Текст книги "Спокойной ночи, красавчик"

Глава 10

Я в ванне, хор пузырей лопается у меня на шее, холод пробирает до костей. Все вокруг холодно. Воздух, вода, Сэм.

Вот уже три дня, как он в таком состоянии. Ворчливый, резкий, проявляющий ровно нулевой интерес к моей (фальшивой) волонтерской деятельности. Мне казалось, что ему будет хотя бы немного любопытно услышать об интересных мелочах, собранных мною в качестве новоиспеченного местного эксперта. Но на днях утром на мой вопрос знает ли он, что в 1797 году Честнат-Хиллу не хватило одного голоса, чтобы стать столицей штата, Сэм едва пробурчал что-то в ответ. А затем этот инцидент с запиской. Она был приколота к входной двери – неоново-зеленая бумага с надписью жирным маркером, чтобы у меня не оставалось шансов не заметить ее, выходя из дома.

Можешь сдвинуть свою машину. Пациентам нужно место.

И все. Забыто даже приличие соблюдать верную пунктуацию. Это не было бы так уж важно, не будь эта записка нашим единственным общением за весь день, поскольку Сэм очевидно не был настроен на «счастливый час». (Головная боль, утверждал он. Мой совет был: выпить два стакана воды и хорошенько выспаться. О том что его головная боль, вероятно, связана с двумя банками пива решено было умолчать. Сэм открыл пиво внизу, где пробыл еще час после ухода Мрачной Директрисы Школы, как обычно, в пять тридцать.) Мне больно это говорить, но эта его сторона раньше мне не открывалась, и она мне не особенно нравится: теперь он уныло бродит здесь со взглядом ослика Иа.

Это печально, но я не позволю капризам Сэма вывести меня из себя.

Причины не унывать, несмотря на плохое настроение Сэма. Список в порядке убывания:

3. Верно говорят: тяжелый труд окупается, потому что со вчерашнего утра я занимаю пятнадцатое место в рейтинге рецензентов на «Амазон» (выкуси, Лола из Пенсаколы!).

2. Все утро шел дождь, и, конечно же, никакие фальшивые туристы не заявятся на мою фальшивую работу, что дарит мне заслуженный день заботы о себе. Это приводит меня к главному пункту в моем списке, лучшей причине оставаться на позитиве:

1. Президент Джозайя Эдвард Бартлет[28]28
  Джозайя Эдвард «Джед» Бартлет – вымышленный персонаж амер. телесериала «Западное крыло», которого сыграл Мартин Шин.


[Закрыть], воплощение смирения.

«Западное крыло», боже мой. Это любимый сериал Сэма, и теперь я понимаю, почему. Раньше меня подобное не интересовало, но утром мне показалось неплохой идеей оценить пилотную серию. Не прошло и трех часов, как конфликт между президентом Джедом Бартлетом и человеком Джедом Бартлетом полностью захватил меня. Я собираюсь подбодрить Сэма этой новостью в «счастливый час» сегодня вечером. Ты прав, это гениально, мне ужасно понравился первый сезон!

Я выдергиваю пробку из ванны и встаю, кожу покалывает от холодного воздуха, пока я тянусь за полотенцем, напоминая себе, что все, что творится с Сэмом, вероятно, не имеет никакого отношения ко мне. В конце концов, он ведет себя странно не только со мной, но и с ними – с нашими пациентами. Несобранный, рассеянный. Вчера в час дня появилась новая женщина по имени Памела. Она сама психотерапевт, в двадцати милях к востоку, и раздумывает над тем, чтобы отправить своего проблемного сына в школу-интернат. Он дважды назвал ее Марлен, прежде чем она его поправила, и я ощущал, как нас троих коробит еще тридцать две оставшиеся минуты сеанса.

Я расчесываюсь перед зеркалом, замечая седину, и напоминаю себе, что надо ее закрасить. Это мой страх: приехать сюда и распустить себя, как местные жители. Стоит попробовать что-нибудь смелое – может быть, ярко-рыжий, как у Агаты Лоуренс. Четыре пачки ее краски для волос нашлись в шкафчике в ванной. «Легко и Просто – в Огненно-Рыжий[29]29
  Nice’n Easy – марка краски для волос от фирмы Clairol, в оригинале – Nice’n Easy in Flaming Red.


[Закрыть]», гласит упаковка. Думаю, рыжий будет особенно хорошо смотреться, когда я подойду к запотевшему окну и протру кружок на стекле, проверяя реакцию дружелюбной соседки Сидни. Голубка, как я теперь ее называю – как те надоедливые птицы, что не понимают намеков. Она везде, с ее «Привет, соседям!» – то выглядывает из-за полок с картофельными чипсами в центре продуктового отдела, то прогуливается по мосту с этой странной собакой. Как два дня назад – Сэм тогда шел с работы, и она остановилась поздороваться. И всегда смотрит на него этим оленьим взглядом.

Мой инстинкт не лгал: они встречались еще в школе. Выяснилось это во время паузы номер два в моей культурной охоте. Мне нравилось собирать крупицы истории, как старьевщик – всякий хлам. В бесплатной библиотеке обнаружилась полка с ежегодными школьными альбомами старшей школы Бруксайд – каждый выпуск с тех пор, как она была построена на кукурузном поле в 1968 году. Ежегодники затерявшиеся среди журналов было сложно найти, но название школы, напечатанное на корешке самым популярным шрифтом года, выделялось. Удержаться было невозможно – целая папка разложена теперь на столе и, уместившись на стуле, предназначенном для детей, я с упоением рассматриваю их. Отец Сэма, учитель математики с его грубоватой красотой; Маргарет, всеми любимая секретарша с милой улыбкой; а затем и сам Сэм – он впервые возникает на четырнадцатой странице издания 1995 года. Все с точеными скулами и яркими губами.

Статс[30]30
  Stats здесь помимо сокращения фамилии так же означает «статистика», т. е. целый список или свод.


[Закрыть]. Так его называли, и не нужно быть Бекки Уэстворт, выпускницей 95-го года, с характеристикой «Ей бы в ЦРУ», чтобы понять, что это относится к числу девушек, с которыми спал Сэм, включая, как оказалось, и Сидни Пиджен, в девичестве Мартин. Она была очень в его вкусе: короткие ноги, мышиного цвета волосы, коренастая. (Я, конечно, шучу. Она была очаровательна и стройна.)

Из ее трубы идет дым, а наверху горит свет. Я представляю, как она сидит в гостиной, смотрит утренние передачи и складывает белье. Я уже собираюсь отойти от окна, когда замечаю машину на подъездной дорожке, припаркованную позади авто Сэма, темно-зеленый «Мини-Купер» с белой гоночной полосой, которого раньше здесь никогда не наблюдалось.

Я вешаю полотенце и натягиваю халат, который нашелся в гардеробе Агаты Лоуренс (да, халат мертвой женщины, но он из коллекции кашемира «Нейман Маркус[31]31
  Компания Neiman Marcus – один из самых крупных в США ритейлеров товаров класса «люкс».


[Закрыть]») Знаю, надо забыть, об этом зеленом «Мини-Купере», и придерживаться плана: свежие простыни на кровати, шестая серия «Западного крыла», два печенья «Орео», терпеливо ожидающие меня на прикроватном столике. Но не успеваю я опомниться, как уже мчусь к лестнице, к кабинету, оставляя за собой влажные следы на деревянном полу. Это именно то, что всем здесь нужно.

Новый пациент.

* * *

Меня окатывает волной холодного воздуха из треснувшего окна, как только я открываю дверь и пробираюсь через коробки к ковру в виде веселого смайлика, купленного мной в модном магазинчике. Вероятно, это было излишне, так как Сэм не интересуется тем, что творится в этой комнате, но мне понравилось описание. Этот плюшевый коврик-смайлик подарит вашему дому счастливые флюиды. Как можно было не купить его, чтобы прикрыть вентиляцию?

– И о чем это заставило вас задуматься? – спрашивает Сэм.

– О том, как велика моя власть. – Женщина с акцентом. Французский. Может, итальянский. – Вы ведь думаете, что все наоборот?

– Что вы имеете в виду? – Уточняет Сэм.

– Мне было семнадцать, и я спала с сорокалетним отцом детишек, чьей нянькой была. Ожидалось, что лишь он должен был обладать властью в этих отношениях, но я могла бы заставить его сделать все, что угодно. – Высокие скулы, короткие каштановые волосы. Французская версия Натали Портман. Я иногда так делаю – представляю, как выглядят пациенты, и кто бы сыграл их в кино, основываясь лишь на их голосе. Обычно это занимает у меня не менее трех сеансов (я все еще выбираю между Эммой Томпсон и Фрэнсис Макдорманд для Мороженой Нэнси), но с этой образ приходит сразу же. Темная версия Натали Портман, из «Черного Лебедя». – А теперь это моя вторая натура.

– В чем она проявляется? – Продолжает Сэм.

– Я манипулирую мужчинами, чтобы они делали все, что я захочу, – поясняет она. – Это можно назвать моей сверхспособностью. Стоит подать идею в «Марвел», да? Оденьте меня в красное трико и смотрите, как я нахожу слабости в мужчинах.

– Я уже вижу афишу фильма, – комментирует Сэм.

Они обмениваются душевными смешками, и я замечаю, как расслабленно звучит его голос. По правде сказать сейчас он более расслаблен, чем был все последние дни.

– Я не могу представить себя с кем-то, кого я не могу контролировать, – добавляет она. – По крайней мере, с мужчиной. Женщины – это совсем другая история.

– Вы сейчас с кем-нибудь встречаетесь? – Спрашивает он.

– С несколькими людьми, – отвечает она. – Но большую часть времени провожу с Чендлером. – Я подношу руку ко рту, чтобы подавить смех. Чендлер?

– Он – настоящая причина, по которой я хотела начать терапию.

– Расскажите о нем, – просит Сэм.

Она вздыхает. – Я познакомилась с ним в конце лета, на открытии выставки в Нью-Йорке. Парень, с которым я была, довольно скучный, и я заметила Чендлера, стоящего возле бара. Он безумно сексуален. Знаете, в таком плане, как старые парни?

– Придется поверить вам на слово, – говорит Сэм. – Сколько ему лет?

– Сорок один. – Она хихикает. – Извините, если я обидела вас, сказав, что сорок один – это старость.

– Нет, но спасибо, – говорит Сэм.

– Так или иначе, я подошла с ним поболтать. Спросила, нравится ли ему выставка. И, боже мой, как он на меня смотрел… – Она делает паузу.

– Как он на вас смотрел?

– Будто выпил меня до дна. Его это тоже совершенно не смущало. – Ее голос звучит отстраненно, и я представляю ее на диване, томную, с глазами, устремленными на задний двор. – Я до сих пор мастурбирую при одной мысли об этом.

Меня передергивает, и я гадаю, что Сэм думает об этой девушке.

– Тут подошла его жена и представилась. Она была куратором выставки, и мы поболтали несколько минут. Он не спускал с меня глаз весь вечер, и перед уходом я записала свое имя и номер в гостевой книге у входа.

– А дальше?

– Он написал мне в течение часа и пришел в тот же вечер. – Она тихо смеется. – Честное слово, лучшая ночь в моей жизни.

– Я чувствую приближение «но»…

– Через два дня я пришла на занятия в университет, а он – мой преподаватель. Я понятия не имела, и мы оба сделали вид, что незнакомы, но в конце занятий он попросил меня остаться.

– Вы остались?

– Да.

– И что он сказал?

– Ни слова. Он завел меня в свой кабинет, запер дверь и толкнул меня на пол, – говорит она. – Теперь это ритуал, в конце каждого занятия. Вы в ужасе, доктор?

– В ужасе?

– Да. Впечатлительная двадцатичетырехлетняя женщина, спящая со своим женатым преподавателем, намного старше ее. Конечно, это нарушает множество правил.

– Что вы думаете об этом аспекте ваших отношений?

– Я думаю, что это невероятно возбуждает, – говорит она. – На самом деле ничто не возбуждает меня сильнее, чем переступать границы с мужчиной.

– Это я бы хотел исследовать глубже, – говорит Сэм. – Но, к сожалению, наше время почти истекло. – Я смотрю на часы: 14:44. Должно быть, ее прием начался в два. Я беру блокнот, спрятанный в одной из коробок Агаты Лоуренс, и добавляю ее прозвище в список: «Француженка», а Сэм ерзает в кресле, этажом ниже. – Мне любопытно, что вы сегодня чувствовали, – говорит он. – В своем сообщении вы сказали, что никогда раньше не ходили к психотерапевту. Я хотел бы изучить и понять…

– Это было здорово, – говорит она. – Вы стоите каждого цента.

– Вы не хотели бы назначить еще одну встречу на этой неделе?

– Вы хотите, чтобы я приходила два раза в неделю?

– Это то, что я предлагаю всем новым пациентам, по крайней мере, в начале, – я прекращаю писать. – Терапия очень полезна, если к ней отнестись ответственно, Чарли. – «Чарли», записываю я в блокнот.

– Можно мне об этом подумать? – спрашивает она.

– Конечно.

Они встают, и я слышу, как открывается дверь кабинета Сэма. Я жду, когда хлопнет наружная дверь, и ее шаги пройдут мимо окна, прежде чем положить блокнот в коробку и подойти к треснувшему окну, чтобы взглянуть. На ней шапка с меховой оторочкой и длинное шерстяное пальто. Я не могу разглядеть ее лица, когда она открывает дверь и садится на переднее сиденье зеленого «Мини-Купера». Я отхожу от окна и кладу на место коврик со смайлом. Плотнее закутавшись в халат, я тихонько выхожу из комнаты и поднимаюсь наверх, чувствуя тревогу.

Сэму следует ее остерегаться.

Глава 11

Сэм тяжело и быстро бежит вверх по склону, мокрому от дождя, его легкие горят.

Продолжай, говорит он себе. Еще пять минут до вершины. Здесь так тихо, что слышно лишь его тяжелое дыхание и шлепанье подошв его новеньких, лучших в линейке, беговых кроссовок по холодному мокрому асфальту. Все это возвращает воспоминания о том, как он впервые бежал по этой дороге, в тот вечер, когда ушел его отец. Сэм оставил мать сидеть с отцом за обеденным столом, с едва тронутым кокосовым тортом между ними. Он выскочил из дома, помчался по тупику дерьмовых домишек с двумя спальнями вверх по холмам, к Албемарл-Роуд. Даже это название звучало величественно, и он снова и снова возвращался сюда, наказывая свое тело, представляя, каково это – владеть одним из этих больших домов, с мансардными окнами под сенью сосен, с шестью акрами леса. Здесь жили богатые люди. Благополучные семьи с двумя машинами и отцом, который не трахает девушку с двадцать четвертой страницы каталога «Талботс».

Энни знает – что-то случилось. Конечно, она знает, она – не идиотка. Он вел себя странно с тех пор, как вышел из банка четыре дня назад. Позвонил ей, чтобы отменить их свидание, сочинил историю о пациенте в кризисе, сказал, что ему нужно сделать несколько телефонных звонков. А потом четыре часа просидел в машине на школьной парковке, пытаясь придумать план действий.

Сэм слышит, как приближается машина, и сбегает на обочину, к краю неглубокой канавы. Он не останавливается, его бедра горят, он бежит последние сто футов до вершины холма. Он падает на землю, тяжело дыша, его телефон оттягивает передний карман куртки для бега.

Сделай это, Сэм. Сделай то, ради чего ты сюда пришел. Позвони ему.

Сэм расстегивает молнию на кармане, вынимает телефон и листок бумаги, на котором записал номер отца. На его поиск он потратил сорок пять минут, копаясь в списках контактов на старом сотовом. Все будет в порядке. Сэм расскажет отцу, что случилось в банке, и тот все исправит. Он делает глубокий вдох, набирает номер.

– Да, привет! – жизнерадостно отзывается Тед Статлер после первого же гудка.

– Привет, папа.

На мгновение линия замолкает. – Это ты, Сэмми?

– Это я, не волнуйся, – произносит Сэм сквозь застрявший в горле комок. – Если только у тебя нет другого сына, о котором я не в курсе.

Отец смеется. – Ну, как дела? Как поживаешь, сынок?

– Хорошо. Мне жаль, что мы не поговорили… – на другом конце провода раздается какой-то шум.

– Угадай, где я? – спрашивает Тед.

– Понятия не имею.

– Дома у Питера Ангелоса. Ты же знаешь, кто это?

Сэм смеется. – Конечно, я знаю, кто это. Владелец «Балтиморских Иволг».

– Правильно, Сэмми! Хорошая работа. – Тедди свистит. – У него есть фонтан. Так как жизнь, сынок? Нью-Йорк с тобой ладит?

– Я не в Нью-Йорке. Вернулся домой несколько месяцев назад.

– В Честнат-Хилл? – Тедди недоверчиво смеется. – Зачем ты это сделал?

– Мама заболела, – объясняет Сэм, цепенея от холода.

На заднем плане раздается взрыв смеха. – Что ты сказал, Сэмми?

– Мама больна, – повторяет Сэм, раздраженный тем, что отец не выходит из комнаты в поисках более тихого места, чтобы поговорить с сыном, которого так давно не видел. – Ей нужна была помощь.

– Жаль это слышать, сынок.

– И я женился.

– Женился! Ты шутишь. – Тед издает громкий вопль. – Как ее зовут? Это ведь она, верно? В наши дни нельзя быть слишком уверенным.

Сэм заставляет себя рассмеяться, как и положено. – Ее зовут Энни. – Сэм слышит приглушенные голоса на заднем плане. – О Господи, Сэмми. Ты никогда не догадаешься, кто здесь.

– Питер Ангелос? – Предполагает Сэм.

– Нет. – Тедди понижает голос до шепота. – Кэл Рипкен.

Жар обжигает Сэму лицо. Кэл Рипкен, его герой всех времен. Человек, который сводил отца и сына вместе сто шестьдесят два вечера в год. Услышав его имя, Сэм ощутил, будто ему снова двенадцать, мама на кухне готовит домашний соус для спагетти на воскресный ужин. В доме пахнет чесночным хлебом, а лицо его отца сосредоточенно застыло, пока он наблюдает, как номер 8, сам старина Железный Человек, выходит на поле.

– Может, поговорить с ним? – спрашивает его отец.

– Ты шутишь? – Сэм встает и начинает ходить взад-вперед по улице. – Конечно! Это же Кэл, мать его, Рипкен.

– Кэл, мать его, Рипкен, – повторяет отец.

– А с кем он сейчас? – Спрашивает Сэм.

– Не могу сказать, – отвечает Тед. – Он в толпе.

– Не сомневаюсь. Как он выглядит?

– Хорошо, – говорит отец. – И все еще в отличной форме. О, смотри-ка. Он с какой-то старухой. Не может быть, чтобы это была его жена. – Тедди хихикает. – Помнишь день, когда он побил рекорд Лу Герига?

Сэм останавливается. – Да, папа. Я помню. – Это был день, когда ты встретил Федру, девицу с самым глупым именем в истории.

– Это был замечательный день, правда, Сэмми?

Сэм смеется. – Замечательный день? Ты надо мной издеваешься?

– Ты в порядке, Сэмми?

– Да, я в порядке, – огрызается он. Сделай это, Сэм, покончи с этим. – Слушай, пап. Я звоню по поводу денег, которые ты положил на мамин счет. Я пошел в банк, и там какое-то несоответствие… – Стало больше шума, а затем добавилась громкая музыка.

– Тут начинается самое интересное, Сэмми. Мне пора. Могу я потом перезвонить?

– Потом? Нет, папа, мне нужно…

– Мы собираемся лететь на зиму в одно из любимых местечек Федры на Карибах. Мило, да?

Сэм замирает посреди улицы. – Мы – это кто?

– Я и миссис, – отвечает Тед.

– Вы с Федрой все еще женаты?

– О чем ты говоришь? Конечно, мы женаты. Вообще-то, у нас все круче, чем когда-либо.

– Я думал, ты развелся. Ты сказал в письме…

– В письме? В каком письме?

– Письмо о деньгах. В почте от тебя.

– Понятия не имею, о какой почте ты говоришь.

– Папа, – твердо говорит Сэм. – Письма, которые ты мне посылал. С просьбой позвонить.

– Прости, Сэмми, но ты что, пьян?

– Пьян? Нет…

– Подожди минутку, – говорит Тедди. – Федра хочет поздороваться.

– Сэм! – У нее голос с придыханием, такой же глупый, как и ее имя. – Я слышала, твой отец сказал, что ты женился, и это настоящий облом. Я открыла магазин свадебных вуалей и подобрала бы вам что-нибудь особенное. Будешь жениться еще раз, отправь невесту к нам.

Тед снова на линии, смеется. – Правда, хорошо было тебя услышать, сынок. Ты бы к нам заехал. У нас полно места. Надо бежать. Береги себя.

Телефон в руке Сэма замолкает. С той стороны оборвали связь. Осознание наконец обретает четкую форму.

Его отец не разведен.

А это значит, что никакого денежного перевода не было.

А это значит, что…

Денег нет.

– Она все это выдумала. – Сэм произносит эти слова вслух.

Его мама это придумала.

Его отец не писал письмо, которое нашел Сэм. И не только это. Из слов отца следует, что он не посылал никаких писем на дорогой почтовой бумаге. Уверения, что отец думает о нем и любит его, всегда заканчивались приглашением заехать, чего Сэм никогда не делал. Все это была она – Маргарет, все это время отчаянно желавшая все исправить.

В руке Сэма звонит телефон, и он снова закрывает глаза, позволив себе абсурдную надежду, что это звонит Тед. Что он сейчас извинится за то, что был таким придурком и спросит, есть ли у Сэма ручка. Я понял, что неправильно записал номер счета, Сэмми!

Но это не он, а неизвестный номер. Снова. Чувак из агентства по взысканию долгов. Он говорит, что его зовут Коннор, но это невозможно, потому что он живет в Индии, работая за два доллара в день, и Сэму не верится, что много парней там носят имя Коннор. Сегодня он звонил уже дважды, с одного и того же неизвестного номера.

– Привет, Коннор, – выплевывает Сэм в трубку. – Очень мило, что ты снова звонишь. Прошло уже пять часов, и я даже немного по тебе соскучился. К тому же, не знаю, в курсе ли ты, но я психолог, и посоветовал бы тебе как следует пересмотреть свои жизненные решения, потому что, честно говоря, твоя работа…

– Сэм? – Это женский голос.

– Да?

– Это Салли Френч из «Бурных вод».

– Здравствуйте, миссис Френч, – здоровается Сэм, смущенно прочищая горло. – Как поживаете?

– Хорошо, Сэм. Спасибо. – Она делает паузу. – Ты в порядке?

– Да, все хорошо. – Нет, я чувствую, что теряю контроль. – Все нормально?

– Да. Точнее, нет, – отвечает она. – Джеймс, наш начальник бухгалтерии, собирался тебе позвонить, но я решила сделать это сама. Чек, который ты прислал, не прошел.

– Правда? – бормочет он.

– Я уверена, что это недоразумение, и мы надеемся, что завтра ты сможешь прислать еще один.

– Да, – обещает Сэм. – Конечно, смогу.

– Ты задержал платеж, как ты знаешь, и…

– Да, – подтверждает Сэм. – Я знаю. Завтра я обо всем позабочусь.

– Конечно, – соглашается она. – Спасибо, Сэм.

– Благодарю вас, миссис Френч.

Ветер усиливается, и он снова бежит, убеждая себя, что все будет хорошо.