Текст книги "Встречи с неизвестным"

***

Летом в общежитие, не считая обслуживающего персонала, живущего в основном на первых двух этажах, и работающих студентов, затерявшихся на остальных семи, никто не жил. И вероятность встретить какое-нибудь живое существо ночью равнялась нолю. А я нередко возвращалась из рейса после полуночи, и восхождение с первого на мой шестой этаж требовало от меня немалой выдержки.

В общежитии – леденящая тишина. Едва различимый во мраке узкого длинного коридора свет одной, редко двух ламп, порождает в уме странные фантазии о старинных подземельях и живущих в них призраках и привидениях. А на лестничных площадках можно запросто распрощаться и с жизнью. Лампы там встречаются через один или даже два пролёта. Переходы из одного крыла общежития в другое, также как и вторая лестница не освещаются совсем. И не надо смотреть фильмы ужасов – прогулка по ночному общежитию в каникулы не хуже всякого мистического триллера изрядно пощекочет вам нервы.

В блоке сумрачно. Единственная лампа едва мерцает. Конец её близок. И она, словно догадываясь об этом, отчаянно пытается продлить свою жизнь хотя бы еще чуть-чуть.

Как-то я возвращалась из очередного рейса. Было около часа ночи. Дрожа всем телом от мёртвого безмолвия, царившего в общежитие в этот час, я пробиралась к себе. Чтобы не привлекать чьёго бы то ни было внимания, я старалась не производить никакого шума, и даже в своих беленьких туфельках со звонкими каблучками я осторожно шла на цыпочках.

При малейшем подозрительном звуке, доносившемся до моего обостренного слуха, у меня сердце падало в пятки, я замирала, балансируя на кончиках пальцев, готовая в любую секунду броситься вниз к спасительному свету 1-го этажа. И только когда тот шум затихал, я продолжала свой полный опасностей путь.

В общежитие не проникал свет даже луны: многие окна и балконные двери были заколочены фанерой. Все стекла в них были выбиты студентами, уехавшими на каникулы домой. При каждом порыве свежего ветра они громко хлопали, и звук этот гулко отдавался в необитаемых коридорах. Не помня себя от страха, я бормотала слова приходившей на ум молитвы: «Господи, сохрани и помилуй. Спаси и защити от всякой нечисти и подобной ей твари». Четвёртый этаж, пятый… Вдруг прямо из-под ног выскакивает какая-то животина. От неожиданности я отпрянываю назад с воплем ужаса. Ну, наконец-то, мой шестой и спасительная дверь в блок. Судорожно, напрягаясь до предела, сведёнными пальцами открываю замок, толкаю дверь, с нетерпением ожидаю света (свет в блоке никогда не выключался), а навстречу – полная темнота. Я обмерла. Значит, лампочка все-таки сгорела. Как я теперь зайду к себе в комнату??! Впереди темно, сзади еще темнее…

И что делать? Бежать вниз, будить вахтёра? И что я ей скажу: мне страшно, потому что боюсь темноты и привидений? И ведь надо ещё дойти до первого этажа, а если она не пойдёт, то и обратно… Нет уж. Все эти рассуждения лихорадочно проносились в моём мозгу. Вдруг что-то прошелестело за спиной. Я так перетрусила, держа наготове ключ от комнаты, я вдёрнулась внутрь.

Общежитие позади, диплом получен. Катя устроилась на работу в городе по специальности, и требовалось подыскать жилье. Девушке посчастливилось найти хороший вариант – двухкомнатную квартиру с малой оплатой и в центре города.

 
ДОМ КАК…
Дом как оплот,
В нем можно сидеть спиною к дверям,
Не думая, что это, быть может, опасно.
 
 
Дом как вода,
В нем тишина и
Течению мыслей можно отдаться.
 
 
Дом как огонь,
В нем никогда не бывает прохладно.
В нем так тепло и всегда так отрадно.
 
 
Дом как второе «я» человека,
Он хранит его мысли и чувства
И отражает его настроение.
 
 
Дом! я скучаю по тебе ежечасно.
Дом когда есть, жить хочется дальше.
 

Дело 6. Квартирный дух

…В квартире я жила одна. Квартира была старая в брежневском доме. Высокие потолки, толстые стены и межкомнатные двери.

Из двух комнат, я выбрала ту, что была меньше по размеру и была более светлой и теплой. «Он» начал выживать меня практически сразу, как я там поселилась.

В этой комнате стояла цельная дубовая дверь. Перед сном я закрывала дверь плотно, ложилась спать и засыпала. Вдруг посередине ночи дверь как от удара ноги наотмашь распахивалась с треском, ударяясь о стенку. Одновременно загоралась дневная лампа, расположенная прямо над моей головой. Не знаю, почему именно она, а не люстра, например? После такой полуночной побудки я не могла уснуть до утра. И это происходило каждую ночь. Кошмар какой-то! Как жить?

Так Дух, как я стала называть «его» выжил меня в другую комнату. Там «он» свет не включал, дверь не распахивал, но торчал в дверях, действуя мне на нервы. Он не был домовым. Я была в этом уверена. Он был чем-то иным, но чем?

Каждый день, как только наступала ночь, «он» возникал на пороге моей комнаты. При этом у меня начинали в буквальном смысле слова стучать зубы. Промучившись часа два и более, я, вся издерганная и изможденная, засыпала. И так повторялось изо дня в день, пока мне изрядно не надоело бояться его. И я решила положить этому конец.

Я себя настраивала уже в течение нескольких дней. Не бояться, не бояться, не бояться. Лежу я на кровати. На часах полночь. Слышу, Дух нарисовался. Я набралась смелости и говорю ему вслух твердо и уверенно, как мне казалось: «Уходи, пошел прочь. Я тебя больше не боюсь». А у самой сердце стучит, колотится. И так я проделала несколько ночей подряд. И вдруг однажды Дух не пришел. И я спокойно уснула. Я победила. Но не Духа. Я победила свой страх.

Какое-то время спустя произошло три небольших, но ярких события, связанных с Духом, который оказался вовсе не мужского рода, но женского, точнее старушечьего.

В тот раз меня не было в квартире. А в мое отсутствие ко мне приходила подруга. Она потом звонит мне по телефону и спрашивает: «Кто это у тебя живет? Ты же говорила, что одна живешь». Я ее заверяю, что живу, мол, одна, никого не держу. А она снова, как будто я ее обманываю, пристрастно так: «Я подхожу к твоим дверям, звоню. Слышу шаги. Кто-то прошаркал к дверям. И голос такой старческий, старушечий „кто там?“ спрашивает. А я в ответ: „А Катя дома?“ А старуха: „Нет“. И все, тихо стало».

В другой раз «старуха» опять не впустила другую мою знакомую, причем ко мне на день рождения. И хотя я и мои друзья уже сидели за праздничным столом, звонок в дверь никто не слышал.

А моя знакомая разговаривала со старухой, которая ей сказала, что я там не живу. Девушка хоть и бывала уже у меня до этого разок, номер квартиры помнила не наверняка и подумала, что ошиблась квартирой. Она вышла на улицу, сходила в соседний подъезд, поднялась там на третий этаж, но дверь квартиры в том подъезде, показалась ей совершенно незнакомой. И только теперь она решила позвонить мне по телефону. Я ей говорю, что я дома и жду ее. Она поднялась в третий раз на третий этаж. Я ее встретила в дверях. Моя знакомая тоже не очень мне поверила, и высказала вслух, чтобы я так по-идиотски больше не шутила. «Но старухи у меня же нет!» – попыталась я ее убедить. Но выражение того, что я ее обманываю, читался у нее на лице еще долгое время.

Третья история надолго выбила меня из колеи. Сидим как-то с подругой, беседуем. Вдруг звонок на сотовый. Абонент незнакомый. Я отвечаю. «Это Катя?» – спросил скрипучий, невероятно неприятный старческий голос. «Да», – растерянно говорю, – «А вы кто?» «Подожди, я встану», – прозвучало в ответ. В трубку я услышала, как заскрипела кровать, словно с нее кто-то начал вставать. Я бросила трубку. Не выдержали нервы. Чем-то потусторонним веяло от всего этого. Казалось, это та самая старуха, которая якобы живет в моей квартире.

Сразу после этого мне стало плохо. У меня закружилась голова, и я ощутила непомерную слабость во всем теле и началась ломота в мышцах. Это старуха каким-то образом позвонила мне из своего измерения, чтобы напитаться энергией живого человека! Она вытягивала из меня мои силы, пока я держала трубку и ждала, пока она встанет с кровати! Она сделала это за мой счет! От этой мысли я чуть не потеряла сознание.

Чтобы прийти в себя мне пришлось хорошо постараться…

Позже Катя узнала, что до нее в квартире жила старуха, там она и умерла. Кто-то посоветовал позвать священника. Катя раздумывала недолго, вскоре священник посетил квартиру. Он благочинно махал кадилом и пел псалмы. После его визита больше никто не пугал знакомых Кати и не звонил ей по телефону.

Забавно все же, как переплетаются события в жизни. Сейчас я рассказала о таком, что и рассказывать в другой раз не станешь, и вспомнила о… зеркале и сережках.

Знаешь, подруга, в то время я носила сережки, серебряные с камушком посередине – подарок от бабушки. Я их очень любила. Стою в коридоре, надеваю сережки. Держу в руках обе. Одну стала надевать, и она раз! и выскользнула, упав на пол. Ладно, пока надену вторую. Надела. Наклонилась за первой. Странно, где же она? Только что упала, и уже нет. Поискала. Нет. Я еще раз поискала с пристрастием, как сказали бы юристы. Нет, и все тут. Да что же это такое, в самом деле? Как могла сережка пропасть бесследно за несколько секунд? при этом я не сходила с места сознательно, чтобы ненароком не запнуть ее куда-нибудь. Пришлось снять ту, что была уже в ухе…

На другой день я еще искала сережку, но так и не нашла. Знающие люди сказали, что ее забрало себе зеркало, а я думаю, та самая старуха. И не поверите, когда мы выезжали из этой квартиры, у меня пропала еще одна сережка из другой пары. Вот так. Лежали на шкафу опять в том же коридоре. А на другой день, хватилась – одной нет. Кошек у нас в то время не водилось.

Дело 7. Умные мыши

У нас появились мыши. Это было жутко. В комнату они опасались как-то забегать. А вот в коридор без предварительного созданного шума было не сунуться. Наступишь или на тебя прыгнут. Вот так. Коридор был очень темный. А выключатель далеко – у входной двери, до которой еще дойти нужно, а до выключателя – дотянуться. Итак, чтобы выйти в коридор из комнаты, я включала фонарик, светила во тьму, мышатник разбегался, только хвосты мелькали, и после этого я шла, куда хотела, топая и крича громко.

Все в квартире старое. Ремонт не делался давным-давно. Обои, линолеум, потолок… Лучше не надо об этом. Все темное, хламное, поношенное, истрепанное, истертое, чуть ли не разложившееся. Наверно поэтому и завелись. Я же наивный человек. Мыши завелись за месяц до того, как хозяева объявили нам о нашем скором выезде из квартиры! Подозреваю, старуха нас выдворяла заранее. И на том спасибо.

Вообще с хозяевами этой квартиры повезло. С самого начала нам (это значит, мне и сестре) ее сдал хозяин Виктор, пожилой человек с солидным животом. Не могу не рассказать о нем. Уникум в некотором смысле.

Он не был злым. Он был даже добрым. Сдавал квартиру дешево по тем временам. Но взамен пытал меня разговорами. Раз в месяц, когда приходил за платой, он садился на один из двух стульев на кухне и заводил длинную, почти бесконечную беседу (в одного) о том, как мне нужно вести себя с особями мужского пола. Не совсем чтобы «вести», а как нужно вести себя с ними в кровати.

Я о ту пору жила с одним кавалером. Пожила-пожила да поняла, что не мой он вовсе, а так, пришлый на время. Опшиблась, значит. В поисках принца не на того набрела… А Виктор знал о нем, конечно, но не знал, что мы расстались. Я сказала, что в армию его забрали, это чтобы не давать повода для свободы мысли. Я-то видела, как у Виктора взгляд изменился, услышав, что я одна сейчас, вот и пришла в голову идея об армии. Хорошо, что пришла. Врала про жизнь в армии, о которой он якобы пишет в письмах, как могла. Ну, так вот. Разговоры он вел без стеснения, самые подробности упоминал в них, «подсказывал», как оно лучше для молодого человека, как следует двигаться, как сжимать-разжимать и прочую непотребную белиберду. И все звал в деревню к себе, в баню. Я, бедная (сестра замуж вышла, жила отдельно), слушала это все и внутри себя очень страдала. Я уж и так и эдак пыталась пресечь подобные разговоры, перевести на другую тему, сослаться на занятость и пр. Я уж его и выпроваживала, мягко и ненавязчиво, указывала на поздний час, на усталость. Но его ничего не пробирало. Говорил и говорил. Вот тогда я очень поняла, как жить одной, никем незащищенной и ничем не огражденной. Где же ты, один-единственный, защитник и плечо сильное? Эх, как тяжек век для одинокой и честной девушки…

В связи с нашествием мышей, вспоминаю еще одну историю, но там мыши нас не выгоняли. Они нас совсем другому наставляли. Дело было так.

Это было после окончания моей учебы в университете. Поселились мы тогда с сестрой на съемной квартире, и жили там год, пока не нашли ту брежневскую, о которой говорила ранее. В той квартире проживали еще две девушки, тоже сестры.

Этаж первый, сырой. Не успели мы заехать, разместиться, как началось. Просто ужасть. Заходишь на кухню утром, включаешь свет. Из мусорного ведра (оно открытое стояло) выпрыгивают одна, другая, третья мышь. Стоишь, холодеешь. Ладно, хоть сразу за ведро убегали, там у них, видимо, ход был. Подходишь медленно к плите. Зажигаешь конфорку на газовой плите, чтобы чайник нагреть. А она еще старого образца, такие в брежневских домах ставили в 50—60-е годы. Мама, дорогая! Уже через минуту внутри плиты возникал шум. Он становился все сильнее, к нему добавлялся характерный писк, визг и… в следующий миг через другую, незажженную, конфорку на свет появлялись головы мышей. Одна за другой, толкая друг друга, они вылезали и, спрыгивая на пол, исчезали там же, за мусорным ведром.

Мне доставалось больше всего. Я вставала утром первой… Но это было еще не все. В этом пятиэтажном оштукатуренном доме обогревательные батареи находились внутри стен. Они пока еще стояли холодные. Ранняя осень была сырой, но теплой, и их не включали. И вдруг в одну из ночей, едва заснув, я проснулась от шума – внутри стен происходило что-то невероятное. Гулкий звук громко раздавался в полупустой комнате, где стоял один шкаф, стол и кровать. Сначала я не знала, что и подумать. Но кто мог так шуметь, буквально, скакать, в стенах окромя мышей? Это были они… И это было невыносимо. В последующие дни шум и топот внутри стен раздавался не с меньшим упорством, словно мыши хотели что-то сообщить или доказать.

Однажды, когда они совсем обнаглели, я наблюдала, как одна особо резвая мышь пролезала через щель между полом и нашей закрытой дверью к нам в комнату. Мы – совсем юные и неопытные в хозяйственных делах, в чужой квартире, чувствовали себя как в мышеловке, где мы – мышиные заложники, а не они наши.

Конечно, мы раздобыли (не купили, а именно раздобыли, потому что в те времена не так все было просто, пошел и купил, а нужно было поискать, порыскать по магазинам) какую-то отраву. Не помогло. Скачки внутри стен, ночной обед в мусорном ведре и ночевки в газовой плите продолжались. Тогда мы сделали хлебные шарики, смешанные с дробленым стеклом. Разложили всюду. Шарики съели. Но мыши не УШЛИ! Может их и стало поменьше, но вопроса это не решало.

А тут произошел такой случай, что заставил меня искать совершенно иной, неординарный, но действенный выход.

Наша кровать стояла торцом к столу, который занимал место вдоль окна. Окно занавешивалось легкой тканью, через которое легко проникал свет луны и уличного фонаря, который находился почти напротив. Торец кровати сходился с углом стола, который немногим возвышался над ней.

Как-то глубокой ночью, когда я, редкий случай за последнее время, спокойно спала, резко проснулась. Знаете, как бывает, внутренний толчок, и ты открываешь глаза. Я поднимаю глаза вверх и совсем близко вижу… глаза мыши, не мигая смотрящие на меня. Мышь стояла на краю стола задними лапами, а передними опиралась на торец кровати, и ее морда приходилась прямо над моим лицом. Что она хотела?.. Я резко вскочила, но мышь не бросилась прочь, как положено нормальным мышам. И у меня была возможность рассмотреть ее. Может быть, это была крыса? Да, наверное. Я истошно закричала. И эта особь медленно, трусцой скрылась под столом.

Не помню кто, я даже не знаю, у кого спрашивала, в таком шоке я пребывала от пережитого, мне сказал, поставь свечи умершим родственникам. Мыши – это весть от них. Умершие хотят, чтобы про них вспомнили.

Я стояла в церкви со свечой в руках и молилась за упокой душ прабабушки, прадедушки, тетки и ее почившего мужа. Я просила, чтобы меня простили за то, что я забыла про них, и давненько не поминала. Я просила, чтобы они увели мышей.

Можешь мне не верить, подруга. Я бы и сама не поверила. Но с того дня, а вернее ночи, мышей не стало. Нигде. Они ушли. Но с тех пор я больше никогда не забываю о своих умерших родственниках. Они нуждаются в наших молитвах о них.

История «Не забывай» – это не просто история, а история, которая начинает отсчет целой череде событий больше реальных, чем мистических и скорее житейских, чем романтичных. И, конечно, все события, каждая история представляет собой некий урок жизни, который приходилось переживать и усваивать Кате.

В то время Катя закончила третий курс университета. Чтобы летом не сидеть без дела, она устроилась на работу в местный аэропорт стюардессой.

Глава 2. В поисках идеала

Не забывай

История «Не забывай» – это не просто история, а история, которая начинает отсчет целой череде событий больше реальных, чем мистических и скорее житейских, чем романтичных. И, конечно, все события, каждая история представляет собой некий урок жизни, который приходилось переживать и усваивать Кате.

В то время Катя закончила третий курс университета. Чтобы летом не сидеть без дела, она устроилась на работу в местный аэропорт стюардессой.

…Я была раздражена. Особенно в первый день знакомства.

Стояли последние дни августа. Я ехала из аэропорта на рейсовом автобусе. Меня уволили, а точнее, не продлили контракт, на что я очень рассчитывала. На душе было скверно. Обидно и досадно. Уволили на основе ложных доносов, написанных из-за зависти. И, может быть, моей неопытности. Больше я не стюардесса. Ну и ладно.

Слезы душили меня.

Я сидела на первом сидение. В мои мрачные размышления настойчиво вмешивался громкий разговор молодого человека в солдатской форме с кондуктором. Он рассказывал о своих полученных ранах и при этом с готовностью демонстрировал следы от пуль и осколков гранат. Больше всего эмоций у него вызывала гноящаяся рана на ноге.

Наконец, мое внимание полностью переключилось на солдата. Вынужденно. Потому что он, а его звали Алексей, как выяснилось, захотел поднять мне настроение. Слишком унылый был у меня вид, наводивший на окружающих тоску.

Алексей начал рассказывать всю свою историю заново. Теперь уже мне лично. И показывать ранения тоже. Из-за уважения к его переживаниям я терпеливо и внимательно его слушала.

На моей остановке он вышел вместе со мной. И с этого момента больше не отходил от меня ни на шаг! Не хотел отходить.

В городе Алексей был проездом. До дома ему оставалось еще ночь пути. Но, как оказалось, он не торопился. Он радостно мне сообщил, что сегодня не уедет. Странно.

Высокий, худой, в тяжелых сапогах, он выглядел ребенком. Я не могла топнуть ногой и сказать – уходи. Что-то удерживало меня от этого поступка. А мое мягкое «у меня много дел» на него совершенно не действовало. Он был готов следовать за мной куда бы то ни было. Так мы и ходили целый день. Куда я, туда и мой солдатик.

Наступило время идти домой. Пришлось укладывать его спать в моей комнате в общежитие. Моя соседка еще не вернулась с каникул и одна кровать была не занята. Спал он смирно. Но лучше мне от этого не становилось. Я с нетерпением ждала, что завтра он уедет.

С утра я ушла по своим делам. Он – на вокзал. Попрощались. Каково же было мое удивление, или лучше сказать, неудовольствие, когда я снова встретила его у своих дверей вечером. Да еще в каком виде! На лице Алексея запеклась кровь, один глаз заплыл, не лучше выглядели и руки.

Спрашивать у него не надо было, что случилось. Он сам начал рассказывать. По его словам, он просто шел по какой-то там улице, просто свернул в проулок, где у него попросили закурить «какие-то нерусские». Закурить у Алексея не оказалось и за это его избили…

Слушая его историю, я понимала, что и сегодня он тоже не уедет. Еще один вечер предстоит слушать истории Алексея, которые от постоянного повторения я выучила наизусть. Ни о чем другом, как о своих ранениях, он говорить не мог…

На следующий день я снова ушла по делам, а он, очевидно, совершить очередную попытку уехать домой. Вечером, когда мы встретились, Алексей протянул мне тряпичную собачку с веревочкой, чтобы можно было ее повесить на гвоздик. На мой вопрос – Где взял? – он замялся. Стащил? – не очень тактично я сделала попытку догадаться. Он кивнул и сказал, что сегодня ночью уезжает на ночном поезде. Купил билет. Потом он протянул мне звездочку со своих погон. На память. И подарил фотографию. Чтобы не забывала.

Я вздохнула облегченно и закрыла за ним дверь. Неожиданно, спустя какое-то время после его отъезда где-то в глубине души у меня возникло чувство, как если бы я что-то упустила, словно я могла бы и мне нужно было бы сделать что-то, что я не сделала или сделала, но не до конца.

И Катя решила сделать это сейчас. Вспомнить о нем, поблагодарить его за тот маленький урок доброты, который он ей преподнес, сам того не зная.