Текст книги "Конституция в произведениях искусства"

Евгения Михайловна Павленко
Конституция в произведениях искусства

© ФГБОУ ВО «Российская академия народного хозяйства и государственной службы при Президенте Российской Федерации», 2018

Историю идей и их влияние на развитие общества интереснее всего проследить по тому, какое воплощение они нашли в материальной и духовной культуре. Сама по себе идея нематериальна, однако в произведениях литературы, искусства и архитектуры она обретает плоть, находит символическую форму своего выражения, а значит – лучше передается от человека к человеку, от эпохи к эпохе. Более того, по конкретным проявлениям той или иной идеи в культуре можно сделать выводы о том, в какой среде и в какое время эта идея находила наибольший отклик.

Среди фундаментальных идей, оказавших влияние на развитие нашей страны, как и большинства других стран мира, важное место занимает идея конституционализма. Несмотря на то что первая российская Конституция несколько месяцев назад перешагнула почтенный столетний юбилей, а в декабре мы отметим четверть века действующей Конституции, все же осуществление идеи конституционализма сталкивается у нас с известными трудностями. С чем связаны эти трудности? На этот вопрос помогут ответить артефакты материальной и духовной культуры: книги, кинофильмы, памятники, плакаты, почтовые марки, открытки, песни и т. д.

Понятие конституционализма многоаспектно. За ним стоит определенный взгляд не только и не столько на устройство государственной власти, но и в первую очередь на место человека в мире. Какова бы ни была конституция, она всегда ставит пределы власти, в большей или меньшей степени защищая автономию личности. Более того, поскольку сложно себе представить конституцию без как минимум элементов представительной демократии – то есть без гарантий ее неизменности, – конституционализм означает разрыв с идеей «власти от Бога» и частичную или полную ее передачу отдельным частям народа (сословиям, классам…) либо всему народу. В Российской империи с ее основанном на православной культуре укладом жизни такой подход не мог иметь широкой поддержки.

Но Россия никогда не стояла в стороне от процессов, происходящих в мире, и идея конституционализма постепенно находила признание в образованных слоях российского общества. Сегодня уже сложно выяснить, когда конкретно начался этот процесс, однако в изданном в 1802 году под редакцией Н. М. Карамзина журнале «Вестник Европы» материалы о конституционном процессе в европейских странах публикуются начиная со второго номера. Неудачная попытка Михаила Сперанского осуществить в 1809–1811 годах реформу государственного устройства, сообразуясь с идеями Просвещения, свидетельствует о том, что конституционализм к тому моменту уже пустил корни в сознании высшей управленческой элиты. После Отечественной войны 1812 года основными причинами публикаций по этому вопросу были две. Во-первых, война привлекла внимание к общественно-политическим трансформациям Франции в предшествующие десятилетия, а кроме того, к личности Наполеона Бонапарта. Во-вторых, в 1815 году в состав Российской империи вошло Царство Польское, для которого была разработана Конституция (если быть точным, она называлась «Конституционная хартия» и, кстати говоря, была написана не на польском и даже не на русском, а на французском языке). Существование в рамках самодержавной империи обособленного государственного образования с конституционным устройством (в определенной степени это касалось также Великого княжества Финляндского) не могло не вызывать живого интереса как у административно-бюрократической прослойки, так и в среде европейски ориентированного дворянства, тем более что вскоре после утверждения Конституции Царства Польского Александр I поручил ее разработчику Н. Н. Новосильцеву подготовить проект аналогичного документа (под названием «Государственная уставная грамота») и для Российской империи.

4 сентября 1817 года князь Иван Долгоруков, долгое время служивший вице-губернатором Пензенской, а затем губернатором Владимирской губернии, во время своего путешествия в Киев записал в дневнике:

Конституция есть коренной и непреложной закон. Достоинство ее главное состоит в том, чтоб оберегать права свободного народа, назначаим предварительно сущность и предел. Это – конкордат между Царем и подданным, силою которого первый и последний, зная свои взаимные отношения, нарушать их не могут. Прекраснейший идеал! Посмотрим его в исполнении.

Что такое Царь? – Человек! Следовательно, имеет страсти и пороки. Звание дает ему власть, войска силу, деньги способы. Сими важными рычагами ворочает он Царство с боку на бок. Хочет – и приказывает; велит – и движутся. Золотом покупает он согласие, оружием усмиряет возражения: что же значат права? Они суть только наименование такого добра, которого народ никогда иметь не может; ибо право бывает между равными, никогда между подвластным и властелином. Закон – книга, по которой назначено мое право; но если читает в ней деспот, то толкует его по произволу, и где находит себе противоречие, там на штыках заставляет молчать и повиноваться. Царь добрый – сам конституция и без написанного закона; Царь жестокий не послушается и каменных скрижалей, так как язычники некоторые, по словам [апостола] Павла, естеством законное творили, а Христиане многие и на Евангелие не смотрят. Добро и зло в народоправлении происходит от нравственности управляющего оными.

Дело в человеке, а не в хартии. Везде писали законы: Солон, Ликург, Ярославы, Фридрихи, все ими занимались; но каков был дух у самого Царя, таков был и народ. При Генрихе ІV француз был счастлив, при Людвиге XIV любезен и умен, при XVI дурачился и блажил, при Наполеоне явился зверь. Законам ли то приписать? Отнюдь! Они все те же. Нравы переменялись, и воля Царя давала им угодное ему направление…

Хвалят республики, кричат и превозносят Английскую Конституцию, но и там я вижу то же зло, только в другой оболочке. Не силен Царь, или Штатсгальтер (наместник. – Е. П.) нарушить закон, парламенты, палаты, могут унять необузданную власть их… Вопрос: есть ли неприкосновенное право и там? Посмотрите, совсем нет: ибо известно по натуре вещей, что целое сословие вдруг кричать не может. Хитрый Министр заговорит, и все голоса у него в кармане. Он тогда закон, а не Конституция. Не Регент нарушит право народа, согласен, но Шеридан, Питт, Кастельри: что они захотят, то и будет. Всегда человек хороший сделает добро, человек развратный попустит зло; народу что от того пользы? Не все ли мне равно, сама ли Императрица Анна рассудила казнить моего деда, или под именем ее Бирон? Но дед мой все без головы, а закон молчит…

Пусть люди пишут Конституции, роются в Римском праве, выворачивают Кодексы Юстиниановы и тысячу тысяч печатают новых Уложений; но если сам Бог не пошлет Владыку по сердцу своему, всуе трудятся редакторы и референдарии! Я с теми мыслями сойду в гроб, что нет правления лучше Единодержавия, когда Самодержец – человек Божий по уму и нраву; но когда он не таков, то все хартии на свете обратятся в пустую бумагу, и люди счастливы не будут.

Как известно, в декабре 1825 года была предпринята попытка насильственного изменения существовавшего в России строя, в том числе и под лозунгами перехода к конституционному устройству государства. Эта попытка, предпринятая узким кругом дворян, вошла в историю как восстание декабристов. Хотя эту попытку традиционно принято акцентировать и в преподавании истории, и в популярной культуре, не стоит забывать слова Ленина: «Узок круг этих революционеров. Страшно далеки они от народа». Идея конституционализма не пользовалась широкой популярностью вне этих слоев. Десятилетие спустя, в 1836 году, известный литератор и педагог того времени Иван Кулжинский писал:

Правитель державы, как глава великого тела, естественно должен быть один; иначе – из политического тела выйдет нечто уродливое. Поручая одному свою безопасность и все труды управления, народ непременно должен отказаться от всякого самовластия: ибо без подобного самоотвержения и без подобной взаимной обмены обязанностей не может существовать никакое общество, ни в малом, ни в большом виде. Кроме этой отрицательной обязанности народ обязан еще своему Самодержцу положительным, безусловным повиновением; иначе – распоряжения власти для общего добра не могут быть приводимы в исполнение… Между Царем и народом находятся законы. Самые лучшие законы нигде с такою скоростью не могут быть исполняемы, как в монархическом Государстве. В пособие себе, по исполнению законов и по управлению вообще, Государь сам из своих подданных избирает себе верных слуг и уделяет им часть власти, чтоб они действовали его именем, для блага своих братий. Вот основные черты Монархии самой естественной и благоразумной!.. Подивитесь же находчивости духа злобы и несогласий! Будучи не в состоянии сказать что-либо в пользу республик, которые всем надоели, сей адский дух выдумал в монархиях – конституции! Все виды конституционного правления, нося в себе семя республики, неестественны, искусственны и служат доказательством не большого просвещения, но испорченной нравственности и преступной гордости народов. Вместо теоретических доказательств укажем на Историю и на современные происшествия света. Некоторые Государства уже пали от своих конституций, а другие страдают от постоянных беспокойств и волнений…

Стоит заметить, что именно в те десятилетия само понятие конституции наполнялось в русском сознании конкретным содержанием. Еще в 1830 году «Ручной словарь употребительных технических слов из наук, искусств и художеств…» определял конституцию как «учреждение, устав, собрание коренных законов гражданских или духовных, всеобщих или частных, составляющих правление какого-либо народа». Именно в таком значении это слово встречается в литературе того периода применительно к истории древних государств, в первую очередь античной Греции. Однако уже в 1845 году «Карманный словарь иностранных слов, вошедший в состав русского языка» дает понятию конституции значительно более широкое толкование:

Слово это в обширном смысле значит – государственное устройство, организм государства. В этом значении всякое государство, т. е. всякое общество, признающее над собою какую-нибудь власть, имеет конституцию. В тесном же смысле под конституцией разумеется такой образ правления, в котором верховная власть разделена между монархом и выборными от народа. Последние называются представителями или депутатами… а потому и самое конституционное правление носит также название представительного… Этот образ правления в западных государствах был следствием сильного развития сословий… Защитники его доказывают, что он основан на праве каждого члена общества участвовать в управлении того целого, которого он часть, но на практике это начало не осуществимо в больших государствах: везде необходимость заставляет ограничивать число лиц, имеющих право выбирать депутата от провинции или от сословия. А так как единственная мера (масштаб), которою везде руководствуются, состоит в количестве имущества гражданина, то на практике до сих пор это хваленое правление есть не что иное, как аристократия богатства… Защитники конституции забывают, что человеческий характер заключается не в собственности, а в личности, и что, признав политическую власть богатых над бедными, они защищают самую страшную деспотию.

Следует понимать, что распространению той или иной идеи всегда способствуют или препятствуют объективные и субъективные факторы: доступность и уровень развития системы образования, транспортная и информационная связность страны, существующие технологии передачи информации, действующие ограничения на ее распространение, степень открытости к зарубежным влияниям, особенности общественного устройства и т. п. Все эти факторы в своей совокупности до второй половины XIX века не позволяли идее конституционализма проникнуть глубоко в толщу российского общества, в особенности в первые годы после европейских революций 1848–1849 годов.

Существенный толчок в преодолении этих препятствий дали реформы Александра II. Необходимость развития капиталистических отношений и освобождение крестьян от крепостной зависимости потребовали создания системы массового начального образования, следствием чего стало общее повышение уровня грамотности в стране. Активно развивалась коммерческая телеграфная связь, строились железные дороги. Судебная, земская и городская реформы вместе с развитием частного предпринимательства породили потребность в квалифицированных юридических кадрах, специализирующихся в различных отраслях права. За несколько предшествующих десятилетий сформировался слой разночинцев – людей свободного труда, не связанных табелью о рангах и необходимостью служения государству, из которых впоследствии выросла интеллигенция. В дополнение к вышесказанному общество было «возбуждено» реформами, а следовательно, обсуждение возможных путей развития страны обострилось. В первую очередь это касалось начавшейся в 30-е годы XIX века, но долгое время относительно вялотекущей, дискуссии между славянофилами и западниками.

Именно в тот период, который, помимо всего прочего, насытил общенациональный книжный рынок доступными изданиями различных видов и жанров и для разных целевых аудиторий, конституция начинает упоминаться в художественной (в том числе переводной), а затем и в массовой познавательной (или, как бы мы выразились сегодня, научно-популярной) литературе. Возникает и специализированная юридическая литература, затрагивающая в том числе и вопросы конституционного права различных государств. Среди регулярных публикаций такого рода стоит выделить «Временник Демидовского юридического лицея», выпускавшийся в Ярославле с 1872 года.

В те годы активно издаются дневники, мемуары и переписка известных деятелей прошлого, в том числе касающиеся попыток конституционных реформ начала XIX века и восстания декабристов.

В 1870 году начал издаваться массовый ежемесячный журнал для семейного чтения «Нива». На протяжении всего периода выпуска этого знаменитого журнала вплоть до 1918 года тематика конституции не покидала его страниц.

Значительно усилила интерес к конституционным проблемам Русско-турецкая война 1877–1878 годов и последовавшее за ней в 1879 году принятие Конституции Болгарского княжества, отразившееся как в публицистике, так и в мемуаристике.

Особую роль в осознании российским обществом развития идеи конституционализма в историческом контексте сыграл выход в 1878 году «Курса русской истории» Василия Ключевского.

Вопрос о конституции постепенно проник и в сатиру. Знаменитая фраза М. Е. Салтыкова-Щедрина «Чего-то хотелось: не то конституций, не то севрюжины с хреном…» была впервые опубликована в 1876 году, однако эта тема встречается и в его «Истории одного города» (1869–1870), и в «Пошехонских рассказах» (1886). Впрочем, Салтыков-Щедрин в большинстве случаев критикует скорее не саму концепцию конституционализма, а способность чиновничества, не имея собственной позиции, гибко подстраиваться под мнение начальства, в том числе и в этом щекотливом вопросе. Лишь в «Пестрых письмах» (1886) проявляется ироничное отношение к нему автора: герой письма № 2 Никодим Лукич Передрягин, оказавшись против своей воли в медвежьей стране, пишет для нее зимнюю Конституцию, состоящую из единственной статьи: «С наступлением зимы всякий да заляжет в берлогу и да сосет лапу».

В сборнике стихотворений И. В. Федорова (Омулевского) «Песни жизни», изданном в 1883 году, находим стихотворение «Документы», в котором конституция трактуется как разрешение верховной власти делать все, что ей заблагорассудится:

 
Лев уж искони меж них
 Королем считался гласно:
Жрал он подданных своих
 Конституции согласно…
 

Так или иначе, традиционный подход к конституционализму еще долгое время оставался доминирующим. Вот что писал в 1886 году редактор газеты «Московские ведомости» славянофил Михаил Катков:

Говорят, что Россия лишена политической свободы; говорят, что, хотя русским подданным и предоставлена законная гражданская свобода, но они не имеют прав политических.

Русские подданные имеют нечто более, чем права политические, они имеют политические обязанности.

Каждый из русских подданных обязан стоять на страже прав Верховной Власти и заботиться о пользах государства. Каждый не то что имеет только право принимать участие в государственной жизни и заботиться о ее пользах, но призывается к тому долгом верноподданного.

Вот наша Конституция. Она вся без параграфов содержится в краткой формуле нашей государственной присяги на верность. Вот наши политические гарантии… Надобно только, чтобы мы поняли эту Конституцию нашу во всей ее силе и умели бы ею пользоваться должным образом в устройстве и ведении наших дел.

Что же стало причиной такого консерватизма российского общества? Пожалуй, в первую очередь тот факт, что славянофилы, опираясь, в отличие от западников, на господствовавшую религию, а именно на православие, располагали мощной и, что немаловажно, повсеместной системой воздействия на массовое сознание: церковными проповедями, в то время как западники могли использовать для легальной пропаганды своих идей в лучшем случае возможности прессы, и то подцензурной. Впрочем, на стороне западников было и то, что много лет спустя получило название «тамиздат»: начиная с герценовских «Колокола» и «Полярной звезды», эмигрантские русскоязычные издательства вносили активный вклад в развитие общественной мысли в России. Лишь Великая русская революция, результатом которой стало отделение церкви от государства, позволила принять первую Конституцию в современном ее смысле.

10 июля 1918 года Конституция РСФСР была принята V Всероссийским съездом Советов. Страна наконец-то получила конституционное устройство. В честь этого события 7 ноября 1918 года на Советской (ныне Тверской) площади Москвы был открыт монумент Советской Конституции, дополненный в июле 1919 года статуей Свободы. На следующий день после открытия монумента газета «Правда» писала:

Глядя на то, что создал на Советской площади пролетарский гений, глядя на роскошное художественное убранство ее, вы чувствуете, что старый строй погиб безвозвратно и никогда не восстанет из мертвых… Посреди площади гордо красуется обелиск, торжественно открытый 7 ноября. Обелиск закончен только вчерне и представляет собой трехгранную колонну значительной высоты, стоящую на шестигранном пьедестале. На боковых стенках пьедестала, в нишах, выгравирован текст Конституции Российской Социалистической Федеративной Советской Республики. Обелиск украшен гирляндами зелени, красными лентами и флагами. Вокруг обелиска между столбами тоже гирлянды зелени.

Каждому интересующемуся мы скажем: если ты хочешь знать, за что мы боремся, приди сюда, к этому памятнику, и прочитай наши основные законы, в которых мы провозгласили, что только трудящиеся, только мозолистые руки имеют право на власть. Читай, как мы отобрали: у помещиков – их земли, у капиталистов – фабрики и заводы, у банкиров – банки. Это написано теперь на камне, это обильно полито кровью наших братьев…

Рис. 1. Н. Андреев, Б. Лавров, Д. Осипов. Монумент Советской Конституции в Москве (фото 1930–1931 годов)

Рис. 2. Марка Почты СССР № 243 (1926 год). Художник В. Куприянов

Так охарактеризовал смысл монумента председатель Моссовета Лев Каменев, выступая на открытии статуи Свободы 27 июля 1919 года. Ему вторил нарком просвещения РСФСР Анатолий Луначарский:

Советская Конституция, помещенная здесь внизу, – основной кристалл, вокруг которого сложится новый, солнечный порядок. Изображение монумента было помещено на герб Москвы и оставалось на нем вплоть до 1993 года. В 1926 году вышла почтовая марка, посвященная Международному конгрессу эсперантистов в Ленинграде. На ней также был изображен этот монумент – по-видимому, как единственный на тот момент символ победы революции.

Рис. 3. А. Кобелев. Памятник первой Конституции РСФСР в городе Вольске Саратовской области

К сожалению, московский монумент Конституции весной 1941 года был уничтожен (на его месте после Великой Отечественной войны установили памятник Юрию Долгорукому). О причинах уничтожения достоверной информации нет, мы можем только делать предположения. Скорее всего сказалось несколько факторов. Во-первых, установленный в спешке монумент был изготовлен из подручных материалов и к концу тридцатых годов нуждался как минимум в реставрации. Во-вторых, саму идею (отсылающую нас к обнаруженному французскими археологами в начале XX века столбу с законами царя Хаммурапи) поместить на боковых стенах монумента текст действующей Конституции в расчете на ее неизменность следует признать крайне опрометчивой: как известно, нет ничего более постоянного, чем временное, и наоборот, нет ничего более временного, чем постоянное. Но главная причина, пожалуй, в другом: по каким бы причинам ни возникал общественный раскол, как бы он ни был освящен борьбой за справедливость – рано или поздно возникает необходимость его преодолевать, создавать условия для национального примирения, и находящийся на виду текст первоначальной, принятой в обстановке революционного угара, Конституции этому способствовать не будет.

Кстати говоря, аналогичный по замыслу и исполнению (за исключением статуи Свободы) памятник в городе Вольске Саратовской области, заложенный чуть позже, 2 мая 1920 года, сохранился до наших дней, возможно, именно потому, что вопреки первоначальному замыслу на боковых стенах поместили не весь текст Конституции 1918 года, а только несколько ключевых фрагментов, не включавших в себя положений о диктатуре пролетариата.

К сожалению, на текущий момент нет никакой информации, существовали ли подобные памятники в других городах.

К моменту принятия Конституции СССР 1936 году в стране произошли существенные изменения. Завершился план ГОЭЛРО, активно шла индустриализация, с помощью радиовещания и кино быстро формировалось единое, не разделенное сословными барьерами, культурное пространство. Были достигнуты значительные успехи в преодолении неграмотности. Широкое распространение получили грампластинки. Все это создавало совершенно новые возможности для пропаганды новой Конституции. Но стоит отметить и другие, не менее важные факторы. Во-первых, механизм всенародного обсуждения, впервые использованный для доработки Основного закона, сам по себе сыграл очень важную роль для формирования конституционного правосознания в широких слоях общества. Во-вторых, смысл принятия новой Конституции во многом заключался в том, чтобы подвести черту под гражданской войной (в частности, реабилитировать казачество), отказаться от практики ограничений в правах по признаку социального происхождения, постепенно трансформировать государство диктатуры пролетариата в общенародное. Принятие Конституции 1936 года (так называемой сталинской) – акт общенационального освобождения от обид прошлого, и, судя по всему, многие в то время понимали это.

Мы знаем, что за тридцать шестым годом последовал тридцать седьмой. Мы не забываем, что массовые репрессии этого периода проходили уже при сталинской Конституции.

Рис. 4. Н. Бондарь, Ф. Радченко. Плакат, посвященный Конституции СССР 1936 года

Возможно, и то и другое нужно рассматривать не по отдельности, а в связке. Так или иначе, после принятия Конституции 1936 года предъявляемые подозреваемому обвинения, независимо от их обоснованности, исходили только из личной, а не коллективной вины. Единственный случай, когда впоследствии советское руководство было вынуждено отступить от принципа индивидуальной ответственности, – Великая Отечественная война, поставившая вопрос как о переселении ряда народов из мест их компактного проживания, так и о негласной отметке лиц, находившихся в период войны на оккупированных территориях, особыми сериями паспортов.

Сразу после принятия Конституции был выпущен сборник «Сталинская Конституция в поэзии народов СССР». Большая часть стихов, опубликованных в этом сборнике, посвящена непосредственно Сталину, но есть и такие, где в явном виде говорится в том числе и о Конституции:

 
Что у них одни колючки – острые да спорые,
А у нас, у нас березы – сребро-белокорые,
Буржуазные «свободы» – куцые да хворые,
Наше ж право, право равных – первый раз
в истории!
 
 
Наше право золотое,
Как советские года!
Молодое и такое,
Как нигде и никогда!
 
 
Ой, гнилое ж право панства
по своей «правдивости»;
Из болота всяких цензов бедняку не вылезти,
Ищет он, бедняга, права,
как какой-то милости,—
Наше ж право, право равных —
право справедливости!
Что банкирам служит бедный
той спиной горбатою,
Скоро в жизни им предстанет
грозною расплатою,—
Мы горды геройством, честью,
родиной богатою,
Женщина у нас забыла долю распроклятую!
 
 
То, что нам когда-то было
лишь мечтой заветною,
Стало жизнью дорогою, жизнью огнецветною,
Демократия лилеей расцвела бессмертною,
Стали мы теперь надеждой
бедняков всесветною!
 

Павло Тычина

 
Путь нашей родины – он ясен
И героически велик,
Неузнаваемо-прекрасен
Ее преображенный лик.
 
 
Все захватил – и центр, и дали —
Могучий творческий циклон.
Нам радость жизни создал Сталин
И воплотил ее в 3акон.
 
 
В словах Закона отраженный,
Сверкает радостной главой
И день рабоче-напряженный,
И отдых послетрудовой,—
 
 
Учебы юношеской ярость
Научных гениев родит,
И обеспеченная старость
На юность с гордостью глядит.
 

Демьян Бедный

 
Прославим Конституцию! Она —
Наш светоч, наш алмаз лучистый, новый,
В руках певца навстречу ей струна
Напев рождает серебристый, новый,
Мы ею от врага защищены,
Как пушкой, крепостью, торпедой новой.
Поздравим мать, о родины сыны,
С опорой новой и с победой новой!
 

Абульгасем Лахути

В 1936 году на экраны вышел кинофильм «Цирк». Вошедшая в этот фильм «Песня о Родине», написанная И. Дунаевским на стихи В. Лебедева-Кумача, быстро стала неофициальным гимном страны и исполняется до сих пор. Позывные «Широка страна моя родная», ставшие символом Московского радио, и в наши дни используются «Радио России» перед трансляцией ключевых выступлений президента, а также перед традиционной Минутой молчания в День Победы. После принятия Конституции «Песня о Родине» была дополнена новым куплетом:

 
За столом – никто у нас не лишний,
По заслугам каждый награжден.
Золотыми буквами мы пишем
Всенародный Сталинский Закон.
 
 
Этих слов величие и славу
Никакие годы не сотрут:
Человек всегда имеет право
На ученье, отдых и на труд.
 

Это далеко не единственная песня, посвященная Конституции СССР 1936 года. В «Каталоге советских пластинок», который создается в интернете энтузиастами и далеко не полон, указаны записи песен на эту тему, в том числе на азербайджанском, кабардинском, казахском, киргизском, кумыкском, мегрельском и туркменском языках. Всесторонне судить о количестве, авторстве и содержании таких песен можно будет только после целенаправленной работы с материалами Российского государственного архива фонодокументов. Некоторые аудиозаписи тех лет, впрочем, доступны на специализированных ресурсах в интернете уже сейчас:

 
Много звезд на небе светит,
А одна хрусталина;
Много думок на примете
У родного Сталина.
Вешним садом расцветает
Наша славная земля;
 

Рис. 5. И. Ганф. Плакат, посвященный Конституции СССР (1957 год)

Рис. 6. В. Ливанов. Плакат, посвященный Конституции СССР (1937 год)

 
Говорил любимый Сталин
Речь о счастье из Кремля.
 
 
Через реки, через дали,
В тихий вечер золотой,
Дорогой товарищ Сталин,
Я слыхала голос твой.
 
 
Ручейками песни льются,
В песнях бодрые слова.
В конституции даются
Всем большие нам права.
 
 
Нам бы Сталина увидеть,
Нам бы с ним поговорить,
Рассказать бы как в колхозе
Стало весело нам жить.
 

Народная песня

 
Ох, нам не о чем тужить,
Веселее стало жить
В родной стороне.
 
 
У нас родная сторона
Счастьем, радости полна
Небывалого.
 
 
Распрекрасный наш народ
Всюду весело живет.
Жизнь безбедная.
 
 
У рабочего Ивана
Десять кресел, три дивана
В горенке стоят.
 
 
А колхозник Родион
Купил новый патефон,
Семью веселит.
 
 
Многодетный наш Андрей
Имел семеро детей,
Помощь получил.
 
 
Конституцию издали,
Всем нам право равно дали
На свободну жизнь.
 
 
Так, как Сталин наш мудрец,
Конституции творец.
Основной закон.
 
 
Мы зажиточными стали
Вот спасибо тебе, Сталин,
Дорогой отец!
 
 
А нам не о чем тужить,
Веселее стало жить
В родной стороне.
 

Музыка народная, слова колхозника Ольховского

Несмотря на то что явный всплеск в сочинении песен такого рода, причем подчас непрофессиональными авторами, приходится на 1936–1937 годы, тематика сталинской Конституции звучала в песнях и позднее. Вот пример 1949 года – за авторством Анатолия Лепина и Михаила Матусовского:

 
Поколенья боролись, мечтая
О сегодняшнем дне торжества.
Есть в Отечестве книга большая,
Где записаны наши права.
В ней основы незыблемой власти
И в грядущее новый маршрут.
В ней записано право на счастье,
На полет, на дерзанье, на труд.
 
 
Ты сберег ее в битвах суровых,
Ты прошел под огнем и свинцом.
Перечти ее снова и снова,
Восхищаясь великим творцом.
В этой книге пути миллионов
Словно в солнечный полдень ясны.
Это высший закон всех законов —
Конституция нашей страны.
 

Обсуждение проекта Конституции СССР 1936 года и последующее ее принятие нашло отражение и в изобразительном искусстве. В первую очередь стоит обратить внимание на работы Василия Яковлева «Старатели пишут письмо творцу Великой Конституции» (1937), а также Василия Сварога «Доклад И. В. Сталина на Чрезвычайном VIII съезде Советов о проекте конституции СССР» (1938). Обе картины несколько лет назад были представлены в Москве на выставке «Романтический реализм. Советская живопись 1925–1945 годов».

Что касается почтовых марок, посвященных сталинской Конституции, то, судя по официальному «Каталогу советских почтовых марок 1918–1980», изданному в 1983 году, их крайне мало. В 1952 году к 15-летию Конституции был выпущен набор из четырех марок, посвященных правам, которые гарантировал Основной закон. Изображений этих марок в каталоге нет: привлекать излишнее внимание к культу личности Сталина в то время было не принято. В 1961 году, уже при Хрущёве, была выпущена еще одна марка, посвященная четвертьвековому юбилею Конституции. Затем в 1972 году Конституция появилась на одной из марок, посвященной 50-летию образования СССР. До принятия в 1977 году новой Конституции новых марок на эту тему больше не выпускалось.

Рис. 7. А. Лавров. Плакат, посвященный Конституции СССР (1951 год)

После Великой Отечественной войны тематика государственного устройства СССР начинает проявляться в детской литературе. Здесь стоит выделить два стихотворения Сергея Михалкова: «Разговор с сыном» (1949) и «Быль для детей». Последнее стихотворение сложно датировать точно, так как оно, будучи впервые опубликованным в 1944 году и изначально посвященное Великой Отечественной войне, неоднократно перерабатывалось.