Текст книги "Высшая справедливость"

Глава 18

Как правило, Дана Катлер отказывалась от дел, связанных с супружескими парами. Они были неприятными и надоедливыми, а клиенты обычно раздраженными, независимо от того, что она им сообщала. Но Марк Ширер поручил ей именно такое дело и действительно беспокоился за своего клиента. Речь шла о Рейчел Келтон, привлекательной в своем возрасте под сорок, простоватой женщине, которая никогда не выходила замуж и унаследовала состояние, когда ее родители погибли в авиакатастрофе. Восемь месяцев назад она встретила Эрика Ван Дайка, председателя хедж-фонда при фонде благотворительности. Ван Дайк был на пять лет моложе Рейчел. Прежде чем сделать ей предложение, он ухаживал за ней пять месяцев. Внешне он выглядел идеальной кандидатурой для брака, но что-то в женихе беспокоило Рейчел, и из предосторожности она попросила Марка деликатно навести справки о его окружении.

Вот почему Дана сейчас следовала за Ван Дайком в неброской «тойоте» коричневого цвета, которую использовала для наружного наблюдения. Она почуяла тухлятину вскоре после знакомства с деловыми сделками Ван Дайка.

Не имея еще убедительных доказательств, Дана подозревала, что он использует схему Понци, при помощи которой обеспечивал первоначальным инвесторам солидные выплаты за счет денег новых инвесторов. Состояние Рейчел, должно быть, сильно интересовало мошенника.

Дану также забавлял образ жизни Ван Дайка. У него, видимо, не было близких знакомых и друзей. Когда Ван Дайк проводил время с Рейчел, он работал или оставался в своей квартире. Что нормально для обычного человека, то ненормально для хищника. В нескольких случаях Дана следовала за Ван Дайком в злачный район города, скандально известный своей уличной проституцией, однако Ван Дайк не пользовался услугами жриц любви. В этот раз он воспользовался.

Он выбрал юную, худую как тростинка, стройную девицу глупого вида. Со своим бледным личиком она сошла бы за двенадцатилетнюю девчонку. Ее глаза с черными кругами под ними упорно обшаривали улицу, а светлые прямые волосы выглядели так, словно их не мыли несколько дней.

Ван Дайк обычно водил спортивный автомобиль яркого цвета или дорогой седан. На сегодняшний вечер он выбрал дешевенький «шевроле», который плавно подкатил к тротуару. Девица просунула голову в оконце с опущенным стеклом пассажирской дверцы. После коротких переговоров она села на переднее сиденье. Дана поехала за ними в дешевый мотель.

Ее обуяла тревога. Девица выглядела очень уязвимой. Ван Дайк мог позволить себе дорогих, высококлассных девиц по вызову. Что он собирался делать с наркоманкой, которая могла быть обременена к тому же венерической болезнью? Дана подозревала, что на уме Ван Дайка было отнюдь не пошлое свиданьице.

Пока Ван Дайк получал ключи от комнаты в дальнем конце здания, девица ожидала в машине. Недалеко от мотеля светили огни стоянки. Ван Дайк припарковался в тени. Девица вышла, и он последовал за ней. Дана заметила, что в правой руке он нес спортивную сумку темно-синего цвета.

Дане стукнуло пятьдесят, она была сухощавой, спортивной и всегда настороже. В кожаном жакете, плотно облегающих джинсах и черной тенниске она выглядела суровой и неприступной, ее окружала аура, внушающая страх, которая заставляла мужчин дважды подумать о возможности флирта даже тогда, когда она надевала нарядное платье.

Для такой ауры у Даны были причины. Она провела целый год в лечебнице психических расстройств, после того как укокошила троих мужчин, мучивших ее в подвале подпольной лаборатории, когда работала тайным агентом полиции округа Колумбия. Выйдя из лечебницы, она взяла за правило носить с собой оружие и не колебалась в применении его во время расследования дела, низвергнувшего президента Фаррингтона.

У Даны имелось два пистолета и охотничий нож, но она предпочитала этому оружию монтировку, которую хранила под водительским сиденьем. Дана не думала, что Ван Дайк представит в физическом отношении угрозу такой, как она, прошедшей соответствующую подготовку. Она решила, что всегда сможет прибавить, если ошибется или ситуация выйдет из-под контроля.

Одно окно номера Ван Дайка располагалось на фасаде, другое – сбоку здания. Дана вытащила из машины кинокамеру и устроилась у бокового окна. Ее нельзя было заметить, пока кто-нибудь не припарковался бы напротив номера мотеля. Она была достаточно прикрыта темнотой, чтобы хорошо видеть спальню. Пока что Ван Дайк разыгрывал роль безупречного джентльмена. Дана не слышала, о чем они говорили, но Ван Дайк улыбался, когда вынул бумажник и вручил девушке несколько купюр. Сунув деньги в кошелек, она стала раздеваться. Ван Дайк наблюдал за ней, но со своей стороны не предпринимал никаких попыток разоблачиться. Как только девушка разделась, Ван Дайк широко улыбнулся и ударил ее в солнечное сплетение. Девушка замолотила руками по воздуху. Чтобы она не кричала, он заклеил ей рот клейкой лентой. От того, что запечатали рот, ей не хватало кислорода, глаза выкатились из орбит. Ван Дайка это не тревожило, он нагнул ее голову вниз, приковал ее руки и ноги к столбику кровати наручниками, которые достал из спортивной сумки.

Дана могла вломиться сразу, но решила, что девушке лучше остаться прикованной к кровати, чтобы не создавать для детектива проблем. Ван Дайк вынул из сумки хлыст. Дана натянула маску с прорезями, подошла к входной двери и постучала.

– Откройте, полиция! – рявкнула она повелительным голосом, к которому прибегала, когда имела дело с нарушением общественной морали и злоупотреблением наркотиками.

Дане показалось, что захлопнулась дверь в спальню. Она снова застучала в дверь и крикнула:

– Полиция!

– Секунду, – отозвался голос.

Дана догадалась, что Ван Дайк накрыл девушку одеялом и покрывалом, а также спрятал хлыст, который она видела в его правой руке. Как только Ван Дайк открыл дверь, Дана двинула его в правую ключицу и пнула в пах. Он рухнул на пол. Дана вынула один из своих пистолетов и закрыла за собой дверь. Затем она схватила Ван Дайка за волосы и потащила в спальню.

– Раздевайся, – скомандовала она.

– Вы сломали мне ключицу, – захныкал он, корчась на полу от боли.

Пистолет Даны производил на него достаточно внушительное впечатление, чтобы понадобилось повторять команду. Она с удовлетворением наблюдала, как Ван Дайк страдает от боли в ключице, с трудом освобождаясь от одежды. Надеялась, что его боль превосходит ту боль, которую он собирался причинить беззащитной жертве.

Дана подошла к девушке:

– Хочу тебе помочь. Я сниму ленту. Не кричи. Прежде чем я уйду, ты рассчитаешься за все, чем унизил тебя этот мерзавец. Он не причинит тебе зла, только делай, пожалуйста, то, что я тебе скажу.

Девушка кивнула в знак согласия, и Дана сорвала с нее клейкую ленту, дав ей возможность дышать. Затем сбросила с девушки одеяла и снова переключила внимание на Ван Дайка:

– Возьми хлыст в правую руку и встань рядом с кроватью так, как если бы намеревался бить ее, – скомандовала Дана, понимая, что хлыст не будет угрожать девушке из-за сломанной ключицы Ван Дайка.

Когда Ван Дайк подчинился, Дана сделала несколько снимков голого мужчины, на которых все выглядело так, словно он собирался отхлестать беззащитную девушку. Сделав достаточно снимков, Дана сняла с девушки наручники и приковала ими к кровати Ван Дайка.

– Через минуту я уйду, – обратилась она к девушке. – Эта тварь не сможет тебя обидеть. Оставляю ключи от его машины на туалетном столике. Если хочешь, поезжай куда надо, брось машину и неси деньги хозяину. Или я сама отвезу тебя в безопасное место, потом в реабилитационный центр. Послушайся меня. Я не собираюсь учить тебя, как жить. Я не твоя мать. Но ты больна. Первый шаг к лучшему будущему – это правильный выбор. Подумай об этом, пока я разделаюсь с этим извращенцем.

Дана повернулась к Ван Дайку:

– Хочу, чтобы ты вернул деньги, украденные у твоих клиентов, и затем уехал из Вашингтона. Даю тебе неделю на все дела. Если узнаю, что ты не выполнил моих указаний, размещу эти фото в Интернете, после того как отошлю их в полицию. Если ты останешься здесь после размещения этих фото в Интернете, я продолжу охоту и прикончу тебя. Теперь скажи, что ты понял.

Ван Дайк громко стонал из-за боли в плече.

– Понял, – выдавил он из себя.

– Хорошо, – заключила Дана.

В ее памяти вспыхнула на мгновение картина, когда она лежала на холодном цементном полу подвала подпольной лаборатории, после того как подверглась изнасилованию. Ее охватил гнев. Она заклеила рот Ван Дайку клейкой лентой и сломала ему левую коленную чашечку.

– Меня тошнит от тебя, – процедила Дана, когда затихли приглушенные стоны Ван Дайка. Затем пошарила в бумажнике Ван Дайка и передала его деньги девушке. – Героин или реабилитация? – спросила она.

Девушка потупила голову, потом заплакала.

– Заберите меня отсюда, – прошептала она так тихо, что Дана едва расслышала.

– Правильный выбор, – согласилась она.

Дана повернулась спиной к Ван Дайку и положила руку на плечо девушки. Она передаст Марку Ширеру фото и отчет. В отчете будет указано, как она поступила с Ван Дайком. Это личное. Дана улыбнулась. Благодаря спасению девушки и унижению Ван Дайка это был один из самых приятных для нее вечеров в последнее время.

Глава 19

Дана Катлер писала отчет для Марка Ширера в цокольном этаже пригородного дома, который она делила с Джейком Тини. Когда слова на экране компьютера стали расплываться, она решила, что нужно сделать перерыв. Дана потянулась, и задравшаяся вверх тенниска обнажила бледные шрамы на ее плоском животе. Кофейник был водружен на низкий шкафчик для документов. Она подошла и снова наполнила кружку, перед тем как вернуться к работе за компьютером.

Дана с Джейком въехали в дом по завершении дела Фаррингтона, и это сработало. Вспышки воспоминаний о прошлом и кошмары посещали ее реже, с тех пор как они начали совместную жизнь. Дана воображала, что близка к счастью как никогда. Близость к счастью значительно удалила ее от ужасных месяцев, которые она провела в психиатрической лечебнице.

Размышления Даны о ее нынешнем состоянии прервал резкий сигнал мобильного телефона. Немногие знали ее номер. Ей было приятно увидеть на экране имя Брэда Миллера. Они с Джейком перестали общаться с Брэдом и Гинни вскоре после их переезда в Вашингтон. Все четверо были так заняты на работе, что долгое время не могли связаться друг с другом.

– Сколько времени ни слуху ни духу, – сказала Дана.

– Прости, – сказал Брэд, – завален делами.

– Не надо извиняться. Я ведь и сама не звонила тебе. Что случилось?

– Мы можем встретиться за чашкой кофе?

– Конечно. Когда?

– Думаю, сейчас.

Дана взглянула на часы. Было около девяти. Она понимала, что должна закончить отчет, но голос Брэда звучал тревожно.

– Ладно. Где?

– Ты знаешь город лучше меня. Было бы неплохо, если бы мы встретились в месте, где не наткнулись бы на репортеров или тех, кто нас узнает.

– Тебе что-то угрожает?

– Абсолютно ничего, но мне было бы удобно поговорить с тобой тет-а-тет.

Дана сообщила Брэду место встречи. Затем выключила компьютер. Джейк Тини был фоторепортером. Задания редакции носили его по всему свету. Сейчас он был в Западной Африке, поэтому Дана могла свободно разъезжать на его «харлее». После того как она заключила себя в цокольном этаже писать отчет, идея прокатиться в ночи на мотоцикле Джейка выглядела весьма привлекательной. С улыбкой на лице она натянула кожаный жакет и надела на коротко подстриженные каштановые волосы шлем.

Дана работала над отчетом в свое обычное обеденное время и не осознавала, насколько голодна, пока Брэд не заговорил о встрече за чашкой кофе. Мысли о вкусном бутерброде с сыром и беконом вызвали сильное слюноотделение и урчание в животе. Она не задумываясь назвала место встречи. Работая секретным агентом, Дана обнаружила кафе «Винни» в одном из наименее известных уголков округа Колумбия. В «Винни» подавали большие бутерброды и жареные блюда. Кафе не посещалось людьми, пишущими для «Вашингтон пост» обозрения об обедах в ресторанах.

Дана дожевывала свой обед, когда вошел Брэд. Он выглядел напряженным. Дана догадалась, что причиной этого был неприглядный вид окружающей обстановки и хозяев «Винни». Выражение лица Брэда стало смягчаться, когда Дана помахала ему рукой из неопрятной кабины близ задней стенки заведения. Брэд пробирался по рваному покрытию пола из красного винила, не отрывая взгляда от бутерброда Даны.

– Бутерброд нормального качества? – спросил он с опаской.

– Не обманывайся декором, – сказала Дана. – Заказывай гамбургер с беконом и сыром, а также картофель фри. Ты пришел сюда развлечься.

Брэд сделал заказ и из санитарных соображений присовокупил к нему пиво.

– Итак, для чего это секретное рандеву? – спросила Дана.

– Хочу узнать, возьмешься ли ты за одно щекотливое поручение.

Дана повела глазами.

– Например, расследовать, является ли президент Соединенных Штатов серийным убийцей?

– Не шути, Дана.

Дана заметила, насколько сосредоточен был Брэд, поэтому решила принять серьезный вид.

– Что-нибудь, имеющее отношение к покушению на судью Мосс?

– Не уверен, но возможно.

– Клиент – судья Мосс?

– Я – клиент, насколько это тебя касается.

– Понятно.

Брэд подался вперед и понизил голос:

– Представь себе, что ты под присягой даешь показания сенатскому комитету, и председатель спрашивает, нанимала ли тебя судья Верховного суда Фелиция Мосс. Как ты ответишь под страхом наказания за лжесвидетельство?

– Понимаю, что ты имеешь в виду. Но, господин клиент, что все это значит?

Брэд уже познакомился с содержанием дела Сары Вудраф и коротко пересказал его Дане. Затем он сообщил ей подробности нападения на судью Мосс и о ее подозрениях относительно судьи Прайса.

– Я только что завершила расследование двух дел, и у меня есть время заняться твоей проблемой. Однако придется поехать в Орегон. Нужно познакомиться с содержанием дела до отъезда.

– Оно уже упаковано и ждет тебя. Получишь его завтра.

Дана улыбнулась.

– Ты был уверен, что я возьмусь за дело, не так ли?

– Я был уверен, что ты мой друг, на которого можно положиться.

Дана не переносила комплименты, поэтому промолчала. Брэд воспользовался этим, чтобы откусить от гамбургера. Неожиданно Дана заулыбалась. Рот Брэда был настолько забит едой, что его бровь изогнулась дугой.

– Мне нужна легенда, чтобы обеспечить непричастность к расследованию тебя и «той, что должна оставаться анонимной». Одну, весьма надежную, я уже придумала.

Когда они закончили обсуждение поручения, Брэд рассказал Дане о характере работы клерка в Верховном суде и о работе Гинни. Дана поведала Брэду о нескольких своих расследованиях.

– Многое из того, что я делаю, довольно скучно, – призналась она. – Не идет ни в какое сравнение с тем, что я делала как коп или во время расследования дела Фаррингтона.

– Наверное, ты тоскуешь по активной деятельности? – предположил Брэд.

– В общем нет. Может, я старею, но чувствую определенную потребность умерить занятость сыском.

– Понимаю, – сказал Брэд. Он опустил взгляд на стол, и улыбка сошла с его лица. – Инцидент в гараже сильно меня потряс. Я несколько месяцев переживал то, что случилось в Орегоне, и теперь переживаю те же чувства снова. Я прикидываюсь храбрым, не рассказываю Гинни обо всем, потому что не хочу ее тревожить, но это было кошмаром.

– Ты не один такой, – мрачно заметила Дана.

Над входом висели часы, и Брэд заметил время.

– Мне нужно идти, – сказал он.

– Рада была увидеть тебя снова. Передай привет своей половине.

Брэд улыбнулся:

– Передам. Когда вернется Джейк, встретимся вчетвером.

– Заметано, – подтвердила Дана.

Брэд пошел к своей машине, Дана помахала ему рукой вслед. Температура воздуха понизилась, но благодаря своей мотоциклетной куртке она согревалась. Вопреки тому, что говорила Брэду, она тосковала по активным действиям. Ее скучная работа хорошо оплачивалась и имела ту положительную сторону, что исключала наличие людей, готовых убивать вас семь суток в неделю. Но действие заставляло ее кровь циркулировать быстрее и улучшало цвет лица, как это случилось тем вечером в мотеле, когда она спасала девушку. Но все же теперь, когда у нее был Джейк и выбор, она склонялась к более спокойной жизни.

Дана отогнала эти мысли, чтобы завести «харлей» Джейка и следить за дорожным движением. Машин было мало, она подождала свободного проезда и осторожно тронулась в путь. Рассчитывала, что в это время доберется домой за полчаса, что даст ей возможность обдумать свои будущие действия в Орегоне. Машина, следовавшая за Даной, остановилась довольно далеко от нее, поэтому она ее не заметила.

Глава 20

Гинни была в прекрасном настроении, когда приехала на следующее утро в компанию «Рэнкин, Ласк…». То, что пугало прошлым вечером, показалось в свете нового дня неоправданной тревогой. Объектом нападения в гараже Верховного суда была судья Мосс, а не Брэд. Скорее всего, злоумышленником, как и говорил ей Брэд, был какой-нибудь кретин с иррациональным поведением.

– Вам следует пройти прямо в конференц-зал Е, мисс Страйкер, – предупредил ее секретарь, когда она вошла в приемную зону.

Гинни нахмурилась. У нее было много работы, и те несколько раз, которые она высиживала на встречах с клиентами, были заведомой потерей оплачиваемого времени.

Клиенты, ожидавшие в приемной «Рэнкин, Ласк…», могли видеть сквозь стеклянные стены конференц-залы А и Б. Клиенты, принимавшие участие во встречах в этих конференц-залах, могли видеть через окна от пола до потолка великолепное здание Капитолия. Конференц-залы А и Б предназначались для того, чтобы дать понять приглашенным в них клиентам, что атторнеи «Рэнкин, Ласк…» были причастны также к БОЛЬШИМ делам и особо не нуждались в мелких заказчиках.

В конференц-зале Е, располагавшемся этажом ниже приемной зоны, окон не было. Он находился в тыльной стороне здания, подальше от любопытных глаз. Как только Гинни вошла в зал, она поняла, почему встреча проводится в помещении, где ее участники скрыты от внешнего обозрения. У дальнего конца стола сидели вместе Одри Стюарт и Деннис Мастерсон. Слева от Мастерсона расположился Грег Маккензи, сотрудник с четырехлетним стажем. Он был помощником Мастерсона и внушал Гинни ощущение скованности. Маккензи отличался мощным телосложением и зарекомендовал себя в Айове напористым форвардом, играя в американский футбол, прежде чем поступить учиться в юридический колледж Стэнфорда. Маккензи казался всегда сердитым, и Гинни гадала, не употреблял ли он стероиды, чтобы поддерживать свою борцовскую форму.

– А, мисс Страйкер! Входите и закройте за собой дверь, – сказал Мастерсон.

Все прекратили говорить и стали смотреть в ее сторону. Мастерсон представил Гинни. Потом заулыбался.

– Хотите знать, чем мы здесь занимаемся? – спросил он.

– Помогаете мисс Стюарт подготовиться к слушаниям на конфирмации? – осторожно предположила Гинни. Она надеялась, что ее догадка правильна. Если ей поручат такую подготовку, то это будет самым захватывающим поручением с начала ее работы в фирме.

– Верно, – сказал Мастерсон с улыбкой. Затем обратился ко всем участникам совещания: – Меня обрадовало назначение Одри в Верховный суд. Это правильное решение президента Гэйлорд. Мы встречались с Одри, когда работали в ЦРУ, и поддерживали контакты друг с другом, когда оставили это учреждение. Верховный суд нуждается в высокоинтеллектуальных судьях, а Одри была одной из самых проницательных сотрудниц управления.

Мастерсон перестал улыбаться.

– К сожалению, либералы добиваются ее дискредитации, опираясь на практику, которая помогла им сохраниться после одиннадцатого сентября, но сейчас они впали в немилость. Я слышал из нескольких источников, что сенаторы Каммингс и Васкес точат свои ножи.

Эти либералы прятались в своих норах, когда Одри встречала огонь на передовой линии. Теперь они собираются швырять камни в тех самых людей, которые их защитили. Словом, перед нами вполне определенные цели. Но, – заключил Мастерсон, снова улыбнувшись, – я уверен в нашей победе, потому что наше дело правое и Бог на нашей стороне, не говоря уже о том, что мы располагаем командой очень квалифицированных адвокатов.

Глава 21

Редакционные помещения «Экспоузд», популярной в Вашингтоне бульварной газеты, занимали два этажа переоборудованного склада с видом на купол Капитолия. Здание находилось в том районе столицы, где в равной степени господствовали реконструкция и упадок. Заброшенные дома и пустыри, заселенные наркоманами и бездомными, можно было обнаружить среди кварталов с модными ресторанами, шикарными бутиками и рядами реконструированных построек, которыми владели городские профессионалы. «Экспоузд» была упорствующим в ереси листком, который приобрел некоторую респектабельность, когда вмешался в дело Фаррингтона благодаря сделке между Даной Катлер и Патриком Горманом, владельцем и редактором газеты. Но хлеб газеты все еще составляли рассказы людей, видевших недавно «живого» Элвиса, сообщений о похищениях землян инопланетянами, сплетни о знаменитостях и чудесные исцеления посредством диеты.

Дана застала Патрика Гормана поедающим на втором этаже огромную пиццу с пеперони и сыром. Значительную часть пространства стен занимали наиболее скандальные заголовки газеты в рамках. То, что ни один из заголовков не заставил Гормана покраснеть, во многом свидетельствовало о его отношении к журналистской порядочности. Дану заинтересовал тот участок стены, который демонстрировал премию Пулицера, заслуженную газетой благодаря освещению скандала с Фаррингтоном.

– Это прекрасное дополнение к твоей стене позора, – заметила Дана.

Горман не любил, когда ему мешали работать или есть, но расплылся в улыбке, увидев фигуру, стоящую в двери.

– Как поживает мой любимый анонимный источник? – произнес он и движением руки пригласил Дану сесть в кресло.

Большинство джентльменов встают, когда входит дама, но Горман был слишком тучен для этого. Дана знала, что подъем потребует от него слишком больших усилий, поэтому простила ему недостаток рыцарства.

– Спасибо, хорошо. А ты? Как ты справляешься с легитимной журналистикой?

Горман махнул рукой:

– Я покончил с этим несколько месяцев назад. Хотя порой вспоминаю, как стою на подиуме с пулицеровским дипломом и гляжу вниз на позеленевшие лица этих изнеженных снобов из «Таймс» и «Пост».

– Я заметила, что ты не снизошел до использования в своей газете легитимных материалов.

– Не знал, что ты ее читаешь.

– Это одно из моих запретных наслаждений. Прячу «Экспоузд» между страницами моих журналов для женщин-доминатрикс.

У Гормана затрясся от смеха двойной подбородок. Затем он указал на остатки своего ужина:

– Пиццу?

– Нет, спасибо.

– Если ты пришла не для того, чтобы покушать со мной, то чем обязан твоему визиту? У тебя нет, случайно, жареных фактов для меня?

– Нет, я пришла попросить об услуге.

– Сделаю для тебя все, что смогу.

– Рискну попросить у тебя удостоверение сотрудницы «Экспоузд» и хочу, чтобы ты подтвердил мои полномочия, если кто-нибудь будет справляться об этом.

– Ты меня интригуешь. Для чего тебе такая крыша?

– Скажу, но ты должен обещать, что это останется между нами.

– Разумеется, даю удостоверение вместе с условием, что «Экспоузд» получит исключительное право на публикацию любых пикантных историй.

– Если смогу. Мне нужно получить разрешение своего клиента.

– Кто он?

Дана укоризненно покачала пальцем.

– Тебе лучше не знать этого.

Горман пожал плечами.

– Нет греха в обычном любопытстве. Что ты можешь сообщить мне?

– Меня наняли расследовать душещипательное дело об убийстве в штате Орегон. Сара Вудраф приговорена к смерти за убийство своего любовника, причем дважды.

Брови Гормана поползли вверх.

– Это звучит как материал для «Экспоузд». – Он поднял руку и написал в воздухе воображаемый заголовок. – «Я УБИЛА СВОЕГО ЛЮБОВНИКА». Мне уже нравится эта история. Скажи, как можно убить кого-нибудь дважды?

– Этого не было. Вудраф арестовали за убийство человека по имени Джон Финли. В ходе суда обвинения были опровергнуты. Через несколько месяцев ее снова судили, после того как обнаружили труп Финли, и приговорили к смерти. Клиент хочет, чтобы я поехала в Орегон и разобралась в этом деле.

– Почему не признаться, что ты частный детектив? Для чего должны думать, что ты репортер?

– Что ты спросил прежде всего, когда я сообщила тебе, чем занимаюсь?

– А-а, понимаю. Захотят узнать, кто твой клиент.

– Со мной могут отказаться говорить, если я не сообщу имя клиента. Но не будет проблемы, если я назовусь сотрудником редактора «Экспоузд», удостоенного премии Пулицера.

Дана подождала, пока Горман обдумывал ее просьбу. Это длилось всего минуту.

– Решено. Я всем сообщу, что ты включена в нашу платежную ведомость. И ты даешь мне сенсационный материал, если согласится клиент.

– Ты получишь его.

В начале того же дня Брэд передал ей копию и резюме дела Вудраф. Вернувшись домой из редакции «Экспоузд», Дана пила кофе, закусывая бутербродом, и разглядывала кипу бумаг. Копия дела составляла более тысячи страниц, и она решила, прежде чем заняться чтением их, познакомиться с материалами, непосредственно относящимися к обвинению. Поэтому выбрала из бумаг прошение об истребовании дела и прочла изложение фактов, подытожившее два судебных процесса, в ходе которых Сару Вудраф обвиняли в убийстве любовника.