Текст книги "Морская война"

Теперь начались переговоры о мире, но ни та, ни другая сторона не были еще готовы для него, и борьба за обладание морем продолжалась. Результат войны не был таков, чтобы изменить первоначальное положение воюющих. Маленькая перемена выражалась лишь в том, что если сначала наступательные действия англичан были, как я уже заметил, направлены косвенно на торговлю неприятеля и на его военные суда, так что сражения происходили в английских водах, как следствие того, что голландцы старались охранять и защищать проходившие через эти воды свои торговые суда, то теперь было предложено прямое нападение на врага у его берегов.

Тромп, возобновивший горькие жалобы на худшие качества голландских кораблей сравнительно с английскими, был, несмотря на это, назначен конвоировать 200 коммерческих судов, шедших во Францию и Испанию, и дожидаться сбора их к северу от Шотландии, для конвоирования их назад.

Дин и Монк с Пенном и Лаусоном, будучи во главе флота, который, согласно голландским источникам, насчитывал 105 судов, в том числе 26 новых фрегатов, носивших 2840 орудий и 16 269 человек экипажа, услышали об этой миссии Тромпа и предложили атаковать его или, по крайней мере, помешать ему выйти из Текселя без сражения. Он, однако, предупредил их и кончил свое дело благополучно; взял свой конвой, и, хотя ему назначено было конвоировать только суда, идущие домой, он помог и другим кораблям, в числе 300, дойти безопасно до своих портов без встречи с неприятелем. Это было в конце мая 1653 г.

Но Тромп подвергался большому риску. Пока он был в Текселе с большей частью своего флота, другая часть последнего находилась в Зеландии, на Маасе и на Шельде.

План Дина и Монка состоял в том, чтобы воспрепятствовать соединению этих частей голландского флота, но, хотя они и запоздали, тем не менее 15 мая были в 5 милях от Тромпа и конвоировавшихся им судов, не видя ни последних, ни их конвоя. Англичане захватили или разбили большое количество рыболовных и других судов у голландского побережья и даже зашли так далеко, что высаживали на берег часть команды, но без результата. Они хотели, главным образом, держать все побережье в тревожном состоянии.

Когда Тромп возвратился, то командуемые им силы были увеличены еще 17 боевыми кораблями и брандером. Услышав, что в Даунсе стояла эскадра из 8 боевых кораблей и 8 коммерческих судов (это была эскадра коммодора Бодлея из Средиземного моря), он решил окружить и атаковать ее там, приближаясь сам с севера и поручив де Витту подойти к ней с юга. Монк и Дин были в это время в Ярмуте, во главе главных сил английского флота. Эскадра Бодлея получила известие о приближении голландцев и удалилась к Темзе; Монк также получил известие и вышел в море за Тромпом. Голландцы, не успев достигнуть своей первоначальной цели, захватили в плен несколько коммерческих кораблей, которые были под берегом под прикрытием фортов Дувра и Диля. Хотя корабли и форты обменялись выстрелами, эта стычка скорее походила на браваду, чем на систематическую атаку, потому что корабли, подходившие близко к Дуврской крепости, без труда избежали пленения.

Монк и Дин во главе 95 боевых кораблей и 5 брандеров встретились с Тромпом, командовавшим теперь 98 кораблями и 6 брандерами, близ Ньюпорта, и тогда произошло генеральное сражение, начавшееся в 11 часов утра 3 июня и продолжавшееся до ночи. Дин был убит в первый день сражения. Битва возобновилась 4 июня, и голландцы, разбитые наголову, ретировались за мели между Остенде и Слюисом. Место сражения обозначено приблизительно на рис. 2 цифрой 7.

Именно после этого сражения вице-адмирал де Витт сделал свое знаменитое заявление перед ассамблеей Генеральных штатов: «Зачем я буду хранить дольше молчание? Я здесь перед своими властями свободен высказаться; я могу сказать, что англичане теперь сделались как нашими господами, так и господами морей».

Эти операции – раньше появление голландцев у английских берегов и теперь появление голландцев у английских берегов – были, очевидно, лишь частными действиями прямой борьбы за обладание морем, окончившейся, по крайней мере на время, в пользу англичан. Последствием такого обладания было, по словам голландских историков, то, что Англия «держала берега Голландии как в осаде, после того как англичане заперли (блокадой) устье Текселя, что обязало Голландию занять берега и острова войсками для воспрепятствования высадке неприятельского десанта. Во время такого затруднительного положения голландцев три богато нагруженных корабля их, возвращавшиеся из Ост-Индии, попали в руки англичан, как и другие два, шедшие из Португалии, и еще три, следовавшие из Швеции; из них два были сожжены, а одно взято. У Каллиских проливов был взят в плен капитан Уайт с 4 кораблями, нагруженными солью» [11]11
  «Life of Cornelius Tromp», p. 131. «Columna Rostrata» говорит, что англичане взяли 20 богатых кораблей у устьев Текселя, и после того балтийские и ост-индские суда не осмеливались отплыть по назначению.


[Закрыть].

Но Голландия, хотя и побежденная, не покорилась вполне и вовсе не отказывалась всецело от борьбы за обладание морем. Она «двинула небо и землю» для перевооружения и перекомплектования своего флота. Беда, однако, была в том, что в то время как 80 или 90 боевых судов под командой Тромпа находились в южно-зеландских портах и 27 – под командой де Витта в Текселе, к северу, – большой и победоносный английский флот лежал между ними, готовый напасть на ту часть голландских сил, которая первая выйдет в море… Сомнительно было, чтобы голландский флот мог соединиться в данный момент и в данном месте в составе, достаточно сильном для того, чтобы встретиться с неприятелем лицом к лицу.

Несмотря на это, Тромп вышел в море 27 июля со своими силами (из 80 кораблей), неравными силам противника, с намерением завязать дело по частям с 106 кораблями, командуемыми Монком, Пенном и Лаусоном. Враждебные флоты увидели друг друга 29 июля близ Эгмонта, на 20 миль южнее Текселя, и Тромп лег на WSW для того, чтобы увлечь за собой англичан и освободить де Витта. Сражение было более генеральное, чем это отвечало намерениям Тромпа.

Утром 30 июля сражение возобновилось только частными стычками, по причине слишком свежей погоды; но стратегический маневр Тромпа удался так хорошо, что де Витт выбрался из Текселя около полуночи, и Тромп увидел приближение его кораблей около полудня, а в пять часов пополудни оба флота уже соединились для новых поисков неприятеля.

1 августа произошла жестокая схватка (около пункта, обозначенного на рис. 2 цифрой 8), продолжавшаяся целый день; и когда ветеран флота Тромп был убит, счастье решительно отвернулось от голландцев, и они укрылись под защиту своих портов. Они признались в потере 9 кораблей, 500 человек убитыми и 700 ранеными. Но англичане настаивали, что потеря голландцев определялась 20 или 30 кораблями, сожженными и потопленными, и гибелью 5-6 тысяч экипажа; свою же потерю они определяли двумя сожженными кораблями, 400 человек экипажа убитыми или утонувшими и 700 ранеными; между первыми насчитывалось не менее 8, а между последними – не менее 5 капитанов. Но англичане не сделали никаких захватов и сами были не в состоянии держаться на море.

Как следствие того несомненного факта, что в английскому флоту явилась необходимость возвратиться в свои порты, голландцы настояли на довершении своего плана, а именно на освобождении своих портов от блокады, и в следующие месяцы де Витт, ставший теперь во главе командования, провел под конвоем к Зунду большой флот коммерческих судов и затем ввел назад в Тексель такой же флот в конце октября. Решившийся держаться вне своих портов, флот голландцев был встречен на якоре близ берегов жестоким трехдневным штормом, который рассеял их суда и принудил английские войти в свои гавани, так что всякая мысль о дальнейших сражениях была оставлена. К тому же политические требования заставили Кромвеля слушать более благосклонно предложения голландцев о мире, и окончательный трактат был подписан в апреле 1654 г. Голландцам были предписаны более легкие условия, чем предполагалось сначала. Они не были вынуждены ни допустить права обыска, ни открыть свободную торговлю на Шельде, ни ограничить число военных судов, ни возобновить уплату пошлин за рыболовство; но они согласились допустить господство Англии над морями, т.е. над британскими морями, обязавшись салютовать английскому флагу, принять навигационный акт парламента и обещать другие уступки, о которых мы не говорили здесь, как о не имеющих прямого отношения к морскому вопросу.

В результате этой войны, продолжавшейся один год и одиннадцать месяцев, англичане претендовали на то, что они остались победителями в пяти генеральных сражениях и захватили 1700 призов, ценностью в 6 миллионов фунтов стерлингов, тогда как они считали, что призы, взятые голландцами, не составляют даже четвертой доли как по численности, так и по стоимости. Но нас должны интересовать здесь не столько факты войны, сколько принципы, положенные в основание ее операций, и практические результаты, которые принципы эти вывели на свет.

Эта война была чисто морская, происходила всецело на воде, и все-таки она поставила голландцев на колени почти с таким же успехом, как это могло бы сделать вторжение в пределы их территории, и такой результат был куплен Англией ценой крови и денег меньшей той, какой пришлось бы им поплатиться в случае допущения неприятеля до вторжения в свою страну. Достаточно припомнить тот поразительный факт, что стоимость захватов, сделанных Англией в два года или около того (потому что такие захваты начались ранее формального объявления войны), почти равняется удвоенному доходу страны за то же время.

Таким образом, мы видим, что, по всей вероятности, именно торговля сделала эту войну чисто морской и что в начале войны торговля, ее защита на определенных торговых рейсах и ее атака на удобных для того пунктах почти всецело управляли движениями флотов обеих наций. Но по мере того, как борьба развивается и более понимается, имеют место большие сосредоточения собственной силы и более прямые попытки одолеть силы противника. Так как голландские торговые суда должны проходить, главным образом, мимо британских берегов, то английские флоты сосредоточиваются здесь, и здесь же происходят сражения. Косвенная атака неприятельской торговли достигается прямыми нападениями на флот неприятеля у его собственных берегов.

Обширные сосредоточения морских сил единственно для морских операций не имели места в предшествовавших войнах. Они составляют отличительные черты всех голландских войн, но в позднейших войнах являются более исключением, чем правилом. Явные причины для таких сосредоточений выяснились достаточно самим ходом нашего изложения, но есть еще внутренние, скрытые причины, которые потребуют дальнейшего обсуждения. Допустим, что они вытекают прямо из требований борьбы за обладание морем, и обратим внимание на то, какую ничтожную роль играет нападение на территорию в течение хода этой большой войны.

Глава III
Борьба за обладание морем (продолжение)

В первой Голландской войне, очерченной мной в ее главных событиях в предыдущей главе, мы имеем превосходный пример борьбы за обладание морем двух морских держав, которые имели почти одинаково сильный флот, но одна из которых, а именно Голландия, оказалась относительно слабее на море, потому что имела громадный коммерческий флот, требовавший защиты.

К занятию этого оборонительного положения в войне на море Голландия была вынуждена насущными потребностями своей национальной жизни. Такого положения она могла бы избежать лишь в том случае, если бы владела морскими силами, достаточными для того, чтобы одной частью их защищать свою торговлю, а другой вступить в наступательную борьбу с неприятелем. Но, не имея достаточно морских сил или, по крайней мере, действуя, как будто их не имела, она теряла, сравнительно с Англией, много судов и товаров.

Я не имею данных для сравнения развития морской торговли Голландии и Великобритании во время войны, но думаю, что мы можем заключить по ходу войны, что Великобритания имела гораздо меньше имущества на воде, чем Голландия, а потому не была вынуждена тратить столько сил, как последняя, на защиту его; таким образом, больший успех на нашей стороне можно приписать столько же слабому морскому положению Голландии, сколько и большей силе нашего флота. По крайней мере о первой Голландской войне мы можем сказать, что операции ее составляли в весьма значительной мере «скудные действия на море», как характеризовал их сэр Вильям Монсон. В то же самое время голландцы соглашаются, что они были поставлены в большие затруднения этой 23-месячной морской войной, чем 80-летней войной на суше за обладание испанской короной [12]12
  «Columna Rostrata», p. 139.


[Закрыть].

Но мы сейчас увидим, что как испанская война (борьба) научила нас понимать, в чем, действительно, заключается сущность морской войны, и заставила нас встать на новую почву в следующей войне, так эта первая Голландская война утвердила наше убеждение, уже посеянное Ралейгом и Монсоном, что большая борьба может начаться и окончиться на море, и в то же время она подвинула на шаг вперед установление правил морской войны.

В своем сочинении я не намерен вдаваться в причины войн, описываемых мной для иллюстрации, а потому не упомяну и о тех причинах, которые привели ко второй Голландской войне. В те времена было в обычае между враждующими сторонами, еще до объявления войны, затрагивать друг друга. Таким образом, задолго до формального объявления войны голландцами в январе, а англичанами в марте 1665 года, случались, как будто украдкой, стычки между этими нациями как на воде, так и на суше. Из таких стычек на море самая интересная – это нападение сэра Томаса Аллена с 8 или 9 военными кораблями на 40 голландских коммерческих судов в Кадисе. Эти суда были под конвоем 4 военных судов, под начальством коммодора Бракеля; многие из них были взяты в плен и потоплены, и голландский коммодор был убит. Это произошло 29 декабря 1664 года, – следовательно, до формального объявления войны.

Также были захвачены 130 коммерческих судов, шедших из Бордо, но многие из них были потребованы обратно Францией и освобождены как неправильные призы.

Но этих и еще некоторых других указаний на предполагаемый характер войны было достаточно, чтобы голландцы решили совершенно переменить свой прежний метод ведения ее. Они приняли к сердцу уроки предшествующей войны и теперь узнали невозможность одновременно и продолжать борьбу за обладание морем и защищать свой обширный флот, что вынуждало на оборонительный образ действий. Если бы голландцы могли собрать достаточно сил и сразу напасть на британский флот, то этот последний не мог бы отделить отряды для уничтожения торговли или для других каких-либо целей, так как опасное положение таких отрядов ясно было показано 29 ноября 1653 г. в сражении между Тромпом и Блэком. Голландцы не имели надежд собрать силы, достаточные для подобного нападения, при условии, чтобы часть их флота была предназначена для оборонительных целей, в чем, в свою очередь, не предстояло бы надобности, если бы их морские силы превосходили такие же силы Британии, так как этим самым превосходством было бы установлено за голландцами господство над морями. Здесь следует сказать еще об одной вещи. Люди, занятые в эксплуатации морской торговли, которая, вероятно, должна была исчезнуть, если бы ее не в состоянии были защитить, остались бы не у дел, раз у военного флота не хватало бы сил сохранить свое превосходство на море. В то же самое время голландцы сильно нуждались в довершении комплектации большого числа судов, которые следовало снарядить, предпринимая войну с какими-либо надеждами на успех. Прекращение на время коммерческих операций могло быть тяжелым ударом Соединенным Провинциям, но, по крайней мере, этим избегалось, так сказать, прямое облагодетельствование врага, как это имело бы место в случае повторения того, что было в предшествовавшей войне, когда Англия захватила в море такое огромное количество богатых призов. Решаясь на неизбежную потерю в доходах страны временным прекращением торговли, Голландия тем самым открывала себе большую свободу в действиях и обеспечение победы в прямых схватках с врагом.

Такого рода соображения решили образ действий Генеральных Штатов. Был издан указ, «запрещающий всем подданным Соединенных Провинций выходить из своих портов, под угрозой конфискации всех их кораблей и товаров». Подобным образам было повелено, что всякого рода рыбопромышленность должна прекратиться, и для большего обеспечения повеления правительство запретило также ввоз сельдей и другой соленой рыбы.

Такой акт, без сомнения, является уступкой слабейшей стороны, но еще не подчинением ее сильнейшей стороне.

В первой главе я обратил внимание на запрещение королем Испании вест-индской торговли на один год. Обращаясь к примерам, что я буду постоянно делать для иллюстрации основных принципов, укажу на то, как Пруссия в 1870 г. запретила своим судам плавание в каких бы то ни было водах, чтобы они не попали в руки Франции. В этих двух случаях нации, отказавшиеся от своей морской торговли на время, просто уклонились от зла, с которым были не в силах бороться. Ни Испания, ни Пруссия не имели силы защищать свою коммерцию, и они, имея свободу выбора, выбрали меньшее из двух зол. Было лучше, чтобы их торговля прекратилась на время, чем чтобы ее достояние попало в руки врага и обогатило его.

Иной оборот делу был дан в Голландии. Она отказалась от своей торговли на время не потому, что не могла надеяться защищать ее, но потому, что она не могла и защищать эту торговлю и вести борьбу за обладание морем в одно и то же время. Хотя морская торговля, таким образом, была строго запрещена, тем не менее упомянутый указ застал большое число голландских тортовых кораблей в море, и, кроме того, я думаю, что были и примеры ослушания указа.

Правительство, освободив себя изданием последнего от всякой ответственности в деле защиты коммерческих судов, весьма вероятно, уже не вмешивалось далее в дела отважных купцов. Таким образом, хотя в этой войне защита торговли и перестает занимать то выдающееся место, какое она занимала в первой войне, и голландские флоты не обременяют себя большим кортежем коммерческих судов, не способных и не склонных к самозащите, тем не менее коммерция все еще остается предметом нападения для Англии и в отдельных случаях защищается голландскими военными кораблями.

Интересно, что англичане держались до некоторой степени того же мнения, как и голландцы, что можно заключить из заметки Пеписа от 15 января 1654-55 г. Он пишет о заявлении сэра Эйскью в Совете, что «война и торговля не могут уживаться вместе».

Англичане, вследствие неверных сведений относительно движения голландцев, поспешили с выходом своего флота, хотя он еще не был вполне снабжен боевыми припасами, провизией и людьми. Джеймс, герцог Йоркский, имея на своем корабле сэра Вильяма Пенна, капитана флота, с принцем Рупертом и графом Сэндвичем в звании вице– и контр-адмиралов, появился в Текселе 24 апреля. Его флот состоял из 109 военных кораблей и фрегатов и 29 брандеров и кетчей при 21 000 человек экипажа. Флот этот немедленно захватил несколько коммерческих судов, чему голландцы не имели сил препятствовать. Даже будь голландцы готовы к выходу в море, они не могли бы помешать упомянутому захвату, так как в действительности были парализованы позицией английского флота. В Англии было понято, что Джеймс «употребил всевозможные средства для того, чтобы вызвать голландцев к сражению». Но это было невозможно по причине разделенного состояния голландского флота и концентрированного состояния английского флота. Тридцать одно голландское судно было в Зеландии, на Маасе и на Шельде; остальные были в Голландии и Фрисланде, в Текселе и Вли. Английский флот, лежавший близ Текселя, стоял на пути их всех, угрожая уничтожением каждому из них, в случае решимости их выйти в море.

Но то, чему препятствовала стратегия англичан, было допущено условиями погоды и несовершенного состояния их кораблей. Сильный шторм отогнал от берега все английские морские силы. Полученные повреждения, а также необходимость приведения флота в порядок и окончания комплектации его принудила английский флот возвратиться на Гарвичский рейд, где появились транспорты со всеми необходимыми припасами.

Освобожденная таким образом зеландская эскадра вышла в море и соединилась 12 мая с голландской и фрисландской эскадрами, вышедшими из Вли и Текселя. Собравшийся теперь флот состоял из 103 линейных кораблей, 7 яхт, 11 брандеров и 12 галиотов, при 4869 орудиях и 21 631 человеке команды.

Весь флот под командой адмирала Опдама был разделен на семь эскадр – каждая под начальством своего адмирала. Они вышли в Северное море для поисков английского флота в его собственных водах. Голландцы захватили большой приз, когда они приблизились к нашим берегам, взяв в плен 9 богатых гамбургских судов, оценивавшихся в сумму 200 000-300 000 фунтов стерлингов; суда шли под конвоем только одного фрегата, вооруженного 44 орудиями.

Джеймс, стоя на якоре близ Гарвича все еще с половинным комплектом команды и занятый выгрузкой транспортов, услышал о выходе в море голландцев и о взятии ими гамбургских судов. Боясь быть застигнутым между банками в соседстве Гарвича и быть поставленным, таким образом, в беспомощное состояние, Джеймс последовал со всеми своими судами и транспортами к более открытой якорной стоянке в Сольской, или Саутвольдской, бухте. Он прибыл сюда 1 июня рано утром, подойдя к берегу на дистанцию миль в пять. Транспорты также прибыли сюда, и, может быть по счастливой случайности, как раз вовремя прибыл и недостающий комплект экипажа. В тот же самый полдень показались и голландские суда милях в 18 по направлению на OSO. Транспорты были отосланы к Гарвичу, и флот двинулся дальше в открытое море, но за недостатком ветра должен был второй раз стать на якорь, оставаясь там до 10 часов вечера. Весь следующий день, 2 июня [13]13
  Часто является затруднение в точном обозначении числа, так как гражданские сутки начинаются в полночь, а морские – в полдень; так что один писатель может назвать одно и то же утро 2 июня, а другой – 3 июня, смотря по тому, какой счет времени избрал каждый из них для своих обозначений.


[Закрыть] флоты маневрировали один в виду другого; но только 3 июня не ранее как около половины четвертого утра огонь был открыт.

Замечательные черты сражения будут рассмотрены ниже. Здесь я могу сообщить только результат. Флоты встретились близ Ловестофта, и сражение продолжалось целый день, закончившись при приближении ночи бегством голландцев и преследованием англичан. В продолжение преследования англичанами было захвачено много призов, но погоня была ослаблена таинственным вмешательством одного из членов свиты герцога, пока последний спал. Хотя преследование продолжалось и в течение дня 4 июня, голландцы все-таки успели стать на якорь между банками близ Текселя, куда англичане не посмели последовать за ними из-за недостаточного знакомства с местностью. Джеймс увидел, что голландцы входили в Тексель, и потому возвратился в Англию для приведения своего флота в порядок.

Англичане утверждают, что в этом сражении захватили 18 голландских кораблей, потопили 14 и сожгли несколько других судов. Голландцы же признают лишь, что у них были взяты в плен 9 судов, 1 взорвано [14]14
  Корабль адмирала Опдама, с самим адмиралом. Место сражения показано на рисунке 3 цифрой 1.


[Закрыть], 7 или 8 сожжены. Англичане лишились графа Мальборо и адмирала Сампсона, которые были убиты; кроме того, Лаусон был ранен смертельно; из числа команды было убито 250 и ранено 340; наконец, голландцы взяли в плен 46-пушечный корабль.

В этой первой фазе войны мы видим отсутствие какой бы то ни было другой идеи, кроме прямой и равной борьбы за обладание морем. Англичане, вследствие своей быстроты выхода в море, были в состоянии повторить стратегию конца прошлой войны и, расположив свои силы близ Текселя, стали между зеландской и голландской эскадрами флота неприятеля и помешали их соединению. Мы не знаем, каков был бы исход дела, если бы погода позволила герцогу Йоркскому сохранить свою позицию; равным образом не можем мы сказать, что случилось бы, если бы голландцы были способны выйти в море ранее и последовать за англичанами с большей скоростью, чем они это сделали, так чтобы атаковать их совсем неподготовленными. В действительности мы просто видим полную концентрацию морской силы каждой нации, с ясным убеждением с обеих сторон в том, что до тех пор, пока тот или другой флот не одержит решительной победы, война не может вступить ни в какую другую фазу.

Господин моря на время, но, видимо, не настолько оправившийся и не вполне готовый к тому, чтобы перенести войну к голландскому берегу и вести ее там, – граф Сэндвич, ставший теперь во главе английского флота, обратился к исполнению двух предприятий, которыми победа позволила ему заняться. Еще прежде, чем война действительно началась, сэр Роберт Хольмс атаковал и покорил несколько голландских селений на западном африканском берегу, прошел через Новые Нидерланды (теперь Нью-Йорк) и подчинил эту провинцию английской короне. Но де Рюйтер последовал за ним по пятам, отбил назад большое число взятых им селений и захватил много английских коммерческих судов Вест-Индии.

Именно из этой экспедиции возвратился теперь де Рюйтер, обходя Шотландию с севера, и Сэндвич, услышав об этом, быстро направился к голландскому берегу для того, чтобы встретить его. Он, однако, не успел в этом потому, что де Рюйтер, держась к Бергену в Норвегии, прибыл безопасно в Эмс. Это была первая попытка, которую Сэндвич мог сделать с превосходными силами, так что, удайся ему встреча маленькой эскадры [15]15
  У де Рюйтера было сначала двенадцать судов.


[Закрыть] де Рюйтера, он живо расправился бы с ней, так как под его командой было около 70 судов. Вторая попытка сделалась возможной для Сэндвича, как только голландцы вынуждены были войти в свои гавани.

Сэндвич узнал, что около 70 голландских коммерческих судов, а также турецкий флот и 10 ост-индских кораблей укрылись в Бергене. Все еще свободный от опасения встречи сильнейшего флота, он отрядил сэра Джона Тиддимана с 12 или 14 кораблями и 3 брандерами для атаки Бергена. Но голландцы употребили бывшее в их распоряжении время: они приготовились к обороне, частью ошвартовав сильнейшие свои корабли так, чтобы орудия оставались наведенными на данные пункты рейда, и частью свезя свои орудия на берег и защитив их временными прикрытиями, чем и сделали свою позицию весьма сильной. Неудивительно поэтому, что атака Тиддимана, встретив еще сильную помеху в ветре, который не позволил ему подойти на ближайшую дистанцию и совершенно окутывал его пороховым дымом, окончилась полнейшей неудачей.

Сэндвич, казалось, не делал никакой попытки держаться постоянно в море у голландского берега. Идея строгой и продолжительной блокады голландских портов или совсем не приходила в голову командующим флотами, или сами корабли, по их внутреннему распорядку и устройству, были все еще не способны держаться в море такое долгое время [16]16
  Пепис говорит о сэре Вильяме Ковентри, как о недовольном стоянкой нашего флота у голландского берега, полагая, что голландцы выйдут через 14 дней и что тогда мы, с нашим неготовым флотом (некоторые суда были повреждены), принуждены будем драться с ними у их собственного берега, при дурных условиях (30 июля 1666 г.). (Life of Penn, vol. II, p. 412.)


[Закрыть]. Может быть, обе причины оказывали свое влияние. В это время даже «большие корабли» все-таки еще не были пригодны к надежному плаванию в море в зимние месяцы как потому, что в свежую погоду они подвергались сильной качке и давали течь, так и потому, что они не были хорошо управляемы и, следовательно, подвергались опасности плавания у подветренного берега. Кажется вероятным и то, что значения блокады для морской торговли не понимали в то время. Если бы голландские порты могли быть тесно обложены, то едва ли можно было бы себе представить лучшее обеспечение свободы и безопасности для нашей торговли. Кажется, что когда Сэндвич отрядил Тиддимана для атаки кораблей в Бергене, то он сам увел остальную часть флота к Шетландским островам и стерег там возвращавшиеся голландские корабли до 8 августа [17]17
  Трудно выяснить теперь, какую значительную роль играло в то время состязание между военно-сухопутным и морским элементами в нашем флоте в видимом недостатке организации его. Влияние Пенна было очень велико, но сухопутные генералы на корабле, как, например, Монк и Сэндвич, сильно ревновали к нему и не могли, как в действительности и сделал Монк, пренебрегать советами моряка.


[Закрыть].

Голландские порты были таким образом оставлены открытыми, и неприятельским флотам предоставлена свобода вновь собраться вместе. И действительно, По получении известий о разделении английских сил, голландцы направились к Бергену в надежде напасть на эскадру Тиддимана. Не видя даже следов этой эскадры, в конце августа они взяли Бергенский коммерческий флот под конвой, надеясь довести все 70 кораблей его в безопасности до своих портов. Но здесь появился непрошенный большой враг морских операций – ветер, рассеявший как коммерческий флот, так и военные корабли. Сэндвич как раз в это время был на обратном пути, в середине Северного моря, и 5 сентября уже находился в 90 милях на NNW от Текселя, поживившись сильно в два предшествовавшие дня на счет разрозненных голландских коммерческих и военных судов. Он взял тогда четыре военных 40-54-пушечных корабля и несколько других коммерческих судов. Кроме того, в руки англичан попало еще несколько других призов, но, кажется, оба флота потерпели значительные аварии и были разрознены. Только вследствие того, что голландцы не успели оправиться от этих аварий, а англичане посвятили себя ловле призов, на этот раз не произошло генерального сражения.

Сэндвич с 18 своими кораблями и взятыми призами 11 сентября достиг Сольской бухты, тогда как большая часть голландских судов нашла убежище в Гори несколькими днями позднее, а вскоре после того и рассеянные английские эскадры нашли путь домой.

Положение дел в Англии в это время было крайне расстроено во всех отношениях, так как в течение августа и сентября моровая язва была в полном разгаре. Военные корабли возвратились в порты, и как будто ни у кого не было духа снарядить их для новых операций.

Совсем иначе сложились обстоятельства в Голландии. Несмотря на дальнейшие повреждения флота от штормов, голландцы успели к 1 октября выставить в море 90 кораблей с намерением напасть с этими большими силами на разрозненные английские эскадры, которые они надеялись найти на якоре в Сольской бухте, близ Гарвича, в Даунсе и в устьях Темзы. 5-го числа голландцы появились близ Ярмута и Ловестофта, но ни там, ни в Сольской бухте они не увидали кораблей. В действительности казалось, как будто морская торговля совсем заснула, так как им удалось захватить только одно маленькое суденышко. Пока, однако, они шли таким образом на север и затем, с легким попутным ветром, повернули к югу. Шестнадцать военных кораблей английского флота, лежавших у Гарвича, узнали об их присутствии и, мгновенно снявшись с якоря, направились к Темзе, где они 7-го были обнаружены голландцами, но уже слишком далеко, чтобы быть догнанными.

Голландцы простояли ночь на якоре у устьев Темзы и на следующее утро взяли курс к Даунсу, в надежде захватить несколько судов, о стоянке которых там до них дошли вести; но штили и слабые ветры не позволили им выполнить это намерение. Тогда они сделали рекогносцировку и промер выше устьев Темзы и, весьма возможно, могли бы сделать и другие разведки, ввиду полного отсутствия каких бы то ни было препятствий со стороны неприятеля. Но среди экипажа голландцев появилась необъяснимая болезнь, кроме того, в сущности, и не предвиделось никакого серьезного дела. Все призы, на которые можно было рассчитывать, находились в гаванях и реках. Ни одно суденышко не показывалось с моря и не спускалось к устьям Темзы. Вследствие всего этого было принято решение отправить флот домой.