Текст книги "Решетка"

* * *

Митч предпочитал заниматься с Дженни любовью именно в этой ванне, установленной в зоне отдыха работников СУЗ на двадцать пятом этаже. Нет, дома у Дженни тоже было совсем неплохо. Но подчас ему казалось, что сама атмосфера этого супертехнологичного здания придавала их любовным утехам Особый привкус недозволенности. Точно так же знатоки утверждали, что во времена «сухого закона» у спиртного был свой особый и неповторимый вкус. А отделанная черным мрамором ванная комната самого господина Ю была высшим достижением в своей области.

Он припомнил фабрику по отделке камня в Виченце, где лично подбирал мрамор для очередного здания, и те дождливые выходные в Венеции, когда ему наконец удалось улизнуть и провести время с Дженни. Мрамор относился к тем товарам, который у итальянцев можно покупать только после тщательной проверки качества.

Дженни вышла из джакузи и принялась обтираться перед огромным зеркалом во всю комнату. Митч погрузился с головой под воду и снова вынырнул.

– А знаешь, – объявил он, – не попросить ли мне у мистера Ю официального разрешения на пользование изредка его роскошной ванной?

– Изредка? – переспросила она, застыв в провокационно-игривой позе, притворно-внимательно исследуя одну из своих роскошных грудей, словно ожидая, что из соска появится молоко.

– Милая, ну ты же знаешь, что это не так.

– Неужели? И ты уже все рассказал о нас с тобой Алисон?

– Не совсем... нет.

– Что значит «не совсем»?

– Понимаешь, это довольно сложно. Тебе же известно ее состояние. Алисон сейчас довольно слаба. – Он передернул плечами. – В общем, мне кажется, она не совсем понимает, о чем ей говорят.

– Ты хочешь сказать, что она слегка помешалась?

– Ей надо какое-то время, чтобы прийти в себя. Но даже если бы я и захотел ей все рассказать, у меня просто нет на это времени. Из-за этой чертовой работы я почти не бываю дома.

Дженни легонько шлепнула ладонью себя по ягодице, пытаясь определить кондиции этой столь важной для женщины части тела.

– Полагаю, именно последнее обстоятельство и послужило причиной нашего сближения, – сказала она. – Так тебе было просто удобнее. Я имею в виду свое назначение на должность консультанта.

– Обещаю тебе, как только все уляжется, я найду возможность поговорить с ней.

– Что ж, звучит довольно обнадеживающе.

– Так и будет.

– Эй, послушай, как по-твоему, зад у меня не слишком большой?

– Отличный задик, – подтвердил он, выходя из ванны и протягивая руку за полотенцем.

– Пойми, Митч, я тебе не рабыня, – бросила она раздраженно ему в лицо.

– О чем это ты?

– О том, как ты на меня взглянул только что. Словно я здесь только для того, чтобы ублажать тебя. Митч обернулся полотенцем и обнял ее.

– Прости, – сказал он, – я не хотел...

– Ладно, замнем. Пошли перекусим, я проголодалась.

Митч тайком взглянул на часы. Ему уже пора было двигаться домой, но, как всегда, он не мог устоять перед искушающей наготой своей подруги. Ее нагота, пожалуй, была совершеннее евклидовского золотого сечения.

– Конечно, если только не слишком поздно. На завтра утром у меня назначено совещание с проектантами.

– Надеюсь, вы разобрались с теми вопросами, о которых я тебе говорила, Митч.

– Не волнуйся, все будет о кей.

– Я не подпишу отчет, пока не удостоверюсь, что все действительно в порядке. Ты согласен со мной?

На секунду задумавшись, Митч ответил без особой уверенности:

– Да. Полагаю, что да.

– В общем-то мои замечания не такие уж глобальные, но кое-что придется обязательно изменить.

Митч настороженно взглянул на Дженни:

– Уточни, ради Бога, что именно?

– Ты должен понимать, что я лишь руководствуюсь гороскопом мистера Ю-Конга. А сам он весьма занятый человек.

– И что, по-твоему, необходимо изменить?

– Начнем, скажем, с входной двери в эту ванную. С точки зрения геомантии она установлена неверно. Ей следует придать больший наклон, подобно входной двери в здание. Далее – декоративная скульптура на этом же этаже. Острые углы защитных стеклянных коробов направлены прямо на эту дверь. Лучше бы их убрать.

– Господи Иисусе! – простонал Митч.

– Именно так, и еще панель с названием корпорации, установленная на площади перед зданием. Ее следует развернуть лицом на запад. Кроме того, она слишком низкая. Ее необходимо слегка приподнять, иначе неизбежны конфликты между сотрудниками.

– Надеюсь. Ричардсону это понравится, – проворчал Митч.

Дженни только пожала плечами.

– Ничем не могу помочь, – вздохнула она. – Весь вопрос в следующем: или здание действительно станет благоприятной средой обитания, или же нет. В данный момент оно абсолютно непригодно для людей.

Митч тяжело вздохнул.

– Что ж, валяй, дорогая, – сказал он. – Это еще не самое плохое. Фостеру вообще пришлось передвигать все эскалаторы в Шанхае и Гонконге.

– Я тоже так думаю, – ответила она и начала одеваться. – Так куда мы с тобой поедем обедать?

– В китайский ресторанчик в северном конце Спринг-стрит. Я угощаю.

Они спустились на лифте в гараж и выехали из здания. На самом выезде с эстакады чуть было не сшибли пьяного, который выскочил прямо перед машиной. Митч притормозил, но, когда, опустив боковое стекло, собрался сказать мужику пару ласковых, тот уже смылся.

– Вот паразит! – выругался Митч. – Куда он делся, черт возьми?

– Заковылял вон туда, – ответила Дженни, которую еще била легкая дрожь от случившегося. – Ты все-таки ехал слишком быстро.

– Ни черта подобного. Просто парень сам внезапно выпрыгнул на дорогу.

Похоже, Эйдан Кении был прав: настала пора подумать о покупке «кадиллак-протектора».

Ресторан был забит до отказа, и им пришлось подождать свободного столика возле стойки бара.

– Мне надо сбегать в туалет, – сказала она. – Закажи мне джин с тоником, ладно, милый?

И она своей неповторимой походкой направилась в дальний угол ресторана. Надо сказать, не он один наблюдал за ее величественным скольжением через зал. Обедавший здесь с университетскими друзьями Чен Пенфей, тоже заприметил Дженни: она и вправду была неотразима. Тут же Чен увидел и Митча, которого сразу признал. И вспомнив о давешнем гнилом апельсине, прикинул, что бы такое сотворить для удовлетворения пожеланий своего японского спонсора – другого определения ему в голову не лезло – и провести более активные действия против ненавистной корпорации.

Подождав, пока парочка займет свои места за столиком, он распрощался с друзьями, вышел из ресторана и достал из багажника своей машины, припаркованной на стоянке, гаечный ключ. Автомобиль Митча – новый «лексус» красного цвета – было отыскать совсем нетрудно. Оглядевшись по сторонам и убедившись, что его никто не видит, Чен что было сил швырнул тяжелый ключ в ветровое стекло. Подспудно удивившись своему неожиданному спокойствию, он сел в машину и выехал со стоянки.

* * *

Пропьянствовав практически целый день и возвращаясь в свое убежище уже в начале десятого вечера, Аллен Грейбл чудом не попал под машину Митча Брайана. Он почему-то был уверен, что тот не узнал его в этой дешевой соломенной шляпе панамского фасона с широкими полями. На переднем сиденье автомобиля Аллен разглядел женщину, причем явно не супругу Митча. Грейбл задумался: какого черта эта парочка так задержалась на работе. Но значительно сильнее его сейчас интересовала собственная бутылка. Хотя он умудрился выпрыгнуть из-под самых колес, бутылку все же не выронил. И эта мысль его приятно согревала.

Добравшись наконец до своей комнаты в подвале, Грейбл закрыл дверь на замок. Он с облегчением присел на раскладушку и сделал затяжной глоток прямо из горлышка. И вдруг его больно обжег тот факт, что у Митча было по крайней мере две женщины, у него же – ни одной. Нет, как раз против Митча он ничего не имел. Кого он действительно ненавидел, так это Ричардсона. До такой степени, что желал, чтобы тот подох. Вообще-то Грейбл редко имел зуб на кого-нибудь. Но в последнее время он не мог избавиться от навязчивых мыслей, как бы отомстить своему бывшему хозяину.

* * *

Закончив набивать программу на компьютере, Хидеки Йохо расслабленно откинулся на спинку стула, закинув руки назад и опершись шеей на сцепленные ладони. Он с удовлетворением сознавал, что головная боль после посещения костоправа – то, что ему советовал Эйдан Кенни, – похоже, совсем отступила. Он не вспоминал о ней уже несколько дней кряду. И чувствовал себя намного лучше, чем когда бы то ни было. Судя по всему, беспокоиться было уже не о чем. Не то чтобы раньше Йохо особенно жаловался на здоровье, этого не скажешь. Разве что, по мнению Авраама, контролирующего состояние всех работавших на компьютере, кровяное давление у него было слегка повышено. Авраам также сделал анализ мочи Йохо и предупредил его о повышенном содержании белков и сахара. В этом не было ничего особо удивительного. Действительно, после того как «Ю-5» был запущен в действие, Йохо стоило бы проводить перед экраном поменьше времени. А он уже третий вечер кряду возился допоздна, чтобы убрать паразитические сигналы в программе представления контрольных голограмм. Возможно, лучше было просто удалить тот злополучный файл, который он специально разработал, чтобы обойти встроенную программу корпорации "Ю" по тестированию сотрудников, вернуть все на место и вплотную заняться собой. Поменьше зацикливаться на работе и оглянуться вокруг. Например, навестить старых приятелей. Или наведаться в свои заветные уголки и поискать новых. Немного любви тоже не помешает. И вообще, нечего роптать на судьбу, если сам не пользуешься законными результатами своего труда. Он уже долгое время вел жизнь девственника. Настало время встряхнуться. Да и сейчас уже пора двигать домой. В самом деле, все и так ясно.

Экран и настольная лампа неожиданно замигали. Йохо провел по экрану ладонью. Похоже, все встало на место.

– Что-нибудь с электропитанием, Авраам?

– Ответ отрицательный.

– Тогда в чем дело?

– Перепад напряжения, – ответил компьютер.

– Помнится, такой скачок уже как-то случался, и вот опять. В чем же причина? Еще хорошо, что у нас есть аварийный генератор, как считаешь?

– Так точно, сэр.

От прикосновения руки Йохо экран слегка потерял резкость.

– Размагнить-ка монитор, если не возражаешь.

– Есть, сэр.

Йохо внимательнее взглянул на настольную лампу. Ну да, разумеется, итальянского производства – простота и элегантность дизайна не позволяли усомниться. Он задумчиво побарабанил костяшками пальцев по выпрямителю. Светильник опять горел ровным светом, и он переключил внимание на экран монитора, быстро пробежав глазами по сводке вечерней информации.

Ну что ж, работа закончена, и программа голографической поддержки наконец заработает как надо.

– Поздравь меня, Авраам. Столько что решил важную задачу.

– Недурно сделано, мистер Йохо, сэр, – проговорил автомат хорошо поставленным голосом английского дворецкого.

– Будь любезен, проверь-ка программу голографической поддержки.

– Как пожелаете, сэр.

Быстро проверив работу системного устройства, компьютер доложил, что все в порядке.

– Значит, на этом все, – довольно заметил Йохо. – На сегодня достаточно.

– Вы хотите, чтобы я запустил систему голографического контроля?

– Ответ отрицательный, – сказал Йохо. – Полагаю, пора вернуться к РЖ – реальной жизни, которая ждет меня за порогом этой комнаты. – Он сладко зевнул и потянулся. – Думаю, лучше включить эту систему утром, Авраам. Если ты не возражаешь. – Ухмыльнувшись, он потер глаза. – Господи, как мне обрыдла эта комната. Без единого окна. Чья эта дурацкая идея?

– Не в курсе, сэр.

– Как погода на улице?

На экране вспыхнула красочная картинка алого предзакатного небосвода, накрывшего вечерний Лос-Анджелес.

– Похоже, вечер недурен, – прокомментировал автомат. – Вероятность осадков менее пяти процентов.

– А как насчет движения на дорогах?

– Где – на скоростном шоссе или на информационном суперканале?

– Сначала на шоссе.

– Хайвэй не перегружен.

– А ИСК?

– Поскольку вы весь вечер проработали на компьютере, у меня не было возможности проверить его работу за пределами здания. Но прошлой ночью он был перегружен. Много операций с участием компаний – производителей микроэлектроники.

– Что-нибудь выгодное по биржевым операциям?

– Если у вас есть акции «Бритиш Телеком», я взялся бы продать. А «Виаком» продает свои акции «Фоксу».

– «Фоксу», даже так? Неплохо бы самому немного их прикупить. Благодарю. Эйб. Ну, пора домой. Принять ванну и все такое прочее – обычные житейские радости. Скажем, от души потрахаться или купить новую тачку. Но в первую очередь – ванну.

– Так точно, сэр.

И вдруг рука Йохо, протянутая было к выключателю светильника, замерла. Обернувшись, он взглянул через плечо. На мгновение ему послышались чьи-то шаги на переходе за стеклянной дверью компьютерного зала. Он ожидал увидеть Сэма Глейга, который нередко разминался подобными прогулками по длинным коридорам, так же как и сам Йохо. Но никто так и не появился в дверях. А мгновенная проверка на компьютере подтвердила, что Сэм сидел, как обычно, в своей конторке на первом этаже.

– Должно быть, померещилось от усталости, – пробормотал Йохо.

Он подумал, отдает ли себе отчет Сэм, что ему неизбежно грозит увольнение, как только автоматическая система безопасности будет полностью отлажена.

Сам Йохо не испытывал особых угрызений совести от сокращения нескольких охранников. Завел собаку – нечего вместе с ней махать хвостом.

– Возможно, вам послышался шум дверей лифта, сэр. Как вы и просили, я уже вызвал кабину для вас, и вам не придется ждать.

– Весьма предусмотрительно, Авраам.

– Будут еще какие-нибудь поручения, сэр?

– Вряд ли. Авраам. Если бы даже и были, ты наверняка все уже выполнил. Не так ли?

– Так точно, сэр.

* * *

Когда Митч на следующее утро прибыл в свой офис на еженедельное рабочее совещание по проекту, он еще находился в дурном расположении духа после вчерашнего происшествия. Какого черта его понесло именно в этот китайский ресторан, а не куда-нибудь в другое место? Вовремя надо было сообразить, что там могли оказаться и демонстранты, торчавшие на площади перед зданием, которые запросто узнали его. Конечно, еда в том ресторане неплохая, но пробыли они там дольше, чем рассчитывали. Когда он увидел свою машину, было уже довольно поздно. А к тому времени, когда аварийная служба заменила ветровое стекло, перевалило уже далеко за полночь. Поэтому, возвращаясь к себе домой, Митч заранее готовился к скандалу. Чтобы убедить жену, ему даже пришлось предъявить в качестве доказательства квитанцию на ремонт. Но на следующее утро, уже после завтрака, она вернулась к этому происшествию и пристальнее рассмотрела квитанцию, выданную авторемонтниками.

– А что ты делал в ресторане Мон Ки на Спринг-стрит?

– Как, по-твоему, что я там мог делать? Естественно, заскочил туда по-быстрому перекусить.

– И с кем же?

– Ну, разумеется, с ребятами из проектной группы. Послушай, дорогая, я нее предупреждал! вчера тебя, что задержусь.

– Продолжай, Митч, – кивнула она. – Только припоздниться можно по-разному. Если задерживаешься после полуночи, то обязательно звонишь мне. Так все-таки, с кем ты там был?

Митч быстро взглянул на часы – он уже опаздывал.

– Нам обязательно выяснять отношения именно сейчас? – взмолился он.

– Я просто хотела бы знать, кто именно был вчера с тобой, вот и все. Это что, чрезмерное желание?

Алисон была довольно высокого роста и обладала низким грудным голосом, а темные, готические тени под карими глазами и гладкие, длинные и шелковистые волосы придавали ей сейчас особую величественность и трагичность. Подчас она напоминала Митчу героиню одного из произведений Чарльза Адамса – Мортицию.

– Ты считаешь, что я уже не имею права знать, с кем проводил время мой муж до часу ночи? – продолжала Алисон.

– Нет, отчего же, – ответил он. – Ну ладно, это были Хидеки Йохо. Боб Бич, Эйдан Кенни и Джонни Бао.

– Столик на пятерых?

– Точно.

– Вы заказали заранее?

– Ради всего святого, Алисон. Мы решили это самопроизвольно, не планируя. Просто мы все заработались допоздна и проголодались. И я был бы дома еще до полуночи, если бы не напоролся на этого засранца с гаечным ключом. Конечно, мне надо было позвонить тебе. Но я был так взбешен, что у меня из головы все вылетело. Я прошу меня простить и вникнуть в мое положение, дорогуша.

– Тебе надо завести мобильный телефон в машине, как у всех, Митч. В самом деле. Тогда бы я могла чаще с тобой контактировать.

Митч обхватил ее за худые плечи:

– Ты же знаешь мое мнение об автомобильном телефоне. Мне нужна хоть капля времени, чтобы побыть одному, а моя машина – практически единственное место, где это еще возможно. Если бы у меня был мобильный телефон, то сотрудники нашей конторы просто одолели бы меня звонками. И в первую очередь Рэй Ричард сон: сделай это, Митч, сделай то... Послушай, сегодня я вернусь домой пораньше, обещаю тебе. Но мне уже давно пора ехать.

И поцеловав супругу в лоб, он вышел.

* * *

На совещание Митч опоздал на двадцать минут. Он ненавидел опаздывать. Особенно если самому предстояло выступить с неприятной информацией. А он как раз собирался довести до сведения коллег последнюю сводку по проблемам Решетки с позиций идей «фен-шуй». Иногда ему жутко хотелось, чтобы у Дженни была какая-нибудь другая профессия; Он заранее знал, как отреагируют участники совещания, и страдал от мысли, что неизбежно придется выслушать от коллег град оскорблений в адрес любимой женщины.

– А, Митч, – воскликнул Рэй Ричардсон, – приятно, что все-таки ты решил нас навестить.

Митч решил выждать для своего сообщения наиболее благоприятный, момент.

Группа проектантов и Боб Бич сидели перед двадцативосьмидюймовым экраном телевизора, на котором демонстрировались первые кадры, полученные непосредственно из информационной системы Решетки. Бросив взгляд на Кай, Митч подмигнул ей и присел рядом. На ней была полупрозрачная черная блузка, сквозь которую отчетливо просвечивал бюстгальтер. Она ответила ему подбадривающей улыбкой. Как раз в это время монитор показывал холл и пресловутый прямоугольный бассейн, в центре которого росло дикотиледоновое дерево.

– Кай, – обратился к ней Ричардсон. – Вы с Митчем уже закончили обмен приветствиями? Знаешь, у тебя мировая блузка.

– Спасибо, Рэй, – ответила она с улыбкой.

– Кто-нибудь обратил внимание, что Кай постоянно носит эти просвечивающие блузоны? Я хочу сказать, что с их помощью легко определить, какой на ней лифчик. – Ричардсон зло ухмыльнулся. – И на днях до меня наконец дошло: для Кай бюстгальтер имеет такое же значение, как выпирающие гениталии для супермена.

Все, кроме Кай и Митча, откликнулись на шутку начальника дружным хохотом.

– Довольно-забавное наблюдение, Рэй, – заметила Кай, погасив улыбку, и сильно нажала на клавишу своего ноутбука, словно это был глаз Ричардсона, который она пыталась выдавить. Особенно ее раздражал громкий смех Джоан. Эта жирная сучка так и норовит все высмеять. Кай подумала, до смеха было бы всем присутствующим, расскажи она им, как однажды вечером, пару месяцев назад, они с Ричардсоном оказались на кухне вдвоем и он тут же похотливо засунул свою лапу в ее лифчик. Не говоря уже о трусах. Хорошо еще, что дело не зашло слишком далеко.

Весь экран заполнило трехмерное изображение нового круглого бассейна с деревом. С помощью малюсенькой, размером с наперсток, «мыши» Кай повернула изображение вокруг оси. Но все уже не смотрели на экран, а уставились на нее.

Она почувствовала, что краснеет.

– Послушайте, вы собрались здесь, по поводу проекта или поглазеть на мой бюстгальтер?

– Ну, если ты предлагаешь на выбор... – громко заржал Левин.

– Прости. Кай, я просто пошутил. Нет, этот вариант выглядит весьма прилично, – заметил Ричардсон. – Но неужели на него и вправду угробили целую неделю?

– Поинтересуйся об этом у Тони, – ответила Кай. Ричардсон быстро обернулся:

– Тони?

– В общем, да, Рэй, – промямлил Левин. – Боюсь, так оно и было.

Митч окинул Левина презрительным взглядом. Митч даже вздрогнул, представив себя на месте молодого коллеги.

– Тони, ты что, не понимаешь английского языка? – проскрипел Ричардсон. – Я спрашиваю, почему на это ушло столько времени? Почему? Это всего лишь небольшой рыбный прудик, а не геодезическое сооружение какого-нибудь Бакминстера Фаллера. Мы являемся одной из самых опытных и авторитетных мастерских во всей Америке, а вы целую неделю возитесь, чтобы нарисовать такую мелочь? Над чем вы все это время корпели? Ведь компьютерный дизайн призван ускорить нашу работу, а не замедлить. Да за этот срок можно подготовить проект океанского лайнера, а не то что какого-то занюханного прудика.

Он покачал головой и тяжело вздохнул, словно бесконечно сожалел, что приходится иметь дело с такими кретинами и невежами. Закончив, он принялся царапать что-то на листке бумаги. Хорошо знавший его Митч понял, что Рэй не на шутку разозлился.

Воинственно выставив вперед свою Квадратную челюсть, Ричардсон вонзил злобный взгляд в Эйдана Кенни.

– А что там у вас случилось с этой чертовой системой топографического контроля?

– Как всегда при отладке, небольшие мелочи, – спокойно ответил Кенни. – Йохо вчера весь вечер занимался этой системой. Может быть, он уже все и наладил. Это пока все, что мне известно.

– Все, что тебе известно, – прошипел Ричардсон. Было видно, что он прилагал огромные усилия, чтобы сдержать свое раздражение. – Что ж, видно, придется узнать у него. Господи Иисусе...

– Не могла бы ты связать нас с компьютерным залом, Кай? – обратился к ней Кенни.

Кай нажала кнопку на своем ноутбуке, и телевизионная камера выхватила Хидеки Йохо, сидевшего на своем обычном месте. В первое мгновение показалось, что он выглядит вполне нормально. Но тут же многие заметили странный цвет его лица, кровь на губах, подбородке и рубашке. По комнате прокатился непроизвольный вздох ужаса.

– Боже милостивый! – воскликнул Виллис Эллери. – Что с ним случилось?

Кай Киллан и Джоан Ричардсон одновременно прикрыли рты ладонями, словно испугавшись подступившей тошноты. Элен Хасси, шумно вздохнув, отвернулась от экрана.

Было такое ощущение, что из компьютерного зала доносится жужжание какого-то чрезвычайно злобного и голодного насекомого. Причем звук слышался настолько явственно, что Марта Бирнбаум даже машинально махнул рукой у себя перед лицом.

– Хидеки, – заорал Тони Левин, – ты слышишь нас? С тобой все в порядке?

– Он же мертв, болван, – выдохнул Ричардсон. – Это любому дураку понятно.

– Посмотрите на его глаза, – вдруг проговорил Давид Арнон. – Они совсем черные.

Но Кай уже сменила кадр на экране и вышла на связь с охранником Сэмом Глейгом.

Ричардсон привстал со стула со смешанным выражением злобы и отвращения на лице.

– Наверное, стоит позвонить в полицию, – заметил Эллери.

– Невозможно поверить, – произнес Ричардсон. – Просто в голове не укладывается. – И он уставился на Митча тяжелым, почти обвиняющим взглядом. – Ради Бога, сделай же что-нибудь, Митч! Выясни там, что случилось. Это все, что мне сейчас нужно, черт возьми.

* * *

В Лос-Анджелесе было проще найти работу охранника, чем официанта. До того как устроиться в охрану, Сэм Глейг провел некоторое время в тюрьме Метрополитен, куда попал за незаконное хранение наркотиков и огнестрельного оружия. А до этого был моряком. За свою жизнь Сэм повидал немало мертвецов, но еще никогда не встречал такого странного трупа, который обнаружил на стуле в компьютерном зале. Лицо покойника было такого же густо-синего цвета, как униформа самого охранника, будто его удавили. Но больше всего Сэма поразили его глаза. Создавалось ощущение, что они словно перегорели и обуглились в глазницах, как это нередко случается с электрическими лампами.

Сэм подошел к столу и взял руку, которая свешивалась и кресла, за запястье, чтобы проверить пульс. Лучше все-таки самому убедиться, хотя и было абсолютно ясно, что мертвее, чем Хидеки Йохо, людей не бывает. Можно было не верить своим глазам, но специфический запах не оставлял никаких сомнений. Комнату словно забили грязными пеленками. Для того чтобы появился такой густой запах, должно было пройти прилично времени.

Отпустив руку покойного. Сэм провел ладонью по колпаку светильника. Но, почувствовав резкую боль, он быстро отдернул руку. Лампа накалилась почти докрасна. Также как и экран монитора, она была включена всю ночь. Дуя на обожженные пальцы, он подошел к другому столу и впервые в своей жизни набрал номер 911.

* * *

Звонок поступил на центральный диспетчерский пульт полицейского управления Лос-Анджелеса (ПУЛА), расположенный глубоко в подвале Сити-холла. Еще до того как сообщение высветилось на экране компьютера начальника отдела по расследованию убийств, который размещался в Ньюпаркер-центре, патрульной машине, проезжавшей по бульвару Пико, было приказано направиться к Решетке.

Капитан Рэндэл Мэхони быстро пробежал сообщение и открыл файл учета происшествий. Перетащив «мышкой» электронное сообщение по экрану, он попытался сбросить его в папку с делами одного из своих следователей. Но ничего не получилось. Вот тебе и новые технологии, придется действовать по-старому. И, оторвав свою грузную фигуру от кресла, он прошел в комнату, где сидели следователи. При его появлении обернулся крепко сбитый, коренастый мужчина с лицом, напоминавшим бейсбольную перчатку. Он сидел за столом перед погасшим экраном компьютера.

– Послушай, Фрэнк, ты не пробовал хоть изредка включать свой долбаный компьютер? – прорычал Мэхони. – Хотя бы немного пожалел мои бедные ноги.

– Нет проблем, – ответил мужчина, – но нам всем полезно немного физических упражнений, даже таким здоровякам, как ты.

– Умник. Ну а какое понятие ты имеешь о современной архитектуре? – спросил его Мэхони.

Следователь Фрэнк Куртис провел толстой ладонью по своим коротким седым волосам, торчавшим на макушке жесткими спиралями, словно седельные пружины старого велосипеда, и на несколько секунд задумался. Сперва ему на ум пришел Музей современного искусства, где когда-то работала его жена, пока ее не заменил говорящий компьютер с проигрывателем компакт-дисков. Потом он вспомнил концертный зал Уолта Диснея, снимок которого он случайно видел в газете. Это сооружение, на его взгляд, больше напоминало груду картонных коробок, размокших под дождем. Он передернул плечами.

– Еще меньше, чем о компьютерах, – признался он. – Но если тебя действительно интересуют мои эстетические взгляды на современную архитектуру, то должен сказать, что большая часть этих творений просто дерьмо.

– Ну что ж, тогда оторви задницу от стула и посети это новое здание, что на Хоуп-стрит. Штаб-квартира корпорации "Ю". Там только что обнаружили труп оператора-программиста. Кто знает, может, тебе и удастся доказать, что в его смерти повинен архитектор.

– Это было бы просто здорово.

Куртис взял со спинки стула свой плащ и посмотрел на сидевшего напротив молодого и симпатичного сотрудника, который вопросительно вскинул голову.

– Какого хрена ты тут расселся? – обратился к нему Куртис. – Словно какой-нибудь Фрэнк Ллойд Райт. Ты же слышал, Нат, что сказал начальник.

И Натан Коулман поспешил вслед за Куртисом к лифту.

– Я всегда считал тебя обывателем, Фрэнк, – заметил Коулман, – но не до такой степени.

– А что, у тебя по этому поводу есть какое-нибудь мнение, Нат? Я имею в виду современную архитектуру.

– Как-то я смотрел фильм об архитекторе, – ответил тот. – Он назывался «Источник». По-моему там рассказывалось как раз о Фрэнке Ллойд Райте.

Куртис кивнул:

– С Гарри Купером в главной роли?

– Точно. Во всяком случае, он мне запомнился. И, по-моему, архитектор там делал как раз то, что и должен был делать.

– И что же именно?

– Он просто разрушал здание, если строители отклонялись от его проекта.

– Вот, значит, как. Что ж, по правде сказать, я его совсем не осуждаю. Мне частенько самому хочется придушить кретина, который соорудил наш новый туалет.

– Мне показалось, ты сказал, будто тоже видел этот фильм.

Они промчались на двухместном красном «форде-кугуаре», принадлежавшем Натану Коулману, по скоростной безостановочной трассе, которая огибала деловой центр города. Затем свернули на юг, в сторону Хоуп-стрит. Поглядывая в окно вдоль трассы, Куртис подумал, что впервые в жизни обращает внимание на попадавшиеся по дороге образцы современной монолитной архитектуры.

– Если бы мне попался какой-нибудь архитектор, я обязательно поинтересовался бы у него, зачем необходимо создавать такие громадины.

Коулман рассмеялся:

– Эй, Фрэнк, мы же в Америке, ты еще не забыл? Именно эти громадины и отличают наши города от любых других во всем мире. Именно у нас изобрели небоскребы.

– Все эти скопления их сильно смахивают на национальный парк Меса-Верде – хаотическое нагромождение гигантских отвесных скал? Отчего бы не строить просто нормальные города для людей?

– У них особые стратегические цели, Фрэнк, – улучшить внешний вид этого района. Я где-то об этом читал. Они пытаются придать центру Лос-Анджелеса новый облик.

– Что-то наподобие программы по защите свидетелей? Сдается мне, Нат, что этих шизанутых архитекторов, спроектировавших таких чудовищ, неплохо бы самих подлечить. Если кому-нибудь в городе пришла в голову мысль доконать Фрэнка Гери, то лучшего способа, чем наградить его за последний опус почетной медалью конгресса, не придумаешь.

– А кто это?

– Ты помнишь это дурацкое сооружение на Олимпийском бульваре? Высшая школа правоведения имени Игнатия Лойолы?

– С цепной оградой и стальными стенами?

– Вот-вот.

– Так это школа правоведения? Господи Иисусе, а я считал, что это тюрьма. Может быть, Фрэнк Гери таким образом выразил свое отношение к адвокатам?

– Возможно. Во всяком случае, Фрэнк Гери – типичный представитель этой долбаной школы современной архитектуры.

– А что, если он просто реалист? Я хочу сказать, что Лос-Анджелес совсем не тот город, куда любой может ненадолго заскочить и безнаказанно удалиться.

Они свернули на Хоуп-стрит, и, кивнув в сторону Решетки, Куртис заметил:

– Эта штука выглядит наподобие той самой школы правоведения.

Выйдя из машины, они направились к зданию.

Украшенная фонтаном с бронзовой скульптурой работы Фернандо Ботеро площадь, выходящая на Хоуп-стрит, имела форму эллипса и была вытянута из конца в конец метров на сорок. Из узкого конца площади, перед самым зданием, вверх уходила небольшая лестница из белого мрамора, выразительно подчеркивавшая перспективу и придававшая всему сооружению дополнительную величественность и монументальность.

Остановившись у фонтана, Фрэнк Куртис окинул взглядом возлежавшую в центре пышную бронзовую даму и заметил небольшую толпу китайцев, толпившихся у полицейского заграждения в метре от мраморной лестницы.