Текст книги "Крик горностая"

Тигран виновато улыбнулся, напомнив:

– Я только прошу, ни слова не говорите Анне о нашем разговоре.

Игорь в задумчивости стоял, по-прежнему втягивая голову в плечи и ежась на ветру.

– А как, интересно, они могут проделывать это все технически? У вас есть предположения? – она посмотрел на Тиграна. – Даже невероятные?

– Если только рассуждать в порядке бреда, то у Маши может быть ключ. А Леонид… Он очень похож на Илью. При определенном ракурсе и небольшом гриме, перепуганная женщина может его принять за умершего… Вы попросите у Ани семейные фото, сами убедитесь.

* * *

Аделия зевнула и стряхнула с колен крошки.

– И чего мы ждем?

Она грелась рядом с Максом, пила чай из термоса и только что доела печенье. Вечер определенно ей нравился, но хотелось бы провести его вдвоем, в уютной квартире. Она покосилась на Романыча и его напарника, прикорнувшего на заднем сиденье: этого, кажется, все устраивало и, отработав на объекте, он забрался в машину и почти сразу заснул.

Макс тихо засмеялся:

– Напомнить, кто нас втянул в эту историю?

– Если ты обо мне, то я не планировала бессонные ночи на страже сна Анны Ревель, – Аделия обиделась, шмыгнула носом. – Я думала, как-то без ночных бдений в автобусе все выяснится… А мы, кстати, сколько времени будем за ней вот так наблюдать?

Она наклонилась вперед, высунулась между сиденьем водителя и пассажирским креслом, на котором, удобно положив ноутбук на колени, устроился Макс. Экран ноутбука был разделен сейчас на девять равных квадратиков, шесть из которых были темными – в комнатах не горел свет, в двух других едва проступали тени от падающего из коридора света, и только одно окошко светило ярко – кухня. Там разговаривали Анна и Тигран.

– Вот так – ни сколько, – Макс изловчился и чмокнул Аделию в висок, – посидим пару часочков, посмотрим, как и что работает, и двинем.

Не оборачиваясь, он поднял руку и положил ладонь на шею Аделии и задумчиво погладил мизинцем около уха девушки. Капитан Александров говорил рассеянно, потому что взгляд был обращен на монитор. Посмотрев на Игоря, он уточнил:

– Записи же будете просматривать?

Романыч кивнул:

– Чего, запись идет, все видно-слышно?

Макс кивнул:

– Угу, все норм…

Он переключил камеру и увеличил изображение кухни, затем провел рукой по тачскрину и добавил громкости:

– Не знаю, Ани, – говорил Тигран. Они с Анной устроились пить приготовленный для Аделии, но так и не выпитый, чай. – Я боюсь, что ты себя загоняешь. Я понимаю, тебе тяжело. Илья… Он рядом с тобой и… наверняка ему очень больно видеть, что ты с собой делаешь.

– А он дело, кстати, говорит, – Игорь указал подбородком на монитор. – Как он тебе, Адель?

Девушка пожала плечами:

– Нормальный мужик, обаятельный. И по-моему влюблен в Анну. Давно и безответно.

Словно в подтверждение ее слов, Тигран положил свою руку поверх ладони Анны. Та осторожно высвободила руку.

Макс хмыкнул:

– В самом деле… Мне казалось, они давно знакомы.

– Вполне возможно. Анна говорила о том, что Тигран – ее старинный друг.

– Думаешь, между ними что-то есть? – Макс повернулся к ней.

– По крайней мере, с его стороны, есть симпатия. Это очевидно.

Макс какое-то время молчал. Тигран на мониторе тем временем очень нежно простился с Анной, поцеловав ей руку, ушел. Анна, проводив его, заперла дверь, вернулась в кухню. Села на свое место и, уронив голову на сложенные в замок руки, заплакала – камера ловила, как вздрагивали ее плечи, из динамиков доносились приглушенные всхлипывания. Из подъезда вышел Тигран, закурил на крыльце, а потом направился напрямую к фургону. Игорь хмыкнул:

– Похоже, у нас гости…

– Смотри, чтоб он тут лишнего не увидел, – предупредил Макс, сворачивая окна с камерами и переключая на текстовый документ, с которым якобы работал.

– Обижаешь… Тигран Гамлетович? – Игорь опередил мужчину, приоткрыв дверь салона, выглянул наружу. – Чем обязаны?

Тигран заметно смутился, услышав не только свое имя, но и отчество. Хмыкнул:

– То есть меня тоже «пробиваете»?

Романыч ослепительно улыбнулся:

– Нет, что вы, у меня нет таких полномочий. А вот список друзей и знакомых, данный Анной Максимовной, ест. И Тигран среди них один-единственный… Так чем обязаны?

Он вышел из салона, неплотно притворив за собой дверь. Аделии и Максу было все прекрасно слышно.

– Печку включай, околел я, – Игорь вернулся в салон, полез за своей курткой, накинул ее на плечи. И тут же вытащил из сумки термос. Сделал большой глоток. – Что скажете?

Макс наблюдал за удаляющейся фигурой Тиграна.

– Определенная логика в версии со старшей дочерью и ее ревностью есть, – он снова вывел камеры видеонаблюдения на монитор. – Вполне возможный сценарий и мотив. По идее надо выяснить точно даты и время, когда Анне Ревель виделся ее супруг и аккуратненько поузнавать алиби у домочадцев на это время.

Игорь хохотнул:

– Это кто ж мне даст аккуратненько алиби узнавать? Я теперь не под погонами, ты забыл?

Капитан Александров вздохнул:

– Я не забыл.

Вмешалась Аделия:

– А что, часто такое бывает, чтобы родственники мутили из-за опеки и доступа к финансам. Там же наверняка все не просто, под наблюдением. И на себя денежки не потратить. Или как?

Она переводил взгляд с Макса на Игоря и обратно в ожидании ответа. Первым заговорил Макс.

– Да как там особо проконтролируешь? Только если зарвутся и доведут подопечного до банкротства. И то… Недееспособный, он и есть недееспособный – ни пожаловаться при подозрении, ни обратиться в аудиторскую фирму. Тем более если речь идет о таком основании, под которое подводят Ревель.

– Шизофрения? – догадалась Аделия.

Макс кивнул.

– При таком раскладе еще затрагиваются интересы несовершеннолетней дочери, – напомнил Игорь. – Она уже взросленькая и вполне может куда надо обратиться.

Макс покосился на него:

– Это если она хоть немного проявит бдительность. А Мария с мужем ее знают с младенчества. Если нормальные отношения все эти годы были, то девочка даже в мыслях не допустит, что ее обманывают.

Тигран еще стоял на улице и говорил с кем-то по телефону, кажется, ругался. Сев в машину, с силой захлопнул дверь и рывком стартанул с парковки.

– Хм… горячий, однако, мужчина, – отметил Романыч, провожая взглядом его черную иномарку.

– Надо подумать, как проверить алиби Марии и ее мужа, – заключил Макс. – В конце концов, они вряд ли очень хорошо знают процессуальный статус детектива и совсем не знают содержание договора с Анной. Можно на это сослаться, чтобы хотя бы задать вопросы. А там уже дальше смотреть.

Анна тем временем, закончив плакать, вымыла посуду. Поговорила – очень коротко и почти дежурно – с дочерью, отправилась в ванную. Долго плескалась, дольше часа.

– Она там не уснула? – поинтересовался Романыч. – Что там можно час десять делать?

Он вопросительно посмотрел на Аделию. Та удивилась:

– Мне перечислить все возможные варианты?

– Ну, а почему нет, – Макс сладко зевнул, – нам все равно нечего делать.

Аделия закатила глаза. Выставив перед собой ладонь, стала загибать пальцы:

– Снять макияж, сделать пилинг. Набрать ванну с солями или пенкой. Вымыть волосы, нанести скраб, потом маску, потом пенку, потом уход… Масло на тело. Поухаживать за пяточками… – Аделия вошла во вкус, старательно избегая слишком интимных подробностей, оба мужчины смотрели на нее округлившимися глазами, как на инопланетянку. Девушка замолчала. – Что вас так удивляет? Красиво выглядеть – это серьезная работа. И она тем серьезнее, чем старше женщина.

Макс и Игорь переглянулись.

– Ты сейчас точно говоришь о женщине, которая недавно похоронила мужа, и уверяет, что видит его призрак?

Аделия осеклась. Пару часов назад Анна говорила ей о пустоте, которая сопровождает ее и поглощает. Страшные слова, как заноза, засели в сердце и даже сейчас не отпустили до конца, Аделия нет-нет, да поглядывала на Макса, будто опасаясь, что мужчина испарится. Она, примеряя эмоции Анны Ревель, с трудом могла представить себя «начищающей перышки», потеряй она любимого.

«А такого ли уж любимого?» – повисло в салоне машины невысказанным предположением.

Все трое посмотрели на монитор, в центре которого появилась Анна: полотенце на голове, банный халат плотно запахнут и завязан на крепкий узел. Женщина прошла в спальню, оставив распахнутой дверь. Потом, будто спохватившись, вернулась и захлопнула ее.

– Погоди-погоди, – Романыч коршуном подался вперед, – увеличь, что там она от нас прикрыла?

Макс уже открыл окошко с записью, сделал удачный стоп-кадр и приблизил изображение.

– Это свечи…

Аделия даже растерялась, услышав свой собственный голос:

– Это свечи, – она посмотрела на Макса. – Анна Ревель принимала ванну при свечах.

Капитан Александров задумчиво чесал подбородок.

– Н-да, – прошелестел, озвучивая его мысли Романыч, – безутешная вдовушка на максималках, эта ваша Анна Ревель.

– Но с другой стороны, – рассуждала Аделия, – она мужа похоронила полгода назад, ей что теперь, в монастырь пойти? Почему она не может принимать ванну при свечах?

– Может, кто ж спорит. Вопрос в другом – может ли женщина в состоянии тревожности и депрессии, когда то и дело видит своего умершего супруга, наслаждаться романтическим вечером при свечах? Это ты мне скажи, у тебя же диплом психолога.

* * *

Мягкая, расслабляющая музыка.

Капелька лавандового масла на запястья.

Удобная пижама.

Анна надеялась, что все это сыграет в ее пользу и она быстро уснет. Выпив традиционное в последние месяцы успокоительное, она отправилась в постель.

Пустая квартира нервировала ее. Но еще больше нервировало сознание, что за ней наблюдают. Анна автоматически делала красивое лицо, двигалась словно перед камерой, старалась грациозно сесть. Это происходило непроизвольно – вести себя, словно она была одна в квартире, Анна не могла.

Было неуютно.

«Надо было позвать кого-то из девочек», – подумала, натягивая одеяло до подбородка и поглядывая на дверь. Женщина не стала гасить свет. Мягкие тени, которые отбрасывала мебель, делали дом уютнее, заполняя пустоту.

«Зачем я разоткровенничалась с Аделией? Теперь детективы будут думать, что я – экзальтированная богачка, которая мучается от скуки и всячески привлекает к себе внимание».

Мысль, что о ней будут думать в таком ключе, позабавила. «Неужели мне еще не все равно, что обо мне думают?». Аделия удивилась, что у Анны нет подруг. В самом деле – почему? Анна была общительной, всегда в центре внимания. Но потом как-то связи ослабели, желание встречаться – тоже. Анна стала пропускать общие вечеринки и не отвечала на звонки, сосредоточившись на тех, кто всегда был рядом.

Несмотря на свой возраст, Анна Ревель не помнила, чтобы жила когда-то для себя, в ее жизни всегда был кто-то, кто управлял ею, указывая, что Анне хорошо, а что – нет. Сперва это был отец, потом – старший брат. За ним – Тигран. И вот Илья.

Но с Ильей ей было уютно. Наверно, по этой причине сейчас так тяжело. Анна вздохнула и прикрыла глаза – успокоительное начало действовать, женщина намеревалась побыстрее заснуть.

«Завтра заберу Регину, поедем с ней отдохнуть, – решила Анна. – Хотя бы на пару дней. Можно в Казань. Или Дербент. Я сто лет хотела съездить в Дербент».

«Ну и куда вы, две женщины, поедете, – возник в голове голос Ильи. Анна даже усмехнулось, так натурально вышло. – Это в конце концов опасно, ищи там вас потом по отдаленным аулам, в гаремах незнакомых горцев».

Он бы так и сказал «в гаремах незнакомых горцев», словно в гаремах знакомых горцев искать приятнее. Он бы никуда не отпустил, ни в какую Казань и тем более Дербент. Илья был разумным и в меру подозрительным мужчиной. С чувством юмора. Довольно властный при этом и как говорят «себе на уме». С первой женой они жили плохо, после развода так вообще не виделись почти. Зато дочерей он вырастил в строгости, людьми стали, а не мажорками. Анна вздохнула – Регину ей теперь воспитывать одной, хорошо бы не избаловать.

Мысли текли одна за другой. Воспоминания об Илье переплетались с сегодняшним днем и планами на завтра. Боль, колючим комком поселившаяся в груди, постепенно отступила, освободив место немного тупому спокойствию, упертому и плотному, словно ватное одеяло. Внутри стало тепло.

Анна засыпала.

Ей снилось, как они поехали на море три года назад, катались на катере, купались в бассейне с голубой водой и бродили по пропахшим специями улочкам. Только Регина оказалась старше, оказалась такой, как сейчас. И странный отель, они в нем не останавливались прежде. И вид из окна – не зеленая Анталья, а белоснежная Греция. Анна вздрогнула – это не та поездка, которая случилась. Эта та, которая не состоялась.

Острая боль в груди мгновенно ожила, пронзила сердце и легкие, сжало их, выпуская воздух. Стало нечем дышать. Анна резко села.

Свет в квартире не горел.

Перевела дыхание и посмотрела на часы: двенадцать часов сорок восемь минут. Она проспала около часа.

А напротив нее сидел Илья и в упор на нее смотрел.

– Илья! – женщина шумно выдохнула, убрала с лица волосы. – Ты меня пугаешь… Я прошу, не приходи ко мне больше. Иначе я не выдержу, я сойду с ума. Подумай, что тогда будет с Региной? Она же останется совсем одна!

Илья молчал. А потом встал и вышел из спальни.

– Илья! – Анна вскочила с кровати и побежала за мужем. – Не мучай меня. Скажи, что ты хочешь…

В квартире стояла тишина. Никакого Ильи не было. Только в белом лунном квадратике на столе стоял пузырек с ее успокоительным. Она точно помнила, что убрала его в шкаф.

Отшатнувшись, Анна ударилась спиной о дверной косяк и закричала.

Глава 7. Братья

Тигран припарковал автомобиль у небольшого двухэтажного особняка в центре города. За домами шумел проспект, город выбирался из утренних пробок, перепрыгивая через лужи и кутаясь в объемные шарфы, мимо неторопливо двигались редкие в этот час туристы. Тигран позволил себе минутную слабость – выключив двигатель, ненадолго остался в машине, наслаждаясь тишиной и серебристыми дорожками дождя, остававшимися на лобовом стекле. Положив руки на руль, он досчитал до десяти, и решительно вышел на улицу, шагнул к особняку.

На нарядном крыльце никого не было – очевидно, швейцар грелся в фойе. Однако служащий не показался даже в тот момент, когда Тигран уже оказался на нижней ступеньке. Мужчина нахмурился. Однако швейцар появился, широко распахнув перед ним двери и виновато улыбаясь:

– Доброе утро, Тигран Гамлетович, чуть вас не упустил, – он кивнул внутрь помещения: – Ваш брат уже на месте, три раза спрашивал.

Тигран молча кивнул. Рассеянно поправил часы на запястье, окинул взглядом зал. Благородно-изумрудная обстановка с золотой отделкой, картины в стиле французских импрессионистов, небольшие желтые «парижские» фонари в центре круглых, как на Монмартре, столиков. Этот зал их семейного ресторана так и назывался – «Монмартр». Если подняться по винтовой лестнице на второй этаж, то можно оказаться в приватной зоне и небольшом зале, который обычно занимали на время деловых обедов, а вечерами – влюбленные парочки, желающие ворковать в стороне от посторонних взглядов.

– Пригласи Давида, – повернулся к почтительно вытянувшемуся швейцару. – Пусть поправит ковер на второй и третьей ступени, задрался. И замените лампочки над вторым и десятым столиком, скоро сгорят.

– Всенепременно, Тигран Гамлетович.

Тигран кивнул. Прищурившись, бесцветно спросил:

– Где Карен?

– В кухню спустился вот пару минут назад.

«Ясно, с ревизией явился», – мрачно догадался. Внешне, при этом, ничем не выдал настроения, направился к неприметной лестнице вниз.

С нижней площадки слышались голоса. Тигран чуть замедлил шаг, прислушиваясь.

– Я уволю тебя, Марина, – распекал администратора брат.

У него был густой и объемный баритон, с легким южным акцентом, который тот, не бывший никогда на исторической родине, культивировал, считая его аутентичным.

– Карен Гамлетович, я же оставила все заявки, сегодня привезут, – администратор говорила сквозь слезы. Тигран вздохнул и заторопился вниз, нарочно привлекая к себе внимание.

– Доброе утро, – небрежно бросил, вваливаясь на цокольный этаж и в одно мгновение оценивая обстановку: брат сильно не в духе, уже багровый от гнева, половина сотрудников готова уволиться прямо сейчас, только су-шеф Антон стоял в стороне со скучающим видом. Значит, меню брат еще не успел посмотреть. – Что за шум. А драки нету?

Он улыбнулся, протянул руку брату и пожал протянутую ладонь, отметив про себя, что брату неплохо было бы контролировать свой гнев – потливость и краснота на лице подсказывали о проблемах с сосудами. «Впрочем, строгость может оказаться такой же напускной, как и акцент, если брат представляет себе владельца сети как необузданного альфа-самца». Он спрятал лукавую усмешку.

– Что ты улыбаешься, Тигран? Что ты улыбаешься? – спокойно поинтересовался брат.

Тигран развел руками:

– Рад тебя видеть… А ты о чем подумал?

Карен закатил глаза, скривил скептическую мину.

– Ты опоздал, – напомнил.

– Пробки… – Тигран пожал плечами и посмотрел над головой брата на Марину: молодая женщина поджала губы и отвернулась к стене, тайком вытирая размазавшуюся тушь. – Пошли, поговорим?

Он кивнул на лестницу, приглашая брата в свой кабинет.

Тот шумно выдохнул и последовал вперед, однако остановился и обернулся через плечо, проговорив с нажимом:

– Они все заслуживают строгого выговора. Все. Без исключения.

Тигран усмехнулся, покосился на сотрудников. Сунув руки в карманы брюк, согласно кивнул:

– Обязательно. Пойдем, ты мне все расскажешь, что у меня плохо, что отвратительно…

На повороте лестницы он подмигнул Марине и добавил:

– Принесите нам с Кареном Гамлетовичем кофе и что-нибудь к нему. Я еще не завтракал.

В молчании они поднялись на второй этаж, Карен зашел в кабинет первым и занял место Тиграна, мужчина неловко замер в центре кабинета, но спорить не стал – брат любитель символических жестов, а этот жест – занять место владельца, более чем символичен. Карен, а не Тигран был владельцем сети ресторанов. Пожав плечами, Тигран опустился на диван.

Марина зашла с подносом, на котором стоял кофейник, миниатюрная фарфоровая сахарница и две кофейные пары. В центре подноса стояла вазочка с коричным мини-печеньем. Заметив, что братья разместились в разных концах кабинета, вопросительно посмотрела на Тиграна. Тот протянул руку:

– Налей мне чашечку, пожалуйста, и печенье сюда давай.

Девушка кивнула. Под зорким и недовольным взглядом Карена наполнила чашку кофе и передала Тиграну. И постаралась быстрее ретироваться.

– Тебе ее надо вообще уволить, – младший брат погрозил пальцем в направлении закрытой двери.

Тигран отпил глоток крепкого кофе, отправил в рот парочку печений.

– Ты за этим приехал? – вместо ответа уточнил.

Отставив чашку с кофе на столик, он подался вперед, уперся локтями в колени, в ожидании ответа сверлил брата взглядом.

– Я должен объяснять тебе причину приезда? – в глазах Карена мелькнула издевка.

– А почему бы нет, если ты лезешь на кухню и распекаешь моих сотрудников?

– Это мои сотрудники, – коршуном взвился брат, снова багровея. – Я владелец сети ресторанов «Винсент», а ты – управляющий.

Тигран кивнул:

– Я помню свое место, Карен, напрасно тратишь слова. Ты – начальник, я – работник. Только, – снисходительная усмешка затаилась в уголках его глаз: – знает ли отец, что ты уже называешь себя владельцем семейного бизнеса? Ты, что же, его уже похоронил, а?

Брат, побледнев, привстал. Его глаза округлились, губы задрожали. Пятна выступили на лбу и гладко выбритых щеках.

– Да ты… Да я тебя…

Тигран покачал головой, вздохнул устало:

– Да ничего ты. И я ничего. Все решает отец. Все – от того, кто из поставщиков стелет кровлю, до того, где закупать новый хрусталь… Успокойся… Мы оба – просто исполнители его воли, как бы на бумагах не назывались наши должности.

Он отвел взгляд, уставился в окно – день будто бы не определился с настроение и то поливал прохожих взвесью дождя, то радовал тощим проблеском солнца.

– Не указывай мне, что делать, – Карен проговорил уже без прежней агрессии, опустился в кресло. Повертев в руках кофейную чашку, зло отставил ее. – Дядя Рустэм приедет в субботу, у Ларисы день рождения, он решил отмечать его у нас.

Тигран, не отводя взгляд от окна, кивнул.

– Меню согласуют. Лариса подъедет в выходные… Ты будешь на месте?

Тигран покачал головой.

– А где ты будешь?!

Тигран перевел взгляд на брата, склонил голову к плечу и сделал последний глоток уже остывшего кофе. Поставил чашку на стол:

– На базе отдыха, отец велел подготовить там все к началу сезона. Завтра и послезавтра меня не будет в городе.

– И что же? – Карен растерялся.

– Заказ примет Марина.

– Которую я велел уволить?

Тигран снова кивнул, но слишком равнодушно, словно уже забыл о требовании младшего брата.

– Именно, очень толковая девушка. Грамотная, спокойная, вежливая и весьма расторопная, отличный администратор. Я позвоню тете Ларисе, предупрежу. Уверен, они с Мариной даже лучше найдут общий язык.

– А если…

– А если что, то мы не в средневековье живем, мне можно позвонить, я все решу, – он поднял бесцветный взгляд на брата, слабо улыбнулся. – Не волнуйся.

– И ресторан надо закрыть на субботний вечер, – напомнил брат.

Тигран кивнул:

– И ресторан закроем.

Карен встал, торопливо попрощался и вышел из кабинета.

Тигран с грустью провожал его взглядом, потом еще долго смотрел на закрытую дверь. Не сказать, что у него было тяжело на душе. Он не был раздражен или расстроен. Ему было все равно. В груди не расцветала ни радость, ни интерес к происходящему. Словно вся жизнь проходила под тонкой коркой осеннего льда, а он стоял на берегу и смотрел на его мертвую гладь.

В его жизни все могло сложиться совершенно иначе.