Текст книги "Судьбу случайно не встречают"

– Лен, – попросил он. – Давай увидимся. Пожалуйста.

– Давай, – после некоторой заминки согласилась она и все-таки поинтересовалась: – А зачем?

– Потом скажу, – отмахнулся он и предложил ресторан, в котором они несколько раз бывали в прежние времена.

– Ладно, – сказала Лена, и ему неожиданно и не к месту сделалось весело, как раньше, он даже пошутил с секретаршей, запирая кабинет.

Секретарша трепалась с кем-то по телефону.

– Да ты что-о?! – таращила она глаза. – Ничего-о себе!

При виде его бедная девочка испуганно замерла, быстро положила трубку.

– Хорошие новости? – улыбнулся Анатолий Михайлович. – Или средненькие?

Секретаршу он взял на работу, потому что попросил бывший сослуживец. Девушка приходилась ему то ли внучкой, то ли племянницей. Сослуживец давно был на пенсии, но Анатолий Михайлович старался никому не отказывать, если это, конечно, не вредило делу.

Девочка работала старательно, бумаг не путала, и, если бы глупо и необъяснимо его не боялась, Анатолий Михайлович помощницей был бы вполне доволен.

– Хорошие, – улыбнулась девушка и наконец-то посмотрела на него без ужаса. – Моя подруга выходит замуж.

– Совет да любовь, – пожелал он.

В ресторан он пришел минут за десять до появления Лены. Меню листать не стал, неотрывно смотрел на дверь. Кажется, даже не моргал. И только когда Лена появилась, почувствовал, что ужасно нервничал.

– Извини. – Она положила сумку на стоявшую рядом подставку, села напротив.

– Ты не опоздала, – успокоил он и подвинул ей меню.

– Что случилось, Толя? – В меню она даже не посмотрела.

– Мне плохо без тебя, – глядя на нее, сказал правду Анатолий Михайлович. – Мне без тебя плохо, Лен. Я не живу, а так…

Она опустила глаза, потом посмотрела куда-то в сторону.

– Ты вспоминала обо мне?

– Я о тебе все время помню.

Елена наконец посмотрела на него, и он увидел в ее глазах тоску и усталость.

– Лена, мы совершили тогда ошибку.

Подошел официант, Анатолий Михайлович сделал заказ.

– У тебя семья, Толя.

У него нет семьи, потому что пребывание дома он давно рассматривает как вторую работу.

– Почему у меня? У тебя тоже.

– Я развелась.

– Что? – не поверил он.

Они расстались, потому что она считала невозможным изменять своему придурку-мужу и считала невозможным бросить этого придурка.

– Я развелась пять лет назад.

Ему сделалось тоскливо. Они потеряли пять лет. Пять очень долгих лет.

Анатолий Михайлович протянул руку и запустил пальцы в черные волосы. В волосах было немного седины, совсем немного. Жена регулярно красила волосы. Вызывала такси и ехала в салон, водить машину она не умела и не хотела учиться.

– Не надо, Толя. – Лена дернула головой, освободилась.

– Ты все-таки его бросила?

– Он меня бросил.

– Что?! – поразился Анатолий Михайлович, как недавно девочка-секретарша.

«Он без меня пропадет, – утверждала Лена. – Он без меня не сможет. Я не могу с ним так поступить».

Она не могла с ним так поступить, а он с ней смог.

– Лен, поедем к тебе, – сказал Анатолий Михайлович. – Прямо сейчас.

Она не ответила, но он уже знал, отныне все в его жизни будет хорошо.

Официант принес заказ, и Анатолий Михайлович пожалел, что кусок мяса оказался огромным и есть его придется долго.

Домой он приехал поздно, жена уже спала. Неотвеченных вызовов в его мобильном не было. Она уважала его и его работу и старалась не беспокоить своими звонками.

Маша вспомнила, что Кира просила ее узнать про какого-то Тополева, только ложась спать.

– Паш, – спросила она, прижимаясь к плечу мужа. – Кто такой Сергей Тополев?

– Какой Тополев? – не понял Павел, обнимая жену одной рукой. Другую руку он протянул, чтобы выключить бра.

– Ты с ним работал. В университете.

– Тополев? – Лица мужа не было видно, но Маша поняла, что он нахмурился. Вопрос ему не понравился. – Был такой парень. Он недолго проработал. А что?

– Кира просила у тебя узнать. Она сегодня с ним разговаривала. – Маша поерзала и устроилась на мужнем плече поудобнее.

– Зачем?

– Зачем узнать или зачем Кира разговаривала?

– И то, и другое, – усмехнулся Павел.

Ему явно не нравились разговоры обо всем, что связано с Кирой. Маша почувствовала себя виноватой.

– Наверное, Кира со многими разговаривает, кто знал Дениса. Кстати, Денис, оказывается, устроился на работу к этому Тополеву. Ты еще хотел узнать, где Денис работал.

– Любопытно, – помолчав, протянул Павел.

– Паш, – не выдержала Маша, – тебе почему-то неприятно об этом говорить?

– Что за чушь? – возмутился он. – Не придумывай глупостей! Мне нет никакого дела до Сереги Тополева. Мне на него абсолютно наплевать.

– Ну так расскажи!

– Да нечего рассказывать! Обычный аспирант, подрабатывал на кафедре. Потом уволился, и больше я о нем не слышал. Я и сам вскоре уволился.

– Он диссертацию защитил? – зачем-то спросила Маша.

Зря спросила, видела же, что Паша не хочет об этом говорить.

– Нет, – сразу сказал Павел и взмолился: – Слушай, ну хватит об этом! Я действительно ничего не знаю. Знал бы – рассказал.

Он повернулся и прижал Машу к себе. Дальше расспрашивать она не рискнула.

Заснула Маша сразу, но неожиданно проснулась в полной темноте. Осторожно, стараясь не разбудить Павла, взяла будильник, оказалось, что только половина второго. Она повернулась на другой бок, закрыла глаза и вдруг вспомнила, как на их свадьбе коллеги Павла по университету обсуждали что-то неприятное, случившееся на кафедре.

Собственную свадьбу Маша вспоминала без особого восторга. Самые близкие подруги, Кира и Аля, не пришли, были только девочки из института, где она училась, и родственники. Родственников тоже было мало, только родители и Лена. Бабушка очень хотела пойти, но она болела.

Институтские девочки вышли покурить, и Маша с ними. У входа в ресторан стояли трое парней, улыбнулись, отошли в сторону, чтобы не мешать девушкам. Парни, как поняла Маша, были из университета. Они негромко говорили про полицию, про «серые» схемы, про то, что ректор наверняка слетит с должности и нужно ждать перемен. Маша не прислушивалась, она смеялась о чем-то с девочками, а теперь об этом пожалела.

К тому времени Павел уже работал на новом месте, и про университетские дела, которые обсуждали его приятели, Маша его ни разу не спросила. Впрочем, о том разговоре она и не вспомнила ни разу.

Непонятно, почему она сейчас о нем вспомнила.

С тех пор парней из университета она не видела. Наверное, Павел с ними как-то общался, но Маше не рассказывал. Он вообще редко рассказывал ей про работу, и Маша не стремилась к тому, чтобы рассказывал чаще. Пару раз она ходила к нему на корпоративы, но ей там было просто скучно.

Они вообще редко встречались с друзьями, им вполне хватало общества друг друга. Наверное, это было как-то неправильно, но Машу устраивало.

Только сейчас, ворочаясь с боку на бок, она подумала, что что-то неправильное в этом все-таки есть.

Она ворочалась еще долго и заснула только под утро.

20 августа, суббота

Обычно люди в горе теряют способность спать, а Кира, наоборот, никак не могла проснуться. Телефон звонил и звонил, и она с трудом разлепила глаза.

– Я тебя разбудила? – расстроилась Маша. – Извини.

– Ничего, – успокоила Кира. – Давно вставать пора.

– Павел про Тополева почти ничего не знает. Он недолго проработал и уволился. Я даже не выяснила, закончил аспирантуру или нет.

Отчего-то Кира не сомневалась, что мало что узнает от Машиного мужа. Павла она помнила плохо, и он ей не нравился.

Приходил долговязый парень к Денису, на Киру поглядывал весело и равнодушно, а маме целовал руку, что выглядело предельно глупо. Машей Павел заинтересовался сразу. Кира с подругой болтали в Кириной комнате под тихую музыку, смеялись о чем-то, когда неожиданно брат пригласил их на совместное чаепитие. Они тогда долго сидели вчетвером, помимо чая выпили бутылку вина, Павел рассказывал смешные истории, а Денис помалкивал. Потом Павел и Маша простились и ушли, и после этого подруга с Павлом почти не расставались.

Павел был веселый и умный, а Кире не нравился. Впрочем, главное, чтобы он нравился Маше.

– Тебе какая-нибудь помощь нужна? – спросила подруга. – Ты скажи, Павел сегодня работает, и мне совсем делать нечего.

– Маш, – неожиданно попросила Кира, – давай за город съездим.

– Давай, – немного удивленно отозвалась Маша.

Кира вскочила с постели, бросилась в ванную. Подруга приехала меньше чем через час, но Кира уже была готова, даже заставила себя позавтракать яичницей из одного яйца. Бабушка утверждала, что выходить из дома на голодный желудок – последнее дело.

– Куда поедем? – спросила Маша, когда Кира выскочила из подъезда и уселась рядом.

Кира назвала подмосковный городок. Она там никогда не бывала, но нужный адрес помнила. В этом городе случилось то, что сломало им всем жизнь.

Когда погибла та женщина.

Женщину звали Надежда Федосеева. Ей было двадцать три года, и она была беременна.

Женщину Кира не представляла, видела только ее брата. На суде. Брат был маленький, щупленький, плакал и сморкался, и на первый взгляд казался то ли полупьяным, то ли слабоумным. Слабоумным он точно не был – выгоды не упускал. Родители собрали огромную по их зарплатам сумму и передали брату убитой, чтобы смягчить вину Дениса. Деньги парень, поломавшись, взял, но это не помогло, на суде он рыдал, проклинал убийцу и требовал максимального наказания.

– Нужно заправиться, – решила Маша.

– Давай.

Подруга ничего не спрашивала, и Кира молчала. В то, что Надеждин брат отомстил Денису, верилось слабо, но в жизни случается даже то, во что не веришь.

К тому же у Надежды могли оставаться другие родственники, а самое главное, отец будущего ребенка. Или какой-нибудь тайный воздыхатель. Тайных воздыхателей в жизни Кира не встречала, но в книжках про такое писали.

Конечно, Кира не надеялась испугать до смерти брата Надежды и вырвать у него признание, но узнать хотя бы, не поменял ли он адрес, хотелось. А скорее всего, хотелось просто для себя самой создать видимость, что она не сидит сложа руки, а действует.

Маша остановилась у заправки, вышла, через несколько минут снова вернулась за руль.

– Как Лена?

– Нормально.

Когда-то Кира очень любила Машину тетку. В отличие от родителей, ее и Машиных, тетя Лена была почти подружкой. Кира однажды даже призналась ей, что очень ревнует мальчика-одноклассника к другой девочке и не знает, как привлечь его, мальчика, внимание.

Она тогда зачем-то зашла к Маше домой, а подруги не было. Они с Леной ждали ее, посматривали на часы и разговаривали.

– Любовь – это чувство двоих, – непонятно объяснила тогда Машина тетка. – Если любит один – это не любовь. Твое время еще не пришло, Кирочка. Оно придет, потерпи.

С тех пор прошло много лет, Кира попробовала сосчитать, сколько именно, но запуталась. Прошло столько лет, а любви Кира так и не дождалась.

– Почему тебя заинтересовал Тополев? – неожиданно спросила Маша.

– Он взял Дениса на работу.

– Ты говорила.

Маша не сразу тронула машину на загоревшийся зеленый, кто-то нетерпеливый сзади им посигналил.

– Я хочу понять, почему он взял Дениса.

– Потому что Денис редкий специалист, – удивилась Маша. – Ты думаешь, талантливые специалисты косяками бродят?

– Ничего я не думаю, – буркнула Кира.

Опять помолчали. Показался щит с названием города. Маша свернула к обочине, остановилась у придорожной канавы, заросшей кустами. Трава у канавы была густой, с пятнышками каких-то цветочков, как будто шел не конец лета, а начало.

– Мы куда едем? – повернулась к Кире подруга.

Кира подняла глаза кверху, на светлую обивку машины, назвала адрес.

– Кира, мы зачем сюда едем? – не отставала Маша.

Кира вздохнула. Характер у подруги был покладистый, но безвольной ее назвать было трудно. Если захотела что-то узнать, не отцепится.

– Хочу взглянуть на брата потерпевшей, – сдалась Кира. – Которую Денис…

Маша отвернулась, сверилась с навигатором, пропустила чей-то джип и влилась в поток машин. Нужная улица располагалась близко, ехать через центр города не пришлось. Маша остановила машину напротив магазина, так и называвшегося – «Магазин», и кивнула Кире: вылезай.

Дома в городке были невысокие – три-четыре этажа, и казалось, что они попали в прошлое, совсем в другую жизнь. Кира не удивилась бы, если бы увидела статую Ленина с цветами у подножия, но статуи Ленина на небольшой площади не было.

Странно, что сюда не добрались застройщики, городок расположен близко от Москвы. Впрочем, возможно, они и добрались, и где-нибудь в паре километров отсюда уже возводятся огромные кварталы, которые еще долго будут стоять полупустыми. Квартиры в условиях бесконечного кризиса продаются плохо, Кира слышала это по радио. В салоне постоянно работает радио, и текущую политическую и экономическую ситуацию Кира знала отлично.

Подруга посмотрела на номера домов, зашагала по асфальтовой дорожке с полынью по краю. Кира оторвала кончик веточки полыни, растерла пальцами, понюхала ладонь. Пахло детством.

– Полиция не может пропустить эту версию, – заметила Маша.

– Наверное, – согласилась Кира.

Двухэтажный трехподъездный дом, выкрашенный отвратительной бежевой краской, утопал в зелени. Около одного из подъездов в земле возилась женщина лет пятидесяти, полола клумбу с цветами, названия которых Кира не знала.

– Простите, – остановилась Маша. – Где Федосеевы живут, не знаете?

Женщина оторвалась от клумбы, с веселым любопытством на них посмотрела. На голове у нее была соломенная шляпа с большими полями, шляпа женщине шла.

– В этом подъезде, – показала рукой женщина. – Только их нет, они летом на даче живут.

Женщина внимательно оглядела девушек, улыбнулась.

Нужно было спросить, где дача, но Кира сказала другое:

– Мой брат сбил сестру Федосеева четыре года назад. А в прошлые выходные убили моего брата. Он только что вернулся из заключения, – не стала ничего придумывать Кира.

– Царствие небесное! – Женщина еще раз их оглядела, теперь уже без улыбки, показала на стоявшую рядом с подъездом лавочку, стянула резиновые перчатки. – Давайте посидим.

Вздохнула, села на лавку, дождалась, когда девушки тоже усядутся.

– Ну а здесь-то вы чего ищите, девочки?

– Он вернулся из заключения, и его сразу убили, – хмуро повторила Кира.

Пальцы под перчатками были ухоженные, покрытые бледным розовым лаком.

– Вы думаете, кто-то отомстил за Надю? – с удивлением догадалась женщина и озадаченно посмотрела на подруг. – Да кому же? Вася? Сомневаюсь, он с детства был трусоват. Я математику преподаю и его учила. И жили в одном доме. У него ни духу не хватит, ни мозгов. Плохо учился, бестолковый.

Чтобы убить человека, особых мозгов не нужно, но возражать Кира не стала.

– А где у них дача, вы не знаете? – зачем-то спросила Маша.

Понимала, что подруга затеяла ерунду и глупость, а тоже подключилась.

– Где-то недалеко. А где точно, не знаю. Я у них на даче ни разу не была. Мы с Васиной матерью особо дружны не были, хоть и жили всю жизнь рядом. Она умерла два года назад.

Подлетела оса, закружилась, женщина отогнала ее рукой.

– Вася иногда здесь появляется, а отец его с мая по октябрь там. – Дама вздохнула и пристально посмотрела на Киру. – Как убили вашего брата?

– Застрелили. Застрелили прямо в квартире.

– Вряд ли это Вася, – с сомнением покачала головой женщина. – Он и на кладбище-то не ходит. Я, когда могилу мужа убираю, на их могилах тоже прибираюсь, все-таки соседи. И пистолет Ваське взять неоткуда. Он же все-таки не бандит. Бездельник он. В Москву ездить лень, пристроился в «Пятерочку» охранником. У нас тут «Пятерочка» недалеко.

Из подъезда выбежала девочка лет пятнадцати, поздоровалась с женщиной, Киру и Машу с любопытством оглядела, побежала куда-то по своим девичьим делам.

– Надя была неплохая девочка. Училась неважно, но это от семьи зависит. Если семья читающая, дети растут смышлеными, а если у родителей никаких интересов, и дети такими же растут. Федосеевым неоткуда было ума набраться. И отец, и мать сроду книжки в руках не держали.

– А парень у нее кто был? – спросила Маша. – Она же ребенка ждала.

– Про парня ничего не знаю. Такого, чтобы кто-то ее постоянно встречал и провожал, не видела. Правда, я за соседями не очень-то слежу. Это сейчас у меня отпуск, вот и вожусь во дворе.

Женщина грустно вздохнула, помолчала.

– Вот ведь как интересно… У Ольги, Васиной матери, родная сестра была, умерла незадолго до Нади. Так она совсем другая была, не как Федосеевы. Институт окончила, высшее образование получила, устроилась в Москве, зарабатывала хорошо. Семейная жизнь у нее, правда, не задалась, одна дочь воспитывала, но девочка выросла хорошая. Викой зовут. Вежливая, поздоровается всегда. Они к Федосеевым в гости часто приезжали. Девчонки, Надя и Вика, одного возраста и внешне похожи были. Двоюродные сестры часто бывают похожи…

Больше ничего интересного женщина не рассказала. Подруги поднялись, попрощались, двинулись в сторону оставленной машины, но неожиданно Кира вернулась и попросила вновь согнувшуюся над клумбой женщину:

– Вы никому не говорите, пожалуйста, что мы интересовались Федосеевым.

– Конечно, не скажу, – почти обиделась дама. – Что же я, совсем не соображаю?

Кира улыбнулась на прощанье, но учительница ее задержала:

– Вы напрасно тратите время, девочки. Что Васька за сестру мстить принялся – ерунда полная. Поверьте мне, я много лет на свете живу. Пусть полиция убийц ищет. Бог даст, найдут.

Кира кивнула – бог даст, найдут, и догнала Машу.

Анатолий Михайлович проснулся поздно, но жена еще спала. Он осторожно поднялся, сварил кофе, снова заглянул в спальню.

– Проснулась? – улыбнулся жене.

Катя улыбнулась в ответ, сладко потянулась. Обычно она выглядела значительно моложе своих лет, тратила на эту видимость массу времени и денег, а сейчас казалась настоящей старушкой, и у него сердце защемило от жалости.

«Ты не сможешь быть счастливым, если бросишь семью», – утверждала Елена. Раньше утверждала, вчера они об этом не говорили.

«Я не смогу ее бросить, – с тоской подумал Анатолий Михайлович, улыбаясь жене. – Не смогу».

– Аля с Костей придут сегодня?

Катя поднялась, накинула халат, Анатолий Михайлович прислонился боком к косяку двери.

– Аля вчера не говорила, но зайдут, наверное. Или сегодня, или завтра.

Дочь с мужем и сыном приходили к ним каждые выходные, это счастье, что они живут рядом. Иногда оставляли внука на несколько часов, шли по каким-то своим делам. Анатолий Михайлович любил выходные, в Даниле он души не чаял и встреч с внуком всегда ждал.

Очень хотелось увидеть Лену, но он постарался об этом не думать.

Дочь и зять привели Данилку после дневного сна.

Анатолий Михайлович поинтересовался у Кости служебными делами, зять пожаловался, что урезали госфинансирование, но они, как недавно советовал населению премьер-министр, держатся.

Разговаривать с Костей Анатолию Михайловичу было легко, редко кто понимал его с полуслова так, как Костя. Женившись на Але, Костя немедленно перешел на другую работу, Анатолию Михайловичу даже не пришлось намекать, что работать под руководством тестя не слишком этично. Более того, зять категорически отказался, чтобы Анатолий Михайлович помогал ему в трудоустройстве. Анатолий Михайлович самостоятельность уважал, и тогда в который раз подумал, что устроил судьбу дочери правильно.

Из соседней комнаты слышались женские голоса, жена и дочь возились с Данилкой. Костя нахмурился, посмотрел на часы.

– Мне нужно отъехать часа на два, – объяснил тестю.

Анатолий Михайлович кивнул – уезжай, если нужно. У Кости напряженная работа, дела могут быть и в выходные, но Анатолий Михайлович с грустью подумал о женщине, с которой видел Костю в ресторане. Он тоже раньше иногда ходил с Леной в рестораны, и их тоже кто-то мог случайно увидеть, но до сих пор это не казалось ему чем-то отвратительным. А сейчас показалось.

«Я не смогу бросить Катю, – опять тоскливо подумал он. – Хорошо, что Лена все поймет правильно».

Костя вышел из комнаты, заговорил с женщинами, хлопнула входная дверь.

– Толя, обедать! – крикнула из кухни жена и засомневалась. – Или это у нас ужин?

Анатолий Михайлович подхватил внука, посадил на детский стульчик.

– Аля, перестань! – поморщился он, видя, как дочь принялась кормить мальчика с ложечки.

Дочь дернулась, но смолчала.

– Сам он ничего не съест, – объяснила жена.

– Проголодается – съест, – отрезал Анатолий Михайлович.

В его время дети ходили в ясли и в сад, и ничего, выросли. Никто их там с ложки не кормил.

– Лючи мутик! – потребовал Данилка.

– Мультик будешь смотреть, когда пообедаешь! – почему-то сегодня его потянуло на строгость в воспитании.

Внук скривился, но тут же передумал орать, видно, почувствовал, что у деда сегодня особое настроение.

– Аленька, ты пойдешь на похороны? – неожиданно спросила жена.

Катя удивила. Он, конечно, сказал ей, что Дениса убили, но она только легко посочувствовала и, казалось, тут же об этом забыла.

Дочь замерла и как будто даже не сразу поняла, о каких похоронах идет речь.

– Не знаю, – покачала она головой, посмотрела на Анатолия Михайловича. – Мне пойти, папа?

– Аля! – опешил он. – Ты давно большая девочка. Это тебе решать, а не мне.

Аля медленно подняла на него обиженные глаза. В глазах стояли слезы, а губы дрожали.

– Я просто спросила, папа. Что в этом плохого? Я просто хотела посоветоваться. Извини, если тебя это раздражает.

– Ничего плохого, – согласился он, чувствуя себя виноватым. Он часто чувствовал себя виноватым дома, особенно в те времена, когда встречался с Еленой.

– Так мне пойти, как думаешь?

– Не знаю, – честно ответил Анатолий Михайлович.

– Нужно пойти, Аленька, – посоветовала жена. – Кира твоя подруга. Нужно пойти.

– А Косте я что скажу? – Вид у дочери сделался обиженный.

– Правду, – отрезал Анатолий Михайлович. – У твоей подруги убили брата. Твое место рядом с Кирой.

Не дождавшись чая, Анатолий Михайлович поднялся из-за стола. Подхватил внука, пошел смотреть с ним обещанный мультик.

Он не сомневался, дочь пойдет на похороны. То ли она так и не научилась сама принимать решения, то ли продолжает играть в маленькую послушную девочку. Быть маленькой и послушной ей удобно и комфортно, и всегда есть возможность обвинить в собственных ошибках кого-то другого.

Мультфильм закончился, Данила принялся катать по полу новую, только что подаренную машинку. Анатолий Михайлович понимал, что чрезмерно баловать ребенка ни к чему, но удержаться не мог, постоянно заходил в магазины игрушек и без покупок оттуда не уходил.

Аля засобиралась домой, он вышел проводить их с Данилой. На обратном пути воровато достал телефон, позвонил Лене и, как когда-то давно, услышав ее голос, почувствовал, как отступают тревоги и волнения, и усталость, и недовольство дочерью, и чувство вины перед женой.

– Чем занимаешься? – спросил он, просто чтобы что-нибудь спросить.

– Ничем. – Он почувствовал, что Елена улыбается. – Бездельничаю.

– Это хорошо, – похвалил он и попросил: – Скажи что-нибудь.

– Я тебя люблю, Толя, – она правильно все поняла. – И всегда любила.

Вечер выдался теплым, даже не верилось, что уже конец лета. Анатолий Михайлович убрал телефон в карман брюк и замедлил шаг, сворачивая к дому.

Он понял, что без Машиной тети, с которой привык встречаться почти каждый день, ему непривычно и пусто, когда в одно прекрасное утро она не появилась на улице со своей болонкой на руках. Он не встретил ее и на второй день, и на третий. Потом спросил у Маши, когда та зачем-то зашла к дочери, куда пропала ее тетя. И выяснил, что вернулись из командировки Машины родители и Елена уехала домой. Еще выяснил, что собачка не Машина, а тетина, и Маша по собачке очень скучает.

Он тогда не слишком расстроился. Быстро забыл о Елене и даже не понял, встретив ее вновь через пару месяцев, почему так сильно обрадовался.

Уходить с улицы не хотелось, он постоял около подъезда, выкурил сигарету и вспомнил, что собирался выбросить пистолет. Думать об этом было тошно, и, поднимаясь в квартиру, он решил отложить вопрос с пистолетом на потом.

Полынь вдоль дороги перемежалась какой-то знакомой травой, Маша с трудом вспомнила ее название – донник. Одно время Лена увлекалась сбором лекарственных растений, собирала траву, сушила, раскладывала по баночкам. Осенью бросала в чай листья малины, смородины, еще что-то. К Новому году то ли сушеные листья кончались, то ли тете просто надоедало этим заниматься, и чай она заваривала обычный, как все.

Донник Лена собирала, чтобы умываться отваром. Умывалась или нет, Маша не знала, но выглядела тетя отлично. В детстве Маша хотела быть на нее похожей. Лена любила модную одежду, любила украшения, не пропускала ювелирных выставок и давала Маше примерять свои кольца.

При этом работала Лена не меньше мамы, у которой вечно на все не хватало времени, какие уж там выставки. Впрочем, у Лены не было детей, а у мамы была Маша.

Кира наконец перестала разговаривать с соседкой Василия, торопливо подошла, и Маша только теперь заметила, какая она бледная.

– Давай зайдем куда-нибудь, посидим, – предложила Маша. – Кофе попьем.

– Да куда здесь заходить? – отмахнулась подруга. – Пойдем «Пятерку» искать.

«Пятерочка» действительно оказалась рядом, прямо за углом. Покупателей почти не было, за кассой скучала совсем молоденькая девушка и сладко зевала, прикрывая ладошкой рот. Рядом на стуле сидел дородный хмурый охранник, читал потрепанную книжку.

Кира медленно прошлась вдоль рядов с консервными банками, посмотрела на стоявший рядом ящик с бананами. Бананы были хорошие, без темных пятен. Она выбрала два одиноких, оторвавшихся от своих гроздей, сунула в целлофановый пакет.

Маша показала глазами на охранника – он? Нет – покачала головой Кира и прихватила литровую бутылку воды.

Кассирша приветливо им улыбнулась, Маша полезла в кошелек за деньгами.

– Василий Федосеев сегодня работает? – спросила у девушки Кира.

– Нет, – покачала головой кассирша. – А зачем он вам?

– Учились вместе, – соврала подруга. – Когда он будет, не знаете?

– Ой, не знаю. – Девушка протянула чек и сдачу.

– В понедельник, – неожиданно сказал охранник. – Послезавтра.

Странно, Маше казалось, что дядька не замечает, что происходит в зале.

– Вы сутки через трое работаете? – повернулась к нему Кира.

– По-разному, – буркнул он и опять уткнулся в книжку.

Кира хотела еще что-то спросить, но Маша незаметно пихнула ее в бок – хватит. Охранник смотрел на них неодобрительно, ясно, что ничего они из него не вытянут.

Для таких целей нужно нанимать частного детектива.

Бананы они съели, сидя на лавочке около магазина.

Дверь открылась, пожилая женщина, недовольно посмотрев по сторонам, выкатила сумку-тележку с покупками, свернула за угол. Почти сразу дверь снова отворилась, показалась давешняя улыбчивая кассирша, огляделась, достала сигарету, закурила.

Маша вскочила, быстро подошла к девушке.

– Нам очень нужно узнать, работал Федосеев в воскресенье или нет. – Никогда раньше Маша ни о чем чужих людей не просила и чувствовала себя, мягко говоря, неуютно. – Помогите нам, пожалуйста.

Подскочившая Кира тоже жалобно глядела на кассиршу.

Маша быстро полезла в сумку, достала из кошелька тысячу, протянула девушке.

– Ой, что вы, не надо! – перепугалась девушка, помедлила, но купюру взяла, сунула в карман. – Сейчас, подождите.

Она торопливо загасила окурок, бросила в урну и исчезла за дверью. Вновь появилась минут через десять, сунула Маше тетрадный листок в клеточку. На листочке карандашом были выписаны числа, из которых следовало, что Василий Федосеев работал в прошлое воскресенье, потом в четверг и теперь должен работать в понедельник, послезавтра. Парень явно не перетруждался. Впрочем, возможно, раньше он кого-то замещал и теперь отгуливает за прошлые переработки.

«Слава богу, – подумала Маша. – Теперь Кире не придется снова сюда ехать».

И разговор с учительницей, и сам городок почему-то вызывали смутное чувство тревоги.

Подруге еще предстояло сюда вернуться, но Маша этого не знала.

Она многого не знала. Она не знала, что их жизни уже никогда не будут прежними.

– Ну вот и все, – подытожила Кира, разорвала бумажку и выбросила обрывки в урну.

Брат погибшей никак не мог убить Дениса, поскольку был в момент убийства на работе. Любой работающий понимает, что уйти с работы на пару часов ни для кого не проблема, но думать об этом не хотелось.

На обратном пути Маша предложила остановиться у придорожного ресторана, и они вполне прилично пообедали. Приехала она, когда Павел был уже дома.

– Я боялся тебе позвонить, – обнял он жену. – Машины твоей нет, не хотел отвлекать за рулем.

Маша вполне прилично водила машину, но Павел все время за нее боялся.

– Я соскучилась, – благодарно призналась Маша, прижимаясь к нему.

– Я тоже. Ты где была?

– Ездили с Кирой проверить, живет ли по старому адресу брат женщины, которую Денис тогда сбил.

– Вы что? – Павел отодвинул ее и заглянул в лицо. – Спятили?

– Не злись. – Маша снова к нему прижалась, отпустила и наконец расстегнула босоножки.

– Вот дура-то!

«Это он о Кире», – догадалась Маша.

– Не злись, – повторила она. – Брат той потерпевшей в момент убийства работал.

– Послушай!..

– Паш, я устала, – перебила Маша. – Глупость ужасная, я понимаю. Но мы все выяснили, и больше туда ехать не придется. Не беспокойся.

– Она еще во что-нибудь тебя втянет!

– Не втянет.

Маша быстро переоделась, прошла на кухню. На плите стоял заботливо разогретый ужин, и она, как часто бывало, почувствовала прилив острой благодарности к мужу. Она вытащила счастливый билет. Редко кому так везет.

21 августа, воскресенье

На похоронах Маша боялась отойти от подруги. Кира все время держала ее за руку и смотрела непонимающими глазами. Павла это раздражало, он не любил неадекватного поведения, и Маша переживала одновременно и за подругу, и за мужа.

Народу собралось много, и на поминки поехали многие, Маша даже забеспокоилась, что всем не хватит места в ресторане. Слава богу, хватило.

Несколько лиц были смутно знакомы, Маша видела этих парней, когда приходила к Кире. Имен она не помнила, Денис не считал необходимым знакомить своих гостей с подругой сестры. Впрочем, Маша к этому и не стремилась.

А вот Сергея Тополева узнала. Странно, что Кира его не помнила.

Сережа был моложе их с Кирой на пару лет, на Дениса смотрел восхищенными глазами, а на подруг не смотрел никак. Здоровался и сразу отворачивался.

Аля появилась одной из последних, Маша уже решила, что она совсем не придет.

Аля оглядела толпу, увидела Машу и Киру, медленно подошла. Букет у нее был роскошный, очень темные розы едва помещались в руках.

Кира равнодушно посмотрела на подругу, кивнула, отвернулась.

– Постой здесь, – шепнула Маша Але.

Ей было страшно отходить от Киры, но ритуальный агент поманил ее глазами. Вернулась она быстро, через минуту. Аля послушно стояла возле Киры, но вид у нее был обиженный. В детстве Аля часто на них обижалась, но сейчас момент был настолько неподходящий, что Маше стало противно.