Текст книги "Восьмой грех"

Глава 5

Спустя три дня Лукас Мальберг покинул клинику «Святая Сицилия». Это случилось против воли врачей, которые настоятельно рекомендовали Лукасу избегать перенапряжения и любых нервных потрясений и волнений.

Это было легче сказать, чем сделать. В своем душном номере, как раз на феррагосто[5]5
  Феррагосто, разгар летних отпусков в Италии (с 1 по 15 августа).


[Закрыть], Мальберг в очередной раз попытался проанализировать ситуацию. Невольная причастность к таинственной смерти Марлены пагубно сказалась на его рассудке и способности логически мыслить. И спустя некоторое время Мальберг всерьез начал сомневаться, действительно ли все это произошло с ним, не привиделось ли. Он задумчиво гладил обложку записной книжки Марлены и думал: «Нет, это был не сон. Я должен узнать, что произошло на самом деле».

Раздираемый сомнениями, Мальберг достал листок, на котором был записан телефон Марлены, и потянулся к телефону. Он набрал номер и, к своему удивлению, услышал длинный зуммер.

– Алло?

Мальберг до смерти испугался. Он не мог произнести ни слова.

Женский голос повторил вопрос, теперь уже более настойчиво:

– Алло? Кто это?

– Это Лукас Мальберг, – начал заикаться он. – Марлена, это ты?

– С вами говорит маркиза Лоренца Фальконьери. Так вы Мальберг? Антиквар из Мюнхена?

– Да, – тихо ответил Лукас и растерянно посмотрел на бумажку.

– Я должна вам сообщить трагическое известие, – нерешительно начала маркиза. – Марлена умерла.

– Умерла, – машинально повторил Мальберг.

– Да, полиция еще не знает, было ли это самоубийство или несчастный случай…

– Самоубийство? – возмущенно произнес Мальберг. – Никогда в жизни!

– Еще ничего не известно, – холодно сказала маркиза и продолжила: – Вы полагаете, что Марлена была из числа тех женщин, которые не могут совершить самоубийство? Может быть. Вероятно, я ее плохо знала. Впрочем, кто может сказать, что у другого человека на уме? Тогда, скорее всего, это был несчастный случай.

– Это не был несчастный случай! – выпалил Мальберг. И испугался собственных слов.

Маркиза на секунду замолчала.

– Откуда вы это знаете? – насторожившись, спросила она.

Мальберг потерянно молчал. У него появилось недоброе предчувствие, что он снова вляпался в историю, к которой не имел никакого отношения. В левой руке он держал бумажку с номером телефона Марлены. Внизу было написано слово «маркиза». От возбуждения он, очевидно, перепутал номера.

– Так вы интересуетесь моими книгами? – услышал он голос маркизы.

Ее вопрос был неожиданным и звучал по-деловому, как будто они и не говорили только что о смерти человека, которого знали лично.

– Я антиквар, – ответил Мальберг. – Я существую на то, что покупаю и перепродаю ценные книги.

– Я достаточно знаю о вашей профессии, синьор. Маркиз, упокой Господь его душу, покупал книги не только на аукционах, но и у антикваров в Германии. Он был одержим книгами. Некоторые экземпляры стоят целое состояние. Дилетанты никогда не смогли бы оценить эти книги по достоинству. Поэтому я надеюсь на вашу порядочность, если мы будем иметь с вами дело. Когда вы сможете приехать?

– Когда вам будет удобно, маркиза?

– Если это будет около пяти?

– Мне удобно.

– Адрес у вас есть, синьор Мальберг.

– Я его записал.

– Ах, вот еще что: вы не пугайтесь, когда увидите мой дом. На первых четырех этажах никто не живет. Я живу на пятом. Buon giorno!

Дом стоял недалеко от Пьяцца Навона в маленькой боковой Виа деи Коронари, совсем рядом с гостиницей Мальберга. Он отправился пешком.

На улице стояла нестерпимая летняя жара. Большинство жителей Рима уехали из города. Несло пылью и выхлопными газами. Мальберг шел по затененной стороне улицы.

Хорошо, что маркиза предупредила его о состоянии дома, иначе он наверняка прошел бы мимо. Нет, здание не вызывало решительно никаких положительных эмоций и выглядело скорее убого для дома, в котором живет настоящая маркиза. Это строение видело времена и получше. Лепка в стиле барокко вокруг оконных рам кое-где отвалилась, с фасада осыпалась штукатурка, а входную дверь не красили уже лет сто.

Мальберг вошел внутрь. На темной лестнице ему в лицо ударил влажный прохладный воздух, и он невольно вспомнил дом Марлены.

Когда он поднялся на самую верхнюю площадку, в дверях его встретила изящная, одетая в черное женщина. Ее волосы были зачесаны назад, на лице – великолепный макияж. На ней были черные чулки и безупречные черные туфли-лодочки на высоком каблуке. Таким же строгим, как и одежда, было и выражение ее лица, когда она протянула Мальбергу руку и вежливо произнесла:

– Синьора!

Больше она ничего не сказала.

– Мальберг, Лукас Мальберг. Очень рад, что вы меня приняли, маркиза!

– О, какие манеры, – ответила маркиза и крепко пожала руку. У нее были темные заплаканные глаза.

Мальберг смутился. Ее тон вселил в него неуверенность. Может, она хочет над ним посмеяться?

– Следуйте за мной, синьор, – сказала хозяйка и прошла в квартиру.

Лукас Мальберг представлял себе маркизу совсем другой: не маленькой, не изящной и, конечно же, не такой привлекательной. Ей было около сорока пяти, может, даже пятьдесят лет. Но в любом случае была видна порода, которая не зависит от возраста.

Лоренца Фальконьери провела Мальберга в большую квадратную комнату. Он сразу отметил, что все четыре стены от пола до потолка, за исключением оконного и дверного проемов, были уставлены книжными полками. В центре комнаты, у большого круглого стола с львиными ножками, стояли потертый диван и гигантское кресло с подголовником.

– Хотите кофе? – спросила маркиза, когда Мальберг уселся.

– Охотно, если вас не затруднит.

Маркиза удалилась, а Мальберг воспользовался возможностью, чтобы ознакомиться с библиотекой. Корешки книг говорили о многом.

– Можете пока осмотреться, – донесся из кухни голос маркизы. – Вы же за книгами сюда пришли!

Мальберг, подстегиваемый любопытством, поспешил к полкам напротив окна и взял с одной из них коричневый фолиант в переплете из телячьей кожи. Он посмотрел первую и последнюю страницу и уважительно кивнул. Потом он взял с полки второй, похожий на первый, том и проделал такую же операцию, затем – третий и четвертый.

– Я думаю, вам известно, что у вас стоит на полках, – сказал Мальберг, когда маркиза внесла в комнату две чашечки кофе на серебряном подносе и поставила на стол.

Лоренца села на диван и стала наблюдать за восторженным Лукасом, который держал в руках фолианты.

– Честно говоря, нет, – ответила она. – Я лишь знаю, что маркиз выложил за них целое состояние. К сожалению, я ничего не смыслю в старинных книгах и вынуждена довериться такому эксперту, как вы.

Мальберг двумя руками поднял над головой тяжелый том, как трофей.

– Это четвертый том Кобергерской Библии, инкунабула от 1483 года, первоклассный раритет. Но самое поразительное, что остальные три тома тоже у вас есть. Такие книги – большая редкость и, конечно же, стоят немало. – Он открыл последние страницы фолианта и пальцем указал маркизе на абзац в самом конце: – Посмотрите, здесь выходные данные!

– Выходные данные?

– Запись печатника. В пятнадцатом веке, когда печатное искусство только зарождалось, печатник вносил в день готовности книги короткую запись на последней странице. Это все равно что подпись у художника. Вот здесь, взгляните: Explicit Biblia Anthonij Koberger anno salutis M. CCCC. LXXXIII. V. Decembris. Это значит, что данная Библия закончена Антоном Кобергером 5 декабря 1483 года от Рождества Христова.

– Интересно, – удивилась маркиза. – Я же говорю, что никогда не интересовалась старинными книгами мужа. Сказать по правде, я их даже ненавидела.

Мальберг подсел к ней за стол:

– Ненавидели? Как можно ненавидеть книги?

– О, я расскажу вам, синьор! – Глаза маркизы злобно заблестели. – Страсть к коллекционированию у моего мужа не совпадала с его финансовыми возможностями. И вот, чтобы предаваться одной страсти, мой муж отдался другой – он стал игроком. Казино Баден-Бадена, Монте-Карло и Вены стали для него родным домом. Иногда он выигрывал солидные суммы, но однажды признался, что проиграл все и мы теперь банкроты. Через три недели маркиз умер. Инфаркт.

– Мне очень жаль, маркиза.

– Все маркиза да маркиза! – возмутилась Лоренца. – Называйте меня синьора. Этот насмешливый титул мне в тягость, он для меня как ругательство. Вы же видите, в каком состоянии находится дом. Мне не хватает денег на реставрацию. Квартиросъемщики выехали. А на такой запущенный дом практически невозможно найти покупателей. Вот оно, печальное наследство маркиза. Так что зовите меня Лоренца.

– Очень приятно, – ответил Мальберг и замялся. – Меня зовут Лукас.

– Лукас? – У маркизы была привычка говорить таким тоном, будто она подшучивает над собеседником. Это смущало Мальберга. – Хорошо, Лукас. Сколько вы предложите за эту Библию?

– Трудно сказать…

– Сколько? – упорствовала маркиза.

– Понимаете, – начал Мальберг, – в книге не пронумерованы некоторые страницы. Я должен вначале проверить, все ли страницы в этих четырех томах. Если все в порядке, я предложу вам за нее двадцать тысяч евро.

Лоренца испытующе посмотрела на него.

– Это неплохая цена, – заверил ее Мальберг. – В будущем мне, конечно, будут интересны и другие ваши книги.

– Я верю вам. Марлена говорила, что я могу всецело положиться на вас. – Лицо маркизы внезапно помрачнело. – Как только такое могло случиться… Это ужасно.

Мальберг участливо кивнул и, не сдержавшись, спросил:

– Вы все еще думаете, что это был несчастный случай?

– А вы – нет? Почему вы так уверены? – Лоренца оценивающе посмотрела на Мальберга.

Лукас невольно протянул руку к нагрудному карману, в котором лежала записная книжка Марлены. Было бы глупо довериться совершенно незнакомой маркизе. Он пожал плечами и спросил:

– Как вы узнали о смерти Марлены?

– От полиции. Мой номер сохранился в ее телефоне. Комиссар полиции сказал, что ее нашли в ванной. И спросил, готова ли я дать показания. Я была готова, и комиссар задал мне пару безобидных вопросов. Я уж и не помню, что ответила. Он дал мне свой номер телефона – на тот случай, если я вспомню что-нибудь, что, возможно, прольет свет на это дело.

– И?.. Вы что-нибудь вспомнили?

Лоренца покачала головой. Потом она встала и подошла к окну. Ей не хотелось, чтобы Лукас видел ее слезы.

Мальберг неловко поерзал в кресле. Он готов был сказать что-нибудь утешительное, но не знал, стоит ли это делать. Наконец он встал.

– Могу я еще раз взглянуть на книги? – спросил он после паузы.

– Да, конечно, – ответила Лоренца и вышла из комнаты.

Вид бесценных книг, которые к тому же были в великолепном состоянии, заставил Мальберга на время забыть о смерти Марлены. Вскоре ему стало ясно, что цена всей коллекции намного превышает его финансовые возможности.

Одна только «Всемирная хроника», фолиант доктора и историка Хартмана Шеделя из Нюрнберга от 1493 года, стоила столько же, что и респектабельный автомобиль среднего класса. В книге было более тысячи ксилографических клише всех средневековых городов. Коллекционеры выложили бы за нее целое состояние.

В лихорадочное беспокойство повергла антиквара невзрачная книга в четверть листа. Мальбергу потребовалось несколько минут, чтобы осознать, что перед ним было легендарное издание комедий Теренция, за которым уже полвека охотились коллекционеры и антиквары всего мира. В книге от 1519 года реформатор Филипп Меланхтон собственноручно ставил пометки для следующего издания. Со времен Меланхтона все данные о владельцах книги были задокументированы. За свою пятисотлетнюю историю книга перекочевала из Германии в Англию. Там на аукционе ее купил еврейский коллекционер и снова привез в Германию, уже в девятнадцатом веке. Убегая от нацистов, он контрабандой, спрятав книгу под одеждой, вывез ее в Нью-Йорк. Там из-за финансовых трудностей ему пришлось продать фолиант коллекционеру из Флориды. В свою очередь наследники американца выставили книгу на продажу. Но еще до того как библиофилы узнали об этом, книга обрела уже нового владельца. Ее купил какой-то европеец. Больше ничего не было известно.

Мальберг заметил, что у него дрожат руки. Сперва он хотел рассказать маркизе, какое сокровище он откопал. Но уже в следующий момент Лукас понял, что хочет во что бы то ни стало заполучить эту книгу. Конечно, не сказать об истинной ценности книги было в высшей степени аморально, но разве они все не живут в высшей степени аморальном мире? В мире, где хитрецы обманывают невежд?

Он был антикваром и жил за счет того, что выгодно покупал и продавал книги. Стоит ли делать предложение маркизе относительно сборника комедий Теренция? Какую цену дать? Десять тысяч евро? Двадцать тысяч? Наверняка она согласится на сделку. Он мог бы выписать чек. Это была бы первоклассная сделка. Сделка всей его жизни.

– Еще кофе?

Мальберг вздрогнул. Он был настолько погружен в свои мысли, что не заметил, как вошла Лоренца.

– Простите, я вижу, вы целиком отдались делу.

Мальберг выдавил из себя улыбку, наблюдая, как маркиза доливает кофе.

– Действительно, очень впечатляющая коллекция, – заметил он и добавил: – Очень впечатляющая.

Пронзительный звонок в дверь помог Мальбергу выйти из неловкого положения.

– Простите, я на минутку. – Лоренца поднялась и вышла из комнаты.

Мальберг краем уха слышал оживленный разговор. Какой-то мужчина говорил фальцетом. Но Лукаса мало интересовало, о чем они говорили. Преодолевая оцепенение, он поставил бесценную книгу на место. Как же ему теперь быть?

Он задумчиво посмотрел на дверь, по бокам и сверху обставленную книжными полками. По левую сторону был вход в еще одну комнату. Не задумываясь, Мальберг открыл дверь, пока Лоренца была занята неизвестным гостем.

Там он обнаружил отвратительно обставленный будуар, обтянутое золотой парчой кресло с высокой спинкой и полированный комод, покрытый лаком, с зеркалом цвета яичной скорлупы. Все это было не в его вкусе.

Он уже собирался уйти, как вдруг заметил несколько больших фотографий, которые висели над кроватью. На них был один и тот же человек – Марлена: Марлена обнаженная, Марлена в нижнем белье.

Мальберг, словно зачарованный, смотрел на дивную фотогалерею. Его мозг, казалось, отключился, и Лукас не мог сделать какой-либо логический вывод. Он был поражен. В любой момент могла вернуться маркиза. Мальберг поторопился выйти из комнаты.

Едва он успел закрыть за собой дверь в будуар, как в библиотеку вошла Лоренца. Не вдаваясь в подробности, она вежливо извинилась за временное отсутствие и добавила:

– Но я уверена, что вы тут без меня не скучали.

Мальберг кивнул ей и улыбнулся. Осмотр будуара маркизы расставил все по своим местам. Открытие в спальне Лоренцы вдруг все изменило.

Под равнодушным взглядом маркизы Мальберг продолжал рассматривать фолианты, делая заинтересованное лицо, и одновременно пытался понять, почему над кроватью Лоренцы висят откровенные фотографии ее подруги.

Конечно, он мог только догадываться.

Мальберг не имел ничего против, когда женщины любили женщин. Но в связи со смертью Марлены эта тесная связь двух женщин наводила на определенные мысли. Не в силах сосредоточиться на ценных фолиантах, он поставил их обратно на полку.

Когда хозяйка вопросительно посмотрела на него, Мальберг растерянно сообщил, что не хочет больше задерживать маркизу и обратится к ней с конкретным предложением в ближайшие дни.

Глава 6

Уже начало смеркаться, когда Мальберг вышел на улицу. На Виа деи Коронари машин было мало. Ничего странного: многие жители Рима уехали из города к морю или на отдых в деревню. Но зато туристов в тратториях[6]6
  Траттория – итальянский ресторан.


[Закрыть] на Пьяцца Навона и в районе Трастевере по другую сторону реки было хоть отбавляй.

Лукас направился в гостиницу. Рубашка прилипла к спине, будто пленка. Но его бросало в пот не только от вечерней жары. Мысль о том, что убийство Марлены могло произойти на почве ревности, ужасала его.

Еще раз прокрутив в памяти встречу с маркизой, он вспомнил ее лицо с заплаканными глазами, когда она вышла на лестницу. Но потом все очень быстро стало на свои места. Мальберг вдруг подумал, что она слишком резко реагировала на высказанное им предположение об убийстве. Но почему она утверждала, что плохо знала Марлену, в то время как над кроватью висели откровенные фото подруги? Что-то здесь было не так. И Мальберг все время задавался вопросом, что именно его тревожит.

Лукас зашел в номер, снял легкие хлопковые брюки и спортивную рубашку и влез под холодный душ.

Позже, спустившись вниз, Мальберг спросил у портье, нет ли здесь поблизости рыбного ресторанчика, но в ответ тот указал ему на молодую особу, которая ждала его во внутреннем дворике гостиницы.

– Меня зовут Катерина Лима, – представилась красивая девушка, подойдя к Мальбергу. – Я пишу статьи для журнала новостей «Guardiano».

Лукас не мог скрыть удивления.

– И чем я могу вам помочь, синьора? Мне кажется, мы раньше не встречались. Такая замечательная встреча запомнилась бы на всю жизнь.

Катерина самоуверенно улыбнулась. Такие комплименты ей говорили часто.

– Маркиза Фальконьери сообщила мне, что вы дружите с Марленой Аммер… Извините, я хотела сказать «дружили». И еще она говорила, что я смогу найти вас в этой гостинице.

– Что значит «дружил»? – Тон Мальберга резко изменился. – Мы учились два года в одном классе и потом потеряли друг друга из виду. И только недавно мы снова встретились… – Он на мгновение замолчал. – Но зачем вам все это?

– Понимаете ли… Дело в том, – начала журналистка, – что я, как работник прессы, зарабатываю на жизнь, устанавливая контакты с важными людьми…

– Об этом деле мне ничего не известно, синьора, – поспешил заверить ее Лукас.

– Так вот, – продолжала девушка, не обратив никакого внимания на последние слова своего собеседника. – Один из таких людей намекнул мне, что я должна разобраться со смертью некоей Марлены Аммер. Я могу рассчитывать на ваше молчание, синьор Мальберг?

Лукас забеспокоился и жестом предложил журналистке выйти во внутренний дворик.

– И маркиза посоветовала вам обратиться ко мне? – поинтересовался Мальберг, когда они уселись на плетеные стулья.

– Да, – ответила Катерина. – Мне не следовало этого делать?

Мальберг молча пожал плечами.

– Мой осведомитель из полицейского управления объяснил мне, что расследование по делу Марлены Аммер прекращено по приказу, поступившему из высших инстанций. Хотя… – она наклонилась к Мальбергу и многозначительно посмотрела ему в глаза, – хотя все факты свидетельствуют об убийстве. На данный момент вердикт расследования таков: смерть в результате несчастного случая. Падение в ванну.

– По указанию сверху?

– Именно так.

Мальберг на мгновение замолчал. Все это выглядело очень странно. Он взглянул на журналистку:

– Вы ведь и сами сомневаетесь?

Катерина кивнула:

– Мой осведомитель был крайне серьезен!

Лукас горько усмехнулся:

– Понимаете, убийство это или несчастный случай со смертельным исходом – меня дело синьоры Аммер не касается. По правде говоря, я еще никогда не сталкивался с полицией. Какой прок человеку из полицейского управления возобновлять следствие по делу, о котором уже было заявлено, что это несчастный случай?

– О, есть много причин. Может быть, он лично знал Марлену Аммер.

– Согласен, но это маловероятно.

– Либо соперничество в самом управлении…

– Да, весьма возможно.

– Нельзя также исключать месть мафии. В убийстве может быть замешан государственный секретарь в нынешнем министерстве или даже министр…

– Я думаю, – перебил журналистку Лукас, – вы переоцениваете значение Ленки!

– Ленки?

– Так я называл ее в детстве.

– Ленка! Звучит смешно. О, простите мои глупые комментарии, синьор. Могу я задать вам несколько вопросов?

Мальберг кивнул, хотя в душе был недоволен. И зачем только маркиза навязала ему эту журналистку? Может, она знает о нем больше, чем он думает?

– Что за человек была Марлена? – осторожно поинтересовалась журналистка.

– Человеком, у которого еще было чем заняться в этой жизни, а не топиться в ванне. – Голос Мальберга звучал раздраженно. – Когда мы с ней последний раз встречались, она отнюдь не производила впечатления женщины, которая может упасть в ванну.

– Если я вас правильно понимаю, вы тоже считаете, что это было убийство. Почему? Есть у вас какие-нибудь улики?

Мальберг испугался. Конечно, он с самого начала думал, что Марлену убили. Вдруг он вспомнил двух мужчин, которые бежали ему навстречу по лестнице. Но этого, конечно, нельзя говорить журналистке. Он молча взглянул на девушку.

Только теперь он увидел, какой красивой была Катерина Лима. Небрежный, даже неряшливый стиль одежды внес в ее облик свою лепту, именно поэтому Лукас не сразу заметил, насколько она привлекательна. На ней были розовые застиранные джинсы, блуза непонятного цвета, на которой лишь вверху сохранились три пуговицы, так что грудь смотрелась особенно притягательно. Катерина была высокой. Мальберг любил высоких женщин. Белые длинные волосы были собраны на затылке в хвост (у него возникло подозрение, что волосы крашеные). В любом случае это был неестественный цвет, потому что брови и волосы на голове, как правило, одного цвета. У Катерины был маленький нос и пухлые губки, как у молодой Софии Лорен. При взгляде на них Лукас даже забывал, о чем она говорила. К тому же ее речь казалась ему очень быстрой, как у всех жителей северной Италии. Несмотря на то что Мальберг хорошо говорил по-итальянски, он едва успевал вникать в смысл ее слов.

Катерина не замечала оценивающего взгляда Мальберга, но в какой-то момент вдруг сказала:

– Простите меня за неряшливый внешний вид. Когда я выходила из дому, я еще не знала, что у меня будет встреча с вами.

Мальберг почувствовал, что его поймали на горячем, и попытался выкрутиться из щекотливой ситуации, со всей серьезностью ответив на ее вопрос:

– Да, я думаю, что это убийство.

– Понимаю. – Журналистка покачала головой. После небольшой паузы она продолжила беседу: – Простите за нескромный вопрос, в каких отношениях вы состояли с синьорой Аммер?

– Вы хотите знать, была ли у нас связь? – Лукас выдавил из себя улыбку. – Ответ отрицательный. Она была моей старой школьной подругой. Больше ничего.

– А синьора не была замужем?

– Насколько я знаю, нет.

– Удивительно. Она, вероятно, была очень привлекательной.

– Да, верно. С ней произошли удивительные перемены. Она превратилась из гадкого утенка в лебедя. Пока мы с ней учились, ее нельзя было назвать красавицей. Но потом, когда я увидел ее через много лет, это был, конечно, сюрприз! Из неприметной Ленки получилась очень красивая Марлена.

– У Марлены Аммер были родственники?

– По-моему, нет. Мне известно, что ее мать умерла два года назад. Отец погиб еще раньше в автокатастрофе. Нет, у нее никого не осталось.

Мальберг с трудом следил за четкостью своих мыслей. В вечернюю жару надоедливые вопросы журналистки едва ли могли прояснить ситуацию, в которой он оказался.

– Послушайте, синьора Лима, когда люди встречаются после двадцати лет разлуки, им есть что рассказать друг другу. Вещи, о которых вы спрашиваете, уходят на задний план.

– Я понимаю, – извиняющимся тоном произнесла Катерина. Но уже в следующую секунду задала новый вопрос: – Как вы узнали о смерти синьоры?

Мальберг невольно вздрогнул. Он не был уверен, заметила ли его реакцию журналистка. Пытаясь скрыть волнение, он ответил:

– Мне обо всем рассказала маркиза. Разве она не говорила вам?

– Насколько я помню, нет! – Катерина коснулась указательным пальцем правой руки своих пухлых губ, как будто задумалась.

Мальберг был не так прост, чтобы его загнала в угол какая-то журналистка. К тому же для этого не было причин. Но постепенно разговор превратился в допрос. Мальберг, чувствуя, что его вынуждают защищаться, заявил:

– Сожалею, если я ничем не смог помочь. Все, что мне было известно о Марлене, я вам рассказал. А сейчас прошу прощения. У меня еще есть дела.

– Что вы, синьор! Вы мне очень помогли. Простите, если вопросы были слишком прямолинейны. Я ведь только начинающая журналистка. Могу ли я вам оставить визитку на тот случай, если вы вспомните что-нибудь важное?

Мальберг ответил больше из вежливости:

– Конечно, я еще пару дней пробуду в Риме. Вы знаете, где меня найти.

Он рассеянно сунул визитку Катерины в нагрудный карман спортивной рубашки.