Текст книги "Невеста повелителя степей"

Глава девятая. Она

– Это не ты, это яд, – не отрывая от него взгляда, прошептала я.

Линар усмехнулся, слишком бережно, чем я могла того ожидать, прикоснулся к моим губам в почти невесомом поцелуе и вновь начал спускаться вниз. Моя нога, что так и лежала на его плече, чуть-чуть заболела от непривычного и странного движения. Если все женщины так делают, то почему среди них встречаются такие большие и грузные, как Дараха? Или ей не повезло с мужем?

Я на мгновение отвлеклась и упустила, когда и вторая моя нога оказалась на плече Линара. А потом… Я снова крепко зажмурилась и вцепилась в его волосы, не зная, останавливать его или молить о продолжении. Вся моя суть кричала, что это неправильно, что воин, враг моего народа, не осознает, что творит. И в будущем это может привести к последствиям, о которых и думать страшно. Нет, верить, что он потребует моего наказания, я не хочу. Но кто знает, чем может обернуться одна ночь, страсть, разделенная на двоих. Как только пелена дурмана исчезнет, все изменится непоправимо.

А мужчина не собирался останавливаться. Его язык творил такое, что впору было сходить с ума. Сильные, твердые движения ласкали, чуть-чуть проникая в меня, словно пробуя, готова ли я на большее. Все мое женское естество стремилось навстречу ему, тянулось к неизведанному. И мой первый невольный стон заставил мужчину действовать быстрее, закрепляя успехи на моем теле, как на поле боя. Линар сжал мои бедра пальцами, наверняка оставляя на них синяки, но я не протестовала, потому что то, что он делал, затмевало любые неудобства. Нежные складки, символ женственности, горели от его жгучих поцелуев, вызывая дрожь по всему телу.

Не знаю, сколько продолжалась эта сладкая мука, но в какой-то момент мир вокруг вдруг растворился и перестал существовать. Вся степь не смогла бы сравниться с тем великолепием, что открылось мне, и крик блаженства оглушил, поразил меня, не готовую, что все будет настолько необыкновенно.

Если это и есть то, о чем тайком шепчутся девушки, ради чего нарушают законы, то теперь я их понимаю.

Лампа почти догорела, но даже в этих сумрачных отсветах, я видела лицо Линара, и мне казалось, что оно меняется, будто уходит, стирается маска, которую обязан носить правитель, чтобы никто и никогда не видел его внутренней боли. И я не выдержала, приподнялась и сама потянулась за поцелуем, чтобы успокоить свою пылающую необъяснимой жаждой душу. Но он не дал мне взять все в свои руки – воин, что еще можно сказать? Вновь опустил меня на ложе, придавливая своим весом так, чтобы я не могла отказаться, передумать, и ночь шла лишь по его правилам.

– Бояться нечего, – тихо шепнул он, когда я вздрогнула, почувствовав, что сейчас – вот-вот – случится то, что навсегда закроет для меня чертоги невинности.

Я пылала, горела степным жаром, но Линар лишь еще больше распалял этот пожар, стихию, что грозила уничтожить нас обоих.

И когда он вошел в меня, боль на мгновение затмила все. Мысли о блаженстве мигом исчезли, превращая меня в зверька, что ненароком попался в силки. Я схватила его за плечи, пытаясь остановить, глазами, полными слез, уставилась на него, будто умоляя – пощади!

– Нужно было сказать, – произнес он с укором.

– Зачем? – шепнула в ответ.

– Чтобы все было иначе.

Линар медленно покинул мое лоно, стараясь не причинять боли, но я чувствовала его, и его движение казалось мне бесконечным, наполненным приятной болью. Словно время перестало идти вперед, а мир сузился до ощущения наших тел.

Боль пройдет, перестанет волновать. Я это знала, слышала и не боялась ни капли. Но вот мужчина, кажется, боялся, что мой испуг испортит эту ночь. Потому что Линар, не отрывая от меня взгляда, который горел в полумраке, словно самая яркая звезда на ночном небосклоне, вновь начал погружаться в меня, но на этот раз медленно, осторожно.

И боль отступила. Ее место заняло совсем другое чувство. Еще не блаженство, но уже удовольствие. Пока еще крохотное, но оно разрасталось, пока я не застонала, не в силах больше сдерживаться. И тогда Линар начал двигаться быстрее, утверждая свое мужское право и власть. А я не собиралась спорить с ним, только до крови впивалась ногтями в его плечи, царапала спину, кусала губы, стараясь удержать рвущиеся наружу крики.

Порыв ветра распахнул окно, и в комнату ворвалась ночная прохлада, остужая наши тела. Но если бы этот пожар горел только на коже!

Я зажмурилась, ощущая как приближающееся, словно ураган, удовольствие, сносит все на своем пути. Закричала, потому что молчать не могла. Выгнулась дугой навстречу Линару, прижимаясь так тесно, как только могла. И ощутила его дрожь, его блаженство, то, что подарила ему. И я знала, что последует дальше, но все равно не была готова к обжигающе-горячему семени, что излилось в меня.

Линар застонал и уткнулся мне лбом в плечо, как и я, теряясь от того блаженства, что неожиданно свалилось на нас. И пусть это всего лишь раз, который завтра может стоить мне многого, но я никогда не буду об этом жалеть.

– Нужно поспать, – мой голос стал совершенно чужим.

Глаза сами закрывались, приятная усталость сделала тело тяжелым и неподъемным.

Новый порыв ветра, словно соглашаясь со мной, загасил еле тлеющий огонек лампы.

Линар приподнялся и устроился рядом со мной, обнимая одной рукой, будто защищая от опасности.

– Ты удивительная, женщина из степи Айхонара.

Я не стала ему отвечать. Все равно, то, что случилось между нами – мимолетно. Завтра он может и не вспомнить этого. Тот, кто пытался убить хаста, просчитался, но и я оказалась не лучше. Что ж, надеюсь, завтра степь будет спокойнее.

Глава десятая. Она

– Хаст!

Мужчина рядом со мной вскочил, становясь в боевую стойку, будто и не спал, а взволнованный возглас застал его уже проснувшимся.

Дверь в комнату, которую занимал Линар, открылась так резко, что я едва успела схватить с пола артун, чтобы набросить его на себя. Пусть я и не девушка больше, да и мужчине отдалась совсем не скромно, законов это не отменяет!

– Что нужно, Талир? – переводя взгляд с воинов, ворвавшихся к нему на меня, спросил хаст.

– Мы боялись, – Талир тоже посмотрел на меня, и я мысленно помянула всех предков, которых смогла вспомнить. – Хаст, Навер, Пилар и Лудар мертвы. Их отравили нынешней ночью. Манис может не пережить сегодняшнего дня. Мы боялись, что и ты… Тебя тоже отравили! Я и остальные… мы спали и ничего не слышали. Не знаю, что за яд был, но подействовал он не на всех.

– Отравили, – задумчиво повторил Линар и посмотрел на меня. Я же сжалась на постели в предчувствии дурного. – Ты сказала, что меня отравили… Так?

– Да, хаст, – спорить и оправдываться все равно бессмысленно. Правда за мной, надеюсь, предки, пусть и помянутые недобрым словом, не отрекутся от меня.

– Ты меня спасла. Откуда знала – как?

– Я – ученица нашей знающей. Она говорила, как лечить, как яды определять. Я всего лишь делала вещи, которые она когда-то мне рассказывала.

Мне становилось все хуже. То, что эта ночь уже забылась Линаром, сомнений не оставляло, и наказание казалось более реальным, чем вчера. Мой позор, на большее и рассчитывать нельзя.

– Знаешь, кто отравил меня и моих людей?

Замотала головой, потому что и вправду не знала, кто бы это мог быть. А знала бы, тут же рассказала Заате.

– Нет, хаст.

– А почему не спасла их?

Удивленно посмотрела на него. Линар был зол. Меч, за который он схватился, так и сжимал в руке, даже костяшки пальцев побелели от напряжения, хотя внешне он выглядел обычным.

– Я не знала. Увидела тебя и испугалась, – говорила едва слышно.

А еще воины – трое из тех, кто остался в живых, – внимательно наблюдали за мной, и было неловко понимать, что им все понятно. Что еще может делать обнаженная девушка на ложе у мужчины?

– Еда была отравлена, – грубо произнес Талир. – Нужно найти тех, кто принес ужин!

– Не еда, – вмешалась я, при этом стараясь, чтобы волосы закрыли лицо. Не стоит мужчинам видеть меня еще больше. – Яд был в кувшине с багой. Девушки не могли ее принести.

Воин нахмурился, приоткрыл рот, вспоминая, кто мог принести выпивку. Замер и весь скривился.

– Не помню! – хлопнул он рукой по стене. – Хаст! Девок помню, но они корзины тащили. Откуда фляги взялись – не помню!

– Мы найдем тех, кто это сделал, – Линар окинул меня еще одним взглядом. – Тебе пора, но можешь передать знающей, что она не справилась со своей ролью.

Вот так, меня выпроваживали, будто ничего и не было. Но я не была против, мне и самой хотелось побыстрее найти Заату и рассказать ей, что случилось. Ведь то, что произошло, могло нарушить тот хрупкий мир, балансирующий на тонкой нити.

Моя глупость должна была аукнуться. И дело даже не в том, что я совершила… Хотя и в этом тоже. Ошибка. Но и она могла бы сослужить хорошую службу, если…

– Мне одеться нужно, – опустила взгляд.

И знаю, что мои слова прозвучали постыдно, но ведь не лгу!

Линар покачал головой, подхватил с пола свои штаны и вышел, уводя за собой воинов. Стало стыдно, да так, что никаких сил не хватит себя оправдать. Быстро надела платье, не заматывая концы пояса по правилам, а просто их завязав, накинула сверху артун, закрывая все, кроме глаз, и выскочила в коридор.

Здесь царила суматоха, но вполне организованная. Воины вообще редко впадали в панику, особенно, если у них был вождь. Пусть от послов Тайрады и осталось пятеро, это тоже немаленькая сила! И они подняли на поиски отравителя многих воинов Айхонары.

Стараясь не привлекать к себе внимания, схватила пустую корзину, и, прикрываясь ею словно щитом, миновала гостевую. Но позволила себе выдохнуть только тогда, когда оказалась на женской половине. Бросила свою ношу и побежала к Заате, надеясь, что мудрая женщина сможет мне помочь. И объяснить то, что я никак не могла понять.

– Матерь Заата! – не обращая внимания на тех, кто здоровался со мной, я пролетела не один коридор и буквально ворвалась к знающей. – Беда!

Она высыпала в жаровню горсть трав, что держала в руках, и обернулась ко мне.

– Знаю, Раэза, и не могу понять, как ты допустила это, глупая?

Я опустилась на колени перед ней, понимая, что могла все испортить, и отчаянно желая, чтобы знающая сказала – мы может все исправить.

– Хаста Линара пытались отравить.

– Души предков мне уже сказали. Очень вовремя, надо заметить! Вчера им было не до будущего, они говорили о настоящем. И знаешь, Раэза, я боюсь, что это настоящее принесет тебе много боли, – Заата подошла ко мне и положила ладонь на голову. – Зачем ты совершила такую глупость, дочь степи?

– Я… не знаю. Испугалась, что хаст умрет, его ведь велой отравили, а потом лекарство и…

– Ты ведь понимаешь, что твои слова – глупые и никчемные оправдания?

– Понимаю.

– Предки и мать степи просили от тебя иного.

– Знаю.

– Но ты все равно поддалась своим собственным желаниям и взошла на ложе воина, – знающая отошла от меня, и я осмелилась поднять голову.

Она говорила все правильно, верно, но я никак не могла понять, осуждает она или… Хвалит?

– Я опять все сделала неправильно.

– Правильно, – неожиданно засмеялась женщина. – Пусть души предков и не просили этого, но степь сама взяла дело в свои руки! Подумай, Раэза, часто ли ты слышишь степной ветер в эти дни года? А ночью был ураган. Это ли не знак, что пора отринуть старое и идти за новым?

– А наш хаст? Ведь смерть воинов с севера может принести войну.

Я поднялась с колен по жесту Зааты, чувствуя, как болит все тело. Нет, не стоит мне жалеть себя. Что сделано, то сделано. Надеюсь, что мне не придется расплачиваться за свое легкомыслие.

– Мы поговорим с хастом. Я должна передать ему слова степи и ее волю. А ты иди к себе и переоденься, не стоит идти к вождю сразу с чужого ложа.

Я покраснела.

– Матерь Заата, ты сама говорила…

– Раэза, проявить слабость и идти по зову долга – это разные вещи. Ты выбрала второе, прикрывая свои желания первым.

– Ты сказала, что степь…

Но она снова оборвала меня:

– Степь мудра и дала тебе шанс проявить волю! Что ж, надеюсь, ты понесешь от него, будет толк от твоей выходки.

После этих слов оставаться в комнате у знающей уже не хотелось. Поклонилась к ней и вышла. В коридоре замерла. Слезы жгли глаза, но плакать нельзя. Стянула артун с головы, все равно на женской половине нет смысла прятать лицо.

Задумалась. С одной стороны, Заата права, стоит привести себя в порядок, обмыться, стирая с себя запах мужчины, но с другой… Я переживала, что Миха окажется замешана во всю эту историю, а значит, ее нужно найти и спросить. Нет, я не верила, что подруга могла кого-то отравить, до и возможности такой у него просто не могло быть. Но все бывает.

Но сначала забегу к себе, чтобы освежиться, впереди меня ждет очень долгий день.

Зашла в комнату и задвинула засов, чтобы никто не потревожил, скинула прямо на пол одежду. И застонала в голос, увидев на бедрах синяки. Конечно, никто их не увидит, но они есть, как напоминание того, что произошло этой ночью. Напоминание о чудесном, восхитительном мужчине, который подарил невероятное удовольствие, а утром выбросил прочь, словно я – ненужная вещь! Северяне! У них никогда не было чести, они могли обманывать, лгать и… Я подошла к чаше с водой и опустила в нее полотенце, наблюдая, как ткань напитывается водой. А ведь мне будет жаль смывать с кожи следы его поцелуев. Пока они горят на мне, я буду помнить, что степь иногда шутит, даря больше, чем мы можем себе представить.

Влажная прохладная ткань заскользила по груди, повторяя весь путь Линара, спускаясь ниже, очерчивая каждый изгиб.

Какая же я глупая! И слабая. Ведь после всего, после позора и смертей тех, кого даже не знала, после возможности, что скоро в наши дома постучится беда… я все равно хотела увидеть того мужчину, который провел со мной ночь, даже не спросив моего имени.

Горько усмехнулась. Пора умнеть и принимать мир таким, каков он есть, – несправедливым, жестоким, но все равно прекрасным.

Вытерлась мокрой тканью на два раза, пытаясь забыть Линара, но зная, ничего не поможет. И чтобы хоть чуть-чуть приободриться, достала из сундука желтое платье. Такие носят редко, золото – цвет степи и невест. Но сейчас мне хотелось самой себе доказать, что я права. Обернула пояс вокруг талии, защелкнула брошь на плече. Грязный артун затолкала в угол вместе с платьем – потом сожгу их, чтобы забыть все.

Но только взялась за повседневный серый, как из-за двери послышался недовольный голос Зааты:

– Выходи, Раэза. Мы идем к хасту. Будет долгий разговор.

Глава одиннадцатая. Он

Он снова стоял у окна и смотрел на отблески солнца.

Все, к чему Риангар столько шёл, чуть не было разрушено. Столько смертей! И ему придётся доказывать, что это не его воля, не его приказ. Кто-то хочет уничтожить Айхонару, стравливая её с Тайрадой. И если бы не девчонка, им бы это удалось. Потрясающее везение! Или то была воля предков, которые решили наконец-то помочь своим непутевым детям?

Нет, это чей-то злой умысел. Иначе и быть не может.

Тихо кашлянула Заата, привлекая его внимание.

– Риангар, пора принять решение. Или сказать, что делать дальше. Теперь все зависит только от тебя.

Он повернул голову и поймал в зеркале испуганный взгляд девчонки. Зелёные, как сочная, напитанная водой трава. Глубокие и красивые. Но она боится, хоть и поступила единственно верным способом, спасла его и всю Айхонару от позора.

Решение? Какое принять решение, если его загоняют в угол. Линар не стал бы убивать своих людей, он бы выбрал честный поединок и одолел противника в священном бою. Тогда кто? Охир будет поддерживать Айхонару, пока та не падёт, другие – держать нейтралитет. Остаётся Боргайн. Змея, пригревшаяся на камне. Но без доказательств ни один совет не примет обвинений.

– Что молвят предки? – тихо спросил он у знающей.

– Всё тоже, повелитель. Мир меняется. Скоро мы уже ничего не сможем остановить.

Девушка опустила взгляд, словно прячась от чужих ей слов. Её долг – служить, но не принимать на себя ответственность за судьбы других.

– Ты станешь женой, – вдруг произнёс он. – Заата, у меня должен родиться сын. Я выбрал себе жену, которая родит наследника.

– Ты уверен, Риангар?

Женщина нахмурилась и посмотрела на свою спутницу.

– Да. В своём выборе я уверен. Ты сама говорила, что меня не оставят в покое, пока степь не признает. Сын – это признание!

– Но как?

– Завтра свадьба по всем законам, чтобы никто не мог оспорить её. А после моя жена с другими женщинами отправиться из Айхонары в Ахор. Там прохладнее, спокойнее. И селение далеко от нас, ни один предатель или убийца не сможет её достать.

– А ты?

– Я отправлюсь с ней, – Риангар сжал кулаки и снова поймал в зеркале взгляд девушки. Повернуться и говорить открыто он не мог. – Моя жена родит мне сына, сильного наследника… Но на обратном пути, когда все сроки, определённые предками, уже выйдут, на караван нападут. И она погибнет. Сын будет жить.

– Тебе не кажется, что это жестоко, Риангар? – недовольно сказала Заата, кладя руку на плечо вздрогнувшей девушки.

– Я не собираюсь брать себе вторую жену. И не хочу, чтобы её ненавидели. Если она станет моей и родит сына, то я дам выбор. Она сможет оставить ребёнка и уйти, выжить, зная, что все считают её мёртвой, или умереть по-настоящему. Никто не станет оплакивать сироту-служку. А то недолгое время, что она будет в статусе жены… Это уважение всей женской половины. Неплохая плата.

– Риангар, не думаю, что свадьба сейчас – это хорошая идея, – покачала головой Заата. – Девушка может и не родить сына или принести дочь, и что тогда?

– Я все просчитал. Это лучший вариант. Степь же говорила тебе об этом, ведь так? – он развернулся к знающей и вздернул подбородок, стараясь казаться выше, чем есть.

– Да, предки сказали, что тебе и ребенку, который у тебя родится, обещана великая судьба. Но не торопишься ли ты? Хаста Тайрады чуть было не убили в твоем доме, неужели ты думаешь, что остальные оставят все на волю степи? Все не так просто, как можно подумать.

– Не нужно спорить. Решение принято. Подготовь девушку к свадьбе!

Глава двенадцатая. Она

– Раэза, ты понимаешь, что это большая ответственность?

Я перевела взгляд с жаровни, в которой тлели душистые травы на знающую.

– Ответственность? – сил не хватило даже на грустную улыбку. – Мне предстоит стать матерью…

– Ты уже, – вдруг тихо произнесла Заата.

– Что?

– Степь нашептала, что семя хаста севера даст всходы. Эта ночь принесла много того, что в другие дни показалось бы неосуществимым.

– У меня завтра свадьба, – я закусила губу.

Мой мир теперь казался странным. Хорошо было бы разобраться, как вообще это могло произойти? Не иначе, степь решила пошутить! Только мне ее шутки не по душе.

Стать матерью и женой даже не думая о таком. Мой долг исполнять заветы степи. Но такой ценой?

– Вот и готовься к свадьбе, – ворчливо ответила Заата. – Ступай!

– А, – я подошла к двери, но замялась. – А что будет с покушением? Будут искать тех, кто это устроил?

– Будут, но это не твое дело! Иди, мне нужно поговорить с душами ушедших, чтобы понять, к чему нас приведет жизнь.

Я поклонилась и покинула комнату Зааты. Что бы она ни говорила, но я все это так оставить не могу. Во-первых, Михарна могла что-то знать, да и оставлять подругу в беде мне не хотелось. Какой бы взбалмошной она ни казалась, но больше у меня в Айхонаре друзей не было.

– Раэза, – меня окликнула одна из служек, – что за переполох на мужской половине?

Удивленно на нее посмотрела:

– А мне почем знать? – получилось грубовато.

– Ну, говорят, тебя там видели, – смутилась девушка. – И хасту Тайрады ты еду носила… Вот, я и подумала, что ты можешь что-то знать.

– Ничего не знаю. Ты Михарну не видела?

Девушка неопределенно махнула рукой и убежала прочь, явно недовольная моим ответом. И пусть, я сплетни распускать не собираюсь!

Ладно, сама смогу найти. Миха, скорее всего, в общей женской комнате, рукодельничает. И ждет, когда я приду, чтобы поболтать о случившемся. А уж в том, что она все уже знает, я не сомневаюсь!

Мимо проходили женщины, девушки и девушки, и так странно было осознавать, что уже завтра я стану их госпожой! Никто не сможет пренебрежительно называть меня служкой, приказывать и… Ох, как будто раньше кто-то имел надо мной такую власть кроме Зааты! Моя жизнь изменится, это так. Пусть ненадолго, но я смогу обрести ту мнимую свободу, о которой мечтала. Жена хаста Риангара. Первая жена. И единственная. Насмешка судьбы, не иначе. И Заата, та, которая должна беречь Айхонару, не вредит ли своими действиями? Пусть предки и пропели жарким ветром, что дочь степи родит от северного воина, но зачем мне становится женой Риангара? Чтобы мой сын, если он родится, стал новым хастом? Глупость! Степь не позволит, чтобы во главе нее стал тот, кто кровью принадлежит иным землям.

Я запуталась в том, что было и что должно было быть. И боялась, ведь свой выбор уже озвучила и исполнила. Линар не успел забрать мое сердце, но оставил в нем часть себя. А мой долг – не как служки, а как ученицы знающей – требовал выполнить ее волю. А раз так, я стану женой хаста, позабыв о том, чего желаю, к чему стремится мое сердце, о чем оно думает.

К общей комнате подошла не в лучшем настроения. Зато Миха была там, счастливая, словно степь преподнесла ей самый желанный дар.

– Раэза! Иди сюда! – она отложила вышивку и похлопала по подушке рядом с собой. – Ой, что я тебе сейчас расскажу!

Хорошее настроение подруги заставило и меня улыбнуться. Не все мне ходить с недовольным лицом, иногда и радость должна быть искренней, пусть и за другого человека.

– Ты ведь слышала, что случилось? – с таинственным видом начала она, как только я устроилась подле нее. – Линара, хаста северного, чуть не отравили!

– Но это ты носила ему еду тем вечером, – не очень тонко намекнула я.

– Носила, – махнула она рукой. – Да только с кухни до мужской идти совсем ничего, я бы и яда не успела подсыпать. А жаль… Но ты не переживай, мне он больше не нужен, – я даже не удивилась, когда Миха вдруг перескочила на другую тему, наклонилась ко мне и счастливо поведала: – Я другого воина нашла! Лучше!

– И кто же он?

Михарна таинственно закатила глаза.

– Самый-самый лучший воин! Страстный и неженатый! Он сказал, что заберет меня отсюда, и я буду его первой женой!

– А не врет?

– Раэза! – недовольно надула губки Миха. – Мне он врать не будет, просто поверь, степь не даст ему. Да и я кое-что тогда про него расскажу, что может душам предков очень не понравится.

– И что же это? – я начала волноваться, но легкомысленная подруга снова от меня отмахнулась:

– Все тебе расскажи! Потом, может, и узнаешь, а пока – это наш с ним секрет!

– Хоть имя своего любимого скажешь?

– Нет, – она хитро покачала головой. – А то захочешь увести такого завидного жениха. Ты, вон, на Линара глаз положила, мне не отдала, вдруг и этого тоже!

– Не заберу, – улыбнулась, надеясь, что получилось скрыть тревогу. – Я замуж выхожу. Завтра.

– Да ты что! – взвизгнула Михарна и бросилась меня обнимать.

Сидевшие рядом женщины в возрасте неодобрительно на нас покосились.

– Задушишь, – рассмеялась, пытаясь стянуть с шеи руки визжащей от восторга подруги.

– Кто он? За кого ты выходишь и почему столько молчала?

– Сколько я молчала? Сама только сегодня узнала.

Миха тут же успокоилась.

– Как это «сегодня»? Почему все так быстро? А обряд прощания и встречи? Нельзя же все так быстро, души могут и не уследить да не дать свое благословение!

– Вот так получилось…

– И кто он? – прищурилась Михарна. – Я сама ему все выскажу! Не стоит так традициями пренебрегать!

– Это хаст, – сказала только для того, чтобы ее успокоить.

– Какой это хаст? – тут же прищурилась она.

– Наш хаст.

– Наш хаст… Ты станешь женой Риангара? – скривилась она. – А я-то тебя поздравляла… Тебе сочувствовать надо! Такого тюфяка в мужья!

И пусть я была не рада предстоящей свадьбе, но за хаста мне стало обидно.

– Он не плохой, просто, – попыталась подобрать правильные слова, – ему тяжело, потому что Риангар не такой как все.

– Ага, – согласилась Михарна, – он слабак. Не воин, а ничтожество!

– Он твой хаст, – напомнила ей.

– Ненадолго, – улыбнулась она. – Жаль, что я не могу сказать тебе больше, – пожала плечами и вновь взялась за вышивку, – но скоро все изменится, Раэза. Очень скоро. И так сильно, что все, к чему мы успели привыкнуть – исчезнет.

Я замерла. Мелькнуло страшное подозрение, которое я так и не решилась озвучить. А что, если моя подруга все же причастна к гибели воинов из Тайрады?