Текст книги "Высшая справедливость"

Глава 7

Деннис Мастерсон неудобно изогнулся, стараясь не закапать костюм, когда нес чашку кофе к одному из огромных – от пола до потолка – окон в своем просторном угловом кабинете. Он был самой значительной фигурой среди компаньонов «Рэнкин, Ласк…», и по заслугам, поскольку считался влиятельнейшим лоббистом фирмы. Стены его кабинета, отделанные дубовыми панелями, свидетельствовали о его могуществе. Их украшали фото, изображавшие Мастерсона рядом со всеми важными персонами, которые проживали в течение последних тридцати лет внутри пространства, огороженного кольцевой автодорогой.

Большинство компаньонов крупных юридических фирм округа Колумбия работали в безвестности, их узнавали только члены частных загородных клубов, законодатели и политические назначенцы, чьи интересы они лоббировали. Мастерсона же знали все американцы, следившие за вечерними новостями или слушавшие политические ток-шоу. Нападающий в команде по американскому футболу в Дартмуте и редактор обозрения по правовым вопросам в Йельском университете, он поступил на работу в фирму «Рэнкин, Ласк…» после двух поездок во Вьетнам. Семь лет назад Мастерсон взял отпуск для работы директором ЦРУ. Три года назад случился весьма неприятный инцидент в Афганистане, и Мастерсон вновь вернулся в фирму «Рэнкин, Ласк…», когда президент в поисках козла отпущения попросил его уйти в отставку. Мастерсон хотел было воспротивиться, но частный сектор сулил много денег, и перспективам его бизнеса не повредило бы то, что лидер свободного мира был обязан ему оказанной услугой.

Мастерсон выглядел импозантным мужчиной, патрицием, рожденным для богатства. Обладая снежной белизны шевелюрой и глазами цвета стали, он был воплощением мудрости и искренности, идеальным гостем для любого телевизионного ток-шоу. За время работы в ЦРУ он стал виртуозным оратором, опытным функционером, словом, незаменимым представителем учреждения для дачи показаний перед комиссиями конгресса. Связи Мастерсона в сферах обороны и разведки сделали его незаменимым для фирмы.

Зазвонил мобильник Мастерсона, доступный только ему и никому другому. Номер этого особенного телефона знал лишь один человек, и только он мог связаться с Мастерсоном, чтобы сообщить важные вести.

– Заседание только что закончилось, – произнес голос с другого конца линии, – кое-что произошло. Судья Чалмерс ушел в отставку, у его жены болезнь Альцгеймера и…

– Я знал это два часа назад, – прервал Мастерсон собеседника. – Что с прошением по делу Вудраф?

– Оно еще в стадии обсуждения.

Мастерсон выругался.

– Миллард не смог его закрыть?

– Он пытался, но вмешалась Мосс и убедила других отложить голосование.

– Каково соотношение голосов?

– Судьи Дэвид и Мартинес за истребование дела. Мосс не определила свою позицию, но, по мнению Прайса, она склоняется к голосованию за.

– Слава богу, что у Чалмерса болеет жена. Если Мосс – за, то он был бы четвертым.

Мастерсон умолк. Собеседник терпеливо ждал.

– Надо установить в кабинете Мосс подслушивающее устройство. Мы должны знать, к чему она склоняется.

– Я займусь этим.

Мастерсон выключил мобильник и переключил внимание на то, что делается вокруг его офиса. Внизу на улицах сновали взад и вперед люди, совершенно не представлявшие себе, кто правит миром. Сверху они выглядели муравьями, и Мастерсон смотрел на них с такой же неприязнью, с какой смотрел на прочих насекомых. Из миллиардов людей на земле что-либо значили только немногие, и среди них – он сам. Но многое может измениться, если дело Сары Вудраф не будет погребено в конференц-зале. Сейчас все обстоит так, будто история Вудраф является еще одним криминальным делом из захолустного штата, известного лишь своими экологами, живописными горами и кроссовками. Мастерсону нельзя было идти на риск того, чтобы из-за истребования дела началось исследование его Верховным судом. Дело Вудраф не должно всплыть на поверхность. Мастерсон приложит максимум усилий, чтобы утопить его основательно.

Глава 8

Кафетерий Верховного суда открыт для посещения широкой публики, но клерки перекусывают в отдельной секции, дверь которой всегда закрыта. Поэтому они могут обсуждать судебные дела свободно, не опасаясь подслушивания. Предварительное разглашение, например, того, как решится судебное дело, чревато разного рода неприятными последствиями, и клеркам с первого дня внушают необходимость держать язык за зубами. Брэд никогда ни с кем не обсуждал свои дела, но и его босс судья, коллеги-клерки и Гинни были не настолько глупы, чтобы спрашивать об этом.

Брэд в одиночку уплетал ранний завтрак в той самой секции кафетерия, когда к месту за столиком напротив него принес поднос высокий, статный мужчина с военной стрижкой.

– Не возражаете, если я сяду за ваш столик?

– Пожалуйста, садитесь, – ответил Брэд.

Мужчина лет под сорок выглядел староватым для клерка, и Брэд пытался угадать, не обычный ли это посетитель, который забрел в секцию клерков по ошибке.

– Вы Брэд Миллер? – поинтересовался незнакомец и поставил поднос на стол.

Брэд напрягся, ожидая вопросов по делу Фаррингтона.

– Вашу невесту зовут Гинни Страйкер, верно?

– Вы знаете Гинни? – спросил Брэд, испытывая облегчение оттого, что ему не будут досаждать неуместным любопытством по сложному делу.

– Кайл Петерсон, – представился незнакомец, – совладелец фирмы «Рэнкин, Ласк…».

Увидев испуганное выражение лица Брэда, Петерсон рассмеялся:

– Не тревожьтесь. Я временно помогаю судье Прайсу, пока он не наймет кого-нибудь вместо Фрэнка Шепарда.

Брэд сразу успокоился.

– Это ужасно, – вздохнул он.

Брэд встретился с Фрэнком в первую неделю своей работы в суде. Всех клерков потрясло известие о том, что он получил тяжелое увечье в дорожно-транспорт ном происшествии.

– Никогда не видел его, но слышал, что он отличный парень, – сказал Петерсон.

– Именно. Но как вам досталось его место?

– Я помогал судье Прайсу, когда начинал работу в «Рэнкин, Ласк…», и мы сохранили контакты после его перехода в Верховный суд. Ему удобно со мной, и он доверяет мне. Фирма сочла, что мне не повредит поработать здесь, поэтому… – Петерсон пожал плечами.

– Вы знакомы с Гинни? – спросил Брэд.

– Мы делаем вместе один проект. Когда судья Прайс попросил меня подменить его помощника, я сообщил ей об этом, а она сказала, что вы здесь работаете. Я помню ваше имя и внешность из газет и телевидения.

– Это мое проклятие.

Петерсон засмеялся:

– Тогда зачем вы работаете клерком?

– Мне в самом деле нравится эта должность. Почетно сотрудничать с судьей Мосс, работа интересная и важная. Нагрузка временами чрезмерная, но меня устраивает мое положение.

– Да, находиться здесь престижно, и вы сможете найти хорошее место, когда тут надоест. Могли бы подумать о «Рэнкин, Ласк…»… Хотя не знаю, принимает ли фирма в свой штат супружеские пары.

– Я уже работал в Орегоне в крупной фирме и не хотел бы заниматься этим снова. Вот если бы в министерстве юстиции или, может, в сенате либо в палате представителей.

– С этим не должно быть проблем. Бьюсь об заклад, у судьи Мосс уйма связей. А вот насчет вашего босса… Вы не в курсе, что она сделала в конференц-зале? Миллард так обескуражен.

– Не знаю, – осмотрительно ответил Брэд.

– Это, кажется, касается петиции по делу Вудраф.

– Я не имел отношения к этому делу, а судья никогда не обсуждает то, что происходит в конференц-зале.

– М-да, что-то его расстроило. Обычно он довольно добродушный человек. Вы случайно не знаете, как она собирается голосовать по петиции? Его настроение может быть связано с этим.

– Я уже говорил, что не занимался этим делом и судья ничего не говорила мне о нем. Я даже не знаю, какого характера это дело.

– Босс явно расстроен, – повторил Петерсон. Затем он откусил от своего бутерброда. Брэд сделал то же самое. – Значит, вы работали в Орегоне, – продолжил Петерсон, не прекращая жевать. – Я там никогда не был, но слышал, что это прекрасное место…

В библиотеке на верхнем этаже здания Верховного суда все казалось волшебным: стены, богато отделанные дубовыми панелями, роскошные красные ковры, освещаемые огромными люстрами, и длинные столы с полированной поверхностью, за которыми удобно писать и заниматься исследованиями. Для Брэда Миллера вовсе не было необычным блуждать взглядом по потолку с лепниной или по барельефам, символизирующим право, науку и искусство, которые украшали семь огромных арок с каждой стороны библиотечного зала.

В противоположность этому, в тренажерном зале, расположенном над библиотекой, не было ничего завораживающего. Несколько узких лестниц вели в вытянутое бесцветное помещение, заполненное тренажерами, стационарными велосипедами и другими образцами тренировочной техники. Рядом с тренажерным залом находился баскетбольный корт, метко прозванный «Верховным кортом страны» (слово «корт» звучит на английском так же, как «суд»), который был ареной многих вдохновенных игр блестящих атторнеев, готовых обменять свои причудливые степени на шанс сыграть в Национальной баскетбольной ассоциации.

Этим вечером Брэд оказался на корте единственным игроком. Используя один из своих коронных финтов, он обошел воображаемого Коби Брайанта из «Никс», прежде чем произвести бросок с линии над вытянутой рукой Шакила О’Нила. К сожалению, мяч отскочил от железного обода корзины, что стоило в свое время «Никсам» участия в чемпионате Национальной баскетбольной лиги. Брэд выругался и уныло потрусил к стене за мячом.

– Неплохая форма.

Брэд повернул голову и увидел привлекательную брюнетку примерно его роста, в шортах и спортивном лифчике, наблюдавшую за ним из проема двери, разделявшей баскетбольный корт и тренажерный зал. Проходя через зал, Брэд видел краем глаза, как она со сосредоточенным выражением лица сутулилась на одном из стационарных велосипедов, словно финишировала на самом напряженном этапе соревнований «Тур де Франс».

– Вы играли в баскетбольных состязаниях колледжей?

– В юниорской команде, – ответил он, не в силах солгать, хотя и хотелось. – Я никогда не годился для основной команды колледжа.

– Дайте мне эту штуку, – сказала женщина.

Брэд перекинул ей мяч. Она погладила по его шершавой поверхности, прежде чем сделать бросок с того же места, откуда бросал Брэд. Мяч опустился в сетку корзины, не задев обода.

– Здорово! – воскликнул Брэд, восхитившись неожиданной грацией движений женщины.

Она рассмеялась. Затем подняла мяч и подошла к Брэду. По мере ее приближения Брэд осознавал, что она не просто привлекательна, но весьма сексуальна, если принять во внимание обнаженный участок тела от груди до талии и длинные точеные ножки.

– А вы играли в колледже?

– Была разыгрывающей в Массачусетском технологическом институте.

«Понятно», – подумал Брэд, чувствуя себя еще менее адекватным, чем прежде. Он был приличным теннисистом в колледже и мог утешаться мыслью, что был лучше развит атлетически, чем его коллеги-клерки, даже если уступал им в интеллекте. Эта же женщина-клерк не только превосходила его в умении играть в баскетбол, но также имела ученую степень МТИ.

Женщина протянула руку:

– Вильгельмина Хорст. Имя ужасное. Все называют меня просто Вилли. Возможно, вы не помните, но мы встречались на «Счастливом часе», – улыбнулась она, имея в виду совместные вечеринки, которые устраивались по очереди каждой судебной палатой, на которых клерки знакомились друг с другом, поглощая пиво и бутерброды.

– Ах да, – произнес Брэд, стараясь скрыть неловкость, которую чувствовал, находясь в непосредственной близости от очень привлекательной полуобнаженной женщины, а также из-за чувства вины за влечение к ней, в то время как он был помолвлен. – Я не узнал вас без униформы.

Вилли улыбнулась:

– Возможно, на мне были тогда очки. Пользуюсь контактными линзами, когда не хочу выглядеть судебным клерком.

– Брэд Миллер.

– Да, знаю. Президентский парень. Вы знамениты.

Брэд покраснел.

– Не хотелось бы. Поверьте, статус знаменитости не то, чем кажется. На самом деле это большая неприятность.

– Ну что вы. Компрометация президента – это кайф.

– Не совсем. Большей частью я находился в состоянии страха… Но с кем вы работаете? – спросил Брэд, стремясь сменить тему разговора. Вилли не первый клерк из тех, что допытывались у него подробностей о фаррингтонском скандале.

– С Миллардом Прайсом. Вы помогаете судье Мосс, верно?

Брэд кивнул.

– Мой босс обижен на нее.

– Да?

– Его расстроило, кажется, поведение Мосс во время обсуждения петиции Вудраф в конференц-зале.

Брэд напрягся. Хорст – вторая из клерков Прайса, которая заговорила с ним о Вудраф.

– Что же она сделала? – спросил он.

– Не знаю. Он что-то бормотал о судье Мосс, когда вернулся в офис, и выглядел обеспокоенным. Ваш босс не говорила о Вудраф, когда пришла из конференц-зала?

– Мне – нет. Я не занимался этим делом. Не знаю даже, о чем оно.

Вилли смотрела прямо в глаза Брэду, заставляя его еще больше нервничать. Затем она бросила ему мяч:

– Сыграем один на один?

Голос Вилли прозвучал более глухо, чем раньше. Брэд почувствовал какое-то шевеление ниже пояса и попытался успокоиться. Он взглянул через плечо Вилли на часы. Было почти восемь вечера.

– Мне нужно идти. Невеста, видимо, захочет поужинать со мной.

– Тогда, может, в другой раз? – спросила Вилли. Ее голос звучал многообещающе. Она явно равнодушно отнеслась к сообщению Брэда о том, что у него есть невеста.

– Мне не следует, если я хочу сохранить достоинство, – ответил Брэд с нервным смешком. – Вы ведь мне дадите пинка под зад.

Вилли улыбнулась. Было бы забавно это сделать.

– Скажите, это правда, что офис судьи Мосс завален интересными памятными вещами о ее участии в движении за гражданские права?

– Правда.

– Вы, случаем, не можете показать мне это как-нибудь вечерком, когда она уйдет?

– Мм, видимо, смогу.

– Отлично.

– Мне действительно надо идти. Гинни, вероятно, умирает от голода.

– Понятно. Буду рада снова поговорить с вами.

Брэд покинул тренажерный комплекс более вспотевшим, чем после тренировки. Вопросы о Вудраф настораживали. Здесь что-то было не так, и он решил при случае рассказать боссу о разговорах с клерками Милларда Прайса.

Быстро приняв душ, он направился в свой кабинет, чтобы позвонить Гинни.

– Ты готова ужинать? – спросил он, когда связался с ней.

– Рада бы, но «Генерал Цзо» первым предложил мне поесть.

– Брось ты эту еду навынос. Я буду у тебя через пятнадцать минут.

Гинни вздохнула.

– Не могу. Один из компаньонов выложил мне в шесть часов документ на стол и ждет к утру докладную записку. Ты помнишь, что это значит?

– К сожалению, помню, – сказал Брэд, перенесясь на мгновение в прежние дни работы в юридической фирме в Портленде.

– Люблю тебя, увидимся дома.

– Вероятно, ты слишком утомишься, чтобы предаться безумному сексу, – произнес Брэд полушутя и не избавившись еще от возбуждения после встречи с Вилли Хорст.

– И любому другому сексу.

Брэд рассмеялся:

– Шучу. Каюсь. Ты лучше всех.

Они сымпровизировали поцелуй по телефону, и Брэд положил трубку. Он улыбался. Хотя Вилли Хорст и сексуальна, она все-таки не Гинни Страйкер.

Гинни повесила трубку и вздохнула. Перед ней лежал шестидесятистраничный контракт, настолько скучный, что заставит уснуть заядлого наркомана. Справа от нее стоит коробка жирных цыплят от «Генерала Цзо» с торчащими из нее палочками. Она бы все отдала за то, чтобы облачиться в свою пижаму, удобно устроиться на диване с любимым мужчиной и смотреть вместе с ним фильм по телеканалу «Тёрнер классикс». К сожалению, она должна тысячи долларов за студенческие кредиты на обучение и находила также необходимым, по некоторым странным соображениям, питаться и строить крышу над головой. Ах, если бы родиться принцессой или наследницей имущества промышленного магната! Жизнь определенно несправедлива.

Гинни взяла в рот кусочек цыпленка из коробки и запила его глотком кока-колы. Затем похлопала ладонями по щекам, чтобы взбодриться. Она осмыслила контракт чуть позже девяти и послала компаньону докладную записку по электронной почте в десять вечера. К этому времени офис компании «Рэнкин, Ласк, Карстерс энд Уайт» превратился в город-призрак, населенный группами уборщиков, молча передвигавшихся по роскошным кабинетам компаньонов фирмы и спартанским помещениям сотрудников, которых, подобно Гинни, обременяли в последний момент поручениями хозяева-садисты.

Гинни была уже почти у лифта, когда услышала скрип тормозов, свидетельствовавший о прибытии машины. Из нее вышла женщина, которую сопровождал Деннис Мастерсон. Гинни не удивилась появлению Мастерсона с женщиной. Он имел заслуженную репутацию бабника. Едва поступив на работу в фирму, она узнала, что уже двум сотрудницам приходилось отбиваться от его приставаний. Гинни удивило лишь то, что женщина выглядела абсолютно ординарной особой. Она была одета в строгий бежевый деловой костюм. У нее было измученное выражение лица и поблекшие каштановые волосы. Лучше были глаза, безучастным взглядом которых она окинула Гинни. Так мог бы посмотреть компьютер, если бы имел зрение.

Проходя мимо Гинни в свой просторный кабинет, Мастерсон кивнул ей. Предположение Гинни, что женщина была одним из клиентов фирмы, сменилось недоумением, почему она должна встречаться с Мастерсоном в его кабинете в столь поздний час. Предположение о свидании она отвергла. Если бы Мастерсон собирался заняться любовью с этой женщиной, они встретились бы в номере отеля. Гинни слишком устала, чтобы продолжать думать о Мастерсоне и этой женщине. Они были забыты, как только двери лифта открылись в гараже.

Глава 9

Балморал, сонный городок колледжей, с населением примерно тридцать тысяч человек в северном Висконсине, был основан шотландскими эмигрантами, которые перебрались из Нью-Йорка на Запад в середине XIX века. Каждую осень население города более чем удваивалось, когда студенты Балморалского университета и юридического колледжа имени Роберта М. Лафоллета начинали осенний семестр, и снова увеличивалось, когда наступал сезон охоты и рыбалки. Для студентов Балморала популярное развлечение представлял собой пеший туризм. В комплект туриста входили карты, обозначавшие походные тропы. Они начинались в различных пунктах местности вокруг турбаз и многих озер, которые можно было обнаружить в девственном лесу, окружавшем город и университет.

Дафна Хаггард, рыжеволосая, веснушчатая женщина с зелеными глазами, почему-то не обладала присущим подобным женщинам бешеным темпераментом. Когда Дафна прибыла в «город ветров», то есть Чикаго, после того как ее мужа приняли в аспирантуру Чикагского университета, она входила в пятерку офицеров полицейского отделения Чикаго, имеющих диплом университета Лиги Плюща, в которую входят старейшие университеты Новой Англии; это образование – эталон престижа и гарантия успешного будущего. В Балморал она переехала, когда мужа пригласили преподавать в местном университете историю. Ее полицейская карь ера развивалась по восходящей линии, и решение переехать далось трудно, но не настолько, насколько трудными были для ее мужа усилия найти хорошую работу в достойном учебном заведении. Бретт занимал жалкую должность адъюнкт-профессора без всякой надежды на контракт пожизненного найма. Он подрабатывал преподаванием в местном колледже. Дафна любила мужа и была готова ради его счастья пойти на жертву.

Визитная карточка Дафны характеризовала ее как старшего инспектора по расследованию убийств полицейского отделения Балморала, но она часто занималась расследованием преступлений, не имевших ничего общего с убийством людей, потому что в Балморале было немного убийств, их раскрытие обычно не занимало много времени. Балморал никогда не был ареной дикого серийного убийства, никто не мог вспомнить обнаружение мертвеца в запертой комнате страшного особняка. Раз или два в году какой-нибудь пьяница начинал чересчур сильно или часто избивать жену или драка в баре заканчивалась трагедией. Тогда Дафна производила аресты. Обычно происходили слезные признания, приходило много свидетелей, и опыт, который приобрела Дафна в полицейском отделении Чикаго, редко оказывался востребованным.

В субботу, сразу после полудня, в полицейское отделение Балморала поступил телефонный звонок от перепуганной студентки. Она сообщила, что натолкнулась в лесу, окружавшем турбазу, на часть расчлененного трупа. Дафна, еще один офицер и судебный эксперт встретили Тэмми Коул в начале тропы. Студентка была в шортах и спортивном лифчике. У нее был мертвенно-бледный цвет лица, а руки обхватывали тело, несмотря на теплую погоду. Дафна показала испуганной девушке свое удостоверение:

– Мисс Коул, я детектив Хаггард. Это офицеры Поллард и Маккол. Расскажите, что случилось?

Девушка сделала глотательное движение.

– Обычно в это время я долго брожу вокруг. В разных направлениях. Сегодня я решила прогуляться по этой тропе к речке, которая протекает неподалеку. Меня мучила жажда. Местами здесь густой подлесок, я споткнулась о корень и…

Коул замолчала и глубоко вдохнула.

– Не спешите, – посоветовала Дафна.

– Я вытянула руки, чтобы смягчить падение, – продолжила Коул, когда смогла говорить. – Почувствовала что-то мягкое, не похожее на землю. На нем сидели насекомые, и пахло тухлятиной.

– Что же это было?

– Пойдемте, покажу.

– Это человечина, – сказал Дуглас Маккол после краткого осмотра.

Бедренная кость предоставила Дафне единственное интересное дело, с тех пор как она переехала в Балморал, – шанс совершить реальную работу детектива, – но она подавила в себе азарт из опасения, что Маккол сочтет ее несносной.

– Мужская или женская? – спросила Дафна, сев на корточки рядом с ним.

– Трудно сказать. По семьдесят пять килограмм весят в округе многие мужчины и женщины, и их бедра выглядят одинаково после разложения, потому что они теряют волоски, а кожа, как в данном случае, зеленеет.

– Неужели нельзя определить, кого мы обнаружили? А ДНК?

– Можно обратиться в Службу поиска пропавших лиц. Она работает при министерстве юстиции и располагает базой данных для идентификации пропавших и неопознанных людей. Мы пошлем образец ткани в университет северного Техаса, где произведут тест на ДНК. Затем полученные данные помещаются в базу данных, сравниваются. Но это требует времени.

– Сколько времени?

– В особых случаях заключение можно получить довольно быстро, но, как правило, речь идет о трех месяцах, как минимум.

– Черт!

– Конечно, лучше всего было бы обнаружить остальное. Найди мне руку, и мы снимем с нее отпечатки, дай мне тазобедренную кость, и я определю пол жертвы.

Дафна пристально смотрела на серое вещество. «Кому ты принадлежишь?» – думала она про себя. Затем встала и огляделась. В нормальных условиях она нашла бы гармонию в журчании реки и густой зелени леса. Сегодня же лес стал зловещим местом, где могли быть спрятаны останки неизвестной жертвы.

Дафна набрала на своем мобильнике номер полицейского отделения. Хорошо, что сейчас было спокойное время года, поскольку ей понадобится немало помощников в поисках в лесу останков мистера или мисс Икс. Надо мобилизовать скаутов, добиться поисковых собак из полицейского управления штата. Словом, дел невпроворот.

Дафна кратко проинформировала шефа и сообщила, в чем нуждается. Лишь после выключения телефона она вспомнила о прогнозе. Надвигалась буря, первая в этом году. Если не найти быстро останки, завтра вечером они будут погребены под снегом.