. Жаль, конечно, что не экспортный образец – там кнопки с другой стороны, что удобнее, но и так нормально… Можно менять цвет, яркость, прицельную марку в зависимости от дальности стрельбы… Короче, штука шикарная!.. Так… что еще?..– он немного замялся.

– Можно? – спросил я, указав кивком головы на автомат.

– Что? – задумчиво переспросил Грешник. – А, да, конечно! – он протянул мне оружие и продолжил, видимо, вспомнив то, о чем хотел еще сказать. – Подствольник стоит ГП-30 под сорокамиллиметровые ВОГи… – он говорил, говорил, но я его уже не слушал. Автомат будто прирос ко мне, стал каким-то родным, что ли. Вот точно говорят, что мужики не прекращают играть в игрушки, они лишь размеры выбирают другие….

Я, тщательно разглядывая, повертел оружие в руках. Надо сказать, что внешне Калашников выглядел достаточно хорошо. Потертостей и царапин практически не было, хотя я был уверен, что на черном цвете они сразу же проявят себя. Единственное, что особенно бросилось в глаза, так это фраза «Жизнь – боль», нацарапанная на прикладе.

– Самое главное – это надежность… – продолжал рассказывать Грешник. – В отличие от попсовой эмки, в которой качество сборки отменное, наше оружие собирали не руками, а непонятно чем… – он усмехнулся, – но именно это и явилось залогом успеха… Ни песок, ни вода не страшны ему, так как зазоры между деталями огромны и…

– Слушай!.. – перебил его я. – А чей он был?..

– В смысле, чей?.. Российский, понятное дело!

– Не-не… Где вы его взяли?

– Автомат-то?… – он почесал затылок. – Вообще-то, у нас почти все оружие трофейное…. Думаешь, мы спрашиваем имена, прежде чем убить кого-то?!

– Понятно… – вздохнул я, осознав, что вопрос оказался действительно глупым. – Грех, слушай, можно я себе его заберу?.. – я вопросительно посмотрел на него. – Ну, я отработаю, как-нибудь!..

– Блин, ну, ты в натуре писец! – переходя на смех, сказал Грешник. – А я какого хера тут распинаюсь, лекции читая тебе о нем?.. Дай-ка сюда!.. – он выхватил автомат у меня из рук и окликнул Кипиша с Монахом. Те подошли и встали рядом. Выдержав немного паузы, он продолжил:

– В общем, у нас, знаешь, традиция зародилась такая… эмм… – немного замялся он. – Короче, Кип! – обратился он к солдафону и всучил ему калаш. – Не умею, я, блин…

– Да что ты вообще умеешь?! – ответил Кипиш. – Братюня, – обратился солдафон уже ко мне. – Мы вчера посовещались и реально решили, что парняга ты, вроде, не плохой!.. Да, и верно подметил Грех про традицию!.. Мы стараемся помогать новичкам… так сказать, освоиться в этом мире… Так что прими от нас этот бесценный подарок! – он протянул ко мне обе руки с лежащим на них автоматом и немного присел, склонив голову. Это напомнило мне сцену из какого-то исторического фильма, где побежденный средневековый рыцарь передавал свой меч более сильному противнику, выказывая свою почтительность за сохраненную жизнь. Но это в кино всегда выглядит красиво, а в данный момент казалось абсурдным, нелепым, но от этого смешным до жути. Наверное, именно веселья и добивался Кипиш, потому что, когда автомат снова оказался у меня, все рассмеялись, а Монах так вообще поразил своим басовитым «га-га-га», да и смеялся он почти громче всех. В какой-то момент Грешник несильно пихнул Кипиша в плечо и сказал, при этом не переставая улыбаться:

– Тебя в цирк сдать надо!.. Клоун, твою мать!.. А чего, Монах, а?.. Может, это?!.. Займемся бизнесом?! Откроем бродячий цирк, и пусть он народ развлекает!.. А мы лавэ собирать будем!..

– Спасибо, ребят! – сказал я, и мы поочередно обменялись рукопожатиями, после чего Грешник снова сделал суровое лицо и произнес:

– Ну, что?! Все собрали?!.. Тогда давай закинем обратно ящик и поперли уже отсюда!

За окном медленно проплывали деревья. Машина немного покачивалась на ухабах. Я сидел в том же кресле в багажном отсеке, уперев ноги в ящик с оружием, и умиротворенно поглаживал свой автомат. Не знаю, что меня в нем так заинтересовало, но я испытывал какое-то неописуемо теплое чувство к этому холодному устройству смерти. Я не знал, как называется та или иная деталь в нем, но мои руки, словно инстинктивно ожидали возможности применить в бою эту недетскую игрушку. В какой-то момент даже появилось желание разобрать и собрать это оружие, причем я был уверен, что это у меня получится с легкостью и не потребует много времени. Конечно, я этого делать не стал, опасаясь, что при движении автомобиля какая-нибудь деталь может потеряться и придется снова вытаскивать тяжеленный ящик, чтобы отыскать ее. В общем, к автомату я прирос всей душой и расставаться с ним не собирался, да и чувствовал, что в этом непонятном для меня мире, наверное, не придется.

Наконец машина выехала на проселочную дорогу и прибавила скорость. Кипиш заметно оживился и развернулся к Грешнику, который сидел на переднем пассажирском сидении и держал у себя между ног свой пулемет, уперев его прикладом в пол. Они о чем-то поговорили, а потом каждый из них нацепил с левой стороны головы переговорную гарнитуру, а Кипиш еще и каску надел. Затем снова воцарилась тишина, терзаемая лишь шумом движения. Я же не выдержал молчания. Слез с кресла и аккуратно, чтобы не удариться головой о выступающие детали подвески шестиствольного пулемета, на корточках направился поближе к ребятам, бережно удерживая правой рукой свой автомат. Преодолев все трудности хождения внутри данного автомобиля, я ухватился за ящик с пулеметной лентой, чтобы не дай бог случайно не упасть, и обратился к Грешнику:

– Слушай!.. Меня твой пулемет заинтересовал!.. Что это?

– Не отдам!.. – Повернув ко мне голову и улыбнувшись, прохрипел он. – Самому надо!

– Да не!.. – я тоже улыбнулся. – Просто интересно, что за штука такая?

– Во, видал, Монах? – рассмеялся Грешник, легко толкнув в плечо старика. Тот на секунду обернулся и снова уставился на дорогу. – Новенький уже стволами интересуется!.. Молодец! – ухмыльнулся он и продолжил. – Это МК-48!.. Ничего особенного… Бельгийская машинка под натовский 7.62 патрон… Собственно, для америкосов и делалась…. Из достоинств могу отметить, что вес небольшой, если сравнивать с другими подобного класса, подсумок на сто патронов, сейчас вот ищу, где бы достать короб – в него двести входит. Также очень нравится, что на нем быстросменные стволы…. В бою можно мигом переставить и дальше лупасить… Короче, хрен я кому его отдам!.. Даже подержать не проси!.. – Закончил Грех, и мы рассмеялись.

Тем временем машина свернула с грунтовки на широкую асфальтированную дорогу и начала разгоняться еще интенсивнее. Справа, метрах в пятидесяти, виднелась железнодорожная насыпь, а за ней, немного поодаль, синева моря. Видимо, того, на берегу которого я и очнулся вчера. Через некоторое время дорога, по которой мы мчались, начала плавно уходить влево, огибая огромный крутой холм, густо поросший деревьями и кустарником, а за ним где-то вдали показалось исполинское строение, похожее на элеватор, у подножья усыпанный более мелкими зданиями. Мне сразу стало как-то неуютно. Я даже не знаю почему. На самом деле мне очень хотелось посмотреть на город, узнать, в каком он состоянии, проехаться или пройтись по его улицам. Да и если честно, не до конца мне все же верилось в толпы зомби, хоть и был уже опыт столкновения с одним из них. Но вот сейчас, когда город возник перед глазами как-то резко и неожиданно, что ли, словно тот ночной мертвец, в груди все сжалось, а сердце ошалело заколотилось.

– Что это за город? – спросил я у Грешника.

– Черногорск!.. – Не поворачиваясь ко мне, прохрипел он, от чего мне стало еще более не по себе.

– Мы заезжать будем в него?

– Ну, вообще-то в планах не было! Скоро перекресток будет, и нам налево повернуть нужно…. Хотя!.. – Грех на секунду замолчал, а потом, обращаясь к Монаху, продолжил. – Слушай, может, в натуре, через город промчим?! Пусть парняга насладится настоящим хоррором! – он усмехнулся, а старик кивнул, соглашаясь, и утопил педаль газа.

Первые полуразрушенные одинокие постройки мы увидели почти сразу, как только проехали стелу и белый указатель с надписью «Черногорск». Монах резко сбросил скорость, и машина теперь двигалась медленно, объезжая всевозможный мусор на дороге, а также обгоревшие или просто разбитые останки брошенных автомобилей. По мере нашего продвижения вглубь города одноэтажные домики с разнообразными заборчиками и оградами все теснее жались друг к другу. Все выглядело ужасно: выгоревшие на солнце крыши и облицовка домов, кое-где покосившиеся стены, выбитые окна, в проеме которых виднелись покачивающиеся от слабого ветерка пыльные шторы, заросшие травой дворы, в некоторых из них стояли полусгнившие автомобили, до которых, наверное, так и не успели добраться их хозяева, когда случился этот апокалипсис. Но самое важное, что меня поразило, так это еще живые мертвые жители, если, конечно, можно так выразиться. Я бы не сказал, что зомби было много. Пока мне удалось заметить не больше десятка, но и этого количества было достаточно, чтобы пробудить холодные мурашки на спине. Грязные, в рваных одеждах, на некоторых ее вообще не было или была частично, со следами разложения на лице и теле, они сначала не двигались, словно манекены, хаотично расставленные или разбросанные каким-то ненормальным. При виде же нашей машины некоторые зомби зашевелились. Кто-то просто повернулся на звук мотора, кто-то, на удивление, стал уходить из поля зрения, прятаться за строениями, а потом неумело выглядывать из-за них, кто-то укладывался на траву, прячась в ее зарослях, кто-то, лежащий на проезжей части, поднимался и медленно брел к обочине. Один, наоборот, попытался ринуться с территории двора одного из домов на дорогу нам наперерез, но, видимо, не рассчитал рывок, запнулся обо что-то и влетел в деревянный забор, от чего голова его проломила одну из досок, но застряла между двумя соседними. Я смотрел, как он дергается, пытаясь выбраться из западни, но у него ничего не выходило, а потом он как-то резко развернул тело и обмяк.

– Ха-ха-ха! – Заржал Кипиш. – Вы видали?! Придурок шею себе свернул!.. Ха-ха-ха!

– Себе не сверни!.. – стараясь сделать хмурый вид, ответил Грешник, хотя по нему было видно, что он и сам еле сдерживал смех. – По сторонам смотри внимательней!.. Не хватало нам на хрень какую-нибудь нарваться!..

Не знаю, что имел в виду Грешник под словом хрень, но то, что произошло дальше – должно именоваться более грубыми словами, а то и целым предложением….

Центр города поражал своей архитектурой. Особенно понравилось, как выглядело здание мэрии. Это было трехэтажное строение, с лицевой стороны украшенное античными колоннами, растущими от основания до самой крыши. Высокие и в то же время узкие проемы окон расположились как можно ближе друг к другу и подчеркивали богатый статус строения. На крыше же возвышалась башня, украшенная с четырех сторон огромными часами. Сразу становилось понятно, что именно это строение и являлось когда-то символом города. Вообще, здесь как-то умудрились разместиться и старинные здания, и современные постройки, которые совершенно не мешали общему облику улиц. К сожалению, сполна насладиться архитектурой не позволило количество бродячих мертвецов. Здесь их было гораздо больше, чем на окраинах города. Да это и логично было предположить, учитывая, сколько стояло многоэтажных строений, в которых когда-то жили люди, ходили в разнообразные магазинчики, а то и супермаркеты, аптеки и больницы, парки с аттракционами и кинотеатры. Но для большинства проживавших в городе все это, наверное, лишь стало преградой на пути спасения, когда началось заражение. В те же больницы зараженные, скорее всего, толпами приходили за помощью медиков, не понимая, что с ними происходит, что делало эти места наиболее опасными для остальных. Заражая других, люди разбредались по городу, а те, кому все же удавалось уехать, лишь перевозили заразу в другое место…

Мои размышления неожиданно прервал мертвяк, который выскочил на дорогу перед машиной, встал, повернувшись лицом, и раскрыл свою пасть. Послышался глухой удар с правой стороны автомобиля. Монах вел машину очень медленно и аккуратно, оттого мертвеца ударом не отшвырнуло в сторону, а свалило на дорогу. После чего почувствовалось небольшое покачивание кузова внедорожника, и послышался противный хруст ломающихся под колесами костей. Вообще, ходячие как-то оживились при виде нас. Все больше и больше их рвалось на проезжую часть, и Монах прибавил скорости настолько, насколько это позволяло в данных условиях. Вдруг через перила балкона на втором этаже одной из новостроек перевалилось тело женщины, на груди у нее, как я успел заметить, был подвешен небольшой рюкзак для переноски… да, для переноски ребенка, и самое страшное было в том, что в нем действительно находился младенец. Женщина перекувыркнулась в падении и приземлилась спиной прямо на асфальтированный тротуар, проходящий мимо дома. Она явно что-то себе сломала, скорее всего, позвоночник, потому что встать не могла, а лишь предпринимала отчаянные попытки перевернуться на живот, отталкиваясь одной рукой. Ребенок же вывалился из подвески и тоже пытался ползти в нашу сторону, но зацепился ногой за петельку на лямке рюкзака и теперь скребся маленькими грязными ручками об асфальт, срывая с пальчиков ноготки с кусочками гнилой плоти….

Когда очередной мертвец ударился о борт машины с левой стороны, где сидел солдафон, все явно занервничали. Кипиш даже вымолвил достаточно емкое предложение, обильно смазанное крепкими словечками, что в переводе означало: «давайте быстрее уедем из города!». Монаху же пришлось куда интенсивнее вертеть баранку, чтобы обруливать брошенные тут и там ржавые или сгоревшие автомобили. А тут еще и зомби выступали дополнительным препятствием. Все понимали, что для такого большого внедорожника тело мертвяка не помеха, но вот их количество, выпрыгивающих на дорогу, преграждая путь, росло с каждой минутой все больше и больше. Если еще недавно они мирно стояли на тротуарах, парковках, виднелись за стеклянными окнами витрин магазинов, а некоторые сидели в разбитых автомобилях, то сейчас зомби рвались даже из подъездов домов. Толкая друг друга, падая и снова подымаясь, они неумолимо хотели нас остановить…

Ситуацию спас перекресток, на котором старик, не раздумывая, резко свернул вправо. Улочка, по которой мы теперь двигались, была на порядок уже, но, на удивление, зомби практически не было. Несколько пятиэтажных многоквартирных домов вытянулись вдоль всей улицы, плотно прижавшись друг к другу, и создавалось впечатление, что это один длинный, как китайская стена, дом. Его подъезды, видимо, находились с внутренней стороны, и во двор можно было попасть только через немногочисленные арки. Скорее всего, это и стало причиной того, что улица оказалась пуста. Зомби, гуляющие во дворе, просто не сообразили быстро найти выход на улицу, а на проезжую часть смотрели лишь одинокие стеклянные витрины небольших магазинчиков, обустроенных на первых этажах здания.

Проскочив этот переулок, машина, накренившись, резко повернула налево и остановилась. Я ошарашено огляделся, но впереди не заметил причины столь экстренной остановки, зато сзади увидел, как несколько особо шустрых ходячих неумолимо приближались к нам. Автомобиль стоял, тихо урча басовитым мотором, но не двигался с места. Сначала я подумал, что Монах всего лишь обдумывает дальнейший маршрут, но я ошибался. Старик, прищурив глаза и сжав добела кулаки, смотрел куда-то вправо. Я проследил за его взглядом и обнаружил… ничего. Абсолютно ничего особенного там не было, кроме огромных хаотично разбросанных обломков каких-то строений. Судя по всему, здания давно снесли, а строительный мусор так и не убрали или не успели убрать из-за пришедшего откуда-то всем известного пушистого зверя…

Послышался громкий стук и скрежет по корпусу джипа. Все, кроме старика, оглянулись. Сзади и с боков автомобиля стояло несколько зомби. Они, словно сбежавшие из психушки буйные пациенты, лупили руками по стеклам, пытаясь ворваться внутрь. В тот момент я испытал настоящий первобытный ужас. Один мертвец, все еще не переставая кидаться на машину, смотрел на меня своим диким холодным взглядом, пробивая своей ненасытной ненавистью тонированное стекло. Его глаза буквально сообщали мне, что он вырвет мое сердце из груди без всякой жалости, как только доберется до моей плоти, а потом с наслаждением съест.

– Монах!.. – Закричал я в ужасе. – Дави на газ!… Что встали-то?..

– Это церковь его… – спокойно прохрипел Грешник, повернув ко мне голову.

– И что?.. – не успокоился я. – Может, выйдем, помолимся, мля?!

– В натуре, Монах! – поддержал меня Кипиш. – Давай двинули уже!.. Найдем мы этих уродов… Я тебе обещаю!.. Правда, Грех?!

– Правда… – так же сухо ответил Грешник, но потом более оптимистично продолжил. – Найдем их, сука, и святыми сделаем, распяв на крестах, подонков!

Педаль внедорожника утопилась в пол, мощный восьмицилиндровый мотор натужно взвыл, передавая немыслимую мощь на колеса, которые со свирепым визгом стали прокручиваться, вздымая клубы дыма сжигаемой резины, а автомобиль юзом, как будто на льду, начал набирать скорость…

– Что это с ним? – немного расслабившись, спросил я солдафона.

– Тут церковь его была… – расстроено пробормотал Кипиш. – Мудилы какие-то «Градом» по ней шмальнули… – он тяжело вздохнул. – Ну, собственно, сам видишь, что осталось…. – Кип немного помолчал, но, видя, что я не отвожу от него вопросительного взгляда, продолжил. – Найти мы их не можем,… в смысле тех, кто это сделал. Кого ни встречали – спрашивали про установку, но никто, вроде, и не видел тут такого…. Многие даже смеялись, услышав про «Град»… Мол, такого сроду не было, и это легенды…. – он подвинулся ко мне ближе и, глядя прямо в глаза, встревожено прошептал:

– Мы-то знаем, что есть!.. Своими, мля, глазами… – он резко поднес руку к своему лицу и растопырил два пальца… – Вот этими, блин, глазами видели…, понимаешь? Кругом там лежат осколки от снарядов и именно, сука, от «Града»!..

– Мда… – все, что смог выдать я.

– Обидно, понимаешь?! – завелся Кипиш. – Столько трудов, столько спасенных ребят, которых приютили…, а сколько еще могли спасти!.. Найдем козлов этих, кишки по выпус….

– Слушай! – перебил его я. – Так тут зомби кругом!.. Как они добирались-то сюда?

– Как-как?.. Прибегали, приходили, приезжали…. Как и я в одних трусах прискакал… – он отвернулся к окну и уставился на дорогу. – Захочешь жить – прилетишь! – громко изрек он, и после этого я больше не донимал его расспросами….

Дальше ехали в тишине. Никто не разговаривал, внимательно оглядывая окрестности. Мусора на дорогах стало заметно меньше, когда наш джип свернул на какую-то улицу, ведущую через промышленные районы города. Старик вел машину достаточно быстро, изредка обруливая брошенные автомобили. Зомборей тоже практически не было видно. По улице прохаживались не более десятка, да и то при виде нас они старались скрыться из виду. К тому же здесь не наблюдалось жилых построек, а сама проезжая часть была отгорожена от застывших навеки промышленных зданий бетонным забором. Правда, в какой-то момент, когда мы проезжали мимо огромного здания элеватора, из ворот, ведущих на территорию предприятия, выбежал мертвяк в серой рабочей форме. Он появился так неожиданно, что Монах даже не сразу среагировал, когда тот оказался на дороге. Все, что успел сделать старик, так это резко вывернуть руль влево и нажать еще больше на педаль газа, чтобы попытаться проскочить. Это вышло как-то коряво. Бегущий наперерез зомби всем своим телом с грохотом ударился в правое крыло автомобиля, а головой по инерции долбанулся в стойку крыши с такой силой, что бурые пятна крови брызнули на стекло. Затем он завернул огромный лопух зеркала заднего вида и, несколько раз прокрутившись вокруг своей оси, упал на асфальт. Грешник, со стороны окна которого это все и произошло, громко выругался, опустил стекло и поправил зеркало. Я же, потрясенный произошедшим, покрепче ухватился за ящик с патронами и стал более внимательно следить за дорогой, в глубине души ожидая повторения столь изощренной окончательной отправки на покой.