Текст книги "Великие стервы России. Стратегии женского успеха, проверенные временем"

Нет, это был еще не разрыв, а всего лишь первый звоночек, который ослепленная любовью Александра не хотела слышать. Она по-прежнему любит Павла. Коллонтай приняла предложение сформированной в ЦК агитбригады отправиться по Волге на теплоходе «Самолет». Они встретились вновь лишь спустя несколько месяцев, перед отправкой Павла на фронт, и страсть вспыхнула с новой силой. «Мой бесконечно, нежно любимый, – писала она ему в разлуке, – всю эту неделю я провела в безумной, лихорадочной работе. Когда работаешь, не чувствуешь так остро разлуки с тобой, но стоит работе оборваться – и на сердце заползает тоска. Не люблю приходить в свою холодную комнату одинокой женщины. Я опять одна, никому не дорогая, будто снова должна бороться с жизнью, не ощущая ничьего тепла. Ты же далеко, мой мальчик…»

В безумные дни красно-белого террора они встречаются урывками. Он воюет в Украине, она работает в Москве. «29 декабря 1918, – писала в дневнике Коллонтай. – Ворвался Павел, привез выкраденные у белогвардейцев документы – и снова уехал на фронт». Он по-прежнему очень любил ее, при малейшей возможности передавая в голодную Москву продукты. «Родной, – благодарила его в письме Александра, – опять ты меня балуешь, я получила гуся. Спасибо, спасибо!»

Они встречались – в вагонах, в чужих квартирах, в отведенных на одну ночь разномастных помещениях. Свидания их были коротки. Не только часы, каждая минута, проведенная вместе, была на вес золота.

Летом 1919 года Павла Дыбенко переводят в Крым, в Симферополь. И Александра едет к нему. «Лучше бы не приезжала», – напишет она через некоторое время в своем дневнике. В кармане гимнастерки мужа Александра обнаружила сразу две записки от разных женщин. Одна была подписана: «Твоя, неизменно твоя Нина». А вторая, без подписи, написана слишком знакомым подчерком, в котором она узнала подчерк своей секретарши, девятнадцатилетней Тины Дюшен.

Ревность, чувство, которое, казалась, было неведомо Коллонтай, прошлась острым ножом по горлу. Разве могла она, пятидесятилетняя, вступить в открытую борьбу с молоденькой девушкой? Поэтому и решила уехать, оставив на столе записку: «Павел! Не жди меня и забудь. Воюй за наше светлое коммунистическое будущее, за счастье пролетариев всех стран». А в дневнике появились строчки: «Умом понимаю, а сердце уязвлено. Но, может быть, это уже конец? Выпрямись, Коллонтай! Не смей бросать себя ему под ноги! Ты не жена, ты человек!» И еще: «Как же так?! Всю жизнь я утверждала свободную любовь, свободную от ревности, от унижений. И вот пришло время, когда меня охватывают со всех сторон те же самые чувства, против которых я восставала всегда. А сейчас сама не способна, не в состоянии справиться с ними».

Дыбенко посылает ответное письмо. Безграмотное, но такое пылкое: «Шура, мой милый, мой нежно, нежно любимый Голуб. Скажи хотя бы одно: могу ли я взглянуть на твои милые родные очи? Скажи, осталась ли хоть капля любви в твоем сердце? Спаси меня, не дай погибнут. Иначе погибнет моя первая любов к тебе. Скажи хоть слово, разреши хоть слушат звук твоего милого, нежного голоса <…>. Милый Голуб не дай погибнут мне. Дай ответ скорее. Знай что твое письмо был мой надгробный акт. Вечно вечно твой нежно нежно любящий любящий тебя Павел».

Александра оставила письмо без ответа. За этим летели другие, но Александра молчала.

По делам Коллонтай приезжает в Киев. Узнав об этом, там же появляется Дыбенко. Примирение было страстным: с мольбами о прощении, слезами и клятвами. Он попросил поехать к его родителям под Новозыбков – хотел показать им любимую женщину. Это был очередной взлет их любви. «Мы с Павлом словно снова нашли друг друга, – писала она. – Стоим у плетня, смотрим на гоголевский пейзаж окрест и ждем минуты, когда снова останемся вдвоем».

И она простила, вернулась. Но все оставшееся время, что провела с ним, страдала и мучилась в ожидании следующей измены.

Измена не заставила себя ждать.

Из дневника 1921 г. (без даты): «12 часов ночи <…>. Сейчас я почти уверена, что у Павла кто-то есть на стороне, женщина, быть может, даже не одна. <…> Все понимаю!.. А самой стыдно: значит, ревность есть таки? <…> Как-то в момент душевной распахнутости со стороны Павла (это у него бывает, когда он не то что навеселе, а «на подъеме») он стал говорить о своей любви ко мне и о том, что все остальное «эрунда», «если и есть, так чисто платоническое» – причем слово платоническое Павлушка чистосердечно путает и применяет тогда, когда дело идет о «физиологии». Кажется, он его производит от «плотоядного»!»

Однажды «добрые» люди подтвердили подозрения Александры, сообщив, что у бравого Дыбенко есть «красивая девушка». Они поссорились прямо на улице. «Между нами все кончено, – сказала ему Коллонтай, – в среду я уеду в Москву!» Дыбенко резко развернулся и вошел в дом. Вскоре Александра услышала выстрел.

Дыбенко лежал на полу, по френчу стекала струйка крови. К счастью, рана оказалась не смертельной: вместо сердца пуля попала в орден Красного Знамени. Александра мужественно выхаживала Павла, попутно давая показания различным партийным комиссиям по поводу его «непартийного поступка». Позже она узнала, что в тот злосчастный вечер «красивая девушка» поставила Дыбенко перед выбором: либо она, либо Коллонтай.

Женщина, которая вносила проекты декретов о гражданском браке, заменявшем брак церковный, устанавливающем равенство супругов и равенство внебрачных детей с детьми рожденными в браке, о разводе, признававший брак расторгнутым по первому же – и даже немотивированному – заявлению супругов, сама оказалась в этой ситуации. И не нашла ничего другого, как полностью разорвать свой брак. Она просит разрешения у Центрального Комитета партии расторгнуть свой, к тому времени официальный, брак и направить ее на дипломатическую работу за границу. В 1922 году ЦК удовлетворил ее просьбу. Она возвращается в Москву.

А вдогонку летит отчаянное письмо Дыбенко: «Ты покидаешь меня, а я был наивен, Шура… Твой Павел никогда никому не принадлежал и никогда не будет принадлежать, ты ведь все понимаешь, ты должна понять…» Она не ответила. А в дневнике написала: «Я убегаю не от Павла, а от той «я», что чуть не опустилась до роли ненавистного мне типа влюбленной и страдающей жены».

Так рухнул самый романтический брак эпохи революции, союз, объединивший двух министров первого советского правительства, первый брак, заключенный вне церкви и вне государства, казавшийся образцом свободной любви свободных граждан нового общества.

Почему-то вспоминается еще одно письмо Александры Коллонтай, написанное уже из далекой Норвегии своей верной подруге Зое Шадурской: «…Видишь ли, мой муж стал засыпать меня телеграммами и письмами, полными жалоб на свое душевное одиночество, упреков в том, что я несправедливо порвала с ним… Письма были такие нежные и трогательные, что я проливала над ними слезу и уже начала сомневаться в правильности моего решения разойтись с Павлом… И я узнаю, что Павел вовсе не одинок, что, когда его корпус перевели из Одесского круга в Могилев, он захватил с собой «красивую девушку» и она живет у него. Ночью со мной случился сердечный приступ и нервный припадок…» Не все было просто в этом расставании.

А что Павел? До Александры доходили сведения, что Дыбенко толком так и не нашел себя в мирной жизни. Завел хозяйство и поросят, покупал молодой жене наряды. Писал тоскливые, нудные воспоминания и, в конце концов, банально спился. В 1938-м она узнала о том, что «враг народа» Дыбенко расстрелян. Оставим его. Он нам больше не интересен. Хотя о нем придется еще вспомнить по неприятному для Александры Коллонтай поводу.

Просьба отправить ее на работу за границу была высказана Коллонтай не случайно. Конечно, это ее решение можно объяснить желанием подальше скрыться от бывшего мужа. Но не только это. Александра умная женщина. Она прекрасно понимает, что время ее пламенных речей, ее огненных призывов прошло. В молодой советской республике на сцену политики начинают выползать новые кумиры, превозносятся другие идеалы, и эти идеалы не по нраву Коллонтай. Она не может молча терпеть и смотреть на то, как начинает разваливаться все то, за что она боролась.

В феврале 1922 года Коллонтай передала в Исполком Коминтерна заявление двадцати двух бывших членов «рабочей оппозиции» с требованием прекратить репрессии против инакомыслящих в партии. XI съезд осудил заявление и предупредил Шляпникова и Коллонтай: если они продолжат антипартийную деятельность, будут исключены из партии.

Поэтому Сталин с удовольствием откликается на просьбу Коллонтай – он убрал видного деятеля с политической арены. По сути, отъезд Александры Коллонтай за границу – это не что иное, как почетная ссылка. «Грустно мне сознавать, что я уже не вернусь на свою любимую работу среди трудящихся женщин, что порвутся дорогие мне связи с тысячами советских гражданок, которые встречали меня возгласами энтузиазма: «Вот она, наша Коллонтай!» – перед отъездом пишет Александра в дневнике.

Конечно, грустно. Коллонтай 51 год. Хоть и выглядит она отлично, но сама-то понимает, что возраст у нее критический. Начинать жить по-новому в таком возрасте трудно. Но Коллонтай была бы не Коллонтай, если бы поставила на себе крест. Нет, она не собирается сдаваться. «Голова моя гордо поднята, и нет в моих глазах просящего вида женщины, которая цепляется за уходящие чувства мужчины!» – эта запись в дневнике показывает, с каким настроем уезжала Александра. На фотографии, которую она сделала перед отъездом, Коллонтай выглядит тридцатилетней женщиной.

4 октября 1922 года Александра Коллонтай приезжает в Христианию (так называлась столица Норвегии до 1925 года). Она – торговый советник молодой советской республики.

Но она и женщина. Вновь попав за границу, первым делом Александра отправляется по магазинам. «Ну вот, я и на территории капиталистической Финляндии с ее духом белогвардейщины. За стеной полпредства враждебный нам мир… Первое, что я сделала, – это купила себе две пары туфелек, такие легкие, красивые и по ноге». Она всегда любила красиво одеваться. Манто, шляпки, туфельки, украшения – на дипломатической работе она получила все, что любила.

А когда в мае 1923 года ее назначили главой полномочного и торгового представительства СССР, другими словами, послом, какие приемы она устраивала в посольстве! Вот как она сама вспоминает: «Прием для дипломатов, правительства и общественности я обставила с подобающей роскошью. На шести столах стояли двухкилограммовые банки со свежей икрой – роскошь небывалая в Норвегии. Даже на обедах у короля свежая икра подается лишь на маленьких сандвичах. Живые цветы, лакеи с «Советским Абрау-Дюрсо» усердно подливали в бокалы, а в перерыве давался концерт русской музыки, и молодая норвежская танцовщица танцевала на манер Дункан под русские мелодии…»

В служебном отчете этот прием описан несколько суше: «Прием прошел с большим успехом и еще выше поднял авторитет Советского Союза… посольство царской России никогда не устраивало ничего подобного».

Александра Коллонтай не только организовывала приемы, она блистала на них. И рядом с ней блистал Марсель Боди – ее новая любовь. А как же без любви? Рядом с такой женщиной всегда должен быть мужчина. Марсель Боди – второй секретарь посольства – ее непосредственный помощник, как раз подходил на эту роль.

Ну и что с того, что по возрасту он ей годится скорее в сыновья, чем в любовники? Марселю всего лишь тридцать. Разница в двадцать один год могла испугать кого угодно, только не Александру. Ну и что с того, что он женат, жена его работает здесь же в посольстве машинисткой, и имеет детей? Тайная любовь еще слаще.

Сначала любовники не афишируют свою любовь. Нельзя. Моральный облик госпожи посла должен быть безупречен. А вот с ним, моральным обликом, чуть не произошел прокол.

Уже в Норвегии Александра Коллонтай обнаружила пикантный «подарок» от своего бывшего мужа-матроса. Видимо последние попытки примирения с мужем были слишком бурными – Александра забеременела. В пятьдесят один год, в чужой стране, без знакомств, без связей. Ужасное положение! Если правда выплывет наружу, на карьере дипломата можно ставить точку.

Когда Александра находилась на грани нервного срыва, именно Марсель Боди помог ей. Он устроил госпожу посла инкогнито в одну из частных клиник, где ей успешно сделали аборт. Александра оценила великодушие и благородство молодого француза, и отплатила ему, чем могла – своей любовью.

Свою главную книгу «Дорогу крылатому Эросу!», которую она написала как раз в Норвегии, подписала так: «Марселю Боди – незаменимому соратнику, ценному сотруднику, очень дорогому другу!» По-другому она не могла.

С годами появляется мудрость. Александра многое переосмыслила в жизни, но осталась прежней, бескомпромиссной и смелой в вопросах любви. Вот что она пишет в дневнике: «3 июня 1923. Надо научить людей, вернее, новое трудовое человечество, понять, что в любви не должно и не может быть «права» на другого. Буржуазная психология воспитала в нас привычку смешивать чувство любви с чувством права на того, кто любит тебя и кого сам любишь. Первое ласкательное, которым обмениваешься при первом поцелуе, – это «мой» и «моя»! Если отпадет, атрофируется это представление, это смешение понятий, на три четверти уменьшится горечь ревности <…>. В будущем любовь будет разлита ко всем. К половой особи – чистый Эрос, без примеси привычки «преклонения», жалости и др. привходящих эмоций, искажающих Эрос».

При, мягко говоря, странных взглядах на отношения мужчин и женщин, Коллонтай была воистину умной женщиной и хорошим дипломатом. Чего только стоит заключение договора между Норвегией и Россией о поставке большой партии рыбы. В те годы, когда Россия голодала, норвежская рыба стала для многих спасением.

А между политическими делами любовь к Марселю, сильная, всепоглощающая. Впрочем, Александра так любила всегда, не задумываясь о будущем. А следовало бы… Москва не очень-то долюбливала вольнолюбивую «валькирию революции», и Александра об этом знала. И очень боялась, что о ее порочной связи с Марселем узнают.

Она скрывала свои чувства. На людях их отношения были чисто деловыми. И только когда они оставались наедине, Александра могла не скрывать, что ее мучает. Так дальше продолжаться не могло. Влюбленные дипломат и ее помощник решились на безумный, но им тогда казалось, единственно верный шаг, – бежать в Париж, бросить все, жить там инкогнито, просто любить.

Но разве от «всевидящего ока» Москвы сбежишь? Неизвестно, как там прознали про их планы, но Коллонтай и Боди отзывают из Норвегии. Партия дает им новое задание – Боди надлежит отправиться в Японию, Коллонтай назначают послом в Мексику.

Почти смешно, если бы не было так грустно. Раскинуть влюбленных на разные концы света – умный ход! Правда, Марселю потом несколько смягчили приговор и направили в Париж. Но с Коллонтай церемониться не стали – в Мексику!

Расставание с любимым печально, но поделать ничего нельзя. Александра прекрасно знает, чем грозит неподчинение приказам. А Мексика ведь это не навсегда, стоит потерпеть, переждать. Коллонтай она или не Коллонтай? Она сможет.

Она смогла. Даже побывала в Париже перед отъездом в Мексику, где не забыла обновить гардероб. Женщина, по ее мнению, всегда должна быть женщиной. И ни помада, ни красивые туфельки не могут быть помехой в борьбе за победу пролетариата во всем мире.

В интервью газете «Нью-Йорк таймс» свое назначение Коллонтай объясняет так: «Я сама выбрала Мексику. Я устала после напряженной работы в Норвегии… Когда мне предложили Мексику, я согласилась, может быть, отчасти потому, что очень много слышала о древней цивилизации ацтеков и развалинах их городов».

А что другое она могла сообщить? Не раскрывать же перед империалистами свои личные проблемы.

И вот 8 декабря 1926 года Александра Коллонтай как полномочный представитель Советского Союза прибывает в порт Веракрус.

В Мексике сообщение о том, что к ним едет женщина, произвело настоящий фурор. Да не просто женщина, а видный деятель большевистской партии и Октябрьской революции. Какой ее представляли встречающие? Скорее всего, некой бабой в кожанке и с маузером на боку.

О, как все, наверное, были раздосадованы, когда увидели настоящую Коллонтай. Вот как описывает ее приезд газета «Универсаль»: «Некоторые думали, что госпожа Коллонтай будет похожа на суфражистку или на престарелую преподавательницу-протестантку. Но, когда появилась элегантная дама в красивой шляпке, мы увидели, что госпожа Коллонтай, к счастью, на них не похожа. Перед встречавшими предстала прекрасная женщина в полном расцвете своей жизни».

За этой газетой и другие писали восторженные отклики о русской женщине-после. Больше всего их поразило, что Коллонтай прекрасно говорила на нескольких языках и отлично разбиралась в истории и культуре Мексики.

«Мы, – писала одна из газет, – нисколько не боясь преувеличить, можем охарактеризовать как блестящие ее высокую культуру и благородство».

24 декабря 1926 года Коллонтай в Национальном дворце вручала свои верительные грамоты президенту страны Плутарко Кальесу. Вот как она сама вспоминала об этом: «Прием в Национальном дворце. Черное шелковое платье, строгое. Шляпа и туфли куплены здесь. Белые перчатки – в руке. Встречает музыка. Анфилада зал, масса народа вдоль стен. Здесь вручение грамот происходит публично. В последнем зале – все правительство, дипломаты, журналисты, фотографы. Пока идем через зал, надо сделать три поклона. Волнуюсь. Но я умею владеть собой в такие минуты. Вручаю грамоту. Дальше обычный церемониал: надо сесть в кресло рядом с Кальесом и беседовать через переводчика».

Недолго Коллонтай пробыла в Мексике, чуть больше полугода, но сумела достигнуть определенных успехов. В 1927 году началась торговля между Мексикой и Россией. Мексика закупила советские кожсырье, текстиль, кондитерскую продукцию и несколько кинофильмов, а СССР в Мексике – цветные металлы, кофе, хлопок. И пусть сумма товарооборота составляла всего около 3 млн руб., но начало было положено.

Климат Мексики подорвал здоровье Александры. В письме подруге Зое она пишет: «Климат здесь очень тяжелый. Разреженный воздух, которым трудно дышать, сердце устает, мучает удушье и сердцебиение».

Коллонтай шлет в Москву письма с просьбой перевести ее по состоянию здоровья в любую европейскую страну. Правда не только в здоровье причина желания вернуться в Европу. Ее там ждет любимый Марсель.

Советское правительство удовлетворило просьбу Коллонтай, и в мае 1927 года она покидает Мексику. Александра пишет в дневнике: «Конец моей работе в Мексике. Надо бы радоваться, а я почти огорчена».

Мексиканцы не забыли эту ослепительную женщину и ее вклад в русско-мексиканские отношения. Об этом говорит хотя бы тот факт, что в 1944 году, спустя 17 лет после ее отъезда из Мексики, правительство этой страны наградило Коллонтай одной из самых почетных наград страны – орденом Ацтекского орла. Орден ей вручил в Москве в 1947 году посол Мексики Нарсисо Бассольс, большой друг Советского Союза, лично знавший Коллонтай еще по работе в Мексике.

Первое, что сделала Александра Коллонтай, вернувшись в Европу, это встретилась на нейтральной территории, в Баден-Бадене, с Марселем Боди. Да, они еще любили друга. Но теперь их встречи носили мимолетный характер.

В одном из последних писем Александра пишет любимому: «Мы проиграли, идеи рухнули, друзья превратились во врагов, жизнь стала не лучше, а хуже. Мировой революции нет и не будет. А если бы и была, то принесла бы неисчислимые беды всему человечеству». Но плачет она, конечно, не о революции, а о своих угасающих чувствах.

Знаменитая фраза «Коллонтай я или не Коллонтай?» еще раз дает о себе знать. Александра находит нового любовника, еще более молодого и пылкого. Это секретарь посольства Швеции. Именно туда направили Коллонтай по возвращению из Мексики. Принято считать, что Семен Мирный – последнее увлечение неутомимой Коллонтай.

Разница в возрасте еще более шокирующая (не останавливаться же на достигнутом!) – двадцать шесть лет. Ей – пятьдесят восемь, ему – тридцать два.

Зачем ей это? Забыть Марселя? Доказать, что она еще женщина? Найти успокоение?

Да, Семен ее радовал в постели. Но душа оставалась холодной. Она пишет в дневнике: «Я вечно на людях. И ни одного близкого, никого, для кого я, лично, а не начальство, руководство, а я – была бы дорога».

Печальный конец той, которая всю жизнь пыталась поймать «крылатого эроса любви». Хотя конец вполне закономерный. Где все, кого она любила и кто боготворил ее? Исчезли, сгинули. Милый мальчик Ванечка Драгомиров, пустивший пулю в висок в далеком 1888 году. Молчаливо влюбленный учитель словесности Виктор Петрович Острогорский, принявший яд накануне свадьбы своей любимой ученицы и оставшийся на всю жизнь инвалидом. Муж – Владимир Коллонтай, отец ее ребенка, прийти на похороны которого в ревущем 1917 году Александра не нашла времени. Революционер-пролетарий Санька Шляпников, расстрелянный в 1937 году как враг народа. А. А. Саткевич, семидесятилетний профессор, казненный в 1938 году по указанию Ершова. В том же году расстреляли «участника военно-фашистского заговора» Павла Дыбенко, ее бравого матросика. Петр Маслов, умерший своей смертью в 1946 году. А сколько было других, фанатично помешанных на Коллонтай, таких как морской офицер Михаил Буковский, застрелившийся из-за того, что Коллонтай, генеральская дочь так низко пала, связавшись с матросами. Уверена, Александра обо всех своих жертвах и не знала.

Вот только не хочется заканчивать рассказ об этой «горячей» женщине на такой печальной ноте. Была в жизни Александры Михайловны Коллонтай еще одна любовь. Другая, не похожая на все ранее описанные романы, но, может, оттого еще более прекрасная.

В силу тяжелой болезни, приковавшей ее к инвалидному креслу, в 1945 Коллонтай оставила должность посла и возвратилась в Москву. Больная, парализованная после инсульта, постаревшая, она мало чем напоминала женщину, когда-то сводившую с ума мужчин. В аэропорту ее встречал внук Владимир и карета «Скорой помощи». «Где больная?» – спросил приехавший врач. «Больных здесь нет!» – гордо ответила Коллонтай.

Внук Владимир стал ее последним утешением и отрадой. Она, не давшая тепла и ласки собственному сыну, погибшему в Великой Отечественной войне, все свои нерастраченные материнские чувства подарила внуку.

Умерла Александра Михайловна во сне, от сердечного приступа, в 1952 году, не дожив до своего восьмидесятилетия пять дней. Перестало биться сердце величайшее женщины эпохи, девизом жизни которой можно назвать слова, произнесенные ею за несколько лет до смерти: «Не печалиться, не спешить, не работать, не радоваться, не добиваться, а просто жить… Жить как эта пчелка, что кружится над сиренью…» Так она и жила.

Уроки жизни от Александры Коллонтай

Эту женщину обожали многие мужчины. Причем независимо от социального положения. И рабочие, и интеллигенция, и офицеры, и матросы. Да она и сама не брезговала никем. Если любила Александра Коллонтай, то любила по-настоящему. Любила человека, а не его социальный статус. Умела разглядеть за внешней оболочкой, одеждой, даже словами, истинную суть человека. Да и сама с каждым умела найти общий язык. Потому и было у нее так много поклонников и почитателей.

Урок 1. Учись привлекать и заручаться поддержкой людей разных слоев населения! В жизни могут пригодиться любые связи. Да и популярность еще никому не помешала.

То, что человек – существо хрупкое и ранимое, Александра поняла на заре глубокой юности: в тот день, когда из-за нее застрелился милый мальчик, над любовью которого она так жестоко посмеялась. С тех пор Александра Коллонтай усвоила одно правило: осторожно обращаться со словами. Одно неосторожное слово привело к трагедии, воспоминания о которой преследовали ее всю жизнь.

Урок 2. При общении с людьми следи за своими словами! Старайся речью не оскорблять окружающих, не наносить им боль. Ты ведь хочешь стать успешной женщиной, а не хамкой!

Родители Александры, напуганные таким поворотом событий, мечтали поскорее пристроить дочь замуж. Даже жениха подходящего подыскали. Не кого-нибудь, а настоящего генерала. Отличная партия для молоденькой девочки! Но она отвергла претендента на роль мужа решительно и бесповоротно. В те молодые годы Шурочка мечтала о большой и чистой любви.

Урок 3. Учись отказываться даже от самых заманчивых предложений, если они идут вразрез с твоими планами и идеями! Все равно потом пожалеешь, что приняла его. Единожды поставив себе цель, иди до конца.

Даже брак по большой и чистой любви Шурочке вскоре наскучил. Появление ребенка не только не улучшило положение, а усугубило его. Не от скуки ли Александра Коллонтай пустилась в авантюру, организовав у себя на дому коммуну? Кардинальное решение для уничтожения скуки. Ну тут, как говорится, у кого на что фантазии хватает. У Александры хватило на то, чтобы жить вчетвером.

Урок 4. Вноси в свою жизнь разнообразие! Серые будни – болото, затягивающая трясина. Не дай себе погрязнуть в нем, потом не выберешься.

Революционная борьба оказалась еще увлекательней, чем «дружная шведская семья». Александра Коллонтай ушла в нее с головой. Чтобы избежать ареста в России, даже уехала за границу, где и развился ее талант. Во многом ее успеху способствовало то, что она владела несколькими языками. Она оказалась просто незаменима в налаживании связей с иностранными товарищами по партии.

Урок 5. Учи иностранные языки! Хотя бы один ты должна знать в совершенстве. В настоящее время без знания языков не обойтись. Это, во-первых, расширит твой кругозор. Во-вторых, поможет налаживанию новых связей. А в-третьих, добавит плюсиков в имидж. Не забывай, успешная женщина – образованная женщина.

В годы эмиграции ко всем достоинствам Александры Коллонтай добавилась еще одна – у нее открылся недюжинный ораторский талант. Когда на трибуну выходила Коллонтай – зал замирал. Когда Коллонтай заканчивала свое выступление – многочисленная толпа расходилась в исступлении. Своим голосом она могла творить чудеса: вести народ за собой, убеждать, заставлять.

Урок 6. Тренируйся выступать перед аудиторией! Сила убеждения – великая сила. Произноси слова правильно, грамотно строй предложения. Одной своей речью сможешь доказать, что ты самая лучшая и успешная. Люди верят тому, что слышат. Особенно, если это произнесено убедительно.

Александра не только выступала перед аудиторией, но и писала книги. Ее опусы шокируют до сих пор. А придуманная ею «теория стакана воды» стала чем-то вроде неприличного анекдота. Пропаганда свободной любви, которую отражала Александра Коллонтай в своих книгах, не всем приходилась по вкусу. Зато сделала ее знаменитой.

Урок 7. Не бойся шокировать людей! «Шок – это по-нашему!» – говорилось в одной популярной рекламе. Иногда окружающим нужна встряска, чтобы тебя заметили. Здесь, главное, не переборщить. Шок не должен выходить за рамки приличия.

За всю жизнь у Александры Коллонтай любовников было предостаточно. И все они были личностями с большой буквы. Даже если один из них был рабочим, то потом стал членом высшего органа власти в стране. Матрос – так самый главный. По мелочам Александра не разменивалась. Неудачники ей были неинтересны. Близкие отношения с известными людьми лишь прибавляли ей популярности.

Урок 8. Не допускай в свою жизнь неудачников! Тебе с ними не по пути. Подобное притягивается к подобному.

Обычно Александра Коллонтай сама решала: быть или не быть связи с любовниками. Надоедали – бросала, были нужны – звала обратно. И что удивительно, они всегда возвращались, стоило ей только поманить пальцем. Вот только с бравым матросом Дыбенко вышел прокол. Нашел, стервец, любовницу помоложе, но и Александру оставлять не хотел.

Коллонтай ушла сама. Да еще письмо самому Сталину написала с просьбой отправить ее на службу за границу. Сталин удовлетворил просьбу и не прогадал. Первая женщина-посол Советского Союза внесла неоценимый вклад в дело налаживания российско-шведских и российско-мексиканских отношений. Честь и хвала ей за это!

Урок 9. Занимайся самовыдвижением! Если ты уверена, что в определенном деле ты лучшая, не стесняйся об этом сказать. Иначе опоздаешь. Кто-то другой может занять твое место.