Текст книги "Нить Гильгамеша"

Глава 10. Неласковое утро

Станция «Иль», жилой сектор

В то утро главного следователя транспортной прокуратуры Единой галактики Гре́ту Гаа́р разбудил грохот на кухне.

– Сема́ль, скварр тебя укуси, – простонала женщина, хватаясь за голову.

С трудом разлепив глаза, она потянулась к креонику, чтобы посмотреть на время: 5 утра 15 минут по среднегалактическому времени. Женщина откинулась на подушку и протяжно выдохнула, взъерошив короткий розово-лиловый «ежик» на голове. На пороге ее каюты появилась угловатая девочка-подросток с высокой кружкой искрящегося в полумраке спальни напитка.

– Я тебя разбудила, мам? – пропела девочка.

Не дожидаясь ответа, она стремительно пересекла порог, подошла к кровати и, поставив кружку на тумбочку, забралась под одеяло.

– Как хорошо, что ты проснулась, – пробормотала, прижимаясь щекой к материнской груди.

Грета фыркнула:

– Не проснулась, а меня проснули… Что там у тебя грохнулось?

– Лед, – безмятежно отозвалась девочка и крепче обхватила мать за плечи, прижавшись острыми коленками к бедру. – Хотела сделать тебе вкусный завтрак в постель.

– Я вообще-то ждала тебя к ужину, – Грета высвободила руку, обняла дочь и чмокнула в макушку. – Взяла отгул, чтобы провести этот вечер вместе, а ты вместо того, чтобы нормально проститься с матерью, до пяти утра где-то шлялась.

– Ну, мне же с друзьями тоже надо проститься… – девочка пожала плечами. – Тем более ты знала, где я и с кем и разрешила остаться у Та́вры на ночь.

– В самом деле? – Грета приподняла голову. Ничего подобного она не припоминала.

Но дочь уверенно кивнула:

– Точно-точно. И мама Тавры тоже это помнит. «Всякий раз, как Семаль захочет и Тавра не будет против», – девочка довольно похоже спародировала материнскую манеру говорить – чуточку начальственную.

Грета засмеялась:

– Это было сказано три года назад, когда вы с Таврой вместе учились.

– Сейчас нам это необходимо еще больше… – девочка запрокинула голову, посмотрела на мать. – Ты сердишься?

У нее были отцовские глаза – светлые, словно лед, лукавые и искрящиеся, курносый нос и слишком светлая кожа. Она сошла бы за землянку, если бы бирюзовую радужку не рассекала тонкая, будто ниточка, щель вертикального рептилоидного зрачка. Грета прижала дочь крепче, похлопала по плечу:

– Нет, что ты…

– Ты сможешь сегодня побыть со мной?

Грета вздохнула:

– Посмотрим, – прошептала, пряча разочарование: ей вряд ли удастся провести этот день с дочерью, а уже вечером та должна вернуться на Клирик, в школу-интернат. Это учебное заведение дочь выбрала по окончанию младшей школы три года назад, она была подведомственным управлению сопровождения следственных действий образовательным учреждением, обучение в котором давало «зеленый свет» на поступление в академию галактической безопасности или академию правосудия.

Семаль было тринадцать и она во всем хотела походить на мать, вот только не могла догадаться спросить, а какой Грета была бы, если бы не работа, одиночество и разочарование. Грета и сама не знала наверняка. Вероятно, счастливее. Но это не точно – она себя не представляла вне работы. Вне бесконечных перелетов, поимки жуликов, вне экспертиз и туповатых дознавателей. Это был ее мир, в который дочь хотела ворваться – Грета отдавала себе в этом отчет – чтобы оказаться чуть ближе к матери.

– Давай, что ты там наготовила, – женщина с трудом заставила себя оторваться от дочери, оттолкнув накатившее чувство тоски от приближающейся разлуки, кивнула на кружку, над которой все еще поднимался зеленоватыми клубами холод.

Семаль подскочила, затараторила:

– Это мне Тавра посоветовала, называется «Мозготряс»…

– …О, как красноречиво, – Грета тайком любовалась дочерью.

Угловатая и порывистая, она вырастет красавицей. В груди, словно потревоженный скварр, зашевелилась совесть – такое сокровище она скрывает от отца. «Чушь, – отмахнулась, – ему она все равно не нужна, я берегу дочь от боли». Но что-то липкое и неживое в груди продолжало разъедать изнутри. Червь сомнения. Что, если она все придумала. Что, если для отца Семаль нет ничего важнее дочери. Что, если он готов ради нее на многое. Что, если она бессовестно ворует у него часы, которые он мог бы провести с дочерью.

– Его надо пить непременно большими глотками, иначе ничего не получится, никакого мозговзрыва, понимаешь? – Дочь взяла в руки кружку и, повернувшись к матери, протянула ей. – Ты готова?

Грета села на кровати.

– Вполне, – она хотела взять кружку из рук дочери.

Та отпрянула:

– Э-э нет, надо встать. Тавра сказала, что в постели нельзя.

– Но ты же хотела, чтобы я позавтракала в постели.

Семаль упрямо поджала губы:

– Хотела, да… но передумала и сделала «Мозготряс».

Грета, проворчав, откинула одеяло и выбралась из постели.

Дочь улыбнулась:

– Теперь можно.

Кружка оказалась ледяная. Напиток внутри – ядовито-зеленый, от него поднимался мятный парок. Грета с сомнением уставилась на дочь:

– Я точно не отравлюсь? Что, ты там говорила, в составе этого явства:

– А я не говорила… Триахин, мясо мирра́нских крабов, измельченный стебель земной перечной мяты… Немного сладкого ежевичного сиропа… Вкус должен быть освежающим.

Грета все еще сомневалась, дочь подбодрила:

– Ну, неужели ты мне не доверяешь?

В прошлый раз она это говорила матери перед прыжком с парашютом с башни Тиязе́ре. Грета тогда сломала ребро и вывихнула ногу. Вздохнув, она коснулась губами края кружки и, переведя взгляд на замершую от восторга дочь, сделала глоток.

Это было словно сгусток ртути. Он сковал легкие, в одно мгновение выбив из них весь воздух и оглушив. Ледяная жижа, ставшая внезапно густой и склизкой, не проглатывалась, застыв в гортани и начала выходить из Греты… слезами.

– Глотай, глотай, скорее! – кричала рядом Семаль, подпрыгивая и размахивая руками.

Волю тоже парализовало. Даже если сейчас Грета и могла бы выплюнуть влившуюся в нее гадость, то не смогла бы.

– Ну же!

И Грета сглотнула. Ледяное крошево проникло в брюхо, казалось, оно прожигало даже стенки желудка. Грета, отставив кружку на тумбочку, уперлась в нее ладонью и тряхнула головой, пытаясь перевести дыхание.

– Во-от! – завизжала рядом Семаль. – Мозготряс!

Она крутилась и подпрыгивала, словно взбесившаяся юла, вертелась вокруг, а Грета не могла сфокусировать взгляд – чертова кружка расплывалась перед ней ядовито-зелеными кругами.

– Воды, – прохрипела, наконец, падая на колени.

Семаль исчезла на мгновение, вернулась со стаканом воды. Грета сделала несколько жадных глотков, надеясь, что вода не отравлена. Хвала богам, дочери хватило милосердия подать простой воды.

– Ну как, классно ведь, да? – не унималась дочь, хоть во взгляде появилось сомнение.

Грета закатила глаза:

– Тавре стоит оторвать руки и поставить вместо ног, – пробормотала Грета, вставая. – Убери это и не вздумай пробовать сама!

Дочь просияла:

– Да, она так примерно и сказала, что ты среагируешь! Хорошо, что они с родителями уже покинули «Иль».

«В самом деле, какая предусмотрительность», – Грета с облегчением поняла, что может, наконец, дышать.

Они приготовили завтрак. Успели сходить на этаж с магазинами и подобрать Семаль новую форму. Когда возвращались, девочка мечтательно покосилась на золотистые двери «Аяфе́та» – местного ресторана быстрой еды. В нем в этот предобеденный час толпились служащие, студенты академии правосудия.

– Может, сходим?

Там подавали лучший в Единой галактике вите́ль[17]17
  Витель – клириканское блюдо. Представляет собой небольшие кусочки мяса гигантского краба-фаланга, обжаренные до хрустящей корочки.


[Закрыть] со свежими овощами, с тонкой, хрустящей корочкой и кисло-сладким соусом. Грета посмотрела на часы: она просила постараться не трогать ее сегодня и креоник послушно молчал, но она могла только гадать, какими усилиями ее помощника это происходит.

– Пойдем.

– Ура! – Семаль просияла.

Когда дочь заказывала, на креоник Греты все-таки пришло сообщение – вызывал начальник оперативного отдела. Семаль, будто почувствовав что-то, сжалась и резко обернулась, встретилась глазами с матерью и сразу поникла, отошла от стойки. Забыв оплатить заказ, вернулась к столику:

– Тебе надо уйти? – спросила серым голосом.

Мать кивнула.

– Но мы можем пообедать, – предложила Грета.

Семаль качнула головой:

– Нет, это не имеет значения. Витель можно есть, когда все участники трапезы здесь, а твои мысли, что теперь не делай, будут на работе, – дочь медленно опустилась на стул напротив, посмотрела слишком серьезно для тринадцатилетнего ребенка. – Иди. Я отнесу покупки домой, соберусь и загляну к тебе перед отбытием.

– Точно? – Грета положила ладонь поверх прохладной ладони дочери, заглянула в глаза. – Обещаешь?

Та кивнула:

– Точно.

И постаралась беззаботно улыбнуться:

– Полакомимся в следующим раз.

Они встали. Грета обняла дочь, крепко прижала к себе:

– Только обязательно загляни ко мне перед отбытием на Клирик.

Дочь торопливо кивнула, шмыгнула носом:

– Я тебя так люблю, мама. Ты моя самая лучшая… Вот закончу школу, потом рвану в академию и буду учиться уже у тебя под боком. А потом будем вместе ловить жуликов!

Детские ручонки цепко обхватили Грету за талию.

– Иди собираться! – мать отодвинулась от дочери, подтолкнула ту к двери.

Семаль махнула рукой и, нацепив улыбку, помчалась по эстакаде к лифтам на жилой этаж.

Глава 11. Оружие хакера

Борт фрегата «Унция»

Влад аккуратно, не привлекая внимания диспетчеров, подключился к серверу транспортной службы, нашел нужный борт. Переключился на диспетчерскую сектора и ввел типовой код с бортовым номером судна, нашел катер на марше – крошечная точка на карте Единой галактики. Приблизил изображение. Конечно, это была виртуальная проекция, но она словно делала объект взлома осязаемым. Вот они, тонкие линии воздуховодов и камер очистки, круглые глазки́ шлюзов, сопла двигателей. Типовая конфигурация, грузовой отсек выступал, словно раздувшееся брюхо кита. Иногда его заполняли специальным раствором для тушения. Катер был приспособлен к работы в атмосфере, при этом прекрасно мог справиться с чрезвычайной ситуацией на космическом корабле.

Не подключаясь к системе корабля, Влад аккуратно вошел в базу данных диспетчерской службы, просмотрел путевой лист, состав экипажа корабля. Нашел вкладку с накладными на груз. Ничего подозрительного, никакой подсказки.

– Ну, хорошо же…

Ему потребовалось еще восемь минут, чтобы подготовиться: последовательно подключиться ко всем портам, приготовиться ко входу в систему корабля с сохранением толерантности искина к внедрению. Это напоминало ему работу абордажной группы спецназа: скрытно подобраться к врагу, заблокировать входы и выходы, приготовиться к захвату, и по команде – ворваться внутрь. С той только разницей, что его работа – ворваться внутрь, словно перышко, словно ветерок, чтобы ни одна живая душа не узнала о его присутствии и не могла выставить защиту.

Оружие спецназа – пушки. Оружие хакера – тишина.

Влад осторожно выдохнул, замер над клавиатурой – он подошел к самому ответственному моменту, и сейчас нужно, чтобы его никто не отвлек. Он встал, вышел из рубки и постоял так пару мгновений в коридоре за гермопереборкой, прислушиваясь к спящему судну. Вернувшись в рубку, прошел к центральному монитору, просмотрел датчики по всем бортовым системам, проверил, чтобы работали штатно. Посмотрел маршрут на ближайшие несколько часов – никаких резких маневров, опасностей столкновений и встреч не должно приключиться: навигатор выстраивал маршрут на ночную вахту так, чтобы она прошла максимально спокойно, позволив небольшому экипажу отдохнуть.

– Отлично, Кром, ты молодец… Ценю.

Конечно, можно было сейчас все подготовить, а финальное подключение провести в присутствии капитана. Но тогда он не узнает, в чем суть этого задания и что скрывает крошечный катер.

Он развернулся к своему рабочему месту, воодушевленно растер ладони:

– Ну-с, «разулыбьте сочувственные лица»[18]18
  Из стихотворения Владимира Маяковского «Я счастлив!» (1929 год).


[Закрыть], принимайте папочку на борт.

Влад упал в кресло, приник к монитору, пальцы на мгновение замерли над клавиатурой, погладили выпуклые клавиши, любовно, как скучавшую по ним подругу.

Ввод…

Серия цифр.

Ввод.

Резервный код аварийного доступа.

Ввод.

Этот же код – еще раз. И еще. И только потом – в третий, с добавлением Владу кода с утилитой, закольцевав код. Искин пожарного катера насторожился – словно змея, укусившая собственный хвост. Влад отстранился, наблюдая, как все приготовленные для взлома шлюзы, окрасились красным – на корабле сработала аварийная сигнализация.

Влад приподнял ладонь, выставил вверх указательный палец.

– Раз. Два. – Добавил к нему средний и тут же безымянный. – Три.

Он неторопливо считал, наблюдая за тающей шкалой загрузки: искин, проглотив наживку, не обнаружил внедренный фрагмент кода, покрутив его, принял измененный код как родной. На боковом экране веером раскрылось с десяток одинаковых окон.

– Есть.

На боковой экран шла трансляция со всех камер видеонаблюдения, информация с бортового самописца. В некоторых окнах передвигались люди: сонно и немного растерянно, искин как раз только выключил аварийную сигнализацию и сообщая экипажу, что сбой резервного кода купирован. «Ага-ага», – Влад улыбнулся. Члены экипажа – кто в пижамах, кто полуодетый – бродили по коридорам, проверяли и перепроверяли бортовые системы. Влад подключился к искину – на мониторе показалась проекция демоэкрана из рубки пожарного катера.

Этого было достаточно, чтобы выполнить задание Ноэль: Влад внедрился в систему жизнеобеспечения корабля и теперь мог не только ответить на входящий сигнал, подменив их вахтенного, но и, предположим, пилотировать корабль. У него не было данных, но скорее всего, тот, кто взломал «Менандель», действовал примерно так же: поймать систему за хвост, подсадить свою утилиту. Чтобы ее выявить нужна полная диагностика всех систем с функцией сравнения с эталонной программой. А это возможно только в доке, потому что никто из безопасников и бортинженеров не таскает с собой эталонный образец программного кода.

Но Владу нужно было понять другое: зачем ему приказали повторить трюк с погибшим «Менанделем».

Он еще раз взглянул на транспортные накладные, потом – на экспликацию оборудования. Портативная транзакционная камера. Судя по чертежу в приложении – разъемное кольцо, установка, и небольшой монитор. Согласно задумке, она могла перебросить в другую часть сектора что-то небольшое. Например… пламя бушующего пожара. Выброшенный в безвоздушное пространство, он мгновенно погаснет. «А если точка выхода из транзакции будет перемещена внутрь другого корабля? Или пламя сделать не совсем обычным?» – у Влада выступила испарина.

– Зачем ты мне это показала? – спрашивал себя Влад, обращаясь к невидимой Ноэль.

* * *

За спиной прошелестели гермопереборки, Влад едва успел закрыть окна на боковом экране.

– Как прошла смена? – первым на мостике появился навигатор Кром Брием. Это был долговязый и неопрятный клириканец, вечно жующий и поглядывающий презрительно на Влада.

– Все путем, – Влад встал из-за консоли и потянулся. – Отлично выстроен маршрут, никогда еще не было такой ленивой вахты.

Клириканец усмехнулся, но промолчал. Следом за ним в рубку зашли разом старпом Пао Риж и связист Марс Суро́м. Бросив взгляд на землянина, поздоровались только с навигатором. Склонились над своими мониторами. Влад посмотрел на часы – до окончания его дежурства еще сорок минут: и покинуть рубку не покинешь, и встревать в разговоры команды неловко. Он снова сел, вытянул ноги и, скрестив руки на груди, принялся наблюдать. Навигатор проверил маршрут, сообщил старпому точки маневров, тот кивнул. Связист зевнул. Заметив, что Влад их разглядывает, толкнул старпома в плечо, указав взглядом на Влада.

Пао Риж застыл, медленно развернулся:

– Ты пялишься потому что увидел у меня что-то интересное?

– А должно быть? – Влад пожал плечами. – Мне попалась одна работа, «Психокинетика и психодинамика смешанных экипажей», очень занятные наблюдения. Вот думаю, может, и мне податься в литературу, мемуары написать. – Он встал. – Напишу, как мы с вами подружились. Как вы приветливы и обходительны с землянином. Проанализирую ваше прошлое, вспомню к месту, что были времена, когда представители вашей расы охотно питались землянами. А сейчас вот как все изменилось, на одном корабле служим… Как думаешь, господин старший помощник, будет ли успех у такой книжули?

Пао Риж уставился на него с ненавистью пополам с презрением, с тонких губ почти сорвалось проклятие, когда в рубку вошла Ноэль.

– Что здесь происходит? – она смерила взглядом своего помощника и Влада, притихшего навигатора и связиста. – Пао, я тут выяснила, что у нас произошла замена ночной вахты. Ты хотя бы в курсе был?

Она неторопливо прошла внутрь и заняла капитанское кресло.

Старпом неохотно отвел взгляд от Влада.

– Да. В курсе.

– А почему же я узнала об этом только из журнала допуска в рубку? – Ноэль склонила голову к плечу. – Кром, надеюсь, это в первый и в последний раз.

– Да, капитан, – навигатор неохотно забрался в свое кресло, подключил наушники.

Ноэль посмотрела на Влада.

– Теперь с вами… – Влад обратил внимание, что лично она ему говорила «ты», а сейчас перешла на «вы» в отношении всех членов команды. – Надеюсь, свою внезапную вахту вы использовали с пользой?

– Я сам предложил Крому заменить его, в ночное время диспетчерская работает через пень-колоду, что мне на руку. – Он кивнул на свои мониторы. – Так что касается вашего задания… я готов…

– Показывайте, – капитан кивнула на центральный монитор и повернула кресло к нему. Нацепила на виски лианиновые[19]19
  Лианин – «живая» материя, синтетический суперпроводник.


[Закрыть] диски и вошла в локальную сеть.

Влад ввел финальную часть кода, перебросил изображения с камер пожарного катера на центральный монитор «Унции».

– Впечатляет, – кивнула Ноэль. – Сколько на это ушло времени?

От чего-то по интонации Влад понял, что она знает и сейчас просто проверяет, будет ли он ей врать. Поэтому сказал честно:

– Минут десять-двенадцать.

– Неплохо. Что ж, давайте проверим, что у вас получилось. Марс, вызовете рубку катера.

Влад со своего места переключился на рабочий стол вахтенного на пожарном катере, нашел систему оповещения о входящих сообщениях, приготовился принять звонок. Один сигнал. Второй. Никто не шевелился в рубке – вахтенный определенно спал. Вдруг почудилось движение, кто-то рухнул в кресло и потянулся к тумблеру приема вызова. Влад опередил его на долю мгновения – достаточного, чтобы оценила Ноэль, и ничтожно мало для вахтенного на пожарном катере.

– Два ноля шесть, это Санди́, прием, – проговорила Ноэль измененным голосом, назвав при этом неправильный бортовой номер и подняв вверх указательный палец.

– Прием, Санди. Это не два ноля шестерка. Это два ноля шестнадцать.

– Ой, скварр, – мило чертыхнулась Ноэль. – Лишнюю циферку набрала. Прошу простить! Надеюсь, я вам не сильно помешала!

– Ни капли! У меня ночная вахта заканчивается. Рад был помочь.

И катер отключился. Ноэль повернулась к Владу, посмотрела с интересом.

– Молодец. Хорошая работа. – Она склонила голову к плечу. – Разрешаю сдать вахту досрочно и отправляться спать.

– Есть, капитан. – Влад потянулся к пульту, чтобы отключиться от катера.

Ноэль неожиданно остановила его:

– А вот этого не надо. – Она выжидательно смотрела. Присутствующие в рубке клириканцы тоже насторожились, готовые в случае сопротивления скрутить землянина.

Влад застыл с занесенной над пультом управления рукой, прикинул риски. Стоит ему освободить рабочее место, как его займет бортинженер «Унции» Марс Суроль. Ему будет доступен порядок действий Влада, подсаженный код. С одной стороны – это его, Влада, ноу-хау, разработанный до того, как он устроился на «Новую эру», а значит концерн не мог на него претендовать. С другой – выбыть из экипажа «Унции» не входило в его планы.

Влад прикусил губу с внутренней стороны, из-за чего улыбка стала кривоватой:

– Как скажете, капитан.

«Пусть подавится», – мысленно показал Марсу неприличный жест.

– Да, именно так и скажу: консоль не трогайте, отправляетесь спать. Спасибо за работу.

Глава 12. Шестнадцать портативных камер, и надо еще

Влад нарочито неторопливо двигался по направлению к собственной каюте. Зашел по дороге на камбуз, достал из камеры охлаждения баночку ледяного клириканского эля – терпкого, с горчинкой и приятным послевкусием. Откупорив бутылку, сделал пару глотков. Горло перехватило, из-за чего слишком холодный напиток пришлось проталкивать по пищеводу крохотными порциями, ощущая каждый глоток, как укус змеи. Глаза заслезились, на лице выступили красные пятна, но общее ощущение свежести и внезапного пробуждения радовало. На камбуз заглянула медик Рин.

– Ты мне на диагностике нужен.

Влад торопливо проглотил эль, откашлялся:

– Сейчас?

– Да, хочу снять твои параметры после стресса, – кивнула Рин, уже собираясь исчезнуть за раздвижной дверью.

– Тогда придется сперва организовать мне стресс, – Влад усмехнулся, блаженно выдохнул, прогоняя ледяную крошку, будто бы заполнившую гортань.

Медик посмотрела на него с осуждением:

– Можно хотя бы меня не вовлекать в эти ваши игрища кто круче и выносливее?.. Или только я помню о твоем обмороке?

Влад помрачнел:

– Я виноват, что боюсь вида крови.

Рин нетерпеливо отмахнулась:

– Через пять минут чтобы был у меня. Потом спать.

Влад кивнул. Диагностика сейчас – самое неприятное, что можно себе придумать. Диагностика – это лежать в белье в холодной диагностической капсуле в состоянии овоща без возможности контролировать и как-то влиять на то, что происходило с выставленной им удаленной связью с пожарным катером. «Может, отключить им это все к чертям собачьим?» – прищурившись, он сделал еще один глоток и отвернулся от камеры видеонаблюдения, облокотился на некое подобие барной стойки, служившей клириканцем столом для разделки их диковинных червяков и слизней.

Он посмотрел на дисплей своего креоника – зеленый огонек в верхнем правом углу говорил, что Ноэль и остальные еще шуршат внутри искина пожарного катера, все еще пытаются вскрыть и скопировать методику Влада. «Палитесь, палитесь», – землянин отпил еще немного эля и прищурился. Ноэль приказала ему взломать систему безопасности катера пожарной охраны под флагом Креониды, но не подумала о том, что все их действия в системе взломанного катера записываются Владом. Это можно проанализировать и узнать, зачем именно был нужен этот чертов катер.

Дав команде еще парочку мгновений, он допил эль, выбросил пустую банку в утилизатор и неторопливо направился к выходу – в распоряжение Рин.

Добравшись до медблока, привычно направился за ширму к приготовленному для него саркофагу. Задернул занавеску. Опустившись на кушетку стянул армейские ботинки, пихнул под сиденье. Разделся и аккуратно сложил одежду. Последним отщелкнул замки браслета-бромоха, положил его поверх одежды. А вот саму пластинку креоника оставлять без присмотра не стал – мало ли кому в голову придет ею заинтересоваться? Он еще раз посмотрел на зеленый огонек в углу экрана. Покосился на время – ровно пятнадцать минут с момента открытия порта и подключения к искину пожарного катера.

«Хорошего помаленьку», – усмехнулся он и смахнул программу. Зеленый огонек погас.

– Я готов, – Влад выглянул из-за ширмы.

Рин кивнула, не оборачиваясь. Скомандовала:

– Размещайся. Постараюсь долго тебя не задерживать… – Она сделала несколько отметок в диагностической карте землянина. – После могу перевести на режим гиперсна, пару часов и будто не было ночной вахты… Хочешь?

Она повернулась и посмотрела на молодого человека. Тот поднял вверх большой палец:

– Шикардо́с…

Рин вскинула брови.

– Это надо понимать, как согласие, да?

– Однозначно! – Влад скрылся за ширмой, забрался в саркофаг и вытянул ноги. Быстрым движением спрятал креоник под поясницу и положил руки вдоль тела. Рин появилась через мгновение. Отодвинула ширму.

Крышка саркофага тихо вздохнула, смыкаясь над головой землянина. Едва накрыв его, стала полупрозрачной, приглушив проникающие из помещения цвета. Из обшивки капсулы потянулись серебристые лучики, щекотно коснулись волосков на предплечьях, плечах и груди Влада. Воздух внутри саркофага наполнился кислородом и озоном, стал легким и прохладным. Влад медленно втянул его через ноздри и прикрыл глаза. Сквозь ресницы успел заметить перечень манипуляций, отобразившихся на мониторе камеры. Ничего из того, чего ему бы стоило опасаться.

За бортом саркофага, кажется, появился кто-то еще. На мгновение исчезло узкое лицо Рин, послышались голоса. Один точно принадлежал самой Рин. Второй – Влад был готов поклясться – Ноэль.

– Давно он у тебя? – спросила капитан.

– Минуты четыре как. В чем дело?

Ноэль, кажется, вздохнула:

– Ничего… Просто кое-что хотела бы проверить.

– Проверила? – Голос Рин звучал с плохо скрываем раздражением. – Ноэль, я просила не вмешиваться в мою работу.

– Нет… Ладно. На сколько он у тебя?

– Диагностика плюс два часа гиперсна.

Капитан недовольно пробормотала:

– Меня ты гиперсном не слишком балуешь.

– Потому что ты не землянка на корабле людоедов, наверно, поэтому, – отрезала медик.

Влад мысленно улыбнулся и пожал сухую ладошку пожилого доктора Селери́к. Глубоко вздохнул и позволил себе погрузиться в раздумья – саркофаг для диагностики пока был самым безопасным местом, чтобы никто не подслушал его мысли.

Он думал о том, в чем цель сегодняшнего задания. А еще – каково будет следующее. Просчитывал, как ему посмотреть, что делала Ноэль и остальные клириканцы в перехваченном Владом пожарном катере, чем интересовались.

Параллельно – словно рефрен – тянулась липкой паутиной мысль: что сделают с ним, если вдруг раскроют истинную причину его появления на корабле. И что будет, если он ошибся и выбрал не тот корабль.

Последняя мысль постепенно завладела сознанием, он снова мысленно перебрал и перепроверил все данные, указывавшие, что «Унция» – тот самый борт, который ему нужен. Снова складывал и вычитал прямые и косвенные указания, пока в голове окончательно не помутилось. Следом за этим в сознание ворвался густой и ти́нистый запах реки, ощущение палящего солнца на коже и отдаленный смех матери – словно волны могучей реки, он то приближался, то отдалялся.

Выйдя из медблока чуть больше, чем через два часа, он отправился в свою каюту. Там, устроившись в душевой кабине и включив воду – вода тоже неплохо закрывала его от внимания клириканцев-синестетиков, он просмотрел запись с своего рабочего места на «Унции». К его удивлению Ноэль ничего не искала на пожарном катере. Более того, оператор, принявший ее звонок, знал, что корабль должен быть взломан.

– Что скажешь? – спросил он у капитана после того, как Ноэль выпроводила из рубки землянина и перезвонила.

– Он неплох. Действует нагловато, но эффективно.

– Так он взломал меня?

– Да.

Пока она говорила, связист Марс Суроль перебирал код, которым Влад вскрыл их посудину – Влад видел, как открывались и закрывались на мониторе окошки камер видеонаблюдения, шлюзы и гермопереборки, как включилась запись переговоров, шипение двигателя. Как на мгновение дольше, чем следовало ожидать, Марс Суроль задержался в грузовом отсеке.

– Не заметил, ни один датчик не сработал, – отозвался офицер пожарной охраны.

Влад Чайка самодовольно хмыкнул и включил воду погорячее, теплые струи ударили по спине.

– Значит, он в самом деле так хорош, как о нем говорят… – добавил после короткой паузы.

Ноэль отмахнулась:

– Посмотрим. Но в целом я пока скорее довольна, чем нет. Что с грузом, скажи.

Влад обратился в слух.

– С грузом все в порядке. Протестируем и сможем передать вам.

– Раньше никак?

– Нет – оператор засмеялся. – Мне все-таки надо соблюдать какую-то отчетность и видимость легальной работы. Иначе нас вскроют раньше, чем мы успеем сказать «скварр».

– И сколько у тебя единиц на борту?

– Шестнадцать, как заказывали.

– Еще сможешь дать?

– С огромным удовольствием.

– Мне еще нужен будет отчет по полевым испытаниям. Не забудь сделать копию и переслать мне…

Ответ она не успела дослушать – пятнадцать минут завершились и порт доступа на пожарный катер захлопнулся, выкинув непрошенных гостей из сети.

«Значит, все-таки груз, – Влад отложил креоник, встал и, капнув на ладонь немного жидкого лавандового мыла, растерся им. – И им нужны варианты кодов для удаленного доступа». Догадался: «Менандель» – не последняя цель Филина. Просто демонстрация – жуткая и бесчеловечная. Значит, будет второй, основной, удар. И по масштабу он должен превзойти судьбу «Менанделя».

«Что можно придумать страшнее этого?» – мыльные потоки ласкали кожу, стекали в небольшое углубление на дне кабины.

«Шестнадцать портативных транзакционных камер и надо еще, – он выключил душ, вытер живот и плечи полотенцем. Струи продолжали стекать с мокрых волос. – Зачем может понадобиться такое количество пожарного оборудования?».

* * *

Станция «Иль»

«Иль» – была станцией на независимой орбите Регины. База главного управления транспортной полиции и прокуратуры, место постоянной дислокации академии правосудия, порт для сотен быстроходных катеров и неповоротливых фрегатов управления сопровождения следственных действий.

Темно-зеленый цвет здесь был повсеместно – от убранства интерьеров до формы. Яркие платья гостей, адвокатов, прибывших для производства следственных действий, или привлеченных внештатно экспертов были словно цветы на летнем лугу. Сразу бросались в глаза.

Проводив удаляющуюся дочь взглядом, Грета поторопилась в противоположную сторону – во внутренние помещения станции. В лифте кивнула нескольким знакомым, вышла на этаже главного управления и, не проходя через серебристо-хрустальный турникет, свернула по коридору направо, в административный отдел.

Шеф, клириканец с серебристой от возраста кожей и выцветшими оранжево-красными глазами, больше напоминавшими плавники золотой рыбки, посмотрел на нее сурово, взглядом указал на стул.

– Прости, что дернул сегодня. Парни сказали, у тебя дочь сегодня уезжает.

Грета кивнула. Она оценила. Нет, правда, Ша Себиль не был сентиментален, он был стар и, казалось, женат на работе. Но это не мешало ему иногда вспоминать, что его сотрудники – все-таки живые люди. Иногда. Вот как сейчас.

– На ремстанции «Фол» около получаса назад угнан грузовик класса «Идрис», «Линель». Порт приписки Ба́рга, это в ведении Клирика.

Грета присвистнула. Ша Себиль посмотрел на нее мрачно:

– Рано свистишь. Некто подключился к нему удаленно и вывел из дока…

– А что команда?

– Команда в это время пила эль в баре на седьмом уровне. Их видели все… Вот теперь можешь свистеть.

Грете расхотелось.

– А что, следы какие-то остались?

– Вот ты их и найдешь, – отрезал шеф. – Надеюсь завтра увидеть от тебя что-то стоящее.