Текст книги "Футбол, который мы потеряли. Непродажные звезды эпохи СССР"

Это был один из самых драматичных матчей в истории кубковых игр. Большая часть специалистов отдавали предпочтение киевлянам, которые физически выглядели более предпочтительно. Они и в чемпионате буквально наступали на пятки ереванцам, и многим казалось, что они их обязательно обойдут. Короче, большинство ставок в той кубковой игре было на стороне киевлян. Об этом говорит и следующий факт. Незадолго до игры на киевском Гознаке было сделано 300 тысяч значков с надписью «Динамо» Киев – обладатель Кубка СССР 1973». А за несколько минут до конца матча руководитель Управления футбола Спорткомитета СССР Лев Зенченко отдал приказ печатать грамоты с именем победителя – «Динамо» (Киев).

К тому моменту киевляне уже вели в матче 1:0 и, уйдя в оборону, уверенно вели дело к победе. Но ереванцы не сдавались. На 73-й минуте Симонян заменил сразу двух игроков: вместо Эдуарда Маркарова на поле вышел левый крайний нападающий Николай Казарян, который был опасен для соперников своими скоростными рейдами по флангу, а вместо полузащитника Сергея Бондаренко вышел его тезка Сергей Погосов, отличавшийся сильным ударом и тем, что всегда хорошо включался в игру, выходя на замены.

Как покажет ближайшее будущее, Симонян с этими заменами не прогадал. Чего не скажешь о тренере киевлян Валерии Лобановском, который фактически угробил свою команду. Чем именно? В самом конце игры (на 87-й минуте) он тоже решил заменить двух ключевых игроков своей команды – полузащитника Леонида Буряка и нападающего Олега Блохина, выпустив вместо них молодых футболистов Валерия Зуева и Виктора Кондратова. Это была роковая замена, поскольку спустя минуту после нее Левон Иштоян сравнивает счет. После чего назначается дополнительное время. И там киевлянам предстояло полчаса играть без своих ключевых игроков – Буряка и Блохина. В итоге на 103-й минуте «Арарат» дожал соперника – все тот же Иштоян забивает решающий гол. 2:1, и Кубок СССР достается ереванскому «Арарату». Как скажет чуть позже один из виновников этой победы – Левон Иштоян: «Много лет прошло с тех пор, но эта победа не забудется. Мы были так счастливы, что нам удалось порадовать наш народ. В конце концов, у народа было не так уж много таких мгновений. По большому счету – победа Тиграна Петросяна в 1962 году и успех «Арарата» в 1973-м…»

Судьба золотых медалей в чемпионате СССР 1973 года решилась 28 октября. В тот день киевские динамовцы уступили в Алма-Ате местному «Кайрату», а «Арарат» у себя дома обыграл ленинградский «Зенит» 3:2. Отметим, что Маркаров сыграл в этом матче ровно столько времени, сколько и в финальном кубковом, – 73 минуты. Но был одним из самых активных игроков у ереванцев, сделав дубль – забил два мяча.

А открыл счет в этой игре Заназанян – это случилось на 27-й минуте. Спустя 20 минут, в самом начале второго тайма, Маркаров удвоил разрыв в счете. Однако спустя минуту ленинградец А. Николаев сумел сократить разрыв – 2:1. А еще через четыре минуты А. Зинченко сравнял счет. Казалось, что гости перехватили инициативу и на волне душевного подъема переломят ход игры в свою пользу. И хотя эта возможная победа ничего уже не решала (чемпионами, как мы помним, досрочно стали ереванцы), однако сразу после игры в Ереване была назначена праздничная манифестация, которая должна была быть подкреплена победой «Арарата». И эту победу принес Эдуард Маркаров, который на 59-й минуте забил победный гол (его 114-й по счету гол, забитый в играх первенства СССР). В результате в опросе, проведенном еженедельником «Футбол-хоккей» среди 121 журналиста Союза для определения лучшего футболиста минувшего сезона, Маркаров замкнул пятерку сильнейших. Вошел он и в утвержденный Президиумом Федерации футбола СССР список 33 лучших футболистов сезона 1973 года. На этот раз его назвали вторым среди центральных нападающих страны.

Увы, но повторить свой успех в следующем сезоне ни «Арарату», ни Маркарову уже не удалось – ереванцы в сезоне-74 заняли лишь 5-е место, отстав от чемпиона – киевских динамовцев – на 8 очков (32 против 40). По словам самого Э. Маркарова: «Категорично утверждать, что мы могли бы взять «золото» еще раз, не буду, но в тройке, по-моему, вполне быть могли. К сожалению, после чемпионского сезона мы немного зазнались. Стали допускать больше вольностей в игре. Это не могло не сказаться на положении команды…»

В чемпионате-74 Маркаров забил пять голов. Первые два – в ворота ЦСКА, один из них – в падении с лету. Остальные три мяча в ворота московского «Динамо», «Зари» и ЦСКА (во втором круге) Маркаров забил головой (некоторые статистики утверждают, что головой Маркаров забил в «Арарате» не менее 50 % голов). Голов могло бы быть и больше, если бы не травмы. В матче первого круга с «Зарей» Маркарова так «подковали», что он вынужден был пропустить пять календарных игр. Четыре матча Маркаров пропустил и после травмы, полученной в первом матче с ирландским «Селтиком» в одной восьмой финала Кубка чемпионов. А ведь до этого в двух играх с норвежским «Викингом» он забил 5 голов: два в первом (2:0) и три во втором (4:2). Что касается «Селтика», то его «Арарат» обыграл дважды – 2:1 и 5:0. Но в одной четвертой финала ереванцы «споткнулись» о «Баварию» (0:2, 1:0).

В сезон-75 «Арарат» вступил с новым тренером – вместо Никиты Симоняна, который ушел из-за разногласий с игроками и руководством клуба, пришел Виктор Маслов (в 1966–1968 годах он трижды приводил к чемпионству киевских динамовцев). Однако проделать то же самое с «Араратом» у опытного наставника не получилось – ереванцы снова заняли лишь 5-е место, хотя первый круг закончили вторыми. Они тогда сделали мощный рывок – выиграли подряд восемь матчей. И почти в каждом из них Маркаров забивал по голу. Как писал тогда бывший наставник ереванцев Н. Симонян: «Продолжают играть ведущую роль в «Арарате» Маркаров и Андриасян. Они сами тонко и разумно действуют на поле и умело направляют своих партнеров».

А вот что написал главный футбольный статистик К. Есенин: «Все минувшие четыре года единственным нарушителем спокойствия был «последний из могикан» Эдуард Маркаров. После 1973 года он взобрался на десятую ступень «Клуба 100», после 1973-го – на восьмую, а в минувшем сезоне – на пятую…»

В чемпионате-75 Маркаров забил 10 голов плюс 5 в играх Кубка чемпионов. Но самый важный гол наш герой забил в финальной игре на Кубок СССР, где «Арарат» встречался с ворошиловградской «Зарей». К концу первого тайма счет был ничейным, 1:1, и именно гол Маркарова, забитый на 43-й минуте, принес ереванцам победу – 2:1. И «Арарат» во второй раз стал обладателем почетного трофея.

Между тем это был последний сезон Маркарова в футболе – после него он повесил бутсы на гвоздь. Как заметил он сам: «Теперь хочу поработать с детьми в футбольной школе. Пожить дома, без этих непрерывных разъездов. 15 лет ведь виделся с семьей урывками. С нетерпением жду спокойных домашних вечеров. И с таким же нетерпением – утренних свиданий с юными футболистами. Вот проверю, в какой степени можно им передать техническое умение, какую роль играют показ и подсказ, до какого возраста они наиболее восприимчивы. По-моему, это необходимо знать. А потом… потом хочется попробовать себя тренером команды мастеров…»

Статистика по забитым голам у Маркарова выглядит следующим образом:

«Нефтяник»/«Нефтчи»: чемпионаты СССР – 88 голов; матчи на Кубок СССР – 6; международные товарищеские встречи – 31. ИТОГО: 125 гола.

«Арарат»: чемпионаты СССР – 41 гол; матчи на Кубок СССР – 10; матчи еврокубков – 12; международные товарищеские встречи – 14. ИТОГО: 77 голов.

Он трижды входил в список 33 лучших футболистов страны: № 2 (1973), № 3 (1971, 1975).

Выступая в составе советской сборной (1966–1968), Маркаров забил пять голов, а всего на его счету оказалось 207 забитых мячей.

В «Футбольной энциклопедии» про него написано следующее: «Быстрый, ловкий и техничный, хорошо открывался для получения мяча, отлично выбирал позицию для завершения атаки, умело взаимодействовал с партнерами. Обладал диспетчерскими способностями, которые проявлялись по мере обретения игрового опыта и особенно ярко в «Арарате». При обводке использовал обманные движения корпусом, хорошо владел ударами с разворота и в падении через себя…»

В 1976–1977 годах Маркаров был главным тренером «Арарата», но под его руководством команда выступала весьма неровно. Так, в весеннем розыгрыше чемпионата СССР 1976 года она взяла «серебро», а в осеннем едва не вылетела из высшей лиги, заняв 14-е место. В сезоне-77 ереванцы снова оказались внизу турнирной таблицы – на 11-м месте. Это стало поводом к отставке Маркарова. Впрочем, «Арарат» в те годы, пережив смену поколений, уже перестал быть грозой авторитетов.

Что касается Маркарова, то он в конце 70-х уедет в Алжир, где будет тренировать местные команды вплоть до 1982 года. Затем вернется в Армению и станет вторым тренером «Арарата» (1984–1985). Но это были не лучшие годы команды: она займет 11-е (1984) и 13-е (1985) места в чемпионате СССР.

В конце 80-х Маркаров будет назначен главным тренером юношеской сборной СССР. И на этом поприще вновь ощутит радость победы: его подопечные станут победителями молодежного чемпионата Европы 1990 года, а спустя год завоюют «бронзу» на чемпионате мира.

В 1992 году в Армении был проведен опрос, который должен был выявить лучшего футболиста республики за все годы. В итоге 1-е место в нем занял Эдуард Маркаров.

В 1997 году, возглавляя клуб «Эрбуни», Маркаров привел команду к серебряным медалям чемпионата Армении. А на данный момент он является главным тренером команды «Мика», с которой дважды (в 2000–2001 годах) выиграл Кубок Армении.

Правдоруб из «Спартака»
Евгений Ловчев, «Спартак», Москва

Евгений Ловчев родился 29 января 1949 года в поселке Крюково Московской области (том самом, что воспет в песне ВИА «Самоцветы» – в сорок первом там погибал взвод) в семье, которая не имела никакого отношения к спорту. Однако, как и большинство его сверстников, Евгений с детства стал заниматься разными видами спорта – от баскетбола до лыж. Но более всего он любил футбол, азы которого он сначала постигал в дворовых соревнованиях, а потом, летом 1961 года, узнав о том, что на Ширяевом поле (Сокольники) в Москве тренируются спартаковские мальчишки, он записался в спортивную секцию рядом с этой площадкой. Однако первое время тренер не хотел выпускать его на поле, поскольку не был уверен в том, что мальчишка надолго задержится в секции, – слишком далеко он жил. В один из таких моментов Ловчев даже расплакался. После этого тренер сжалился над ним и выпустил на поле. Но затем спартаковские ребята уехали на лето в Тарасовку, а Ловчева, как не зачисленного еще в команду, оставили дома. Но поскольку без футбола Евгений своей жизни уже не мыслил, он спустя какое-то время записался в новую секцию – на стадионе «Буревестник», что в Самарском переулке (на этом месте теперь стоит спортивный комплекс «Олимпийский»).

Уже на первой тренировке Ловчев отличился – забил два мяча. И тренер – знаменитый в прошлом защитник ЦДКА Иван Кочетков – сказал ему: «Завтра приноси документы. Заявляем тебя на первенство Москвы, будешь играть в нападении». Евгений так и сделал. На первенстве он действительно сыграл, но не нападающим, а защитником, поскольку в таковых команда испытывала явный дефицит. Это было первое крупное соревнование в жизни Ловчева. Победой оно не завершилось, но опыта будущий знаменитый футболист все-таки набрался. И с тех пор стал играть в обороне – на позиции полузащитника оборонительного плана.

Спустя несколько месяцев футбольную секцию при «Буревестнике» закрыли, и Ловчев перешел в команду ДЮСШ «Юность» Дзержинского района Москвы (тренер – Евгений Лапин), а чуть позже – в юношескую сборную РСФСР, а затем в так называемую экспериментальную сборную СССР («Буревестник»), которую тренировали Всеволод Блинков и Виталий Артемьев. Ее целью ставилось приобретение международного опыта молодыми талантливыми ребятами. Впрочем, Ловчев оказался невыездным (он тогда закончил ПТУ в Химках и работал на закрытом заводе, связанном с космонавтикой), а потому довольствовался матчами с одесским «Черноморцем» и ворошиловградской «Зарей».

Но именно там его и заметил Николай Николаевич Алексеев, который работал в «Буревестнике» доктором, а до этого – в московском «Спартаке» (в 1962 году он ездил со сборной СССР на чемпионат мира в Чили). Ловчев с ним подружился, и они часто стали проводить свободное время вместе. И вот однажды, осенью 1968 года, пошли попариться в Сандуны. А там, на удачу, в тот же день и час парился старший тренер «Спартака» Никита Симонян. В итоге сразу после бани, когда Ловчев вышел на улицу и ждал у выхода Алексеева, к нему подошел Симонян и заявил: «Женя, мы давно за тобой наблюдаем и хотим пригласить в «Спартак». Наш герой, естественно, растерялся: «Никита Павлович, я болею за «Спартак», мечтаю о «Спартаке», но, пока существует «Буревестник», не имею права его бросать…» На этом их тогдашняя встреча закончилась.

А через неделю «Буревестник» обыграл в товарищеском матче дублеров «Торпедо» с разгромным счетом 4:0, после чего Ловчева позвал к себе в кабинет начальник торпедовской команды мастеров Юрий Золотов. И говорит те же слова, что и Симонян: мол, переходи к нам. Но Ловчев, помня недавний разговор с Симоняном, был всеми мыслями в «Спартаке». И даже потом, когда в Спорткомитете решили «Буревестник» в полном составе передать в дубль московского «Локомотива», Ловчев и Сергей Ольшанский твердо стояли на одном – только в «Спартак»! В итоге 1 января 1969 года Ловчева зачислили в состав красно-белых. Причем в основной состав он попал достаточно быстро. По его же словам:

«Игроком основного состава я стал на предсезонном сборе в Гаграх. Конкретно – после контрольного матча с днепропетровским «Днепром». Еще точнее, мою судьбу, как я теперь понимаю, решил один-единственный эпизод. Наши центральные защитники в одном из моментов провалились, и форвард «Днепра» фактически выходил один на один с нашим вратарем. Я был далеко на краю, но все равно бросился догонять. И, к изумлению всех, догнал-таки его и успел выбить мяч. До сих пор помню, как Николай Петрович Старостин, смотревший игру из-за ворот, громко произнес: «Ну и скоростина!..» У меня действительно была высокая скорость. В контрольных забегах на 30 метров мои результаты иногда были даже лучше, чем у Олега Блохина – одного из быстрейших форвардов советского футбола. С того матча я твердо вошел в основной состав…

В «Спартаке» тогда образовалась замечательная средняя линия: Киселев – Папаев – Калинов. Как эти ребята дополняли друг друга! Папаев – технарь, Киселев – «рабочий». Калинов – импровизатор и организатор. К сожалению, они недолго играли вместе. Перед началом сезона-69 в «Спартак» пришел отличный вратарь Анзор Кавазашвили. В обороне справа остался Логофет, в центре защиты стал играть Вадим Иванов из «Динамо», последний защитник – Сергей Рожков. В Минске в игре с местными динамовцами ему сломали нос, и тогда на его место поставили девятнадцатилетнего Колю Абрамова. Это был талантище неимоверный! Но, увы, он не любил и не умел режимить… В атаке погоду делали Николай Осянин и Галимзян Хусаинов. Но самое главное – мы отлично понимали и чувствовали друг друга. Я уверен, что в «Спартаке»-69 вместе оказались футболисты, рожденные друг для друга…»

Отметим, что «Спартак» в 1962 году стал чемпионом СССР, в следующем сезоне взял «серебро», после чего откатился назад: в 1964-м и 1965-м стал 8-м, в 1966-м – 4-м (в том году ни одна московская команда не смогла войти в число призеров), в 1967-м – 7-м. В 1968 году «Спартак» снова заиграл интересно и мощно, завоевав серебряные медали. Он отстал от чемпионов, киевских динамовцев, всего на 5 очков. Киевляне тогда были сильнейшими – их тренер Виктор Маслов сумел создать из команды боеспособный коллектив, который был нацелен исключительно на победу. Выиграть у киевлян тогда было крайне сложно. Тот же «Спартак» в 1968 году так и не сумел этого сделать (сыграл вничью 3:3 и проиграл 0:1).

Однако в сезоне-69 именно «Спартак» сумел дать настоящий бой киевлянам. Команды тогда были разбиты на две подгруппы, причем «Спартак» и киевское «Динамо» попали в разное. В итоге обе команды стали лидерами: киевляне набрали 28 очков, «Спартак» – 31. А в финальных играх спартаковцы сумели дважды победить киевлян – один раз дома (2:1) и один раз в Киеве, где динамовцы не проигрывали последние два года (1:0). В итоге «Спартак» взял «золото», набрав 43 очка (у киевлян было на четыре очка меньше).

И снова послушаем Е. Ловчева: «Мы, молодые неженатые парни, играли тогда не ради денег. Ветераны прошли уже этот этап романтичного восприятия футбола. Игрой в футбол они кормили свои семьи. И требовали с нас в игре. Разумеется, между нами и ветеранами «Спартака» поначалу была определенная дистанция. Но постепенно, к середине сезона-69 (благо победы шли одна за другой), мы стали сближаться. В то время в «Спартаке» существовал такой обычай. На следующий день после игры мы всей командой шли париться в Сандуны. Массажист Слава Иванов рано-рано утром всех обзванивал по телефону. В бане мы пили пиво, обсуждали вчерашний матч, если кто-то напортачил в игре – ему выговаривали прямо в глаза, независимо от прежних заслуг. Потом всей командой шли в ресторан «София», что на улице Горького. Случалось, там и выпивали. Но не это главное. Все это в комплексе – баня, «София», откровенные разговоры – помогло нам создать в «Спартаке» настоящий коллектив…»

«Золотой» состав «Спартака» выглядел следующим образом: А. Кавазашвили, В. Лисицын, Г. Логофет, В. Иванов, С. Рожков, Е. Ловчев, Н. Абрамов, В. Рудь, В. Петров, A. Гребнев, Н. Киселев, В. Папаев, В. Калинов, В. Янкин, B. Амбарцумян, Е. Михайлин, Д. Силагадзе, Н. Осянин, Г. Хусаинов, В. Евлентьев, Г. Князев, В. Прибылов, И. Григорьев, С. Ольшанский.

Главным «забивалой» в том сезоне у спартаковцев стал Николай Осянин с 16 забитыми мячами. Далее шли: Хусаинов (12), Логофет, Киселев и Калинов (4), Янкин, Силагадзе и Рожков (2), Иванов, Папаев, Прибылов и Григорьев (1).

И снова дадим слово Е. Ловчеву:

«Капитаном и лидером был Хусаинов. Хорош был и Осянин, но Коля молчун, и мы признавали его за класс. Он в игре все умел, все правильно делал. Даже когда в 1974 году в интересах команды Осянина перевели на место «либеро», Николай поначалу страшно мучился, но к концу сезона стал лучшим «чистильщиком» в Союзе. Как-то Никита Симонян сказал об Осянине: «В то время более классного игрока у меня в «Спартаке» не было». Коля владел удивительным по силе и точности ударом.

Коля Осянин, возможно, не был на поле очень ярок, его фамилия реже появлялась в прессе, чем, к примеру, моя, но сколько важных для «Спартака» мячей он забил. Один только «золотой» гол осенью шестьдесят девятого в Киеве чего стоит! От того матча зависело все – победитель практически обеспечивал себе первое место. Киевляне буквально «душили» нас добрых полтора тайма: навес следовал за навесом, давление мы испытывали почти запредельное, но все же держались. Тут Коля подхватил мяч в центре поля и один (!) бросился на штурм киевских ворот. Проскочил мимо Сабо. Потом обыграл Турянчика и еще кого-то из динамовцев. Перед ним остался один Круликовский, задний центральный защитник киевского «Динамо». Осянин обводит Круликовского и мимо бросившегося к нему Рудакова посылает мяч в пустые ворота. Это был настоящий супергол!..»

После этого чемпионства Ловчев впервые был привлечен в состав сборной СССР. Всего же в той команде играло четыре спартаковца (трое других: А. Кавазашвили, Г. Логофет, Н. Киселев). Остальные игроки представляли: киевское «Динамо» (пятеро), тбилисское «Динамо» (четверо), ЦСКА (трое), московское «Динамо» (один). Однако слаженного коллектива все равно не получилось. А вышла какая-то смесь московского, грузинского и киевского футбола. Совсем не то, что годом ранее было в «Спартаке»: игроки сборной не разговаривали на поле на одном языке. Киевлянин Владимир Мунтян стремился играть роль дирижера. То же самое пытался делать и тбилисец Кахи Асатиани по прозвищу Князь, но они не дополняли друг друга, как Киселев, Папаев и Калинов в «Спартаке».

В составе сборной СССР Ловчев в 1969 году сыграл 7 матчей, из которых в четырех наши ребята одержали победу (над югославами, турками – дважды, ирландцами), один проиграли и две встречи свели вничью. Ни в одной из этих игр Ловчев голами не отметился.

Отметим, что жил он тогда в Алабушеве и домой после игр добирался на электричке вместе с болельщиками. И часто слушал, как они обсуждают игру спартаковцев. Один раз он не выдержал, подсел и начал расспрашивать об игре… Ловчева. И услышал нечто его поразившее: «Женька-то ничего, но вот есть у него брат Славка, играет раз в пять лучше, но пьет сколько!» Так Ловчев узнал, какие легенды ходят о спартаковцах. Кстати, сам он спиртным не злоупотреблял и даже не курил.

Тем временем летом 1970 года в Мексике состоялся очередной чемпионат мира по футболу. Группа у нас была нетрудной, и нашими соперниками были сборные Мексики, Бельгии и Сальвадора. Главными нашими соперниками считались бельгийцы, которых мы победили 4:1. Блестящий гол тогда забил Анатолий Бышовец. А вот игрой Ловчева тренер сборной СССР Гавриил Качалин остался недоволен, поэтому на игры с сальвадорцами и уругвайцами его не выпустил, предпочтя ему армейца Валентина Афонина.

Сборную Сальвадора наши футболисты прошли легко – 2:0. А вот с уругвайцами 14 июня 1970 года вышла осечка. Вот как об этом вспоминает Е. Ловчев:

«На матч с уругвайцами был выбран откровенно оборонительный план игры – с пятью защитниками (и это при том, что сборная Уругвая в предварительных играх забила всего два гола, причем оба в ворота аутсайдера своей группы и в четвертьфинал вышла только благодаря лучшей разнице мячей. – Авт.). Вязкая, тягучая игра шла до 116-й минуты. Потом произошло нечто такое, что я и сейчас объяснить не могу. На нашей половине мяч уходит за лицевую линию. Его «страхует» Афонин. Рядом – форвард уругвайцев Кубилла, но позиция у него практически безнадежная. Внезапно Кубилла ложится на бок и фантастическим образом выгребает мяч в поле с линии ворот… У нас все, включая комментаторов и журналистов, решили, что мяч покинул пределы поля, но я честно скажу: момент был исключительно спорный, и неправильно будет думать, что судья тогда «сплавил» сборную СССР.

Недавно я просматривал видеозапись того матча и был просто ошарашен. До конца дополнительного времени – четыре минуты. Играют за выход в четверку. За медали играют, черт возьми! Но вот Кубилла завладел мячом, и что же? Афонин останавливается и поднимает руку! Капличный поднимает руку, Кавазашвили выключается из игры. Кубилла тем временем подает в нашу штрафную, и Эспарраго ударом головой поражает фактически беззащитные ворота…»

А вот что вспоминает другой свидетель тех событий – судья Марк Рафалов: «Шла 117-я минута. 0:0. Оставалось играть всего три минуты добавленного арбитром времени. На левом фланге форвард уругвайцев Кубильес обыграл нашего Афонина, послал мяч в штрафную, и Эспараго вколотил его в ворота Кавазашвили. Но за мгновение до этого, по мнению наших футболистов, Кубилла упустил мяч за линию поля. Мы наблюдали за игрой, сидя на трибуне у средней линии, и, разумеется, видеть ничего не могли. Но видели другие… Наши руководители и многие журналисты метали громы и молнии в адрес голландского рефери Ван-Равенса, обвиняя его в предвзятости. Их огорчение понять нетрудно: сборная СССР вынуждена была покинуть Мексику. Но ведь при здравом размышлении и так ясно: обладай арбитр даже скоростью гепарда, он физически просто не мог успеть к кромке поля, чтобы разглядеть, на сколько сантиметров мяч пересек (или не пересек) линию. Речь следовало вести не о судейских кознях, а о беспомощности рефери в подобной ситуации…»

Стоит отметить, что на том чемпионате судьи вообще ошибались слишком часто, что вызывало возмущение у многих спортсменов и журналистов. Тот же М. Рафалов вспоминает, что в отеле «Мария-Изабель», где дислоцировался директорат, было зафиксировано несколько случаев, когда разгневанные люди прижимали к стенке бывшего тогда президентом ФИФА Стэнли Роуза. Эти наскоки чрезвычайно его раздражали, поскольку он не считал себя виноватым в ошибках рефери. Он отвечал так: «Права и полномочия судьи определены интересами игры, причем возможность той или иной ошибки включена в сферу этих интересов».

Таким образом, сборная СССР в третий раз завершила борьбу за мировое первенство на стадии четвертьфиналов.

Тем временем в чемпионате СССР 1970 года «Спартак» не мог похвастаться стабильной игрой. Казалось, команда сможет рассчитывать только на место в середине турнирной таблицы. Однако во втором круге последовал ряд удачных матчей, и красно-белые возглавили чемпионскую гонку. Но затем последовала провальная концовка чемпионата, которая позволила спартаковцам завоевать лишь бронзовые медали («золото» взял ЦСКА, обогнавший «Спартак» на 7 очков – 45 против 38, «серебро» – московское «Динамо»).

В Кубке СССР красно-белые тоже выступили неудачно, проиграв в четвертьфинале бакинскому «Нефтчи» (0:1).

Кроме этого, в сезоне-70 «Спартак» дебютировал в розыгрыше Кубка европейских чемпионов. В одной шестнадцатой финала красно-белые встретились со швейцарским «Базелем». В первой игре в Москве спартаковцы выиграли 3:2, причем вели после первого тайма 3:0, но потом успокоились и едва не упустили победу. А затем последовал провал на выезде, когда швейцарцы добились нужного им результата 2:1 и оставили «Спартак» за бортом престижного европейского турнира.

В 1971 году «Спартак» в первенстве СССР был уже шестым. На протяжении всего сезона «Спартак» не мог похвастаться хорошей игрой. Подкачали и новобранцы команды: Мирзоев, Егорович, Пискарёв, на которых возлагались большие надежды.

В Кубке СССР «Спартак» выступил гораздо лучше, хотя Ловчев тогда едва не сорвался. Это было после матча с алма-атинским «Кайратом», где красно-белые победили 1:0 в дополнительное время. У Ловчева в том сезоне стряслась одна напасть – стало ноги сводить. К концу матча так, бывало, прихватит, хоть зубами их отгрызай. И вот в том матче с «Кайратом» два тайма Ловчев еще продержался, а на дополнительный тайм сил уже не было. И он попросил Николая Киселева прикрыть его место на левом краю обороны. Сам же в середину пошел. А Киселев полузащитник и по привычке своей все вперед убегал, а в брошенной им зоне тут как тут появлялся Олег Долматов и с душой бомбил спартаковские ворота. Однако «Спартак» в итоге все-таки победил.

Но после игры в раздевалке к Ловчеву подошел Никита Симонян и выдал ему по первое число. Футболист молчал-молчал, а потом вскочил и бутсы в стену хрясть! Все! Больше в футбол не играю! Через день вся команда собралась в Тарасовке, а Ловчев остался дома. На следующую игру, правда, приехал. Купил в кассе билет и весь матч просидел на противоположной от раздевалок трибуне. И к своим так и не зашел. Ночью не спал – ворочался. Думал. Вдруг звонок. Снимает трубку – Старостин: «Женя. Извини, что тревожу так поздно. Не спишь? Меня вот тоже сон не берет. Женя, скажи, известно тебе, что такое «Спартак»?» – «Известно, конечно, раз я в нем играю». – «Спешишь, Женя, спешишь, не все так просто. Вот послушай, что я об этом думаю…»

Спокойно, с расстановкой тренер толковал игроку о сути «Спартака», о том, сколько значит команда в жизни простых людей. И в конце сказал буквально следующее: «Ты можешь обидеться на Симоняна, на меня. Но пойми: Симонян и Старостин – это еще не весь «Спартак». «Спартак» – это значительно больше и глубже».

В итоге на следующее утро Ловчев взял вещи и поехал на тренировку в Тарасовку.

А тот Кубок СССР в 1971 году «Спартак» все-таки выиграл. В финале он играл с ростовским СКА. Тот матч выдался тяжелым для «Спартака». Проигрывая 1:2, спартаковцы смогли отыграться лишь на последней минуте (Геннадий Логофет). Матч закончился со счетом 2:2, что означало переигровку. Во втором матче «Спартак» одержал победу (1:0), став обладателем Кубка СССР 1971 года.

А вот в розыгрыше Кубка УЕФА со «Спартаком» случилась иная история. Начали они хорошо: в одной тридцать второй финала по сумме двух матчей переиграли чехословацкий клуб ВВС. Но в следующем раунде соперником «Спартака» стала португальская «Виктория», с которой он сначала сыграл вничью 0:0, а потом уступил с разгромным счетом 0:4. И вылетел из розыгрыша Кубка УЕФА.

По словам Е. Ловчева:

«Выигрывали мы в основном на эмоциях. Но я уже тогда чувствовал: из команды уходит дружба. Проверку на прочность поражениями мы не выдержали: каждый искал причины неудач в партнерах, а не в себе. Ну а в декабре 1971 года «Спартак» фактически развалился. Каким образом? Не секрет, что в то время многие советские футболисты подрабатывали тем, что продавали привезенные из-за рубежа вещи. Если в динамовских и армейских командах игрокам доплачивали за звание, если во многих профсоюзных командах тоже ухитрялись находить источники дополнительного финансирования, то в «Спартаке» была только ставка да премиальные. Вот почему поездки на матчи за границу были такими желанными. И вокруг многих ребят здесь, в Союзе, уже крутился целый рой фарцовщиков. Они скупали оптом привезенный дефицит и не без выгоды перепродавали его дальше. Например, был хороший бизнес на грампластинках. За границей, особенно в Южной Америке, они стоили дешево – доллара три, а в Москве их можно было продать меломанам за 50 рублей и дороже. Что везли? Грампластинки Битлов, быстро ставшей популярной рок-группы Uriah Heep, Джими Хендрикса… Для себя большинство ребят привозило Тома Джонса. Товар номер два в мои игроцкие годы – мохер, пряжа такая. В Союзе в те годы она была чрезвычайно дефицитной.

Вот каким был наш бизнес-план. В Москве покупали доллары (он стоил четыре рубля, а в долларе было пять франков), в Париже меняли их на франки, затем на местной фабрике покупали мохер по цене один франк за моток, а в Москве сдавали оптом моток по 15 рублей, и за доллар выручали, получается, уже 75 рублей. Запутались в обмене валют? А у нас от зубов все эти подсчеты отскакивали! А ведь калькуляторов в те годы не было…

Со шмотками я не связывался, а пластинки иногда привозил. Но после 1972 года, когда меня признали лучшим футболистом страны, оставил это дело. Не хотел, чтобы трепали мое имя…»

Так называемый «мохеровый скандал» случился 7 декабря 1971 года. Именно в тот день «Спартак» вернулся в Москву из Парижа, где проводил серию товарищеских матчей. Некоторые спартаковцы решили совместить служебную командировку с нелегальным бизнесом и накупили в Париже мохера, чтобы на родине выгодно его продать. Судя по всему, спартаковцы делали так неоднократно и всегда подобное сходило им с рук (власти прекрасно были осведомлены о подобной практике и предпочитали закрывать на нее глаза). Однако периодически спекулянтов все-таки «трясли», дабы те не слишком «зарывались». Судя по всему, именно это и произошло в декабре 1971-го.