Текст книги "Тайные операции нацистской разведки 1933-1945 гг."

ЛЮДИ ИЗ «ЛИСЬЕЙ НОРЫ»

Преступные захватнические цели завоевания гегемонии в Европе и мире, на достижение которых была направлена деятельность военной разведки и контрразведки вермахта, естественно, не могли не наложить отпечаток на внутреннюю организацию абвера – его структуру. Сложившиеся при создании абвера еще в период существования рейхсвера три структурные группы, занятые преимущественно борьбой со шпионажем (вопрос о добывании информации из-за границы играл тогда по сравнению с этой задачей относительно небольшую роль), были еще в мирное время сильно укреплены и преобразованы сначала в отделы, а затем – в 1938 году – в мощное управление при штабе верховного командования вооруженных сил. Это давало возможность его руководителям обращаться с просьбами, пожеланиями, инициативами, требованиями и предложениями непосредственно к штабу верховного главного командования, а через него – к самому Гитлеру как верховному главнокомандующему.

Эта мера отражала стремление нацистов придать деятельности абвера более широкий размах, поставить военный шпионаж на глубокую основу, полностью подчинить его экспансионистским планам. В период ремилитаризации вермахта для развертывания шпионской деятельности не существовало ни финансовых, ни кадровых ограничений[89]89
  Достаточно сказать, что Канарис платил большие деньги глухонемым, но не за их умение хранить секреты, а за своеобразное дарование определять содержание речи по движению губ. Глухонемой с блокнотом для стенографической записи, сидящий в одном конце зала ресторана, способен был представить довольно точный отчет о содержании разговора английского дипломата со своим собеседником, занимавших столик в другом конце зала // Колвин Я. Двойная игра. М., 1960. С. 137.


[Закрыть]. Забегая несколько вперед, укажем, что в ходе войны, по мере оккупации немецко-фашистскими войсками различных стран, где создавались представительства абвера, аппарат его непрерывно разрастался.

Что же касается организационной структуры абвера, особенно его центрального аппарата, который, как уже отмечалось, выполнял функции оперативного штаба по руководству деятельностью военной разведки, то она окончательно оформилась к осени 1939 года, спустя полтора месяца после начала второй мировой войны, и с небольшими изменениями сохранялась вплоть до 1944 года.

Управление разведки и контрразведки вермахта объединяло в себе три отдела. Ведущая роль среди них принадлежала отделу абвер I (служба осведомления, или активная разведка), в обязанность которого входили сбор, оценка и распространение добываемых абвером сведений военного характера. Главным ее потребителем выступало верховное командование вермахта, нуждавшееся в полной и достоверной информации о будущем противнике в связи с вынашивавшимися нацистскими главарями планами подготовки и развязывания агрессии. В предвоенные годы абвер получал задания, как правило, от генеральных штабов, а порой также от штаба оперативного руководства вермахта. Но подавляющая часть заданий исходила от отдела «Иностранные армии» генерального штаба сухопутных войск. (Во время войны роль основного заказчика и потребителя разведывательной информации полностью перешла к штабу оперативного руководства.)

В середине 30-х годов, на начальной стадии формирования вермахта, главный интерес абвера, как свидетельствуют архивные материалы тех лет, был сосредоточен на изучении сухопутных, военно-морских и военно-воздушных сил армий таких стран, как Чехословакия, Польша, Франция, Англия, Советский Союз, а также Испания (в связи с гражданской войной). Конкретно в отношении этих стран абвер интересовали, во-первых, организация, численность и вооружение сухопутных войск, принципы их боевого использования, мобилизационные планы, командный состав; во-вторых, состояние военно-воздушных сил, предполагаемая тактика их использования в боевых условиях, новейшие достижения в области авиационной техники; в-третьих, боеспособность военно-морских сил, перспективы их развития, планы использования в случае войны; политико-моральное состояние войск и, наконец, потенциальные возможности развертывания оборонных отраслей промышленности, производства оружия и новых видов военной техники. Причем абвер I охотился не только за военными и военно-промышленными секретами, его интересы простирались шире и затрагивали также политическую, экономическую и дипломатическую сферы. Разумеется, четко определить, что должен делать абвер, а что – служба безопасности, было невозможно. Граница здесь очень расплывчата, поскольку обе ветви нацистской разведки стремились к сбору информации, освещающей все стороны общественной жизни разведываемых стран. По этой причине, как будет видно из дальнейшего изложения, абвер очень скоро пришел за границей в столкновение с внешнеполитической разведкой СД. Остроту конфликта не следует, однако, преувеличивать, она лишена глубокого значения, поскольку соперники рьяно защищали интересы одного и того же режима, верно служили ему и, можно со всей определенностью утверждать, оставляли себе достаточное поле для самого тесного сотрудничества[90]90
  После длительных переговоров между руководителями абвера и СД было заключено соглашение «О разделе сфер влияния», которое вошло в историю секретных служб фашистской Германии под названием «Десять заповедей» и в соответствии с которым круг интересов абвера ограничивался, по настоянию Гейдриха, чисто поенной областью и он не должен был вторгаться в сферу политической разведки. Последняя объявлялась исключительно прерогативой СД, которая, в свою очередь, обязалась попадающие в ее руки военные данные тотчас же направлять командованию вермахта. Но такое разграничение функций существовало только на бумаге. Информация военного характера, поступавшая в СД, в действительности не шла для согласования в абвер и генеральный штаб, где она могла бы дополнять картину военного положения, а представлялась непосредственно Гитлеру, причем часто с явным намерением показать, насколько СД работает лучше, чем абвер // Л. де Нот. Немецкая «пятая колонна» во второй мировой войне. М., 1958. С. 422.


[Закрыть].

Для выполнения возложенных на него задач абвер I создавал за рубежом легальные резидентуры и насаждал нелегальные агентурные группы (вступление в действие части которых было рассчитано на начало войны), развертывал шпионскую сеть с собственной радио– и курьерской связью, «почтовыми ящиками» и тайниками. Одновременно абвер I привлекался к планированию на базе добываемой им разведывательной информации диверсионных операций крупного масштаба, определению объектов воздушного наступления первостепенной важности. Но главной его задачей оставалось агентурное проникновение в вооруженные силы будущего противника.

Подразделения абвера I строились по географическому и отраслевому принципам. Он состоял из семи групп (подотделов) и пяти подгрупп, которые, в свою очередь, подразделялись на рефераты. Группа IX занималась сбором разведывательных сведений о сухопутных войсках иностранных армий (одна из ее подгрупп – «Ост» была нацелена на ведение разведки против Красной Армии); группа IM о военноморских силах; группа I L – о военно-воздушных силах; группа IBI – об экономическом положении почти всех стран мира (прежде всего выяснялись запасы стратегического сырья, виды продукции, выпускаемой для военных нужд, ресурсы оборонной промышленности); наконец, группа I ILB – о техническом оснащении и вооружении авиации.

Кроме того, имелись две вспомогательные группы: в обязанности одной из них входило изготовление фальшивых документов для агентов абвера, выводимых за кордон, а другая несла ответственность за организацию связи с ними как с помощью радиопередатчиков, так и путем использования разрабатываемых ею средств тайнописи[91]91
  Важную вспомогательную роль в этом играли находившиеся в ведении этих групп специальная лаборатория, которая проводила исследования в области тайнописи, микрофотографии и обеспечивала службы абвера фальшивыми паспортами и другими документами, а также подразделение, занимавшееся вопросами организации радиосвязи, разработки химикалий для изготовления симпатических чернил и проявления написанного таким способом текста.


[Закрыть]; в ее распоряжение была предоставлена мощная приемопередающая радиостанция, находившаяся близ Берлина.

По оценке Канариса, абвер I являлся одной из совершенных разведывательных организаций того времени, работавшей наиболее результативно и надежно. Отдел располагал высококомпетентными в своем деле кадрами профессионалов, благодаря чему ему практически удавалось сводить опасность провалов его агентов, разбросанных по всему миру, к минимуму. Но так считали лишь сами абверовцы.

Для связи с имперским министерством иностранных дел при отделе абвер I находился постоянно референт в ранге советника, который являлся непременным участником всех совещаний, проводимых начальником управления разведки и контрразведки вермахта. Это позволяло, с одной стороны, своевременно довести до сведения руководителей МИД те или иные предложения, затрагивающие его интересы, а с другой – немедленно вмешаться, если вдруг выяснялось, что какие-либо намечаемые абвером меры способны нанести ущерб внешнеполитическим делам. Референт обычно содействовал абверу в получении его сотрудниками дипломатических должностей в какой-либо нейтральной стране[92]92
  Считают, что благодаря этому абверу сравнительно легко удалось тогда внедрить в германские зарубежные представительства всего только шести стран – Испании, Португалии, Швейцарии, Швеции, Турции и Китая – под видом дипломатических чиновников 214 своих сотрудников (из них 36 – высшего и 32 – среднего ранга и 146—в качестве вспомогательного персонала) // Deutsche Aussenpolitik. Berlin, 1965. N 10. S. 1179.


[Закрыть].

Отдел абвер II (диверсии и «психологическая война»), созданный Канарисом в середине 30-х годов, вскоре после его прихода в военную разведку, состоял из пяти групп (подотделов), подразделявшихся на 15 самостоятельных рефератов. Основная его задача состояла в уничтожении на территории будущего противника важнейших сырьевых и промышленных объектов, железнодорожных сооружений, организации террористических актов, нагнетании атмосферы нестабильности, инспирировании путчей. В обязанность абвера II вменялось также сколачивание «пятой колонны», основное предназначение которой состояло в том, чтобы «изнутри политически разложить» будущие жертвы агрессии. Для этого они стремились воздействовать в угоду третьему рейху на умы людей собственной страны, обострить социальные, политические, экономические, расовые и религиозные противоречия, содействовать распространению убеждений, которые вносили бы раздор, подрывали веру нации в свои силы, рождали смутное ощущение того, что обновление общества может принести лишь национал-социалистская Германия.

Чтобы как-то замаскировать подготавливаемые ими открытые вооруженные вторжения, нацисты старались придать своему военному вмешательству видимость внутригосударственной борьбы, привлекая для этого местные реакционные силы. Сохранились документы, приоткрывающие завесу над тем, как Канарис при докладе Гитлеру предлагал осуществить поставленную перед абвером II задачу разложить вооруженные силы Чехословакии с помощью партии судетских немцев для внутренней борьбы с чехословацким правительством. Расчет строился на том, что эта борьба примет такие формы, при которых Гитлер мог бы объявить, что само чехословацкое правительство провоцирует Германию на вмешательство для защиты своих граждан. Известно также, что в соответствии со строго конфиденциальным поручением Гитлера абвер II прорабатывал вопрос о возможности организации убийства в Праге немецкого посла, что должно было служить оправданием вооруженного нападения фашистской Германии на Чехословакию. Одновременно абвер занимался созданием в Судетской области платной агентурной сети из местных жителей, которая путем осуществления на территории области серии диверсионных актов должна была содействовать нацистскому вторжению.

Деятельность «пятой колонны» подразделялась обычно на два этапа: мирный и военный. В условиях мирного времени она была нацелена главным образом на развертывание по всем возможным каналам соответствующей пропаганды, которая по своему содержанию и направленности не всегда носила явно пронемецкий или откровенно пронацистский характер. Ведение пропаганды сочеталось со сбором самой подробной информации о всей жизни стран, которым предстояло стать жертвами агрессии, о состоянии их экономики, обороноспособности, морального духа народа. При содействии «пятой колонны» велась систематическая слежка за их видными государственными и политическими деятелями, решалась задача склонения последних на сторону нацистов путем подкупа и открытого шантажа, а главное – обеспечивалась подготовка намеченной жертвы к «чрезвычайным обстоятельствам» – германской агрессии «изнутри», вплоть до формирования и тренировки специальных вооруженных отрядов. С помощью этих отрядов должен был наноситься первый удар: захват в тылу противника важных сооружений и пунктов с целью их уничтожения или сохранения до подхода частей немецкой армии.

В условиях военного времени деятельность «пятой колонны» развивалась особенно бурно. Так было, в частности, в Польше, Норвегии, Голландии и некоторых других странах – объектах гитлеровской агрессии[93]93
  Во время польской кампании 1939 года диверсионные группы абвера II оказали серьезную поддержку немецким войскам тем, что им удалось овладеть многими узлами связи и рядом других оперативных объектов, а в ходе боев добиться дезорганизации тылов польской армии. Подробнее см.: Hellman F. Nazi Fifth Column Activities. A List of References. Washington, 1943.


[Закрыть]. Конкретно она выражалась в засылке в эти страны «решительных людей» из самой Германии, проникавших туда под видом туристов, коммерсантов, деятелей культуры и стремившихся на какое-то время осесть там, перейдя на нелегальное положение. Эти поди были призваны в нужный момент взять на себя руководство сформированными и подготовленными вооруженными отрядами из национальных меньшинств и местных немцев. Вооруженные отряды использовались для захвата правительственных и стратегических объектов, оказания поддержки засылаемым в страну агентам-парашютистам, внесения замешательства в ряды армии и мирного населения, наконец, распространения ложных приказов и всякого рода провокационных сообщений. Все это преследовало цель поддержать наступление немецко-фашистских войск, дезорганизовать тылы жертв агрессии.

Небезынтересно в этой связи бросить взгляд в прошлое: коснуться самих истоков «психологической войны». Первая мировая война наглядно высветила роль в войне изощренной пропаганды. В те годы пропагандистские акции противников Германии были направлены на то, чтобы сломить волю к сопротивлению и ослабить боевой дух немецких солдат и гражданского населения. В арсенале средств «психологической войны» уже тогда были, в частности, такие методы (применявшиеся, например, по отношению к Австро-Венгрии), как использование национального антагонизма, организация саботажа с помощью недовольных политических сил или оппозиционных элементов. Тщательно изучив этот опыт и взяв на вооружение то, что им казалось наиболее привлекательным в нем, нацисты решили создать нечто подобное, но по возможности более внушительное и эффективное. Поскольку Гитлер сам пришел к власти при помощи целенаправленной кампании беззастенчивой лжи, он, как отмечают западные исследователи, своевременно оценил значение именно такого рода средств борьбы и поэтому всячески поощрял их применение. Главной чертой пропагандистской тактики нацистов была неприкрытая наглость. В организационном плане начало было положено учреждением для всех видов вооруженных сил отдела «Вермахт-пропаганда», за абвером II оставались фабрикация и распространение соответствующих материалов, направленных на подрыв боевого духа в войсках противника и связанных с ведением фашистской пропаганды среди населения оккупированных областей.

Исходя из дел по шпионажу, раскрытых в тот период, можно судить, что в распоряжении абвера II было несколько «учебных центров», где будущие диверсанты и террористы, в том числе подготавливаемые для засылки в Советский Союз, проходили специальную подготовку и соответствующую тренировку. Один из этих центров располагался в малоизвестном отдаленном городке Химзее, другой – в Тегеле, под Берлином, третий – в Квинцзее, близ Бранденбурга. В Тегеле обучали способам поджога и другим видам подрывного дела тех, кто должен был совершать диверсионные акты преимущественно на восточных территориях. Здесь имелись хорошо технически оснащенные лаборатории по разработке и изготовлению индивидуальных средств диверсии, которыми абвер II снабжал своих агентов, засылаемых в тылы противника[94]94
  Например, некоторым агентам вручались специально изготовленные в тегельской лаборатории куски угля, которые они должны были смешивать с остальным углем, идущим в топку. Пол воздействием высокой температуры в топке происходил взрыв, и в результате выводились из строя или получали серьезное повреждение котлы.


[Закрыть]. Для работы в лабораториях привлекались крупные специалисты по взрывчатым веществам и диверсионным установкам. В складских помещениях имелся значительный запас пищевых концентратов, а также канистр из-под горючего, чемоданов, термосов и тому подобных предметов, в которых специально оборудовались потайные отделения («двойное дно»), где можно было бы скрытно хранить, например, зажигательные средства, запальные шнуры для взрывных устройств замедленного действия и другие средства диверсионной техники.

В Квинцзее дислоцировался тщательно замаскированный среди лесов и озер «Учебный центр» Квенцтуг, где проходили обучение диверсанты-террористы «широкого профиля», подготавливаемые для заброски в СССР. На территории центра на специально оборудованных макетах мостов, а также проложенных здесь участках железнодорожного полотна демонстрировались способы их разрушения; в некотором отдалении от них располагался аэродром с принадлежащими центру учебными самолетами.

Подготовка агентов проводилась в условиях, максимально приближенных к их будущим действиям. «Опытное иоле» в Квинцзее вполне отвечало требованиям самой современной по тому времени системы отработки приемов и техники совершения диверсий. Это дело было настолько усовершенствовано, что Канарис перед нападением фашистской Германии на СССР строго обязал каждого офицера абвера пройти курс обучения в этом пункте.

Уже тот факт, что в структуре абвера II еще перед войной было образовано специальное подразделение – подотдел «2-А» с единственной целью обеспечить координацию диверсионной работы против Советского Союза, как нельзя лучше доказывает, какое место в планах ведомства шпионажа и диверсии гитлеровского вермахта отводилось нашей стране. Ход подготовки агентов-диверсантов находился под неусыпным контролем самых высоких государственных органов[95]95
  Известно, например, что в ноябре 1939 года лабораторию в Тегеле посетил рейхсфюрер СС Гиммлер. Ознакомившись в деталях с организацией ее работы, он предложил внести некоторые «усовершенствования»: изготовлять отравленное вино для войск противника и мины для уничтожения вражеских самолетов.


[Закрыть] '.

Согласно директивам верховного главнокомандования вермахта, абвер II должен был еще до начала войны против СССР широко развернуть операции по засылке на советскую территорию диверсионных групп и диверсантов-одиночек. В их задачу входило разрушение линий связи, организация взрывов мостов и железнодорожного полотна на основных коммуникациях советских войск, вывод из строя военных и промышленных объектов, захват в тылу Красной Армии мостов и переправ, которые диверсионные группы при необходимости должны были удерживать до подхода передовых частей вермахта.

Что касается структуры и функций отдела абвер III (контрразведка), то они отражали два основных направления его деятельности: пресечение попыток проникновения агентуры иностранных разведок в войска и на стратегические объекты Германии и предупреждение возможности разглашения военной и государственной тайны. Ему надлежало особенно оберегать секреты вермахта, связанные со стратегическим планированием в центральных инстанциях, транспортировкой войск, вооружением и продовольствием, знание которых могло бы позволить противнику разгадать намерения нацистской верхушки, сделать заключение об интенсивном развертывании ею подготовки к войне.

Это предполагало деятельное участие абвера III в разработке на государственном уровне различного рода инструкций, связанных с поддержанием режимности в войсках, на военных заводах и транспорте. Для защиты вооруженных сил и стратегических объектов от проникновения в них агентуры иностранных разведок, а также обеспечения охраны государственной тайны, документов особой важности и лиц, допущенных к сугубо важным военным секретам, отделу было предоставлено право иметь институт своих уполномоченных и сеть доверенных лиц в каждом военном округе, штабах, арсеналах, на военных заводах, железнодорожном транспорте, в почтово-телеграфных учреждениях и т. д.[96]96
  Некоторые задачи абвера III, в частности охрану учреждений, важных экономических объектов и предприятий, оспаривала для себя государственная тайная полиция, и эти задачи были еще до упразднения абвера (1944 год) переложены на IV управление РСХА.


[Закрыть]

Отдел абвер III делился на три группы, наиболее важной из которых считалась группа, непосредственно занимавшаяся контршпионажем. Если двум другим группам было предписано категорически избегать контактов с разведывательными службами противника и сворачивать свои мероприятия в случаях, когда они вдруг в силу каких-либо обстоятельств оказывались в соприкосновении с ними, то группе контршпионажа, наоборот, вменялось в обязанность завязывание и всемерное развитие таких контактов. Этот вид деятельности, осуществлявшийся обычно наиболее квалифицированными сотрудниками абвера, рассматривался как самое эффективное средство выявления вражеской агентуры на территории Германии и оккупированных ею стран.

В качестве органа, призванного отразить шпионаж враждебных государств и обеспечить безопасность собственных вооруженных сил и военных объектов, абвер III держал под своим контролем всю систему почтово-телеграфной связи страны. Ему была придана служба радиоперехвата, которую он использовал для обнаружения путем оперативной пеленгации местонахождения выходящих в эфир агентурных коротковолновых передатчиков разведки противника[97]97
  В начале войны служба радиоразведки перешла в подчинение штаба оперативного руководства вермахта.


[Закрыть]. В составе абвера III имелось специальное контрразведывательное подразделение, носившее условное название «домашняя капелла», призванное вести наблюдение за сотрудниками управления разведки и контрразведки вермахта и ответственное за проведение экспертизы по делам изменников родины, связанным с разглашением военной и государственной тайны.

Вторая цель, которую абвер III не только ни на минуту не терял из виду, но и ради осуществления которой от года к году наращивал активность, – «усиленный контршпионаж» (как это именовалось в инструкциях вермахта). Данное направление работы было связано со сбором и систематизацией разведывательных сведений об организации, кадрах, формах и методах секретных служб иностранных государств, их планах вообще и антигерманских в частности. Наличие такого рода сведений должно было способствовать своевременному выявлению и обезвреживанию вражеской агентуры, стремившейся проникнуть в вермахт, на военные, военно-промышленные и другие объекты стратегического значения.

Большое внимание абвер III уделял внедрению своих людей в разведывательные центры противника с целью раскрытия их намерений, перехвата каналов связи с агентурой на территории Германии и оккупированных ею стран, продвижения в иностранные разведки дезинформации, рассчитанной на введение их в заблуждение относительно агрессивных замыслов военно-политического руководства третьего рейха. Очевидно, этим объяснялось то обстоятельство, что на отдел абвер III были возложены подготовка и контроль за использованием вымышленной или подлинной, но не имеющей большой ценности информации, которой абвер снабжал своих агентов, внедренных или внедряемых в разведывательную сеть противника. Кроме того, он принимал активное участие в создании «мощной защитной сети контрразведки» в пограничных с Советским Союзом государствах Румынии, Венгрии, Польше и Финляндии. В отдел стекалась информация об инакомыслящих офицерах и солдатах вермахта. Таким образом, круг задач, решаемых абвером III, особенно его непосредственная причастность к осуществлению карательных функций в захваченных Германией странах, сам по себе предполагал его тесное сотрудничество с СД и гестапо.

Отдел абвер III имел разветвленную структуру: он состоял из десяти групп (подотделов), дробившихся, в свою очередь, на множество подгрупп и рефератов по направлениям работы. Разграничение функций внутри абвера между его основными отделами, а также порядок их взаимодействия с другими службами «тотального шпионажа» были определены самим Гитлером.

Помимо трех основных отделов с их многочисленными ответвлениями в состав центрального аппарата абвера входили также «Центральное бюро» и «Иностранная секция», игравшие важную вспомогательную роль в обеспечении оперативной деятельности управления военной разведки. «Центральное бюро» занималось изучением экономики, внешней и внутренней политики иностранных государств на основе материалов, поступавших от германских военных, военно-воздушных и военно-морских атташе за границей, для которых бюро служило высшей инстанцией[98]98
  Согласно архивным материалам, работе аппарата военных атташе придавалось огромное значение. Известно, например, что 30 августа 1940 года Канарис провел совещание в Берлине со всеми германскими атташе, аккредитованными в иностранных государствах, чтобы ориентировать их в военной обстановке и поставить перед ними конкретные задачи по интенсивному сбору информации стратегического характера в странах их пребывания. При этом он особенно выделял роль германских военных атташе в Москве и в граничащих с СССР государствах // ЦГАОР, ф. 21, оп. 1, д. 1666, л. 163.


[Закрыть]. Придавая решающее значение тайным операциям, абвер в то же время для выявления военно-экономического потенциала будущего противника не упускал из виду его периодическую печать, сообщения радио и открытую литературу. «Центральное бюро» являлось в системе военной разведки вермахта тем органом, который, располагая ядром квалифицированных специалистов разного профиля, в процессе изучения общедоступных печатных изданий зарубежных стран извлекал из них сведения, позволяющие сделать важные выводы о стратегических возможностях противника и уязвимых местах его военной экономики.

Импульсом к активизации работы абвера над открытыми иностранными источниками послужил следующий любопытный случай, по праву считающийся классическим в мировой разведывательной практике. Немецкий журналист и военный эксперт Бертольд Якоб, эмигрировавший в Англию в начале 30-х годов, много писал о гитлеровской армии, перевооружение которой тогда только начиналось. Он выпустил в Лондоне книгу, в которой подробно рассказал об организации немецких вооруженных сил, охарактеризовал ее высшее военное руководство, ведущих работников генерального штаба и 168 генералов. Гитлер поручил полковнику Николаи, которого считал крупнейшим в мире авторитетом в области военного шпионажа, расследовать, из каких источников автор получил такую важную информацию, и установить имена его сообщников.

Агенту немецкой секретной службы Ваземану предложили заманить Якоба в ловушку. Выдавая себя за эмигрировавшего из фашистской Германии в Швейцарию издателя, Ваземан открыл в Базеле, недалеко от немецкой границы, книжный магазин. Затем он связался с Якобом и пригласил его посетить Швейцарию для обсуждения издательских дел. Тот приглашение принял и приехал в Базель. Во время завтрака Ваземан всыпал в бокал гостя изрядную порцию снотворного. Ничего не подозревавший журналист выпил вино и тут же заснул. Ваземан попросил официанта помочь сопроводить своего «опьяневшего» друга в ожидавший их автомобиль. Так Якоб снова оказался в Германии.

Его доставили в Берлин и отвели в кабинет, где он предстал перед самим Николаи. «Все, что опубликовано в моей книге, – заявил Якоб на допросе, – я почерпнул из газет. Основание для утверждения, что генерал-майор Гаазе командует 17-й дивизией, расположенной в Нюрнберге, я извлек из сообщения, помещенного в местной газете. В нем говорилось, что на похоронах присутствовал генерал Гаазе, командовавший 17-й дивизией. В ульмской газете, – продолжал Якоб, – среди светских новостей я нашел данные о свадьбе дочери полковника Вирова с неким Штеммерманом. В заметке упоминалось, что Виров командует 306-м полком 25-й дивизии. Майор Штеммерман был назван офицером службы связи этой дивизии. В газете сообщалось, что он приехал из Штутгарта, где расквартирована его дивизия… » На этом допрос практически кончился. Николаи не оставалось ничего другого, как доложить Гитлеру, что все сведения о вермахте взяты Якобом из немецких газет. Последовало указание воспользоваться этим опытом.

Но этим не ограничивались функции «Центрального бюро». Оно, кроме того, выступало в роли посредника по разведывательной линии между верховным командованием вермахта и имперским министерством иностранных дел, а также органами внешних сношений армий союзных и дружественных государств, непосредственно осуществляло контакт с иностранными военными атташе, аккредитованными в Берлине.

Завершал схему структурного построения абвера другой его компонент – «Центральная секция» административный механизм, непосредственно не связанный с выполнением разведывательных функций и не имевший собственной заграничной периферии; он ведал чисто организационными, кадровыми и финансовыми вопросами. Важным структурным звеном этой секции являлась центральная картотека, насчитывавшая около 40 тысяч секретных карточек с данными, относящимися по времени к концу первой мировой войны (в них отражались сведения о лицах и учреждениях, которые хотя бы однажды были причастны, пусть даже отдаленно, к случаям шпионажа). Дополнением к ней служила центральная картотека доверенных лиц и агентуры, содержавшая в единственном экземпляре их биографические сведения, псевдонимы и подлинные имена, перечень подразделений абвера, за которыми они числились. Поскольку сведения эти относились к разряду совершенно секретных, доступ к ним был строго ограничен. На обязанности «Центральной секции» лежала также охрана зданий вермахта, и в том числе абвера.

Как на территории самой Германии, так и за ее пределами абвер имел свою периферию в лице 33 местных органов – полевых разведпунктов и подпунктов, называвшихся «абверштелле». Они существовали при каждом из 21 военного округа, при каждой группе армий и военно-морской базе. В административном отношении они подчинялись местному военному руководству и должны были снабжать штабы разведывательной информацией.

В годы войны абверштелле были созданы в странах-сателлитах Германии, а также на оккупированной территории при командующих немецкими войсками тыловых округов. Они должны были выявлять агентуру противника и лиц, враждебно относящихся к гитлеровской Германии, готовить шпионов и диверсантов для фронтовых команд абвера, вести борьбу с антифашистским и партизанским движением. Конкретное содержание деятельности каждого из них определялось одним из следующих направлений: разведка, саботаж, контрразведка. В ходе военных действий нолевые разведпункты и подпункты перемещались на оккупированную территорию. В среднем каждый абверштелле вместе с его ответвлениями в лице пунктов, подпунктов и передовых пунктов насчитывал около 150 сотрудников (их штатная численность колебалась от трех человек, например, в Шербургс, до 382 – в Париже).

Руководство агентурной сетью, действовавшей на территории противника, за редким исключением, когда решение этой задачи брал на себя непосредственно центральный аппарат абвера, оставалось за разведпунктами. Запросы на разведывательную информацию, поступавшую от различных имперских ведомств, доводил до них абвер I, куда затем и поступала эта информация для оценки и анализа; он же устанавливал очередность и сроки исполнения данных запросов, а также санкционировал предлагаемые разведпунктами способы связи с агентами, оказывал консультативную помощь абверштелле в случаях, когда над тем или иным агентом нависала угроза провала.

Как правило, объектом работы абверштелле являлись сопредельные страны: дрезденского – Чехословакия, бреслауского – Польша, штутгартского и висбаденского – Франция[99]99
  После паления Франции абверу удалось создать разветвленную сеть в Испании и Португалии, снабжавшую его важной экономической и военной информацией.


[Закрыть]. Наиболее многочисленным был гамбургский абверштелле, действовавший против Англии, Соединенных Штатов и Южной Америки, центр деятельности которого находился перед войной во Франции и за океаном. Кенигсбергский абверштелле с его тремя вспомогательными отделениями являлся крупным центром Германского военного шпионажа против Советского Союза[100]100
  Восточную Пруссию немцы издавна использовали как базу для ведения шпионажа еще в царской России. После поражения Германии в империалистической войне в Кенигсберге на основе старой кайзеровской секретной службы был создан новый разведывательный орган «Абверштелле Остпройссен», внимание и силы которого были направлены на молодые Советские республики и Прибалтийские государства. С приходом к власти Гитлера этот орган был значительно укреплен и преобразован в «Абверштелле Кенигсберг».


[Закрыть] ; он вел также разведывательную работу в Польше, Литве, Латвии и Эстонии. Этот орган состоял из трех отделов: разведывательного, диверсионного и контрразведывательного, в свою очередь, делившихся на рефераты. В сборе информации об СССР он использовал участников националистических организаций, местные полицейские и разведывательные службы, немецких переселенцев из Прибалтики. В состав переселенческих комиссий в Литве, Латвии и Эстонии были включены сотрудники «Абверштелле Кенигсберг», имевшие своей задачей создание нелегальных разведывательных резидентур абвера на случай войны. Офицеры абвера проводили массовый опрос прибывающих в Восточную Пруссию переселенцев и лиц, бежавших туда из Прибалтики при установлении в Латвии, Литве и Эстонии в 1940 году Советской власти. Кроме перечисленных пунктов представительства абвера имелись также в Берлине, Мюнхене, Мюнстере, Вене. При этом берлинский абверштелле строил свою работу без привязки к определенному региону, мюнхенский занимался Балканами, венский Средним Востоком; на мюнстерское представительство была замкнута агентурная сеть, действовавшая на территории Испании.

Такая дробная система организации агентурной работы, но мнению западных специалистов, имела то преимущество, что проникновение секретных служб противника в разведывательную сеть какого-либо одного пункта или подпункта не давало выхода на всю организацию, то есть в случае провала – ареста какого-либо агента – под ударом в худшем случае оказывалась всего лишь небольшая изолированная группа. Словом, судя по всему, была отдана дань прошлому контрразведывательному опыту абвера, когда борьба с проникновением в вооруженные силы и на военные объекты агентуры иностранных разведок составляла его главную задачу. Подобная предосторожность объяснялась не в последнюю очередь и возраставшей активностью разведывательных служб союзников. Американский исследователь Д. Персико в работе «Рейх, пронзенный насквозь», отмечает, что Соединенные Штаты, не располагавшие в начале войны достаточно сильным аппаратом для агентурного проникновения в фашистскую Германию, на последующих этапах под руководством английских наставников заметно усилили темп и увеличили размах своих шпионских операций по мере того, как их секретная служба превращалась в силу, «которая по своим возможностям могла потягаться с разведкой любой другой страны»[101]101
  Persko J. Piercing ihe Reich. New York, 1979. P. 6.


[Закрыть].