Текст книги "Пулеметчики. По рыцарской коннице – огонь!"

Глава VI. Полк из Норфолка затерян в холмах

Мы галопом до упаду мчимся вдаль легко и резво, без преград… Повернуть бы, да отрезан путь назад…

Х. Манрике

Пока лейтенант Гастингс разведывал местность, а личный состав занимался обустройством обороны и прочими хозяйственными заботами, полковник Бошамп пытался разобраться в том, что же все-таки произошло и куда занесло его вместе с подчиненными. Опытный вояка, прошедший не одну кампанию, способный, как ему казалось, найти выход практически из любой ситуации, был растерян и подавлен. Что делать? Как вернуться назад и возможно ли вообще возвращение? Хорошо, если их закинуло в Северную Америку или Россию. А если это, не дай боже, Германская империя, тогда что? Начинать малую войну или сдаваться? А самое главное – как объяснить солдатам, что их забросило неведомо куда? Не начнутся ли брожения? Волонтеры – это не кадровые солдаты, так что кто может поручиться за их поведение в такой ситуации? Это не боевые действия, где все ясно и понятно. Это… это вообще неведомая чертовщина, с которой неизвестно что делать.

Закончивший обход окопов Бек застал полковника прохаживающимся вдоль командного пункта. Трава вокруг окопа была потоптана и сбита ударами стека. «Нервничает Старик», – подумал, приближаясь, Бек.

– О, вот и вы. Докладывайте, мистер Бек. – Полковник явно был рад отвлечься от своих размышлений.

– Окопы закончены полностью, сэр. Сможем продержаться здесь при необходимости не менее суток.

– Разрешите, господин полковник? – присоединился к ним капитан Ворд. – Боеприпасов маловато. На винтовку в среднем по сотне патронов, на пулемет – по триста. Еще хуже с продовольствием. Сухого пайка осталось на завтрак… ну, или на ужин. Вы не заметили, сэр, что в этой местности время не совпадает с…

– Заметил, мистер Ворд, – перебил адъютанта обычно весьма корректный Бошамп, еще раз подтвердив, насколько он расстроен случившимся. – По моим оценкам, в этой местности первая половина дня, а мы атаковали после полудня. Кто-нибудь еще заметил это?

– Кажется, поняли уже все, – ответил Бек. – Солдаты перешептываются и замолкают при моем приближении, лейтенанты прямо задают вопросы, сэр. Но пока внешне все спокойно.

– Что же, как только станут известны результаты разведки лейтенанта Гастингса, соберем офицеров. Сейчас прикажите солдатам отдыхать, оставив в окопах дежурных наблюдателей. Офицерам – следить за их поведением и строго пресекать любые попытки нарушения дисциплины. Сообщите, что лейтенант Гастингс послан для проведения разведки и связи с местными властями… нет, скажите лучше, что для связи с нашим командованием.

– Так точно, сэр.

– Возвращайтесь быстрее, по-моему, на горизонте уже показались наши разведчики. Я бы желал выслушать доклад о том, что они обнаружили, в вашем присутствии.

– Постараюсь, сэр. – Капитан быстрым шагом отправился по ходу сообщения. Приказания полковника он выполнил быстро и оказался на командном пункте одновременно с лейтенантом Гастингсом и его солдатами, приведшими с собой пленного. Местный житель, старый, но на вид еще крепкий крестьянин, а скорее всего, бродяга, судя по тем обноскам, что были на нем, и по окружающей его вони давно не мытого тела, несмотря на явно видимые следы довольно-таки грубого обращения, а может быть, именно благодаря ему, смотрел на окружающих налитыми кровью, злобными глазами.

– Лейтенант, вы полагаете, что он сможет нам рассказать что-нибудь толковое? – спросил, осмотрев пленного, сэр Гораций. – Это же явный бродяга-хобо.

– Никак нет, сэр. Он – один из обитателей фермы. Судя по всему, здесь живут сектанты, сэр. Они все выглядят примерно одинаково, – доложил Артур, не преминув ознакомить присутствующих и с результатами наблюдений рядового Бартоломью.

– Как же мы будем его допрашивать? Я лично знаю только французский. Кто-нибудь из офицеров разговаривает на немецком? – Полковник вопросительно посмотрел на капитана Ворда. – Или так и будем полагаться на рядового как переводчика?

– Из офицеров, насколько я помню, немецким владеют капитан Кубитт и лейтенант Берроуз, сэр. Только я не уверен, сэр, что они справятся с переводом. Разрешите напомнить, сэр, что согласно донесениям язык аборигенов только похож на немецкий. Однако я сейчас вызову их, сэр. – Ворд, повернувшись к Гастингсу, уже собирался отдать команду, как один из бойцов расчета «льюиса», приданного взводу лейтенанта Гастингса, вышел вперед:

– Господин полковник, сэр, разрешите обратиться!

– Обращайтесь, э… – Полковник посмотрел на солдата.

– Вольноопределяющийся Джон Томсен, господин полковник, сэр. Студент Оксфорда, с вашего разрешения, и племянник датского профессора филологии Томсена, сэр. Я изучал языки у профессора Толкиена[12]12
  Автор знает, что профессором Джон Рональд Руэлл Толкиен стал в 1925 году, а в описываемое время ему было 22 года и он служил в Ланкаширском полку. Считайте этот разговор авторским произволом. Профессор Томсен – реальное лицо, а вот племянник – нет.


[Закрыть], сэр. Знаю несколько немецких и романских языков, сэр.

– Тогда я могу быть уверенным, что вы сможете перевести его речь, вольноопределяющийся?

– Так точно, господин полковник, сэр! Постараюсь, сэр!

– Тогда выньте кляп изо рта пленного, капрал, – приказал сэр Гораций.

– Осмелюсь заметить, господин полковник, сэр, чтобы вы были как можно осторожнее. Эта гадина кусается, – сообщил капрал Браун, в очередной раз рассматривая перевязанную левую ладонь. – Да еще и плюется, как верблюд, своло… скотина… сэр.

– Все же освободите ему рот, – Бошамп сделал пару шагов назад. Быть оплеванным ему совершенно не хотелось. – Иначе, полагаю, нам так ничего и не удастся от него узнать.

В следующие полторы минуты и сам сэр Гораций, и весь Норфолкский пехотный полк, представленный в данном случае Сэндрингэмской ротой и частями батальона один дробь пять, а также несколькими прибившимися во время боя гентцами, саффолкцами и чеширцами из батальона два дробь четыре, могли бы узнать о себе много нового, интересного, причем, судя по интонации и экспрессивности речи, – явно нецензурного. Увы, понять речь старика никто не смог, кроме встрепенувшегося при первых же словах вольноопределяющегося Томсена.

– Ишь как заворачивает, старый, и, похоже, ни разу не повторился, – уважительно прошептал Финч, ввиду особенностей своей «профессии» привыкший к речам, где печатным было лишь каждое третье слово. – Узнать бы еще, что он говорит. Да и запомнить не помешало бы.

– Действительно, похоже на немецкий. Только какой-то архаичный и с вкраплениями чего-то похожего на французский, латынь и… кажется, какой-то из скандинавских языков, насколько я могу судить – шведский или датский, – задумчиво произнес полковник.

– Так точно, сэр, – ответил на замечания сэра Горация вольноопределяющийся Томсен, – не просто похож, а один из диалектов старонемецкого языка. Мне лично кажется, господин полковник, сэр, что пленный говорит на диалекте англосаксонского.

– Англосаксонского? – Изумление на лице полковника и офицеров сменилось недоверием.

– Вы имеете в виду древний английский[13]13
  Old English – распространенное в Великобритании название англосаксонского языка.


[Закрыть]? – опомнившись, первым спросил лейтенант Гастингс и тут же извинился перед полковником: – Прошу прощения, сэр.

Полковник извиняюще кивнул и озабоченно спросил:

– Так вы сможете перевести ему наши вопросы?

– Постараюсь, сэр. Сами понимаете, практики у меня…

– Тогда переводите, – полковник, повысив голос и обращаясь к старику, добавил: – Сэр, вы меня понимаете?

Дед выслушал перевод, злобно зыркнул в сторону полковника, но промолчал.

– Сэр, вы не подскажете нам? – неторопливо спросил сэр Гораций, вслушиваясь в почти синхронный перевод Томсена.

– Ничтоже я вам не молвлю, воры. – Старик, выслушав сбивчивую речь вольноопределяющегося, плюнул под ноги Бошампу.

«Крепок, старый черт», – уважительно подумал капитан Бек.

– Развяжите его, – приказал сэр Гораций.

– При всем моем уважении, сэр… – начал было Гастингс, но был прерван адъютантом полка:

– Выполняйте приказание, лейтенант!

Веревки, которыми были спутаны руки старика, перерезали, однако доброжелательности в его взгляде не прибавилось.

– Сэр, мы зададим вам всего несколько вопросов и отпустим, – попытался уверить деда капитан Бек.

– К праотцам? – хмуро поинтересовался тот.

– Мы не разбойники, вы заблуждаетесь, – покачал головой капитан Ворд.

– Нигде я не блуждаю, тут он я стою, – отреагировал дед. – Кто ж вы есть, ежели не тати?

– Мы Королевские Норфолкские стрелки, а я их командир, сэр Гораций Бошамп. А кто вы, сэр?

– Я Эббе Вонге, арендатор тэна Вулфрика. – Сообщение об официальном статусе захвативших его непонятных людей странным образом мгновенно успокоило старика. – Так сии люди – твой фирд, тэн Хорейс? Аль вы хускарлы[14]14
  Королевские дружинники, буквальный перевод – домашние парни (сравните с российским – дворянин от дворня – слуги при дворе).


[Закрыть]? Пошто напали на меня, на моей земле?

– Дело в том, что мы… хм… сбились с дороги, – пояснил полковник, который определенно понимал едва ли половину из того, что говорил старик. Хотя, скорее всего, виноват в этом был перевод бывшего студента.

– Как же это вас угораздило, добрый тэн? Вон же она, за теми холмами идет. – Дед указал в сторону холмов, куда на разведку было направлено отделение сержанта Уилмора.

– Туман, – пожал плечами полковник.

– Не иначе, Ши над вами покуражились. Уж много дён тумана не было в этих краях. Зрю я, некрепок ты в вере, тэн Хорейс, коль сего сподобился.

Старик осуждающе покачал головой. «Я точно угадал, это самые настоящие сектанты», – подумал Гастингс, дослушав до конца перевод.

– А куда ведет эта дорога, мистер Вонге? – осведомился полковник.

– Так ведомо куда, в столицу эрлдома, – пожал плечами тот. – В Люнденбург.

– Люнденбург? – удивленно переспросил Бек и многозначительно посмотрел на Бошампа.

«Германия? Или все же Америка? Эрлдом… что-то знакомое. Где же я об этом читал?» – успел подумать полковник.

– Где-то это я читал или слышал, – задумался на минуту Томсен и вдруг удивленно выдохнул: – Но это же… это – англосаксонское название Лондона до нормандского завоевания!

Над импровизированным местом допроса повисло тяжелое молчание.

– А скажи… почтенный, – наконец вымолвил полковник. – Какой нынче месяц?

– Начало октября, тэн. Второй день после Святого Михаила[15]15
  День св. Михаила – 29 сентября.


[Закрыть]. Чего вопрошаешь о явном?

– Да нет, ничего… Идите, мистер Вонге, и простите нас за то, что мы доставили вас сюда связанным.

– Да уж, знамо сие, тэн. Не иначе, решили, что завидели разбойную лежку, – кивнул старик.

– Что-то в этом роде, – пробормотал Бошамп и добавил: – Можете не переводить, Томсен. Отпустите его, – приказал он солдатам.

– Старик явно не в себе, – заметил капитан Бек, дождавшись, когда солдаты отвели бывшего пленного на некоторое расстояние.

– Может быть, но погода вполне характерная для английской осени, – отметил капитан Кубитт и добавил: – Кроме того, мистер Уэллс описывал подобное в своем романе «Машина времени».

– Я читал это произведение, – кивнул полковник. – Занятно, если мы действительно переместились не только в пространстве, но и во времени. Надо было спросить у этого Вонге, который нынче год по его мнению.

– Прикажете догнать его и спросить, сэр? – произнес Гастингс.

– Не стоит, он действительно не в себе, – покачал головой сэр Гораций.

– Не могу в этом не согласиться с мистером Беком. Однако же, если за теми холмами и впрямь идет дорога на Лондон, то мы вскоре встретим кого-нибудь вменяемого. Полагаю…

– Разрешите, сэр? Все это мне кажется сплошной чепухой, сэр. Непонятный старик, говорящий на странном немецком диалекте, оазис среднеевропейской природы… Мы просто надышались какого-нибудь немецкого газа и бредим, господин полковник, сэр! – выпалил лейтенант Адамс (на место допроса, кроме конвоиров и Гастингса, постепенно подошел весь офицерский состав роты, за исключением дежурных лейтенантов). Судя по тону, лейтенант готов был впасть в неподобающую истинному джентльмену истерику.

– Спокойно, лейтенант, – приказал капитан Бек. – Бредить все вместе и абсолютно одинаково мы не можем. К тому же все происходящее не очень похоже на бред. Для бреда все слишком логично.

– Тогда объясните же мне, черт побери, наконец, что происходит? – сорвался Адамс.

– Что происходит? А черт его знает, что происходит, мистер Адамс. Пока ясно только одно – мы находимся в неизвестном месте и в неизвестное время. Но мы, дьявол меня раздери, второй лейтенант Адамс, не какие-нибудь шпаки. Мы – военнослужащие, получившие приказ и обязанные его выполнять. И если для этого надо будет спуститься в преисподнюю и насыпать соли на хвост сатане, – я прикажу это сделать, и вы это сделаете, черт побери! Поэтому я приказываю: ненужные и пустые споры о том, где мы находимся, прекратить. Если здесь действительно недалеко проходит дорога на Лондон – отправить к ней разведку… – Договорить полковник не успел, его перебил громкий звук выстрела и крики со стороны охранения.

– Все по местам. Выясните, что произошло, мистер Бек. – Полковник опять выглядел спокойно, лишь слишком нервно манипулируя стеком. Через несколько минут вернувшийся лейтенант Берроуз доложил, что солдаты, стоявшие в охранении от его взвода, заметили в кустах оборванца, пытавшегося подобраться к линии обороны. Капрал Джонсон, командовавший секретом, приказал захватить разведчика, но тот ускользнул в густой кустарник. Выслушав доклад Берроуза, полковник приказал Беку усилить охранение, продолжив сборы и выслав в холмы взвод лейтенанта Гастингса для нахождения дороги, ведущей в этот таинственный Люнденбург – Лондон. Через полчаса вслед ушедшему вперед взводу вышла основная колонна батальона, охраняемая со всех сторон дозорами.

Тем временем взвод Гастингса преодолел холмы и вышел на какую-то смутно различимую среди травы тропу или заброшенную деревенскую дорогу. Несколько сильно заплывших колей от телег, явно накатанных в разное время, и никаких следов нормального шоссе. Разочарованный увиденным, лейтенант разослал еще несколько дозоров, чтобы они все же попытались найти настоящую дорогу, заняв с оставшимися солдатами и расчетом пулемета «льюис» оборону на одном из ближайших холмов.

Неторопливо двигающаяся колонна сэндрингэмцев подошла к холмам как раз тогда, когда лейтенант Гастингс выслушивал доклады возвратившихся разведчиков. Уже привычно задерживался один дозор, теперь – под командой капрала Брауна. Но не успел Гастингс рассказать о результатах разведки вернувшихся разведчиков, как из-за холмов наконец появился опаздывающий дозор. Солдаты, среди которых капитан Бек сразу приметил рядовых Дарси и Финча, подгоняемые разозленным, что было видно даже издалека, капралом, тащили на длинной суковатой палке привязанную за ноги тушку свиньи.

– Не понял, лейтенант, ваши солдаты что – мародерством занялись? – зло спросил капитан Бек у заметно расстроенного увиденным Гастингса. – Разберитесь и доложите, пока полковник не заметил этого безобразия.

Гастингс быстрым шагом устремился навстречу возвращающемуся отделению. Увидев его, капрал также обогнал своих неторопливо бредущих подчиненных и поспешил первым встретить лейтенанта. Примерно с минуту они о чем-то разговаривали, потом снова обогнали успевших миновать их солдат и подошли к удивленно рассматривавшему внезапно замеченную им процессию новоявленных охотников сэру Горацию.

– И что это значит, лейтенант? – постукивая стеком и нахмурившись, спросил Бошамп у подошедшего Гастингса.

– Сэр, отделение капрала Брауна при проведении разведки было атаковано дикими кабанами и вынуждено было открыть огонь. Решив, что в связи с недостатком продовольствия мясо будет нелишним, капрал Браун приказал забрать с собой тушу одной из подстреленных свиней. Сэр, считаю, что он решил правильно.

Полковник несколько секунд недоуменно смотрел на лейтенанта и стоящего у него за спиной капрала с таким выражением на лице, словно неожиданно проглотил лягушку, потом вдруг расслабился, улыбнулся и ответил:

– Вы правы, лейтенант. Раз ваши солдаты добыли дикого зверя, то позаботьтесь о его приготовлении. А вы… – он полуобернулся к капитану Беку, – капитан, обеспечьте размещение личного состава и охранение места стоянки, после чего прикажите офицерам собраться на совет, – он посмотрел на часы, – через четверть часа. Выполняйте, мистер Бек.

Пока солдаты под руководством Уилмора и Дарси готовили костер и разделывали тушу, офицеры роты собрались у небольшого холмика, скорее даже кочки-переростка, и, поглядывая на работающих у костра рядовых, перебрасывались шутливыми воспоминаниями о забавных происшествиях на охоте и рыбалке. Полковник, проверив охранение, подошел к стоящим вместе с лейтенантом Гастингсом капитанам Беку и Ворду и вольноопределяющемуся Томсену.

– Вольно, джентльмены, – сказал он, доставая из кармана кителя портсигар. – Разрешаю курить. – И, расположившись на устроенном денщиком импровизированном сиденье, подозвал к себе вольноопределяющегося Томсена. – Мистер Томсен, вы твердо уверены, что допрашиваемый нами крестьянин говорил на англосаксонском?

– Уверен, господин полковник, сэр. Скажу даже больше – по некоторым используемым словам я бы отнес его речь к уэссекскому диалекту. Может быть, я и ошибаюсь, но, как утверждает профессор Толкиен…

– Неважно, мистер Томсен, – прервал разошедшегося студента полковник. – Лучше скажите мне, какова вероятность того, что мы встретим в европейских странах или в Америке оборванца, говорящего на древнеанглийском?

– Ничтожна, господин полковник, сэр. Именно поэтому у меня…

– Подождите, вольноопределяющийся. Напоминаю, джентльмены, что вы все присутствовали на допросе местного крестьянина. Полученные от него сведения вам также известны. У кого какие мнения, где мы находимся и что делать дальше?

– Господин полковник, сэр, джентльмены, – лейтенант Адамс не выдержал первым. – Неужели вам не видно, что старый пень соврал? Какой Лондон, какая Англия? Вы видите где-нибудь нормальную шоссейную или железную дорогу, или просто телеграфную линию? Где обычные для деревенского пейзажа фермы или деревни? Посмотрите – вокруг не нормальный английский лес, а какие-то чащобы. Таких в Англии не найти! Неужели не ясно, что мы просто попали в какой-то оазис на все том же проклятом полуострове и надо обязательно возвращаться назад?

– Даже если мистер Томсен не прав, все равно, боюсь, возвратиться нам не удастся, – заметил капитан Кубитт, оглядываясь, не слышит ли его кто-нибудь из солдат, – поскольку для этого, как мне кажется, нам понадобится машина мистера Уэллса.

– К моему сожалению, вы, капитан, правы. – Отвлекшийся на наблюдение за разделывавшими тушку свиньи солдатами, капитан Бек повернулся к Кубитту и нервно пригладил усы. – Рядовой Финч после исчезновения тумана пытался войти в терновник, – Бек еще раз пригладил усы и бросил взгляд в сторону молча кивнувшего Бошампа, – и обнаружил, что на расстоянии около пары футов просека исчезла и сменилась нетронутым кустарником. Так что обратной дороги у нас нет.

– В таком случае… – начал Адамс, но лейтенант Бек перебил его:

– Джентльмены, но если обратной дороги нет, то остается только отправиться к этому Лондону или как его… Люнденбургу. И выяснить, я полагаю, окончательно, как обстоят дела на самом деле. – Большинство присутствующих встретило предложение Генри одобрительно.

– Что же, джентльмены, я рад, что вы пришли к тому же выводу, что и я. Поэтому сейчас принимаем пищу, – полковник демонстративно принюхался, – тем более что, судя по доносящимся ароматам, мясо уже готово, и через час после обеда выдвигаемся…

– Господин полковник! Извините, сэр, что перебиваю. Но куда, сэр? – лейтенант Адамс, похоже, опять собирался начать обсуждение.

– Как куда? На восток, лейтенант, на восток. Именно туда показывал этот, как его… «старый пень» со странным именем Эббе Вонге. – Полковник в предвкушении обеда был настроен добродушно.

Отдыхающие солдаты, пользуясь относительной свободой в отсутствие офицеров, тоже обсуждали странности этого дня.

Солдаты из взвода лейтенанта Берроуза, расположившись на траве и с удивлением разглядывая окружающий пейзаж, внимательно слушали разговор двух капралов, обсуждавших последние новости:

– Слыхал, Томми Финч пытался вернуться назад, но просека исчезла.

– Не, не слыхал. Эт какой Финч? Из отделения Брауна, што ль?

– Он самый.

– Ну, тот соврет – недорого возьмет. Лучше скажи, сколь на твоих карманных?

– Ну, четыре часа, а чо?

– Угу, а по солнцу не больше двух, разрази меня господь!

– Ну, тут уж я не поверю. Эт, и подумай. А ежели Финч прав? Где мы тогда?

– Где, где… откуда мне знать. Вот лейтенант придет и скажет. Наше дело стрелять и помирать, а где и за чо – офицеры скажут. Радуйся лучше, што турков тута пока нету. Да и со зверьем хорошо. Глянь, скоро мяска свежего поедим.

– Свеженького мясца – это хорошо. Только хоцца узнать еще, в какую ерунду мы попали.

– Тс-с, молчи, вишь – лейтенант идет.

Подошедший Берроуз с недоверием посмотрел на внезапно замолчавших солдат, но промолчал. Потом он приказал отправить двоих для получения мяса и приступить к обеду.

Пообедавшие, пусть порции мяса, доставшиеся каждому, были и не слишком велики, и слегка повеселевшие, сэндрингэмцы построились в колонну. Вытянувшаяся вдоль дороги змея пехоты, мягко топоча всеми двумя с лишним сотнями пар ботинок и сапог, отправилась куда-то в неизвестность. В голове колонны, сразу за передовым взводом, шли Бошамп, Томсен, Ворд и Бек.

Взвод Гастингса, уже отличившийся сегодня, опять был назначен передовым. Сам лейтенант шел впереди, командуя головной заставой. Необычные обстоятельства заставляли всех настороженно следить за окружающим. Поэтому и лейтенанты Берроуз и Проктор тоже шли вместе с боковыми заставами, да и в арьергарде, которым командовал капитан Кубитт, вместе с тыловой заставой также шел второй лейтенант Бошамп.

Так, неторопливо передвигаясь и настороженно осматривая каждый встречный холм или заросль кустарника, батальон прошел мили две-три.

– Мистер Томсен, вы тоже, как я понял, полагаете, что мы, подобно герою произведения мистера Уэллса, перенеслись в прошлое? – Капитан Бек, до этого внимательно изучавший сорванную им травинку и даже попробовавший ее на вкус, полуобернулся к вольноопределяющемуся.

– Так точно, господин капитан, сэр, – не задумываясь, ответил Томсен. – Кроме архаичного языка допрашиваемого и обращения к господину полковнику как к англосаксонскому дворянину – тэну, я могу привести еще несколько фактов, свидетельствующих о моей правоте, сэр.

– Это каких же фактов, мистер Томсен? – заинтересованно переспросил прислушивавшийся к диалогу полковник.

– Например, в разговоре со мной рядовой Бартоломью и сержант Уилмор упомянули, что их удивило почти полное отсутствие железных инструментов на наблюдаемой ими ферме. Кстати, вспомните, и лейтенант Гастингс заметил, что серпы, которыми убирали урожай аборигены, были деревянными с режущими вставками. Это как раз характерно для англосаксонской эпохи, сэр.

– Не вижу ничего столь уж поразительного, господа, – произнес Ворд. – Не поразило же вас предположение о том, что мы перенеслись в пространстве? Так отчего мы не могли отправиться в прошлое?

– Потому, сэр, что оно уже произошло, – ответил капитан Бек.

– Но и будущее еще не случилось, господин капитан, сэр, – парировал Томсен. – К тому же напомню вам, что переноситься мгновенно с места на место люди не умеют, сэр.

– Джентльмены, вольноопределяющийся, успокойтесь, – произнес полковник. – Никто из вас не является ученым-физиком, так что давайте умозрительные споры о природе пространства и времени оставим на потом. Нам необходимо как-то довести полученные сведения до солдат. Долго истинное положение вещей скрывать мы не сможем, да и взвод мистера Гастингса пора в дозоре менять. Солнце зайдет максимум часа через три, если мы действительно оказались в Англии в октябре. До этого времени необходимо найти подходящее место для лагеря и решить проблему с питанием. Не знаю, как вы, джентльмены, а солдаты через час наверняка проголодаются. Как вы считаете, мистер Бек?

– Вы правы, сэр. Но выхода я пока не вижу. Придется им потерпеть, пока не найдется какой-нибудь деревни, – капитан покачал головой, – где бы мы могли конфисковать или купить продукты.

– Что же, скоро все равно делать большой привал. Потрудитесь собрать роту на построение, мистер Бек. Постараюсь довести до солдат трудности текущего момента, – натянуто улыбнулся сэр Гораций, опять несколько нервно манипулируя стеком.

– Сэр, извините, но не слишком ли рано? Ведь пока ничего в точности не известно. Не будет ли лучшим выходом – подождать до появления более точных сведений? – Фрэнк Реджинальд Бек всем своим видом показывал скептическое отношение к намерению сэра Горация.

– Вы полагаете, капитан, что солдаты ничего не поняли? Ситуацию же точно придется объяснить, поскольку, я полагаю, до самых тупых уже дошло, что окружает нас, – иронично ответил полковник, одновременно показывая на окружающий дорогу пейзаж, где поляна только что сменилась небольшой дубовой рощицей, почти вплотную примыкающей к дороге, – отнюдь не турецкая территория.

– Нет, сэр. Я полагаю, что пока солдатам не совсем понятно, что произошло в действительности, они не решатся ни на что более, чем обычное ворчание. Да и дезертировать в незнакомой местности, с риском попасть в руки турок… – Капитан еще раз отрицательно качнул головой, после чего машинально поправил усы. – Тем более, сэр, пока они выполняют марш и им некогда отвлекаться на посторонние дела. А позднее… думаю, мы либо наткнемся на кого-нибудь, либо найдем поселение аборигенов.

Полковник, хмыкнув, несколько минут шел молча, что-то обдумывая и машинально сбивая стеком верхушки изредка встречающихся травинок. Все идущие рядом тоже молчали, и колонна шла в тишине, нарушаемой лишь шелестом трав и приглушенным топотом солдатских ботинок о мягкую землю.

– Вы правы, капитан, – неожиданно прервал молчание сэр Гораций. «Старик», как его заглазно называли в батальоне, был любим офицерами именно за его способность самокритично признавать свои ошибки.

– Пожалуй, подождем с объяснениями, пусть даже эта мысль и не совсем мне нравится. Но, черт побери, если ничего не прояснится в течение ближайших нескольких часов, вам, мистер Бек, придется напрячь свои мыслительные способности, чтобы помочь мне придумать внятные объяснения случившемуся и заставить офицеров и солдат поверить в них.

– Так точно, сэр. Думаю, однако, пока этого не понадобится, сэр. Я вижу посыльного от лейтенанта Гастингса. – В голосе капитана прозвучала почти неразличимая ирония.

– Где? А, вижу. Черт побери, капитан, вы сегодня постоянно обыгрываете меня. Встреча, очевидно, произойдет раньше, чем мы думали, – со столь же слабо различимой иронией в интонации ответил полковник. – Мистер Томсен, не отставайте. Раз уж вы у нас за переводчика и знатока ситуации, так соизвольте находиться рядом со мной, – добавил он, полуобернувшись.

– Разрешите… э… доложить, господин полковник… сэр! – Посыльный, молодой крепкий парень, явно спешил и слегка запыхался. – Лейтенант Гастингс сообщает, что передовой дозор под командованием сержанта Уилмора дошел до развилки дороги и обнаружил двигающуюся с юга на расстоянии до двух миль колонну кавалерии, силой до взвода. Передовой дозор отступил к заставе. Взвод занял оборону на холме около дороги. Лейтенант ждет ваших указаний, сэр!

Полковник быстро осмотрелся, профессионально оценивая пригодность местности к обороне. Взвод кавалерии против роты пехоты с пулеметами – ничего серьезного. Но со времен кадетской юности полковник крепко запомнил одно – небольшая кавалерийская застава практически всегда предвещает подход двигающихся за ней основных, чаще всего не таких уж и маленьких, сил противника.

«Вон те два очень удачно расположенных холмика ярдах в трехстах справа. Пожалуй, подойдут. Сектора обстрела ничем не перекрыты, если не считать заросли кустарника слева, не очень обширные и вряд ли позволяющие укрыть больше десятка солдат. Трава густая, но помехой для наблюдений не будет. Других более удобных мест не вижу», – мысли промчались в голове сэра Горация быстрее, чем вспугнутый кулик над болотом.

– Капитан Бек, занять оборону фронтом на юг на тех двух возвышенностях справа. Боковые заставы снять, арьергард – в резерв. Приготовиться к атаке кавалерии. Огонь открывать только в случае явной враждебности. Капитан Ворд – следуйте с капитаном Беком. Я с вольноопределяющимся и расчетом пулемета – к Гастингсу. Выполняйте.

Солдаты, ворча и проклиная судьбу, подкинувшую вместо большого привала очередное приключение, быстрым шагом, а некоторые взводы – бегом устремились в указанном направлении. Взвод лейтенанта Бека, развернувшись в цепь прямо на дороге и стараясь укрыться в неглубокой колее или за малейшими кочками, остался прикрывать развертывание. Два пулеметных расчета, развернувшись за редкой цепью пехоты, заняли позиции на небольшом холмике, почти кочке. Тем временем полковник Бошамп, Томсен и расчет пулемета, в котором раньше числился вольноопределяющийся, а сейчас вместо него – рядовой Бартоломью, в сопровождении нескольких посыльных поспешили вперед, к взводу лейтенанта Гастингса.

Через примерно пять минут времени и пятьсот ярдов расстояния сэр Гораций смотрел в бинокль на приближающийся отряд конницы и испытывал чувства, для выражения которых литературных а тем более приличных эпитетов у него не находилось. Опустив бинокль, он повернулся к Генри Гастингсу и, заметив на его лице абсолютно идентичное выражение, улыбнулся:

– Не знаю, откуда и куда спешат эти люди, но лично я начинаю чувствовать себя Алисой из книги мистера Кэрролла.

– Понимаю вас, сэр. Все страньше и страньше? – понимающе улыбнулся в ответ лейтенант.

– Именно так, мистер Гастингс. Точнее и не скажешь…

Отряд конницы приближался неторопливой рысью к разместившимся на пригорке у дороги норфолкским пехотинцам и, наконец, приблизился на расстояние, когда мельчайшие подробности стали видны невооруженным взглядом. Удивленные солдаты не смогли сдержать ругательств, пусть произнесенных негромко, почти шепотом, но отчетливо расслышанных офицерами.

– Сержант Уилмор, закройте рот и прикажите солдатам приготовиться к отражению атаки, – скомандовал Гастингс.

– С-с-слушаюсь, сэр, – выдохнул тот.

Удивление храбрых норфолкских стрелков было легко объяснимо, поскольку по дороге к ним приближались непонятные бородатые длинноволосые оборванцы, весьма отдаленно напоминавшие башибузуков – иррегулярную турецкую конницу, которую ожидали увидеть англичане. За отрядом кавалеристов тянулось несколько неуклюжих, старинных, скрипучих, тяжелогруженых телег, влекомых упряжками волов. Одетые в какие-то длинные рубахи с разноцветными развевающимися плащами за спиной, некоторые – с копьями у ноги, притороченными к седлам шлемами и большими миндалевидными щитами конники, даже если не учитывать странных телег, всем своим видом отрицали принадлежность к двадцатому веку. Но и на привычных по иллюстрациям в книгах рыцарей эти странные всадники походили не больше, чем полковник Бошамп – на Санта Клауса. Кем бы ни были подъезжающие, к современным англичанам или туркам их отнести было нельзя даже с похмелья.