Текст книги "Не открывай глаза"

Глава 7. Когда друзья хуже врагов

 
Стереть подчистую всё и скорее,
Сжечь письма к тебе, а с ними мосты.
Без них нелегко, но с ними больнее.
А цели мои безмятежно просты…
 

* * *

Дмитрий. Час назад

Это место было единственным, что работало круглосуточно. Кафе – клуб – бар. Любой каприз за ваши деньги.

Горячие, чуть влажные ладошки легли мне на глаза, закрывая их.

– Угадай кто? – пьяненький шепот, наверное, казался его обладательнице необычайно возбуждающим и страстным. Терпеть не могу таких самоуверенных девиц, клеящихся к любому одинокому парню.

– Сгинь, я не в настроении, – разбираться, кто решил пошутить, я не собирался.

– У-у-у, малыш расстроен. Неужели Оксаночка высосала из тебя все соки?

Резко скинул девичьи ручки и оглянулся. Черные, не совсем трезвые глаза, горели предвкушением и ожиданием. Вот черт, когда она успела так подкрасться?

– Малыш не расстроен, малыш в ярости! – потянул ее на себя. Она с визгом и смехом упала на мои колени и тут же заерзала, устраиваясь поудобнее. – Ты что обкурилась?

– Малыш, я ни-ни! – она покачала пальцем и начала сползать.

Перехватил безвольную тушку поудобнее, крепко прижимая к себе. В толчок что ли сходить, привести ее в себя?

– Вер, ты сколько выпила?

– Ско-олько? Да всего-навсего пару-тройку шотов, – она расплылась в улыбке. – Я, может, горе запиваю, ты не думал?

– Ну, какое у тебя может быть горе? – оглядывая танцпол в поисках ее брата, заметил я.

– Огромное! Ты вот девушку бросил! Козел….

– Тебе же Оксана никогда не нравился.

Вера дернула плечом и закатила глаза.

– Да какая к лешему разница, нравилась она мне или нет. Эт-то женская со-ли-дар-ность! – меня больно ткнули в грудь пальцем.

– Парень бросил? – не удержался от вопроса.

Насколько я помню, Веруня, при всей своей страсти к ночным загулам, была девушкой серьезной. И парень у нее был один, встречались они давно, так что странно.

– Бросил, прикинь! Тоже козел… хотя и безрогий, я ж ему верность хранила. Тля… нет, да! – оживилась она. – Слушай, малыш, а, может, у тебя Дар какой есть знакомый, а? По старой дружбе превратит его в какую-нибудь краказябру? А я раздавлю, – черные глазки с такой надеждой уставились на меня.

Как же хорошо, что я Ангел, и все эти штучки мне побоку.

– Вер, не действует.

– Что? – очнулась она. – Я не собиралась… Прости. Это все вискарь, – подумала и добавила. – С колой. Да, кола, газики в голову вдарили. И вредная она, говорят. Больше колу не пью…

Я не прислушивался к пьяному бормотанию. И пока Верка, опустив голову мне на грудь, перечисляла, что сделает со своим бывшим уже парнем, я пытался высмотреть ее брата.

Цыгана увидел почти сразу. Невысокий, симпотный парень с кудрявым бардаком на башке, забитый татухами по уши. По виду – тюряга плачет горькими слезами. По факту – спокойнейший воспитанный парень, из благополучной семьи, спортсмен, отличник и так далее, и тому подобное. Ветеринар. Плюс к карме – собачий парикмахер, но лишь в качестве подработки. Макса в пример подрастающему поколению можно было ставить, если б не одно существенное «но». Он потомственный Морок. И если Верке досталась по сути мелочь, тайные страстишки к пьянству, то ее брат мог вытащить наружу желание убивать. Разбудить маньяка, или нашептать мужу, что пора избавиться от жены. Конечно, я не помню, чтобы он пользовался своими возможностями, за это ведь можно попасть к Теням, а там и с жизнью попрощаться. Закон един для всех, будь ты Дар или Морок.

Черканул ногтем по плечу Веры. Царапина появилась тут же, набухая кровавой полосой. Мороки – убийцы, хищники, свою кровь распознают мгновенно.

И правда. Цыган дернулся, разворачиваясь в мою сторону. Выглядело жутко, но ему понадобилось лишь мгновение, для того, чтобы осознать, его драгоценной сестричке ничего не угрожает. Придерживая Верку одной рукой, второй поманил Макса к себе. Девчонка нехило напилась, и теперь плавала в полудреме.

– Привет, Мирт, давно не виделись, – парень бухнулся на стул за моим столиком, но сел так, чтобы видеть творящееся на танцполе. Напряжен он что-то.

– Давно, – согласился с ним. – С ней-то что случилось?

Макс поморщился.

– Да эта ее любовь всей жизни на деле таким говном оказался. Он не из наших, обычный парень. Я Верке говорил, что у них ничего не выйдет. Ну, не понять ему, почему вдруг его девчонка посреди ночи в клуб срывается или на хату едет с кучей мужиков бандитского вида.

Представил. Да уж, тут только одно вполне определенное может быть. Если про Незримых не знать. А вот у нас это может что угодно означать.

– И что?

– Кинул он ее, – Макс поморщился. – Причем, довольно грубо. А ты с Оксанкой распрощался, да?

– Ты откуда?

– Ой, не начинай! Тут тебя прекрасно все знают. Твою шизоидную девку тоже. Вашу ссору видела куча народа. Еще вопросы?

– У матросов нет вопросов, – пробурчал поморщившись.

Хорошо хоть она простой человек, иначе точно собрал бы на себя кучку проклятий.

– Поможешь мне ее домой отвезти? Я без колес сегодня.

– Не хочу домой, – невнятно пробурчала Верка.

– Надо, радость моя, – Макс покачал головой. – Хоть к родителям отправляй, совсем от рук отбилась.

Я взвалил девушку на плечо. Она сонно мурлыкнула что-то и попыталась обхватить за задницу. Макс только хмыкнул. В машине сгрузил ее на заднее сидение, где она тут же свернулась, положив под голову локоть. Иногда жалею, что у меня нет сестры. Воспитывал бы ее…

– Ты не в курсе, что у нас в городе такое творится? – спросил, выруливая на проспект.

– Нашел, у кого спрашивать. Могу только сказать, что наших знатно трясут.

– А по поводу?

Цыган пожал плечами:

– Ищут Незримого, который наших мочит без разбора. Лет десять, может быть, назад единственным спокойным местом была коммуна, большинство из нашего поколения там выросло, мы все друг друга знаем. Мороков же всегда били, когда пропадать стали, потом тела начали находить, никто панику не наводил, наоборот, типа кто-то все правильно делает. Затем Тени пошли в расход. Точно знаю, что в то время две семьи целиком вырезали. Дарам повезло, их мельком задело. Хотя я думаю, что они просто все это лучше скрывают. Кто знает, как все на самом деле.

– Но почему сейчас?

– Почему? – Макс неожиданно зло усмехнулся. – Ты знаешь Дара по фамилии Тихонов?

– Лично нет, – не напрягаться! Вот знал же, что с заказом будет не все просто.

– Чувак нереально крут. Он среди Даров типа легенды. Ну, знаешь, из тех, кто пойдет хрен знаешь куда, если отправят, и принесет то самое, хрен знаешь что. Но в свое время он нарушил столько наших законов, что его должны были к смерти приговорить, по меньшей мере. Даже в убийстве обвиняли, и ничего! Причем, ладно человека, он убил одного из Незримых, тоже не мелкую сошку. Выкрутился. У него еще дочка по малолетству умерла, так может, он ее того, а? И еще, никто не знает, какой у него Дар. Предположений масса, но что верно? Сейчас у нас в городе бизнесом занимается. И я вот думаю, Дары они же свои возможности скрывают, – Макс развернулся ко мне. – И он скрывает. Но чуваку по жизни не может так везти! Говорю, он точно душу продал!

– Ты перепил? Или с людьми переобщался? – Верка, позевывая, облокотилась на подголовники наших сидушек обеими руками. – Павел Григорич, хоть и странный, но душка няшно-симпотяшна-ая, – зевнула она.

– Ты с ним знакома? – взвился Макс.

Н-да, не думал, что у нашей Верочки есть такие знакомства. Хотя, проще назвать тех, с кем она незнакома, меньше список выйдет.

– Оу, – видно сожалея, что проговорилась, протянула девушка. – Ну, типа того, знакома немного. Но я ему не особо нравлюсь.

– Мороки никому не нравятся, – заметил я.

Да уж, говорю такое своим друзьям, которые, вот сюрприз, именно представители данной части Незримых. Я что-то говорил о тупости, вот она, во всей красе.

– Дурак ты, Димчик, – шутливо стукнула меня по плохо соображающей башке Верка. Хотел ответить, но ее телефон взорвался популярной, надоевшей до полусмерти песенкой. – Ого… Руська, привет!

Взглянул на часы. Кто ей звонит в начале девятого? По идее эта дурында еще спит сном праведным. Если не тусуется, как сегодня, конечно.

Разговор я не слышал, но в зеркало было прекрасно видно ее счастливую улыбку. Это отлично.

– Не знаешь, с кем она говорит?

– Подружка какая-то, но ничего такого, просто человек…

– А я – Морок, но мы дружим! – выкрикнула в этот момент наша Верунька.

Я чуть по тормозам не вдарил.

– Человек, говоришь?

Но, судя по его лицу, Макс тоже был в шоке.

– Вера, какого? – прорычал он.

Но его сестричка закатила глаза:

– Мне тут бежать уже нужно. Созвонимся еще. Покуськи, дорогулька… Ну, и что это за хрень? – холодно спросила она.

– Твоя подруга человек! Откуда она знает о нас?

Вера закусила губу, глазки стали как у кота из Шрека, а в голосе появились заискивающие нотки.

– Она не совсем человек….

– А кто?

Блин, из Макса отличный дознаватель бы вышел! Он при всей своей любви к сестре возможностями давит так, что жить не хочется.

– Она Незримая…

– Подробнее!

– Не могу, я обещала…

– Ты мне все сейчас скажешь, Верочка, иначе это туса была последней!

– Перебьюсь, – неожиданно зло произнесла она. – Я, в отличие от тебя, друзей не сдаю! Мирт, машину останови, я пешком пройдусь!

– Вер, – попытался урезонить взбешенную девушку.

Куда там! Если б не детский режим на задних дверях, вылетела бы из тачки на полной скорости.

– Не беси, Мирт. Она – моя подруга. Я с ней дольше, чем с тобой знакома. Так что, поверь мне, выдавать чужие тайны не буду. Хочешь, могу познакомить, она классная, но рассказывать что-то за ее спиной – увольте! Тормози!

Макс покачал головой. Что-то, а такое настроение сестры он знал. Верка ничего не скажет, но кровь может изрядно попить.

– Высаживай эту психованную, пусть сама до дома добирается.

Девушка скривилась. Что Егор, что Макс… не понимаю я их. Но тачку остановил у торгового центра. Верка вылетела, шандарахнув дверью так, что я подумал, придется ремонт делать.

– В гараж? – как ни в чем небывало спросил он.

Покачал головой, выжимая газ. Не понять мне отношений между братом и сестрой. Никогда. Может быть, это и к лучшему? Меньше нервов трачу, ни за кого не переживаю.

К гаражу подъехали минут через пятнадцать абсолютного молчания и дикого рока из колонок.

– О, Мирт, здорово! Твой красавец уже заждался. Цыган, тебе там «китайца» пригнали, чувак сказал, ты в курсе, что делать. Но мудохаться тебе с ним будь здоров. Мотак в печальном состоянии.

Велс, бритоголовый качок метр пятьдесят ростом, весело оскалился. При всей своей адекватности этот парень совершенно невменяем. Дружит абсолютно со всеми, вызывает на откровенность, но в свою жизнь никого не пускает. Он не из Незримых, как и остальные в нашей мастерской. Но мне иногда кажется, что он мог бы дать некоторым из нас отличный урок – как не спалиться. Скрытный чувак.

Я толкнул дверь, вдыхая родной запах бенза и выхлопов. Я думал вернуться домой? Ну уж нет, дом я уже нашел. Вот он.

* * *

Руслана

Такое чувство, что меня все бросили.

Папулик, ясное дело, на работе, ему не до меня. Но Инга-то! Она меня как бы в гости пригласила, а сама с каким-то парнем переписывается. И на мой вопрос, лишь глаза закатила, козявка. Клацнула пробелом, ставя фильм на паузу.

– Я на кухню, кофе налью.

Инга только промычала что-то в ответ.

Она жила в обычной трёшке с Егором и родителями. Квартира как квартира, в детстве с отцом жила в точно такой же. Только кухня тут была навороченная, вот уж где не поскупились. И, самое главное, у них была кофемашина. Папусик, конечно, сам варил и делал это божественно, но от такого чуда и я бы не отказалась.

Аппарат зажужжал, тонкая струйка потекла в чашку, и в этот момент на кухню завалилась невменяемая Инга, с такой улыбкой на лице, что впору было психушку вызывать.

– Он предложил встретиться! – пропела она.

– Кто?

– Он! – Инга ткнула мне под нос телефон, где была фотка какого-то парня. Его пресса, если точнее.

Да, зачетные кубики, только одна из татушек по правому боку показалась смутно знакомой. Где-то я подобную уже видела…

– А как же Дима? – не удержалась я.

– Там без шансов, – скривилась она. – А тут – любовь! Поверь мне! Мы просто идеальная пара!

– Что, такой же неадекватный!

– Иди ты, – обиделась она. – Ты, вообще, сёдня какая-та никакая. Что случилось?

Она села на угловой диванчик, похлопала рядом.

– У меня вчера воры на хату пробрались, пришлось с отцом ночевать, – сообщила, отхлебывая кофеек. Папусик лучше варит. – Сама понимаешь, я вообще не в настроении.

– Капец! Вы в полицию звонили? – встревожилась Инга.

– Так не пропало ничего, – пожала плечами.

Не говорить же, что это по мою душу.

– Просто вскрыли и ничего не вынесли?

Да, я ее недоверие вполне понимаю. У нас там есть, чем поживиться, так что, действительно, странно выглядит.

– Папа думает, что это конкуренты. Что-то вроде акта устрашения и бла-бла-бла.

– Может, тогда у меня поживешь? – вдруг предложила она. – Родоки свалили, их долго не будет. С Егором, думаю, проблем не будет. Он же думает, что ты замужем.

– И как мы это объясним? – улыбнулась криво, покрепче обхватывая чашку.

– Девичник! С ночевкой. Давай, круто будет!

Уже хотела согласиться, когда телефон завибрировал. Достала из кармана и удивилась – папулик звонит!

– Да, – сказала в трубку, пожав плечами на удивленный взгляд Инги. Ей-то я сказала, что меня до вечера никто тревожить не будет.

– Ты в универе? Сейчас заеду, отвезу домой. Быстро собираешь вещи и уезжаешь из города. И, детка, не спорь со мной, пожалуйста! Я знаю, тебе совершенно не хочется куда-то ехать, ты только прижилась, но поверь, это наилучший вариант.

– Что случилось?

Папусик, конечно, перестраховщик, но не настолько же! Пару часов назад никакой паники не было, а теперь все – конец света! Значит, произошло что-то страшное…

– Тебе не о чем волноваться, я сейчас подъеду и все…

– Я не в универе, я у подруги, – оборвала его. – Адрес запоминай, – продиктовала адрес, зная, что запомнит.

– Почему ты не на занятиях?

– Настроения не было.

– Это даже лучше, что не пошла, – ошарашил папулик. – Они могут решить, что ты еще вчера сбежала из города. Жди! – и повесил трубку.

– Что такое? – Инга встревоженно смотрела на меня.

– Не знаю… но, боюсь, наш девичник отменяется. Я уезжаю.

– Вот же, – с досадой произнесла подружка. – А я уже настроилась!

Улыбнулась такому детскому негодованию, хотела ответить, но в этот момент из ее спальни раздался оглушающий вой сирены.

– Ой, Егор звонит! – подскочила она.

И рванула в спальню. Вой прекратился, зато раздался ее раздраженный голосок.

Интересный выбор мелодии на вызов от брата, зато точно не ошибёшься.

– Не… может быть, – Инга вошла в кухню.

Ее темные глаза казались теперь вообще черными, а слезы, катившиеся по щекам, просто в ужас привели! Что могло такого случиться? Неужели… Егор?

– Да, я не буду выходить из дома… Нет, я так и не пошла… Да, говорю же, буду и дальше сидеть. Не волнуйся… Передай Диме, что я соболезную… ну, кому я могу сказать? Ладно, давай, пока…

Она положила телефон на стол и закрыла лицо ладонями. Плечики вздрагивали, когда Инга всхлипывала.

– Ин, ну, Ин, что такое?

Села к ней поближе и обняла, стала поглаживать по спине ладонью, хоть немного пытаясь ее успокоить. Но что я могу, даже не зная о том, что случилось?

Она замотала головой, и я вспомнила, что Инга обещала о чем-то не рассказывать. Вот же гад он! Сестре плохо, а она даже ни с кем поделиться не может!

– Если ты мне расскажешь, то я молчок. Никому не скажу, поверь.

Знала бы ты, подружайка моя, какой у меня опыт в замалчивании!

– Правда? – в карих глазах было море надежды, и я смогла только ободряюще улыбнуться. – Егор просто так не просит… А тут такое… Сегодня утром девочку убили, я ее очень хорошо знала. Не то, чтобы мы с ней дружили… она немного не вписывалась в мой круг, но была такой классной! Они с Димой давние друзья, ну и Егор тоже с ней… А теперь ее нет… Вот как такое может быть?

– Ин, ну не плачь, – вот, что мне ей сказать. Даже представить не могу. – Полиция обязательно их найдет.

– Не найдет! Они будут искать обычного преступника! – Инга заревела еще сильнее.

Плохой из меня утешальщик. Честно, я даже слов подобрать не могу! Они вроде бы и не были близкими друзьями, даже странно, что Инга так близко это к сердцу восприняла. Хотя, кто знает, может, она просто не хочет мне говорить.

Стоп. Что значит, они будут искать «обычного» преступника?

– Инг, а чем необычен преступник?

– Так он же… Я не могу тебе сказать! – вскинула она на меня испуганный взгляд.

Ладненько, не может, так не может. И тут только два варианта. Либо, я сама того не осознавая, начала дружить с криминалом, что, конечно, возможно. Удача на моей стороне, но то – удача, непостоянная, ветряная спутница. На нее надеяться….

Либо, Инга скрывает инфу, потому что она одна из нас. Это более вероятно. Но вот чтобы я, прячущаяся от всех и вся, в огромном городе начала дружить именно с Незримой – это уже полнейший пипец. Огромаднейший такой! Найти в человеческом городе нечеловека. Браво мне!

Нужно попытаться выяснить имя девочки. Я-то никого тут не знаю, но папусик в курсе, он мне и расскажет.

Стоп.

А не по этой ли причине мне стоит спешно сматываться из города? Это в духе папика, увидеть угрозу, но не сказать мне. Как объяснить ему, что я уже не маленькая девочка?

– Ин, ты говори, не держи в себе, иначе только хуже… – и чувствую себя при этом отвратительно. Вот какая из меня Тень? Это они только людей могут использовать и в ус не дуть при этом.

– Ты, права, – Инга всхлипнула. – Не знаю, с чего я так остро реагирую. Я же Верку и не знала практически…

– Подожди, Верку?

Холодок пробрался в сердце, а в животе что-то ойкнуло и сжалось. Я вспомнила утренний разговор, веселый смех. Да быть не может! Моя Верка впорядке! Это совпадение и все.

– Да, Цыганкову… Удивительно так, она сама на цыганку похожа. Была… Темненькая вся такая, шебутная. Кого угодно могла развеселить, растормошить. Я с ней по клубам ходила одно время, весело с ней было… И с Димой они лучшие друзья были, хотя и держались в последнее время на расстоянии… Эй, Лан, что с тобой? – встревожилась Инга, хватая меня за руку.

За ту самую, что раздавила тонкую фарфоровую кофейную чашку и даже не почувствовала боли от осколков и еще горячего кофе. Кровь на ладони смылась, растворилась в ароматном напитке. Инга схватила салфетку, приложила к моей руке, спрашивая о чем-то. Но у меня в голове все так же и стоял жизнерадостный голос.

И некстати вспомнились сказанные очень давно слова:

– Однажды придет день, и я не открою глаза. Я умру для этого мира, действительно стану Незримой. Это плохо для меня, но для тебя будет еще хуже, поверь, – она весело рассмеялась, словно сумасшедшая старая цыганка, которой отказались позолотить ручку, и проклятие – это все, что она даст напоследок. – Ты – не я, Ланка, ты не сможешь уйти, просто сжигая за собой мосты. У тебя есть удача, есть сила, которой я не хотела бы обладать. Просто поверь, что когда не станет меня, тебе придется сделать все, чтобы не уйти следом…

Тогда я не поверила ей. Она Морок, и слова звучали как угроза, а не как предсказание или напутствие. Что могла сделать девчонка в пятнадцать? Посмеяться, вот и все.

Но что, если моя Верка была права?

– Она мертва… – прошептала я. – Теперь моя очередь.

– Эй-эй, подруга, что ты несешь? – я не на шутку испугала Ингу.

Разводы от туши, белое лицо, большие, чуть покрасневшие от слез глаза. Я не хочу причинить вред еще и тебе.

– Мне пора, – сказала тихо.

Да, папусь еще не приехал, но уж лучше я подожду в подъезде или на лавочке. Не могу сейчас смотреть на нее, понимая, что Инга тоже может стать жертвой тех, кто ищет меня.

Но почему именно Верка?

– А ну села! – рявкнула Инга. – И не устаивай истерик! Рассказывай, живо!

Удивленно посмотрела на нее. Как-то упустила, что раз они с братом знали Верку, то не могли не знать, кто она. Тогда понятно, чем я так зацепила Егора. Совершеннолетняя, но неинициированная – на меня не действуют его возможности. А он Тень, очень любвеобильная Тень.

– Ты же знаешь, кем была Верка? – спросила тихо, чувствуя, что слезы уже начали скатываться по подбородку на шею.

Надо же, не заметила, как начала плакать…

– В смысле? – Инга вытерла устроенный мною погром.

– Она была Мороком.

Рука с тряпкой замерла.

– Ты… знаешь?

– Знаю, Ин. Я с ней много лет дружила… И только утром разговаривали…

– Она рассказала тебе? – тихо, со всхлипом спросила Инга.

– Не было необходимости, – я все же вытерла щеки, но соль слез уже начала стягивать кожу. – Ин, я все знаю про Незримых… Я… одна из них… Из вас, из нас, не знаю, как правильно это говорить.

Попыталась улыбнуться, но не получилось. В глазах так и стояли черные, словно вороново крыло, кудряшки. Мы ведь так и не встретились.

– Ты, – она села, снова выдернула из коробки салфетку и взяла меня за руку, – одна из нас. Поверить не могу… Но кто и как? Откуда? Егор всех знает, даже тех, кто прячется. У них целая банда, точнее, свой собственный полицейский участок. Они там… типа следят за порядком… Как они тебя проглядели?

– Вот так, – улыбнулась грустно.

– Но у нас очень строгий учет всех инициированных, перепись каждые полгода…

– Я неинициированная, – перебила Ингу, понимая, что раскрываю себя.

Но в душе словно надломилось что-то. Не представляю, как буду жить без Верки. Она была единственным, кроме, пожалуй, папусика, человеком, которому я могла довериться без страха. Друг, которого больше не будет.

– Но как? – да уж, Ингу я шокировала конкретно.

Неинициированная Незримая в почти девятнадцать – это сенсация! Ладно, девственница, но инициируют не позже семнадцати, иначе возможности капитально срывают крышу. Да и чем раньше станет известно, кто детишки, тем лучше. Можно научить справляться с любой проблемой.

– Получилось так, – раскрывать я ей свои тайны не намерена.

Да, мы дружим, но я о ней ничего не знаю.

– Неинициированная… Морок, как Верка? Или Тень?

Понятно, что Инга заинтересовалось, но мне… не хочется мне ничего сейчас говорить. Вообще. Хочется, чтобы папусик приехал как можно быстрее, увез подальше, и просто плакать, вспоминая дружбу.

– Ин, я не буду говорить…

– Ладно, – она пожала плечами. – Я Тень, правда, у меня возможности вообще дурацкие, – Инга вытерла слезы, что опять на глаза навернулись. – Я могу заставить человека чувствовать запах шоколада. Прикинь, как повезло?

Хмыкнула в ответ на ее кривую улыбку. Верка с ней точно дружила, она всегда любила странности, а это можно было бы назвать самой большой странностью. Человек, нет, Тень, способная заставить поверить, что ты чувствуешь шоколад. Кто же распределяет эти возможности между нами? И делает это так несправедливо.

– Бывает и хуже, – прошептала я.

В дверь позвонили. Дребезжащий пронзительный звук напугал до колик. Инга чуть не выронила кружку, в которую собиралась налить кофе.

Не знаю, что так испугало ее, но мне в первое мгновение показалось, что все, меня нашли, и некуда теперь бежать. А я так устала скрываться, строя из себя правильную девочку. Может быть, если найдут, это будет к лучшему? Никаких больше тревог, никакой жизни на чемоданах с передышками в несколько месяцев или недель.

Мы переглянулись и одновременно встали, направляясь к дверям. Я шла на цыпочках, словно меня кто-то мог услышать. Глупо, но это успокаивало, пусть и совсем немного.

Инга заглянула в глазок и напряженные плечи опустились.

– Это твой папа, – прошептала она.

Неужели гнал, чтобы быстрее меня забрать? Хотя, с чего я взяла, что он был у универа?

Но как только Инга потянулась к щеколде, чтобы открыть дверь, я ее остановила.

Нет, я верила, что там именно папусик, но хотела убедиться сама. Она посторонилась, и теперь я наблюдала, как он спокойно смотрит на дверь, не проявляя никаких признаков нервозности. Все в порядке? По телефону его голос звучал встревоженно.

– Пап, это ты? – громко спросила я.

– Нет, это взвод полупьяных атомных сусликов, – с легким раздражением в голосе ответил он.

Отлично, это действительно папуля. Ну, а кому бы еще в голову пришло использовать такой бред для пароля?

Кивнула Инге, и она щелкнула замком.

Папуся вошел и захлопнул за собой дверь, мы только отскочить успели.

– Здрасти, – испуганно промямлила Инга.

– Привет, – улыбнулся папулик. – Лана, ты готова ехать домой?

– Да.

Обняла Ингу, шепнув, что постараюсь позвонить попозже.

Уже подходя к машине, уточнила:

– Так мы домой?

– Нет, сначала встреча.

– С кем? – остановилась.

– С Ангелом.