Текст книги "Ефремовы. Без ретуши"

Олег
«Современник» – начало

Итак, еще будучи актером ЦДТ, Ефремов становится руководителем театра-студии (нормальным театром он станет в 1964 году) под названием «Современник». Это был первый в послевоенной истории страны театр, рожденный свободным творческим объединением группы единомышленников и сумевший отстоять себя как целостный художественный коллектив. Возник он не случайно, а на волне той самой «оттепели», которую задумал еще Сталин. Правда, проживи он еще пяток-другой лет, вряд ли эта «оттепель» приобрела бы столь либеральные очертания и заложила бы основы к будущему разрушению СССР. Думается, и «Современник» вряд ли бы стал тем театром, каким его сделал Ефремов, опираясь на антисталинизм того времени. Именно это время и родило на свет тот спектакль, с которым дебютировал «Современник», – «Вечно живые» Виктора Розова. Но расскажем обо всем по порядку.

Как мы помним, Ефремов с 1949 года был преподавателем в Школе-студии МХАТа. Сам Художественный театр в те годы уже переживал кризис идей. Как итог: в начале 50-х билеты во МХАТ уже продавали в нагрузку к оперетте или цирку. Как писала критик И. Соловьева о молодых актерах МХАТа, пополнивших труппу в конце 40-х:

«Набиравшие сценический опыт во «Второй любви» Елизара Мальцева, в «Чужой тени» К. Симонова, в «Заговоре обреченных» Н. Вирты, в «Зеленой улице» А. Сурова, в «Залпе Авроры» М. Чиаурели и М. Большинцова, молодые актеры приучались к органичности без заботы о правдивости. Органичность без правдивости, органичность в лжи – поругание души МХТ, извращение его наследственной техники. Для тех, кто втянулся, возврата в общем-то нет…

Репертуар строился так, что каждый спектакль не замечал соседства, тем более не рассчитывал на него, на какую-то перекличку нравственных и художественных мотивов, на какое-то развитие мыслей, взглядов на жизнь или искусство. К постановкам нередко привлекались непрофессиональные режиссеры – ведущие актеры театра. МХАТ терял зрителя, тем не менее, превращенный еще в конце 1930-х годов в эталон и образец для подражания, он по-прежнему оставался вне критики, что усугубляло ситуацию…»

XIX съезд КПСС (октябрь 1952 года) как раз намечал контуры будущей перестройки советской идеологии (в том числе и в области театра: например, были сняты табу с сатирических пьес М. Салтыкова-Щедрина, В. Маяковского и др.). Но Сталин умер, и эта перестройка приняла несколько иные формы, чем планировалось при живом «вожде народов». Началось постепенное освоение тем, которые ранее считались запретными. Эти темы особенно манили молодежь, а она всегда настроена революционно. Именно на такую молодежь и решил опираться Ефремов, который и сам ходил в молодых (в 1955 году ему исполнилось 28 лет). У Ефремова и его единомышленников возникает идея о собственном театре-студии, который бы «реанимировал» устаревший МХАТ. Среди этих единомышленников были: Галина Волчек (некоторые утверждали, что она в ту пору была возлюбленной Ефремова) и Игорь Кваша (оба они в 1955 году окончили Школу-студию МХАТа, курс А. Карева и Е. Морес), Лилия Толмачева (бывшая супруга Ефремова, которая тогда работала в Театре имени Моссовета), Виктор Сергачев (в 55-м он учился на четвертом курсе Школы-студии МХАТа, курс П. Массальского), Евгений Евстигнеев (однокурсник Сергачева) и Олег Табаков (самый молодой из «шестерки» – ему было 20 лет, он учился на третьем курсе Школы-студии, курс В. Топоркова).

Была выбрана соответствующая пьеса – «Вечно живые» В. Розова. По тем временам – пьеса-бомба. Почему? В ней впервые в советской драматургии главным героем была девушка (Вероника), которая, проводив любимого человека на фронт, не смогла его дождаться – получив известие, что он пропал без вести, она очень быстро выходит замуж за его двоюродного брата, который оказывается подлецом. Отметим, что пьеса была написана в разгар войны – в 1943 году в Костроме, но тогда так и не вышла на подмостки, запрещенная цензурой. По словам В. Розова: «Я отнес пьесу в ЛИТ, где получил милый отказ. Старичок – работник ЛИТа – сказал: «Читал, товарищ Розов, вашу пьесу, плакал, но запрещаем». Я ушел довольный, так как старичок плакал».

Самое интересное, но в начале 50-х пьеса все-таки была поставлена – в Костромском театре. А потом она попала в руки Ефремова, который, как мы помним, был знаком с Розовым еще по его спектаклям, шедшим на сцене ЦДТ («Ее друзья», «Страницы жизни»). Именно «Вечно живых» Ефремов и решил поставить в 1955 году, положив его в основу своего будущего театра. Причем Розов специально несколько переработал пьесу, сняв мелодраматические акценты, оказавшиеся неуместными в постановке Ефремова. Вот как выглядел сюжет этой легендарной пьесы.

Ее действие начиналось в Москве 3 июля 1941 года, когда по радио передают сообщение Совинформбюро: «Наши войска ведут упорные бои»… Борис Бороздин, несмотря на бронь, уходит добровольцем на фронт, заявив: «Если я честный, я должен». Причем уходит он накануне 18-летия своей невесты Вероники Богдановой, которую он зовет Белкой. Борис оставляет ей в подарок игрушку – белку с орешками, под которыми спрятана записка; но Вероника, сохраняя даже орешки как память о Борисе, записку не находит.

Вскоре Борис на фронте пропадает без вести, а Вероника, потеряв родителей и кров, с отчаяния выходит замуж за двоюродного брата своего возлюбленного – Марка, но этот брак не становится для нее утешением. В то время как одни сражаются на фронте или круглосуточно оперируют раненых, как отец Бориса – доктор Бороздин и его дочь – Ирина, другие умудряются наживаться на общей беде. В доме Монастырской собирается «избранное общество» – люди, прекрасно приспособившиеся к войне. В этом доме бывает и Марк, влюбленный в Монастырскую: посредственный пианист, он всеми правдами и неправдами откупается бронью от призыва в армию. Он дарит Монастырской игрушку Вероники, и таким образом находится записка Бориса, которая побуждает Веронику решительно порвать с Марком.

К Анне Михайловне Ковалевой, в доме которой в эвакуации живут Бороздины, приезжает в отпуск по ранению сын Владимир; не догадываясь о том, кто его соседи, он рассказывает о своем однополчанине Борисе, который свою любимую девушку называл Белкой, – от него Бороздины узнают, что Борис погиб на фронте.

После эвакуации Бороздины возвращаются в Москву, с ними Анна Михайловна и Володя. Марку дают понять, что его присутствие в доме нежелательно. Володя влюблен в Веронику, но она просит его не требовать от нее ответа: она все еще помнит Бориса и любит его. За окнами начинается салют в честь перехода советских войск через германскую границу.

Самое интересное, но руководство МХАТа не захотело, чтобы эта пьеса попала на его подмостки (видимо, понимало ее «взрывоопасность»). Но выручил Ефремова и К^о их педагог по Школе-студии Виталий Яковлевич Виленкин. Он уговорил мхатовских «стариков» разрешить молодым артистам репетировать по ночам на сцене Школы-студии. И дело завертелось. Будущие современниковцы работали как одержимые, до трех-четырех часов утра, а если и этого времени не хватало, тогда они шли к кому-нибудь домой, закрывались на кухне и еще раз, вполголоса, чтобы не разбудить домочадцев, оттачивали очередной отрывок пьесы. Спали как придется – урывками, после чего шли работать в свои театры.

В этом спектакле Ефремову досталась главная роль – Борис. Пяти его единомышленникам выпало сыграть следующих героев: Г. Волчек перевоплотилась в Нюрку-хлеборезку, И. Кваша – во Владимира, Л. Толмачева – в Ирину, В. Сергачев – в Анатолия Кузьмина (сослуживца Бориса), Е. Евстигнеев – в Николая Николаевича Чернова (администратора филармонии), О. Табаков – в Мишу (студента).

На остальные роли были приглашены следующие актеры: Михаил Зимин (актер МХАТа) – Федор Иванович Бороздин, Светлана Мизери (супруга Зимина, в 1955 году окончила Школу-студию МХАТа, курс А. Карева и Е. Морес) – Вероника, Любовь Студнева (актриса Ленинградского ТЮЗа) – Варвара Капитоновна, Галина Степанова (актриса ЦДТ) – Анна Михайловна Ковалева, Николай Пастухов (актер Театра Советской армии) – Степан (товарищ Бориса), Елена Милиотти (первокурсница Школы-студии МХАТа) – Даша (сослуживица Бориса), Лариса Качанова (третьекурсница Школы-студии МХАТа) – Люба (сослуживица Бориса), Антонина Елисеева (актриса ЦДТ) – Антонина Монастырская, Карина Филиппова (второкурсница Школы-студии МХАТа) – Варя (работница мыловаренного завода).

В 1955 году шли репетиции «Вечно живых», а 15 апреля следующего года, спустя полтора месяца после XX съезда КПСС (кстати, тогда же «Вечно живые» вышли и в Ленинграде, в драматическом Театре имени В. Ф. Комиссаржевской, где в роли Вероники блистала Эмма Попова). Как вспоминают очевидцы:

«Спектакль шел на крохотных учебных подмостках на площади Маяковского в полночь. Зрителями первого спектакля от «Студии молодых актеров» стали студенты московских вузов. Закончился спектакль около четырех часов утра. Когда актеры ушли в гримерку, из зала прибежал человек: «Срочно все идите в зал! Там люди отказываются расходиться! Они хотят говорить с вами, обсуждать спектакль!» Артисты вернулись в зал. Зрители горячо поддержали студийцев: «Вы не должны расходиться, потерять друг друга!!! Это будет театр нашего поколения!!! Вы должны его создать во что бы то ни стало!»

Те, кому посчастливилось видеть первые спектакли студии, говорили об этом с восторгом. В стране началась «оттепель». Академический театр этого времени не готов был разговаривать со своим зрителем. «Студия молодых актеров»[4]4
  Так тогда назывался будущий театр «Современник».


[Закрыть] в этом диалоге, по сути, существовала. Критики моментально обрушились на нее. Обвиняли в инакомыслии, в искажении смысла событий. Но билеты расходились, едва поступив в продажу, и за три часа до спектакля купить билеты в театр можно было только по тройной цене. Поход в Москве в «Современник» стал знаком культуры и интеллигентности…»

После этого успеха директор МХАТа Александр Васильевич Солодовников разрешил по выходным играть спектакль на сцене филиала театра – на улице Москвина.

Женщины Олега
От Галины Волчек к Ирине Мазурук

Как уже говорилось, в период зарождения «Студии молодых актеров» Олег Ефремов «крутил любовь» со своей единомышленницей – Галиной Волчек. Далеко не красавицей, но зато дочерью известного кинематографиста – оператора и режиссера Бориса Волчека (1905), трижды лауреата Сталинской премии. Как оператор он снял такие фильмы, как «Пышка» (1934), «Тринадцать» (1936), «Ленин в Октябре» (1937), «Ленин в 1918 году» (1939), «Мечта» (1941), «Человек № 217» (1944), «Белый Клык» (1946), «Русский вопрос» (1947), «Секретная миссия» (1950), «Опасные тропы» (1954), «Убийство на улице Данте» (1956). Матерью Галины тоже была киношница – сценаристка Вера Маймина. Да и жила семья в «киношном» доме – их соседями были режиссеры Юлий Райзман и Михаил Ромм.

В годы войны семейство Волчек проживало в Свердловске и Алма-Ате, куда была эвакуирована студия «Мосфильм». Когда Галине исполнилось 13 лет (1946), ее родители расстались, и девочка осталась жить с отцом. Вскоре из общеобразовательной школы она уходит в экстернат. Потом вопреки пессимистическим прогнозам родных и друзей 16-летняя Галина поступает сразу в два театральных училища – Щукинское и Школу-студию МХАТа. В первое ее затащила мама, Вера Исааковна, хотя сама Галина всегда мечтала учиться в Школе-студии. В итоге ее взяли в оба училища и она выбрала последнее. Там ее преподавателем был Олег Ефремов. Но мыслей вскружить ему голову у Волчек не было – у нее тогда был роман со студентом-международником из МГИМО, который дружил с ее отцом. Кстати, на курсе Волчек была самой юной, но из-за внешности и поведения (она уже курила) ее считали старше ее лет. И даже шептались, что она уже успела сделать… аборт. Хотя никакого аборта у нее тогда еще не было. Просто она так себя держала – как опытная и все повидавшая дама.

Но отношения с Ефремовым ничем серьезным закончится не могли, и это было понятно сразу. Но обоих связывала общая работа – репетиции спектакля «Вечно живые» и мысль о создании собственного театра-студии. А потом на горизонте Волчек появился человек, связь с которым сулила куда более прочную перспективу. Это был третьекурсник Школы-студии МХАТа, входивший в их современниковскую «шестерку», – Евгений Евстигнеев. Именно за него Волчек и вышла замуж, приведя его в дом отца на Полянке. А Ефремова, чтобы он не горевал по женской ласке, познакомила со своей подругой – 18-летней Ириной Мазурук (то же самое Волчек проделает и с другим коллегой по «Современнику» – Игорем Квашой, познакомив его со своей подругой Таней Путиевской, которая в итоге станет его женой). Что касается Ирины Мазурук, то она, как и Волчек, тоже была дочерью известного человека. Только не из среды творческой богемы. Отцом девушки был «сталинский сокол» – летчик Илья Павлович Мазурук (1906), который в 1937 году в качестве командира самолета ТБ-3 участвовал в высадке первой дрейфующей научной станции «Северный полюс—1», которую возглавлял Иван Папанин. За мужество и героизм, проявленные при выполнении этого задания, 27 июня 1937 года Мазуруку было присвоено звание Героя Советского Союза (он был седьмым по счету) с вручением ордена Ленина.

Женой «сталинского сокола» в ту пору была Виктория Юрьевна Мазурук, которая в 1936 году и родила ему дочь Ирину. Чуть позже Виктория Юрьевна рассталась с летчиком и вышла замуж за писателя Вадима Кожевникова (будущего автора бестселлера «Щит и меч»). Дочь Ирину мама забрала с собой, а жили они то на даче в Переделкине, то в квартире в Лаврушинском переулке. В 1947 году Ирина снялась в своем единственном фильме – «Мальчик с окраины» (роль – Лида в детстве).

В 1953 году Ирина окончила десятилетку и поступила на сценарный факультет ВГИКа. Вышла замуж за сверстника, но этот брак быстро закончился. Во время учебы она познакомилась с Ефремовым, с которым ее свела Волчек (Ирина дружила с женой Игоря Кваши, Татьяной Штейн, и через нее познакомилась с Волчек). Роман закрутился стремительно, благо Ефремов был легок на это дело, успевая менять женщин как перчатки (как пел герой Михаила Жарова в кинотрилогии о Максиме). Кстати, откуда пошло это выражение? В начале XIX века в Англии были сформулированы правила для «идеального джентльмена», согласно которым перчатки надо было менять шесть раз в день! Отсюда и произошло выражение «менять что-либо как перчатки».

На тот момент Ефремов был официально женат на Лилии Толмачевой, но, как мы помним, они с 1952 года уже не жили вместе. Поэтому ничто не мешало нашему герою жениться во второй раз. Несмотря на то что официально молодые не расписывались, свадьбу они все равно сыграли. В тот день на улице бушевал жуткий ливень (дело было в 1956 году), что, согласно старой примете, сулило удачный брак. Но в случае с Ефремовым эта примета в итоге не сработает.

Молодые поселились в коммунальной квартире родителей невесты в Лаврушинском переулке, но вместе практически не жили. Ефремов, который именно тогда стал создавать «Современник», буквально днями и ночами пропадал на репетициях. Дело дошло до того, что Ирина… стала писать мужу письма. А весной 1957 года она забеременела. Когда Ефремов узнал об этом, он стал настаивать на аборте. Что и понятно: жили они в тесноте, денег не было, работы выше крыши. Однако врачи предупредили, что у Ирины в результате предыдущей внематочной беременности осталась одна труба, и рисковать было нельзя. В итоге в ноябре на свет появилась дочь Настя. Послушаем ее рассказ:

«Мама была неординарной женщиной. Как я теперь понимаю, вероятно, по уровню дарования она не уступала папе. Окончив сценарный факультет ВГИКа, она писала рассказы, публиковалась, стиль ее был безупречен. Говорят, по ее сценариям до сих пор учат студентов. Конечно, она вращалась в литературно-театрально-богемных кругах. Было тогда в Москве такое популярное место – Коктейль-холл, где собирались после спектаклей, обсуждали премьеры, знакомились… Посещать это место было модно. Сохранилось письмо, в котором мама пишет другу, уезжавшему на время из Москвы: «Пока тебя не было, произошли два события – закрыли Коктейль-холл, и я вышла замуж за Олега Ефремова».

Сказать, что Олега Николаевича хорошо приняли в семье мамы, – ничего не сказать. Его просто обожали и прощали ему все! Когда уже родилась я и мама возилась со мной, папа, придя домой, иногда нетрезвый, шел к теще, чтобы попросить ее что-нибудь приготовить. И говорил ей так: «Ну что, жена модного писателя, пошли говорить за искусство». И бабушка надевала шелковое кимоно и бежала с ним на кухню. Папино обаяние было совершенно непреодолимо!..

У папы было много женщин. В результате стала изменять и мама. Нет, это была не месть – как всякой женщине, ей просто нужны были внимание, ласка. Ну что за жизнь, когда муж вроде бы есть, а на самом деле его нет?! Мне вообще кажется, что они изначально не любили друг друга. Это была просто влюбленность. Однажды по рассеянности мама оставила на супружеской кровати подробнейшее, на 15 страницах, письмо бабушке о своем очередном романе. Естественно, его обнаружил и прочел папа. В следующий раз он застал ее уже с кавалером, и потом они втроем выпивали на кухне, обсуждая, как жить дальше. Тогда-то мама и поняла, какой Ефремов великий режиссер. Сначала отец провозгласил: «Ну, раз вы любите друг друга, живите вместе, пожалуйста». Дальше последовала мхатовская пауза, после которой Олег Николаевич «трагически» воскликнул: «Настю – не отдам!» Понятно, что ему было не до меня, но сделать такой режиссерский ход мог только он!..»

Отмечу, что дочь Ефремова стала вторым ребенком, рожденным в среде актеров «Современника». Первым был сын Игоря Кваши и Татьяны Путиевской (последняя, кстати, была подругой Ирины Мазурук) – Володя. Затем родились дети у Олега Табакова и Людмилы Крыловой (Антон), Галины Волчек и Евгения Евстигнеева (Денис).

И еще. Ирина Мазурук прекрасно была осведомлена о том, что ее возлюбленный имеет на стороне связь с другой женщиной – Ниной Дорошиной. Но ничего не могла с этим поделать. А может, просто было недосуг этим заниматься. Хотя однажды некая попытка была ею сделана.

Однажды она пришла в «Современник» и встретила там Дорошину. Та ей радостно: «Привет, Ириш!» А в ответ получила: «Знаешь, Нин, ты бы со мной не здоровалась, у меня рука-то тяжелая». Но Дорошина была хорошей актрисой – засмеялась и весело сказала: «Хорошо!» После чего поцокала каблучками по коридору.

Вообще, чтобы удержать возле себя Ефремова, надо было предпринять титанические усилия, на что Ирина по молодости лет оказалась неспособна. Она должна была бы полностью раствориться в Ефремове, наплевав на собственную жизнь и карьеру. Но она была слишком молода для этого. Поэтому Ефремов и в этом браке был предоставлен самому себе. Дело доходило до смешного. Вот как об этом рассказывает их дочь Анастасия: «Одевался отец лет до пятидесяти ну просто чудовищно! Особенно в молодости, когда еще жил с моей мамой. Иногда даже из театра звонила Галина Волчек и отчитывала маму: «Ирина, ты обалдела? Ты вообще хоть смотришь, в чем он выходит?» А папа мог запросто прийти на репетицию в разных носках, в коротких штанишках, домашней рубашке. Много лет на выход у него был один рыжий костюм, который я ненавидела. Это единственная его вещь, которую я потом выбросила… Ему было совершенно все равно, как одеваться и уж тем более что там у него дома. Какие там стенки, какая посуда? Да у него лампы висели без абажуров и занавесок на окнах не было, мебели не хватало…»

Олег
Кинематограф

Мимо такого талантливого актера, как Олег Ефремов, никак не мог пройти советский кинематограф. Тем более тогда, в 50-х годах, когда в советском искусстве наступила новая эпоха – приход в искусство молодого послевоенного поколения. А первым фильмом с участием Ефремова суждено было стать современной драме «Первый эшелон», посвященной освоению целинных земель.

Чтобы привлечь молодежь на целину, советское искусство всеми возможными способами популяризировало это дело – кинематограф наладил выпуск документальных и художественных фильмов на эту тему («Первый эшелон», «Это начиналось так», «Иван Бровкин на целине», «Аленка» и др.).

В «Первом эшелоне» («Мосфильм») речь шла о том, как в один из степных районов Казахстана прибывает по комсомольским путевкам отряд молодежи. Суровые морозы и потоки весенней грязи, изнуряющая работа не по специальности усложняют и без того трудную жизнь прибывших, но не могут помешать молодым ребятам радоваться жизни. На фоне этих трудностей развивается трогательный роман секретаря комсомольской организации Алексея Узорова и трактористки Анны. Роль Узорова и досталась Ефремову. Причем режиссер Михаил Калатозов пошел на определенный риск, назначив на роль положительного героя актера без привычных внешних данных. Поэтому он честно сказал Ефремову перед началом съемок: «Я пошел на риск, взяв на эту роль некрасивого актера. Но я надеюсь на твое обаяние». И режиссер не ошибся.

Кстати, тот экранный роман, который разыгрывали в кадре Ефремов и Извицкая, вполне мог бы вылиться и за пределы съемочной площадки, но этого не случилось. Дело в том, что Изольда Извицкая на тот момент уже вышла замуж за актера Эдуарда Бредуна и тот тоже снимался в этом фильме – играл роль Генки Монеткина. Но Ефремов не был бы Ефремовым, если бы и там, на целине, не нашел себе пару – молодую актрису Нину Дорошину (1934), которая от любви к нему буквально потеряла голову. Она тогда окончила третий курс Театрального училища имени Щукина, и это был ее дебют в большом кинематографе (как и у Ефремова). Впрочем, про этот роман речь у нас еще пойдет чуть позже.

Отметим, что в «Первом эшелоне» дебютировала еще одна актриса – Татьяна Доронина из ленинградского БДТ. Много позже она будет работать с Ефремовым в МХАТе, а также снимется вместе с ним в культовом фильме «Три тополя на Плющихе». А при разделе МХАТа возглавит отколовшуюся половину – МХАТ имени М. Горького. Но подробный рассказ об этом нас тоже ждет впереди.

Режиссером фильма «Первый эшелон», как уже говорилось, был Михаил Калатозов. Тот самый, который следом снимет свою самую легендарную картину – «Летят журавли», в основу которой будет положена все та же пьеса В. Розова «Вечно живые». Видимо, и приглашение на главную роль в «Эшелон» Олега Ефремова было не случайным. Не случись этого, глядишь, Калатозов и не снял бы свою версию розовской пьесы.

Но вернемся к киноролям Олега Ефремова.

Особенно «урожайным» на этот счет выдался у него 1957 год, когда он снялся сразу в четырех фильмах. Причем если одна роль у него была эпизодическая («Саша вступает в жизнь»), то три другие – центральные. Расскажем о каждой из них подробно.

В фильме Адольфа Бергункера «Рядом с нами» («Ленфильм») Ефремов снова исполнил роль секретаря райкома комсомола. И опять это было кино из современной жизни. Согласно сюжету, два героя – инженер (Леонид Быков) и журналист (Иннокентий Смоктуновский) – приехали на один из заводов Алтая. На заводе все отношения складываются вокруг сомнительной славы токаря Яши Миловидова (Георгий Юматов) и обманутой девушки Антонины (Клара Лучко). Вновь прибывший редактор газеты и новый мастер производства вступают в профессиональный конфликт с прославленным токарем – себялюбцем и карьеристом…

Кстати, в этом фильме опять вместе с Ефремовым снималась Нина Дорошина – она исполняла роль секретаря комсомольской организации завода Любы Звонаревой. Думается, это не было случайным совпадением. Таким образом они получили возможность вновь встретиться за пределами Москвы – на этот раз в Ленинграде. И это происходило в тот момент, когда гражданская супруга Ефремова Ирина Мазурук уже была беременна (как мы помним, дочь Анастасия родится в ноябре 1957 года, а премьера «Рядом с нами» состоится 6 января 1958 года).

Следующим фильмом Ефремова, датированным 1957 годом, стала лента «Рассказы о Ленине» Сергея Юткевича. Она снималась на «Мосфильме», и в ней герой нашего рассказа исполнял роль из разряда исторических – руководителя ВЧК Феликса Эдмундовича Дзержинского. Напомним, что отец Ефремова служил когда-то в ГУЛАГе, а сам Олег Николаевич тоже мог быть на хорошем счету у чекистов, как и Сергей Юткевич, который восемь лет служил в Ансамбле песни и пляски НКВД.

Впрочем, все лавры за тот фильм достались не исполнителю роли Дзержинского, а другому актеру – Михаилу Штрауху, воплотившему на экране образ В. И. Ленина. Актер был удостоен премии МКФ в Карловых Варах, почетного диплома Всесоюзного кинофестиваля (вместе с С. Юткевичем) и, наконец, Ленинской премии в 1959 году.

Еще одна мосфильмовская картина с участием Олега Ефремова – «Трудное счастье». Правда, роль была небольшая – безымянный рыжий парень, убивший кулака-эксплуататора и мечтающий попасть в Красную армию. Это была драма Александра Столпера из цыганской жизни. Речь в ней шла о судьбе юноши-цыгана Коли Нагорного. Эту роль исполнил Михаил Козаков, который на тот момент уже два года как был… агентом КГБ. По его же словам:

«Началось это знакомство[5]5
  С КГБ.


[Закрыть] с милиции, потом выше, выше, выше, и, наконец, вопрос был поставлен ребром: «Вы советский человек? Мы вам слово даем, что стучать на своих не будете, – вы нам нужны для другого». Слово они сдержали… Благами не осыпали и денег не платили, но намек был: «Будешь посвободнее, чем другие». Это тоже сработало…

Меня завербовал американский отдел. Первое задание, кстати, было весьма непростое – для начала мне поручили переспать с американской журналисткой Колетт Шварцебах. Она работала в «Вашингтон пост». Красива была. Я в нее просто влюбился. Дело было в Сочи. Именно там я ей во всем и признался, хотя было страшно. Открылся ей, кто я, что делаю в Сочи, и решил, что на этом все, поскольку не выполнил то, чего от меня ждали. Хотя меня инструктировали, как себя нужно вести, и даже деньги давали. Иначе на какие шиши я мог бы водить ее по ресторанам? Даже костюмы чужие выдали. Но я с ней так и не переспал. Неудачный Штирлиц из меня получился…»

В некоторых словах «театрально-киношного Штирлица» можно усомниться. Например, в таких: «Благами не осыпали и денег не платили…» Однако в 1959 году Козаков, еще не обладая никакими званиями, сумел каким-то образом купить себе отдельную квартиру и автомобиль «москвич». В СССР такие блага считались престижными и просто так на голову не сваливались. Поэтому можно предположить, что руку к этому приложила Лубянка, чтобы ее агент не чувствовал себя в чем-то обделенным. И это несмотря на то, что свое первое задание агент Козаков провалил. Но первый блин, как известно, всегда выходит комом. В КГБ это, видимо, учли и решили не ставить на агенте Козакове крест – верили в его перспективы. Как итог: в том же 1959 году Козаков был принят и в театр «Современник», который за год до этого из студии Художественного театра под названием «Студия молодых актеров» превратился в театр-студию «Современник», обретя тем самым официальный статус. И с этого момента туда стали прокладывать дорожку иностранные дипломаты и бизнесмены, для которых новый театр стал модным. Не потому ли чекисты отрядили туда своего агента Михаила Козакова – чтобы работать в гуще иностранцев? Вот и он сам рассказывал о том же: «Вторая история была связана точно с разведчиком, который был в Москве. И тут я слегка помог, каюсь… Мне дали задание: «поработать» с секретарем американского посла, который тянулся к «Современнику», – пригласить его домой. Не я единственный в этом участвовал, но грех был: его напоили, вытащили какие-то документы – словом, скомпрометировали, и он вынужден был из Союза уехать. Что поделаешь – так наши бдительные органы противостояли американской разведке…»

Обратим внимание на слова «Не я единственный в этом участвовал» – видимо, в операцию были вовлечены еще несколько актеров «Современника», а то и сам его главный режиссер. Впрочем, это только догадки, которые для одних имеют под собой основания (учитывая хорошие отношения Ефремова с властью), а для других не имеют (и поэтому выглядят кощунственно). А вот что говорил М. Козаков: «Коллег, тоже работавших на КГБ, я знаю, но никогда не назову их фамилии. Причем среди них есть популярные актеры, и не только актеры…»

Кстати, следом за ролью Ф. Дзержинского Ефремов сыграл роль диаметрально противоположную – дезертира и спекулянта Сеньку Радунского в фильме режиссера с «Мосфильма» Леонида Трауберга «Шли солдаты». Действие фильма разворачивалось в октябре 1917 года, когда русские и немецкие солдаты, измученные трехлетней войной, начали брататься. Но офицерские пули расстреляли братающихся. Оставшиеся в живых – Илья (Андрей Петров), Матвей (Сергей Бондарчук), медсестра Ольга (Эльза Леждей) и немецкий солдат Якоб (Эраст Гарин) – поклялись перед павшими солдатами дойти до Петрограда и добиться мира для всех…

В этом фильме Ефремов вновь встретился на одной съемочной площадке с Татьяной Дорониной – у нее была роль деревенской девушки Христи. Здесь же играла и Галина Волчек (медсестра в ресторане).

Между тем в год выхода фильма на экраны страны Ефремов снялся в главной роли в другой картине. Но теперь это была роль положительная – опытный агент угрозыска Ульян Григорьевич Жур в картине опять же мосфильмовского режиссера – Владимира Герасимова – «Испытательный срок» по повести П. Нилина. И здесь партнером Ефремова снова оказался один из актеров «Современника» – на этот раз Олег Табаков, исполнивший роль Саши Егорова, который по комсомольской путевке направлен для работы в уголовный розыск.

Как пишет критик А. Федоров:

«Действие фильма «Испытательный срок» происходит в 1923 году. Саша Егоров (Олег Табаков) и Сергей Зайцев (Вячеслав Невинный) получают «распределение» в уголовный розыск, под начало следователя Жура (Олег Ефремов). Напористо-лихой Серега пытается учить тихого интеллигентного Сашу жизни: дескать, подозревать нужно всех подряд, и никому нельзя верить. Тот, само собой, не соглашается… Словом, первый следует железной логике: лес рубят, щепки летят. А другой – пытается остаться «абстрактным гуманистом»…

В фильме воспроизводится стандартный набор кинематографической «фактуры» начала 20-х: пыльные улочки и тумбы с обрывками афиш, фигуры людей в тужурках и телогрейках, толпящихся в очередях за хлебом и сахарином… «Испытательный срок» не поражает режиссерским и операторским умением выстроить композицию кадра, удивить острым ракурсом. Фильм поставлен просто, добротно и скромно. С любовью к актеру, обстановке, быту. Это не детектив, а драматическая история столкновения двух мировоззрений.