Текст книги "Жизнь как она есть. Свободна. И точка"

– Я готова завтра идти подавать на развод, – говорю своим самым спокойным голосом.

– Я не готов! Давай не будем принимать поспешных решений на волне эмоций? Мне просто хочется ей помочь: она напоминает мне меня в молодости – тоже девочка из далекой глухой деревни, которая пытается устроить себе новую жизнь в городе. Но я ночевал не у нее, она осталась в общежитии, а я провел ночь у друга.

– Допустим! А как понять то, что было вчера в комнате?

– Ничего не было! Тебе показалось! – отвечает он, совершая он роковую ошибку.

– Не быть тебе сапером, Вячеслав!

– В каком смысле?

– В этой профессии те, кто ошибается, не проходят естественный отбор!

Беру грязную посуду из раковины и всю сразу с размаху… швыряю об пол.

Бабах! По всей кухне разлетаются осколки, брызги, ошметки еды…

– Ты что делаешь? – вскрикивает он как контуженый, пытаясь стряхнуть остатки чесночно-горчичного маринада с брюк и рубашки.

– Ничего не делаю! Тебе показалось! – отвечаю ему с самым невинным видом.

Присматриваю, что бы еще такое разбить…

– Все! Я все понял! Был неправ. Понимаю, что вчера поступил плохо и очень тебя обидел. Виноват! Прости меня!

Долго молча смотрю на него.

– Слава, наша семейная жизнь закончилась! Вот это ее осколки!

– Люба, давай начнем с чистого листа?

– Нет. Это я свою жизнь начинаю с чистого листа, а ты живи как хочешь. Мне все равно!

И мы разошлись по разным комнатам, оставив груду битого стекла на полу. Легли на разных кроватях. Он спал в своем рабочем кабинете, на диване. А я проплакала до утра на нашей слишком большой для меня двуспальной кровати.

– 7 —

Уже неделю каждое утро – как «день сурка», когда мы с мужем хмуро встречаемся на кухне. Он ставит тарелку со своим любимым полуфабрикатом в микроволновку. Запах неизменных магазинных блинчиков распространяется по всей квартире. А я себе готовлю разнообразные завтраки – запеканки, омлеты или картофельные оладьи. Я их обожаю! Он их, кстати, тоже ест.

– Что у нас на завтрак? – каждый раз примирительно спрашивает муж.

– У нас сегодня вкусный завтрак, а чем будут питаться сегодня у вас, я не знаю, – холодно отвечаю я и ставлю перед собой тарелку с аппетитно поджаренными, с хрустящей корочкой картофельными оладьями.

Вот уже неделю каждый вечер звоню во все агентства по недвижимости, чтобы снять квартиру в аренду, но день за днем поиски не дают никаких результатов. Мне предлагают квартиры за неподъемную цену или на другом конце города. Или в таком состоянии, будто эту однокомнатную снимала семья лиц восточной национальности из пятидесяти человек. Ищу объявления от собственников, но натыкаюсь на тех же риелторов, которые успокаивают: «Подождите, найдется и ваш вариант».

Спрашиваю у своих друзей и приятелей, а также у знакомых друзей и приятелей, но все безрезультатно. Одна из моих старых подруг поинтересовалась, для чего мне так срочно нужна квартира.

– Развожусь со своим благоверным.

– А что случилось?

– Прямо в постели застукала…

– Да ты что?! Вот ничего себе! И что ты теперь думаешь делать с этим кобелем?

– А у тебя есть идея?

– Ну да… Ты можешь отвезти его к ветеринару, там они быстро решают такие проблемы. Под наркозом. Он даже пикнуть не успеет.

– Это не наш метод, – говорю я, хрюкнув от смеха. – Пусть размножается, не хочу тормозить эволюцию человечества.

Супруг же пустил в ход все свое обаяние, но я не сдаюсь и готова к длительной осаде, как неприступная Троя! Я больше не реагирую на потоки его красноречия, не забывая стряхивать всю лапшу, которую муж пока еще привычно вешает мне на уши.

На большом плакате толстым черным маркером написала, чтобы не забыть: «МНЕ ВСЕ РАВНО!». Повесила на свою дверь с наружной стороны так, чтобы муж тоже про это помнил, – его кабинет прямо напротив моей спальни.

– Гав-гав! – раздается из коридора.

Просыпается Барон рано и каждое утро приходит в спальню. Садится напротив кровати и дышит, высунув фиолетовый язык. Внимательно смотрит в лицо хозяйки и тяжело вздыхает. Я не реагирую, тогда он медленно поднимается и идет «будить папу».

Как только я закрываю дверь, Барон тут же начинает лаять. Он привык свободно ходить из кабинета в спальню и не переносит препятствий на своем пути. Поэтому моя комната остается открытой, и это великолепное послание чаще всего читает равнодушная стена.

Однажды, приехав вечером с работы, в коридоре обнаруживаю большую дорожную сумку на колесиках, с длинной ручкой… Она, как троянский конь, возвышается посредине коридора. Прямо у входа меня встречают коты, Барон и… чьи-то женские туфли.

Выходит из кабинета Вячеслав и без всяких вступлений заявляет:

– Маша моя девушка и теперь будет жить здесь, в моей комнате.

Из-за широкой мужской спины осторожно показалась его «девушка», видимо вспоминая нашу последнюю встречу.

«Так, она еще и Маша, эта любительница английского и чужих мужей», – думаю я и нахожу в себе силы смотреть ей прямо в глаза.

– А я-то думала, опять какая-нибудь твоя очередная студентка, пришла помыться в нашей ванной и постирать свои трусы, – с иронией отвечаю ему. – Но я ошиблась! Она уже не какая-нибудь последняя в списке, она дождалась своей очереди и получила статус твоей девушки. Ну-ну…

Усмехнувшись в ответ, она бросает на меня торжествующий взгляд из-под полуопущенных ресниц.

– Ну и что, кто из нас теперь пойдет вон? – спрашивает она меня с издевкой.

– Да, конечно, я уйду! – с легкой улыбкой отвечаю я. – А тебе крупно повезло – тебе целый профессор попался, да еще с двумя комнатами в коммуналке. Не то что одна комната на шесть девчонок в общаге. Подумаешь, какая ерунда – одна комната пока еще занята пока еще официальной женой. А то, что профессор на двадцать лет старше, так это вообще не имеет значения – старички сейчас в моде. Я права?

Возразить ей нечего, она фыркает, демонстративно берет свою сумку и катит ее в комнату, решительно завоевывая для себя новое пространство.

В коридоре стоит Вячеслав, муж по паспорту. Любовно созерцает плоды своих трудов – только что созданный треугольник.

Когда они оба заходят в комнату, я чувствую, как опять, в который раз за последнее время, у меня земля уходит из-под ног. Присела, чтобы меня не выдали предательски подкосившиеся ноги, и молча дрожащими руками глажу котов и Барона, пытаясь унять бешеный стук сердца. Мне хватает времени собраться с силами и твердым шагом пройти мимо его открытого кабинета в свою комнату.

Закрывая дверь, показываю очень своевременно повешенный плакат и свое отношение к происходящему: «МНЕ ВСЕ РАВНО!». Судя по ее ответному демонстративному смеху, она его прочитала.

Падаю на кровать, а взгляд падает на первую попавшуюся книгу на полке моего многомудрого ученого мужа, это Сунь-цзы – выдающийся китайский стратег и мыслитель, автор знаменитого трактата о военной стратегии «Искусство войны».

На работу я уехала из своего дома, а вернулась на территорию, оккупированную вражескими захватчиками, поэтому книга подвернулась очень вовремя! Открываю наугад страницу и задаю свой главный вопрос: «Что мне сейчас делать?»

«Одержать сто побед в ста битвах – это не вершина воинского искусства. Повергнуть врага без сражения – вот вершина», – отвечает мне великий Сунь-цзы.

Утром мы с новой обитательницей квартиры сталкиваемся на кухне – я тороплюсь на работу и готовлю себе завтрак, она тоже торопится и разогревает полуфабрикаты в пластиковых коробочках. Увидев меня, она опять фыркает и вызывающе смотрит мне в лицо. По глазам вижу, что она не раз ознакомилась с моим сообщением на плакате, и чувствую, что мое «ВСЕ РАВНО» бесит ее не меньше, чем меня ее фырканье.

Она теперь не бедная студентка из далекой глухой деревни, а почти жена профессора университета, которая «зубами вырвала свой кусок счастья». Интересно, ей тоже нравятся «резиновые блинчики»? Или тоже не нравятся?

Пока я завариваю кофе, она достает из кухонного шкафа мои тарелки, оставшиеся от сервиза. Ставит свои коробочки с блинчиками на мои тарелки – и я сразу понимаю, что на этой большой и просторной кухне двум хозяйкам слишком тесно.

Очень хочется надеть ей на голову коробочку со всем ее содержимым, но мудрый Сунь-цзы вовремя приходит мне на помощь, напоминая, что я должна повергнуть врага без сражения. Молча убираю свои тарелки в шкаф. Она дергается и хочет что-то возразить, но я не даю ей раскрыть рот.

– Мои вещи трогать нельзя!

– Здесь твоего ничего нет, все это покупал Славочка! Как пришла сюда налегке, с одной сумкой, – так и уйдешь! – заявляет она, блеснув своей юридической безграмотностью и поразительной осведомленностью о моей жизни.

– Все это называется совместно нажитым имуществом! – твердо произношу я. – На машину с дачей и на все, что есть в квартире, – показываю на плиту, кухонный гарнитур, диван, большой круглый стол посередине кухни, – у меня есть законное право!

«Интересно, а лишний вес, накопленный за годы супружества, тоже является совместно нажитым имуществом? И что с ним делать при разводе? Может, оставить ему килограмм тридцать?!» – вспомнила я анекдот и невольно расхохоталась.

– Хорошо смеяться будет тот, кто посмеется последним, – нервно реагирует она на мой смех.

– Да, кстати, на будущее… Запомни, дорогая, не ты первая, не ты последняя… Он всегда будет создавать любовные треугольники. Чтобы не стать «третьей лишней вершиной», тебе придется с этим жить и терпеть. А пока можешь пребывать в иллюзии, что ради тебя он изменится.

Она не успевает ответить, заходит довольный Славочка и, потирая руки, садится за стол.

– Девчонки, как хорошо, что вы уже общаетесь! Я надеюсь, между вами больше не будет недоразумений? Я за мир во всем мире!

– Слав, у меня дежавю, – изумленно говорю я, – ты сейчас похож на своего лучшего друга… Я словно вернулась на Сашин день рождения… Только ты на месте Александра, а я на месте Юли, его жены…

Любовница моего мужа смотрит на нас непонимающими, растерянными глазами.

– А ты теперь будешь в роли Кисюши, – говорю с усмешкой, указывая на ее место в нашей «семейной идиллии». – Славик, надеюсь, ты не будешь предлагать нам сыграть в бутылочку?

– А что? Неплохая идея, – смеется он.

– Я в эти игры больше не играю! Все, хватит с меня…

Она садится к нему на коленки, начиная что-то тревожно-вопросительно шептать ему на ухо.

Выхожу из кухни с кружкой в руках, вдыхая аромат свежезаваренного кофе, надев маску безразличия. Оставляю их вдвоем, выяснять, кто есть кто в нашей семейной истории, – пусть теперь сам ей объясняет про свои запутанные отношения с другими женщинами.

Но я прекрасно понимаю, что долго в этой маске равнодушия не продержусь – мои подавленные эмоции либо взорвутся, вынося мозг окружающим, либо накопятся, разрушив мое здоровье.

«Открытая война была бы сейчас ошибкой! И здоровье у меня, в отличие от килограммов, совсем не лишнее! – мелькнула мысль. – У меня есть другой выбор…»

Поэтому, закрыв за собой дверь в комнату, беру листы бумаги и начинаю на них яростно чиркать ручкой. Мну и бросаю на пол комки исчирканной бумаги, выдыхаю, проживаю и отпускаю свою злость. Минут через десять мне становится легче, чувствую себя намного спокойнее, и уже нет необходимости надевать маску безразличия. Это моя первая победа без сражения! Благодарю тебя, мастер Сунь-цзы!

Я долго пыталась решить проблему, меняя ситуацию, не осознавая, что создала эту проблему для того, чтобы измениться самой. Теперь я билась за себя, а не «за того парня».

Все произошло именно так, как и говорила моя супервизор: проживая семейный сценарий родителей, я накопила личный опыт и начала меняться внутренне, у меня появилась цель – стать автором своей жизни и написать свой собственный сценарий! Уходя на работу, спокойно прохожу мимо их комнаты, чувствуя внутреннюю легкость и свободу.

Психологический центр, где я работаю, помогает решать семейные и детско-родительские проблемы. Сегодня на консультацию пришла невысокая худенькая женщина тридцати четырех лет, одетая в синие джинсы и белую футболку. Больше похожая на девочку-подростка, чем на мать семейства. Но она мама двенадцатилетнего сына, который устроил погром в квартире. Женщина в отчаянии, хочет понять, почему сын так себя ведет, и не понимает, что делать, чтобы ему помочь.

Шаг за шагом мы разбираемся в этой непростой ситуации. Семья в состоянии развода, муж ушел жить к другой женщине, и сын, как и многие подростки, не в силах сдержать свои эмоции, обвиняет в этом мать.

На вопрос, чего она сама хочет, женщина отвечает: «Я хочу вернуть мужа! Хочу понять, как это сделать! Я хочу, чтобы сын успокоился! Что делать, чтобы он изменился?»

И постепенно она понимает, что пытается изменить ситуацию и вернуть его, вместо того чтобы вернуться к себе. Она осознает, что пытается изменить сына, вместо того чтобы меняться самой. Она соглашается с тем, что ребенок – это зеркало, честно показывающее ее подавленные чувства, обиду и злость на мужа, ее чувство вины и боли.

За час нашей работы мы расставляем все на свои места, проговариваем пути решения, она записывает практические задания, которые ей помогут почувствовать свою внутреннюю точку опоры!

Вечером этого же дня она снова приходит, но уже вместе с сыном, и я помогаю подростку справиться с его болью. В процессе нашей работы мальчик понимает, что в разрыве родителей его вины нет, помогаю ему прожить страх потерять отца и почувствовать уверенность в том, что, как бы ни складывались отношения между взрослыми, у него есть и всегда будут мама и папа, только общение с папой теперь будет в другой форме. И уже с ними обоими выстраиваем новую форму отношения друг к другу. Они ушли вместе – мать и сын, спокойные и уверенные в том, что сумеют написать новый сценарий своей жизни.

Дома же меня привычно встречают коты и Барон, остальные обитатели нашей коммунальной квартиры закрылись в своей комнате. Судя по стонам и вздохам, раздающимся на всю жилплощадь, она сдавала профессору «экзамен» и трудилась в поте лица.

Мои мысли спутались в какой-то тугой ком, горло сковал спазм – стало трудно дышать… Напряжение и злость толкали пнуть дверь и порвать обоих в лохмотья.

Делаю несколько длинных вдохов-выдохов и каждый раз на выдохе произношу: «Ха!», резко встряхивая руками. На глаза попался мешок со старым постельным, которое приготовила на тряпки. Мешок быстро пустел, пока я рвала в лоскуты одну за другой старые простыни. Но и этого мне показалось мало – я отлупила подушку, пока не устала, особо не рефлексируя, кого из них мне хочется «порвать в лоскуты», а кого избить. Уставшая, но уже спокойная, пошла на кухню. Перед глазами мелькали все сцены его измен и моей ревности. И в этот момент я впервые осознала, что моя борьба с соперницами – это борьба с ветряными мельницами, бессмысленная и энергозатратная. И впервые за последнее время мне реально стало легче – как будто гора с плеч упала.

«Хватит тратить силы впустую! – решила я. – Их у него было и еще будет много, а я у себя одна. Пора позаботиться о себе!» И начала готовить себе ужин.

Барон, проводив меня до кухни, подошел к их закрытой двери. Наклонил голову влево, подняв одно ухо. Прислушивается. Наклонил голову вправо, подняв другое ухо.

– Гав! Гав-гав-гав! Гав-гав! – вот уже по всей квартире разносится его громкий лай.

Он всегда свободно ходит из кабинета в спальню и не переносит препятствий на своем пути. Звуки из комнаты прекратились, и до меня донеслось ее раздраженное: «Что ему надо? Заткни ему пасть!»

– Ты же выгнала его из комнаты, а он не хочет сидеть под закрытой дверью, – слышу оправдания Славика. Она еще долго что-то недовольно ворчала в ответ.

Когда они вдвоем зашли на кухню, я приветствовала их со спокойной, ироничной улыбкой: «Совет да любовь!», отмечая при этом, что чувствую себя легко и свободно! Мне уже не хотелось возвращать его, мне хотелось вернуться к себе! Спокойно жить, пока не найду квартиру в аренду, и съехать! Начать новую жизнь! А они потом пусть делают что хотят.

Так прошло три недели… Квартиру я по-прежнему так и не нашла, зато нашла много новых техник проживания своих чувств, которые регулярно практиковала.

Жизнь вошла в какую-то странную, но уже привычную колею. Я часто уезжала к своим старым друзьям, мы весело проводили время, и я возвращалась довольная, заряженная положительными эмоциями.

С новыми соседями чаще всего пересекалась на кухне, наблюдая, как она регулярно готовила борщ и настаивала на том, чтобы он его ел, потому как – «это вкуснее и полезнее, чем полуфабрикаты». Усмехаясь при виде того, как эта девочка пытается изменить привычки взрослого, уже сложившегося мужчины.

С «мужем по паспорту» я теперь легко и непринужденно поддерживала дружескую беседу, даже когда она сидела у него на коленках. А она запрыгивала на него, как только я входила на кухню. Его «почти жена» вовсю использовала свое главное преимущество – молодость и красоту, каждый раз провоцируя меня на скандал, но я сохраняла внешнюю невозмутимость и собственное достоинство. Да, иногда после таких «милых» бесед у меня дергался глаз, но я регулярно делала «Ха!» и чувствовала себя намного лучше. Естественно, мои упражнения никто, кроме питомцев, не видел.

Коты новую хозяйку квартиры невзлюбили: днем они ходили с самыми невинными мордочками, подняв вверх свои пушистые хвосты – белый и рыжий, а ночью выходили на тропу войны, превращаясь в злобных и хитрых минеров. И каждое утро оставляли мины прямо под дверью новой хозяйки, которая регулярно вставала раньше, чем хозяин. Она же так уверенно смотрела вперед, в свою новую жизнь, что часто забывала посмотреть под ноги, и поэтому ее бешеный крик по утрам будил меня вместо будильника. Коты всегда в этот момент сидели у меня в комнате, довольно улыбаясь в усы.

Однажды в пятницу вечером, собираясь идти гулять с Бароном, «пока еще муж» спрашивает у меня: «Любаша, тебе купить что-нибудь вкусненького к чаю?»

Он старательно поддерживает обе стороны созданного им в очередной раз треугольника.

И услышав от меня: «Да, конечно, мои любимые булочки», – выходит на прогулку. Прохожу мимо нее в коридоре и отмечаю, что чувствую равнодушие в ответ на ее полный злобной ревности взгляд.

– 8 —

Мне пришлось долго ждать своих любимых булочек – Слава вернулся не скоро. Он поставил на кухонный стол пакет с вином, конфетами и цветами, а я ушла в свою комнату, решив, что у «молодой семьи» сегодня какой-то праздник.

– Люба, давай поговорим? – предлагает он, заглядывая в мою спальню.

– А если тебя услышит твоя мадам?!

– Она сейчас спит…

– И? Не боишься, что твоя любовница проснется, увидит тебя с женой и устроит сцену?

– Ничего, переживу. Нам с тобой нужно поговорить.

Я захожу на кухню и в недоумении останавливаюсь. Мерцающее пламя свечи освещает стол: красиво уложенные на тарелках фрукты, открытую коробку конфет, бутылку красного полусладкого итальянского вина… и два бокала.

– Это тебе, – он протягивает мне букет цветов.

– Не понимаю, что сейчас происходит? – не скрывая изумления, спрашиваю я.

– Сегодня ровно месяц после «двух Р» – твоего решения о разводе, – отвечает он и наливает вино в бокалы.

Молчит, явно подыскивая слова.

– Начни с главного… Ты же обычно такой красноречивый…

– Мне плохо без тебя, – выдохнул он, как пловец, ныряющий в глубину с десятиметровой высоты.

– И что ты ожидал от меня услышать?! «Ах, как я тебе сочувствую»?! – не могу удержаться от язвительного комментария. – Слава, ты привел в дом любовницу и говоришь, что тебе без меня плохо?! – поднимается с самого дна эмоциональная «муть».

– Люба, я прошу прощения за ту боль, которую причинил тебе. Я люблю только тебя!

Теперь я замолчала, не зная, что ответить. Вспышка гнева быстро угасла, может потому, что его во мне мало осталось.

– Я тебя простила, давно, – говорю уже спокойным тоном.

– Давай выпьем за умение прощать, – поднимает он свой бокал.

Я тоже слегка пригубила вино, чувствуя его букет, в котором сочетаются нотки вишни, смородины, корицы и шоколада.

– Может, ты сможешь принять нашу совместную жизнь такой, какая она есть? И меня тоже…

– Слава, нашу семейную жизнь такой, как она есть, я принять не могу! Ты в открытую изменяешь мне! Ты уходишь посидеть в кафе с какой-нибудь очередной подругой, а потом возвращаешься и рассказываешь, как она прекрасна и умна! А я в это время, как дура, сидела и ждала тебя дома!

– Любаша, я ведь всегда возвращаюсь к тебе… Все остальные женщины – это не серьезно. Только рядом с тобой я чувствую, что у меня вырастают крылья и я могу спокойно заниматься наукой, достигать новых вершин. Ни одна женщина не билась за меня так долго и упорно, как ты. Я люблю только тебя и очень ценю все, что ты для меня сделала!

– Слава, ты самоутверждаешься за мой счет! У тебя расправляются крылья, а я рядом с тобой чувствую себя словно тяжелый камень, мимо которого течет река жизни. Я не хочу снова к этому возвращаться! У меня с тобой – не получается!

– Ты все еще не можешь забыть Алексея?

– Как и ты Ксюшу… Но дело не только в этом. Есть еще и семейные сценарии родителей, а я не хочу повторять судьбу своей мамы. Я выбрала не того мужа, понимаешь?

– Ну… все не так плохо, согласись, мы оба чувствуем себя намного лучше, чем в момент нашей первой встречи.

– Да, согласна.

В коридоре раздался какой-то шорох, и на кухню вошла его девушка Маша.

– Дорогой, пошли спать! – воркующим голоском зовет она, меняясь в лице при виде накрытого стола.

Кокетливо поправляя полупрозрачный пеньюар и обнажив плечико «до пупа», она абсолютно уверена, что дорогой побежит с ней «спать». Но «дорогой» не торопится, продолжая смотреть на меня грустными глазами.

– Машенька, ты иди, ложись… Нам с Любой нужно поговорить.

Машенька, опустив голову, вышла в коридор… Ногой открыла дверь в комнату и разразилась там бурными рыданиями.

– Ничего, ничего… Поплачет и перестанет, – на удивление спокойно сказал супруг.

– А как же твоя девушка Маша? Зачем она здесь?

– Ты же настаивала на том, что тебе все равно… А я был уверен, что это не так.

– Ревнует – значит любит?! Так ты считаешь? Значит, она здесь…

– Чтобы вернуть тебя…

– Значит, Маша – это троянский конь, который уже выполнил свою миссию. Слава, ты же ее использовал, как в свое время Ксюха использовала тебя, чтобы вернуть Сашку…

– Да, так уж вышло… Люба, начнем все сначала? Давай попробуем? Понимаешь, за рубежом, где я прожил много лет, очень распространены свободные браки. Муж и жена могут жить вместе или в разных городах, иметь свою личную жизнь и при этом быть супругами и друзьями.

– Так вот какую модель отношений ты считаешь нормой! Нет, Славик, подобные отношения причиняют мне боль. Единственным третьим в семье может быть ребенок, но никак не другая женщина.

В спальне по-прежнему рыдала Маша – троянский конь.

– Ну, так и роди себе ребенка…

– От кого?

– От меня…

– Ребенку нужны мама и папа. Cемья нужна ребенку, а не свободные отношения между родителями, неужели не понимаешь? Я не хочу рожать ребенка «себе». Мы с тобой по-разному понимаем семейную жизнь, у нас разные ценности и цели, поэтому лучшее решение для нас – развод!

– Ты хочешь стать несчастной разведенкой?

– Нет, – отвечаю, искренне удивляясь, – я хочу стать свободной, счастливой и самодостаточной женщиной!

– Значит, ты не передумаешь?

– Я ушла! И точка.

Мы были как две лодки, укрывшиеся в тихой гавани во время жизненного шторма, но вот буря улеглась, лодки вышли из порта – и каждая прокладывает новый курс к своей цели.

Эту последнюю ночь нашей семейной жизни мы проговорили до утра, несмотря на ожидания Машеньки. Мы оба понимали, что молодость, конечно, прекрасна красотой, стройностью тела и отсутствием морщин, но зрелый возраст богат опытом, глубиной и мудростью. И тем, что между мужчиной и женщиной, кроме физического влечения, может быть еще и душевная связь. А для того чтобы она возникла, недостаточно снять трусики и лифчик и сесть к мужчине на коленки.

Ранним утром, пока Слава еще спит, мы с Машей опять остаемся вдвоем на кухне. Опять готовим завтраки – бутерброды с сыром и колбасой, вареные яйца, хлеб с маслом. И никаких блинчиков. Она больше не фыркает. Не трогает мои тарелки. Молча сидит на диване и не уходит.

– Я переезжаю, но не сдаюсь! – без всяких вступлений начала она разговор. – Я еще вернусь! Понятно тебе?!

– Более чем, – спокойно ответила я с усмешкой. – Нисколько не сомневаюсь ни в твоей целеустремленности, ни в твоей наглости.

– Он останется со мной! Не думай, что ты победила! – уверенно заявила она и ушла в комнату, собирать вещи.

Я молча улыбаюсь, понимая, что вот она, еще одна любительница бороться с ветряными мельницами. Через некоторое время она выкатила свою большую сумку в коридор и ушла, громко хлопнув дверью. Одна.