Текст книги "Легенды отечественного хоккея"

В 1973 году свет увидела книга Фирсова «Зажечь победы свет», работать над которой спортсмену помогал журналист Олег Спасский.

Фирсов перешел на тренерскую работу – после стажировки в Польше стал помощником Тарасова в ЦСКА (и поступил в МОГИФК). А в 1976–1977 годах Фирсов тренировал юношескую сборную СССР, которая под его руководством стала 3-м призером чемпионата Европы среди юниоров. Однако в 1977 году к руководству ЦСКА пришел Виктор Тихонов, с которым Фирсову не суждено было сработаться на тренерском мостике. И его перевели на административную должность.

В 1987 году Фирсов демобилизовался из армии и Кировский райком комсомола города Москвы предложил ему заняться тренерской работой с детьми в Экспериментальном молодежном объединение «Кировец». Его директор В. Миляев предложил Фирсову должность старшего тренера объединения по спорту. Затем его выдвинули в народные депутаты СССР. После этого свою деятельность в «Кировце» бывший хоккекист забросил, сосредоточившись на работе с электоратом. Однако многие тогда считали, что Фирсов, будучи порядочным человеком, иногда заблуждался в своих политических пристрастиях. Впрочем, кто тогда не заблуждался – страна стремительно шла к своему развалу.

В 1998 году Фирсов введен в Зал славы отечественного хоккея. Однако сам он в те годы уже отошел от хоккея – занимался ресторанным бизнесом в Швейцарии, вместе с женой владел там спортивным пансионатом. За российским хоккеем, конечно, следил, однако оптимизма это ему не прибавляло. Он даже на матчи российского чемпионата почти не ходил. И в одном из тогдашних своих интервью так объяснил причину этого:

«Я и так знаю, что у нас хоккей неинтересный. Нет там личностей. Не на кого смотреть. Я когда-то ходил на баскетбол только потому, что играл Сабонис. На хоккей последний раз ходил в России на Крутова, а чемпионат мира смотрел, когда в сборную приезжали Хомутов и Быков. Наверное, они были последними, кто демонстрировал наш настоящий хоккей…»

С такими настроениями великий хоккеист и ушел из жизни, так и не успев дожить до настоящих побед российского хоккея. Преждевременный уход Фирсова ускорила смерть его супруги, Надежды Сергеевны, с которой он прожил не один десяток лет. Женщина болела раком и умерла 14 апреля 2000 года. Несмотря на то что у Фирсова остались дети и внуки, перенести смерть любимого человека он не смог: в июне у него случился первый инфаркт, а 24 июля, когда Фирсов находился на своей даче в Фирсановке, – второй. Приехавшие по вызову врачи оказались бессильны.

Сообщение о смерти Анатолия Фирсова для многих его друзей и знакомых было как гром среди ясного неба. Ведь буквально два месяца назад он выходил на лед: играл в матче ветеранов, посвященном 60-летию Вячеслава Старшинова. А еще раньше, 1 февраля 2000 года, Фирсов отпраздновал свое 59-летие. На том торжестве почти каждый тост в честь именинника сопровождался пожеланиями дожить до ста лет. Но Фирсов не дожил даже до 60.

Прощание с великим спортсменом состоялось 26 июля в Ледовом дворце ЦСКА. Пришло много известных людей, знаменитых игроков прошлых лет и нынешнего поколения. Похоронили А. Фирсова рядом с женой Надеждой в подмосковной Фирсановке.

Богатырь на льду. (Александр Рагулин)
^{Трехкратный чемпион зимних Олимпийских игр (1964, Инсбрук; 1968, Гренобль; 1972, Саппоро)}

Этого человека канадские профессионалы прозвали Русским Медведем за его силу и богатырское телосложение. Он был одним из немногих советских хоккеистов, который не только не боялся силовых столкновений на льду, но всегда искал их и практически в каждом из них выходил победителем. Великий тренер Анатолий Тарасов уважительно называл его Палычем, хотя к другим хоккеистам ЦСКА всегда обращался по имени.

5 мая 1941 года в семье московских архитекторов Рагулиных родилось сразу трое мальчиков, которых назвали Толей, Сашей и Мишей. Однако минуло всего лишь полтора месяца, как началась война. Отец мальчиков был призван в армию, а мама, прихватив детей, уехала с ними в эвакуацию в Кемерово. В те же дни там гастролировал с концертами Леонид Утесов. И однажды мама тройняшек встретила певца на улице. Узнав его, обратилась к нему: «Леонид Осипович, познакомьтесь с моими близнецами. Как вы их находите? Не очень они худые?» – «Не волнуйтесь, – ответил Утесов. – Вырастут – здоровяками будут, как я. Я ведь тоже из двойняшек, сестра у меня есть». Утесов оказался прав: все трое братьев Рагулиных вырастут настоящими богатырями, а один из них – Александр – через 30 лет сразится на льду с канадскими профессионалами.

После войны Рагулины вернулись в Москву и жили во Фрунзенском районе. Здесь же пошли в школу № 51. А спустя какое-то время родители определили детей еще в одно учебное заведение – в музыкальную школу. Саша учился по классу контрабаса, Толя – фортепиано, Миша – виолончели. Плюс все трое еще дополнительно занимались на скрипке. Мальчики мечтали стать великими музыкантами, и учителя в «музыкалке» всерьез говорили, что из них может действительно получиться великолепное трио. Однако тогда помимо музыки и живописи (еще одного увлечения братьев Рагулиных) они еще много времени уделяли спорту. Причем одинаково хорошо играли и в хоккей, и в футбол. Родители этому увлечению не препятствовали, поскольку были уверены, что музыка все равно перевесит, а спорт необходим для физического здоровья. Но братья Рагулины все сильнее увлекались хоккеем и стали играть за школьную команду, выступая в ней на первенстве Москвы. Товарищи по команде в шутку называли их МТС – машинно-тракторная станция – за их габариты и неуемную энергию на льду. В итоге на них обратил внимание знаменитый тренер подмосковного «Химика» Николай Эпштейн и привлек в свою команду. Александр стал защитником, Михаил – нападающим, а Анатолий встал в ворота.

Из трех братьев Рагулиных наиболее мощно выступал Александр, который быстро обратил на себя внимание других тренеров. Например, Анатолия Тарасова из ЦСКА. И в 1962 году Рагулин оказался в этом прославленном клубе, а чуть раньше его призвали под знамена национальной сборной – в конце 1960 года. Правда, дебют молодого хоккеиста едва не закончился провалом. Рагулин играл против сборной Канады, и в середине игры у него сломалось лезвие на одном коньке. Говорить об этом Рагулин никому не стал, поскольку запасных коньков тогда не было и его бы сразу усадили на скамейку запасных. Поэтому играл на одном коньке, не выходя из своей зоны и действуя не слишком изобретательно – как только получал шайбу, тут же отправлял ее подальше от своих ворот. В итоге никто ничего не заметил. И хотя за ту игру Рагулина не хвалили, но в сборной и в ЦСКА оставили.

В январе 1961 года наш герой в составе сборной СССР отправился в товарищеское турне по Швеции. Были сыграны два матча против сборной Швеции, однако Рагулина выставили лишь в одной – последней. Он играл в паре с Александром Трегубовым во втором и третьем звене. Наши победили 3:2.

Спустя два месяца Рагулин отправился с национальной сборной на свой первый чемпионат мира – в Лозанне. Играл в паре со своим одноклубником по ЦСКА Генрихом Сидоренковым. И уже в первой же игре – против сборной США – забил свой первый гол. Больше на том чемпионате Рагулин не забивал. Впрочем, золотая эпоха советского хоккея тогда еще не наступила, поэтому наша сборная заняла в Швецарии всего лишь 3-е место. В следующем году сборная СССР в чемпионате мира не участвовала по причинам политического характера.

Помимо хоккея Александр в те годы успевал еще учиться в Московском областном педагогическом институте, который в те годы был четвертым в мире после Кембриджа, Оксфорда и Гарварда по числу учившихся там чемпионов мира и Олимпийских игр. Рагулин учился старательно, особенно любил анатомию и физиологию.

Рагулин практически сразу вошел в число лучших игроков советского, а затем и мирового хоккея. Обладая богатырским телосложением – рост 185 см, вес 105 кг, – он не строил свою игру лишь на силовом единоборстве и выполнении чисто разрушительных функций. Отличное видение поля, отточенная техника, невозмутимость и рассудительность позволяли ему быть истинным конструктором игры. Овладев шайбой, он моментально точнейшим пасом направлял в атаку партнеров. А сильнейший бросок с синей линии позволял Рагулину нередко добиваться успеха и самому.

В ЦСКА при Анатолии Тарасове тренировки были чрезвычайно изнурительными, но Рагулин всегда подходил к ним творчески – без нужды себя никогда не перегружал. В спортзале, где его товарищи по команде наращивали мышечную массу, тягали штанги, приседали по 100 раз с 20-килограммовыми дисками, он нашел один, 12-килограммовый, и с ним занимался. Все хоккеисты знали, что это «блин Палыча», и не трогали его. К слову, уважительное прозвище Сан Палыч ему придумал лично Тарасов. Рагулина действительно все уважали за его силу и невозмутимость, причем не только товарищи по команде, но и соперники. Последние в играх против ЦСКА всегда старались как можно меньше соприкасаться с Рагулиным, который высился перед своими воротами будто неприступная скала. Достаточно сказать, что, когда ЦСКА тренировался под открытым небом в Архангельском, Рагулин со всего разбега врезался плечом в сосну и после этих ударов шишки сыпались с дерева как град.

По словам самого Рагулина, он в жизни был спокойный, но, когда выходил на площадку, просто зверел. Мог размазать по борту любого, если замечтается. Даже слушок пошел о его жестокости, хотя играть Александр старался всегда по правилам и удовольствия от свалок не получал.

Несмотря на железную дисциплину, царившую в ЦСКА, игроки армейской команды все-таки находили возможность и расслабиться – как тогда говорили, «нарушать спортивный режим». Обычно игроки разбивались на небольшие группки по нескольку человек и на несколько дней становились завсегдатаями лучших столичных ресторанов. Рагулин обычно проводил время с тремя своими партнерами по команде: Кузькиным, Локтевым и Альметовым. Любимый тост был краток: «За нашу победу!» Маршрут был постоянным: сначала зависали в Сандуновских банях, после чего перемещались в находившийся неподалеку ресторан «Узбекистан». Причем иногда даже пили перед решающими матчами, но на игре это совершенно не отражалось – пить в те годы спортсмены умели.

Свою первую золотую медаль в регулярном первенстве страны Рагулин завоевал в 1963 году. В том же году он впервые стал и чемпионом мира в составе национальной сборной – турнир проходил в Стокгольме. С этого момента и началась золотая эпоха советского хоккея.

На том мировом чемпионате Рагулин играл в паре со своим партнером по ЦСКА Эдуардом Ивановым в первом звене (В. Якушев – Альметов – Александров). Это было ведущее звено в нашей сборной. На турнире они забили в ворота соперников 20 шайб (из 50 забитых нами тогда). Рагулин хоть и забил меньше всех – всего 2 шайбы (+ 1 голевая передача), однако сыграл очень надежно, за что и был включен в символическую сборную мира вместе с другим защитником – канадцем Смитом. После этого наш герой еще четыре года подряд будет входить в символические сборные мира на чемпионатах мира. На всех этих мировых турнирах сборная СССР завоевывала золотые медали.

В те годы имя Александра Рагулина было на слуху не только у многомиллионной армии спортивных болельщиков, но и у людей, не имеющих к спорту никакого отношения. Когда Рагулин шел по улице, его, как какого-нибудь знаменитого актера, тут же обступала толпа и буквально не давала прохода, требуя автографов. Были случаи, когда юные девушки из далеких областей страны специально приезжали в Москву, чтобы выйти замуж за Рагулина. Однако молодой хоккеист не спешил с женитьбой, полагая, что еще недостаточно нагулялся. И однажды отказал даже одной миллионерше. Дело было в 1966 году на чемпионате мира в Любляне, где Рагулин был признан лучшим защитником и вошел в символическую сборную мира (он забил 4 шайбы и сделал 2 голевые передачи).

В тот день советские хоккеисты обыграли своих извечных принципиальных соперников чехословаков со счетом 7:1. И сразу после матча в мужскую раздевалку заходит расфуфыренная дама, вся в мехах и бриллиантах, подходит к Рагулину и приглашает его на банкет. «Я не могу, я с ребятами», – ответил обескураженный Рагулин. «Сколько человек?» – спросила дама. «Двадцать». – «Хорошо, приходи с ребятами». И дама назвала самый дорогой ресторан в городе. Но Рагулин на свидание не пошел, поскольку прекрасно понимал, что об этом случае немедленно будет доложено на самый верх. И они всей командой отправились в ближайший ресторан, пусть и менее дорогой.

В феврале 1968 года на зимних Олимпийских играх в Гренобле Рагулин не забил ни одной шайбы и впервые за последние пять лет не был включен в символическую сборную мира. На том турнире он играл в паре с Виктором Блиновым – хоккеистом с весьма трагической судьбой. Он сильно пил и на этой почве подорвал свое здоровье. Спустя пять месяцев после Олимпиады-68 Блинов скончается от инфаркта прямо на тренировке. Но это будет чуть позже. А в Гренобле он, играя в паре с Рагулиным, забил 4 шайбы.

На чемпионате мира и Европы в 1969 году в Стокгольме Рагулин забил всего лишь 1 шайбу и сделал 1 голевую передачу. А год спустя на очередном мировом чемпионате, который проходил в том же Стокгольме, Рагулин и вовсе сыграл «на ноль» – не забил ни одной шайбы и не сделал ни одной голевой передачи. Между тем он играл в паре с Игорем Ромишевским в первом звене (Викулов – Полупанов – Фирсов), и его партнер по защите сделал 3 голевые передачи. Именно поэтому прославленный советский защитник Николай Сологубов в своей книге «Мой друг хоккей» не нашел добрых слов для Рагулина. Однако на защиту нашего героя встал тренер ЦСКА и сборной Анатолий Тарасов, который написал следующее:

«Сологубов весьма критически отзывается о тех же Давыдове и Рагулине. И хотя весь современный хоккей значительно вырос, просто не могли не вырасти ведущие защитники этого хоккея Рагулин и Давыдов, Сологубов считает, что в его время играли лучше.

Нет, дорогой Николай Михайлович! Ты был великолепным мастером, ты умел многое, но, поверь мне, они, твои последователи, умеют не меньше. Им труднее, чем тебе. Вырос общий уровень хоккея, появились десятки классных мастеров и у нас, и за рубежом. То, что умели вчера делать лишь единицы, лишь самые талантливые, сегодня умеют сотни спортсменов…

Рагулин сейчас играет в другой хоккей. Этот хоккей сложнее и проще, рациональнее и экономичнее, чем прежний. И одновременно умнее и тоньше. И все-таки в этом хоккее Рагулин и Давыдов, Ромишевский, Кузькин, Лутченко и Паладьев выделяются своим мастерством…»

Самое интересное, но пройдет всего пара лет после написания этих строк, и именно Тарасов станет виновником того, что карьера Рагулина преждевременно завершится. Впрочем, не будем забегать вперед.

В 1971 году на чемпионате мира и Европы в Швейцарии Рагулин в девятый раз в составе сборной СССР завоевал золотые медали. Он играл в паре со своим партнером по ЦСКА Владимиром Лутченко в первом звене (Викулов – Мальцев – Фирсов) и забросил 1 шайбу (+ 2 голевые передачи).

В феврале 1972 года на зимней Олимпиаде в Саппоро Рагулин пополнил свой медальный иконостас – в третий раз стал олимпийским чемпионом. Правда, голами он на этот турнире не отметился и сделал 3 голевые передачи. Там он играл в паре со своим партнером по ЦСКА Геннадием Цыганковым все в том же первом звене (Викулов – Фирсов – Харламов). В таком же составе это звено предстало и на чемпионате мира и Европы в Праге в апреле 1972 года. Однако там впервые за последние девять лет сборная СССР вынуждена была довольствоваться серебряными медалями. Рагулин сыграл ниже своих возможностей: 0 голов и 0 голевых передач в 10 матчах.

А осенью 1972 года Рагулин участвовал в легендарной Суперсерии против канадских профессионалов. Он опять играл в паре с Цыганковым в первом звене (Викулов – Мальцев – Харламов). Голами наш герой и там не отметился, однако впечатление на канадцев произвел неизгладимое – те его откровенно побаивались.

Канадцы перед матчами были настолько уверены в своей безоговорочной победе, что раструбили на весь мир, что выиграют все восемь матчей. Однако в первой же игре проиграли с разгромным счетом – 3:7. И когда приехали в Москву, где проходила вторая часть Суперсерии, счет игр был не в их пользу: из четырех матчей канадцы сумели победить только в одном. Поэтому злость буквально переполняла профессионалов. И в московской части Суперсерии они устроили настоящую охоту за советскими хоккеистами, пытаясь травмировать их и вывести из игры. Рагулин был одним из немногих игроков советской сборной, который был не против принять вызов канадцев и показать им свою богатырскую силу. Однако тренеры команды специально предупредили его, чтобы он забыл об этом: не ввязывался в драки и бил соперников другим оружием – результативностью. Рагулину пришлось смириться. Но даже смирный Рагулин наводил страх на канадских игроков, и те за редким исключением старались не связываться с ним. А сразу после той Суперсерии дали ему весьма характерное прозвище – Русский Медведь. Как пишет его партнер по сборной Евгений Зимин:

«Александр Рагулин – настоящий русский богатырь, гордость советского хоккея. Когда он выходил на лед, даже самые драчливые канадцы становились смирными, словно овечки. Основательный, рассудительный, серьезный, Александр редко использовал в игре свою силу и мощь. Он делал ставку на технику и выбор тактически верной позиции. Ничто не выводило из равновесия добродушного гиганта. Он никогда не терял голову, не совершал опрометчивых действий и не оставлял на произвол судьбы ворота своей команды. Амплуа Рагулина в обороне – охрана пятачка…»

К лету 1973 года Рагулин считался уже одним из самых титулованных советских хоккеистов. Он был 9-кратным чемпионом страны, 10 раз становился чемпионом мира, 9 раз – чемпионом Европы, трижды брал золото Олимпийских игр.

Сезон 1973 года складывался для Рагулина весьма успешно. Он стал чемпионом страны, выиграл чемпионаты мира и Европы в Москве, пусть и не с самыми лучшими показателями результативности: 0 голов, 1 голевая передача (самый низкий показатель среди всех защитников нашей сборной). В итоге, когда осенью 1973 года начался регулярный чемпионат страны, армейские болельщики, к своему огромному удивлению, обнаружили, что в составе ЦСКА Рагулина уже нет. Сначала думали, что он заболел и выйдет на лед чуть позже, но время шло, а хоккеист на льду так и не появился. А потом выяснилось, что карьера Рагулина в большом хоккее завершена. Причем не по его воле.

Рагулин стал очередной жертвой крутого нрава тренера ЦСКА Анатолия Тарасова. Долгие годы они работали бок о бок в одной команде, но в последнее время их отношения разладились. Титулованный Рагулин, имея не самые высокие игровые показатели, стал все чаще позволять себе нарушения спортивного режима, спорил с Тарасовым даже по самым незначительным поводам. Любой другой тренер не стал бы обращать на это большого внимания, учитывая талант хоккеиста. Но в том-то все и дело, что Тарасов начал сомневаться в таланте Рагулина. И однажды произнес по его адресу классическую фразу: «Я тебя породил, я тебя и убью». После этого героя нашего рассказа вывели из команды и уволили в запас. Он хотел вернуться обратно в команду «Химик», где начинал свою хоккейную карьеру, но тот же Тарасов запретил его туда отпускать. В итоге Рагулина отправили тренировать юных хоккеистов в Детско-юношескую школу ЦСКА. Однако тренера из него так и не получилось. Обиженный на армейское руководство и лично на Тарасова, Рагулин все чаще стал впадать в депрессию, из которой находил только один выход – с помощью алкоголя. Из-за этого вскоре распалась его первая семья.

В первый раз Рагулин женился в пору расцвета своего спортивного таланта – в 60-е. Его женой стала киноактриса Людмила Карауш, известная по ролям в таких фильмах, как «Стряпуха», «Песочные часы», «Стучись в любую дверь», «Академик из Аскании». Их знакомство состоялось на одной из вечеринок, куда Людмила пришла вместе со своей подругой. Именно она и познакомила ее с Рагулиным, который был другом ее мужа. Хоккеисту актриса понравилась с первого взгляда, и он практически с ходу предложил ей руку и сердце. Но та долго сомневалась, поскольку только недавно развелась с предыдущим мужем и имела на руках маленького ребенка. К тому же некоторое время назад у нее уже был один роман с известным спортсменом – шахматистом Тиграном Петросяном, который ни к чему серьезному так и не привел. Короче, Людмила не решалась принимать предложение Рагулина. Но он оказался мужчиной настойчивым: так искренне ухаживал за Людмилой и хорошо относился к ее дочке Наташе, что ее сердце в итоге дрогнуло. Они поженились, и в этом браке вскоре родился сын Антон.

Первые несколько лет молодые жили прекрасно, их отношениям многие завидовали. Но после того как Рагулин повесил коньки на гвоздь, все испортилось. Бывший хоккеист стал выпивать, все чаще пропадал из дома. Вспоминает Людмила:

«Его славу хотел разделить с ним каждый встречный, и Саша не всегда мог отказывать, все чаще приходил домой навеселе, у нас с ним начались конфликты. Постепенно его, доверчивого и простодушного, стали использовать в своих целях не совсем честные и порядочные люди. Все его неприятности ложились только на мои плечи. Жизнь превратилась в кошмар. Я и близкие друзья Рагулина долго боролись за него, как могли пытались спасти Сашу, но его пристрастие к алкоголю оказалось сильнее… Мы с ним развелись, прожив вместе почти двадцать лет…»

Со своей второй женой Рагулин познакомился в начале 80-х, когда его отправили в Новосибирск тренировать тамошних молодых хоккеистов. Но тренерская работа у Рагулина и там не пошла, даже едва не привела его в тюрьму по обвинению в финансовых злоупотреблениях. Зато там он нашел свою вторую жену – работницу гостиницы Ларису. Он привез ее в Москву, прописал в квартире своей матери. Но этот брак продлился всего несколько лет и закончился разрывом. Рагулин ушел в никуда, оставив жене квартиру, а с собой забрав только комплект своих золотых спортивных медалей.

Все эти неурядицы сильно подтачивали здоровье Рагулина – у него случилось два инфаркта. В начале 90-х у нашего героя появился шанс уехать жить в США, куда его звала одна страстная поклонница его спортивного таланта – бывшая уроженка СССР, перебравшаяся жить в Америку. Рагулин съездил к ней пару раз, пообещал жениться, однако потом вдруг передумал. Видно, понял, что жить без своей родины не сможет. А потом судьба послала ему новое испытание. Будучи одним из руководителей Ассоциации ветеранов хоккея, Рагулин положил все деньги этой организации в печально знаменитую фирму «Властелина». И едва их не лишился. Но буквально за день до ареста руководительницы этой фирмы Соловьевой Рагулин приехал в офис фирмы и сумел забрать все деньги обратно. Если бы этого не случилось, он вполне мог бы наложить на себя руки, как это делали тогда многие жертвы финансовых пирамид.

Летом 1991 года судьба послала Рагулину неожиданную встречу, которая круто изменила его жизнь к лучшему. 1 июня он познакомился со своей третьей, и последней, женой – Ольгой. Он тогда жил в Красногорске, а Ольга работала там начальником отдела в администрации механического завода. Спустя год молодожены переехали жить в кооперативную квартиру близ железнодорожной станции Каланчевская. Это был престижный дом, где соседом Рагулиных был известный актер Юрий Соломин. Но Рагулину быстро разонравилось его новое место проживания, и они с женой вскоре переехали туда, где бывший хоккеист провел лучшие годы своей спортивной карьеры – в район метро «Сокол», неподалеку от Дворца спорта ЦСКА. Именно оттуда в середине ноября 2004 года Рагулина забрали в госпиталь, откуда живым он уже не вернулся.

Несмотря на два инфаркта, Рагулин свято верил в свое долголетие. На это были причины: его мама прожила 85 лет, а бабушка – 91. Однако в 2003 году, после очередной проверки в 6-м госпитале в Химках, врачи настоятельно порекомендовали Рагулину поберечь сердце и не менее двух раз в год ложиться на профилактическое обследование. Однако спортсмен эти рекомендации нарушал. В мае 2004 года он лег в госпиталь (и то после настоятельных уговоров своей жены), а вот уже в октябре ложиться наотрез отказался.

В тот роковой день 17 ноября Рагулину стало плохо еще ночью. Но он не разбудил жену, а только принял таблетки. Однако они не помогли, и спустя несколько часов самочувствие Рагулина ухудшилось. В госпиталь его повезли друзья. По дороге он попросил свернуть с трассы и заехать к его сыну от первого брака Антону, который с женой и двумя дочками снимал квартиру на «Соколе». Но дома оказалась только жена Антона, у которой Рагулин попросил валокордин. Вскоре приехал Антон и повез отца в госпиталь. Когда приехали, сын побежал за коляской, но Рагулин от нее отказался и сам дошел до приемной. А спустя семь часов прославленный хоккеист скончался.