Текст книги "Не открывай глаза"

Глава 8. Встреча

 
Для счастья мне не нужен человек,
Иначе счастье не моё, в чьё-то.
Растаять может, словно первый снег
И требовать подробного отчета.
 

* * *

– Папусь, я против, – пристегнула ремень. – Мне уже не пять лет. И вообще, я хочу просто уехать из города. Подальше…

– Лана, одной тебе будет небезопасно. Просто поверь, что я хочу как лучше.

– Как лучше уже не будет.

Он всегда соблюдал правила. Никогда не нарушал скоростной режим. Словно невидимки мы скользили по дороге на чёрном блестящем жутко дорогом монстре, каких в городе был не один десяток.

Прячься у всех на виду.

Мой девиз по жизни. Но сейчас мне хотелось другого. Спрятаться там, где никто не найдёт, где нет людей, побыть в одиночестве.

Как жить без ехидных подколок Верки? Её чуть вздернутой брови и насмешливого «дорогулька», когда я не права? Как жить без своей частички, настолько близкой и родной, что просто не понимаешь, сколько она на самом деле занимала места в сердце.

– Папусь, а Верку… Её же из-за меня убили, да? – произнесла совсем тихо.

Но с его слухом это не было проблемой. Папулик вывернул руль, чуть не врезавшись в едущую рядом машину, ей же посигналил, словно и не он виноват.

И только остановившись на светофоре, который отсчитывал долгие девяносто секунд, спросил у меня:

– Откуда ты знаешь?

Не отрицал. Значит, знал, что мы с ней продолжаем общаться. Откуда только…

– Девочка, от которой ты меня забрал, Инга, была с ней знакома…

– Кто эта Инга?

Ну, конечно же! Сначала нужно выяснить с кем дочь общается! А чего ж ты этим раньше-то не занялся?

– А ты не знаешь? – бросила зло.

Я люблю его. Он лучший, но… Порой его опека переходит границы.

– Знаю. Инга Князева, восемнадцать лет. Учится с тобой в одной группе. В криминальных связях не замечена. Есть брат. Он из наших, но про девочку ни слова.

– Она Тень с абсолютно идиотскими способностями, – значит, все же знал, но мне не говорил. В его духе.

– Бесполезна, тогда понятно, почему её нет в списках, – кивнул папусик. – А я гадал. Её брата рядом с тобой не видели, я счёл, что он не представляет угрозы. Хотя сам Князев довольно влиятелен для своего возраста. Но с такими родителями, как у них, это не удивительно.

– Ты ушёл от темы, – напомнила.

Я не могу дружить с теми, с кем хочу. Мой единственный бунт – Верка… А теперь её нет.

– Лан, если я отвечу, легче тебе не станет. Не нужно знать…

– Из-за меня!

Слезы вновь побежали по щекам.

Черт! Я убила лучшую подругу! Нет!

– Её отследили по твоему телефону. Вы разговаривали сегодня, так её и нашли. Они пытались добиться от неё, где ты… Но она ведь не знала, так?

– Даже, если бы и знала, не сказала бы, – всхлипнула я.

Жизнь мрак, полнейший. Туши свет, бросай гранату.

Но один вопрос вдруг показался очень важным.

– Они отследили её по моему звонку. Так почему не могут найти также меня?

– Тебя они не найдут.

– Почему?

– Лана, просто поверь, тебя никто не найдёт!

Что же ты такое скрываешь, папулечка?

– А если не поверю?

– Тогда, это твои проблемы, – отрезал он. – Приехали.

Интересно, все Дары такие упрямые, или только мне бомбически повезло?

Я вылезла из машины.

Папусик любит антураж? Теперь его завались!

Пустырь. Довольно большой, надо сказать, заваленный каким-то мусором, но не стихийная свалка. Скорее место сборищ шпаны и школоты. Метрах в пятистах начинается жилой массив – несколько бараков вплотную к новострою. С другой стороны – высокая решетчатая ограда с облупившейся краской и лесополосой.

Момент. Поправочка.

Там кресты и памятники виднеются.

Зашибись! Папулик привёз меня на кладбище! Миленько.

– Ты серьёзно? – кивнула в ту сторону, кутаясь в плащ и стараясь не думать, как пугающе поскрипывают деревья на ветру.

– И чем тебе не нравится? – не понял самый умный мужчина на земле.

– Ну, что ты! Отличное место для встречи с Ангелом!

– Он сам выбрал его.

Или у этого защитничка есть чувство юмора, или он тупейший из людей. И я даже не знаю, хочу ли это выяснять.

На пустырь, который, как я теперь поняла, должен был вскорости стать частью отречения от мирского, въехала ещё одна машина.

Она показалась мне знакомой. Хотя, о чем это я? Все машины одинаковы! Четыре колеса и куча железа…

Но, по крайней мере, мне не придётся больше ждать. Я сама могу сказать Ангелу, что не нуждаюсь в его услугах!

* * *

Дмитрий

Я уже складывал инструменты, когда у Цыгана зазвонил телефон. Он прервался на полуслове, рассказывал очередную свою клубную байку, вытер руки не слишком уж чистой тряпкой и ответил.

– Да. Цыганков. Знаю, Вера моя сестра… Что? Когда? Да, сейчас приеду…

Я смотрел, как белеет друг. Вера… Неужели за эту пару часов с ней что-то случилось?

– Макс? – окликнул замершего парня, смотрящего в одну точку.

Он перевёл взгляд на меня:

– Верки нет больше… Убили её.

В глазах потемнело.

Убили? Нашу мелкую? Бросил взгляд на часы. Так ведь совсем мало времени прошло! Когда?

Это шутка! Точно, просто глупая шутка!

Но нет, Макс не был похож на шутника.

И вот тогда мне стало страшно.

Мы потеряли самого дорогого для нас человека. Родители? Да плевать они на нас хотели! Что мои, что Цыганковы. Имидж и показушничество. Получается, что мы трое – вот и все, что нам было нужно. Мы трое – семья. И теперь эта семья разрушена…

Я схватил Макса за плечо и встряхнул.

– Кто?

– Не знаю… Мусора звонили… Её тело нашли. Её… Её из машины выбросили. Почти рядом с домом. Мирт, скажи, почему?

Он не плакал. Настоящие мужики не плачут, но я знал, что внутри него все горит от боли, страха и ненависти. И неизвестно, кого он ненавидит больше – тех, кто сделал это с его маленькой сестренкой, или себя, за то, что допустил такое.

Мы с ним виноваты. Черт возьми! Он позволил ей уйти, а я не остановил! Верка… Взрослая девочка, которая так и не поймёт, что значит быть взрослой.

– Макс…

– Нет, Мирт, – он качнул головой. – Отвезешь меня? Я за руль не сяду… А ещё родителям нужно позвонить…

– Конечно, отвезу.

Я быстро переоделся, закинул промасленную футболку на полку в шкафчике и направился к Максу. Он двигался словно замороженный, не осознающий, что происходит вокруг. Пацаны что-то спрашивали, ржали, как кони, но он молчал. Никто не знал, кто мы, чем занимаемся в другой жизни, что начинается за дверями бокса. Это была наша отдушина, наш способ уйти от реальности. Мотоциклы, скорость, вечная круговерть ремонтов и поиска запчастей. Люди – настоящие люди, – которым, как и мне, плевать на общественное мнение, придуманные принципы. Скажи я сейчас, что случилось, они подняли бы весь город на уши, в этом я уверен. Но не сейчас. Может, потом, когда пройдёт стучащее в висках чувство нереальности происходящего, когда перестанут холодеть руки от мыслей, что ничего не изменить.

Я почти силком усадил мало что соображающего друга в машину.

– Тебя куда?

Спросил и чуть не откусил свой поганый язык.

Но Макс не ответил. Несмотря на весь его облик типа сурового мачо, он был слишком уж чувствительным парнем. Нельзя быть таким, тем более среди тех, кем он является. Мороки пользовались человеческими слабостями, играли судьбами, погружали во мрак желаний и слабостей. Отвратные создания. И все же, я знал их достаточно, чтобы утверждать – ни Верка, ни Макс не были такими. И они любили друг друга.

Я не спешил, словно пытался отсрочить неизбежное. Максу придётся зайти внутрь, в холодное помещение, где из живых только уставшая Антонина, повидавшая на своём веку столько, что хватит на несколько жизней, да алкоголик-санитар без имени, призрак в робе с тележкой на скрипучих колёсах. А я не смогу сделать это ещё раз, не смогу зайти туда, где однажды уже потерял надежду на лучшее.

До безумия хотелось курить – это Макс перестал себя контролировать, у меня самого даже мысли об этом не возникало. Пришлось прибегнуть к возможностям и защитить себя от всплеска ярости Морока. Только бы он не сорвался, никто и не посмотрит, в чем была причина.

Мы подъехали к центральной городской больнице, вот только я не поехал через ворота, а свернул, потому что знал, сбоку есть ещё одна калитка, которая вела к небольшому отдельно стоящему зданию – моргу.

– Мирт, я не хочу, чтобы ты шёл со мной, – вдруг сказал Цыган.

– Почему?

Я не хотел, но понимал, что должен. Верка была мне как сестра.

– Я хочу, чтобы ты запомнил её… Живой, – сглотнул он.

– Макс.

– Нет, не нужно, – он приоткрыл дверь. – Я останусь здесь. Позвоню родителям, им вряд ли сообщили… Они опять скрываются… Не жди меня, хорошо? Я в порядке.

Я не верю тебе, друг, но, может, к лучшему, что ты будешь здесь. А я свяжусь с Князем, и мы найдём тех мразей, что отобрали у меня сестрёнку.

Он шёл прямо, ровно, целенаправленно. И, наверное, только я понимал, знал, что творится у него в душе.

Моя злость уже откровенно кипела, переваливаясь за ту черту, которая могла бы меня сдержать.

Я должен узнать, что случилось!

Телефон взорвался музыкой, словно в ответ на мои мысли. Номер высветился незнакомый, но я ответил.

– Слушаю.

– Здравствуйте, мы не знакомы, но ваш номер мне дал Антон Ильич. Он сказал, что вы готовы взять заказ.

Тихонов! Вот так сюрприз. И что же за спешка у него? Вроде договаривались встретиться через неделю.

– Здравствуйте. Да, я сказал, что подумаю. Но, помнится, сроки мы не обговаривали.

– Понимаю, – мужской голос был словно сахарный сироп – мягкий и липкий. Дар, он и есть Дар, пытается меня даже по телефону прощупать. – Но возникла критическая ситуация. Девушку планировалось спрятать в безопасном месте, но на данный момент я не имею такового. Точнее, оно есть, но не подготовлено. Мне нужно немного времени, а ей защита до того момента, как она там окажется. Готов увеличить гонорар в половину.

Меня взяла злость. Эта девка спит со стариком, пользуется защитой Ангела и понятия не имеет, как ей повезло в жизни!

А он ещё и денег сверху докинуть готов.

– Вдвое, и мы можем встретиться сегодня.

– Сейчас.

Мужик оборзел, но я здесь главный, поставлю зарвавшегося Дара на место!

– Я позвоню, скажу время и место.

– Но…

– До свидания.

Странно, но злость не прошла, она стала сильнее. Не могу ничего с собой поделать.

Нашел в контактах Егора, но в последний миг палец дрогнул, так и нажав на вызов. Имею ли я право привлекать его, не сказав Максу? Они знакомы, оба мои друзья, но стоят по разные стороны. Морок и Тень. Подобие зла и добра.

Но решение нужно принимать.

Прости, Макс, но так будет лучше.

– Князь, есть дело. Срочное, – сказал, услышав звуковой сигнал.

– О-ке-е-е-ей, – протянул он. – Случилось чего?

– Да… Верку убили.

– Верку? Твою Верку? Цыганкову? – потрясенно переспросил друг.

Я сжал руль, впиваясь ногтями в мягкую оплетку.

– Да.

– Но когда? Она же ночью в клубе тусила, я видел.

– Я её утром видел, – горло сжал спазм. – Не подвез до дома.

– Мирт…

– Там у вас вчера куча гонов крутилась. Это мог быть кто-то из них?

Я старался говорить спокойно, глуша ярость, что, нет-нет, но пробивалась наружу побелевшими от напряжения пальцами, еле слышным скрежетом зубов. Злость душила, но мне необходимо было соблюдать спокойствие.

Я должен найти убийц Верки. Я виновен.

– Загонщики? Черт, Дим, они и так какого-то Морока ищут, даже, если это кто-то из них, разбирательства не будет! Спишут на неизбежное зло. Но я могу своих подключить…

– Просто, помоги найти, а там я сам разберусь.

– А как же Цыган?

– Не трогай его пока. Да, – добавил, вдруг осознав, что Макс может натворить глупостей, – приставь к нему щита, боюсь, как бы он в историю не влип.

– Работа Защитника денег стоит. Бесплатно, а уж тем более Морока, никто не пойдёт охранять, – напомнил прописную истину друг.

Что ж, Тихонов, ты хотел увеличить гонорар, так не зря, он пойдёт на благое дело.

– Я заплачу. Подбери кого поадекватнее. Кто не расист.

– Постараюсь, – хмыкнул Егор. – А девчонку жаль. Прикольная была, хоть и Морок. Так что, соболезную.

– Не нужно. До связи.

Я бросил тэху на сиденье и поднял взгляд на белое, давно не крашеное здание. Она теперь там. А я не смог её защитить. Я виноват в её смерти.

Защитник.

Ангел.

Насмешка и только. Пусть весь мир катится в ад, но я найду тех, кто это сделал.

А пока нужно встретиться с Даром.

Нажал кнопку на майфуне, пусть играет музыка погромче. На миг завис, решил позвонить Тихонову, сказать, что готов ко встрече. Но где?

Белое обшарпанное здание давило на психику.

Зато теперь я точно знал, куда хочу поехать.

– Это я. Через полчаса на кладбищенском пустыре.

Не окраина города, но и не центр. Невдалеке новостройки, чьи окна выходят на шикарный пейзаж – лес и кресты.

Ворота никогда не закрываются, даже на ночь, но вандалов у нас нет. Кладбище под охраной. Здесь хоронят только Незримых и их родственников, друзей, тех, кто заслужил покой.

Я бросил маркушник на стоянке.

У меня никогда не было ни братьев, ни сестёр. Даже друзей было мало. Верка, Макс – соседи по коммуне. Нас там просто прятали какое-то время до инициации. Но дети – им не важно, какая у тебя суть, кто родители. До инициации жизнь прекрасна.

Серый камень, отполированный до блеска, и чёрные буквы. Всего лишь имя и дата.

Свою судьбу я знал с детства. Ангел. И даже выбрал ту, которую буду любить и защищать. Сколько мне было тогда? Пять? Шесть? Девчонка с мышиными хвостиками и неожиданной россыпью веснушек на носу. Мелочь пузатая. Задира. И тоже будущая тень. Наши семьи дружили, мы знали друг друга с пелёнок. Знали, что вы растём и будем вместе. А потом…

Инициация.

Ее похищение.

Три дня неизвестности.

И глаза той, которой больше незачем жить.

Она покончила с собой в пятнадцатый день рождения, забрав с собой часть моей души.

Я не смог спасти её.

Как не уберег Верку.

Было холодно. Рядом плакала женщина, но никто не мог успокоить её. От входа заиграла музыка – ещё одни похороны. Нужно уходить.

Здесь я лишний.

Три минуты, чтобы объехать кладбище с другой стороны.

Там уже стоял чёрный джип, машина мощная, но безликая. На такой, как ни странно, удивительно легко затеряться в городе.

Я остановился рядом, но глушить не стал. Стоявшие спиной ко мне мужчина и женщина вызывали странное беспокойство.

– Здравствуйте, я Павел, – Тихонов обернулся, протягивая мне руку, и я с трудом сделал то же самое.

Я узнал его.

В кафе он обнимал ту, которая разбудила мою сущность Защитника.

Свою жену.

В груди словно кто-то орудовал ножом, вырезая сердце маленькими кусочками. Боль от потери, старая и новая, смешивалась с желанием, невыносимым, безумным желанием отобрать то, что принадлежит мне. Судьба шутит, сводят нас вместе, тех, кому не суждено разделить этот мир на двоих. Глупая насмешка, которая искалечит меня сильнее, чем самый страшный бой. Мне придётся забыться, отступить прочь.

– Я Дмитрий.

Изо всех сил я старался не смотреть на неё. Как я смогу работать? День-два и Руслана будет восприниматься как принадлежащая мне. Но это неправильно! Она замужем. Отказаться? Нет, ни за что! Да и Мастер просто так не отдал мне бы это дело, значит, ей и правда грозит опасность.

– Мне очень приятно, – мужчина улыбнулся, но проскользнуло что-то нервозное в нем, словно он чувствовал себя неуверенно и с трудом сдерживался, чтобы не оглядываться по сторонам.

Черт! Но, если он Дар, тогда и Лана…

Я посмотрел, наконец, на девушку. Она отводила взгляд, но я заметил и прикушенную губу, и дрожащие на ресницах слезы. Она – Дар, быть такого не может! Я бы почувствовал! И она – моя судьба. Так почему же она – как закрытая книга, как запертая на тысячу замков дверь?

Но я и Тихонова не чувствовал. Ни тогда в кафе, ни сейчас. Что же это такое? Его возможность?

– Вы Дар? – спросил напрямую.

– Я думал, Антон Ильич вам уже все сообщил, – Павел едва заметно нахмурился, но стали видны морщинки в уголках глаз.

А он ведь старше своих лет. Намного. Не тридцать – сорок. Больше. Сейчас я бы дал ему все шестьдесят. Неужели, так добавляет возраста нервозность?

– Мне необходимы подробности, чтобы я мог обеспечить наилучшую защиту.

– Я не нуждаюсь в защите, – вдруг произнесла Руслана.

Ее голос надорвал во мне очередную струну, тонкую мембрану, что отделяла от безумия.

Смотреть, но не трогать. Ты – Защитник.

– Детка, я лучше знаю, что тебе нужно, – заметил мужик.

А мне захотелось вмазать ему за этот ласково-покровительственный тон с едва заметной усталостью. Но… Ему можно все.

– Мне не нужен Защитник. Я просто хочу уехать из города.

– Лана…

– Её из-за меня убили! Из-за меня! И ты это прекрасно знаешь! А тут ещё и он!

Девушка расплакалась. Появилось чувство, которого не испытывал много лет – то самое, присущее только Ангелам. Защитить любой ценой от всего. От зла, от боли, даже от ее слез, что душили меня.

Как мне работать?

А в следующее мгновение до меня вдруг дошло значение её слов. И я понял, отчего дрожат губы, и блестят на покрасневших не только от холода щеках капельки слез. Ей тоже больно и страшно, как и мне.

– Лана, успокойся.

– Нет! Я хочу уехать!

Она открыла заднюю дверь и села. Чтобы никто не видел, как она плачет, тонировка скрывала все.

– Простите её, – нахмурившись, сказал Павел. – Она потеряла близкую подругу и винит себя в этом. Думаю, вам уже известно об этом… Происшествии. Цыганкова. Довольно известная в определённых кругах семья Мороков. Лана дружила с ней, я, конечно, не приветствовал, но и не запрещал, зная, как она дорожит своей свободой.

Я улыбался, понимая, что все больше ненавижу этого мужика. Не препятствовал их дружбе! Он что, совсем её контролирует? Во всем?

Зато теперь ясно, о ком говорила Верка. Подруга из Незримых, о которой никто не знает.

– Мы были знакомы.

– Да? Ну, может, и к лучшему. Я могу оградить Лану от внимания, но только частично. Есть группа, скажем так, не очень хороших людей. Они верят, что при соблюдении определённых условий на свет появится Дар с заданными возможностями.

– Это бред, – не удержался я.

– Согласен, но они в это верят. При рождении Ланы были соблюдены все эти условия. И они за ней охотятся. К сожалению, они подумали, что Цыганкова поможет им выйти на неё. Мне жаль девочку.

Жаль ему!

– Всё равно бред. И какие же возможности у неё?

– Вам этого знать не обязательно.

– Мне с ней работать, так что…

– Вам это знать не обязательно, – повторил Павел. – Завтра ей на занятия, она против того, чтобы пропускать пары. Не запирать же её дома? Адрес…

– Я знаю адрес, – интересно было посмотреть на его реакцию.

Он чуть внимательнее оглядел меня.

– Я видел вас вчера в кафе. Замечательно, что вы с Ланой знакомы. Так ей будет легче принять вас в качестве Защитника.

Ей? Возможно… Но не уверен. Как же я надеюсь, что она чувствует ко мне хотя бы сотую часть того, что к ней испытываю я. А ведь это даже не любовь. Нет, это сильнее.

– Во сколько у неё начинаются занятия?

– В десять.

– Отлично. Я подъеду к половине.

Ушёл, не прощаясь, понимая, что руки уже начали дрожать. Нужно сбросить напряжение, слишком много потрясений для одного дня.

В зал. К Мастеру. К Егору.

Забыть на время о Лане.

Найти убийц Верки.

* * *

Руслана, в тоже время

Как я смогла говорить спокойно?

Потрясение, которое я испытала, когда узнала о Верке, никуда не делось. Больше того, оно практически утянуло меня в пучину нереальных переживаний. Не знаю, что так подействовало, тягостное молчание, повисшее между нами с папусиком, или знание, что вот оно, совсем рядом, кладбище.

Поэтому, когда из машины, припарковавшейся рядом, вышел Дима, я с трудом сдержала истерический смех. Везёт, как утопленнице! Верка бы точно оценила.

Я обещала себе держаться от него как можно дальше, а теперь он будет моим Ангелом! И пока они говорили с папусенком, думала только о мурашках, копытцами выстукивавших на коже марш Мендельсона. Совсем сбрендила. До звёздочек в глазах и тех самых, избитых всеми, бабочек в животе хотелось прижаться к нему и рассказать всё-всё-всё. И как с этим справиться, я не знала. До боли закусив нижнюю губу, стояла и смотрела, как ветер переносит с места на место обрывки бумаги и пластиковые стаканчики. Мусор, какая гадость. Но даже это лучше, чем видеть его карие глаза, в которых я запросто могу утонуть…

Ланка, очнись дура!

Набралась смелости, возразила, но его голос плавил мозги! Как? Как я смогу спать спокойно, зная, что он всегда рядом?

Психанула, вспомнив, что теперь мне некому будет даже пожалиться, разревелась и забралась в машину. Села сзади, чтобы он не видел, как я продолжаю размазывать сопли.

Верка, ну как я буду без тебя?

Папусик что-то ему рассказывал, а я просто молиться была готова, чтобы мы свалили. Елозила по кожаной обивке сидения пальцем, рисуя узоры и стирая, когда очередная капля портила задумку. Пора прекращать реветь! Но не смогу я это сделать, просто не смогу…

Наконец, Дима направился к машине, но мне легче не стало. Захотелось рвануть следом, обнять и… Вот не надо мне всяких там «и»!

– Папусь, – проводив взглядом умчавшуюся с пустыря легковушку, протянула я. – Через сколько я смогу уехать из города?

– Неделя, не раньше, – он пристегнул ремень, поправил зеркало заднего вида, спорю, чтобы видеть меня, и добавил: – Тебе же нравилось учиться?

– Образование или жизнь? Знаешь ли, не лёгкий выбор.

– Лана.

Укоризной в голосе меня не проймешь. Я его как облупленного знаю – задумал что-то.

– Папусь?

– Ты же знаешь, я опасаюсь за тебя…

– Ты так и не ответил, почему они до сих пор не нашли меня? – перебила его.

Застегнуть ремень, или ну его? Смысл дорожить жизнью, которая, похоже, ничего не стоит? Да уж, потянуло меня в философию, капец просто. Скоро до «быть или не быть» дойду.

– Милая, давай сойдёмся на том, что это не твои проблемы.

– Ищут-то меня.

– Не найдут.

– Тогда зачем Ангел?

Ну же, папуська, объясни мне все!

– Ладно, я выражусь иначе. Они не смогут найти тебя, выследить, используя обычные методы. Я обезопасил и тебя, и себя.

– Но? – я перегнулась через сидушку, чтобы видеть его лицо.

– Если они спросят у кого-то, кто лично тебя знает, и тот укажет пальцем… Тогда единственное, что тебя спасёт – это личный Ангел.

– Круто.

Значит, все и правда из-за меня. Верка, простишь ли ты меня? Моя тайна, мой секрет принесли тебе смерть.

Я поджала ноги под себя, устраиваясь удобнее. Глупо было надеяться, что от меня отстанут, если я не пройду инициацию.

 
– А в море, море, море
Танцуют корабли.
А в море, море, море
Лишь только я и ты.
– А в небе, небе, небе
Сошёл с ума пилот.
А в небе, небе, небе
Нет у него тревог, –
 

подхватил папулик.

Наша песенка, с самого детства говорившая, что нет причин переживать.

Вот только я не уверена, что это так.