Текст книги "Имитация страсти"

Часть четвертая. Свет, тьма и оборотни в тумане

До приема оставалась неделя. Я составила план по реабилитации, восстановлению и приведению Василисы в человеческий облик. Поискала частные предложения косметологов, парикмахеров и визажистов. Потом изучила перечень их услуг и решила, что я со всем лучше справлюсь сама. Во всяком случае, это будет спокойнее и проще – без позора перед незнакомыми людьми и опасений, что они понесут свои впечатления куда не надо. Составила список лучшей косметики, духов, краски для волос и дала Александру вместе с ценами. На словах добавила:

– И еще, может быть, главное. С Василисой этот вопрос не смогла решить. Пусть Феруза ночует в доме. Сейчас дети практически одни. Случись что… Даже попить им некому принести. Василиса не будет против, она этого и не заметит. Но платить нужно иначе. Сейчас девушка получает в четыре раза меньше, чем это стоит. Если ты согласен со списком, ночевками и прибавкой Ферузе, переведи сумму мне на карту. У Ферузы карты нет, она понимает только наличные.

– Конечно. Ты куда-то Василису повезешь?

– Нет, ты же видишь, в списке нет салонов. И в дом решила никого не звать. Будем справляться сами.

– Молодец. Это хорошее решение. Посмотри ее гардероб, нет, лучше назови мне ее теперешний размер и скажи, что, на твой взгляд, ей сейчас подойдет. Задача – не бросаться в глаза якобы от слишком большого вкуса и изысканного воспитания.

Фу-у-у-у, в какую мороку я вписалась.

Пришлось в институте отпроситься на всю неделю. Зато дети были счастливы: я торчала в квартире Груздевых с рассвета до ночи. На моем планшете было не меньше тысячи инструкций по очищению организма, выведению из него всякой дряни, восстановлению цвета живой кожи. Столько же всяких диет для активности, покоя, не затуманенных препаратами и алкоголем реакций.

Василиса брыкалась и хамила, как и положено массовке секс-тренингов, когда из нее насильно пытаются вывести самое главное и дорогое – улицу и помойку. Но я как садист-вивисектор каждый день отмечала крошечный позитивный результат. Осмысленнее взгляд, ярче глаза, внятнее дикция, точнее жесты. А потом одутловатость лица стала понемногу спадать, самые уродливые складки на теле разглаживались. Мне удалось даже затащить ее на тренажер, который я дописала к списку, выданному Александру.

Чтобы малышам не было скучно ждать меня, я их сделала публикой. Сказала, что мы с их мамой так играем и веселимся. И они падали от хохота с дивана. К счастью, это дети, которых не пугают ни мат, ни жуткие угрозы: «Отстань от меня, Ксю, сука ты драная. У меня уже лопнуло терпение, сейчас выкину тебя из окна на фиг».

Коля даже важно объяснял Пете:

– Это мама говорит, как в кино про бандитов. Она так шутит. Она не выбросит Ксюшу. Мы пойдем с ней гулять на самом деле.

Конечно, Василиса по ночам напивалась. Не могла же я ее заковать в кандалы. Но я значительно уменьшила количество бутылок в баре. А Феруза, которая теперь оставалась ночевать, выполняла спецзадание: когда Василиса начинала бутылку, Феруза тихонько отливала из нее водку в раковину и добавляла воды в бутылку.

Александр редко бывал дома по ночам. Говорил, что остается в офисе, решает самые важные вопросы. Но однажды я пришла рано утром, как всегда, и застала такую сцену.

На кухонном полу в луже валялись осколки разбитой бутылки и стакана. Василиса полулежала на низком кухонном диване, Александр склонился над ней. Я увидела его со спины и даже не сразу поняла, в чем дело. Подошла ближе. Он избивал жену, а она даже не сопротивлялась и не кричала, только издавала глухие, утробные стоны. Он бил ее профессионально, по-бандитски, не оставляя видимых следов, по животу, груди, бедрам. Месил женщину кулаками, а потом поднял ногу и поставил ей на живот со словами:

– Может, так что-то дойдет до тупых, проспиртованных мозгов!

От него просто несло такой первобытной, жестокой, неотвратимой яростью, что у меня от страха похолодели руки и ноги. Это же опытный, расчетливый убийца, количество преступлений которого никому не известно.

У меня пропал голос, я боялась к ним подойти. И убежать была не в состоянии. И тут Василиса издала какой-то щенячий писк, и что-то во мне оборвалось. Я схватила напольную вазу из дорогого фарфора полтора метра высотой, приподняла, сколько смогла, и бросила на пол. Она разлетелась на плитке с грохотом. Александр оглянулся, посмотрел на меня, как мне показалось, белыми глазами. Поднялся.

– Ты что творишь, твою мать?! – начал тихо и угрожающе двинулся ко мне.

– Теперь со мной разберешься, великий рэкетир, решала и криминальное дерьмо? – во мне уже не было страха, только страшная ненависть и презрение. – Но со мной просто, как с Василисой, не получится. Придется убить, как Григория, и сделать детей свидетелями. Хорошо, что они сейчас – твои кошельки. А то бы и им конец.

Он стоял передо мной и смотрел мне в лицо с интересом.

– Как же я тебя недооценивал. Так ты следишь за мной с самого начала? Информацию собрала. А ты точно пришла к нам по своей инициативе, случайно?

– В бандитских сериалах ответы на такие вопросы получают с помощью паяльника, на худой конец, утюга. Безвкусный ты и бездарный мудак. За что ни возьмешься, что ни скажешь, сразу лезет суть подзаборного урки. При всех твоих миллионах. Я пришла просто так, скажу на всякий случай. Осталась, потому что дети понравились, при всем отвращении к родителям. Ударить себя не дам, а умереть не боюсь. Если дотронешься, в любом случае придется убить.

– Прекрати, дурочка. Из какой ерунды ты сделала большую драму. Так ужасно оскорбила меня. Я ничего плохого Василисе не сделал. Ты же в курсе: мне важно, чтобы она была в форме. А тут прихожу утром, а она лыка не вяжет, вторую бутылку допивает. Небольшая встряска, которую даже врачи рекомендуют в случае истерики и припадков безумия алкоголиков. Помоги ей, пожалуйста. А я посплю в офисе. Не буду здесь никому мешать. Спасибо за откровенность. Не знал, что ты меня так презираешь. Что я тебе настолько противен. Так смотрят только на криминальное дерьмо, каким ты меня и считаешь. Не стану спорить. Не в моем положении. У нас все в силе. Платья вам обеим пришлю сегодня сюда. Заеду завтра вечером. Мы с Васей поедем вместе, а ты приедешь через полчаса на такси. Не в своей ржавой консервной банке. До связи.

И он хлопнул входной дверью. Только после этого меня забила нервная дрожь. Мы прояснили позиции, как говорится.

Я сначала убедилась, что дети еще спят. Потом успокоила трясущуюся и рыдающую Ферузу. Глотнула виски из оставшейся целой бутылки. И лишь после всего начала собирать по частям Василису.

На вечер мы все явились, как и было задумано – в лучшей форме.

Василисе я выбрала, а Александр купил бледно-голубое платье из тончайшего шелка работы молодого итальянского дизайнера. Узкая стоечка обнимала ее вполне красивую шею, ее украшали мелкие розовые жемчужины. От ворота – мягкие складки до пояса с резинкой и золотой цепочкой. Юбка прямая, падающая вниз продольными свободными волнами. Ткань и фасон делали Василису стройнее, женственнее, легче. Под голубыми полупрозрачными складками ее несуразная грудь выглядела даже сексуально. Сзади драпировка юбки тоже все скрасила.

В лице я постаралась выделить глаза и убрать акцент с губ, форма которых совсем поплыла. Тон выбрала – слоновая кость, совсем без румянца. Только ее природная, смягченная смуглость. И темные глаза на этом фоне, в обрамлении искусственных, но очень качественных ресниц смотрели печально и трогательно. Удалось схватить и сохранить то выражение, которое у нее появилось после сеанса испуга, проведенного Александром.

Мне Александр выбирал платье сам.

Как только я его достала из коробки, развернула прозрачную бумагу – сразу поняла, что стоит оно раза в два дороже, чем платье Василисы. Так у меня же это рабочая одежда для особого задания! Удивительно: с размером он в точности попал, хотя ни о чем не спрашивал у меня, а я сама и не подумала бы что-то с ним обсуждать. Это было черное, скромное платье, которое затмит наверняка самые броские туалеты.

Это был пик совершенства. Декольте глубокой лодочкой с изящным мысом на груди, как перевернутый парусник. Плечи опущены, руки обхватывают короткие рукавчики с узкими манжетами. До талии в обтяжку, юбка чуть расклешенная. К нему черные туфли и кулон на тонкой цепочке из белого золота – небольшой сапфировый цветок. Александр написал на коробке, что кулон – подарок фирмы. Ладно, пусть будет так.

Я вошла в зал, когда большинство гостей были уже в сборе. Увидела Александра с Василисой. Смотрелись они как чета королевских кровей.

Александр был потрясающе элегантным в костюме от Армани. В том, что это давно привычный для него стиль и образ, можно было не сомневаться. Не каждая звезда экрана сейчас сравнится с мафиози. Я посмотрела на пару, с которой они чинно беседовали, и подавила возглас изумления.

Мужчина примерно в таком же костюме, как у Александра, был Игнатом Архиповым. И волосы не сальные, и бородка причесана, как у нормального человека. Блондинка в эффектном длинном белом платье, облегавшем ее плотную, пропорциональную фигуру, была его женой Катериной. Вся из себя непринужденная светская дама.

Елки-палки, куда же я попала? Они все такие великолепные и благородные, пьют шампанское, мило шутят. Но не попадет же обычный приличный человек в компанию рэкетиров, убийц и воров?! Такой человек им просто не нужен. Они же собрались, чтобы решать дела, эти оборотни, рыцари подворотни, оружия и контрабанды.

Александр пошел мне навстречу, радостно улыбаясь, как будто встретил приятную знакомую, которую не видел много лет. Поцеловал руку, сжал локоть, шепнул в ухо: «Ты – прелесть». Повел представлять каким-то людям, которые произносили дежурные слова и комплименты. И только рядом с одним человеком он процедил, не разжимая губ:

– Соберись. Это он. Вас посадят рядом.

Человек протянул мне руку и представился:

– Валентин Федоров. Александр говорил мне, что ждет свою давнюю знакомую, но забыл сказать, что она – красавица.

Все. Мы оба в клетке. Теперь каждый поведет ту игру, на которую его запрограммировал дрессировщик.

Домой я приехала на такси часа в два ночи. От подъезда ко мне шагнули тени – человек в бесформенных штанах и собака.

Голос тети Клавы произнес:

– Батюшки, Ксения, это ты! А я смотрю и думаю, что за принцесса к нам приехала.

– Откуда собака, тетя Клава?

– Взяла на благотворительной раздаче. Что-то типа: «Возьми из приюта, не покупай». Как будто я могу что-то купить. И знаешь, Ксюша, рада я до соплей. Вроде дите у меня появилось. Милкой назвала, как девочку.

– Так это же отлично.

Я погладила маленькую черную дворняжку с умильной мордочкой и блестящими глазами, сияющими от любви ко всем. Вошла с ними в подъезд, поднялась в квартиру и упала без сил на диван, свою вторую после стола мебель. Я все время жду какой-то развязки, но все постоянно только начинается. Открыла ноутбук, нашла в гугле «Валентин Федоров», посмотрела снимки, почитала биографию. Биография – на километр: посты, награды, сейчас советник премьер-министра.

Тьма

В доме Груздевых появился паренек в больших и стильных очках, за которыми прятались темные, раскосые, отстраненные и очень умные глаза.

Александр его представил мне так:

– Байдар, программист – гений из Казахстана. Будет нашими глазами и в большой степени мозгом. В деле проверен. Мой кабинет сегодня переоборудуют. Техника, бронированная дверь и вход по коду. Кроме нас с тобой, код будет только у него. Бади, это – Ксения, мой помощник.

– Очень приятно, – безразлично взглянул на меня мальчик.

Только со временем я поняла, что ему около тридцати. Просто такой щуплый, маленький, как будто бесплотный, – человеческая модель искусственного интеллекта.

Все верно. Сегодня нелепо отжимать бизнес, размахивая пистолетом и зарывая трупы в канаве. Сегодня побеждает тот, кто захватит больше информационного пространства с оружием прогресса наперевес. Ключи от всего лежат не на блюдечке с голубой каемочкой, а в виртуальных облаках.

Я с болью вспомнила обшарпанные стены своего НИИ, допотопные компы, наши жалкие попытки верности богине всего сущего – науке. Не мы недостойны ее, это она уходит от нас к богатому. Не корысти ради, а потому что наука не может не развиваться, она по своей природе не может умереть в нищих закутках. В любом веке наука найдет своего Илона Маска, который сумеет позаботиться о ее будущем. В вынужденных промежутках побудет с бандитами.

– Раз речь о настоящей технике, Александр, – попросила я, – купи, пожалуйста, хорошие ноутбуки детям. Байдар посоветует, что взять. А к тебе, Бади, просьба: можно я буду обращаться с вопросами обучения детей? На хорошем пользовательском уровне. Я сама терпеть не могу учебники и инструкции, сразу засыпаю. Дети маленькие, они это вообще не захотят понять. Только охоту отобьет.

Байдар вопросительно взглянул на Александра. Тот уточнил:

– Ты уверена, что это им нужно? Обычно мамаши вопят, что это вредно.

– Я уверена. Жизнь сейчас сложная, непредсказуемая. Самый маленький и беспомощный человек должен уметь найти помощь, любую информацию и выйти к любой аудитории людей.

– Как у тебя все масштабно и глубоко, – рассмеялся Александр. – Я не против, конечно.

– Без проблем, – кивнул Байдар.

С этого момента бизнес Груздева – Архипова стал стремительно меняться. Начались обильные инвестиции в разные финансовые проекты, торговые, часто совсем неизвестные кампании. Под брендом «ГРАЙ» появились сети аптек и ювелирных магазинов. Отличные помещения в прекрасных местах, с современным оборудованием, яркими, богатыми витринами и пустыми залами. Те самые загадочные магазины и аптеки, в которых одного или двух покупателей за день можно увидеть, если есть терпение подождать.

Так выглядит только одно: блистательное отмывание грязных денег. Значит, уже поставлен основной бизнес – наркотики, оружие, рэкет, заказы на похищения и убийства. Александр вернулся домой.

Байдар не работал, он растворялся в деле, исчезал как живой человек перед монитором. Только бегали стремительно пальцы и хватали летящую снегопадом информацию черные, напряженные и возбужденные глаза. Он мог не есть сутками, он даже в туалет ходил крайне редко. Уникальный организм на обслуживании мозга.

Я ввела наш ритуал. Приходя в квартиру, покормив детей, я готовила легкую и очень питательную еду для Байдара. Заходила с подносом по коду в кабинет. Ставила еду перед ним, хлопала в ладоши над ухом. Он, не глядя на меня, кивал и начинал есть, не отрываясь от дела. Меня он не замечал. Если Александр меня сюда допустил, значит, я – посвященный человек. И я смотрела на его операции. Теперь он, а не Александр переводил куда-то огромные суммы, принимал еще большие.

Я спросила однажды:

– Если этот комп взломают, хакеры выйдут на адреса получателей и отправителей?

– Практически нереально, – серьезно ответил Бади. – По этому айпи они выйдут на скотоводческую ферму в Монголии на краю степи. С получателями и отправителями – еще более сложная история.

Говоря цинично и грубо, за бизнес Груздева, своего хозяина, я могла быть спокойна. Такие предприятия существуют и прекрасно развиваются десятилетиями под носом у всей армии правоохранителей. А контакт с властью, столь необходимый для стабильного успеха, похоже, он как раз и поручил мне.

С Валентином Федоровым я уже не раз встречалась в офисе Александра. И мне не показались эти встречи случайными.

Однажды вечером он позвонил мне по моему мобильному телефону, номер которого я ему не давала. Никаких предложений, просто поговорить о жизни и спросить, как дела. После первого разговора такие звонки стали дежурными. Это был осторожный и скрытный человек. В осуществлении своих идей и на подступах к своим желаниям он крался медленно и бесшумно, как охотник на редких птиц. От Александра я тоже не получала никаких поручений и инструкций на его счет. Но не было сомнений в том, что Александр отслеживает ситуацию. И что в приложениях Байдара есть и мой телефон, просматривается наверняка и моя квартира. Не исключено, что Федорова тоже. Видео из дома Игната Архипова я уже заметила на мониторе Бади. Александр верен своим привычкам – следить всегда за «лучшими и дорогими друзьями».

Причин для тревоги и угнетенности у меня было достаточно. Я – на пороховой бочке. И думаю в плохие минуты лишь о том, как в огне и в полете в пропасть схватить детей. Как, в идеале, успеть их вытолкнуть на безопасное место. Об этом я думала всегда, каждую минуту. И в тот вечер, когда, возвращаясь домой, встретила во дворе тетю Клаву и Милку. С ними шел какой-то грузный, неприветливый мужик.

Тетя Клава показалась мне расстроенной. Но они подошли, и она представила мужика:

– Это Вася. Типа, племянник мой.

– Очень приятно, – сказала я. – Не знала, что у тебя есть родственники.

– Да не так чтобы родственник. Вася, племянник первой жены моего покойного мужа. Так сразу и не въедешь, кто он мне. Вот приехал в Москву из Поварово. Деревня такая. Дела, говорит.

Я попрощалась, и какое-то время у меня перед глазами стояло лицо этого Васи. Хмурый взгляд, странный рот с поджатыми бледными губами и опущенными уголками. Какой неприятный, депрессивный тип.

Поднялась к себе, занялась уборкой, стиркой, какой-то готовкой. Это была не необходимость, я уже без всего этого могу обходиться. Это способ отключать больные мысли и предчувствия. Утомила себя, легла, поискала сериал полегче и поглупее. И тут раздался звонок. Звонила тетя Клава.

– Ксюша, деточка, беда у нас. Помоги.

Какой-то жуткий вой или плач раздавался фоном в трубке. Я влезла в джинсы и майку и побежала по лестнице вниз.

Дверь квартиры на первом этаже была приоткрыта. Я прошла крошечную прихожую под тот же жуткий крик и оцепенела на пороге единственной комнаты.

Тетя Клава стояла с опухшим от слез лицом у стены, а в центре, у стола, по полу растекалась кровь. Ее родственник склонился над лежащей на животе истерзанной, кричащей собакой и истязал ее большой, пластмассовой шваброй. Шерсть скулящего, всхлипывающего, стонущего от боли существа мокла от крови, а лужа, которая растеклась по полу, была явно внутренним кровотечением.

Во мне все взорвалось, запылало, я испытывала реальную, разрывающую внутренности боль. Что-то кричала. Бросилась на это чудовище, пытаясь отобрать швабру. Потом все было как в тумане. Он поднялся, посмотрел на меня бешеными глазами, ударил по лицу и с силой швырнул к стене, туда, где стояла Клава.

Крикнул: «Будешь лезть, и с тобой такое же сделаю, сука».

Я больно ударилась затылком, сползла на пол, с трудом выговорила разбитыми губами:

– Звони в полицию. Быстро.

Клава всхлипнула:

– Я уже пыталась, он мне не дал. И меня убить грозился.

– Звони сейчас.

Я посмотрела, как она пробирается по стенке, потом на этого подонка, который уже душил Милку ее же поводком, она хрипела.

Пока приедет полиция, он все сделает. Я достала телефон и нажала кнопку срочной связи, какую установил мне Бади на случай экстренной помощи.

Потом стала медленно подниматься: голова раскалывалась и кружилась. Наверное, долго вставала, а мне показалось, прошло несколько минут.

В комнату быстро вошли двое мужчин, но это не полиция. Это Александр, с ним незнакомый, коренастый человек с очень бледным, невыразительным лицом.

Они подошли к Васе. Александр спокойно спросил:

– Что же ты натворил, ублюдок?

Тот с ревом повернулся и бросился на него. Они были одного роста, коренастый парень – обоим по плечо. Александр даже не шевельнулся. Его товарищ сзади ударом ноги поставил Васю на колени, схватил за волосы и ткнул его мордой в пол. Затем поднял окровавленную швабру и двумя страшными точными ударами перебил ему обе руки. Он их сломал! Я слышала треск костей.

Я бросилась к Милке, стала распутывать поводок с шеи, но она уже не дышала.

Александр отвел меня в сторону, вытер кровь с лица:

– Успокойся, собачке не поможешь уже. Остальное сейчас решим. Кто этот тип?

Я объяснила. Тут и приехала полиция – наш участковый и еще кто-то.

Вася завопил:

– Возьмите их, это бандиты, они меня искалечили.

Александр представился участковому и сказал:

– Сержант, хочу ввести вас в курс дела, что здесь произошло. Этот липовый племянник явился из Поварово к одинокой женщине с собакой, явно собираясь присвоить ее квартиру. Но поскольку он является неадекватной сволочью, то замучил и растерзал нечастного щенка. Поясню, о каком именно преступлении идет речь. Убийство животного, отягощенное садистским извращенным издевательством, – это тянет лет на двадцать больше срока, чем просто убийство. Так в любой нормальной стране, потому что речь о маньяке, который до смерти будет опасен не только животным, но и людям, особенно детям. Его привлекает беспомощность. Если вы имеете возможность открыть дело по жестокому обращению с животным и наверняка изолировать извращенца от общества, флаг вам в руки. Но я обязательно прослежу. Если такой перспективы нет, то, с вашего позволения, мы сами закроем тему. Никакого самосуда. Мой друг, вероятно, даже доставит лжеродственника к нему домой. После некоторого воспитания. И это будет окончательное прояснение: к этой квартире он больше не приблизится на пушечный выстрел. Вы, разумеется, заслужили мое вознаграждение за чуткое участие.

Полиция отбыла в самом добром расположении. Тихо скулящего Васю поволокли на выход. Полиция отрабатывала вознаграждение: запихнули Васю в машину коренастого решалы, которого привез Александр.

В квартире появилась служба «ветритуала» – две женщины с ведрами и тряпками. У Александра как-то все получалось по первому свистку. Тетя Клава упала на колени рядом с черным пластиковым мешком, в который упаковали ее единственную радость. Она так отчаянно рыдала, что у меня заболело сердце. И ни одного слова утешения не было во взорванном ужасом мозгу. Все знают, как утешить человека в естественном горе, каким бы бесконечным оно ни было. Но что сказать перед лицом уродливого преступления, какого просто не может быть.

– Переночуй у меня, – наконец сообразила я.

Александр проводил нас в мою квартиру.

– Ксения, вот таблетки. Всегда ношу с собой, вдруг кому-то понадобится. Точно успокоитесь, уснете. Но я хотел бы тебе прислать врача – проверить, нет ли сотрясения мозга.

– Не нужно. Я знаю: небольшое есть. Но я умею с этим справляться. Спасибо. Большое спасибо. Как жалко, что Клава не позвала меня раньше, а я сразу не позвонила тебе. Милка была бы жива.

– Да. Никогда не забывай: я всегда сразу приду на помощь.

Да уж. Такое не забудешь. В самом страшном мраке меня теперь спасет лишь носитель тьмы. И этот случай Александр может внести в статью своих доходов. Потому что я считаю долгом отслужить.