Текст книги "Искушение любовью"

– Получается, что нам придется срочно разыскивать телескоп, когда вы переедете,  – попытался он пошутить.

Фиона резко подняла голову.

– Переедем? Куда?

– Мы с Чаффи приехали не только затем, чтобы сообщить вам о Йене, но и забрать вас назад.

– Назад? – мгновенно напряглась девушка. – Я же говорила: мы не вернемся. К тому же ни за что не поверю, что маркизу доставило бы удовольствие наше возвращение.

– Согласен. Но разговор не о нем, а о вас. Вы с сестрой внучки маркиза, дочери и сестры виконтов. Еще два года назад должен был состояться ваш первый светский сезон. И мы здесь для того, чтобы помочь вам занять принадлежащее по праву положение в обществе.

Фиона как-то странно улыбнулась и посмотрела на Алекса так, будто вдруг увидела самого невинного и бесхитростного ребенка из всех, кого встречала до сих пор.

– Нет, лорд Уитмор, вы нас не увезете.

Алекс потер виски, стараясь успокоиться и собраться с мыслями.

– Прежде всего, как я уже вам говорил, это касается Йена. Во-вторых, почему… почему нет, черт побери?

Сделав несколько шагов к окну, Фиона остановилась, по-прежнему прижимая к груди подушечку.

– Не подумайте, что я отвергаю ваше участие. И мы очень благодарны вам за то, что приехали с хорошей новостью о Йене. – Она вдруг замолчала и помрачнела. – Вы уверены, что он жив?

Алекс понял, что так и не сумел ее убедить, поэтому, стараясь, чтобы голос звучал как можно тверже, повторил:

– Он действительно жив.

Девушка кивнула и посмотрела в окно на едва видную в желтоватом тумане дорогу.

– Было бы здорово встретиться. Пожалуйста, сообщите брату, где мы живем, и скажите, что мы с нетерпением ждем, когда у него появится возможность приехать.

Почувствовав вдруг раздражение, Алекс поднялся со стула.

– Видите ли, леди Фиона, я не смогу выполнить вашу просьбу. Если я оставлю вас здесь одних, то у вашего брата появится полное право лишить меня головы. Во всяком случае, я бы на его месте так и поступил. В прошлый раз, когда приезжали, мы не могли предложить реального плана возвращения вас к достойной жизни, но теперь такой план есть. Его предложила леди Би. Она будет рада пригласить вас пожить у нее и воспользоваться их с леди Кейт Лайдж поддержкой. Леди Би специально приехала сюда, чтобы вы поняли, насколько она рада будет принять вас обеих.

На лице вышеупомянутой леди появилась блаженная улыбка, и она произнесла:

– Алмазы.

– У вас нет никаких обязательств по отношению к нам, мадам,  – обратилась к ней Фиона. – И мне бы очень не хотелось вас расстраивать.

В этот момент за дверью раздались какие-то резкие звуки, и появившийся на пороге Чаффи сообщил:

– Женщины вытолкали меня из кухни.

Заметив мрачное выражение на лице леди Беатрис, Уайлд спросил:

– Вы чем-то обеспокоены, мадам?

– Золотая клетка,  – произнесла та. – Надо ехать… Необходимо искать…

Чаффи хмыкнул:

– У леди Би есть старинная подруга, настоящая светская звездочка. Она успевает повсюду и присутствует везде. Счастлив тот, кто может постоянно узнавать новости, которые у нее на слуху, и обсуждать с ней общество. Но сейчас у леди Кейт медовый месяц, так что мадам очень скучно без нее.

Дама тут же расплылась в улыбке и игриво шлепнула Чаффи по руке, отчего тот аж расцвел.

– Простите меня, мадам,  – вновь заговорила Фиона. – Но откуда вам знать, что наше пребывание в вашем доме окажется приятным для вас? Мы ведь буквально только что познакомились. Не сомневаюсь, что вы уже успели оценить некоторые качества моей сестры, понять, насколько она мила и послушна. Но помимо этих, есть и другие. Она не выносит большого скопления людей, бессмысленных разговоров, плохой музыки и может громко сказать об этом, без стеснения. Кроме того, мы больше не сможем жить врозь. Ни при каких обстоятельствах.

– Анафема! – торжественно заявила леди Би.

– Это она про тех, кто захочет вас разлучить,  – пояснил с улыбкой Алекс.

– Я поняла,  – кивнула Фиона. – Но в чем будет заключаться наша работа?

Алекс решил, что наступил момент, которого он так ждал. Нежно и в то же время крепко сжав руку Фионы, как бы демонстрируя, что даже такая сильная и элегантная женщина нуждается в защите, он произнес:

– Вам больше не придется работать. Никогда. Я обещаю.

Несколько долгих секунд она молча смотрела на него, и Алекс чувствовал, как под этим взглядом постепенно уменьшается и распадается на части его уверенность в себе. Он не мог припомнить ни одного случая в своей жизни, когда бы женщина ответила «нет» на его предложение, и уж тем более не мог представить, что его помощь отвергнет именно эта женщина, которую он четыре года назад целовал. Внезапно ему захотелось прижать ее к груди и во что бы то ни стало настоять на своем, а еще лучше спрятать куда-нибудь от посторонних глаз, чтобы хранить и оберегать, как семейную реликвию.

Однако Фиона резко отдернула руку, будто почувствовала ожог, отступила назад и гордо выпрямилась, обратившись в живое олицетворение достоинства и силы. На него она больше не смотрела.

– О лорд Уитмор! Видите ли, вы сделали не то предложение, которое могло бы нас заинтересовать. Мы отнюдь не желаем, чтобы нас освободили от работы. У нас есть ученики, Мейрид имеет возможность работать с рефрактором, мы вместе занимаемся расчетами. У нас много интересных дел и хорошая пища. Я убеждена, что это как раз то место, которое сейчас нам нужно.

Замолчав, она повернулась к окну, всем своим видом показывая, что разговор окончен.

Отказ задел Алекса больше, чем он мог ожидать. Ощущение было такое, будто в груди образовалась некая пустота, которая беспокоила и мешала сосредоточиться. Он попытался посмотреть на произошедшее спокойно, без лишних эмоций. Он приехал сюда, чтобы помочь ей. Только и всего. И в ее отказе не было ничего личного.

Но личное было. Это он ощутил буквально физически. Рука, которой он прикоснулся к ней, горела. Что случилось? Он ведь видел и более красивых женщин. Да та же сестра Фионы красивее ее, черт их всех побери! И Аннабел была прекрасна с ее привлекательными мягкими формами, податливостью и уязвимостью. А в этой женщине все жестко, рационально, взвешенно. И все же он должен помочь ей – увезти с собой туда, где сможет приглядывать за ней, хотя, как он чертовски ясно понимал, она не потерпит, чтобы за ней приглядывали.

– Прошу прощения, леди Фиона,  – собравшись с духом, все же вернулся к своему предложению Алекс,  – но вы должны понимать, что выбора в данном случае нет. По крайней мере для вас. Все предопределено вашим рождением.

– Тогда, милорд, получается, что по праву рождения я воровала яблоки с телег, чтобы не умереть с голоду,  – ответила Фиона спокойным, ровным голосом. – А кроме того, залезала в чужие карманы, чтобы стащить хотя бы носовой платок, и часами пряталась по углам в тавернах, дожидаясь пока какой-нибудь пьяница уронит на пол монетку или две, к моему счастью. Что, это не было предопределено? Но я же делала все это!

– Только в силу обстоятельств. Теперь у вас не будет необходимости работать. Вы имеете полное право наслаждаться преимуществами своего общественного положения.

Эти слова заставили ее повернуться, и не ожидавший этого Алекс едва сдержался, чтобы не отступить. Ее глаза полыхали таким холодным огнем, что по телу пробежали мурашки.

– Я провела целых четыре года, занимаясь именно этим, милорд: наслаждалась своим положением. Это заключалось в том, что нас с сестрой изолировали от местных, как пару помешанных. Нам было запрещено куда-либо выезжать, не разрешалось общаться с представителями класса, к которому мы принадлежим, а с представителями других классов тем более, причем по одной и той же причине – дедушка таким образом охранял репутацию семьи.

– Маркиз…  – громко вздохнул Чаффи. – Плохой порядок!

В глазах Фионы Алекс увидел нечто большее, чем она сказала. Нечто тяжелое, что невозможно забыть. Что-то сильное, выкованное в огне страданий, с чем он раньше не сталкивался и чему не мог дать определение. Фиона Фергусон пыталась донести правду, которую никто в этой комнате не был в состоянии понять. Она видела это и воспринимала как предупреждение.

– Я не могу довериться вам, мадам,  – сказала она, уважительно поклонившись леди Би. – Мы с сестрой всегда будем отверженными в вашем обществе чудачками, нужными разве что в качестве объекта для сплетен. «О, эти барышни Фергусон! Знаете, их же привезли из трущоб. Известно, что старшая носит нож под платьем, а в школе воровала еду. Это не то, что называется хорошим тоном, дорогая. Это вообще не тон»,  – скопировала кого-то Фиона с убийственной точностью.

Алекс даже догадывался кого.

Но леди Би вопреки его ожиданиям понимающе затрясла головой и изрекла:

– Назойливые, шумные птички.

Алекс заметил, что выражение лица Фионы смягчилось. Искорки невысказанной боли замелькали в ее небесно-голубых глазах, и ему показалось, что они даже стали немного темнее. Она подошла к пожилой женщине, осторожно присела рядом и, накрыв ее ладонь своей, мягким голосом, в котором чувствовалось сожаление, сказала:

– Вы сама доброта, мадам, я вижу. Но ваш мир создают именно эти назойливые птички. И кого приветствовать, а кого изгнать, зависит от их прихоти. А разрушать порядки, установившиеся в вашем мире, это, поверьте, последнее, чем мне хотелось бы заниматься. Я лучше буду жить вне его, но так, как хочу, и сожалеть об этом следует меньше всего. Вам, я думаю, не придется страдать по этому поводу. Мой дед об этом позаботится.

Алекс увидел то, чего никогда не видел до сих пор: в глазах леди Би блеснули неподдельные слезы. Она подняла руку, обтянутую похожей на пергамент кожей, и, потрепав Фиону по щеке, не то спросила, не то констатировала:

– Как Жанна.

Немного сконфуженный Алекс повернулся к Чаффи.

– Воительница?

Фиона, не отводя взгляда от пожилой женщины, мягко произнесла:

– Мученица… Нет, это не про меня, мадам. Так получилось, что мне действительно нравится тот образ жизни, который я для себя выбрала.

Алекс сразу подумал, что не может согласиться с этим аргументом: не оставлять же ее, в самом деле, в этих полупустых комнатках в положении чуть ли не служанки? Но если уж быть до конца откровенным, дело вовсе не в этом. Он просто не в состоянии принять тот факт, что Фиона Фергусон выбрала жизнь, отдельную от его собственной.

– Вы все равно не сможете продолжать свои занятия, как только приедет Йен,  – выдвинул он новый аргумент. – Брат не позволит вам здесь оставаться.

Фиона улыбнулась ему, но в глазах ее при этом блеснула сталь.

– Посмотрим. Помимо всего прочего, трудно представить, что его молодая жена будет приветствовать пребывание в своем доме двух неуклюжих старых дев и радоваться вторжению в их с супругом жизнь.

– Я бы не стал этого утверждать,  – заметил Чаффи.

У Алекса наконец появился повод улыбнуться, и он поддержал друга:

– Конечно. Я ведь еще не сказал, на ком женился ваш брат, не правда ли?

Фиона нахмурилась:

– А это имеет какое-то значение?

– О да. По крайней мере мне так кажется. Ведь он женился на вашей подруге Саре Кларк, Саре Трегеллан Кларк.

Он понял, что ему наконец удалось удивить Фиону. Она побледнела и на мгновение застыла в напряженной позе с полуоткрытым ртом.

– Сара? О нет! Как он мог?

Алекс пожал плечами:

– Я бы назвал это провидением. Он был в ее краях и спас ей жизнь.

– Ваша подруга? – спросила леди Би.

– Мы… Да, мы вместе учились в школе.

– Так же как с моей сестрой Пип и леди Элизабет Риппон. В пансионе мисс Чейз.

Леди Би подняла голову, что-то вспоминая.

– Дорчестер?

– Да,  – подтвердил Алекс. – Она сестра герцога Дорчестера.

Как он и ожидал, леди Би шумно вздохнула, выражая презрение:

– Нелепость. Вздор!

– Леди Би очень сдержанна,  – начал переводить Алекс, прижав руку к груди. – Она хотела сказать, что если у вас такие подруги, мнение света уже на вашей стороне.

– Конечно, вы правы,  – спокойно согласилась Фиона. – Разве может кто-то считать нас нелепыми и неуклюжими?

Продолжить спор с Фионой Алексу помешала ее сестра: хлопнув дверью, она влетела в комнату, то ли выкрикивая, то ли напевая что-то вроде «Чай! Чай-чай-чай-чай. Чай!».

Вдруг она резко остановилась, так что шедшая следом экономка едва не налетела на нее, и, окинув взглядом комнату, удивленно спросила:

– Вы все еще здесь?

Фиона быстро направилась к двери, чтобы успеть перехватить Мейрид, прежде чем та сбежит, но ее опередил Чаффи:

– Вот и обещанный чай!

В два шага он преодолел разделявшее их расстояние, так что девушка застыла на месте, в недоумении уставившись сверху вниз на круглолицего полноватого барона, голова которого едва доставала ей до плеча.

– Мы его приготовили?

– Вы,  – ответил Чаффи, склонившись в поклоне, отчего очки сползли на самый кончик носа.

Ко всеобщему удивлению, похожая на амазонку Мейрид захихикала, будто маленькая девочка, и водрузила очки на место.

– Тогда вот он, чай! – сообщила она весело.

Алекс оглянулся, рассчитывая увидеть, что сценка развеселила Фиону. Девушка внимательно наблюдала за сестрой и Чаффи, не выпуская из рук подушечку, будто это была их самая ценная вещь. Но на лице ее не было и следа улыбки. Она хмуро смотрела на сестру, и губы ее слегка подрагивали, будто она шепотом проговаривала слова, которые собиралась произнести.

– Мейрид? – наконец обратилась она к сестре, протягивая ей подушку.

Мейрид, казалось, даже не заметила этого.

– Вам нравится зерновой торт? – спросила она Чаффи.

– Я похож на человека, которому может что-то не нравиться? – ответил он вопросом на вопрос, поправляя и без того обтягивающий его зеленый с желтыми полосками жилет.

Мейрид взяла его за руку и, не взглянув на сестру, подвела к стулу. За ними шла, осуждающе качая головой, миссис Куик с заполненным чайным подносом, который ей наконец удалось внести в комнату. Алекс постарался сесть поближе к Фионе, чтобы еще раз поговорить о своем предложении. Он просто не мог позволить Фионе Фергусон одержать верх в этом споре. Иначе не останется иного выхода, кроме как жениться на ней.

К моменту, когда Фиона поняла, что ее добрые самаритяне наконец отправились домой, голова у нее буквально раскалывалась. Алекс, видимо, не сомневался, что Фиона и Мейрид вернутся, в крайнем случае переедут к леди Би. Он настаивал и был так убежден в своей правоте, что практически обозвал ее дурой. А все, что могла сделать она,  – это молча сидеть и ждать, когда он уедет. Но сказать «да» она не могла. И отказалась объяснить почему. Алекс всегда был для нее Белым Рыцарем, единственным человеком, кроме Йена, который заботился о ней. И разочаровывать его ей совсем не хотелось.

Закрыв за гостями дверь, Фиона постаралась успокоиться, легла на кушетку и натянула на лицо пахнущее лавандой одеяло.

– Он сказал, что поможет,  – услышала она голос Мейрид и поняла: сестра хочет убедиться в том, что в их жизни ожидаются перемены.

– Да, он обещал,  – подтвердила Фиона, оставаясь под одеялом.

Это была еще одна причина головной боли – то, как вела себя Мейрид с Чаффи Уайлдом. Сестра категорически избегала незнакомых, особенно мужчин, однако в этот раз целых двадцать минут объясняла, что такое цефеиды, практически незнакомому простодушному молодому человеку, который кивал в ответ, смотрел на нее широко открытыми глазами, в которых читались обожание и сметливость. У Фионы было ощущение, что понимал он в лучшем случае одно слово из четырех, но явно поощрял Мейрид к продолжению, время от времени улыбаясь. А та примерно с такой же периодичностью, не прерывая свои лекции, поправляла сползающие с его носа очки. Не было сомнений, что ей нравилось прикасаться к незнакомцу. Фиона не помнила, чтобы раньше случалось что-либо подобное.

– Он имел в виду именно это, как ты думаешь? – спросила Мейрид чуть дрогнувшим голосом, постукивая пальцами по своей подушечке.

– О да. Думаю, он постарается помочь. Он сказал, что приедет во вторник.

Она слышала чеканную поступь Мейрид, подходившей к ней ближе. Сестра всегда так ходила, когда ее что-то волновало. Наверное, так было и сейчас. Впрочем, как бы там ни было, чтобы посчитать все, что интересовало Мейрид, даже пальцев одной руки было много: математика, астрономия, музыка.

– Хочешь, чтобы я поиграла? – спросила Мейрид шепотом.

Фионе нравилось, как играет сестра. Мейрид не относилась к музыкантам, игра которых успокаивает, но у нее, бесспорно, был талант. Она играла так же четко и аккуратно, как наносила на карту свои звезды. При этом ей удавалось придавать звукам какую-то особую энергию. Играя, она как бы освобождалась ото всего, что ей мешало.

Фиона приподняла краешек одеяла и увидела лицо сестры, смотревшей на нее с забавным выражением озабоченности.

– Что-то не так, Мей?

Мейрид опустила глаза.

– Ты не очень хорошо выглядишь.

– Со мной все нормально,  – улыбнулась Фиона. – Просто немного устала от спора с лордом Уитмором.

Больше она говорить сестре не хотела, чтобы не втянуться в разговор о неисполнимых желаниях.

Мейрид присела на мягкий стул рядом с кушеткой.

– Это тот высокий?

– Да. Тот высокий мужчина.

В ответ сестра почему-то улыбнулась:

– Думаю, ты ему нравишься. Он так улыбался, когда смотрел на тебя.

Фиона чуть не нырнула назад под одеяло. Боже! Не хватало только, чтобы из-за нее в голове Мейрид возникали подобные мысли. Сестра обладала блестящим, но отнюдь не гибким умом. Если ею овладеет какая-то идея, она будет следовать ей, несмотря ни на что,  – идти вперед даже в сношенных до дыр башмаках. Конечно же, ей ни к чему знать, что Фиона до сих пор чувствует легкое покалывание в кончиках пальцев, которые прикасались к ладони Алекса. Совсем ни к чему, чтобы она поняла, какую растерянность и пустоту ощутила Фиона после его отъезда.

Фиона приподнялась и села на кушетке, стараясь выбрать позу, чтобы головная боль была не столь ощутимой. Череп буквально раскалывался, вызывая тошноту. Что еще хуже, ее самочувствие начинало огорчать Мейрид. А голова сестры была устроена так, что она могла заниматься пусть очень сложной, но только одной задачей. И отвлекать ее этой дурацкой болью именно сейчас было никак нельзя.

– Лорд Уитмор считает, что у него есть право покровительствовать мне,  – стала объяснять Фиона, положив ладонь на колено сестры. Та слушала, сосредоточенно сморщив лоб. – Вспомни, это же он в первый раз привез меня в Хоузворт.

Сестра задумалась на мгновение и потом сказала:

– Я же лишусь своего телескопа.

– Я понимаю, дорогая.

– И библиотеки.

Мейрид порывистым движением пересела на кушетку, сдвинув одеяло и голову Фионы.

– О Фи! Думаешь, нам удастся найти библиотеку, подобную этой? Оказывается, можно натолкнуться на такие важные мысли. Ведь никто не знал, что углы расположения этих звезд по отношению друг к другу влияют на все созвездие. А я нашла копию «Краниометрии» Байера! – Мейрид возбужденно затрясла головой. – И только представь! Именно в моих руках оказалась карта, показывающая, как были расположены звезды в тысяча шестьсот третьем году. Причем все звезды на ней имеют такие же названия, как и сейчас.

Фиона смотрела на сестру, и сердце ее наполнялось теплотой.

– Я знаю, моя сладкая. Это было нечто вроде открытия. А раскопала все именно ты.

Лицо Мейрид осветила счастливая улыбка.

– Ну, это потому, что никому не пришло в голову скинуть несколько дюжин сельскохозяйственных журналов и посмотреть, что лежит под ними. К тому же трактат был весь покрыт пылью, а карты небес лежали еще ниже.

Сердце Фионы сжалось. Ей так хотелось, чтобы у Мейрид было все, что нужно. Всей душой она желала, чтобы сестра имела возможность пользоваться телескопом и библиотекой, но в реальности выходило так, что придется ее разочаровать. Когда дед сообщил об изгнании, Фиона сказала все, что о нем думала.

– Ты могла бы вернуться в Хоузворт, Мей. Ведь до того как приехала я, тебе там было неплохо.

Сестра затрясла головой, а на лице проявилось такое волнение, что Фиона вздрогнула.

– Это чушь, Фи! Полная ерунда. После того, что этот мерзкий старик говорил о тебе? Да я скорее плюну ему в суп!

Фиона улыбнулась. Да, Мейрид, оказывается, храбрая девочка.

Однако главный вопрос заключается в том, правильно ли действует она сама. Так ли уж необходимо лишать сестру комфортной жизни и возможности найти самых обычных подруг? Правильно ли, что они привыкли полагаться только друг на друга?

Фиона вновь закрыла глаза, пытаясь оценить свои прошлые поступки. Да, возможно, она вела себя жестко, поэтому они оказались одни. Но ведь всякий раз, когда она пыталась опереться на кого-то, их положение только ухудшалось, и надеяться на то, что в следующий раз будет не так, не стоило. Все попытки завершались для них потерями и необходимостью куда-то уезжать. Уж лучше не рассчитывать на перемены, тогда и очередное разочарование не постигнет. Что касается Мейрид, никто не знал ее лучше, чем Фиона. Никто не мог и не сможет любить ее резкую, блестящую, непредсказуемую, ранимую сестренку больше, чем она.

– Мы больше не поедем с незнакомыми людьми, правда, Фи? – до боли трогательным тихим голоском спросила Мейрид.

– Не поедем, сладенькая,  – пообещала Фиона, обнимая сестру. – Мы будем жить здесь и учить детей, а деньги, которые нам платят за наши расчеты, станем откладывать на покупку настоящего телескопа. Мы установим его в задней части сада и сможем наблюдать за кометами, как Каролина и Уильям.

Фиона осеклась, поняв свою ошибку: не стоило произносить эти имена при сестре,  – но было уже поздно. Мейрид резко подняла голову, глаза ее блестели, губы дрожали:

– Ты обещала! Обещала, что мы будем жить рядом с ними. Сможем навещать их, беседовать и, может, если повезет, пользоваться их двадцатидюймовым телескопом. Мы могли бы даже помогать им полировать линзы. Мы это хорошо умеем делать. Правда? Это моя мечта, Фи! Ты знаешь. Сидеть у ног Уильяма и Каролина Гершель. Помогать им. Добиться, чтобы в свитке истории к их именам добавилось и мое.

Фиона поднялась на ноги, потирая виски.

– Мы уже говорили об этом, сладкая. Харбиджи живут в двадцати пяти милях отсюда. А нам пока придется оставаться здесь, чтобы обеспечить себя самым необходимым. Нам очень повезло, что у нас есть такая благородная подруга, как Маргарет.

«Алекс Найт мог бы отвезти вас к Харбиджам в Слау»,  – шепнуло ей искушение.

Насупившись, Мейрид теребила пальцами бахрому своей подушечки.

– Мы могли бы поискать работу в школе поближе к Каролине.

– Мы так и сделаем. Через некоторое время. А прямо сейчас давай воспользуемся преимуществом нашего местонахождения и напишем Каролине. Ты не против?

Однако Мейрид не так-то просто было отвлечь от темы.

– Не против, если мистер Понд подпустит меня к большому рефрактору.

– Чаффи сказал, что с радостью приедет к нам и поговорит с мистером Пондом.

Фиона сделала паузу, поняв, что коснулась еще одной важной темы, и попыталась наметить, как следует ее обсуждать с Мейрид, но в конце концов решила, что самым правильным будет спросить напрямую:

– Кажется, он понравился тебе, Мей? Я имею в виду Чаффи. Ты хочешь пойти с ним в обсерваторию?

Какой будет реакция сестры, Фиона предугадывать не пыталась и все-таки, увидев, что она еще больше нахмурилась и задумалась, удивилась. Это было необычно. Мейрид мыслила вспышками, мгновенно принимая решения, и не пыталась искать аргументы, которые могли бы его изменить. То, что сестра не ответила сразу и внутри ее явно происходила какая-то борьба, настораживало.

– Он очень хороший,  – ответила она наконец, подняв на Фиону широко раскрытые глаза, в которых угадывалась тревога. – Он сказал, что знает математику. Думаешь, обманул?

Фиона улыбнулась. Сестра, конечно, не от мира сего, но отнюдь не слепа. С тех пор как Мейрид исполнилось лет одиннадцать, мужчины пытались ее соблазнить с помощью различных фокусов и лжи, но она каким-то образом научилась распознавать вранье и не поддаваться на лесть и другие уловки.

– А для тебя это важно? – спросила Фиона.

Мейрид снова глубоко задумалась, даже голову склонила чуть ли не к коленям.

– Не знаю. Наверное, важно, если спрашиваю об этом. Как ты думаешь? Но мне показалось, что он действительно интересуется, а не как другие мужчины.

И вдруг лицо ее озарилось светлой, озорной улыбкой.

– Не очень многие мужчины способны понять, что такое параллакс.

– А он понял?

– Да. Он сказал, что подобные расчеты используются в артиллерийском деле. Как думаешь, не мог он раньше быть артиллеристом? Он практически ничего не рассказывал о себе,  – произнесла она с некоторым удивлением. – И слушал. А не смотрел так… Ты видела?

Фиона утвердительно кивнула, потому что тоже отметила исключительность Чаффи: в отличие от других мужчин ему действительно было интересно слушать то, что сестра говорит, а не как она выглядит, когда говорит.

– Да, и я думаю, что не притворялся. Может, нам пригласить его на обед в какой-нибудь из ближайших вечеров, чтобы вы могли поговорить о твоей работе?

Мейрид неожиданно вздрогнула и испуганно посмотрела на сестру.

– О нет! Благодарю, но не надо. У меня на это нет времени. Будет достаточно, если он поможет мне с рефрактором и уедет. Как ты думаешь?

Пока Фиона соображала, что ответить, Мейрид вскочила с кушетки и сделала шаг назад.

– У меня есть интересная головоломка. Не поможешь разгадать?

– Головоломка?

Фиона в очередной раз сказала себе, как трудно уследить за мгновенной переменой направления мысли сестры.

– Что за головоломка, Мей?

Сестра неопределенно пожала плечами, и было видно, что ее уже что-то отвлекло.

– Из слов. Я люблю складывать слова.

Фиона кивнула:

– Я знаю. Но, может быть, чуть попозже, сладенькая? Сейчас, по-моему, лучшее для меня – это просто полежать здесь и отдохнуть.

Мейрид некоторое время молчала, балансируя перед сестрой на кончиках пальцев, будто собиравшаяся взлететь птица, и вдруг спросила:

– Тебе нравится подушечка, Фи?

Фиона, которая понимала, на какую жертву готова ради нее сестра, благодарно улыбнулась:

– О мое сердечко, спасибо. Конечно, нравится. Но не стоит дарить ее мне – гораздо приятнее видеть ее у тебя.

Мейрид несколько растерянно кивнула, потом вдруг бросилась к Фионе и, наклонившись, поцеловала.

– Ты обязательно примешь правильное решение, Фи!

Не говоря больше ни слова, девушка выскользнула из комнаты, оставив сестру размышлять над поворотом, который произошел в их жизни. То, что будут говорить об этом, не имеет никакого значения. В конце концов, приезд Алекса Найта – всего лишь добрый поступок, в определенной степени компенсация за ту боль, что причинил им маркиз. Алекс поступил так, как на его месте поступил бы любой настоящий джентльмен. Это же понятно. И тем не менее Фиона вновь и вновь вспоминала, как он шел от двери, унося с собой ее тайные мечты.

Как ему удалось повернуть все таким образом, чтобы в ней проснулись мысли о нормальной жизни? О собственном доме, семье, любящем муже. Она так много узнала об этом в академии мисс Чейз, но могла и сравнить себя с девочками, которые ее окружали. Их жизнь была заполнена заботой о том, как они будут выглядеть, ожиданием встречи, появления детей, спокойствия и благополучия в дальнейшем. Ей же приходилось думать о том, как защитить сестру от жестокости мира, который их окружал, от тех, кто за сиянием прекрасных глаз не видел данную ей свыше одаренность. Их было двое на свете, и им было суждено жить и умереть вместе. Если они что-то могут дать истории, то только вместе, благодаря любви к натурфилософии и тому, что может она дать людям. Фиона твердо усвоила это.

И вдруг в ее жизни вновь появился Алекс Найт – и что-то сломалось. Что именно, она не смогла бы объяснить. Похоже, он вновь приоткрыл ей дверь в другую жизнь, ту, о которой она мечтала однажды, давно, во дворе деревенской гостиницы. Те мечты растаяли быстро и безвозвратно. А приоткрытую в этот раз дверь она должна закрыть сама. Как больно ей будет при этом, не имеет значения.