Текст книги "Пленники подземного тайника"

Лукманов Фагим Шарипович
Пленники подземного тайника

Сложный узел

– Товарищ генерал! Майор государственной безопасности Захаров явился по вашему приказанию.

Генерал поднял голову и приветливо кивнул, увидев перед письменным столом знакомую фигуру невысокого широкоплечего человека в хорошо сшитом штатском костюме.

– Экий ты сегодня нарядный, Иван Федорович, – улыбнулся генерал, – вот только галстук повязал не по-моему. Впрочем, теперь, кажется, можно завязывать такой пышный узел… Кстати, об узлах… Придется тебе, дорогой майор, развязывать один очень сложный узел. Как ты на это посмотришь?

– Развязывать, так развязывать, – в тон генералу ответил Захаров. – В Москве или на выезде?

– На выезде, Иван Федорович. И сегодня же!

– Вот это жаль, – вырвалось у майора.

– Что так?

– День рождения у меня сегодня…

– Сколько же тебе пробило?

– Тридцать восемь.

– Эх, молодость! Поздравляю, дорогой! Но что поделаешь, такая у нас работа… Да ты садись, я тебя познакомлю с делом.

Захаров опустился в кресло. В кабинете было тихо. Летний ветер играл в открытом окне занавеской, и на паркете мелькали солнечные блики. Шум города слабо доносился сюда, на седьмой этаж, но было отчетливо слышно, как в отдалении Кремлевские куранты пробили четыре часа.

Генерал открыл папку с бумагами и снова взглянул из-под очков на майора. Загорелое лицо Захарова с густыми и черными бровями, сросшимися на переносице, было спокойным и сосредоточенным.

Порыв ветра шевельнул на столе бумагу, приподнял листок календаря – 29 июня 1940 года.

– Ты позвони жене, чтобы гостей предупредила, Иван Федорович. А то соберутся, а тебя нет, – сказал генерал, придерживая пальцем листок календаря. – Так слушай: в ночь на 1 января этого года в СССР начала действовать неизвестная рация. Она пять раз с короткими интервалами повторила один и тот же текст и умолкла.

– Рацию успели запеленговать?

– Да. Лес в двухстах километрах от государственной границы. Но кругом был свежий снег и никаких следов.

– Любопытно.

В зарослях были обнаружены куски металла, сварившиеся в бесформенные слитки, а вокруг кора на деревьях обуглилась.

– Значит, рация уничтожена?

– В другое время ни один человек, даже хорошо знакомый с радиотехникой, не мог бы подумать, что эти слитки металла – остатки рации. Как видно, температура огня, уничтожившего рацию, была очень высокой. По мнению специалистов, человек, установивший рацию, ушел оттуда до снегопада, не менее трех суток назад.

– Это понятно, иначе остались бы следы.

– Ясно также, что рация заработала при помощи часового механизма. Передача велась автоматически по заранее подготовленной звукозаписи. Затем специальное приспособление втянуло в себя антенну и зажгло вещество, предназначенное для уничтожения аппарата.

– А текст радиопередачи?

– Расшифровать не удалось.

– Жаль…

– Позже было установлено, что между несколькими таинственными радиопередачами из разных районов Советского Союза в прошлые годы и этой новой передачей было определенное сходство: все они передавались одним и тем же «почерком».

– Рация уничтожена, товарищ генерал, чтобы не было улик.

– Разумеется. Однако это могло говорить и о том, что неизвестный радист вообще прекратил свои передачи, завершив какое-то свое подлое дело. Можно было также предполагать, что в дальнейшем он намерен поддерживать связь со своим центром другим путем. Мы наблюдали за эфиром несколько месяцев и лишь в начале мая перехватили две коротенькие радиопередачи.

– «Почерк» тот же самый?

Абсолютно. В обоих случаях, как и в новогоднюю ночь, были найдены сгоревшие остатки рации. Всякий раз передача велась с нового, совершенно неожиданного места, отдаленного от прежних на сотни километров.

– Сколько же у него раций? – качнул головой Захаров. – Откуда он их берет?

– Текст последней передачи мы, наконец, сумели расшифровать. Смотри, Иван Федорович. Это английский язык…

Генерал протянул Захарову бумагу: «Я У‑8. Из трех городов верхний. Одиннадцатый километр. Правая сторона дороги. Лесополоса. Средний ряд. Пятнадцатое дерево. О сроке сообщите завтра».

– И это последняя передача?

– Да, она перехвачена 14 мая.

– «О сроке сообщите…» Не шла ли речь о предстоящем свидании двух лиц у этого пятнадцатого дерева? Хотя… Однако, товарищ генерал, времени с тех пор прошло уже немало.

– Времени, действительно, прошло немало, но не все потеряно. Слушай, на днях произошло одно событие в Москве. В Третьяковской галерее! В тот день среди посетителей было несколько групп иностранных туристов.

– Ну, в том, что в Третьяковскую галерею одновременно пришло много иностранцев, ничего удивительного нет. Однако если один из них вдруг исчезает и, несмотря на тщательные поиски, его не находят – это уже странно. Так вот, турист Эдгар Дэвидсон пропал именно так. Правда, Дэвидсона знали как человека очень рассеянного. Поэтому вначале иностранные туристы, бывшие с ним в одной группе, и экскурсоводы только улыбались. Они не раз были свидетелями, как Дэвидсон то опаздывал на автобус, то искал где-то забытую шляпу, то терял фотоаппарат или макинтош. «Куда он денется? Найдется, – говорили они, – с рассеянными людьми такое случается на каждом шагу».

– Артист! – усмехнулся майор.

– И какой артист! – продолжал генерал. – Мы установили, что он незаметно вышел из Третьяковки и на такси уехал на Курский вокзал. Там рассеянный турист сел на электричку, доехал до станции Щербинка и на встречном поезде вернулся в Москву. В общем, хлопот он задал нам много. А в это время мы получили сведения, что адвокат Эдгар Дэвидсон, собиравшийся в туристскую поездку в Россию, убит у себя на родине. Следовательно, «человек рассеянный с улицы Бассейной» не Дэвидсон, а преступник, завладевший документами убитого.

– Где же он сейчас?

– Если бы я знал, где он, я бы тебе всего этого не рассказывал. Купив на Казанском вокзале билет на Челябинск, «турист» уехал в скором поезде из Москвы. Но сошел с поезда задолго до прибытия в Челябинск.

– Следы потеряны?

– Следы «туриста» обнаружились в Энске. Его опознал по фотографии сержант милиции. Но пока этот сержант переходил улицу, «турист» исчез в толпе.

– Энск… – задумчиво проговорил Захаров. – Что ему понадобилось в Энске?

– А вот смотри карту… – генерал разложил на письменном столе большую цветную карту. – Вот он – Энск. А тут начинаются Уральские горы. Обрати внимание на одно обстоятельство, Иван Федорович, три города рядом – Энск, Ташкала и Бельск…

– Из трех городов – «верхний»! воскликнул Захаров, вспомнив шифровку.

– Вот именно! Эти города очень близко расположены друг от друга. Энск стоит выше по течению реки. Не он ли верхний из трех городов? Вот это ты и выяснишь. Самолет уже ждет тебя. Лети!

– До свидания, товарищ генерал!

– Счастливого пути!

Попутчики

Автобус прибыл в Энск с опозданием, и пассажиры с чемоданами и узлами в руках быстро разошлись, поругивая шофера.

Не спешили только двое безусых юношей. Положив на землю рюкзаки, они молча стояли на тротуаре, с любопытством разглядывали город.

Им было лет по шестнадцати. Один из них высокий и чуть-чуть сутуловатый. Другой на голову ниже, коренастый. Оба одеты по-походному. У высокого на плече висел фотоаппарат, а у того, кто пониже, охотничье ружье в чехле.

Прохожие не обращали на мальчиков никакого внимания. Мало ли кого можно встретить на улицах Энска, постоянно растущего и вширь и ввысь. Сколько молодежи приезжает сюда каждое лето по комсомольским путевкам!

Юноша с ружьем взглянул на часы и вздохнул:

– Без пяти шесть.

Высокий заволновался:

– Значит, не успели. Не везет же нам сегодня.

– Ничего, Махмут! Пусть мы опоздали на автобус, но, может, попадется попутная машина, которая сворачивает с большака в сторону Акбаштау.

– Хорошо, Шариф, поищем попутную.

И, действительно, им скоро удалось найти попутный грузовик. Выслушав просьбу, молоденький шофер молча указал на кузов.

За городом машина вдруг остановилась. Двое пожилых мужчин в кирзовых сапогах наперебой уговаривали водителя прихватить их с грузом.

– А вам далеко ехать?

– До реки Белой.

– Далековато…

В это время рядом, скрипя тормозами, остановилась машина, идущая в сторону Энска. Из кабины вышел автоинспектор с красным флажком.

Инспектор отдал честь шоферу, посмотрел его путевку, проверил исправность рулевого управления, тормозов и, удовлетворенный результатами, спросил:

– Что за пассажиры? – Он показал на мужчин.

Тут один из мужчин подошел к инспектору.

– Извините, товарищ инспектор. Нам бы доехать до Белой. Давно тут стоим, ни одна машина не берет Дома жена больная. Скоро ночь.

– Ну, что ж, заберите их, – сказал инспектор шоферу.

– Большое спасибо, товарищ инспектор.

Всего хорошего! – ответил инспектор и пошел навстречу другой машине, показавшейся из-за поворота.

– Ну, садитесь побыстрее! – торопил шофер пассажиров.

– Подожди, дорогой, у меня тут небольшой груз.

– Какой?

– Не беспокойтесь, я хорошо заплачу.

– Дело не в этом. Что у вас за груз?

Несколько стульев, детская кроватка, пять ящиков, несколько мешков.

– Ладно, погружайтесь, – сказал шофер. – Ребята, помогите им.

Махмут и Шариф с готовностью выпрыгнули из кузова.

Особенно тяжелыми оказались ящики.

– Кажется, здесь мука, – шепнул Шариф, отряхивая рубашку. – Куда они столько везут?

Спустя минуту машина тронулась. Вытирая потные лица, мужчины уселись на ящиках, отказавшись от предложения одному из них сесть в кабину.

– А вы, ребята, куда направляетесь? – спросил мужчина, который назвал себя «хозяином груза».

– Нам еще дальше ехать.

– Охотники? Или рыбаки?

– Ни то и ни другое. Хотим побродить в горах, посмотреть пещеры.

Попутчики мальчиков переглянулись.

– Вот что значит молодость, Максимыч!

Тот, кого назвали «Максимычем», пробормотал что-то невнятное, наклонив голову и мрачно разглядывая из-под козырька мальчиков. Невысокий, рыжеватый, широкоплечий и неразговорчивый, он совсем не походил на худощавого напарника, серые глаза которого беспрестанно улыбались.

– Счастливые. Есть время бродить, – продолжал «хозяин груза» и провел ладонью по щеке. – А тут побриться некогда! Да что же вы ищете в тех пещерах?

– Понимаете, – оживился Шариф, – мы оба учимся в Уфе, в девятом классе. Но сам я ежегодно приезжаю сюда и эти места хорошо знаю. А теперь вот и товарища пригласил поехать в деревню Акбаштау.

«Хозяин груза» усмехнулся:

– Да кто же так каникулы проводит? Вам в лагерь надо, а не в пещеры.

– Ну, нет! – качнул головой Махмут. – Мы уже вышли из этого возраста. Через недельки две весь наш класс поедет в один из зауральских совхозов. Мы два года дружим с ребятами этого совхоза. Зимой они у нас были в гостях. А мы обещали им помочь летом в уборке урожая. Но наши ребята поедут в совхоз через Челябинск, по Южно-Уральской железной дороге. А мы с Шарифом – напрямик, через Уральские горы. Сначала погостим у родных Шарифа, потом побродим по пещерам, а затем – по охотничьим тропкам – в совхоз!

Придем туда как раз в тот день, когда прибудут наши. Все рассчитано!

– Это хорошо, что вы все так рассчитали, да и снарядились, я вижу, неплохо, – сказал «хозяин груза», показав на набитые до отказа рюкзаки ребят. – И ружье даже есть. Но в пещерах опасно ходить: сыро, темно, холодно. А если случится обвал?

– Не случится! – уверенно ответил Махмут. – Наш Шариф в прошлом году со своими друзьями из Акбаштау уже был в пещере… А я… а мы с Шарифом в одном журнале прочитали, что в Западной Европе и Северной Африке есть пещеры, в которых найдены рисунки, сделанные пещерными людьми тысячи лет назад…

– Смотри, закат-то какой! – перебил товарища Шариф. – Погода завтра будет хорошая. К обеду уже будем в Акбаштау.

Махмут покраснел. Он понял, что его откровенность Шарифу не нравится.

– Вот оно что! – протянул «хозяин груза». – Значит, будете заниматься научной работой? Молодцы, хвалю в таком случае.

Все надолго умолкли. Под монотонный шум машины усталые мальчики задремали. Когда они проснулись, в небе уже блестели первые звезды.

Бесконечно петляя на крутых поворотах, машина поднималась в гору. Направо – пропасть, налево – огромная темная скала. Местами дорога такая узкая, что, кажется, не разъехаться на ней встречным машинам. Замечательные люди – эти шоферы, по каким страшным дорогам водят свои полуторки и трехтонки.

Вокруг будто все уснуло. Даже натруженный рев машины, преодолевающей подъемы, не может разбудить юры, сплошь покрытые лесом. Проплывают в свете фар стволы придорожных сосен и берез и медленно скрываются во тьме.

После полуночи машина проехала какой-то мост, преодолела подъем и остановилась.

– Здесь, что ли, будете разгружаться? – спросил шофер.

– Нет…

Мужчины вылезли из кузова, что-то объяснили шоферу. Шофер резко ответил:

– Этого я не могу делать!

– Ну, вот! Подводы должны были ждать на этом самом месте. Эх, задержались мы там, в городе. А они ждали, ждали, наверное, и уехали.

– Какое мне дело до них? – возмутился шофер. – Я ведь не на прогулке, я работаю.

– Еду за срочным грузом. И никак не могу изменять свой маршрут. Я вас привез туда, куда вы просили. И больше никаких! Если бы знал, что надо в другое место, я бы ни за что вас не посадил в машину.

– Не горячись, шофер. Это же недалеко.

– Ты пойми, мне здесь надо было оставить часть груза. Люди должны были ждать. Но их нет.

– Как же мне быть? Не могу же я увезти чужой груз на сорок с лишним километров дальше.

Лучше я сдам его по назначению. А свой повезу дальше завтра. Днем машины найдутся. Для тебя же это пустяковое дело. Тут должна быть прямая дорога… и недалеко. Это, видимо, и ребята знают.

– Нет, – прервал его Шариф, мы никаких других дорог, кроме этой, не знаем.

– А ты не беспокойся, шофер, мы отблагодарим. До сих пор не было человека, который бы сказал, что я неблагодарный. Слава богу, пятьдесят лет живу на белом свете! Не оставляй уж, шофер, в этом диком лесу! Дорога есть. Вот видишь, ездили же! – «хозяин груза» показал на следы от колес, уходящие куда-то вправо.

– Какая тут дорога? Здесь и ахнуть не успеешь, как полетишь в пропасть.

– Будь добрым, шофер! Места эти я знаю.

– Километра два будет, не больше. Сделай уж милость! Помоги в беде!

Наконец, шофер сдался. Машина подала назад и с прерывающимся ревом повернула на следы, уходящие в густой осинник. Дорога оказалась жуткой. Днем тут прошел дождь. Колеса то попадали в ямы, то лезли на пни, то с треском ломали сучья, валявшиеся на земле. Временами машина так кренилась, что от страха у ребят замирало сердце.

Через некоторое время машина очутилась на какой-то поляне у большой скалы. Дальше не было даже тропинки.

Шофер выключил мотор.

– В темноте поехали не по той дороге, – кротко сказал «хозяин груза». – Прости уж, дружок, и вправду замучили тебя.

Шофер не ответил.

– Не сердись, милый. Уж больше тревожить тебя не будем: совесть не позволяет! Я сам виноват… Давай, Максимыч, останемся здесь. Скоро начнет светать, найдем дорогу. А за лошадьми я сам схожу в деревню. Помогите, ребята, разгрузиться.

Впятером быстро разгрузили машину.

– Спасибо, – весело сказал «хозяин груза» пошутил: – Прощайте, пещерные люди!

– Освобожденная от груза машина развернулась.

– Скоро и мы сойдем, – сказал Шариф – А там до Акбаштау остается каких-нибудь два-три часа ходьбы.

– А до Карякэ?

– Карякэ еще ближе. Вниз по Белой. Но тут никакой дороги нет. Горы. А река делает большой круг.

Внизу за стволами деревьев что-то забелело.

– Река Белая? – спросил Махмут, втягивая носом свежий прохладный воздух.

– Да. Она здесь неширокая, но зато вода чистая, мягкая! Хочешь мыться – не надо даже мыла! А рыбы тут!.. И течение быстрое.

– Весной, если людям надо ехать вниз по течению, связывают кашмяк и готово! Не надо тебе ни машины, ни катера.

– Кашмяк? А это что такое, Шариф?

– Разве не знаешь? Небольшой плот из двух-трех бревен.

Махмут вдруг ударил товарища по плечу:

– Идея, Шариф!

– Что с тобой, Махмут?

Давай, поедем на кашмяке! И не надо будет топать пешком до Акбаштау! Приедем прямо к Карякэ. Эх, если топор у нас был бы чуть-чуть побольше…

– Дело не в топоре. Тут полно бревен, оставшихся от весеннего сплава…

– Ну, в чем же загвоздка? Вот это будет класс!

– Если бы в мае! Мы бы, ух, как быстро доехали! А теперь вода убыла. К тому же нас только двое. А в Акбаштау тоже есть ребята, которые бы пошли с нами в пещеру.

Да… А у меня в голове уже зародились было интересные планы. Пойти обратно туда, где мы оставили наших попутчиков, переночевать у костра, а утром – вниз по Белой на кашмяке! Жаль, что наши альбомы будут лишены многих чудеснейших фотоснимков, а сколько ухи, ухи не простой, а вкусной и ароматной не будет сварено!

– Ты так хочешь? – у Шарифа был вид человека, приготовившегося принять рискованное решение. – Эх, шайтан, подзадориваешь же ты, а?..

План созрел быстро.

Мальчики в четыре руки забарабанили по кузову.

– До свидания, товарищ водитель!

– Неплохой шофер! – оценил его Махмут. – Машину водит нормально! – в его языке слово «нормально» означало «замечательно».

Ребята пошли по следам машины. Под ногами хлюпала грязь, встречались лужи. Поэтому они старались идти не по дороге, а немножко в стороне от нее, там, где посуше. Часто спотыкались о пеньки, по лицу больно били гибкие прутья. «Может быть, лучше было бы дойти до Белой по шоссе или вообще не сходить с машины, а ехать дальше?» Но об этом никто из ребят вслух не говорил. Каждый боялся показаться товарищу трусом.

И они поплатились за это: заблудились. Первым об этом догадался Шариф. Пошли назад.

– Да, вот же куда надо: тут посветлее и должна быть дорога, – Махмут рванулся вперед. Деревья стали более различимы. И тут Шариф чуть удержал Махмута от падения: они оказались на крутом каменистом берегу Белой.

Ну, теперь ясно! – обрадовался Шариф, – Те мужики должны быть рядом, где-то правее. Я еще тогда почувствовал, что река рядом. Ну-ка, подадим им сигнал!

– Тише! – Махмут взял Шарифа за плечи. – Смотри…

Внизу, метрах в ста правее от того места, где они стояли, под водой двигался какой-то странный огонек, скупо освещая камни на дне реки. Поблизости от огня что-то очень осторожно углубилось в воду.

– Рыбу, что ли, ловят при помощи карманного фонарика?

– Айда! – Махмут потянул Шарифа за руку.

На берегу Белой

Приблизиться к огоньку по берегу не удалось: лежал глубокий овраг. Пришлось сделать большой круг. Наконец, нашлась дорога. Вот скала, у которой они оставили своих попутчиков. Но где же они? А где груз? Никакого огонька, никакого шороха!..

– Прожектор! – вспомнил Махмут.

Из туго набитого рюкзака Шариф с трудом достал аккумулятор, который они сами сделали специально для этого похода, и фару от автомобиля, затем выбрал наиболее мощную лампочку и ввернул ее в фару.

Полоса света коснулась вершины дерева и тотчас же торопливо начала что-то искать на реке и по берегу. Но сколько они ни старались, ничего подозрительного не смогли обнаружить.

– Что за чудо? – воскликнул Махмут. – Ничего не понимаю. Огонек ты ведь тоже видел?

Шариф, отыскав место посуше, расстелил плащ и лег. Махмут озирал деревья и камни, за каждым из которых, казалось ему, скрывается нечто неожиданное, подозрительное, и удивлялся спокойствию Шарифа.

– Видел, – ответил Шариф. – Днем все станет ясно. Аида, ложись.

– Наверно, те вещи были краденые, вот они и прятали их. Ну, тогда зачем же старые стулья, детская кроватка!..

Шариф старался успокоить товарища.

– Днем узнаем.

– А ружье заряжено?

– Нет.

…Когда стало светлее, ребята проверили, то ли это место, где они оставили попутчиков.

Сразу же бросились в глаза свежие глубокие следы машины, на которой они ехали. А на примятой траве были заметны полоски просыпавшейся муки.

Ребята осмотрели поблизости все овраги и кусты Не переправили ли мужики груз на ту сторону реки. Нет, здесь берег высокий и очень крутой, местами даже выступает карнизом над рекой Только лишь в одном месте имеется узенький спуск к реке. Но там очень глубоко Значит, брода здесь нет. А если груз перевозили на лодке, ребята заметили бы ее. Может быть, здесь был готовый плот, и на нем уплыли? Плот почти с двухтонным грузом мог бы дойти только вон до того переката на повороте реки и там надолго задержался бы.

Не лежит ли этот странный груз под водой? Несмотря на большую глубину, утренние лучи солнца хорошо освещали дно этой прозрачной, как морская вода, реки, и нельзя было не поверить тому, что, кроме крупных белых камней, там ничего нет.

У Махмута уже пропал интерес к этим бесплодным поискам. Он достал свой фотоаппарат. Сейчас света было достаточно, чтобы фотографировать не только на открытом месте, но и в лесу. Он поднялся на высокий выступ скалы.

Какая вокруг красота! Как бы обгоняя друг друга, чем дальше, тем выше поднимаются горы. Недвижимы кудрявые березы, светло-зеленые липы, стройные сосны на берегах Белой.

Терзавшие ребят подозрения исчезли. Вокруг такая изумительная свежесть, такая прелестная природа – может ли быть в ней место каким-то тревожным сомнениям!

Через видоискатель своего фотоаппарата Махмут смотрел то на склоны гор, где лениво висят туманы, так похожие на стада фантастических животных, то на сосны на каменистых скалах Белой, то на Шарифа, который все еще ходил по берегу.

«Замечательные кадры для первых страниц альбома!».

Щелкнув последний раз затвором фотоаппарата и осторожно закрыв крышку объектива, Махмут обратился к Шарифу:

– Брось свою палку! Позавтракаем! Я как волк голодный.

– Вот странно! – Шариф еще раз осмотрелся по сторонам и, словно желая прогнать замучившие его мысли, откинул ногой валявшийся камень. – Будто в воду канули…

Разбрызгивая мыльную пену, долго мылись.

Развели костер Скоро в чайнике закипела вода. Достали из рюкзака кружки, сахар, пирожки.

– Вот это чай! Сроду не пил такого чая. Махнут, растянувшись, лег на спину, раскинул руки, с наслаждением сделал глубокий вдох. – Я действительно не знал вкуса чая. Не раз слышал, как другие говорят: вкусный чай. А для меня никакой разницы.

– Проголодались мы. Вот и кажется все вкусным.

– Не в этом дело… например, в прошлом году на Кавказе… Слушай, поверишь ли? Если бы я знал, что здесь так хорошо, еще в прошлом году приехал бы с тобой. Зря не слушался тебя…

Спокойный человек – Шариф. Пустяками трудно его удивить. А все же ему приятно слушать эти признания своего друга. Да еще из чьих уст эти слова! Из уст Махмута, человека, который может спорить с тобой нередко даже и тогда, когда сам понимает, что он неправ.

– Честное слово! Там на Кавказе летом, ой, народу как много. В столовых большие очереди. Поэтому мать часто готовила обед на квартире. Но каково было мне! То ей разведи огонь, то следи, чтобы не подгорело, то сбегай за продуктами. Пообедаешь – опять: мой посуду!

– Э, дружок, без этого и здесь не обойтись.

– Возьми-ка чайник и кружки, а я эти…

После того, как все было убрано, вымыто и сложено в рюкзаки, Шариф спросил: Не поспать ли нам немножко?

– Что ты! – возразил Махмут. – Я днем никак не могу уснуть.

Стали готовиться в путь.

Бревна, годные для кашмяка, они нашли чуть выше по течению реки, в овраге, который им пришлось обходить ночью. Здесь много бревен застряло во время весеннего лесосплава. Таскать их, скатывать по большим камням и гниющим деревьям было очень трудно. Но зато кашмяк получился хоть куда! Принесли много веток с сухими листьями и постелили на кашмяке, сделали два весла, приготовили несколько длинных шестов…

Отчалили от берега, кашмяк дошел до середины реки, и сильное течение плавно понесло его вперед.

– Ура! Салют! Салют! Шариф, не пожалей одного патрона! Дай салют!

Шариф, хотя и считал такое излишество не совсем уместным, – но так счастливо сияло в эту минуту лицо его друга, – достал ружье, зарядил и отдал Махмуту.

Выстрел благодаря эху, многократно повторенному крутыми берегами, сообщил о начале путешествия двух молодых друзей по чудесной реке Белой.