Текст книги "С дельфинами. Навстречу удивительным существам"

При обучении с преподавателем преподаватель целенаправленно старается показать что-то ученику. Он утрирует жесты, отделяет одно действие от другого, повторят их при необходимости. Тот случай, когда самка пятнистого дельфина на Багамах подстраивала своего малыша, пока искала добычу, затаившуюся в песчаном дне, хорошо иллюстрирует такой подход. Дениза и ее группа проанализировали многочасовые видеозаписи, на которых видно, что самки охотятся дольше, точнее следят за положением тела и уделяют больше внимания добыче, когда рядом находится их ребенок, по сравнению с теми случаями, когда они ищут пропитание в одиночку или в присутствии чужого для них юного дельфина.

За годы моей профессиональной жизни я сама наблюдала, как матери неоднократно настаивают на том, чтобы детеныш обратил внимание на тот или иной объект или сородича, запомнил действие или событие. Об этом можно судить по замедленным движениям матери, ее настойчивому взгляду, иногда сопровождаемому ненавязчивыми звуками – словом, по множеству признаков, которые, кажется, означают: «Взгляни только, как тут интересно!» Все это происходит в позитивном ключе: матери не скупятся на ласку и поощрение, а иногда, как в случае с самкой пятнистого дельфина, вознаграждают успехи ученика пищей. Приятный способ получать знания.

Самки очень активно участвуют в процессе обучения. В зоопарках смотрители предлагают животным «программы обогащения окружающей среды» с задачей увеличить частоту игр, исследований и социального взаимодействия в целом. Этим способом можно улучшить самочувствие дельфинов. И в те дни, когда смотрители за животными в бассейне вводят в обиход незнакомые ранее «обогащения окружающей среды», я часто наблюдала, как матери устремляются на разведку и исследуют новые предметы, а после того, как убедились в их безопасности, возвращаются к малышам, чтобы подвигнуть их к исследованию. Раз матери выдали новым предметам сертификат безопасности для дельфинов, малышам разрешено теперь играть с ними.

Если верно, что детеныши очень многому учатся у своих родительниц, то это не значит, что матери – единственные учителя в этом сообществе. Достаточно запастись временем и понаблюдать, как сообща играют молодые дельфины, чтобы понять, что игра дает им возможность улучшить социальные компетенции и ловкость в обращении с такими неодушевленными предметами, как, например, водоросли, или одушевленными – теми же рыбами. Исследование, проведенное на молодых пятнистых дельфинах, показало, что они тренируются находить добычу во время совместной деятельности с особями той же возрастной группы. Вспоминаю, как я наблюдала за молодым самцом в парке Astérix. Он развлекался тем, что создавал воронку, ударяя по поверхности воды хвостовым плавником, а затем играл с получившимся водоворотом. В следующие дни его товарищи по играм стали делать так же, как он, создавая такие же водяные воронки.

Когда смотришь на действия молодняка, внимание на себя обращает еще один аспект. Как ни странно, в обучении они, безусловно, хоть и следуют своим оппортунистическим интересам, но довольно избирательны в отношении тех, за кем наблюдают. Как правило, поведение, направленное на поиск пищи они скорее скопируют со своей матери, а если речь идет об играх, то они ориентируются на других молодых особей. В этом последнем случае, в частности, они любят воспроизводить поведение дельфинов чуть постарше, которые придумывают игры, или вносят в них инновации, или же усложняют и дополняют уже придуманные развлечения.

Молодые дельфины не единственные, кто подражает другим. Похоже, что в группах самок в сопровождении потомства самки учатся друг у друга, улучшая таким образом качество ухода за своими чадами. Искусству быть матерью можно научиться. Опытные самки берут на себя важную роль в обществе. Нередко можно видеть самок, временно занятых двумя детенышами: дельфины нанимаются в няньки и помогают друг другу.

Социальное обучение наблюдалось в сообществах, состоящих из групп животных разного возраста (молодых, взрослеющих и зрелых), семейных групп, состоящих из нескольких поколений, и у долгожителей. Бывает ли так у всех видов дельфиновых? Чтобы сказать об этом с уверенностью, нам пока не хватает наблюдений. Однако общество пятнистых дельфинов на Багамах, которое изучала Дениза, отвечает всем этим требованиям. Плотность групп, коэффициенты связанности, креативность, инновации и тип поведения являются факторами, помогающими передаче опыта, и значит, возможно, влияют на распространение того или иного поведения в сообществе.

До какого жизненного этапа продолжается обучение? Австралийские ученые задались вопросом, в каком возрасте афалины, использующие практику ловли рыбы с губкой в пасти, овладевают ею в совершенстве. Наблюдая за группами самок, которые стоят у истоков передачи этой практики, исследователи показали, что они улучшают ее в течение всей жизни, при этом пик эффективности и овладения техникой приходится на середину жизни, когда они становятся физически и сексуально зрелыми. С годами они проводят все меньше времени в поиске и добывании необходимого в ловле рыбы инструмента. Если новички часто меняют губку, самые опытные самки долго пользуются одной и той же (причиной этого может быть изначальный выбор более прочной губки). Наконец, они используют одну и ту же губку в нескольких местах, вместо того, чтобы каждый раз обзаводиться новой.

Это исследование уникально. Впервые были описаны и объяснены процессы, связанные с совершенствованием и освоением дельфинами техники ловли рыбы в естественной среде. Этот успех объясняется тем, что биолог Джанет Манн, как и Дениза Херцинг, следит за этим сообществом многие десятилетия. Время – необходимое условие, позволяющее приподнять завесу над культурой поведения, которая сохраняется из поколения в поколение.

Как бы удивительно это ни казалось, но половое поведение тоже является предметом обучения. Некоторые думают, что такой тип поведения формируется без этапа обучения, но это не так. Воспроизведение у дельфинов далеко не ограничивается простым актом совокупления. Самцы «ухаживают» за самками, преследуют их, трутся о них, красуются, издавая фонтаны импульсных сигналов и свиста. Для копуляции самец подплывает животом под самку и вводит пенис в половое отверстие своей партнерши. Дельфинята, не отделенные от матери, сопровождают ее, присутствуют при этом социально-половом поведении и запоминают его.

Затем они тренируют его на собственной матери. В самом деле, неважно где – в природе или в зоопарке – часто можно наблюдать сексуальное поведение со стороны одного из молодых дельфинов в адрес его матери. Дельфин приступает к этим «упражнениям» очень рано. Матерей это нисколько не пугает, и они ободряют такие практики. Они не отворачиваются, не отплывают подальше. Например, они плывут над детенышами и проталкивают спинной плавник сыночка в свое половое отверстие, как будто дают ему урок по анатомии дельфинов.

Наблюдали также, как мать проталкивает свой грудной плавник в половое отверстие дочери. А самки, молодые и взрослые, предаются этим половым играм между собой. Так и подмывает увидеть в этом что-то иное, помимо наглядного урока. Может быть самки, матери и остальные, просто ищут сексуального удовлетворения? В недавнем исследовании было показано, что у самок дельфинов есть функционирующий клитор. Они, по всей видимости, используют его, чтобы доставить себе и своим партнерам удовольствие.

В связи с частотой социально-сексуального поведения у дельфинов, их сообщество долгое время сравнивали с сообществом карликовых шимпанзе бонобо, тоже очень активных в сексуальном плане. Однако эти приматы используют секс для улаживания конфликтов. Для дельфинов секс – не чудесная трубка мира, даже если он и способствует тому, чтобы вовремя сгладить напряжение. Я была этому свидетельницей в парке Astérix. Во время сезона размножения, летом, самцы становятся иногда очень настойчивыми и увиваются вокруг самок. А если тех сопровождает потомство, то самцов раздражает присутствие детеныша, и они бесцеремонно отталкивают его. Настойчивые коалиции самцов могут вызвать дискомфорт даже у самок и без детенышей.

Когда это случилось в парке Astérix, я заметила, что две самки стали играть роль «общественных посредниц». Бьюти и Фемке принялись плавать рядом с самым настойчивым самцом. Он приставал и даже домогался несчастной самки, а та реагировала довольно нервно. Бьюти и Фемке гладили агрессора спинными плавниками, позволяли ему иногда спариваться с ними, они сменяли друг друга в этом процессе и тогда испускали множество вокализаций. Невозможно узнать, о чем эта троица говорила меж собой, но результат не заставил себя долго ждать: преследуемая самка в конце концов утихомирилась, и напряжение в группе снизилось.

Такая же сцена в моем присутствии повторилась в море. Я наблюдала, как к коалиции самцов в фазе сексуального возбуждения присоединялись взрослые самки. Они становились для этих самцов объектами интереса. Было ли это сделано для того, чтобы снять напряжение в группе, уменьшить давление на других самок? Я не могу сказать наверняка, поскольку не присутствовала при прелюдии к этому событию, но это весьма вероятно.

Секс – не единственный способ «снизить температуру». Как в море, так и в зоопарках я наблюдала примирительное поведение после агрессии или ситуаций, вызывающих тревогу. Например, молодые дельфины, особенно самцы, участвуют в довольно жестоких играх: они гоняются друг за другом, пихают друг друга на дно, кусаются (вплоть до того, что остаются следы зубов), бьют друг друга хвостовыми плавниками и сталкиваются лоб в лоб, как быки. Настоящие гладиаторы! После этого мужского ристалища молодые самцы успокаиваются, подплывают друг к другу, и начинается совсем другой репертуар поведения, имеющий функцию моральной поддержки.

Самки в возрасте подбадривают своих дочерей, когда те, в свою очередь став мамами, проявляют признаки усталости или раздражения в отношении своего детеныша. Иногда дельфины плывут бок о бок и активно гладят соседа плавником. Или, как вариант, кладут грудной плавник на тело товарища. В других случаях один из дельфинов проскальзывает под сородича, разворачивается и двигает грудными плавниками. Эти нежные физические контакты усиливают социальные связи между партнерами. В зоопарке я также видела, как дельфины психологически поддерживают своих сородичей, и в частности – когда молодые вступают во взаимодействие друг с другом или впервые встречаются с каким-либо предметом. Бывает, что некоторых животных при этом впечатляет собственно новизна, и после небольшого выброса адреналина они находят поддержку у матери или у партнеров по играм.

Можно предположить, что все модели поведения, которым обучаются дельфины, полезны для них. Но это не так. Достаточно вспомнить одиноких животных, которые ищут общения с людьми и которые могут мешать пловцам своими приставаниями. Или же дельфинов, которые воруют рыбу прямо из расставленных сетей, нанося большой ущерб рыбакам. Эти действия потенциально опасны для животных, которые их совершают.

Живя в сообществе, дельфины учатся на контактах с себе подобными. Этот образовательный фон формирует их потенциал к действию и поведенческий репертуар. Наблюдая, как вырастают дельфины, я смогла видеть, насколько быстро они выучивают множество вариантов нового поведения, как они упражняются, прежде чем овладеть техникой, и как их наказывают, когда они нарушили правила социума или прятались от бдительного внимания матери. Жизни в обществе можно научиться, его правила должны соблюдаться. Это справедливо и для дельфинов.

Империя чувств

Снова мы на Багамах. Я в воде с Денизой Херцинг из проекта «Дельфины в природе» и ее студентами. Мы наблюдаем за группой пятнистых дельфинов. Их около дюжины. По крапинкам на их коже мы понимаем, что это юные и взрослые особи. Впереди – самки с малышами, за ними – молодые самцы. Внезапно я вижу, что один из них заплывает под мочащуюся самку. Он наклоняется, встает горизонтально, при этом его пасть открыта, пока самка мочится, как будто ему нравится пробовать мочу на вкус. Мать и детеныш не обращают на него внимания. В конце концов самец отдаляется от них и присоединяется к трем другим.

Я не ошиблась: ученые предполагают, что самцы пробуют мочу самок на вкус, чтобы определить их репродуктивный статус, то есть находятся ли самки в состоянии эструса и готовности к оплодотворению. Мне повезло, и я наблюдала такое же поведение у афалин на Багамах и у индийских афалин у острова Реюньон.

Выдвинута и другая гипотеза: моча нужна не только для запуска сексуальных удовольствий у самцов. Под руководством профессора Винсента Джаника из Сент-Эндрюсского университета в Шотландии было проведено исследование, состоящие в том, что в бассейн с группой бутылконосых дельфинов добавили образцы мочи разных самок, как знакомых им, так и незнакомых. Стали наблюдать за реакцией. Что получилось? Дельфины проводят больше времени, исследуя мочу от известных им особей. Все к тому, что они умеют узнавать знакомых по «вкусу» их мочи. Похоже на то, что это умение распознавать в окружающем пространстве химические вещества распространяется также на фекалии и кровь.

Дельфины исключительно хорошо адаптированы к колонизированному ими пространству. Об этом свидетельствует их анатомия и физиология. Современные китообразные (не только дельфины) настолько отдалены от своего наземного предка, что очень сложно определить весь комплекс преобразований и адаптаций, который они прошли. Поскольку это так, то для взгляда на мир глазами дельфинов этих знаний недостаточно, так что крайне важно понять их сенсорные и когнитивные способности. Какими еще чувствами, кроме слуха, обладают дельфины? Видят ли они мир цветным, как мы? Уместно ли говорить об обонянии у этих животных?

Умение, которое дельфины использовали на Багамах и в предыдущем эксперименте, называется хеморецепцией. Хеморецепция – способность обнаруживать химические вещества. Такое восприятие свойственно многим животным, чувствующим запах и вкус мира, в котором живут. У людей эта способность обеспечивается специальными клетками во рту, носу и вомероназальном органе – области носа, которая улавливает феромоны. Вомероназальный орган не очень нужен нашему виду, но он абсолютно функционален у большинства млекопитающих, таких как собаки, кошки и лошади. У некоторых млекопитающих самцы демонстрируют особую гримасу-оскал, называемую «флемен» (в переводе с немецкого – «загибать верхнюю губу»), когда находятся рядом с самками в период течки, и такая мимика помогает им лучше распознавать феромоны. Это явление прекрасно изучено и описано для козлов или жеребцов-производителей.

А дельфины? Могут ли они обонять и пробовать на вкус? Влияют ли на них феромоны? Ответы на эти вопросы далеки от окончательных. Мнения расходятся. Задайте их вашим знакомым, и вы обнаружите, что сколько людей, столько и мнений. Как говорят работающие с дельфинами смотрители, эти животные выказывают пищевые предпочтения, и некоторые виды рыбы нравятся им больше других. Иными словами, они великолепно различают вкусы. В противовес эмпирическим наблюдениям в цетологии есть два основных направления, которые противостоят друг другу. Согласно некоторым цетологам, китообразные лишены обоняния и обладают очень ограниченной вкусовой чувствительностью. В качестве аргумента они приводят историю эволюции морских млекопитающих. Исторически наблюдается регрессия анатомических структур, обслуживающих обоняние и вкусовое восприятие, и в частности так называемое появление носовой полости у парвотряда зубатых китов, или Odontoceti (китообразных, имеющих зубы, от греческого odontos, «зуб»), отсутствие вкусовых сосочков и очень рудиментарные структуры центральной нервной системы.

Хорошо, а что думают противники из другого лагеря? Утверждения сторонников развитой хеморецепции у дельфинов опираются на интригующие научные открытия. Эти открытия указывают на наличие хеморецепторов в зоне дыхалец у морских свиней и вкусовых сосочков у очень молодых особей. И еще один элемент подкрепляет эту версию: в мозге дельфинов есть соответствующие доли, называемые обонятельными луковицами. Но все не так просто, ибо, если гены вкусовых рецепторов все же существуют в ДНК китообразных в целом, мутации в древности сделали их окончательно недействующими (так, до сих пор неизвестно, различают ли дельфины горькое, кислое и соленое).

Какой вывод сделать из этих данных, кажущихся с первого взгляда противоречивыми? Во-первых, понятно, что изучение сенсорных способностей китообразных – задача не из легких. Во-вторых, на основании научных знаний, которыми мы располагаем на сегодняшний день, можно с вероятностью сказать, что дельфины и киты развили некоторую хеморецепцию. Несмотря на все сложности, с которыми приходится сталкиваться, ученые проводят исследования в естественной среде, чтобы понять, например, как горбатые киты обнаруживают косяки криля, который является их пищей. Дело в том, что в отличие зубатых китов (к этой группе китообразных принадлежат и дельфины) у усатых китов (Mysticeti, семейство китовых, от греческого mystagogues, «усы») полость носа выстлана обонятельными луковицами, и у них есть функциональные гены, кодирующие обонятельные рецепторы. Также имеются сведения, что горбатые киты ориентируются на направление ветра для определения местоположения планктона, являющегося их добычей.

Чтобы выяснить, так ли это, группа исследователей из разных стран использовала экстракты криля и диметилсульфида (газа, вырабатываемого морским фитопланктоном) в двух точках мира: у Исландии (место кормления горбатых китов) и у Мадагаскара (место размножения этого вида). Ученые показали, что в целом горбатые киты чаще приходят в зоны, где использовался экстракт, погружаются и остаются там дольше, чем в других местах. Ученые сделали вывод, что киты способны обнаруживать химические вещества, выделяемые добычей, и эта способность сохраняется на сотни метров, доказывая таким образом, что усатые киты обладают хеморецепцией.

А дельфины? Они тоже выслеживают добычу благодаря хеморецепции? Группа французских исследователей таким же образом распространила в Средиземном море диметилсульфид, чтобы проверить гринд и афалин, которым нравится это вещество, однако никакого поведенческого отклика зафиксировано не было. Здесь можно сослаться на то, что это вещество может быть для них не столь привлекательным, как для горбатых китов. Споры по поводу хеморецепции дельфинов далеки от завершения.

Парк Astérix. Я играю с Баей, молодой и очень любопытной самкой. А конкретнее – я стою у иллюминатора бассейна, а Бая, неподвижно застыв в воде, внимательно изучает предмет, который я держу в руках. Это папка, к которой я прикрепила шнурок от пропуска. У меня получилось что-то вроде маятника, который возбуждает горячее любопытство Баи. Пытаясь догадаться, что же это такое на самом деле, она волнуется, чуть не приклеиваясь глазом к стеклу иллюминатора, отплывает назад, прижимает к стеклу другой глаз, снова отплывает, и так без остановки. Ее маневры продолжаются некоторое время, пока она не устает – или же пока она не получает ответы на свои вопросы, – и тогда она возвращается к своим сородичам.

Некоторые дельфины бывают любознательнее других и приплывают к нам. Это случается как в дельфинариях, так и в природной среде. Такое впечатление, что в голове у них вертятся вопросы: «Что это вы делаете? Это съедобно? То, что качается туда-сюда, можно есть? Что это за забавная штуковина у вас на голове?» (Шапочки и шарфы имеют некоторый успех, особенно если ими настойчиво махать.) Вся эта информация передается через взгляд. Зрение у дельфинов развито весьма сильно.

Глаза у дельфина расположены латерально, как у лошади, а взгляд направлен вниз и к носу. Для наблюдения за тем, что их окружает, они используют монокулярное и бинокулярное зрение. В воде они очень хорошо видят как вблизи, так и на расстоянии, им не нужна какая-либо оптическая коррекция (в воздухе они скорее близоруки). Низкое расположение глаз, вероятно, не позволяет им видеть то, что находится над ними. Слепая зона доходит до хвостового плавника, проходя через спинной. Этим объясняется тот факт, что у дельфинов часто есть раны на голове или у основания черепа: эти повреждения вызваны случайным столкновением со скалами или неудачным заплывом под гребной винт корабля.

Даже при ограниченном поле зрения наземные млекопитающие, к которым принадлежим и мы с вами (а также, например, кошки или коровы), могут поворачивать, опускать и поднимать голову, чтобы всматриваться в окружающее пространство. Дельфины обладают меньшей подвижностью в силу того, что слишком большое количество позвонков их позвоночника из-за срастания обречены на неподвижность. Такая анатомическая архитектура обеспечивает их, конечно же, возможностью быстро и эффективно двигаться вперед (благодаря сильному хвостовому плавнику), но движения головы она ограничивает. У некоторых видов китообразных, как у клюворылых китов Кювье[8]8
  Клюворыл, или настоящий клюворыл, или кювьеров клюворыл, или средний плавун (Ziphius cavirostris).


[Закрыть], несколько шейных позвонков даже срослись вместе. Подвижность головы у этих животных крайне ограничена. Наши представления о зрении дельфинов только отрывочные. Мы знаем, что они, как и лошади, обладают панорамным зрением (от 120 до 130°). Движения глаз у них саккадические[9]9
  Быстрые согласованные «сканирующие» движения глазных яблок.


[Закрыть], как и у людей, но они могут двигать одним глазом независимо от другого. Специальные анатомические структуры защищают их от давления при погружении и при низких температурах. В орбитах расположены гардеровы железы, выделяющие вязкий секрет, разновидность смазки, защищающей глаза дельфина от высокой концентрации соли. А роговая оболочка содержит колбочки и палочки, как и у нас, но определенные границы восприятия световых волн приводят к тому, что зрение у дельфинов монохроматическое. Тем не менее недавние научные результаты вроде бы свидетельствуют о наличии бихроматического зрения у дельфинов, но мы пока не знаем, до какой степени они видят мир в цвете, и особенно – какие это цвета. Исследования продолжаются.