Текст книги "Махагон"

Глава 5. Те, кто мы есть

Гостиница над таверной была шумным местом, особенно по вечерам, когда после тяжёлого рабочего дня приходили люди, чтобы пропустить стаканчик другой. Прошло уже две недели, как вождь запретил им, посланникам регнардского императора, покидать поселение, выделив две комнаты на втором этаже, единственной таверны в городе. Финигану досталась самая шумная комната, как раз над тем местом, где играли музыканты.

Священник лежал на своей кровати. Отбросив подушку из овечьей шерсти в стену, сел закрыв руками уши. Через некоторое время, он поднялся и вышел в коридор, спустившись по лестнице к веселящимся людям. Увидев одиноко сидящего друга, подошёл, присел к нему за стол.

– Считай что поспал! – сказал Финиган.

– И что тебе снилось? – спросил Вар.

– Кроме шума в ушах и плясок на голове, ничего. Эрины ещё стоят? – спросил Финиган.

– Да, куда мы без них, – ответил Вар, сделав глоток.

– Это возмутительно! – вскинул руки Финиган. – Мы гонцы императора, а нам запрещают покидать, это убогое место. Да ещё и охраняют, как будто нас заперли в темнице.

– В темнице не наливают полусладкое за счёт вождя, – поправил друга Вар. – Насладись моментом, ведь могло быть и хуже!

– Да, могло! – сказал Финиган поднявшись. Подозвав прислужницу попросил подать местное красное с сыром и хлебом. Присев он продолжил. – Глупо было говорить, что ты сын императора.

– Чарес, да и этот второй, узнал меня сразу, это было видно. Так что, ничего нового я ему не сказал. По-моему, всё даже логично, – сказал загадочно Вар. – Вождь будет думать, что с нами делать, а точнее со мной. До тех пор, пока не примет решение, нам ничего не угрожает.

– Ты не рассказывал, что знаешь вождя, – подметил священник.

– А я и не знаю, – пригубив, ответил Вар. – Я его видел девять лет назад, на моё десятилетие в зимнем дворце. Тогда в столицу съехались все вассалы и сюзерены отца. Сам же он, так и не появился.

Прислужница подошла и поставила на их стол кувшин с полусладким, удалившись на мгновение, она принесла ещё одну чару и тарелку с нарезанным хлебом и сыром по краям.

– Бывают такие люди, которые боятся проявить чувство на людях в отношении с детьми, – сказал священник. – Возможно, из-за этого он редко с тобой видится.

– Не думаю, – сказал Вар. – Сколько себя помню, я видел его раз, а может два в год. Однажды, когда меня учили фехтовать, мне тогда было тринадцать лет, и это было в самой большой бронзовой галерее, точно. Он зашёл, посмотрел секунду на меня, и ни слова не сказав развернулся и ушёл. Больше в этот год я его не видел.

– Печально! – сказал Финиган, сделав глоток.

– Это ещё ничего, я тогда так расстроился, что целый год уделял всё своё свободное время фехтованию. Думал, что я всё делаю неправильно, раз отец не обращает на меня внимания.

– Ну что сказать, – развёл руками священник, – ты вырос и теперь всё изменилось!

– Я бы так не сказал… Если бы я не хотел угодить отцу, мы бы не сидели в этой таверне.

– И не могли бы насладиться этим красным, неразбавленным чудом! – добавил, пригубив Финиган. – Ты завтра пойдёшь на прогулку с дочерью вождя?

– Почему нет! Неплохой повод разузнать обстановку.

– Этот скрипач лишён всякого чувство ритма! – возмутился Финиган, поставив сосуд.

Через некоторое время, к ним подошла девушка с кувшином красного и наполнила опустевший кувшин на столе.

– Я забыл тебе сказать, – упомянул Вар. – Вчера утром заходил Тэкар, он отправился дальше на поиски Дагоры. Его время, как свободного, ещё не прошло. Я пожелал ему удачи от нас двоих.

– Хороший он человек, только не умеет спорить, – сказал священник.

– Когда он уходил, он был в твоей жёлтой накидке!

– Значит, ты ещё мало выпил, раз помнишь это, – произнёс Финиган, наполняя доверху чары.

Музыканты играли песню о тяжёлой судьбе лесоруба, время шло незаметно. Когда начали расходиться люди, Вар помог священнику подняться и дойти до его комнаты.

– Спи старый медведь, – сказал Вар, закрывая дверь.

Уютные комнаты. Каждый последующий день до этого, заканчивался почти одинаково, только сегодня священник впервые позволил себе выпить лишнего. Пожалеет или нет, он узнает об этом завтра.

* * *

Старая кобыла тащила свою ношу, повозка скрипела и медленно двигалась вперёд по большаку. Цурин открыл глаза. Боль в плече и груди была не выносима. Попытался приподняться на локтях и осмотреться, не вышло. Издав глухой стон он опустился.

– Лежи и не беспокойся, – сказал кто-то хриплым, старческим голосом.

Цурин постарался повторить свою попытку, обернулся. На вознице сидел старик. Цурин почувствовал как всё плывёт, через мгновение он опустился и его снова поглотила тьма.

Сквозь тьму донеслось хриплым голосом. – Не вздумай умирать! Мы уже приехали. Тьма сменялась болью и как будто не его криком. – Где я? Тьма, яркий луч бьёт в лицо. Потом опять тьма, этот приятный голос. – Он поправится, дедушка? И снова темнота. Опять боль и кровь, крик, снова темнота.

Цурин открыл глаза. Правой рукой стёр пот с лица, повернул голову. Было темно, сквозь ставни бил лунный свет. Попытался ощупать себя, не вышло.

– А… неугомонный, – услышал он хриплый, всё тот же, голос. – Всё-таки пришёл в себя. А я уж подумал, не начать ли копать могилу для тебя. Шучу, шучу… – сказал подойдя, образ старичка. – Тебе надо чаще пить. Сейчас подам…

Старик зачерпнул ковшом, подошёл, помог приподняться и утолить жажду. – Много нельзя, откроются раны, – сказал он, убрав ковш. – А теперь спи, тебе нужно набираться сил.

– Где, я? – спросил Цурин.

– Повторяю в последний раз, в безопасности! – сказал старик.

Усталость накатила волной погружая в темноту, которая без остатка забрала его к себе.

Цурин услышал сквозь сон. – Просыпайся, тебе нужно поесть.

Открыл глаза. Свет, много света, только образы. Кто-то подошёл, одёрнул закрывающее его кровать полотно, помог приподняться. – Я накормлю его, дедушка, – услышал воин тонкий, приятный голос. Кто-то присел на стул стоящий рядом. – Открывай рот, – сказала твердо она. Очертания её лица были размыты. «Сила — в еде, мудрость – в воде», так всегда говорит дедушка. Закончив с едой, она встала и унесла на половину пустую чашу. Образы стали чётче.

– Кто ты? – спросил Цурин приятный силуэт.

– Меня зовут, Ариана! – подойдя ближе, представилась она. Нужно поменять повязку на груди и плече. Дедушка вытащил стрелу из твоего левого плеча.

Меняя повязку на плече, приложила вонючую примочку. – Это поможет! Так… посмотрим. У тебя в груди было много колотых ран от меча, в них попал яд, но примочки из айвы, как я вижу, очистили раны, так что они тоже затянутся. Очень скоро, ты снова сможешь забирать невинные жизни! – сказала с нескрываемой неприязнью девушка.

Только сейчас, ещё не разбирая эмоций, Цурин понял, что она испытывает к нему. – Я, не убийца! – медленно и хрипло выдавил он из себя.

– Хоть я тебе и не верю, – сказала Ариана, – пока ты ранен, в этом доме тебе ничего не угрожает.

Закончив с перевязкой, она помогла опуститься и перед тем как уйти, добавила. – Поменьше шевелись, у тебя сломаны несколько рёбер. Мы же не хотим, чтобы тебе было больно?! Она внимательно посмотрела на него, затем вознамерилась уйти, но вернув испепеляющий взгляд, с презрением добавила. – А я, хотела бы… Хотела бы, чтобы ты чувствовал боль, как можно сильнее, когда вновь возьмёшь в руки свой меч. И мне, пожалуй, от этого будет только лучше, зная, что ты ощущаешь мучения, как и пострадавшие от твоей руки! Мучения, которые оставят тебя, только на пороге смерти!

* * *

Вар стоял около белой каменной арки в ожидании дочери вождя. Переступая через шаг туда-сюда, поглядывал за реакцией холодных, как истуканы наблюдателей. Утомляя своим видом, одетые в лёгкую кожаную броню, с навострённым взором, на расстоянии десяти шагов стояли двое эринов.

Внезапно, взгляд Варлеуса неизбежно пал на приближающуюся девушку. Она, как будто из сказочных мифов, очаровывала и не могла не привлечь его внимание. Её лёгкая поступь почти не касалась земли. Как бы паря, девушка грациозно направлялась к нему. С этого расстояния было заметно лишь бирюзовое, облегающее её стройный стан платье, и длинные, волнистые, огненно-рыжие волосы развивающееся на лёгком ветру. От этого прекрасного вида у юноши заклокотало в груди.

Оторвав от неё взгляд, чтобы не показывать как она его привлекла, Вар собрался посмотрев на истуканов, чей взор неотступно был сосредоточен на нём. – Воистину, они мне не доверяют! Такое ощущение, что я для них уже враг, хотя ничего против них не сделал, – подумал Вар.

Повернулся тогда, когда девушка уже была рядом.

– Приветствую вас! Вы, выглядите прекрасно! – сделав комплимент, преклонился.

– Чудесно! – сказала холодно девушка. Взяв его бесцеремонно под руку, медленно повела его через арку.

– Куда мы идём? – спросил её Вар, недоумевая от такой спешки.

– Эта дорога к горному озеру. Там очень красиво, в это время года!

– Расскажите мне о себе? – попросил Вар.

– Кроме того, что я дочь вождя, меня зовут Элфия, – сказала девушка.

Его пробрало. Он остановился. – Ты, та самая Элфия, чей жених погиб?

– уточнил Вар.

– Во-первых… начнём с того, что он мне вообще не жених. А во-вторых: он меня ударил, и люди отца грозились его убить. Так что, если бы он не умер, ему бы помогли!

– Он не был похож на грубого человека. Мне показалось, что он вас любил.

– Что может знать о любви, юноша ваших лет…? Осознав, что сказала грубость, Элфия как бы оправдываясь, продолжила. – Понимаете, я сужу людей не по внешности, а по их поступкам. И вообще это всё прошлое, а я живу настоящим.

Лесная тропа заворачивала вверх. Двое эринов следовали за ними на расстояние видимости. Молчание прервала Элфия.

– Я видела вас во дворце, на балу в честь весенних игр, помните? Вы пришли, когда некоторые начали расходиться. У вас ещё был такой задумчивый взгляд!

Вар, припомнив тот день, продолжил. – Вы и в тот вечер были прекрасны, и привлекли не только моё внимание!

– Спасибо за комплимент! Мне приятно, но я вас позвала не за этим, – сказала Элфия. – Вы прибыли с другом, как я понимаю?

– Да, его зовут Финиган, он священник, – сказал Вар, не понимая зачем она им интересуется.

Элфия остановилась, так и не объяснив, указывая рукой наверх. – Посмотрите… там… на ветке дерева… у самого края скалы, видите?

Греясь под лучами солнца, на самом краю ветви сидел белоснежный орёл, высматривая в озере цель. Найдя же, камнем обрушился ныряя в глубины вод. Через мгновение выпорхнув, он уже держал в клюве добычу.

– Я долго думала, кого же изобразить на покрывале, которое я вышиваю в подарок отцу.

– Позвольте узнать, вы единственный ребёнок у своего отца? – спросил Вар, возобновляя шаг.

– Нет, у меня есть… были двое братьев. К сожалению, я их обоих потеряла…

Немного смутившись, Вар не стал более допытываться. – Прошу прощения, надеюсь, у вас сохранились хорошие отношения с отцом, несмотря на это.

– Не всегда. Знаешь, когда жива была мама, моя жизнь была словно сказка. Мы были семьей, но её смерть нас всех изменила. Братья винили отца в её смерти, а он лишь злился, не в силах ответить. Ты не подумай, несмотря на его характер, я всё равно люблю его и уважаю! Пожалуй теперь, он стал для меня всем.

– Увы… но ничего подобного, я испытать не мог.

Снова в молчании они шли по тропе, два чуждых чувствам друг друга человека, и каждый думал о своём. Молчание нагнетало умы, но выходом послужил конец и былое начало тропы, вернувшее их к той самой белой каменной арке.

– Мы не там свернули! – сказала Элфия, от чего-то грустно улыбнувшись.

– Желаю, чтобы вам удалось воплотить увиденное. Наверное, ваш подарок ему понравиться. Конечно же, я плохо знаю вашего отца, особенно после… – Вар указал на эринов, идущих следом.

Небесные взоры скрывали ветвями тропу, уводящую вдоль безмятежного озера. Прогулка средь общения лесных обитателей заставляла понять, что ничего общего у них нет, менее того будущего, тем более настоящего.

* * *

Глубокой ночью, в замке императора Регнарда, двое слуг за ноги тащили тело мужчины в чёрном. Сзади шла маленькая, миловидная девушка, одетая в лёгкую тунику, с накинутым тёмным плащом. Грациозно переступая, тёмно-русые волосы нежно касались плеч. В её серых больших глазах отражалось презрение к убитому. Осторожно оборачиваясь, слуги лишь видели манящую привлекательность в её бездонном, неповторимом взгляде. На ещё одного в её списке стало больше!

Она мало что помнила из своего детства, кроме момента толкнувшего её к ремеслу, да и ко всему в целом, что с ней произошло и привело к тому, кем она является сейчас.

В тот вечер родители ругались крича друг на друга, не давая ей уснуть. Но малышка сквозь шум всё же смогла заснуть. Проснулась уже в полдень, никто так и не разбудил её. В доме было пусто. Завораживающая тишина!

Обычно в это время отца уже не было дома, но где мама? Почему её нигде нет? Постучалась в комнату родителей. Дверь была не заперта и со скрипом открылась сама. Ей тогда было семь. Маленькая Кира зашла в спальню родителей. Она увидела, что мама и папа ещё не встали. Забравшись на кровать одёрнула с их лиц покрывало. Их стеклянный взгляд в никуда испугал её. Она, соскочив с кровати, притуплено смотрела на родителей. Что-то изменилось в ней в этот момент, сломалось. Прошла, может минута, может час оцепенения, а после Кира начала осознавать, что всё не будет как прежде.

Она подошла к кровати, взяв холодную руку любимой мамы, вложила в когда-то сильную руку отца.

– Теперь вы всегда будете вместе! – сказала девочка, не обронив не слезинки.

Закрыв им безжизненные глаза, буквально секундный, как будто не её помысел. – Может, они сейчас проснуться, и всё будет хорошо… Они не проснулись… – Я пойду поиграю, немножко, а потом схожу к тёте. Не теряй меня, мама! – как ни в чём не бывало, сказала малышка, выйдя из комнаты.

– Что нам с ним делать? – спросил один из слуг, дотащив убитого.

– Меня это не волнует! Хотите, сожгите или забирайте себе, если он вам нужен, – сказала Кира продолжая идти дальше.

Следующее воспоминание, было не таким ярким, но именно оно очень сильно повлияло на её мастерство. Шли спокойные, возможно даже самые скучные пять лет её жизни с родственниками, у тётушки, которая даже любила свою племянницу. Но было одно но! Почти всё время, Кира была отдана себе.

Селение было небольшое, но всё же здесь была аптекарская. Много времени девочка проводила помогая доброму, старому аптекарю, разливать по баночкам разные настои и эликсиры. Старик рассказывал много интересного, то что она не должна была знать, но она знала, а то, что не понимала, выясняла в книгах его скромной библиотеки. Так шли годы становления личности, приближая роковой день.

Ей было тогда двенадцать, и тётки не было дома. Девочка осталась со своим приёмным отцом. Она сидела в кресле, когда он подошёл, взял её к себе на колени и начал поглаживать по ножкам. Шершавые потные ладони царапали невинную кожу. Из его рта несло гнилью. Желание мучительной похоти, читалось в блеске жестоких глаз. – Я хочу пить, – сказала Кира, чувствуя с его стороны угрозу. Спустилась с колен, но липкая ладонь сжала хрупкое запястье и притянула. Насмешливая улыбка показала желтые зубы. Сильная хватка разжалась, отпуская её.

Она догадывалась, что ему нужно, ведь это была не первая попытка. Но раньше на этом всё заканчивалось. Что-то всегда ему мешало! Сейчас же, они были в доме одни. К сожалению, она поняла, что на этот раз он не собирался останавливаться.

Вернувшись, она покорно села к нему на колени, понимая, иначе он будет бить. Он начал её поглаживать мозолистой ладонью. – Ты так быстро растёшь, – сказал он, собирая и сжимая длинные волосы в кулак. – Такая красивая, созревшая, совсем уже женщина! А ты знаешь для чего они нужны? – После чего, его руки начали подниматься под её платье, выше колен. Острая головная боль его остановила. Испытав сильную горечь во рту, он выдавил. – Принеси мне воды.

Она удалилась. Он встал. Комната завертелась. Двигаясь медленно шаткой походкой, упал на пол, не способный снова встать. Увидел, как девочка подошла и смотрит на него. – Дай пить, чёртова девка! – выдавил он разглядев, что у неё нет чаши.

Постояв немного, Кира одела свою лучшую одежду. Взяла спрятанные тёткины деньги и ушла, лишь обернулась посмотреть на судорожное мертвенно-бледное тело, изо рта которого шла пена. С тех минувших дней, она больше не видела сестру своей матери, единственную, кто остался её семьёй.

После того, как закончились деньги, Кире пришлось воровать. Яды остались в недалёком прошлом. Через некоторое время она поняла, что красива и решила этим воспользоваться. Потратила скопившуюся сумму на откровенный наряд. Одев его ночью, вышла на улицу, встала возле мощёной дороги недалеко от таверны. Ждала не больше нескольких минут. К ней подошёл тучный купец. – Хочешь провести время, незабываемо? – спросила она и не дождавшись ответа, взяв его за руку увела в тёмный проулок. Резко обернувшись, всадила в его дебелое тело стилет, вытащив лезвие забрала кошелёк с деньгами. Купец не дышал, вознагражденный быстрой смертью. Кира повернулась, увидев, что ей преградил дорогу мужчина в дешёвом плаще с опущенным капюшоном и чёрной щетиной на лице. – Неплохо! – сказал он аплодируя. – Только теперь, тебя будут здесь искать! Возможно, пока ты стояла в этом нарядном платье, кто-то, например как я, увидев узнает, опишет тебя страже.

– Кто узнает меня, если ты будешь мёртв? – сказала Кира, всем телом приложившись в удар ножом, целясь в его сердце. Незнакомец, немного отшагнув, не обратил внимание на её выпад. Девушка, промазав, упала сбив колени. Поднявшись, напрасно повторила свою попытку. Незнакомец схватил её за запястье, отобрав нож оттолкнул.

– Скорость хорошая! – сказал он. – Несомненно, талант есть – навыков нет. Хотя впрочем, их можно приобрести! – произнёс он, как бы уговаривая себя. – Я сделаю исключение… точно! Отблагодарю тебя за то, что ты убрала, так сказать, моего клиента. Я обучу тебя, только при одном условии. Первое, ты будешь во всём непреклонно меня слушаться. Второе, если нарушишь первое, я тебя убью! Согласна?

Шли годы, и Кира приобрела неоценимый опыт в наёмном ремесле. Через семь лет, её учителя убили в доме менестреля, как оказалось, это была ловушка. Кире пришлось заниматься заказами одной. Она стала лучшей в своём ремесле, и ей пригодились знания из детства. Яды были самым лёгким из её набора способов устранения. Со временем она стала всё чаще пользоваться ими.

Однажды, через третье лицо, с ней связался неизвестный и дал контракт на устранение Прославленного генерала Севера. После выполненной работы, клиент связался с ней ещё раз, и попросил встречи. После долгих раздумий она согласилась. Это был сам император Регнарда, Немидас. После разговора с ним, она уже не была высокооплачиваемым наёмником. Теперь Кира состояла в личной гвардии императора. Имела звание и почёт, а главное – могла получать удовольствие, без риска для жизни.

Глава 6. Покаяние суждений

На заднем дворе усадьбы, среди редких деревьев стояли колонны со статуями, на клумбах цвели цинерарии и виолы. На газоне полукругом стояли наспех сколоченные деревянные столы и скамьи. За ними возвышались восемь фамильных знамён и один в центре с большим изображением горящего зелёного древа на закате.

Молодой виконт, открыл окно своей комнаты на втором этаже.

– Уже много братьев прибыло?

– Да, но ещё не все, – сказал Гемион, сидящему за столом Перфаеру. – Итак, на чём мы остановились?

– «Старому другу ордена…», – произнёс Перфаер.

– Продолжай: «и моему дорогому дяде, с неоценимым почтением ваших заслуг». Подпись – Великий Магистр… и тому подобное, дальше ты знаешь. Отдашь письмо после таинства, надёжному гонцу с быстрой лошадью, – сказал Гемион. – Отправишь его в Инийцскую империю. Надеюсь, граф, незамедлительно даст свой ответ, – закончил Гемион, выйдя из комнаты.

Поставив печать, Перфаер убрал её в закрытую коробочку. Немного подув на письмо, свернул. Поднялся со стула и последовал за великим магистром.

Спустился Перфаер, когда все собравшиеся занимали свои места. Он сел по левую руку от магистра. Когда все сели воцарилась замораживающая тишина. Все смотрели на великого магистра. Гемион поднялся со своего места.

– Много веков назад было понимание, коему мы следуем по сей день, празднуя и воспевая память павших побратимов. Напомню для тех, кто недавно среди нас. «Содеянное благое дело для одного человека – стоит похвалы, содеянное же для целого народа – бесценно». Запомните братья, это чувство! Пусть оно греет ваши сердца в скверные дни! Потому что, орден был основан, чтобы бороться с сильными, ради множества слабых; ради великих идеалов и несправедливости! Как корни махагони хранят свою силу, так и мы храним в своей памяти павших!

Подняв кубок с синей жидкостью, сделал глоток. Все последовали его примеру.

– Эта победа далась нелегко! Десятки инийцских воинов, стоят одного рыцаря Махагона, – под одобрение кивков, поставив кубок продолжил.

– Император, ценит нас! Его личным приказом, орден Махагон восстановлен в совете нашей Великой Империи Регнард. Да возвеличится, Махагон! Да возвеличится Махагон! – повторили в один голос присутствующие, вызвав всеобщее ликование.

Под шум и радостные возгласы великий магистр занял своё место. Закончив с официальным, Гемион снова почувствовал себя собой. Не тем, кто отдаёт приказы, а как когда-то десять лет назад, обычным рыцарем. Сыном, который отчаянно верил в непогрешимость своего отчима, тогдашнего великого магистра.

Веселясь и общаясь, рыцари приступили к яствам, искусно приготовленным специально для этого вечера. Гемион обратился к сидящему напротив него рыцарю.

– Как твой брат? – уже сменившимся неофициальным тоном, скорее лёгким и доброжелательным спросил магистр.

– Уже поправляется, он очень сильный. Его даже в детстве не брали никакие болезни.

– Передай ему, что я восхищаюсь им! Такие, как твой брат, редкость, готовые пожертвовать своей жизнью ради своего побратима. Мне посчастливилось быть свидетелем того, как он закрывал собой тебя, предугадывая нападения. Передай ему, что мы ждём его выздоровления!

Через некоторое время, магистр наклонился к Перфаеру. – Начни отбор наёмников, нам понадобиться новый прилив сил. Намечается событие, к которому нужно подготовиться.

– Требования те же?

– Нет, на этот раз будь мягче в отборе. Главное, чтобы они в равной степени владели мечом и луком. Остальному, как обычно, обучим. В этот раз никакой спешки. У нас есть три месяца, чтобы выступить.

– Будет исполнено, – сказал Перфаер.

* * *

Финиган передвигался потихоньку, приоткрывая изредка прищуренные глаза. Нащупывая ладонью стену, шёл медленно вдоль небольшого коридора. Ступив на лестницу пожалел, что не остался спать. Каждая ступенька отдавалась дикой, разрывающей мозг, болью. Подошёл к стойке таверны. Никого из вчерашних посетителей уже не было.

– Что за пойло, ты вчера мне наливал? – обратился он к хозяину.

– Вчера? – сказал полный мужчина, вытирая стол. – Помниться, ты говорил по-другому: «этот напиток богов… для всех от нашего друга Чареса… он за всех заплатит! Я не лгу, я же священник». А дальше, ты в драку чуть не полез, когда пекарь сказал, что ты не похож на священника.

– Не помню такого. Голова болит, невыносимо!

– Глупо было бы, ты столько выпил, что у любого голова бы болела! – сказал хозяин, доставая маленький бочонок. Перемешав содержимое с чем-то, налил ему и подал. – Выпей, это дрянь ещё та, но боль пройдёт.

Финиган выпил напиток зажав нос, ещё бы чуть-чуть и напиток бы вышел назад. Походив из стороны в сторону, успокоил бурчащий желудок. Немного погодя стало легче. Поднявшись к себе в комнату, первым делом переоделся, сменив вчерашнюю одежду, в которой провёл всю ночь. Зашёл в комнату друга. Вар сидел и читал.

– История времён, извечно твоя история! – сказал он другу.

– Здесь много интересного, – сказал Вар, – ошибки, на которых стоит учиться!

– Мы живём в настоящем, друг мой, не в истории!

– Ты говоришь как дочь вождя, – сказал Вар, отрываясь от книги. – Она тоже живёт настоящим.

– И как прогулка с юной красоткой?

– Неплохо! Я дочитаю и расскажу тебе всё в подробностях.

– Буду рад послушать!

Не став ему мешать, Финиган спустился и вышел на свежий воздух. Выйдя из таверны «пришлых», он ожидал увидеть приставленных эринов, но их он так и не заметил. Уже был полдень, когда он отправился на площадь с торговыми палатками. Людей было немного, в основном все занимались своей работой, не обращая на него внимание.

– Эй, священник… Ну, ты как? – добродушно спросил неизвестный ему человек, выйдя из-за прилавка пекарни.

– Нормально, только ничего не помню.

– Повеселил ты нас вчера! – сказал пекарь, похлопав его по плечу, – Вот, держи, только что испёк. Небось весь день проспал, а поесть ещё не поел.

Вкусное угощение Финиган съел сразу, продвигаясь к рыночной площади, не такого маленького, как он представлял, поселения.

Стоя у прилавка с накидками, его внимание привлекла красивая рыжеволосая девушка, которая выбирала ткань. Подойдя ближе, он начал с ней разговор.

– Неужели, такое нежное создание будет утруждать себя изготовлением и пошивом?

Она повернула голову и обратила на него внимание. – А…! Вы священник, который вчера в таверне убеждал всех, что мой отец самый лучший. Наслышана! Как удачно, что мы с вами встретились! Мне хотелось бы с вами поговорить, – сказала Элфия. – Может, пройдём в более уединённое место?

Пока они шли через рыночную площадь, Финиган корил себя. – Уже третий десяток, а ты не меняешься! – повторял он про себя снова и снова. Свернув на широкую улицу вышли на аллею, идя по тропинке молча.

– Так о чём вы хотели со мной поговорить? – спросил Финиган.

– Не знаю даже с чего начать… – сказала Элфия, немного растерявшись.

– Скажу вам честно, из меня всегда был плохой священник. Но я умею слушать и давать советы. Попробуйте начать с главного.

– Хорошо, у меня раньше были два брата, которых я потеряла, – начала Элфия. – Они были для меня всем. Я всегда могла на них положиться. Теперь же, я осталась одна.

– Что с ними случилось?

– Почти четыре года назад, зимой, когда мой старший брат подходил к дому, из кустов на него накинулся барс. Дикое животное было не из наших мест, а зима была лютая. Барс попытался утащить его в лес. Увидев, отец схватил свой меч. Барса он заколол, но брат уже был мёртв. Можно сказать, это был несчастный случай.

– Сожалею… Вы говорили у вас было двое братьев?

– Да, младший брат через два года ушёл из поселения, после ссоры с отцом.

– Это тяжело, потерять родных братьев. Но найдутся друзья, с которыми можно поделиться.

– В этом и есть моя проблема, – на её лице показались слезы. Повысив голос, она переступила через себя, наконец, это сказав. – Я совершила грех, и никто мне не смог помочь. Мне тяжело, я злюсь на себя и на всех!

– Раньше, ты полагалась на братьев. Теперь их не стало, и ты чувствуешь, что никому не нужна!? Вспомни, тебя кто-то пытался отговорить?

– Да, моя подруга Дария.

– А почему, ты не прислушалась к её совету?

– Я была зла на Алима из-за того, что он пришёл к отцу… прежде, чем поговорить со мной. Мы дружили, но я не испытывала к нему тех чувств, которые он испытывал ко мне. Уверена, если бы не мои слова, то Алим был бы жив. Из-за моего безрассудного поступка, он погиб! – её лицо мокрое от слез, было словно как в детстве у провинившегося дитя.

– На всё есть, время и случай! Ты не могла знать, что будет нападение и не могла знать, что его убьют. Он был хорошим человеком?

– Да! – сказала Элфия, пытаясь успокоиться. – Он и вправду любил меня, хоть его чувства и не были взаимны. Он не заслужил смерти!

– Совесть – это дар, который помогает! Она говорит, что плохо, а что нет! Прислушайся к ней, что она тебе подсказывает?

– Рассказать отцу правду, – с грустью в голосе сказала Элфия.

– Расскажи, в память о нём. И я обещаю, тебе станет легче!

– Спасибо тебе большое! Я не считаю, что ты плохой священник, – проговорила Элфия. – Ты, выбрал верно своё призвание! У тебя получается весьма неплохо!

Попрощавшись, Элфия ушла. Недолго думая, она поняла, по-другому не может быть. Этот груз будет со мной всегда. Но возможно он прав, и рассказав отцу, мне станет легче. Этот день уже подходил к своему концу.

* * *

Дышать очень больно, повязка мешает. Снова мучают сны событий последних дней. Как много раненых. Жуткие, ужасные ожоги. Я не могу, не могу на них смотреть.

– Эй ты! Найди всех, кто способен лечить. Любых, слышишь. Любых, кто понимает во врачевании.

– Лекарей, двое!

– Только двое? Они не справятся!

Обречённые на смерть воины! Сколько выжило?

Мне пришлось отдать приказ к отступлению, по-другому никак.

– Везите осторожней!

«О небеса, как же ужасно на них смотреть!» Что-то влажное промочило губы, прервав и снова вернув в забытье.

– Знаю, что нас преследуют, знаю, но я не могу бросить раненых.

– По нашим следам идут, те самые, рыцари ордена. Они уничтожат нас!

– Пойдём вдоль реки, ища мелководье. Перейдём реку, а там, через день пути граница и дом.

Они рядом, но не нападают, почему? Хоть бы успеть перейти. Наконец добрались, вот уже мелководье, не оборачивайся, нет. Обернулся, заметил рыцарей.

– Левый, правый фланг, прикрывайте раненых, отходите. Остальные, кто готов пожертвовать собой, за мной!

Виновен, я повёл их на смерть. Моя вина! Как же нам тяжело, это немыслимо! Не зная боли, враги берут нас в окружение. Среди них воины, сражающиеся как берсерки, не зная жалости.

Озноб. Смерть, что собирает свой урожай. Какой же сильный бьёт озноб, холодно. Сжимая двумя руками меч, держаться из последних сил, последняя защита – меч. Боль, сильная боль в плече. Эта стрела? Даже не почувствовал! Кто и когда её послал? Приближается воин, парирую его удар и наношу ответный. Упал, враг упал.

Снова атака, скрестил свой меч с воином в чёрном. Башлык скрывает лицо, я не вижу его глаз. Его скорость не человеческая. Ставлю блок, ухожу от его атаки. Не может быть… Это невозможно! Уход. Удар. Боль. Боль в груди. Я на земле. Почему вокруг вода? Нужно подняться.

– Встать! – мысленный приказ подняться. Атака, укол, внутри меня его ятаган. – Кто ты? Толчок… рука разжала меч… нет-нет. Боль в груди, плеск в ушах, упал, я упал. В глазах темно, мутно. Мысли о смерти. Несёт не быстрое течение. Я не хочу умереть в воде! – Барахтайся! Должен, смогу! Песок, наконец-то песок, земля. Выполз на берег. Теперь можно? Теперь можно, умереть!

В этот раз из забытья, его пробудило тихое пение девушки: