Текст книги "Солнечной весной. Китайская поэзия"

Солнечной весной
Китайская поэзия
Фэн Янь-сы

Переводчик Алёна Алексеева

© Фэн Янь-сы, 2023

© Алёна Алексеева, перевод, 2023

ISBN 978-5-0050-7850-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

«Солнечной весной»

 
Мелодия стихла, обиду мою унесла,
Рассеялись тучи, луна – серебристо-бела.
Свет ясной луны – словно полог струящийся вниз,
Несет ветерок лепестки, наполняя карниз.
 
 
                                                       Фэн Янь-сы
 

Ма Юань «Цветущий абрикос на фоне облачного неба» Национальный дворцовый музей, Тайбэй

Фэн Янь-сы

Фэн Янь-цзи (903—960 г.г.), в более поздней традиции Фэн Янь-сы, второе имя Чжэн-чжун, родом из Гуанлина (совр. Янчжоу, пров. Цзянсу), прославился своими стихами, написанными в жанре цы. Его жизнь прошла в период между двумя величайшими в истории и культуре страны эпохами Тан и Сун.

Этот период назвали эпохой пяти династий и десяти царств, когда власть в регионах захватили военные губернаторы и страна распалась на несколько частей. В довольно значительной серверной части – одна за другой сменялись пять династий, а Юг страны, поделенный на небольшие районы, представлял собой десять царств, каждое из которых удерживало свою небольшую территорию.

Одним из центров литературной жизни оставался район Китая расположенный по берегам рек Хуайхе и Янцзы в нижнем течении, на территории совр. провинций Цзянсу и Хунань. В 937 году в результате военного переворота здесь пришел к власти и основал новую династию и царство Южная Тан деятельный политик Ли Бянь. В 943 году на престол взошел его сын Ли Цзин. Сам обладающий особым даром в литературе, он поощрял и ценил поэтические способности в других, поэтому в его окружении оказалось немало одаренных литераторов.

Одним из них был Фэн Янь-сы, начинавший служить еще при отце, он пользовался покровительством сына и достиг должности первого министра, пережив на этом поприще и удачи, и поражения. И если его талант политика подвергался всяческим поруганиям со стороны оппонентов, то поэтический его дар был несомненным. В 1058 году был составлен сборник цы Фэн Янь-сы под названием «Янчуньцзи», куда вошли около 100 стихов поэта в жанре цы.

Цы – жанр лирических стихотворений со строками разной длины, которые писались на определенные мелодии, происходит из народных любовных песен, образцы которых сохранились с древних времен в сборниках Шицзин и Юэфу. Для цы как жанра, предназначенного в первую очередь для передачи чувственных, эмоциональных переживаний, были свойственны многоплановость смысла, недоговоренность, зачастую зыбкость и неуловимость воплощенных эмоций и ощущений.

Традиционно такие стихи писались от женского имени, но поэт, несомненно, вкладывал в них свой личный чувственный опыт и пережитые впечатления. Пускай даже пересечения бывали совсем косвенные: поэт, будучи по службе где-то на чужбине мог испытывать ностальгию по столице и написать стихи, в которых любящая женщина в разлуке тоскует по возлюбленному; или поэт мог скорбеть о своем отлучении от Государя и описывать при этом печаль и сетования брошенной наложницы.

Оставаясь в русле традиции стилистической и тематической, Фэн Янь-сы сочинял стихи о любви и разлуке, тоске по возлюбленному, при этом не прибегая к особенным словесным изыскам, описывал чувства не явно и прямолинейно, но метафорично, передавая их зачастую через описания природы, проникновенно и с глубоким подтекстом.

Еще одна особенность цы, отраженная в творчестве этого поэта, – обобщенность, отвлеченность ситуаций, без уточнения обстоятельств, что вызывало у читателя ощущения узнавания и близости чувств, в них описанных. Вместе с тем критики отмечали некоторые особенности индивидуального стиля поэта, выраженные в необыкновенной нежности, с которой он описывает своих героинь, способности каждый раз находить все новые краски для воссоздания традиционных лирических ситуаций; и в целом, положительный настрой цы, по большей части печальных, но не скорбных, а проникнутых надеждой.

В предисловии к сборнику его стихов составитель писал, что «мысли в них глубокие, строки красивые, рифмы необычные, мелодии новые». Отмечено их несомненное влияние на манеру письма поэтов Северной Сун и на дальнейшее развитие жанра цы, который в эпоху Сун достиг небывалой значимости и высоты.

Го Си «Ранняя весна» Национальный дворцовый музей, Пекин

«Сорока, плящущая на ветке»

«Слива цветет, миллионы цветов…»

 
Слива цветет, миллионы цветов
                             лепестками наполнили сад,
Чувства былые сильнее стократ,
Снегу подобны,
                             по ветру слетая, кружат…
Музыка с пеньем звучали всю ночь,
                             затихли, беспечно-легки,
Хмель миновал, но осталась во мне
                             тьма беспредельной тоски.
 
 
С башни смотрю на весенние горы,
                             но холодом веют ветра,
Гуси домой улетели вчера,
Только окрест
                             тумана полны вечера.
Странника не разглядеть на пути,
                             недолго стою у перил,
Всюду тоскую, шелковый платок
                             слезы, наверное, скрыл.
 

«Сорока, плящущая на ветке»

«Кто говорит, что досужие чувства…»

 
Кто говорит, что досужие чувства
                             надо избыть уж давно…
Только весна наступает опять,
И возвращаются
                             грусть и печаль все равно.
Даже цветенье еще не начнется,
                             день ото дня пью вино,
В зеркале вижу лицо свое, прежде
                             румяное, – истощено.
 
 
На берегу разрастаются травы,
                             ива стоит на юру,
Только тоска настигает опять,
Так год за годом,
                             зачем это – не разберу.
Здесь, на мосту, в одиночестве встану,
                             взлетят рукава на ветру,
Месяц над рощей взойдет молодой…
                             Вернусь ли домой я к утру.
 

«Сорока, плящущая на ветке»

«Листья банана в саду истрепал…»

 
Листья банана в саду истрепал
                            осеннего ветра порыв,
Озеро зыбкою рябью покрыв,
Дождь исхлестал
                             лотосов редких залив.
Запах травы ароматной вокруг,
                             у лестницы песня сверчка,
Только сирени одной расскажу,
                             как безысходна тоска.
 
 
Взор обращая на запад, стою,
                             смотрю на луну до утра,
Дикому гусю вернуться пора,
Дудки бамбуковой
                             слышится плач со двора.
Радость минувшая вспомнится мне,
                             в печали останусь немой,
С горной заставы далекой теперь
                             не скоро вернешься домой.
 

«Сорока, плящущая на ветке»

«Холодная осень, прозрачные дни…»

 
Холодная осень, прозрачные дни…
                              и слезы одна за другой,
На тонкой циновке застынув слегка,
Бессонно верчусь
                              с боку на бок, утратив покой.
Еще не развеялся хмель от вина,
                              с постели встаю в темноте,
Как шелк отбеленный светлеет луна,
                              а небо подобно воде.
 
 
У лестницы западный ветер свистит,
                              кузнечик стрекочет-поет,
Качаются ветви деревьев в саду,
Задумавшись, долго
                              стою у закрытых ворот…
И горько жалею о чувстве былом,
                              как были мы вместе с тобой,
Всю ночь до утра вспоминаю потом,
                              и полнится сердце тоской.
 

«Сорока, плящущая на ветке»

«Боле не видно нефритовых трав…»

 
Боле не видно нефритовых трав,
                             в инее в глуби двора,
Листья увяли, едва шелестят,
Грустно, досадно:
                             цветенья минула пора.
Горько, напрасно за годом год
                             осень пытаюсь сдержать,
Смутная, словно во сне, пустота
                             сердце терзает опять.
 
 
Долго смотрю у пруда на закат,
                             солнца косые лучи…
Горы вдали за оградой видны,
Там млечный путь
                             тускло мерцает в ночи.
С музыкой, танцами, вспомнились вдруг,
                             встречи былые с тобой…
Слезы не в силах сдержать, до утра
                             плачу, утратив покой.
 

«Сорока, плящущая на ветке»

«Исчезли вдали облака без следа…»

 
Исчезли вдали облака без следа,
                             куда улетели они?
Уехал, забыл, и вернется ль сюда,
Не знает, что скоро
                             минуют весенние дни?
А сотни и тысячи трав и цветов
                             распускаются день ото дня,
Кто скажет, под деревом в чьем же дворе
                             теперь привязал он коня?
 
 
На башне, одна, говорю, глядя вдаль,
                            и слезы текут по щекам,
Две ласточки с юга вернулись сюда,
Спрошу их: его
                            по дороге не видели там?
Весенняя грусть, словно ивовый пух,
                            кружится в смятенье  потерь,
И даже во сне мне не свидеться с ним,
                            все думаю, где он теперь.
 

«Сорока, плящущая на ветке»

«Светлеется иней на гребне стены…»

 
Светлеется иней на гребне стены,
                             пора холодам отступать,
Клепсидра дворцовая меряет ночь,
Рассеется хмель,
                             страданья вернутся опять.
Минует весенняя страсть в одночасье,
                             вернется, извечна, тоска.
И горькие слезы смывают румяна,
                             и мокнут одежды шелка…
 
 
Летит по-над берегом ивовый пух,
                             Ханьши11
  праздник Холодной Пищи, когда три дня по обычаю в домах не разжигали огонь; связан с днем Поминовения Предков, отмечается в апреле.


[Закрыть] уж наступит вот-вот,
Дорога далекая путника ждет,
Исчез он вдали,
                            и весточки мне не пришлет.
Резные карнизы на башне высокой,
                            туманная дымка в горах,
И ветер весенний весь день овевает
                            в прическе цветы на висках.
 

«Собирая листья шелковицы»

«Уходит весна, неожиданно дождь…»

 
Уходит весна, неожиданно дождь
                             двор намочил и сад,
Цветов лепестки все летят и летят.
Увядшую ветку ломаю одна,
Стою у перил молчаливо одна,
                            мыслей печальных полна.
 
 
В нефритовом зале курится свеча,
                            полог жемчужный сверну,
Ласточек щебет прервет тишину…
Придет ли он вновь на свиданье сюда,
Хотелось бы верить, цветенья пора
                            закончилась не навсегда.
 

«Собирая листья шелковицы»

«Небесное благоуханье струилось…»

 
Небесное благоуханье струилось,
                            довольно вина и тепла,
И дверь расписная раскрыта была…
Но холодно стало в ночи, не до сна,
Сгорели дотла благовонья, за ширмою
                            бровь подвожу я одна.
 
 
Светильник во тьме не гашу, посветлело,
                            месяц проплыл за окном,
Только слегка задремала потом…
Ветром весенним овеял восток,
В грезах моих, наяву ли раскрылся
                            первый на сливе цветок.
 

«Собирая листья шелковицы»

«В маленьком зале глубокую тишь…»

 
В маленьком зале глубокую тишь
                            не нарушит ничей разговор,
Ветром весенним наполнился двор.
У восточной стены плачет дева22
  отсылка к оде Сун Юй, в которой описывается красавица, три года ожидавшая возлюбленного у восточной стены.


[Закрыть] о ком…
Намокая, цветущая вишня в саду
                            алеет одна под дождем.
 
 
Печали исполнено сердце мое,
                           словно я во хмелю и больна,
И слова не вымолвить, сил лишена.
На закате лишь колокол слышен вдали,
И щебечут две ласточки, где в расписном
                            павильоне приют обрели.
 

«Собирая листья шелковицы»

«В узорчатом зале светильник зажжен…»

 
В узорчатом зале светильник зажжен
                            и свернут завес на окне,
Дворцовой клепсидры «дзин-дзинь» в тишине.
Закончился дождь, и рождается хлад,
На запад окно, не уснуть в эту ночь,
                           все думы и грезы кружат…
 
 
Красавице яшмовой встать тяжело,
                           куренья смешать со смолой,
Вернуться, за ширмой склониться одной.
В безмолвии, чувства свои затаив,
Внимать, как тоскующий кто-то играет
                           на флейте «Речной мотив».
 

«Собирая листья шелковицы»

«Стихла музыка с пением, все разошлись…»

 
Стихла музыка с пением, все разошлись,
                            никого не осталось со мной,
Не уснуть в одиночестве в башне речной.
Над луной восходящей плывут облака,
Жемчугами расшита, свисает завеса
                            окна с золотого крюка…
 
 
Поднимаюсь с постели и вновь вспоминаю,
                            как были мы вместе с тобой,
И опять наполняется сердце тоской.
О, река, на восток ты течешь без конца,
Унеси же на остров цветущий Цзюйцзы
                            разлученные наши сердца.
 

«Собирая листья шелковицы»

«Ласковый ветер в завесе затих…»

 
Ласковый ветер в завесе затих,
                            ясные дни33
  ясная теплая погода в начале апреля и связанный с нею праздник «чистоты и ясности» Цинмин.


[Закрыть] близки,
Гаснет весна, опадают цветки,
И не утешиться чашей хмельной,
Накинув одежды из шелка, боюсь,
                            холод охватит ночной.
 
 
И облик печальный тоскующий мой
                            вроде горящей свечи,
Слезы невольные льют, горячи,
Как быть, если с милым я разлучена,
Исполнена тысячи смешанных чувств,
                           душа моя смущена.
 

«Собирая листья шелковицы»

«Холодную пору уже возвещает…»

 
Холодную пору уже возвещает
                           цикада в вечерней тиши,
безмолвие, в тереме нет ни души,
Терраса листвы облетевшей полна…
Проникла сквозь окон завесы,
                           рассеяла грезы о давнем – луна.
 
 
К красавице Чжао44
  Чжао Фэйянь – ханьская императрица, известная своей красотой. Бывшая танцовщицей, за изящную легкую поступь прозванная Фэйянь – Летящая Ласточка. Путем сложных интриг из наложницы ставшая государыней, после смерти императора Чэн-ди в 7 г. до н. э. Чжао Фэй-янь покончила жизнь самоубийством из-за интриг жены нового императора Ай-ди.


[Закрыть] былая вражда
                           не стихла до нынешних пор,
Но время унять бесконечный раздор,
На яшмовой флейте играть мудрецу…
Кровавые слезы багрят рукава,
                          текут и текут по лицу.
 

«Собирая листья шелковицы»

«Прежде была во дворце Чжао-ян…»

 
Прежде была во дворце Чжао-ян55
  традиционная тема покинутой наложницы. дальний дворец Чжао-ян, указывает на Чжао Фэйянь («Летящую ласточку»), знаменитую наложницу ханьского императора Чэн-ди.


[Закрыть]
                           небожительниц между одна,
Высочайшею милостью одарена.
В императорской джонке светильник горел,
Под шелковым пологом ночью прохладной
                           как будто царила весна…
 
 
А ныне – в унынии, в дальнем дворце,
                           тишина, запустенье кругом,
И слезы текут и текут день за днем.
Былое влечение живо еще,
Сжимая в руке золотое кольцо,
                           лишь тоскует в разлуке о нем.
 

«Собирая листья шелковицы»

«Уж минуло время, когда мы бродили…»

 
Уж минуло время, когда мы бродили,
                           цветами любуясь весной…
Уплыл аромат, и тебя нет со мной,
Заброшенно, пусто, уныло вокруг,
И музыка с пеньем едва ли утешат,
                           истерзано сердце, мой друг.
 
 
Там бабочки возле деревьев в саду,
                           и над крышами ласточки тут,
И парами все, забавляясь, снуют,
И вот о былом уже мысли кружат…
Листва зеленеет, и мох зеленеет,
                           и медленно гаснет закат.
 

«Собирая листья шелковицы»

«В глуби покоев глубокая тьма…»

 
В глуби покоев глубокая тьма,
                          пенье и смех не слышны,
Завесы на окон плотны и темны…
Месяц заходит, тускнея во мгле,
После дождя, облетев, лепестки
                          алеют кругом на земле.
 
 
Снова как прежде безмерна тоска,
                          горесть душевных ран,
Но ветер весенний по-прежнему прян.
Стою, прислоняясь к утуну, без слов,
Легко размышляю, легко вспоминаю
                          до утренних колоколов.
 

«Винный источник»

«Башню мою озаряет луна…»

 
Башню мою озаряет луна,
В садике видно – летят лепестки,
                           кончится скоро весна.
Полог жемчужный дрожит,
                    свеч аромат унесло,
                                             грущу и скучаю одна.
 
 
В дальних краях он, тоскую в разлуке,
                           сколько с возлюбленным врозь,
Горько струятся, струятся потоки нефритовых слез.
Полог опущен, темно,
                    капли клепсидры слышны,
                                             плутает душа в царстве грез.
 

«Винный источник»

«Тучи рассеялись, ночь, тишина…»

 
Тучи рассеялись, ночь, тишина,
Словно в саду одинокий фонарь,
                            светит в окно мне луна.
Сливы цветов аромат,
                   снега остатки белы,
                                              ночь непроглядно темна.
 
 
Волосы яшмовой шпилькой убрав,
                            выйду к перилам тайком,
Здесь в одиночестве можно грустить,
                            горевать о былом.
Северный ветер подул,
                   одежды из шелка тонки,
                                              смятение в сердце моем.
 

«Винный источник»

«Листва индевелая сыплет в саду…»

 
Листва индевелая сыплет в саду,
Весь вечер сижу у окна одиноко,
                            тоскую и спать не иду.
Колышется ветром завеса,
                     трепещет свеча благовонная,
                                              дум не избыть череду.
 
 
И ночь бесконечная, в клетке златой
                            попугай разворчался в тиши,
На яшмовом чжэне струна порвалась…
                            Ты в далекой глуши…
Где скрылась Луншань в облаках,
                     и к Персиковому источнику66
  «Персиковый источник» образно в значении: уединённое место; земной рай, по фантазии Тао Юань-мина.


[Закрыть]
                                          путь не найдут две души…
 

«Винный источник»

«Ароматные травы, извечный поток…»

 
Ароматные травы, извечный поток,
У крутого моста отражения ив,
                            по горам вьются петли дорог,
Пики яшмовых гор высоки;
– Видишь, гуси к гнездовьям летят,
                          уезжаешь, и путь твой далек…
 
 
Веет ветер и стелется легкий туман,
                            дождь затих, но тоска лишь сильней,
А на том берегу, вдалеке,
                            мне все чудится ржанье коней…
По дорогам кружится душа,
                     только слезы текут по щекам,
                                           небеса все темней и темней.
 

Ли Чэн «Уединенный храм среди ясных вершин» Художественный музей Нельсона-Аткинса, Канзас-сити

«Винный источник»

«Так свежо и прозрачно, настала весна…»

 
Так свежо и прозрачно, настала весна:
Возвращаются ласточки издалека,
                            песня иволги снова слышна,
Нежный персик раскрылся едва,
                     и плакучая ива светла…
                                            В красном тереме – тишина.
Небеса застилает густой пеленой,
                            и досадую, вот уж темно,
Не приносят ни гуси, ни ласточки
                            весть от тебя, все одно…
В изголовье светильник зажгу,
                     пусть сияет луна за окном,
                                             поплотнее завешу окно.
 

«Линьцзянский отшельник»

«Последние алые с персика всюду…»

 
Последние алые с персика всюду
                            цветы, облетая, кружат.
Весны молодой вдохновенье иссякло,
                            вернется ль назад.
Прохлада под свернутый занавес льется
                            уже в павильон расписной.
Прошла вечеринка,
                            и все разбрелись кто куда,
Стою у перил,
                            никого не осталось со мной.
 
 
На тысячу ли ароматные травы
                            с закатом слились вдалеке,
Густые-густые, ты смотришь на них,
                            и вздыхаешь в тоске.
По небу лазурному, прочь устремляясь,
                           плывут облака дотемна,
На Феникс-органчике где-то играют;
Восходит в ночи,
                           все вокруг озаряет луна.
 

«Линьцзянский отшельник»

«В южном саду, словно снегом усыпан…»

 
В южном саду, словно снегом усыпан,
                           в цветах павильон у пруда,
В пруду небольшом покрывается
                           вешней волною вода.
Завесу расшитую вниз опущу,
                           луч закатный окно осветил,
Рассеялся хмель от вина, не усну,
Опять я одна
                           на башне стою у перил.
 
 
В ивах зеленых затих ветерок,
                           досада нахлынула вновь,
Иволги всюду щебечут
                           на тысячи разных ладов.
Прошлые радости трудно припомнить,
                           прежние дни далеки,
Встречи в беседке с вечерним дождем…
Пусто, и лишь
                           по тебе не унять мне тоски.
 

«Светлые радости»

«Зима холодна, стылый месяц высок…»

 
Зима холодна, стылый месяц высок,
Внутренний двор
                           покрывает колючий снежок.
Ветер несет запоздалого гуся,
                           сердце болит, не унять,
Слышатся всхлипы бамбуковой флейты,
                           опять и опять.
 
 
Стою у дворцовых палат одиноко, одежда тонка,
Кисти шелковые спутались, и безысходна тоска,
Не превозмочь сожалений,
                           на памяти прошлые дни,
Радости прежние кончились, думы остались одни.