Текст книги "Приключения Гринера и Тео"

– Это кто? – хрипло спросил пожилой капитан со шрамом и закашлялся: он надсадил горло.

– Приглашенные специалисты, – непререкаемо произнес капитан Некс. – Уступите кто-нибудь место даме.

Некоторые офицеры вскочили сразу же, остальные поднялись, выждав паузу, но Тео, обаятельно улыбаясь, замахала на них руками:

– Спасибо, я постою…

– Я уступлю, – подал голос юноша в углу и встал со своего места, освобождая стул.

– Спасибо, Том…

Юноша и магичка обменялись теплыми взглядами. Дерек нахально прошел в дальний угол и встал рядом с Томом, прислонившись к стене. Как-то само собой получилось, что, если смотреть от двери, Тео находилась сзади и справа от капитана, Дерек и Том слева, что не могло не рождать устойчивые ассоциации с тронным залом и традиционным расположением кресел советников позади короля. Несколько офицеров невольно вздрогнули.

– Повторим, что нам известно, – предложил капитан Некс. – Господа?

– Студенческие волнения охватили примерно четыре квартала Веселого города… Началось все три часа назад, перед заходом солнца. Мы выслали отряд городской стражи, произошла стычка, стражники отошли. Сейчас там, насколько мы знаем, и не подступиться – студенты перегородили улицы баррикадами из мебели и телег и требуют… а демон их знает, чего они требуют' – снова вспылил молодой офицер. – Они совершенно непредсказуемы!

– Скажи лучше – пьяны и разозлены избившими их стражниками, – вмешался старый вояка со шрамом. – Пять лет назад случилось нечто подобное… Но старина Билл тогда успел погасить волнения в зародыше.

Все взгляды скрестились на капитане Нексе – тот и бровью не повел.

– Но… – опуская глаза, продолжил вояка, – вас никто не винит, капитан. Дело в плохой системе оповещения, за которую отвечает лейтенант Шерри… уже поздно было что-то предпринимать…

Мужчина лет тридцати, видимо тот самый Шерри, сдавленно пробурчал что-то маловразумительное.

Тео прищурилась. Она помнила, как все было в прошлый раз. Веселый город – кварталы, примыкающие к университету Сорелля, названному в честь Святого Брата Древа, который основал его тридцать пять лет назад. Жили там в основном студенты, профессура и те, кто обеспечивал и тех и других товарами и увеселениями. В последнее время «гулянья» молодежи на праздник Горящего Древа все чаще оборачивались стычками со стражей. То ли вино сильнее в голову стало ударять, то ли студенты пошли вспыльчивые и несдержанные. Дерек едва слышно хмыкнул, привлекая внимание подруги, и в ответ на ее вопросительный взгляд обеспокоенно поднял брови.

«Веселый город находится на другом краю столицы, – мысленно ответила Тео, покачав головой. – Слишком далеко от Рыбного проулка… можно не волноваться. Пока…»

– Я вовсе не думаю, что кто-то меня обвиняет, капитан, – сдержанно проговорил Некс, и присутствующим стало понятно, что, попробуй кто так сделать, он тут же вылетит за дверь. – Я хочу узнать ваше мнение о том, как справиться с ситуацией. Вы – мои старшие офицеры. Советуйте, только внятно и по делу.

Кто-то из гвардейцев стал говорить, но его прервали – в полуоткрытую дверь вбежал мальчонка-вестовой. Поймав на лету медяк, брошенный Томом Ферфаксом, он звонко сообщил:

– Толпа пошла по направлению к площади Трех Фонтанов, по улице Вязальщиков и по улице Пятиконной! Горит кафе кондитера Кейри! – и тут же убежал.

Тео, заслышав последнюю фразу, усмехнулась.

– Так что, кто-нибудь что-нибудь скажет?

«Джером, теряешь хватку… показываешь слабость…» – подумала Тео, но капитан-префект, слышать ее конечно же не мог. Однако повел себя так, будто услышал. Встал и с силой хлопнул ладонью по столу:

– Так, слушать меня и выполнять все в точности, как я скажу. Марельд, мне нужны три подводы и три бочки для воды – самые большие, какие только найдешь. Поставь их на телеги и вели солдатам наполнять водой из колодцев. Займись этим прямо сейчас.

Парень в гвардейской форме задорно козырнул и выбежал.

– Будем тушить кондитерскую? – робко предположил молодой лейтенант.

– Нет – остужать горячие головы. – Некс повернулся к старшим офицерам. – Кондо, вы возьмете своих гвардейцев и соорудите баррикаду на улице Сенной, чтобы толпа не свернула к Внутреннему городу. Не хватало нам еще, чтобы они решили проведать короля… Обращаю ваше внимание – только перегородить улицу. Никаких стычек и жертв. Постараемся обойтись без крови. Вильгельм… – обратился он к капитану со шрамом, – вас я попрошу руководить «окунанием» особо разгоряченных смутьянов.

– Кого поймаем – окунем. Водица колодезная, ледяная… – Довольная улыбка перекосила лицо старого вояки. – А что делать с остальными?

– Ловить в сети, – Некс кашлянул, оглядывая удивленных служак. – Именно, вы не ослышались. Лейтенант, прямо сейчас берите людей, подводу и дуйте к пристани, возьмите сетей как можно больше, и доставьте их к площади Трех Фонтанов.

– Есть! – гаркнул лейтенант и умчался.

Капитан-префект поставил задачи остальным офицерам, и те быстро разошлись, сам же он подошел к троице у стены.

– Сударыня Тео… – Некс коротко поклонился магичке, потом перевел взгляд на Дерека и смущенно запнулся. – Я… смешно – никак не могу вспомнить, как вас зовут, уж извините.

– Да я и не представлялся, – широко улыбнулся маг, – мое имя – Дерек Мальтенийский.

– Я запомню, – пообещал капитан и повернулся к Ферфаксу. – А вас зовут Томас, верно?

– Можно просто Том, сударь префект. Прошу простить, что не сообщил вам о беспорядках, никак не мог вас найти. Потом мне сказали, что вы были в «трупарне», то есть в старой лечебнице, вместе с леди Тео и…

– Леди? – удивленно поднял брови капитан, поскольку «лордами» и «леди» называли только людей дворянского происхождения.

Тео тут же затараторила:

– Это наша старая шутка, капитан, Том меня так называет, чтобы позлить… А вообще-то у нас сейчас главная задача – справиться с толпой разозленных студентов…

Дверь широко распахнулась и с силой стукнула о стену – заскочил еще один уличный мальчишка, лет восьми, не старше, с редкими и крупными зубами. Том кинул ему медяк, и малец, перед тем как юркнуть в коридор, шепеляво проорал:

– Штутенты пошли в шторону Ашамплеи!

– Чего? Куда пошли? – не понял Том и весело скривился. – Было у меня подозрение, что не надо его брать, слишком мал…

– В сторону Ассамблеи, что непонятного, – засмеялась Тео и толкнула Тома в плечо. – С каких это пор ты стал брать в соглядатаи таких маленьких… – Тут она поперхнулась, вскочила и заорала почище мальца: – Ассамблея! Я сама разрешила Талли взять его на время… Вот дерьмо!

– Что случилось? – подскочил Дерек, объяснявший капитану, кто такие «штутенты».

– Гринер! – воскликнула Тео и продолжила: – Гринер там, в Ассамблее, на Состязании! А ты представляешь себе, что будет, когда пьяные студенты объединятся с подвыпившими бардами?

Дерек еле слышно застонал.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ,
в которой Гринер знакомится с жизнью бомонда, получает новые галлюцинаторные впечатления, и впервые во всей своей красе появляется страшный дом с не менее страшным обитателем; заканчивается же она, как водится, нравоучительной историей

Поначалу все выглядело пристойно, и Гринер немного расслабился, ведь никто не пытался заставить его сыграть на лютне или взять верхнее фа. Горели свечи, лилось вино, кто-то из учеников лениво перебирал струны, и звуки охотно улетали к расписному потолку, теряясь там среди общего шума голосов. Подмастерья сбились в отдельные группки, шушукались и рассказывали скабрезные истории, от которых у Гринера краснели уши; он отсел. Барды, ярко (а некоторые даже богато) одетые, ходили между столами, обменивались улыбками, шутили, смеялись над рифмами соперников, ядовито высказывались по поводу музыкальных способностей друг друга, – словом, вели себя, как и подобает людям искусства. Гринер, воспользовавшись случаем, угощался изысканными яствами и вином – на еде и выпивке Ассамблея не экономила. Он даже познакомился с одним из подмастерьев, вернее, тот сам подсел и завопил:

– Джон!

– Нет, вы ошибаетесь, меня зовут Гринер… – Говорить с набитым ртом было трудно, но можно.

– Да нет, это я Джон! А ты… А, Гринер, ясно! Что делаешь?

Манера нового знакомого говорить слегка раздражала – он каждую фразу выкрикивал так, будто выступал на площади, полной людей.

– Ем, – честно ответил Гринер.

– Да нет! Я имею в виду – что ты делаешь при своем мастере? Играешь на лютне? Отстукиваешь ритм? Или на флейте?

– Отстукиваю, – мгновенно определился Гринер. Если случится такая напасть, что его заставят выступать, уж справиться с барабанами он сумеет. Не желая показаться невежливым, он поинтересовался у собеседника, чем тот занимается.

– Я объявляю о выступлении своего мастера! – гордо проорал Джон.

«Оно и видно», – подумал Гринер.

– А твой – который? – не унимался подмастерье. Гринер молча (ибо рот был занят жареным мясом) ткнул вилкой в сторону Таллирена. Джон тут же переменился в лице – панибратство исчезло, будто его и не было, он даже голос понизил (чему Гринер был чрезвычайно рад) и с уважением протянул: – О-о-о… Тогда понятно, чего ты такой разодетый…

Юноша тоскливо глянул на свое отражение в оконном стекле, благо за ним уже начали сгущаться сумерки, а зала была отлично освещена. Бард и впрямь постарался на славу – если все его ученики были вынуждены ходить в таких узких штанах, неудобных туфлях и не дающих повернуться расшитых камзолах, вполне понятно, почему они сбегали… И девушки тут ни при чем. Таллирен протащил Гринера по четырем лавкам модной одежды и только в последней был удовлетворен. Около часа юношу обмеряли, одевали и подшивали пять человек – и в итоге сам себе он стал казаться гусеницей, плотно обернутой в кокон. Правда, в богатстве отделки и некотором вызывающем шике костюму нельзя было отказать: чего только стоили пышные кружевные манжеты и жабо, а пряжки на туфлях и вовсе были украшены эмалью. Но Гринер с радостью отказался бы от всех этих красот, хотя бы ради того, чтобы сесть по человечески, а не так, будто он оглоблю проглотил. Правда, он таки сумел сделать себе небольшое послабление – туфли он скинул почти сразу после того, как сел за стол, а пуговку на штанах расстегнул тогда, когда понял, что в застегнутом состоянии в него влезет разве что пара пирожных.

– Ну Талли добрый хозяин… – сказал Гринер, только для того, чтобы что-то сказать.

Джон округлил глаза:

– Ты зовешь его по имени?

– Э-э-э… – замялся Гринер, но, по счастью, их отвлекли: на соседний стол вскочил рыжий юнец расхлябанного вида с лютней за спиной.

– Собратья по искусству! – закричал рыжий.

Ближайшие барды (человек двадцать, всего же их в большой, украшенной цветами зале Гринер насчитал около сотни) повернулись к нему и приветственно заулюлюкали.

Юнец раскланялся, причем один раз чуть не упал, но вовремя оперся о голову одного из «собратьев». Когда крики смолкли, он взмахнул свободной рукой и произнес:

– Я чрезвычайно рад вас видеть! Но это еще не все… Я также рад вас слышать, хотя из звуков, что сейчас улавливает мое ухо, музыкально только чавканье мастера Уорсена!

Барды засмеялись и стали хлопать друг друга по плечам, хотя что такого лестного было сказано молодым человеком, Гринер не понял. Найдя глазами Таллирена, он отметил, что его друг смеется вместе со всеми. Рыжий снова стал раскланиваться.

– Кто это? – шепотом спросил юноша у Джона.

– Мастер Рикардо Риомболь… – ответил подмастерье с восхищенным придыханием.

– Мастер? – удивился Гринер. – Но ведь он чуть старше тебя… то есть нас…

– Он сдал все экзамены экстерном… – глаза Джона блестели, он даже забыл про кремовое пирожное в руке, – и лютню, и флейту, и поэзию, и декламацию, и историю искусств, и арфу, и…

Почитатель талантов рыжего так и продолжил бы перечисление, но тут мастер Риомболь перестал кланяться и поднял руку, призывая всех к тишине:

– Также я хочу поблагодарить мэтра Пери за то, что он любезно предоставил в наше распоряжение эту, не побоюсь сказать, Обитель Прекрасного и Вечного! Его Величество мне как-то сказал про Ассамблею: «Этому зданию не хватает только одного…»

– Он выступает перед королем… – благоговейно зашептал Джон на ухо Гринеру, и тот прослушал окончание шутки. Но рыжий оказался на высоте, судя по реакции бардов, а она была весьма бурной – смех ударил по ушам и понесся ввысь, к потолку, усиленный идеальной акустикой залы.

Он еще что-то крикнул и, спрыгнув со стола, начал проталкиваться по направлению к Таллирену. Гринер счел, что сейчас самое время подойти к своему «учителю», и судорожно стал нащупывать ступнями туфли под столом. Ему удалось справиться с задачей довольно быстро (Джон только-только дожевал пирожное и облизал два пальца), а пуговицу штанов Гринер застегивал уже на бегу, правда, с трудом, поскольку вовсю пользовался гостеприимством устроителей праздника. К финишу (а именно к Таллирену) рыжий бард и Гринер прибыли почти одновременно, первого задержала толпа, второго – пуговка. Таллирен, как успел заметить юноша, обернувшись и увидев приближающегося собрата по лютне, слегка нахмурился, но тут же заулыбался, так что Гринер не был уверен, что ему не показалось.

– Рик!

– Тал ли!

Песнопевцы обнялись. Рикардо взлохматил свои рыжие вихры и продекламировал:

 
Уж годы пролетели, те,
Что отмеряют время наших весен…
Давненько не имел я чести
Скрестить с тобою слов клинки, мой друг.
 

Он хитро посмотрел на Талли: мол, как тебе это? Тот широко ухмыльнулся и произнес ответное стихотворение:

 
Давненько чести не имел – с тобой бывает
И не такое… Знаю я наперечет
Все рифмы и размеры, наперед
Подумай, прежде чем бросать мне вызов.
 

– Поединок! Поединок! – завопил во всю глотку невесть как очутившийся рядом Джон, и все те, кто еще не имел удовольствия находиться в непосредственной близости с двумя вступившими в изустный бой бардами, постарались это сделать как можно скорее. Гринер оказался зажат толпой. Отовсюду слышались выкрики, пожелания, брань и свист. Как понял юноша, большинство было за Таллирена, но те, кто болел за рыжего барда, орали громче. Противники же, удостоверившись, что завладели вниманием всего зала, стали, подбоченившись, друг напротив друга и сменили размер, стиль, а также ритм.

– Тебя не раз я вызывал – ты уклонялся, – усмехнулся Рикардо. – Скажи-ка честно – был не в голосе? Боялся?

– Тебя? Помилуй боги – разве можно? Боится ли сапожника художник? Иль подмастерья – умудренный мастер? Все времени не находилось, уж поверь, на мелочи такие, но теперь…

Что «теперь», слушатели так и не узнали – потому что с гулом, сравнимым разве что с приливной волной, в залу ворвалась толпа молодых людей с факелами и табуретками наперевес, у некоторых в руках были мечи; от них разило вином так, будто они в нем купались. Таллирен умолк и раздраженно повернулся к источнику шума.

– Братья музыканты! – раздался дружный вопль от дверей.

– Сыны Сорелля! – понесся ответный рев, и, как последний, самый сильный, девятый вал, наполненный дружелюбием и чувством собутыльного братства, крик: – Налива-а-ай!

Гринер едва не был сбит с ног бардами, ринувшимися в объятия друзей, краем уха услышал веселый возглас рыжего Рикардо: «Тебе повезло, Талли!», и тут его толкнули, да так, что пришлось схватиться за первое, что попалось под руку – скатерть. Юноша упал, утянув за собой большую часть съестного со стола, и быстренько стал отползать к стене, лавируя под ногами у бардов. Послышались крики, все больше возмущенные, Гринер уловил слова «стража», «отломили», «вместе покажем» и почему-то «мать». Джона из виду он потерял, впрочем, как и Талли. Буквально вжавшись в стену, украшенную гобеленом с изображением танцующей девушки, юноша стал тихонько, мелкими шажочками, продвигаться к окну, чтобы спокойно слезть вниз и под шумок смыться. Пробиться сквозь галдящую и размахивающую кулаками толпу на выходе было практически невозможно.

Тео неслась по улице, как вихрь; рядом с ней бежал Дерек.

– Забе… в «Гузку»…мечи? – проглатывая часть слов, предложил маг, не сбавляя скорости.

– Долго… да и… не помогут… – ответила Тео. – …певаем?

– …оде.

«Надо было дождаться, пока они все выйдут оттуда… – тоскливо подумал Гринер, провожая глазами толпу, выросшую вдвое и двигавшуюся с факелами от Ассамблеи в сторону центра города, – а потом спокойно уйти через дверь».

Но было уже поздно.

Он уже висел снаружи, зацепившись руками за подоконник, на высоте третьего этажа.

Гринер проклял мясо и сыр, свиные ребрышки и рябчиков, яблоки и хлеб с поджаристой корочкой, паштет и два бокала вина – ибо именно они сейчас лежали в желудке и тянули его вниз. Руки одеревенели, ноги налились свинцом… В глазах стали вспыхивать цветные пятна, и юноша попытался вспомнить, не было ли под окном каких-нибудь смягчающих обстоятельств. Кустов, клумбы в конце концов… Повернуть голову и посмотреть уже не было сил, а полагаться на свою память он боялся, тем более что и вспоминалась лишь выхваченная краем глаза широкая гравиевая дорожка.

«Прощай, жизнь», – подумал было Гринер и попытался разжать пальцы, но не тут-то было. Их то ли свело судорогой, то ли еще что – но они отказались ему повиноваться. «Так и помру тут…» – мрачно решил он и прикрыл глаза.

– И долго ты уже висишь? – поинтересовались снизу, и Гринер с невыразимым облегчением (таким, что чуть не расплакался) узнал голос своей наставницы.

– Снимите меня отсюда! – заверещал он.

– Сейчас… отпусти подоконник. Все будет нормально, отпусти.

– Не могу! Меня руки не слушаются!

– Зачем так орать… – послышался второй голос, и Гринер понял, что парочка магов явилась в полном составе. – Тей, кинь в него булыжником, он и отвалится…

– Нет! – испугался Гринер и сам не заметил, как разжал пальцы… и вместо того, чтобы шумно рухнуть на твердую дорожку, повис в воздухе, словно подхваченный чем-то невидимым. И это что-то аккуратно спустило его вниз. Но ноги отказались его держать: он со стоном опустился на землю. Маги склонились над ним.

– Чего это он? – спросил Дерек, разглядывая юношу. – Разодет-то как… А ты боялась – «его испортят, напоят, совратят, научат плохому…».

– Сейчас очухается, – пообещала Тео, – а не очухается, так пропустит свой первый урок в качестве ученика мага.

– Урок? – простонал Гринер. – Я очень хочу урок… только вот… я столько съел, и еще это окно…

Тео цыкнула на него: «Молчи!», присела рядом на корточки; достала из-за пазухи маленький пузырек и, открутив пробку, влила часть его содержимого Гринеру в рот.

– Лучше отойти… – посоветовала она Дереку и, взяв его под локоть, отвела шагов на пять. – У тебя трубка с собой? Ну так доставай… – услышал Гринер. – Табак у меня. Минуты две он проваляется, так что…

Некоторое время Гринер и впрямь «валялся», не в силах пошевелить ни рукой, ни ногой. Один только нос не отказал ему в службе – до него долетал запах дорогого табака, – да уши, почти целиком донесшие разговор магов.

– Не успели спросить капитана… Жаль. Можно было бы примерно составить последовательность и циклы этой гадости… – сказала Тео.

– Да какая разница, сколько людей и за какие сроки, пойдем сегодня, не то завтра будут еще трупы.

– Уверен? Надо хорошо продумать… опасно.

Гринер принялся считать звезды.

– …поставить на выходе… – предложила Тео. – И ждать. Она осторожна.

– Он, – поправил ее Дерек.

– Она… Оно… да какая разница? Главное – не проглядеть. У тебя все с собой?

– Почти. Ну то, чего нет, вряд ли пригодится.

Тео оказалась права – ровно через две минуты Гринер ощутил, как волна жара проносится от головы к ногам и обратно. Потом тысячи иголок впились в его кожу, и волна энергии настолько сильная, что была даже болезненной, буквально подбросила его; он вскочил на ноги и, чтобы хоть как-то сбросить излишек сил, попытался попрыгать на месте. Получалось не очень – все его тело дергалось невпопад, и со стороны он напоминал больного трясучкой в яркой форме.

– Забористая штука, – фыркнула Тео и выбила остатки табака из трубки. – Перекур окончен, нам пора дальше. Спасибо, Дер, возьми трубку… Гринер? Готов?

– О-о-о-о… – ответил Гринер, и ему показалось, что звуки вылетают изо рта колечками огня. Это было красиво… круглая буква «о» некоторое время парила у него перед лицом, потом, будто испугавшись, юркнула за куст. «Не уходи!» – хотел сказать Гринер, но у него получилось «е… у… о… ы». Вторая «о» сбежала вслед за первой, заметно порозовев, а синие, искрящиеся «е» и «у» погнались за ней, вытянувшись вперед, как заправские охотничьи псы. Звук «ы» тяжело упал на землю.

– Переборщила… – поморщился Дерек, наблюдая за тем, как ученик с глупой улыбкой на лице ловит в воздухе что-то, видимое ему одному.

– Не похоже… – Тео вздохнула и направилась к юноше. – У него что-то с восприятием. Он должен был стать энергичнее, вот и все. Ладно… учтем. – И она широко размахнулась…

Затрещина получилась что надо. Гринер ойкнул, потом потряс головой. Странные эффекты пропали, в мозгу прояснилось, он был бодр и полон сил… Чего не мог сказать о магах, ибо, на его взгляд, они выглядели довольно помятыми.

– Простите… – смутился он. – Но Талли позвал меня, а я…

– Я знаю, – прервала его Тео, – но кто же знал, что так получится. Так что не вини себя. Ноги не дрожат?

Гринер сделал пробный шаг.

– Немного…

– Ну ничего… сейчас пройдет. Дерек, возьми его с другой стороны под руку и повели.

Гринер шустро переставлял ноги, но не по собственной воле, а скорее по необходимости: маги почти бежали по аллее на юго-восток от Ассамблеи и, прижав его с двух сторон, тащили за собой.

– А что случилось? И куда мы идем? – полюбопытствовал он через некоторое время.

– Идем ловить одно очень вредное существо, – начала Тео, а Дерек подхватил:

– Которое питается людьми, как мужчинами, так и женщинами…

– Нам нужен кто-то, кто сможет постоять у входа, чтобы засечь, когда к вьялле пойдет жертва…

– «Вьялла» – это так называется существо…

– …потому что я пойду внутрь, а вы с Дереком будете сторожить с двух сторон…

– Что?!

Гринера чуть не разорвали пополам: Тео продолжала бег, а вот Дерек, возмущенный до глубины души, но руки гринеровской не отпустивший, резко остановился.

– Почему это ты пойдешь внутрь? – Дерек стал в позу и язвительно оглядел подругу с ног до головы. Тео, выпустив Гринера из рук, медово-ласково улыбнулась.

– Потому что она сейчас в женской фазе. Два трупа «третьего дня», наверняка женщина – вчера, и тебе туда спускаться просто опасно, так же как и моему ученику!

Этот самый ученик, пока маги сдавленно рычали друг на друга, воспользовался моментом, чтобы оглядеться. Срезая путь, они втроем пролезли через отверстие в ограде, окружавшей парк Ассамблеи, и теперь, свернув пару раз, стояли на какой-то улочке. Запущенные, убогого вида дома обступали тротуар, кое-где выдвигаясь вперед балконами, между которыми были натянуты веревки. Улица постепенно наклонялась вниз, так что дождевая вода, собиравшаяся в канавах, а также нечистоты стекали, как полагал Гринер, к реке. Здесь, как и в богатых кварталах, соблюдалось правило – никаких окон первого этажа на той стороне дома, что выходит на улицу. Юноша с интересом всмотрелся в мозаику, украшавшую стены; она была не такой красочной, как в богатых кварталах, но зато куда как разнообразнее. Первый рисунок, привлекший его внимание, был, пожалуй, самым новым – резвящиеся в потоке рыбы.

– Чтоб тебе провалиться, Черный! – на выдохе пожелала Тео и окликнула Гринера: – Ученик! Чем занимаешься?

– Тут мозаика… рыбы…

– Пришли. Рыбный проулок… – вздохнула Тео и, бросив взгляд на тоненький серпик месяца, беззлобно ткнула друга в бок: – Доставай трубку. Время есть, рановато прибежали.

– Кто победил? – веселым тоном спросил Гринер, подходя к магам.

– Проклятущий Черный… – буркнула Тео, принимая из рук Дерека трубку.

Юноша сглотнул. Внезапно в проулке стало как будто бы холоднее; он потряс головой, словно ослышался, и вежливо, стараясь не злить свою наставницу, которая, похоже, меняла настроение каждые три минуты, переспросил:

– Кто-кто?

– «Черный» маг… – Тео вскинула голову, отвлекаясь от излишне затянутых завязок мешочка с табаком, и ткнула пальцем в стоящего рядом (совсем рядом!) Дерека. – Вот он.

Дерек широко улыбнулся.

Гринер вовсе не собирался этого делать… Но все прежде слышанные истории тут же всплыли у него в голове; он не смог сдержать страх, зародившийся долгими зимними ночами у огня, когда взрослые рассказывали страшные сказки про «черных» магов, – тело словно само резко отпрыгнуло в сторону, и он оказался за спиной у Тео.

Маги на секунду застыли, переглянулись, а потом стали хохотать: взахлеб, искренне и довольно-таки громко.

– И что я такого сделал? – Гринер чуть-чуть расслабился, но выходить из-за спины Тео не спешил.

– А… у… – стонал Дерек. Он прислонился к стене, той самой, на которой плескались мозаичные рыбки, и медленно сползал вниз. – Тей… У нас есть время, чтобы объяснить этому… этому…

– Оболтусу, – кивнула Тео и повернулась лицом к Гринеру. – Слушай, ученик, и запоминай. Постараюсь вкратце, ибо… – она снова глянула на месяц и спрятала кисет, – э-э-э, неважно… Итак, Дерек – «черный» маг, но в данном случае «черный» не значит «злой», «темная душа» или что-то в этом роде…

– Не, временами я бываю довольно сердитым, особенно по утрам…

– Молчи уж, давай кто-нибудь один будет объяснять? На самом деле существует три группы: «черные», «серые» и «белые» маги, и цвета, обозначающие эти группы, никоим образом не связаны с их личными моральными установками и вообще с добром и злом… Улавливаешь?

– А вы… какого цвета? – прищурился Гринер.

– Мышь, она серая, – подал голос Дерек.

– Я – «серый» маг, – стараясь не обращать внимания на хихикавшего друга, ровным-ровным тоном ответила Тео.

– А… в чем же между ними тогда разница, если дело не в добре и зле, не в моральных… ценностях?

– В количестве и качестве… энергии, магической энергии. «Белые» пользуются своей, «черные» – энергией окружающего мира, а «серые» понемногу той и другой, и если ты сейчас же не уберешь эту гнусную ухмылку со своего лица, Дерек…

– А я каким стану? – Гринер не мог позволить, чтобы в момент, когда решается его судьба, маги отвлекались на междоусобицу (как он подозревал, наигранную), поэтому он даже подпрыгнул, чтобы привлечь внимание магички.

– Понятия не имею. Пока непонятно… А нам пора. Шустренько давайте… – Последние слова Тео договаривала уже на бегу, устремившись по улочке вниз.

Гринер тоже побежал. Когда с ним поравнялся Дерек, юноша подавил порыв отскочить в сторону и мысленно поздравил себя с начинавшей возрастать сдержанностью.

– Так что… имей в виду… если выяснится, что ты тоже «черный»… – маг зловеще хохотнул, – то пойдешь в ученики ко мне, хе-хе…

Гринер сумел вежливо улыбнуться и припустил вслед за Тео. Что-то подсказывало ему, что Дерек специально пугал его, ради шутки… Ну не может же он быть действительно таким уж страшным? Хотя юный ученик и Тео и Дерека знал одинаковое время, а именно – несколько дней, он все же думал, что учиться у них будет даже интересно. Гринер задумался и не заметил, что Тео убавила шаг; он бы пролетел по инерции мимо, но она успела схватить его за ворот камзола и дернула назад. Раздался треск. «Ну и к лучшему, – подумал Гринер, – он все равно жал подмышками».

– Ш-ш-ш, чего ты так трещишь? – сердито зашептала Тео.

– Это не я, это камзол…

К ним приблизился Дерек, внимательно осматривавший улицу и ближайшие дома. Те как будто вымерли. Низкие, приземистые, скособоченные – да и жил ли в них кто? Свет не горел ни в одном из окон, и тишина стояла такая, что хруст рвущихся ниток Гринерова камзола разлетелся по улочке почище грома.

– Давай залепим ему. – Тео кивнула на Гринера; тот затаил дыхание. Странное словечко… Совсем интересно стало, когда Дерек достал кинжал из-за пояса. Тео, правой рукой все еще держа ученика за шиворот, протянула магу ладонь левой.

– Больно не будет, – улыбнулся Дерек и полоснул по пальцам Тео кинжалом. – А вот неприятно – да.

– Повторяй быстро за мной: «Видящий суть – невидим».

Юноша повторил.

Магичка оставила на лбу Гринера кровавые отпечатки и отошла в сторону, сунув пальцы в рот, чтобы остановить кровь, видимо; потом ту же процедуру с отпечатками проделал Дерек. Только вот пальцы Тео показались Гринеру необыкновенно холодными, а Дерека, наоборот, горячими, да настолько, что он чуть не отдернулся, боясь обжечься.

– Это твоя защита, – пояснила Тео. – Ни в коем случае не вздумай вытирать! – зашипела она, когда Гринер инстинктивно потянулся рукой ко лбу – жидкость стекала шустрыми струйками по крыльям носа, к губам, и было действительно неприятно. Тем более что и кровь магов между собой отличалась температурой.

– Я… не буду, – пообещал Гринер.

– Умница. – В голосе Дерека явственно слышна была улыбка. – А теперь посмотри во-о-он туда… Видишь старый особняк?

Юноша повернулся и поглядел вперед, туда, куда показывал маг – а там стоял самый мрачный дом, который ему приходилось видеть. На фоне черного неба он, казалось, был еще темнее; слабый свет месяца едва-едва заливал крыльцо, но необъяснимым образом Гринер видел и дверной проем, и разбитые пустые окна, и даже знал, в каком из них все еще колышется занавеска. Ему не было страшно, он просто почувствовал, что в этом доме кто-то живет, и этот кто-то – не человек.

– Не Геккелины, конечно, но тоже навевает… – пробормотал Дерек. – Тей, расскажи ему, что надо делать.

– Сидеть у входа, не слишком близко, так, чтобы тебя не было видно… – Тео приобняла ученика за плечи и повела к дому, шепча указания на ухо. – Если увидишь человека, заходящего в дом, не пытайся ему помешать… Рассмотри подробнее. Дождись, пока он окажется внутри, и только потом тихонько обойди здание… там ты увидишь подвальное окошко – посвисти в него три раза. Все понял?

Гринер кивнул. Подойдя к крыльцу, он осмотрелся и вскоре нашел подходящее место для наблюдения: высохший куст справа, под окном. На нем лежала глубокая тень от карниза, и, если не двигаться, можно там сидеть абсолютно незамеченным хоть до утра. Юноша не медля зашел за куст и сел там, скрестив ноги. Проверил, как просматривается крыльцо: видно было не идеально, но он был уверен, что человека, заходящего в дом, он точно заметит.

Маги тем временем тихо переговаривались, стоя перед входом. Гринеру показалось странным, что голоса их звучат гулко, будто бы из бочки; и еще он заметил, что фигура Дерека на фоне неба стала как будто бы глубже и рельефнее, а Тео, наоборот, потеряла четкие очертания, словно Гринер видел ее сквозь колышущуюся воду.

Магичка кивнула в сторону куста, и они вместе с Дереком двинулись в обход дома, направляясь, видимо, к тому самому подвальному окошку. Гринер прислонился спиной к стене и стал наблюдать за улицей, стараясь дышать ровно и неслышимо.