Текст книги "Разбей сердце принцессы"

Глава 3

Проводить ночь в общежитии, принадлежащем элитному университету, всегда как особый праздник. Коридоры уже давно утопают в тишине, всюду погашен свет.

И только в нашей комнате всё ещё кое-кому не спится. Мне не спится.

Лёжа в тёплой постели, я гляжу в потолок и не могу избавиться от вечных раздумий.

И раздумываю я, конечно, над нашей с незнакомцем встречей.

Надо же… Ещё только вчера я что-то мямлила про то, какие мужчины плохие и всё в таком роде, а после предложения дружбы от единственного в моей жизни представителя мужского пола, с которым я проболтала больше пяти минут, вдруг взлетела на седьмое небо и парю там, где-то в облаках.

Я мельком смотрю на свой телефон, лежащий на столе, а в голову приходят мысли вроде: «Нужно рассказать об этом Вэнди и Ирэн!» Но уже спустя полсекунды задуманное испаряется где-то в чертогах разума. Решения более глупого и придумать нельзя! Ирэн и Вэнди – те самые карикатурные образы девчонок, что невообразимо любят посплетничать. Не успею я и слова сказать в своё оправдание, как стану жертвой всего универа. Меня будут обсуждать все.

«Это же просто розыгрыш», – убеждаю себя я. Наверное, он так развлекается в свободное время. Я просто попалась ему под руку. Никакой человек, если он в здравом уме, не станет приглашать на свидание или предлагать дружбу проходимке.

– Лина? Ты что, ещё не уехала домой? – раздаётся удивлённый голос Ирэн.

Я поворачиваю голову в сторону двери и вижу нарядную подругу, не перестающую поправлять свою и без того пышную причёску. Она вернулась со свидания гораздо раньше, чем я думала.

– Сегодня решила переночевать в общежитии, – отвечаю я, быстро отогнав мысли, будто боясь, что они отразятся у меня на лице. – Я звонила, чтобы предупредить маму. Она была не против… А как прошло твоё свидание с этим Скоттом? Я удивлена, что вы провели так мало времени вместе.

– Я ещё не вернулась. Пришла, чтобы забрать кое-что… Так что ещё рано, но-о-о…

Ирэн улыбается ещё шире, быстро оказывается рядом со мной, садится на кровать и мечтательно вздыхает.

– Лина… Он такой… такой… невероятный! – Её голос настолько счастливый, что я сама улыбаюсь, не сдержавшись. – Он гораздо лучше в жизни, чем на фото! А ещё он секси. Он столько всего мне рассказал о себе, о своей семье. О жизни в целом. Я тут же поняла, вот он – мужчина моей мечты!

– Ирэн, не преувеличивай, – смеюсь я. – Ты только на одно свидание с ним сходила, а уже думаешь, что знаешь о нём всё. Не будь такой глупенькой.

– Я достаточно хорошо его знаю.

– Ошибаешься. Даже после долгих лет брака многие пары ещё не до конца узнают друг друга.

– Иди ты к чёрту, Лина-эксперт-по-отношениям-не-имеющий-своих-отношений, – обиженно произносит Ирэн и надувает губы, словно ребёнок. – Почему ты не можешь просто за меня порадоваться?

– Я очень рада за тебя. Просто я – реалист. Что мне с этим поделать? Я не верю в любовь из кино и сказочных книжек.

– А сегодня, когда ты разговаривала с тем красавчиком в коридоре, мне кажется, ты думала иначе.

Её слова поражают меня настолько, что я вытаращиваю глаза и не могу произнести ни слова в ответ. Чувствую себя преступником, которого только что поймали с поличным.

– Я всё видела, Лина, – хихикает подруга. – Можешь даже не пытаться отрицать.

– Ты что, следила за мной? – в качестве защиты предъявляю я, хоть и понимаю, насколько это глупое рассуждение. – Ты же… Тебя же не было там! Как?

– Сначала я шла по этим дурацким лабиринтам целую вечность, хотела зайти к Вэнди за презиками, но увидела кое-что поинтереснее… Вы там стоите посреди коридора, улыбаетесь друг другу. Вы выглядели ужасно мило со стороны! Почему ты не сказала, что он настолько хорош?! Это ведь он тебе ту записку оставил, да?

– Слушай, мы не улыбались друг другу. Мы просто разговаривали.

– О чём же, если не секрет?

– Он просто… поздоровался со мной.

Ирэн хочет ответить что-то, но её прерывают. Из-за открытой двери показывается голова Вэнди. Её каштановые волосы чуть ли не до самого пола заплетены в косу, и если бы они были золотистого цвета, как у её сестры, то Вэнди легко можно было бы спутать с Рапунцель.

– О чём болтаете, девчонки? – интересуется она. – Ваши голоса доходят до самого холла.

– Ничего особенного, – ухмыляется Ирэн, – вот только у нашей Лины, кажется, намечается роман.

– Серьёзно?! – визжит Вэнди. – Что я пропустила, мать вашу?!

Я вскакиваю с кровати, толкаю её в комнату и плотно закрываю дверь в надежде избежать острых ушей и слишком длинных языков, каких в универе предостаточно.

– Именно поэтому я и не хотела ничего вам говорить! – произношу я с резким недовольством.

– Ты же у нас самая крутая разведчица, – игнорируя меня и обращаясь к Вэнди, говорит Ирэн. – Скажи, не знаешь ли ты такого парня… Ну, такой секси, каштановые волосы, высокий… – Потом подруга задумчиво пялится в одну точку и добавляет: – Я думала, что знаю всех, кто здесь учится, но его впервые вижу.

– Вы, наверное, о новеньком, – сразу выдаёт Вэнди, словно догадаться было легче лёгкого, а мы оказались слишком глупы для этого. – Имени я пока не знаю, но, кажется, он раньше на домашнем обучении находился. Приходил раз в месяц, что объясняет то, что мы его не видели раньше. По крайней мере, так я слышала.

Успеваю понять, что слегка разочарована тем, что опять не узнала имя парня, но на лице этого не показываю.

– Погодите… – Вэнди подносит к приоткрытым в вопросе губам свою ладонь. – А почему ты спрашиваешь? Не хочешь ли ты сказать, что…

– Полчаса назад я видела, как Лина болтала с ним в коридоре, – отвечает Ирэн. – Он практически в любви ей признался в записке днём ранее!

– В какой записке?

Далее Ирэн долго и муторно растягивает рассказ о записке, о словах, которые были на ней выведены аккуратным почерком, потом додумывает что-то своё, и я не выдерживаю:

– Да бросьте вы уже этот глупый разговор! Он просто… просто…

– Этот парень ещё ни с кем не общался, кроме как со своим приятелем, – говорит Вэнди почти строго. – А с тобой вдруг решил поболтать… Это же неспроста.

– Господи, Вэнди. – Я снова падаю на кровать, закрыв лицо подушкой. – Я терпеть не могу, когда вы начинаете нести откровенную чушь!

– Вот увидишь, мы будем стоять рядом в роли подружек невесты однажды.

– Ирэн! – возмущённо кричу я, кидая в прелестное личико подруги подушку. – А не пора ли тебе лететь к своему Скотту на крыльях любви?

Она хохочет, хватает плюшевую игрушку со своей кровати и бросает в мою сторону. От неожиданности я вскрикиваю, пытаюсь защититься руками и заливаюсь смехом.

Мы могли бы продолжить нашу весёлую драку, если бы не строгий голос миссис Милшер, в ту же минуту как по волшебству появившейся возле дверей:

– Девочки! Какого чёрта вы тут раскричались?! Все спят давно!

Мы сразу затихаем, резко встав с кровати.

Женщина смотрит на нас со злостью, волосы растрёпаны, а тень, падающая на её худощавое и длинное лицо, придаёт ей образ призрака из старых фильмов ужасов. Мы втроём еле сдерживаемся от того, чтобы не засмеяться от её вида.

– Живо ложитесь спать! Если я услышу хоть один звук, будете всю ночь полы мыть во всём общежитии! И мне плевать, кем являются ваши родители!

После своих грубых слов миссис Милшер исчезает в тени, и мы свободно выдыхаем воздух, садясь на кровать. Вэнди хихикает и устраивается на моём стуле, но лицо её задумчивое.

– Завтра я всё равно узнаю подробности о ваших отношениях с новеньким, – шепчет Ирэн.

– Нет у нас с ним никаких отношений, – так же тихо отвечаю я.

– Да, да, конечно.

– Ты невыносимая… – Схватившись за голову, я тяжело вздыхаю, затем поднимаю глаза, полные мольбы: – Пожалуйста, никому ни слова. Я не хочу слышать никаких слухов о себе. Прошу вас, молчите.

Ирэн вздыхает. Вздыхает и Вэнди, которая затем, улыбнувшись, отвечает:

– Ладно. Мы никому ничего не расскажем. Если тебе так угодно.

И я окончательно расслабляюсь и позволяю себе лечь в кровать в полной безмятежности.

* * *

– …А затем и вовсе исчез, представляете? Я думаю, это был такой тонкий намёк на то, что убила эту девчонку именно та стерва! Да я в этом уверена!

Я сижу за столом, пытаюсь запихнуть в себя остатки клубничного пирога, слушая пересказ Вэнди о вчерашнем просмотренном ею сериале. Ирэн сидит рядом со мной, аккуратно нарезая свою яичницу на несколько небольших кусочков так, чтобы они легко поместились в рот.

Завтрак в университете часто проходит не так шумно, как, например, обед или ужин, поскольку студенты предпочитают либо вообще не завтракать, либо просто хватают шоколадный батончик и едят его прямо во время занятий. Однако мне так поступать мама напрочь запретила, поэтому приходится каждое утро спускаться в столовую, чтобы плотно позавтракать.

– А та женщина… – произносит Ирэн, отпив немного сока. – Марго, по-моему… Она никак к этому не причастна?

– Нет! Я же говорю. Она пыталась узнать, что находилось внизу, пока труп продолжал гнить в подвале. Это Мэрая убила дочь хозяина, ведь та была против их брака с её братом.

– Что-то мне этот сюжет напоминает, – намекает Ирэн, взглянув в мою сторону. Чувствую, как она еле держится, чтобы не засмеяться. – Лина, я очень надеюсь, что Франческа на такое не способна.

– Ха-ха, как смешно, – выливается мой сарказм. – Если она сделает что-то подобное, можете сразу звонить в полицию и показывать этот ваш сериал в качестве подробного плана убийцы.

– Договорились, – смеётся Вэнди, откинувшись на спинку стула.

Я закидываю в рот последний кусок десерта и смотрю на настенные белоснежные часы, висящие на самом видном месте.

– До следующей лекции ещё двадцать минут, так что я пойду сдавать физику, пока вы тут будете развлекаться.

Я встаю, допиваю свою кружку чая и хватаю учебник со стола.

– Удачи, детка, – машет рукой Ирэн.

Я киваю и спешно выбегаю из столовой.

Длинный каменный коридор с атмосферой переходов Хогвартса освещён ярким светом из десятка хрустальных ламп и светильников, несмотря на то что вокруг одни сплошные окна, доходящие почти до самого потолка, украшенного античным орнаментом. Наверное, наш университет можно легко спутать с каким-нибудь музеем, особенно глядя на эти выстроившиеся колонны, образы статуй и огромный окружённый цветами фонтан во дворе, вымощенном камнем.

Проходя мимо идущих навстречу студентов, я мысленно молюсь не встретить Франческу. К счастью, она чаще всего проводит время в соседнем корпусе, так что я могу быть спокойна. Именно по причине её существования в моей жизни мне не хочется видеть и Дилана. После нашего с ним разговора он, кажется, обиделся на меня, так как ещё ни разу мне не позвонил, хотя каждый день до этого писал, чтобы узнать, как я, или просто поболтать о чём-нибудь. Извиняться я, однако, не собираюсь, ведь все мои слова были абсолютной правдой.

Я заворачиваю за очередной угол и наконец вижу табличку с надписью: «Аудитория 16», а рядом выгравировано «мистер Уоттерс». Пару секунд постояв перед дверью, я стучусь дважды.

– Да? – доносится изнутри, и я вхожу в помещение.

Как только преподаватель видит меня, он тут же встаёт со своего места и подходит ко мне с листом бумаги в руке.

– Мисс Норвуд, а я вас ждал. – Он протягивает мне лист со словами: – Вот ваш экзаменационный бланк. Можете приступать к заполнению. Только учтите, что он должен быть у меня уже через сорок пять минут. У меня тяжёлая лекция впереди. Удачи, мисс.

Я лишь молча киваю в ответ, беру лист и иду к парте.

Аудитория, к счастью, пуста, и я чувствую себя абсолютно расслабленной. Кладу бланк перед собой, убираю учебник по физике в сторону, расстраиваясь из-за того, что не успела повторить пройденный материал на должном уровне. Утыкаюсь головой в тест, состоящий из множества вопросов, и вдруг понимаю, что сдать экзамен будет сложнее, чем я думала. Боже… Был бы здесь отличник Дилан, он бы почувствовал за меня такой стыд…

Когда отчаяние окончательно вдавливает меня в пол, я решаю оставить вопросы, которые кажутся самыми сложными, на потом и, схватив ручку, ставлю галочки на ответах, где уверена на все сто процентов. Хочется поскорее завершить и уйти, так что я успеваю ответить на большинство вопросов где-то за десять минут.

– Вы продолжайте, а мне срочно нужно отойти ненадолго, – вдруг произносит мистер Уоттерс, до этого в тишине сидевший за своим рабочим столом, листая страницы какой-то книги.

Не дождавшись моего ответа, он выходит, и я остаюсь в кабинете наедине с собой и своими слишком громкими мыслями.

Неужели он настолько доверчив, раз уходит из кабинета, где сидит его ученица и сдаёт очень важный экзамен? Или это какая-то проверка меня на честность? Но дверь полностью закрыта, а в аудитории нет ни одной камеры.

Когда я вновь смотрю на свой экзаменационный бланк, на телефон вдруг приходит сообщение. Не уверена, стоит ли мне его сейчас доставать, учитывая то, что мысли о проверке всё ещё у меня в голове, а мистер Уоттерс может войти в кабинет в любую минуту. Однако любопытство оказывается сильнее осторожности, и я вытаскиваю телефон из кармана своего пиджачка, тут же уткнувшись в экран.

тебе помочь?

От: Неизвестный номер

10:23

Я хмурю брови, удивляюсь, внимательно разглядывая номер телефона. Обычно все номера знакомых у меня обязательно записаны в контактах, а этот в моём телефоне выскакивает впервые. Сначала я мешкаю, пытаясь обдумать, стоит ли отвечать или лучше проигнорировать… Однако первый вариант побеждает, и я начинаю печатать ответ.

А мы с тобой знакомы?

От: Каталина

10:23

Я в ожидании ответа смотрю на экран.

возможно

От: Неизвестный номер

10:23

Это не ответ:/

От: Каталина

10:23

а может мне не хочется называть своё имя, Каталина

От: Неизвестный номер

10:24

Но как вижу ты знаешь моё.

Значит мы знакомы

От: Каталина

10:24

у тебя 15 минут.

Я могу помочь тебе с твоим тестом.

От: Неизвестный номер

10:24

А зачем ты мне помогаешь?

От: Каталина

10:24

мы же друзья

От: Неизвестный номер

10:24

Догадка тут же пронзает меня насквозь. Но тем не менее от печатания ответа я не отказываюсь.

Правда? Тогда почему бы и нет

От: Каталина

10:24

пришли фото теста,

я отправлю ответы

От: Неизвестный номер

10:25

Я улыбаюсь, как дура, и тут же выполняю указания собеседника. Фотографирую бланк с тестом так, чтобы всё было отчётливо видно. Присылаю незнакомцу и с острым любопытством, заставляющим мои колени дрожать, жду ответа.

Честно сказать, мне кажется, что это какой-то розыгрыш, и человек просто пошутил насчёт своей помощи, поэтому я изначально настроена весьма скептически. И при этом чувствую себя преступницей, ведь прежде я ещё ни разу не шла на такие авантюры, как списывание важных экзаменов.

После моего отправленного фото он не отвечает пару минут, возможно, действительно заполняя тест. Но вот наконец после недолгого времени приходит долгожданное сообщение в виде текста, состоящего из нумераций заданий, а рядом с ними и букв, означающих правильные ответы.

Я хватаю ручку и переписываю всё, что мне прислали. Конечно, стопроцентной уверенности в том, что ответы верные, у меня нет, однако время поджимает, да и проверить я это уже не успею.

Как только я заканчиваю переписывать, я вновь утыкаюсь в экран телефона. Пишу короткое «спасибо», однако ответа не получаю. Жду ещё пару минут, но сообщения не пополняются, отчего я, почувствовав опасность быть пойманной за переписыванием, пихаю телефон обратно в карман.

Уже спустя минуту раздаётся гул голосов, и я встаю, хватая свой заполненный тест. В кабинет как раз входит мистер Уоттерс.

– Вы уже закончили? – интересуется он.

– Да. Вот моя работа.

Я уверенно протягиваю ему лист, изнутри волнующаяся и стыдящаяся своих мошеннических действий, и он, лишь поверхностно оглядев его, одобрительно кивает и даёт разрешение выйти.

Улыбаюсь, пока иду по коридору, наверняка выгляжу со стороны как полная дура. Даже не могу понять, чему именно я так радуюсь: помощи анонимного номера или тому, что я наконец избавилась от своего долга в виде пропущенного экзамена?

Не знаю, не могу сказать.

И по дороге в столовую, в которой за нашим столом уже сидят мои очаровательные подруги, я больше ни о чём особо не думаю.

Глава 4

День близится к ночи, а мама суетится на кухне. Её окружает множество кухарок с предложениями помочь, ведь это их работа, однако она отказывает им, утверждая, что хочет приготовить сегодняшний ужин самостоятельно.

Я тем временем устало подхожу к раковине, слишком громко дышу и набираю воды в бутылку, а Трэвис, шагающий позади меня, здоровается с моей матерью, хотя они уже виделись сегодня.

– Как прошла тренировка? – улыбается мама, нарезая тонкими ломтиками томаты. Её движения плавные и женственные.

– Ваша дочь делает невероятные успехи, – улыбается ей в ответ Трэвис, и при этом на его висках появляются морщины, которые дают отдалённую подсказку о его настоящем возрасте. – Такими темпами ей можно и податься в профессиональный спорт.

– О нет. Подобное точно не для моей дочери.

Да. Именно так считает моя мама.

Меня растят как «девочку», которая «любит розовый цвет и всё самое милое». Я до сих пор удивляюсь тому факту, что мне вообще позволили заниматься спортом, а не отдали в какую-нибудь балетную школу.

Трэвис Данн – мой личный тренер – смотрит на меня с долей сочувствия и при этом умудряется дать мне понять, что он совсем не согласен с высказыванием моей матери. Я в ответ благодарно ему киваю.

– Что ж, миссис Норвуд, был рад провести очередное занятие. – Он накидывает на себя спортивную куртку, проводит рукой по щетине, машет мне рукой как ребёнку: – До следующей тренировки, Лина. А до тех пор не забывай?..

– Пить как можно больше воды. Я помню, тренер, – усмехаюсь я.

Он даёт мне «пять» и уходит.

Я щупаю свой пресс, ставя бутылку на стол.

– У меня уже почти нет и капли жира на животе, – громко говорю я радостно. – Представь, мам. У меня пресс стал крепче.

– Что в этом хорошего, Каталина? – без особых эмоций произносит она в ответ, продолжая готовку.

На кухне уже никого нет.

– То, что я начинаю выглядеть, как настоящая спортсменка, – гордо заявляю я.

– Вернее, как парень?

– Ну мам!

Она, наверное, и впрямь была бы не против записать меня в труппу балетного театра. И моё мнение, конечно же, не учитывалось бы.

На самом деле телосложение у меня, как это принято называть в народе, хрупкое. Ростом в сто шестьдесят семь я всё равно выгляжу миниатюрной и весьма миловидной, пока не подниму кофту, скрывающую уже показывающиеся кубики на животе, и не напрягу мышцы рук. А так я вполне себе обычная на вид девочка. Грустно осознавать, что маму всё равно многое во мне не устраивает, даже несмотря на то, что я стараюсь.

Ношу платья нежных цветов – в угоду маме.

Учу то, что мне неинтересно, и получаю хорошие баллы – в угоду маме.

Делаю себе аккуратные причёски, тратя на это по нескольку часов в день – в угоду маме.

И лишь тренировками с Трэвисом я занимаюсь в угоду себе, а она недовольна.

За окном идёт лёгкий дождь, наводящий некую меланхолию, и я подхожу к нему, чтобы выглянуть на улицу. Открываю форточку и чувствую запах свежести. Так пахнет мокрый асфальт у нас во дворе, посаженные растения, цветы, украшающие фасад дома, и крыша, по которой стекают капли. Вижу, как во двор заезжает белая машина. Едва удерживаюсь от того, чтобы не захлопать в ладоши от восторга.

– Они уже приехали! – произношу я. – Пойду встречать, – и выхожу из кухни.

Пока я добираюсь до прихожей, проходя мимо отливающей золотом гостиной, мимо других роскошных дверей, мимо лестницы, ведущей наверх, гости уже входят в дом. Слышу их голоса: мужской и женский. Джозеф приехал не один.

Я смотрюсь в зеркало, окидывая свой спортивный костюм взглядом. Из-за тренировки я не успела переодеться в платье, но, решив сперва поздороваться с гостями, выхожу в прихожую.

На пороге стоит пара горничных, открывших двери, а перед ними снимают с себя верхнюю одежду наши сегодняшние гости. Пользуюсь случаем, чтобы рассмотреть их повнимательней. Каррен, как всегда, выглядит очаровательно, а у её мужа, Джозефа, неизменно деловой и серьёзный вид. Я всегда удивлялась тому, как дяде удаётся так искусно притворяться хмурым, когда на самом деле он тот ещё весельчак.

– Лина!

При виде моего силуэта у дверей в гостиную, Каррен улыбается самой белоснежной улыбкой, которую мне когда-либо доводилось видеть.

– Я очень рада тебя видеть! – произносит она, уже проходя в дом.

Я пытаюсь так же вежливо улыбнуться, и, надеюсь, у меня это получается.

– Я тоже рада вас видеть, – говорю я, взглянув на подходящего к нам Джозефа: – Привет.

Мужчина удивляется на моё скромное «привет» и с каплей возмущения произносит:

– Что с тобой, Лина Норвуд? Неужели ты не рада видеть своего дядю, который, между прочим, практически тебя вырастил, пока твои деловые до ужаса родители пропадали на работе? – Он тут же демонстративно распахивает руки для объятия.

Я не могу сдержать смешок и подхожу к Джозефу, обнимаю его и осознаю, что действительно очень скучала по нему.

Если бы кто-то спросил у меня, как я отношусь к своему дяде, я бы с уверенностью ответила: «Он мой лучший друг», и это было бы чистой правдой.

– Прошу прощения, что не встретила вас лично. Готовила ужин, – вдруг раздаётся позади меня голос мамы.

Я отстраняюсь от Джозефа и оборачиваюсь.

Мама сняла уже фартук и теперь стоит перед нами в элегантном красном платье до колен. Её чёрные волосы падают на смугловатые плечи, губы покрыты помадой алого цвета, чуть подкрашены глаза, и я восхищённо раскрываю рот так, словно вижу маму впервые. Как ей удаётся каждый день удивлять меня своей красотой?

– Ничего страшного, Мэри, – улыбается Каррен.

Мама подходит к гостям и, поцеловав их в обе щеки, рассыпает комплименты. Пару минут они ещё интересуются новостями о жизнях друг друга, пока я стою в стороне, делая вид, что мне очень интересно, затем мама наконец приглашает всех войти.

Я успеваю заскочить в свою комнату и переодеться в платье цвета морской волны, а затем спускаюсь вниз, в столовую – в самое большое помещение у нас дома, не считая спортивного зала. Стол, изготовленный из дерева, стоит ровно посередине, обставленный различными вкусностями моей мамы и восковыми свечами, которые пропитывают зал готической атмосферой, даже несмотря на огромное количество светлых оттенков. Горничные, что раскладывали салфетки, тут же скрываются, пожелав нам приятного ужина.

– Милая, усаживайся за стол скорее, – произносит мама официальным тоном.

Подобных «аристократических» ужинов у нас дома проходит куча, будь то друзья мамы или отца, деловые партнёры, родственники… Никакой разницы. Практически со всеми родители ведут себя стойко, непринуждённо, серьёзно. И это порой не даёт мне свободно дышать. Хочется больше пространства как для действий, так и для разговоров. Мама всегда ограничивает меня в моём поведении, если дело касается ужина или обеда со взрослыми людьми. Мне не разрешается чавкать, набрасываться на еду, разговаривать на посторонние темы, слишком повышать голос… Да правил куча, и мне приходится их придерживаться.

– А где Джереми? Неужели он не встретит своего родного брата? – произносит Джозеф, уже сев за стол и успев глотнуть красного вина из бокала из дорогого сервиза.

– Он задерживается на работе, но обещал приехать с минуты на минуту, – отвечает мама.

Дядя лишь слабо кивает в ответ, опустив взгляд на свою тарелку, на которой лежит огромный поджаристый стейк.

– Как твои дела, Мэри? – начинает беседу Каррен. – Что нового?

Я тут же готовлюсь к предстоящему нудному разговору практически ни о чём, но всем видом стараюсь показать, что я «взрослая» девушка и мне до безумия интересно проводить время не со сверстниками, а с друзьями и родственниками родителей. Частенько ощущаю себя самой настоящей принцессой.

– …Так что да. Но я думаю ещё повременить со свадьбой, – доносится до моих ушей разговор. – Для начала нужно подготовить всё. Хочется, чтобы у Кейт была незабываемая свадьба, ведь она этого заслуживает.

– Каждая дочь заслуживает идеальной свадьбы. – После своих слов мама с улыбкой смотрит на меня, из-за чего я чуть не давлюсь соком, который осмелилась глотнуть именно сейчас.

Кажется, стадия «вечные намёки насчёт женихов, будущих детей и внуков» уже на подходе…

– Подождите… – произношу я, затем удивлённо спрашиваю: – А Кейт что, выходит замуж?

Все трое смотрят на меня как на недоразумение.

– Детка, ты нас вообще не слушала? – В голосе мамы чувствуется разочарование, и мне становится стыдно. – Кейтлин через несколько месяцев выходит замуж, так как на днях её молодой человек сделал ей предложение.

– А я помню, когда нам было по десять лет, мы клялись друг другу, что никогда не выйдем замуж, – бурчу я себе под нос, изобразив обиду. – И что все мальчики – гадость.

Каррен смеётся, равно как и мама. Джозеф лишь слабо улыбается, продолжая резать своё мясо.

– Лина, не всё в наших жизнях идёт по плану, – отвечает Каррен, заставив меня призадуматься. – Иногда случаются большие неожиданности. И встречи, к которым мы не были готовы.

Кейтлин Норвуд – дочь Джозефа и Каррен, моя кузина, с которой мы часто виделись в детстве. Она приезжала в гости вместе с Джозефом, и пока дядя с моим отцом обсуждали дела, мы бегали во дворе тогдашнего нашего дома и кричали, что все мальчишки ужасны и что мы никогда с ними не свяжемся. Я также отлично помню нашу клятву не выходить замуж, и, видимо, это и отложилось у меня в мозгу, каждый раз всплывая сразу после того, как со мной заговорит парень.

Мои размышления нарушает громкий звук захлопнувшейся двери. Я слышу голос отца ещё с порога, и на лице мгновенно появляется улыбка. Я так скучала по нему! Он – запыхавшийся и уставший – входит в столовую, на ходу подавая своё серое пальто горничной, которая, взяв верхнюю одежду папы, тут же покидает зал.

– Прошу прощения за опоздание, – говорит он, подходя к столу. – Рад тебя видеть, Джозеф. – Отец быстро пожимает руку брату, затем обходит его, слабо касается губами щеки гостьи, произнося: – Каррен, прекрасно выглядишь. – И как только он садится за стол рядом с мамой, нежно чмокает её в губы, с любовью поприветствовав: – И тебя, милая, я очень рад видеть.

Мама смущённо улыбается, как девочка-подросток, которой только что признался в любви нравившийся ей мальчик.

– Ты когда-нибудь перестанешь опаздывать, Джереми? – с притворным недовольством произносит она.

– Я не мог отложить очень важную встречу, извини, – отвечает папа.

– Что за встреча? – Джозеф делает глоток вина, устремив взгляд на своего брата.

Отец отвечает, но я уже его не слышу. Вновь поднимаюсь куда-то на небеса, теряюсь в пространстве, отдавшись глупым мыслям, лишь бы не слышать всю ту чушь, которую обсуждают взрослые. Скучно. Слишком скучно. И почему я должна торчать здесь? Почему Дилан съехал от родителей, а меня не пускают? Где-то в глубине души чувствую, что виною всему моя безответственность и детское поведение. Отчасти я понимаю, что и дня не продержусь, живя без родителей, но просто не хочу это принимать.

А потом всё-таки побеждают мысли о том, что я для родителей ещё маленькая девочка, которую они стремятся оберегать. Вот и вся причина их нежелания отпускать меня куда-то одну.

– Дочка, почему бы тебе не пойти к себе? – вдруг вытаскивает меня из раздумий голос папы, заставив тут же посмотреть на него.

Немного округляю глаза, поворачиваю голову в сторону мамы, которая удивлена не меньше меня.

– Джереми, а как же ужин? – с лёгким возмущением интересуется она.

– Брось, Мэри! Я вижу, как она еле держится, чтобы не уснуть. Перестань давить на нашу дочь. Она ещё слишком молода для подобных разговоров.

Искра надежды, я уверена, сверкнула в моих глазах, и мне даже показалось, что она осветила всё вокруг меня.

– Пап, ты серьёзно? – Голос мой звучит неуверенно, ведь одна моя часть не верит происходящему.

– Да, – папа одобрительно кивает.

Я вновь смотрю на маму, словно на президента, который с минуты на минуту выдвинет важное решение, способное изменить жизнь всей страны. Вижу на её лице согласие с отцом, ведь перечить ему она никогда не станет. Джереми Норвуд – глава нашей семьи, как и положено традиционным семьям, и никто ему не указ.

– Спасибо, пап! – Пытаюсь визжать не слишком громко, ведь правила приличия на меня всё ещё действуют. Встав из-за стола, я кланяюсь гостям, будто принцесса: – Прошу прощения. Ещё увидимся.

Выхожу из столовой, свободной грудью выдыхаю воздух, застрявший в лёгких. Напряжение спадает со всего тела, и я бегу в свою комнату. Открываю дверь, вижу горничную, что моет мой пол, с наушниками в ушах.

– Ты можешь идти, – говорю я.

И получаю в ответ одно молчание. До меня доносится музыка от её наушников, и я понимаю, что громкость слишком высокая, чтобы девушка меня услышала. А ещё слышу, как она подпевает. Я подхожу к ней и тычу пальцем в спину. Она тут же вздрагивает и оборачивается ко мне, вынув наушник из левого уха.

– Простите меня! – Горничная заметно нервничает, виновато опуская взгляд в пол. – Я вас не услышала… Извините.

Она выглядит как моя сверстница, и меня это сильно удивляет. Молодых горничных у нас никогда не бывает. Обычно мама нанимает на работу только зрелых женщин, считая их более опытными. Ведь молоденькие девушки, по её мнению, часто будут летать в облаках и не выполнять своих обязанностей как следует.

– Ты хорошо поёшь, – произношу я, стараясь таким образом сгладить обстановку и снять с её плеч этот груз вины.

Она удивлённо смотрит на меня, и я вижу, как ей действительно становится лучше.

– Правда? – Она словно и забывает об извинениях, которые сыпались на меня минуту назад. – Спасибо! Давняя мечта – попробовать себя в роли певицы.

– Хорошая мечта, – отвечаю я, улыбаясь ей. – Кстати, ты первая горничная, с которой я заговорила… Ну, в смысле, непринуждённый разговор, а не просто «Я протёрла пыль в вашей комнате, мисс Норвуд… О, спасибо. Можешь идти» и всё в подобном духе. Это меня раздражает.

Девушка хихикает, затем снимает жёлтую перчатку для уборки и протягивает мне руку, произнося:

– Я Моника, кстати. Ты не похожа на ту, что меня уволит, или на какую-то злую тётку, поэтому, если ты не возражаешь, я сразу начну неформально.

Протягиваю руку в ответ:

– И правильно делаешь… Моё имя ты и так знаешь, наверное?

– Ага. Каталина.

– Можешь звать меня просто Линой.

– Как скажешь.

Я хочу поинтересоваться у своей новой знакомой, сколько времени она уже у нас работает, но не успеваю, так как мой телефон начинает вибрировать в кармане.

– Секундочку, – говорю я, доставая смартфон. Смотрю на экран, вижу фото улыбающейся Ирэн и надпись «Рэни» под ней. А чуть ниже кнопки «принять» и «отказать». – Ещё увидимся, Моника. Мне звонит подруга, я должна идти. Была рада познакомиться.