Текст книги "За легкой тенью лета"

Порылся в аптечке, выпил две таблетки анальгина.

Принял душ, побрился, надел футболку и шорты и вышел на веранду к мольберту.

Новый пейзаж удавался. Темный лес на горизонте казался зловещим.

Настя позвонила в начале восьмого.

– Ты приедешь? – голос у нее был жалобный, Тихон тяжело вздохнул.

– Завтра, – пообещал он.

– Почему? Почему завтра?

– У меня сегодня дела.

– Тихон! Что происходит? – Настя заговорила совсем тихо, почти шепотом. – Объясни, что происходит!

– У меня умерла жена.

– Я это уже слышала! Я уже сто раз это слышала! У тебя умерла жена, и я тебе стала не нужна, да?

Как ни странно, так и было. Ему было скучно с Ликой, и он тосковал по Насте.

Лики не стало, и то, что казалось любовью, рассеялось, как легкая утренняя дымка над почвой в жаркий летний день.

Настя больше не казалась ему ни загадочной, ни прекрасной.

– Я приеду завтра, Настя. Сегодня не смогу, извини.

– Ты даже не спросил, какие у меня завтра дела!

– Если не сможешь завтра, я приеду в другой день. Пока, Насть, я занят.

Тихон сбросил вызов, потянулся к кисти, но передумал, спустился вниз, снова сделал чай.

Он несколько раз поднимался на веранду, пока не заметил на соседском участке Катю. Через несколько минут заметил Михаила и крикнул:

– Миш, зайди на минутку!

10 июля, понедельник

Михаил не ожидал, что университетский приятель Костя Аверин, которому он вчера передал коньяк на анализ, позвонит так скоро. Бутылку Костя не взял, отлил немного содержимого.

Костя учился вместе с Михаилом всего год, потом бросил медицинский и поступил на химфак МГУ. Михаил уговаривал его получить диплом, а потом работать, где захочется, но друг не слушал.

– Не мое, – говорил он про медицину.

Сейчас Костя работал в какой-то исследовательской лаборатории и жаловался на скуку. Михаил ему не верил, о работе приятель, несмотря на жалобы, говорил с видимым удовольствием.

– В бутылке отрава, – весело сказал Костя. – Кто-то решил тебя укокошить.

– Не меня, – машинально поправил Михаил. – Одного знакомого.

– Скажи знакомому, чтобы повнимательнее пригляделся к домочадцам. – Костя посерьезнел. – А еще лучше, пусть обратится в полицию. Я серьезно, Миш. Если бы больше двух-трех рюмок выпил, шансов у твоего знакомого было бы мало. Результат сброшу тебе на почту.

– А если популярно?

– А если популярно, в коньяке яд, которым раньше мышей травили. И всяких насекомых-вредителей. Он лет двадцать к продаже запрещен, но у старых огородников мог сохраниться.

– Кость, сколько я тебе должен? То есть мой знакомый?

– Бутылку коньяка, – решил Костя. – Нет, две. Только чтобы обе были запечатаны, я проверю.

– Спасибо, Кость.

– Не за что. Обращайся, я нестандартную работу люблю.

– Яд, – откладывая телефон, доложил Михаил жене.

Катя медленно повернулась от мойки, в которую складывала грязную посуду.

Михаил предлагал ей пообедать готовыми замороженными блюдами, чтобы не мучиться с посудой, но жена предпочла час стоять у плиты.

– Кать, ты никому об этом не говори, – предостерег Михаил.

– Когда это я говорила! – испуганно возмутилась Катя.

Вчера она только скептически пожала плечами, когда он принес от Тихона бутылку и скупо объяснил, что в той странный осадок.

Катя села напротив, подумала и грустно покачала головой.

– Я бы поняла, если бы Всеволод Сергеич был сказочно богат и неизвестный наследник мечтал завладеть деньгами. Но таких наследников нет, это я точно знаю.

– Деньги – понятие относительное, – усмехнулся Михаил. – Для кого-то и мы с тобой богатые.

Разговаривать ему не хотелось, ему хотелось подумать.

Катя это почувствовала, замолчала. Умница.

Промелькнула нехорошая мысль. Найти яд в бутылке удобно, чтобы отвести подозрения от себя.

Думать о Тихоне плохо было неприятно, сосед Михаилу нравился.

Вообще-то, с того момента, как Тихон спросил, есть ли у него знакомые химики, Михаилу начало казаться, что его заставляют участвовать в постановке. В неумном спектакле, рассчитанном на примитивного зрителя.

Черт возьми, ему и сейчас так казалось.

Зазвонил Катин телефон, она поискала его глазами, увидела на стоявшем рядом с ней стуле.

– Привет, мам, – ответила Катя в трубку и радостно ахнула. – Привет, Славочка!

Она включила громкую связь и положила телефон на стол.

– Привет, мам! – радостно кричал сын. – Здесь классно! Я вчера весь день купался!

Михаил непроизвольно заулыбался.

– Ну пока, мам!

– Слушайся бабушку и дедушку, – успела сказать Катя, и послышался голос тещи:

– Я вспомнила, где-то в конце зимы Лика мне звонила, просила прислать ей фотографии.

– Какие фотографии? – не поняла Катя.

– Старые. Мы же со Всеволодом всю жизнь рядом жили. Я его еще мальчиком помню. Потом в одной компании, как теперь говорят, тусовались. Да ты же эти снимки видела. Фотографии нашей молодости.

– Видела, – согласилась Катя.

– С одной стороны, хорошо, что я их оцифровала. А с другой… Я иногда смотрю на нашу молодую компанию и понимаю, что никому, кроме меня, эти фото не интересны. Я и сама-то уже не всех подруг-приятелей помню.

– Зачем Лике вдруг понадобились старые фотки?

– Я не спросила. Девочка попросила, и я ей послала. Там, между прочим, и Элла молодая есть.

– Пришли мне, – попросила Катя. – Пришли все, что ты послала Лике.

– Я ей послала ссылку на архив.

– И мне пришли ссылку.

Михаил посмотрел электронную почту, письмо от Кости пришло.

– К Тихону? – спросила Катя, глядя, как он поднимается.

Михаил кивнул.

– Если там яд, нужно сказать Ивану.

Он опять кивнул.

Трава на участке была скошена чисто, но где-то у самых корней ухитрился спрятаться кузнечик. Когда Михаил шел по дорожке, кузнечик стрекотать перестал.

* * *

Михаила Тихон заметил с веранды, оторвавшись от холста. Сосед, глядя себе под ноги, шел по дорожке к дому.

Тихон сбежал по неудобным ступеням, тоскливо предвкушая, как сосед сейчас скажет, что в коньяке каким-то образом оказались случайные соринки, и он, Тихон, будет выглядеть полным идиотом.

– Когда ты в последний раз пил из той бутылки? – хмуро спросил Михаил, подходя к крыльцу.

Это сосед уже спрашивал. Тихон и вчера сказал ему, что не помнит, и сейчас.

– Что там? – поторопил он Михаила.

– Яд. Результат экспертизы я тебе перешлю. Если коротко, какой-то старый яд для травли всяких вредителей. Ты бы заявил в полицию, Тихон.

Тихон покивал.

– Катя выдвинула версию, что есть кто-то, кто мечтает получить наследство твоего тестя. Ты всех Ликиных родственников знаешь? – Михаил засмеялся, давая понять, что шутит.

– Всех, – так же шутливо отозвался Тихон. – У Лики не было родственников.

– Тихон… Выходит, что все это серьезно.

– Выходит, что так.

Сосед вздохнул.

Ему хотелось помочь Тихону, и он чувствовал себя неловко. Тихон ему мысленно посочувствовал.

– Сейчас звонила Катина мама, сказала, что Лика не так давно просила ее прислать старые фотки. Ты что-нибудь про это знаешь?

– Нет, – заинтересовался Тихон. – Какие фотки?

– Их старой молодежной компании, насколько я понял.

– Что еще говорила Катина мама?

– Про фотки ничего. Обещала прислать то же самое Кате. Тихон, ты бы поговорил с Иваном.

– Поговорю. Только не сейчас. Спасибо тебе. Сколько стоит экспертиза?

– Две бутылки коньяка, – улыбнулся сосед.

– Спасибо. Коньяк за мной.

Михаил помялся и двинулся к калитке. Тихону хотелось его остановить. Кроме соседа, поделиться смутными предположениями ему было не с кем.

Скрытая за кустами калитка хлопнула, выпустив Михаила. Соседа можно было догнать, но Тихон вернулся в дом.

Смутные предположения начинали обретать четкость и казались совершенно невероятными.

Лика заинтересовалась старыми фотографиями…

Тихон поднялся к мольберту, передумал, снова спустился вниз.

Она искала заказчика убийства своей матери?..

И, судя по тому, что ее не стало, нашла?

Он заглянул в холодильник. Александра сегодня не пришла, наготовила ему еды на два дня. В холодильнике стопкой стояли контейнеры. Тихон равнодушно на них посмотрел и захлопнул дверцу.

Из версии выбивалась бутылка с отравленным коньяком. Лика никогда не пила крепких напитков.

Очень хотелось с кем-то поговорить. Жаль, что он не задержал Михаила.

Тихон опять поднялся на веранду, взял оставленный там телефон и набрал Настю.

– Ты дома, Насть? – спросил он. – Не возражаешь, если я сейчас приеду?

– Приезжай, – равнодушно разрешила она. Она на него обиделась.

Сегодня доехать быстро не получилось, мешали дорожные работы и светофоры. Дважды пришлось пропускать «Скорую».

Ключ от Настиной квартиры теперь у него был, но он позвонил в дверь.

Настя открыла, не посмотрев на него, отступила назад.

Черные глаза были обиженные, сердитые.

Глаза в ней больше всего его поразили, когда он впервые ее увидел. Миндалевидные глаза, как у мадонны.

У нее была тонкая хрупкая фигурка и короткие черные волосы, и он украдкой смотрел на нее из приоткрытой двери купе.

– Не обижайся, Насть, – попросил Тихон.

Нужно сказать, что ей стоит поискать себе лучшего друга, но он понимал, что сказать не сможет.

Она будет страдать, а он не хотел доставлять ей страдания.

Она вздохнула и чуть к нему подалась. Тихон ее обнял, прижал к груди.

– Насть… Это ужасно глупо, но меня, кажется, хотели убить, – Тихон невесело фыркнул.

Она отстранилась и с недоумением на него посмотрела.

– Представь себе. Ужасно глупо… Коньяк в моем баре оказался отравленным.

Черные глаза смотрели на него не мигая.

– Я случайно заметил, что в коньяке осадок. Дал соседу на экспертизу. Он врач, у него много знакомых. В коньяке оказался яд.

Настя высвободилась из его рук и прошла в комнату. Квартиру она снимала, комната была маленькая и захламленная. Лика такого беспорядка не потерпела бы. Впрочем, Лике наводить порядок помогала Александра.

– Ты заявил в полицию? – Настя подошла к окну и отвернулась от Тихона.

– Нет.

– Почему?

Он пожал плечами, но она этого не видела. Она продолжала смотреть в окно.

– Переезжай в Москву, и тебя никто не убьет! Тихон… – Настя наконец к нему повернулась. – Я так мечтала, что мы будем вместе… Я так мечтала! А тебе на меня наплевать! Ты столько дней не приезжал! Знал, как мне без тебя плохо, и не приезжал!

– Настя, у меня убили жену! Я не мог приехать!

– Убили? – Настя нахмурилась. – Ты говорил, что она утонула.

– Она не утонула. Это было убийство.

– Это что-то меняет? Для нас с тобой это что-то меняет? – черные глаза смотрели грустно. Она вздохнула. – Ладно, Тихон. Пойдем на кухню, я купила вина.

– Я не могу пить. Я за рулем.

Она на секунду закрыла глаза и резко повернулась к окну.

– Раньше ты спешил к ней. Врал мне, что тебе нужна только я, а спешил к ней. Теперь ее нет, и ты опять не хочешь остаться. Тихон, скажи мне правду! Я тебе не нужна, да?

– Нужна, но я хочу знать, кто убил мою жену, – сказал Тихон, глядя на прямую Настину спину.

– Это так важно?

– Да. Не обижайся, Настя, для меня это важно.

Он подошел, обнял ее за плечи, поцеловал волосы. Она не пошевелилась.

Она не оторвалась от окна и когда он пошел к двери.

* * *

Кусты под забором нужно было проредить. Крепкая поросль скоро не даст приблизиться к штакетнику.

– Давай я порублю, – предложил Миша.

– Не надо, – проворчала Катя. – Смотри дальше в свой телефон.

С сельскохозяйственными работами у мужа не ладилось. В прошлом году он срезал засохшие ветки и пропорол себе ладонь так, что она с трудом остановила кровь.

Она поразмышляла, позвонить Аслану прямо сейчас или оставить на потом. Решила позвонить сейчас, отдыхать она любила, когда незавершенных дел не оставалось.

Рабочий пришел через полчаса, осмотрел кусты, сходил за топориком и принялся неспешно срубать тонкие стволы.

– Катя! – окликнула ее соседка Надежда Эдуардовна.

Сегодня та была без собаки.

– Здравствуйте, Надежда Эдуардовна, – Катя подошла к забору.

– У вас опять Аслан работает? Зачем облепиху рубишь?

– Разрослась очень.

– А где Слава? Что-то я его не вижу.

– К бабке с дедом отвезла.

– Как они там? Назад не хотят?

– Привыкли, – улыбнулась Катя.

– А я бы никуда не уехала! Лучше нашей природы ничего нет! – соседка покосилась на орудующего топором Аслана и заговорила тише. – Аслан работает хорошо. Если деньги есть, отчего же его не звать.

По Катиным наблюдениям, соседка не бедствовала и услугами рабочего тоже вполне могла пользоваться. Дети приезжали к ней на дорогих машинах, а продукты себе она заказывала с доставкой.

– Он зимой таксистом работает. Но капризный. Я однажды попросила его меня до Москвы довезти, так он такую цену назвал, что ехать не захочешь. А мог бы и просто так по-соседски довезти, все равно ведь в Москву едет. – Надежда Эдуардовна вздохнула. – Лику Терехину возил перед майскими. Как-то утром ее забрал, после обеда привез. Я еще удивилась, Терехинский зять в тот день тоже утром уехал, вечером вернулся. Мог бы сам жену отвезти.

Когда в поселок провели газ, многие стали жить здесь круглый год, соседка Надежда Эдуардовна тоже.

Аслан собрал срезанные стволы, вынес за калитку. Снова застучал топором.

– Лика из машины Аслана выскочила и домой помчалась, даже не поздоровалась. Бледная была, губы сжаты. На себя не похожа. Господи, царствие небесное, – соседка перекрестилась.

– Зачем ей Аслан, если у нее своя машина есть? – задумалась Катя.

– Она тогда старую машину продала, а другую еще не купила. Новая у них в гараже стоит. Я не видела, чтобы Лика на ней ездила. Привезла и в гараж поставила.

Машина Тихона медленно проехала мимо. Катя и Надежда Эдуардовна посмотрели ей вслед.

– Будешь с родителями разговаривать, привет передай.

– Спасибо.

Соседка медленно пошла дальше. Тихон открыл ворота, въехал на участок.

Катя помедлила и, вздохнув, направилась к соседской калитке. Тихон, отпирая дверь дома, обернулся, когда калитка, впустив Катю, негромко хлопнула.

Глаза у него были красные. Обычно аккуратно подстриженная бородка неровно отрастала, делала его похожим на бомжа.

Он не производил впечатления счастливого любовника.

Видеть ее ему явно не хотелось.

– Ты поговорил с Иваном? – подходя к нему, спросила Катя.

– Еще нет, – Тихон смотрел куда-то вбок.

– Тихон…

– Катя, мне надо подумать.

Прозвучало это как «не лезла бы ты в мои дела!».

– Я тебя очень прошу никому не говорить…

– Я не собираюсь ничего никому говорить! – перебила Катя. – И Ивану тоже.

– Буду тебе очень признателен, – усмехнулся Тихон.

Катя не удивилась бы, если бы он сейчас выпихнул ее за калитку.

– Послушай… Если тебе нужна помощь…

– Если мне будет нужна помощь, я обращусь к тебе первой! – перебил Тихон.

Кажется, его терпение подходило к концу. Сейчас он точно ее выпихнет.

Катя повернулась и молча пошла по дорожке к калитке.

Аслан заканчивал работу. Куча срезанной поросли была внушительной. Миша возился бы с этим несколько суток.

– Спасибо, – поблагодарила Катя и протянула ему двухтысячную купюру. – Аслан…

Она замялась.

– Весной ты возил Лику в Москву. Лику Терехину, которая утонула.

Аслан внимательно и спокойно на нее смотрел.

– Куда вы ездили?

– Не помню.

Он врал и не слишком старался это скрыть.

– Ты возил ее целый день!

– Возможно. Не помню.

Он подхватил оставшуюся срубленную поросль и вынес за калитку.

Катя вошла в дом, задержалась у висевшего на стене зеркала. Руки и плечи покраснели, стали почти одного цвета с надетым утром розовым топиком. Нужно намазаться кремом, пока не начала облезать, как меняющая кожу змея.

Миша с телефоном в руках лежал на диване. Катя чуть-чуть его подвинула и села рядом.

– Тихон куда-то ездил сегодня, – вздохнула она. – Как ты думаешь, куда?

– Понятия не имею, – Миша с улыбкой на нее посмотрел.

– Узнать бы…

– Спроси у него, – ехидно посоветовал муж и посерьезнел. – Какая тебе разница, куда он ездил?

– Никакой, – согласилась Катя.

На самом деле не согласилась. Лику убили, а история с коньяком выглядела подозрительно.

Она взяла стопку старых журналов, которые валялись на даче десятилетиями, вышла с ними в сад и, сев в шезлонг, стала листать потрепанные страницы.

Журналы не увлекали.

* * *

Фотографии тех времен, когда тесть был молодым, он нашел в ноутбуке легко. Они лежали в отдельной папке. Судя по дате, ее создала Лика.

Фотографии снимались летом. Тихон решил, что именно тем летом, когда погибла ее мать. Девочки, Лика и Катя, на некоторых мелькали.

Лика, наверное, узнавала молодых знакомых своих родителей, а ему требовалась помощь. Получить ее было неоткуда. Помочь могла Катя, но привлекать соседку он опасался. Катя любопытна и неглупа, а его тесть был убийцей, и его тайну Тихон обязан сохранить. Едва ли Катя додумается до того, что убийство Эллы было заказным и тесть исполнителя покарал, но лучше оставить помощь соседки на крайний случай.

Возможно, помочь мог Павел Викторович, и Тихон позвонил ему.

– Лика несколько месяцев назад просила соседку прислать старые фотки. Я их нашел, но я на них никого не знаю… – начал Тихон.

– Хочешь, чтобы я посмотрел? – вяло догадался компаньон тестя.

– Когда Элла погибла, высказывалось предположение, что это было заказное убийство?

Ему нужна помощь. Кроме Павла, помочь некому.

– Что за странная идея? – поразился Павел и устало возразил: – Нет, Тихон. Убийство Эллы не было заказным. Как тебе вообще пришла в голову такая мысль?

– Так… Пришла, – покаялся Тихон. – И мне кажется, что Лика…

– Подожди… – Павел помолчал. – Ты связываешь гибель Эллы и смерть Лики?

– Связываю.

– Для этого имеются основания?

– Нет. Но я… связываю.

Мама часто сокрушалась, что он не умеет проявлять твердость. Сейчас Тихон чувствовал себя твердым как кремень. Тайна тестя исправила его характер.

– Ты заблуждаешься. – Павел опять помолчал. – Ты на даче?

– Да.

– Я приеду. Посмотрю твои… фотки.

Он злился на Тихона. Прежнего Тихона это расстроило бы.

Павел приехал минут через двадцать. Фотографии рассматривал внимательно, показывал прежних знакомых, имена которых Тихон записывал на бумажке. Знакомых Павлу лиц оказалось немного.

И Павел, и Тихон понимали, что занятие это бесполезное.

Наконец гость отодвинул ноутбук.

– Элла работала журналисткой. Считала себя таковой, – поправился он. – Писала какие-то колонки для женского журнала. Черт… Забыл, как он назывался. Поищи, Всеволод наверняка ее статейки хранил.

Тихон кивнул.

– Никакими громкими расследованиями она не занималась. Я сильно удивлюсь, если это окажется не так. Она была такой же, как Лика. Веселой, легкомысленной. Думаю, что не слишком умной. Это я сейчас так думаю, тогда она казалась мне очаровательной. Сделай чайку, – попросил Павел, поднимаясь. – Пить хочу.

Они прошли на кухню, Тихон включил чайник.

– Когда она появилась в нашей компании, я пытался ее отбить у Севки.

Павел подвинул ближайший стул, сел.

То ли раньше Тихон не замечал, какие глубокие у Павла на лице морщины, то ли те появились совсем недавно.

– Когда отбить не смог, перестал на дачу ездить. Я тогда сильно переживал, думал, что никогда Эллу не забуду. – Он усмехнулся. – Через пару лет забыл. В смысле, что в другую девчонку влюбился. Потом мы со Всеволодом фирму организовали.

Тихон достал чашки, заварил чай себе и гостю.

– Об Эллиной семье вы что-нибудь знаете?

– Почти ничего. Знаю только, что москвичка. – Павел отпил чай и отодвинул чашку.

О семье Эллы надо расспросить Александру. Она должна знать.

– Тихон… У меня своей семьи нет, и Лика мне была как родная. Ты об этом помни.

Павел поднялся, Тихон проводил его до машины.

* * *

Небо было чистым и звездным. Поселок спал, слышался только шум проходящей электрички.

Михаил закурил, сел на крыльцо. Из дома вышла Катя, прислонилась к перилам.

– Миш, я хочу кое-что проверить.

– Только не говори, что хочешь проникнуть на соседский участок, – вздохнул он.

Он ожидал чего-то подобного. Он хорошо знал свою жену.

– Как ты догадался? – тихо ахнула Катя.

– Что тут догадываться-то! – Он загасил окурок, отодвинул пепельницу. – Кончай, Кать. Это уже не смешно. Хочешь узнать, как продвигается следствие, дергай Ивана.

Жена спустилась с крыльца, подошла к забору между участками.

Забор был старый, но крепкий, в прошлом году Аслан его покрасил.

Она взялась за штакетины. Михаил успел подскочить к ней до того, как она начала через него перелезать, оттащил от забора.

– Если не прекратишь, завтра отвезу тебя в Москву! – зло пригрозил он.

– Я хочу знать, куда Тихон ездил, – шепотом объяснила Катя.

– Не твое дело, куда он ездил!

Они оба шептали, но в ночной тишине каждый звук хорошо слышен. Если Тихон не спит, имеет право вызвать полицию.

Неожиданно Михаилу стало смешно. Он не лазил через заборы лет с пяти.

– Миша, убили молодую женщину, – укоризненно напомнила Катя.

Она почувствовала, что он сдается.

– Нужно посмотреть навигатор.

– Без тебя разберусь, – сердито проворчал он.

Луна преступлению способствовала, давала достаточно света, чтобы не сломать ноги.

Он подтянулся, лег животом на забор, спрыгнул на чужой территории. Под ногами хрустнула ветка.

Михаил пригнулся, подождал. Свет в соседском доме не зажегся.

Он осторожно двинулся вдоль забора. Машину Тихон оставил у ворот.

Стоявшую на собственном участке машину Тихон запирать не стал. Миша с Катей тоже так делают.

Повезло, навигатор был в машине. Когда экран зажегся, Михаил испугался, прикрыл его рукой, прислушался.

Тишину ничто не нарушало.

Тихо закрыв дверь машины, он вдоль забора добрался до калитки. Она оказалась не заперта, но выходить на улицу он не рискнул, снова перелез через забор между участками.

Стал бы он оставлять калитку незапертой, если бы ему подмешали яд?..

Черт его знает.

Катя бросилась ему на шею, как будто он вернулся с войны. То ли ему показалось, то ли у нее действительно дрожали руки.

– Запоминай, – он недовольно продиктовал адрес, который подсказал навигатор.

Снял Катины руки со своих плеч, но неожиданно засмеялся и обнял жену.

– Он ездил к любовнице, – грустно предположила Катя. – Ликина квартира на Садовом.

– Пойдем спать, – проворчал Михаил.

Пережитое приключение не вовремя взбодрило. Заснул он нескоро, когда уже начало светать.

Заснуть мешал не только адреналин, еще неприятная мысль, что Катя права и история с отравлением выглядит подозрительно. Не то чтобы он думал, будто Тихон лжет, но что-то тот явно скрывает.

11 июля, вторник

Статьи, которые писала Элла Терехина, Тихон нашел. Они тоже лежали в отдельной папке, но она была создана давно.

Статьи оказались небольшие, о здоровом питании, о том, как создать гармонию в отношениях, и прочей ерунде. Написаны они были легко, и читались так же, и Тихон решил, что с Павлом не согласен, дурочкой Эллу назвать было нельзя. Впрочем, Павел не называл ее дурочкой, он сказал как-то по-другому, помягче. Помимо текстов статей в папке лежали электронные версии журналов, в которых они были напечатаны. Журналы Тихон просматривать не стал.

Услышав, что внизу хлопнула дверь, он закрыл ноутбук и спустился на кухню.

Александра уже возилась у плиты.

– Хочешь окрошку? Я своего квасу принесла, магазинный невкусный. Газированная вода, а не квас.

– Хочу, – сказал Тихон. – Спасибо.

Сегодня Александра была в светлом цветастом платье и от этого показалась незнакомой. До сих пор он видел ее исключительно в брюках и темных блузках. Тихон сел за стол и неожиданно подумал, что в молодости Александра наверняка была интересной женщиной. Еще подумал о том, что практически ничего о ней не знает.

Только то, что у нее есть дочь и внук, который учился где-то за границей.

Лика как-то расспрашивала Александру про внука. Обе замолчали, когда Тихон подошел.

Тихон почувствовал острый укол совести. Он не интересовался женой, ему было скучно, когда Лика начинала что-то рассказывать о детстве. Он старательно делал вид, что внимательно слушает, но жена не была законченной дурой и прекрасно все понимала. И она перестала о себе рассказывать. Их разговоры стали походить на беседы двух малоинтересных друг другу соседей, когда говорить не о чем, а молчать неловко.

– Александра Васильевна, вы Ликиных родственников знали? – сев за стол, спросил Тихон. – По материнской линии?

– Бабушку знала, – Александра быстро на него посмотрела и снова отвернулась к плите. – Ликину бабушку. Когда с матерью несчастье случилось, бабка хотела Лику к себе забрать. Но Всеволод Сергеич не отдал. И Лика к отцу всегда была сильно привязана. Ну и бытовые проблемы… Бабка где-то на окраине жила, а Всеволод Сергеич в центре, где хорошие школы. Перекусить не хочешь, пока я обед готовлю?

– Не хочу, – отказался Тихон. – Бабушка умерла?

– Умерла, когда Лика в десятом классе училась. Лика плакала очень, она бабку любила. Каждый день с ней по телефону разговаривала. – Александра отошла от плиты, села напротив Тихона. – Бабку любила, а меня нет.

Когда умер тесть, Лика не плакала. Только как-то сразу похудела и побледнела. Тихон заметил это, когда жена стояла со свечкой на отпевании.

Она похудела, побледнела и отказалась уезжать с дачи.

Она занималась поисками заказчика убийцы матери и ничего не рассказывала Тихону.

– Когда Лика маленькая была, я каждый день к ним приезжала, забирала ее из школы. Класса с седьмого стала через день ездить. Пыталась с Ликой подружиться, но у меня не получилось. Я про нее что-то узнавала, только когда она бабке по телефону рассказывала. Какие отметки получила, с кем поссорилась, с кем помирилась. Когда бабушка умерла, Лика просила отца отпустить ее в бабкиной квартире жить, но Всеволод Сергеич не разрешил. Считал, что маленькая еще.

– Квартиру продали?

– Не знаю. Наверное.

На стекло кухонных полок падало солнце. Тихон встал, подошел к импровизированному бару. Бутылки, включая ту, что с отравленным коньяком, стояли ровно так, как он их поставил, когда Михаил отлил часть коньяка в пластиковую бутылку из-под боржоми.

– Когда обедать будешь?

– Через часик.

Он опять поднялся в кабинет тестя, но не сел за компьютер, а принялся просматривать бумаги в столе. Свидетельство о собственности на однокомнатную квартиру в Северо-восточном округе нашел быстро. Квартира принадлежала Лике.

Впрочем, свидетельство было более чем десятилетней давности, с тех пор квартиру могли продать.

Тихон положил бумаги на место, вышел на террасу, посмотрел на установленный на мольберте холст и вернулся в кабинет.

Фотографии ничем не могли ему помочь, но он опять принялся их рассматривать.

* * *

Заставить себя войти в воду почти там, где утонула Лика, Катя не смогла. Сидела на песке и смотрела, как равномерно поднимается из воды Мишина спина. Миша хорошо плавал, не барахтался в воде, как Катя.

– Не пойдешь? – спросил он, выйдя из воды, и кивнул на пруд.

– Не хочется, – покачала головой Катя.

Он укоризненно вздохнул, но промолчал.

Совсем маленькие, лет трех, дети, мальчик и девочка, строили из песка замок. Получалось плохо, но стоявшая рядом с ними молодая женщина их хвалила. Женщина была незнакомая, раньше Катя ее не видела.

– Домой? – натянув шорты, спросил Миша.

– Домой, – решила Катя.

Гулять по такой жаре удовольствия не доставляло.

Соседку Надежду Эдуардовну они встретили, свернув на свою улицу. На соседке была кокетливая соломенная шляпа, странным образом придававшая ей строгий вид.

Миша, поздоровавшись, пошел вперед, Катя остановилась поболтать с женщиной.

– Как вам идет шляпа! – искренне похвалила Катя.

– Ой! В мои годы уже все равно, что идет, что не идет, – отмахнулась соседка, но Катя видела, что комплимент ей приятен.

Женщина с детьми, игравшими на берегу, прошла мимо.

– На центральной улице участок купили, – проинформировала соседка. – Это няня, мать с отцом в выходные приезжают. Я бы ни за что детей чужой тетке не доверила.

– Разные обстоятельства бывают…

– Да какие там обстоятельства! Вот у Терехиных были обстоятельства. Обстоятельства, это когда матери нет. – Надежда Эдуардовна осуждающе покачала головой и вздохнула. – Александра Всеволоду сильно помогла. И за Ликой смотрела, и участок в порядке держала.

Соседка посмотрела на Катю, отвела глаза, снова посмотрела и приблизила лицо.

– Всеволод под конец жизни умом тронулся.

– Я не замечала, – обиделась за покойного соседа Катя.

– Точно тронулся! За бабой стал ухаживать.

– Ну и что! Он вдовец.

– Да ладно тебе! Седина в голову, а бес в ребро. И знаешь, за кем? За матерью Аслана. Осенью они вдоль пруда каждый день гуляли, как молоденькие. Смешно смотреть было. Александре-то небось обидно. И хоть бы выбрал себе нормальную женщину, интеллигентную! Нашел какую-то полуграмотную бабу. Она иногда летом с детьми к Аслану приходила, когда он работал. Наверное, так и познакомились.

– Всеволоду Сергеичу видней, с кем встречаться, – заметила Катя. – Это не наше дело.

– Не наше, – хмуро согласилась соседка. – Не знаю, что это я разговорилась… Их уже нет обоих.

Соседка пошла по направлению к магазину, Катя домой.

На соседском участке возилась Александра.

Катя толкнула калитку, подошла к женщине. Александра, заметив Катю, выпрямилась у куста пионов.

– Тихон дома? – поздоровавшись, спросила Катя.

– Дома. Твои-то дела как? Славу в Израиль отвезла?

– В Израиль.

– Хороший мальчик. На тебя маленькую похож. – Александра тронула листья пиона. – А Лики нет. И после нее никого не осталось.

Дорожки у соседей были выложены плиткой. Сквозь нее не пробилась ни одна травинка, Александра ухаживала за участком добросовестно.

– Тихон на втором этаже.

Женщина отвернулась, Катя вошла в дом, поднялась на второй этаж, выглянула на террасу. Тихона здесь не было. Из стоявших рядом с мольбертом банок с растворителем торчали кисти. Рядом с банками лежал телефон.

Катя быстро шагнула к мольберту, спиной загораживая себя от двери.

Александра внизу переместилась к цветущим розам.

Катя схватила телефон. В последние дни Тихону звонили с одного единственного номера. Быстро положив телефон на место, она уставилась на стоящий на мольберте холст и мысленно повторила номер.

На холсте темнел лес. За высокой травой угадывался водоем.

Вода в нем была такой темной, что, казалось, поднималась из преисподней.

– Тихон! – идя по коридору, негромко крикнула Катя.

Тихон вышел из ближайшей двери, плотно прикрыл ее за собой и прислонился к стене.

– От полиции нет новостей?

– Нет, – он покачал головой.

Что еще спросить, Катя не знала.

– Извини, если отвлекла.

– Ты меня не отвлекла.

Она молча пошла к лестнице. Когда обернулась, Тихона в коридоре уже не было.

Идя на пляж, телефон она оставила дома. Его пришлось искать, она постоянно бросала его куда придется.

Женский голос ответил сразу.

– Оля? – робко спросила Катя, назвав первое пришедшее на ум имя.

– Нет! – недовольно буркнула женщина. – Вы ошиблись.

Голос у женщины был молодой.

* * *

Кроме старых фотографий, ничего, указывающего на то, что Лика занималась поисками заказчика убийства матери, Тихон в компьютере не нашел. Или не сумел найти.