Текст книги "Почему не гаснут советские «звезды»"

Нашествие маньяков

Когда речь заходит об уровне преступности в СССР, антисоветчики обычно упирают на то, что в те годы все негативные показатели намеренно скрывались или корректировались в лучшую сторону. Спору нет, подобное имело место. Но существовало это не только в СССР. Например, напуганная рекордными показателями преступности в США администрация Никсона в 1974 году потребовала от полицейских комиссаров снизить эти показатели любой ценой. И снизили: путем сглаживания статистических данных.

Между тем даже корректировка показателей преступности в СССР не могла скрыть того факта, что уровень и формы преступности в Советском Союзе и той же Америке были совершенно разные. Детище капитализма оказалось куда кровожаднее и беспощаднее, чем ее социалистический вариант. И за фактами, подтверждающими это, далеко ходить не надо.

Взять хотя бы такой вид преступления, как серийное убийство на сексуальной почве. В СССР подобных преступлений совершалось в сотни раз меньше, чем сегодня во времена дикого капитализма, когда сексуальные маньяки стали такой же обыденностью, как киллеры и террористы. Причем нынешние маньяки куда кровожаднее и изощреннее, чем их советские предшественники. Объясняется сей факт просто: советская мораль всячески воспевала романтические отношения между мужчиной и женщиной, осуждала половую распущенность. Среди уголовно наказуемых преступлений значились порнография, проституция, педофилия и (о ужас!) гомосексуализм. Все эти факторы сдерживали рост преступлений на сексуальной почве. А сегодня только в одной России официально зарегистрировано 104 эротических СМИ (данные на январь 2006 года), причем львиная доля из них под видом эротики пропагандирует порнографию. Кроме этого, большинство обычных печатных изданий считает обязательным публиковать на своих страницах постеры красивых девушек в неглиже (чаще всего топлес), да и по ТВ эротика и порнография демонстрируются с такой же регулярностью.

Господа демократы в начале реформ уверяли народ, что легализация эротики в России принесет только благо: дескать, даже преступления на сексуальной почве пойдут на убыль. Вышло все наоборот. Впрочем, иначе и быть не могло, поскольку та же история Запада говорила об обратном.

Еще на рубеже ХIХ века там шли жаркие споры о том, можно ли СМИ и писателям откровенно описывать сексуальные отношения мужчины и женщины. Известный западный исследователь К. Уилсон пишет об этом следующее: «Все же необходимо отметить, что защитники «чистоты» в определенной степени были правы. Сексуальные сцены нельзя ставить вровень, скажем, с изложением кулинарных рецептов, хотя бы потому, что уже простое описание полового акта вызывает сексуальное возбуждение. «Пуритане» считали, что если писателям разрешить описывать половые отношения без всяких ограничений, то общество вскоре станет «сексуально озабоченным», в результате чего возрастет безнравственность и уровень преступности. В этом они были совершенно правы. Эпоха сексуальных преступлений началась одновременно со сражениями против цензуры…»

В лидеры по части сексуальных преступлений уже с начала ХХ века стала вырываться Америка. А в 20-е годы ее лидерство уже никто не оспаривал. Как пишет все тот же К. Уилсон: «В середине 20-х годов почти во всех развитых странах наблюдался ярко выраженный рост преступности на сексуальной почве, хотя в Америке эта тенденция была выражена более отчетливо, чем в Европе, где еще преобладали старые типы преступлений…»

Что касается СССР, то даже в 20-е годы, когда в стране действовал НЭП (то есть плановая экономика соседствовала с капиталистической), преступления на сексуальной почве совершались гораздо реже, чем на Западе, поскольку Россия по большей части оставалась патриархальной страной. А в следующем десятилетии, когда Сталин окончательно взял власть в свои руки и создал централизованное государство, число уголовных преступлений (в том числе и на сексуальной почве) значительно сократилось. Только одно то, что в СССР была искоренена профессиональная проституция, значительно сузило поле деятельности для разного рода сексуальных извращенцев.

Однако после смерти вождя ситуация пусть медленно, но стала меняться в худшую сторону. Но даже тогда советская преступность (в том числе и на сексуальной почве) заметно отставала от западной. В конце 50-х в Америке началась так называемая «сексуальная революция», которая дала мощный толчок развитию подобного рода преступлений. Начитавшись «Плейбоя» (этот журнал появился на свет аккурат в начале сексреволюции), десятки молодых людей взялись за ножи и с еще большим рвением, чем их предшественники, начали охотиться на представительниц слабого пола. Как пишет видный американский специалист-криминолог Джоэль Норрис, автор книги «Серийные убийцы», «с 1960 года в США не только выросло число отдельных серийных убийц, возросло и число жертв, приходящихся на одного насильника; кроме того, преступления стали более жестокими».

В СССР тоже имелись свои серийные убийцы, причем один из первых появился примерно в то же самое время – в начале 60-х. Это был Владимир Ионесян, который выдавал себя за работника «Мосгаза». Правда, это был не чисто сексуальный маньяк: побудительным мотивом его преступлений был грабеж, а не секс (он изнасиловал всего лишь одну свою жертву). Ионесяна быстро поймали благодаря слаженным действиям столичной милиции, да и всего общества. После этого в разных частях страны происходили аналогичные случаи, причем опять это были комбинированные маньяки – то есть грабежи они совмещали с сексуальным насилием. А вот серийных маньяков-насильников среди них почти не было вплоть до конца 60-х. На Западе все было иначе: там в те же годы творили зло десятки самых разнообразных массовых маньяков: «снайперы» (они находили удовольствие в людных местах расстреливать свои жертвы из огнестрельного оружия), «мясники» (эти обычно резали людей), серийные насильники и т. д. Перечислять их всех займет много времени, поэтому ограничусь лишь несколькими примерами.

Волна массового насилия стала накрывать Америку с лета 1966 года. Там только с июля по ноябрь были зарегистрированы сразу три массовых убийства, в результате которых погибли 33 человека. В Чикаго 25-летний «мясник» Ричард Спек проник в женское общежитие и зарезал восемь девушек; в Остине, штат Техас, «снайпер» Чарльз Уайтмен сначала хладнокровно убил свою мать и жену, после чего забрался на здание местного университета, в котором он учился (27 этажей), и расстрелял из снайперской винтовки еще несколько десятков человек (15 человек убиты, 33 ранены); в Месе, штат Аризона, 18-летний «снайпер» Роберт Смит, увидев по ТВ репортаж о «подвигах» Уайтмена, отправился повторять их – он ворвался в здание косметического училища и расстрелял семерых человек (среди них была 28-летняя учительница, ее трехлетняя дочь и трехмесячный сын, а также четыре ученицы).

В августе 1969 года всю Америку потрясло новое массовое убийство. Хипповская банда «мясника» Чарльза Мэнсона напала на особняк 23-летней восходящей звезды Голливуда Шэрон Тэйт и зверски убила не только хозяйку, которая на тот момент была беременна, но и всех ее гостей в количестве четырех человек. Когда на следующее утро полиция вошла на территорию особняка, она была в ужасе от увиденного: повсюду валялись обезображенные тела убитых людей, а стены дома были забрызганы кровью и исписаны кровавыми надписями «Свиньи». Сержант криминальной полиции, побывавший на месте трагедии, позднее заявил: «За всю свою жизнь я не видел более ужасного зрелища. Меня чуть не вывернуло наизнанку».

Мэнсона и его банду арестовали через несколько месяцев, уже в 1970 году. Одновременно с ним в том же Лос-Анджелесе сдался полиции серийный маньяк строительный рабочий Мэк Эдвардс, который признался в том, что на протяжении 17 (!) лет убил несколько десятков детей (его подозревали в смерти 22 человек). Все свои жертвы маньяк перед смертью обязательно истязал, получая от этого наслаждение.

Конечно, и в СССР случались подобного рода преступления. Однако, повторюсь, их счет шел на единицы, а некоторые из них и вовсе были настоящей диковинкой. Например, маньяков-«снайперов» в нашей стране почти не было, поскольку огнестрельное оружие находилось под строгим контролем государства. За все 60-е такого рода преступление было совершено только один раз, в сентябре 1968 года, да и то потому, что в качестве преступников выступили два «отморозка»-солдата. Сбежав из воинской части с оружием, они заперлись в одном из домов в Курске, убили семью из пяти человек, после чего открыли огонь из окна по привокзальной площади, убив еще восемь человек.

Маньяков в СССР было чуть больше «снайперов». Был среди них и свой Мэк Эдвардс – учитель Анатолий Сливко, который за 21 год своей преступной деятельности (1965–1985) убил 17 детей. Этот нелюдь тоже был извращенцем – он получал удовольствие, снимая агонию своих жертв на кинокамеру. Но Сливко был чуть ли не единственным подобным маньяком за всю советскую историю, а в тех же США таких были десятки, причем многим из них удалось избежать ответственности. Например, в самом конце 60-х (1968–1969) Америка была в ужасе от серийного убийцы, который взял себе кличку Зодиак. Этот душегуб подстерегал по вечерам влюбленные парочки и хладнокровно расстреливал их из пистолета или резал ножом. Убив таким образом пять человек и двоих тяжело ранив, Зодиак бесследно растворился в американской действительности (установить его личность так и не удалось).

Сошлюсь на мнение все того же Д. Норриса, который так характеризовал ситуацию с этим видом преступления в США: «Серийный убийца – это болезнь американского общества. Инфекция передается от поколения к поколению в форме насилия над детьми, алкоголизма, наркомании, плохого питания. В последние 20 лет (1960–1980) на долю США, население которых составляет всего 5 % от общего числа людей, живущих на Земле, приходилось 75 % серийных убийц. Из 160 серийных убийц, задержанных или вычисленных силами правопорядка, по меньшей мере 120 были обнаружены в США. Существуют реальные опасения, что по мере распространения американского культурного влияния на менее развитые страны недуг серийного убийства, если его не пресечь, поразит и их…»

Из перечисленных Норрисом пороков в СССР однозначно присутствовал один – алкоголизм. Все остальные отсутствовали: массового насилия над детьми не было, наркомании тем более, а питание было вполне сносным, даже калорийным. И еще существовала мораль, которая воспитывала подрастающее поколение в духе любви к своему ближнему и обществу, в котором оно живет. Однако по мере приобщения советского человека к западным духовным ценностям (особенно интенсивно этот процесс развернется с середины 70-х) началась коррозия советской морали. Отсюда и рост преступлений, особенно насильственных. Короче, Д. Норрис оказался абсолютно прав: активная американизация сначала СССР, а потом и России принесла нам вместе с мини-юбками, рок-н-роллом, «Сникерсами» и «Макдоналдсами» и массового серийного убийцу американского типа.

Если советские годы родят на свет только двух серийных маньяков-«многостаночников» – Андрея Чикатило (52 жертвы за 12 лет) и Геннадия Михасевича (34 жертвы за 14 лет), – то 15 постсоветских лет наплодят уже десятки подобных монстров, многие из которых переплюнут рекорды не только своих предшественников, но и большинства западных рекордсменов, в том числе и «законодателей моды» – американцев. Так, маньяк Анатолий Оноприенко (52 жертвы за один (!) год) только за три месяца 1996 года убьет в четырех областях Украины 16 мужчин, 15 женщин и 9 несовершеннолетних детей. Действовал маньяк бесхитростно: среди ночи он врывался в дома деревенских жителей и убивал всех без разбора.

Еще один маньяк – Александр Пичушкин – свирепствовал в Москве. За шесть лет (2000–2005) он убил 62 человека разного пола и возраста. По его словам, он собирался лишить жизни 64 человек – по числу клеток на шахматной доске, – но не получилось. Стоит отметить, что все свои жертвы он находил в одном и том же месте – в Битцевском лесопарке.

Так что, сравнивая советских и нынешних маньяков, можно смело утверждать, что первые в сравнении со вторыми заметно проигрывают. Почему сегодняшнее время плодит так много маньяков, объясняет директор Института социальной и судебной психиатрии им. Сербского Т. Дмитриева: «Все дело в 15 годах глобальных изменений. Менялись политика, ценности, рушилась экономика. На мощный социальный стресс среагировало все население. Прирост психических расстройств составил примерно 60 %. Число тяжелых психических расстройств – шизофрения, психозы, слабоумие – почти не менялось. Шел рост депрессий, невротических расстройств, расстройств личности – всего, что связано со стрессом. Безработица, угроза потери работы, начало заболевания и невозможность добыть деньги на лечение, столкновение с платным образованием. Как следствие, серьезные последствия для психики…»

Всем миром

Большим подспорьем в борьбе против преступности в СССР было то, что тогда с ней боролись всем миром. То есть в этой борьбе участвовали не только правоохранительные органы, но и рядовые граждане, которые несли дежурства в добровольных народных дружинах (ДНД). Эти формирования были созданы в ноябре 1958 года, когда в стране развернулась широкомасштабная борьба по искоренению преступности. Энтузиазм властей и населения в этом деле был таков, что тогда даже появился лозунг «Искореним всю преступность на корню!».

Как выяснится позже, этот лозунг окажется утопическим, однако польза от этой кампании все равно была большой: количество преступлений в стране тогда резко сократилось. И немалая заслуга в этом была именно ДНД. И хотя с годами это движение претерпело определенные трансформации (например, по мере угасания всеобщего оптимизма в обществе многие люди стали идти в ДНД исключительно ради меркантильных выгод, а не для помощи милиции, то есть ради отгулов, предоставляемых государством за работу в ДНД), большинство членов народных дружин все-таки работали не за страх, а за совесть. Свидетельством чего является тот факт, что сотни из них были награждены правительственными наградами за мужество, проявленное во время охраны общественного порядка.

Совсем иное отношение, чем сейчас, было в советские годы и к милиции. Стоит отметить, что в разные годы она пользовалась неодинаковым успехом у рядовых граждан. Например, если в 40-е годы милиционеров уважали и боялись одновременно, то после смерти Сталина благодаря хрущевским разоблачениям стали откровенно недолюбливать. В итоге, когда этот процесс серьезно отразился на уровне преступности в стране (она стала стремительно расти: если в 1957 году в СССР было зарегистрировано 677 260 преступлений, то через год – 880 322), власти одумались и предприняли широкомасштабные попытки вернуть милиции былой авторитет. На киностудиях страны стали сниматься фильмы о доблестных работниках милиции, писатели стали писать о них книги (жанр кино– и книжного детектива возродился в СССР именно в конце 50-х), а композиторы и поэты – сочинять песни.

В результате этой деятельности профессия милиционера вновь стала престижной, и тысячи молодых людей перестали считать зазорным идти служить в органы МВД. Повысился авторитет стражей порядка и в уголовной среде, о чем свидетельствовало и количество посягательств на жизнь милиционеров. Например, если после смерти Сталина, в дни так называемой «бериевской амнистии», от рук преступников пострадало порядка 300 милиционеров (рекорд в послевоенные годы), то спустя пятилетие эта цифра снизилась почти вдвое. Однако в 60-е годы эти цифры, увы, стали снова расти. Так, пик посягательств выпал на юбилейный год – год 50-летия Великого Октября (1967), когда было совершено 487 нападений на сотрудников МВД. Однако в течение последующих двух лет – в основном благодаря грамотной политике нового союзного министра внутренних дел Николая Щелокова, который, как и 10 лет назад, развернул в обществе широкую пропагандистскую кампанию по популяризации органов правопорядка, число посягательств на милиционеров пошло на спад: в 1968-м – 389 случаев, в 1969-м – 368.

Однако в 1970 году кривая посягательств на стражей порядка вновь скакнула вверх: 421 случай. Судя по всему, связано это было с юбилеем (тогда отмечалось 100-летие со дня рождения В. Ленина): нацеленные на то, чтобы этот год прошел для граждан как можно спокойнее, советские милиционеры проявляли большую активность и чаще, чем обычно, подставлялись под удар. Сегодня о подобном рвении можно только мечтать. Кстати, после 1970 года число посягательств на сотрудников милиции в СССР больше никогда не пересечет отметку 400 – всегда будет ниже («потолок» будет зафиксирован в 1971 году – 385, «плинтус» в 1987-м – 172).

Все годы нахождения у руля союзного МВД Н. Щелокова фигура милиционера пользовалась у большинства населения непререкаемым авторитетом. Подавляющая часть советских людей относилась к стражам порядка с уважением. По-прежнему огромную роль при этом играла пропаганда, которая всячески популяризировала работу органов внутренних дел: про милицию снимались фильмы, писались книги и даже песни. Герои-милиционеры были постоянными участниками разного рода передач на радио и телевидении вроде «Голубых огоньков» и «От всей души». Кроме этого, в газетах регулярно публиковалась информация о тех стражах порядка, которые, рискуя своей жизнью, предотвращали разного рода преступления (иногда именами этих героев называли улицы в разных городах страны).

Сегодняшние российские СМИ популяризируют кого угодно: олигархов, бандитов, проституток, геев, сомнительных звезд шоу-бизнеса, но только не настоящих героев. Например, столь же вдохновенных статей и репортажей о героях-милиционерах или воинах Российской армии, часто рискующих жизнью на боевом посту, в российских СМИ практически не бывает. А если такое и случается, то выглядит это скорее случайностью, чем закономерностью. Вот почему член Общественной палаты РФ С. Марков в декабре 2006 года опубликовал в газете «Трибуна» статью под характерным названием «Верните России героев!». Приведу из нее лишь небольшой отрывок:

«Абсолютно необходимо остановить тотальную дискредитацию традиционных духовных ценностей посредством массмедиа, и прежде всего телевидения. С голубых экранов должна прекратиться пропаганда аморального образа жизни. Нужно вернуть обществу героев, которые совершили нравственные поступки и подвиги – на войне ли, в борьбе с преступностью или в обычной жизни. У молодого поколения образцом для подражания должен стать не бандит или трансвестит, а гражданин, проявивший твердость характера и силу духа в критических ситуациях. Про этих людей должны рассказывать телевидение, радио, книги и газеты…»

В советские годы подобной проблемы не было. СССР можно было смело назвать страной героев. Практически каждый день в различных советских СМИ публиковались очерки о тех самых гражданах, о которых говорит депутат: проявивших твердость характера и силу духа в критических ситуациях. Видимо, такие герои хозяевам сегодняшней российской жизни не особенно и нужны.

Зачинатели советского рэкета

Огромным достижением советской власти было то, что в стране долгое время не было организованной преступности. Для ее возникновения просто не было почвы – рыночных отношений. Однако с конца 60-х ситуация стала меняться. Тогда в СССР проводилась так называемая «косыгинская» реформа (или реформа Либермана), которая ставила целью внести в плановую советскую экономику отдельные элементы рыночной экономики (в частности, такой элемент, как хозрасчет). Эксперимент поначалу удался, о чем наглядно свидетельствовали результаты пятилетки 1966–1970 годов (одной из самых эффективных в советской истории). Однако потом началась пробуксовка, связанная с побочными эффектами эксперимента, о чем писал экономист С. Ткачев: «Руководители страны не поняли, что полный хозрасчет, на который переводили предприятия, без государственного планового регулирования, отодвинутого на задний план, по сути своей – тот же свободный рынок. И никакими административными мерами невозможно остановить его чисто экономическое разрушительное действие. Не поняв главного, они все больше ориентировались на замену «видимой руки» государства «невидимой рукой» рынка. На Западе параллельно шел противоположный процесс: рыночные рычаги, доведенные там до совершенства и, казалось бы, больше всего отвечающие капиталистической экономике, заменялись государственными…

Реформы в экономике СССР были проведены вопреки коммунистической идеологии и теории социалистического строительства, на верность которым присягало руководство страны. С позиций политэкономических они означали не что иное, как попытку «подправить» социализм капитализмом – причем теми его компонентами, которые из-за своей разрушительности в капиталистическом мире заменили на исконно считавшиеся социалистическими. Так началась сдача самой эффективной и самой справедливой в истории человечества общественно-политической системы…»

Об этом же пишет и другой исследователь – С. Кугушев: «Одной из причин распада СССР стал крах потребительской модели советского общества, выбранной еще ХХI съездом КПСС в 1961 году и воплощенной в жизнь после «косыгинских» реформ в конце 60-х. Эта модель предполагала все большую ориентацию на стандарты, свойственные западному обществу, где потребление ставится выше труда, материальное имеет приоритет над духовным, а удовлетворение потребностей безусловно главенствует над реализацией способностей. Как только эта потребительская модель была взята на вооружение руководством СССР, исход противоборства капитализма с социализмом был предрешен. Капитализм обладал и обладает гораздо более обширной ресурсной базой и гораздо дальше продвинут на технологическом уровне индустриального типа. И соответственно обладает неустранимыми преимуществами в соревновании систем. Но главное даже не в этом. Капитализму внутренне присуща потребительская модель. Тогда как социализм внутренне предполагает другую, базирующуюся на справедливости, добре и взаимопомощи систему ценностей.

СССР, подточенный неполадками в собственной экономике, помноженными на сужающуюся ресурсную базу, не смог удовлетворить потребительские ожидания советского общества, пережив сначала кризис недоверия населения к власти, а затем и глубочайший политический кризис, что и привело к развалу государства…»

Развал СССР, как мы помним, произошел на рубеже 80-х, однако предпосылки этого закладывались еще в 60-х, когда советская экономика взяла курс на потребительскую модель. Эта модель вызвала изменения и в преступном мире, когда на свет стали появляться бандформирования, которые начали «крышевать» новоявленных «красных бужуев», так называемых «цеховиков» – то есть организаторов подпольных цехов по выпуску разного рода дефицитного товара. Стоит отметить, что именно во второй половине 60-х подпольные цеха стали расти в СССР, как грибы после дождя. И если раньше с «цеховиками» власть разбиралась достаточно строго (сажала их в тюрьму на длительные сроки, а иных и вовсе расстреливала), то теперь, с началом «косыгинских» реформ, к ним «наверху» стали относиться более снисходительно. А в иных советских республиках (например, в закавказских) они и вовсе ходили в королях, заручившись поддержкой не только на самом «верху» (в партийных органах), но и «внизу» (в преступной среде). Именно эта смычка (или тройственный союз) и стала той питательной средой, которая взрастила в СССР организованную преступность.

Долгие десятилетия устойчивых банд в СССР были единицы (при этом самый большой срок их деятельности исчислялся пятью годами, как это было с бандформированием в Ростове-на-Дону, известным как банда братьев Толстопятовых). В основном же это были скоротечные формирования, которые создавались дилетантами и достаточно быстро выявлялись и ликвидировались. Однако по мере проникновения в СССР западных духовных ценностей (как помним, этот процесс взял старт аккурат в первой половине 70-х, когда началась так называемая разрядка – то есть сближение Востока и Запада) все большее число жителей СССР становились западниками. Только кого-то из них прельщала западная сфера быта и сервиса, кого-то искусство (рок-н-ролл и Голливуд), а кого-то – тамошние гангстеры, как пример смелых и удачливых людей, умеющих жить «по-настоящему». И как ни старалась советская пропаганда отвадить своих граждан от западного «рая» посредством публикации негативной информации о нем, однако эффект был обратный: все больше людей проникалось жаждой окунуться в этот «рай». А когда к власти пришел либерал Горбачев, вожжи в этом деле были отпущены окончательно. Как итог: уже к концу 80-х по всей стране насчитывалось несколько сотен устойчивых банд, вооруженных по последнему слову техники. Сегодня (на январь 2006 года) только в России на оперативный учет МВД поставлено свыше 400 крупных и устойчивых организованных преступных формирований численностью более 10 тысяч человек. Вот так, погнавшись за колбасой и джинсами, мы впустили к себе такого монстра, по сравнению с которым пресловутый дефицит – сущая пустышка.