Текст книги "Девушка в красном платке"
Автор книги: Фиона Валпи
Жанр: Современная зарубежная литература, Современная проза
Возрастные ограничения: +16
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 2 (всего у книги 19 страниц)
Матье ждал, отойдя в сторону и притворяясь, что поглощен чтением объявлений на доске перед мэрией, пока поток покупателей немного не стих. Тогда он подошел.
– Элиан Мартен? – просто начал он и протянул свою загорелую руку. Она была широкая и сильная, как медвежья лапа. Но несмотря на свои размеры, он двигался с легкой, животной грацией. – Меня зовут Матье Дюбоск. Я работаю у Кортини. Они послали меня передать вам кое-что.
Пожимая протянутую руку, Элиан окинула его своим ясным взглядом, а потом улыбнулась, отчего его щеки стали не менее красными, чем земляничное варенье Франсин.
– Да, конечно. Граф де Бельвю уже мне все объяснил. У них есть ульи, которые нужно перевезти к моим в саду шато, не так ли?
Матье кивнул и провел рукой по черным густым волосам, неожиданно подумав, что, пожалуй, их неплохо бы немного пригладить, когда он стоит перед девушкой, ведущей себя с таким достоинством. Ее улыбка, кажется, лишила его дара речи.
– И они в саду тети Беатрис в Сент-Андре?
Воцарилось неловкое молчание, пока Матье безуспешно пытался понять, о чем таком она говорит.
– Пчелы, – мягко напомнила Элиан. – Ульи в саду тетушки Патрика Кортини? Кажется, господин граф сказал, они принадлежат свояченице месье Кортини?
– Да. Да, все верно.
– Бьян[4]4
Bien (фр.) – хорошо.
[Закрыть]. В таком случае я узнаю, смогут ли отец с братом пригнать грузовик в понедельник до рассвета. Это лучшее время, пчелы еще будут в ульях. Я принесу все, что нужно.
– Я тоже там буду, мадемуазель Мартен, и помогу с переноской.
Она снова улыбнулась, и эта улыбка осветила все ее лицо.
– Элиан. Спасибо, Матье. Тогда буду ждать встречи в понедельник.
Он немного постоял, наблюдая, как она обслуживает следующего покупателя, по-видимому, не спеша вернуться к кампании в кафе.
Стефани протиснулась через толпу, заполнившую рыночную площадь после того, как часы на церкви пробили одиннадцать. Взяла со стойки банку сливового варенья, сморщила нос и поставила ее обратно, но не на свое место, а на прилавок.
– О, бонжур, Элиан, – сказала она, как будто только заметила, кто стоит за прилавком. – Идем, Матье, мы заказали тебе новый кофе вместо того, который ты пролил, и он остывает. – Потом собственнически взяла Матье под руку: – И посмотри, – продолжила она, с притворной строгостью постукивая его по руке, – ты испортил рукав моей блузки. Хорошо еще, что она старая.
Он мягко и вежливо высвободился. Взял банку отвергнутого варенья и поставил на место – на самый верх аккуратной пирамидки из банок. Потом снова протянул свою огромную руку и, теперь уже более уверенно, ответил на открытый взгляд Элиан собственной улыбкой.
– До свидания, Элиан. До понедельника.
Аби, 2017
Небо за кухонными окнами снова и снова разрывают вспышки молний и удары грома. По крыше шато, поглощенного ливнем, яростно стучат капли дождя.
При звуках грома я вздрагиваю, а потом даже нервно спрашиваю, не попадает ли в них молния.
– Не волнуйтесь, – заверяет Сара, продолжая безмятежно выкладывать купленные продукты на стол. – Шато стоит здесь уже больше пятисот лет. Сейчас у нас установлено несколько отличных громоотводов, они защищают здание. Остается только выдернуть из розеток все устройства, чтобы они не сгорели из-за скачка напряжения. – Она ставит картонные коробки с молоком в карман дверцы огромного холодильника и достает бутылку вина. – Скоро стихнет. В разгар лета грозы могут длиться по полночи, но весенние никогда не затягиваются надолго.
– Вы отлично говорите по-английски, – осмеливаюсь сказать я.
Она смеется.
– Вот это комплимент! Да я ведь англичанка. Я переехала сюда несколько лет назад. И вышла замуж за француза.
Внезапно кухонная дверь распахивается. Мужчина, одетый в рабочий комбинезон, захлопывает ее за собой и встряхивает мокрыми волосами, а потом тянется обнять Сару. Она смеется, совершенно не придавая значения тому, что его одежда пыльная и мокрая, и целует его.
– У нас гостья, – она указывает на то место, где я сижу за деревянным столом.
– Простите, мадам, – подходит он, и прежде чем пожать мне руку, вытирает свою о штанину. – Я вас не заметил.
– Это мой муж, Тома. Тома, это Аби. Мы встретились на дороге как раз перед грозой.
– Вид у вас такой, будто вы сбежали из центра йоги, – улыбается он.
– Меня выдали легинсы, да? Простите, что вот так вторглась в ваш дом. Сара любезно предложила мне переждать грозу. Я уйду, как только она закончится.
– Лучше поужинайте с нами. – Сара наполняет три бокала прохладным вином и ставит один передо мной. – Вы ведь уже пропустили ужин в центре. Потом я вас отвезу.
Боль в ноге и пульсирующее жжение в натертой пятке вынуждают меня согласиться.
Тома делает глоток вина и уходит переодеваться.
– Можно я накрою на стол? – спрашиваю я Сару, пока она пассирует в сковородке картошку с чесноком. От заполнившего кухню аромата у меня текут слюнки. Я раскладываю посуду, салфетки, расставляю стаканы с водой. Делаю маленький глоток вина. Отмечаю про себя, что оно очень вкусное, с фруктовыми нотками.
– Вы не вегетарианка? – спрашивает Сара. – Я запекла курицу, но если хотите, запросто сделаю вам что-нибудь другое.
Я отрицательно качаю головой:
– Нет, курица – это чудесно. Вы ужасно добры, что вот так меня приняли.
От их щедрости меня вдруг захлестывают эмоции. Горло сжимается, а на глаза наворачиваются слезы. Может, это еще и эффект от вина? Или тот факт, что я умираю от голода, а еда так хорошо пахнет? Или влияет расслабленная сердечность, которую излучает эта дружелюбная пара, готовая разделить со мной свой дом и свой ужин?
Не глупи, – говорю я себе. – Как бы там ни было, ты только познакомилась с этими людьми. Ты же не хочешь, чтобы они посчитали тебя совсем чокнутой. Плохо уже то, что они нашли тебя шатающейся по сельской местности перед грозой.
Сара замечает мою тревогу. Под предлогом того, что ей нужно поставить кувшин с водой, подходит ко мне и ободрительно треплет по руке.
– Мы рады помочь, – улыбается она. – Вы, должно быть, устали? Хорошенькое расстояние прошли сегодня. Как вам йога-ретрит?
Хорошо, что она сменила тему. Я рассказываю о занятиях йогой. Их я люблю, и они очень помогают для укрепления поврежденной ноги и рук (хотя эту вторую часть я не произношу вслух). И даже рассказываю о том, как Пру встретила своего симпатичного голландца, стараясь, чтобы звучало весело.
Сара качает головой:
– О! Похоже на то, будто ваша подруга вас бросила.
Я пожимаю плечами:
– Все в порядке. По крайней мере, в палатке теперь чуть больше места.
Она смотрит на меня с удивлением:
– Вы живете в палатке? В такое время года?
– Мы слишком поздно бронировали, чтобы разместиться в здании центра. Палатка была единственным вариантом. Мы там не одни такие. Пойдет. Мы все равно большую часть времени проводим в зале для йоги или в столовой.
Сара с сомнением смотрит на окна, залитые потоками дождя. Ладно, в чем-то она права. Я на секунду задумываюсь о том, как палатка переносит грозу.
– Все будет нормально, – говорю я твердо, больше для самой себя, чем кого-то еще.
– Где же ваш постоянный дом? – спрашивает она, укладывая разделочную доску и принимаясь готовить салат.
– В Лондоне, – запросто отвечаю я, снимаю кухонное полотенце и принимаюсь вытирать сковородки, лежащие рядом с раковиной. – Убрать их?
Она кивает.
– Вон в тот шкаф. А чем занимаетесь в Лондоне?
– В данный момент, можно сказать, ничем, – признаюсь я. – Я училась в Открытом университете[5]5
Британский виртуальный университет открытого образования основан в 1969 году. В нем обучается около двухсот тысяч человек со всего мира.
[Закрыть], но пока забросила это. Последние пару лет я неважно себя чувствовала. Ничего серьезного. Но я попала в аварию… Мой муж погиб…
Я замолкаю, на мгновение воцаряется тишина, потом Сара утешительно дотрагивается до моей руки:
– Ну, по мне так это очень даже серьезно. Мне так жаль! Неудивительно, что вам было плохо.
Я качаю головой и пытаюсь увести разговор с тяжелой темы, бодро заявляя:
– Но раньше я работала няней.
– Нравилось сидеть с детьми?
– Очень. Я жила в нескольких отличных семьях. Мне нравилось присматривать за их детьми. – Я не добавляю, что через несколько месяцев после смерти мамы, истратив немногие оставшиеся деньги на фееричную попойку во время сдачи выпускных экзаменов, я поняла, что мне негде жить. Так что я обратилась в агентство по найму («Домашние работки в Великобритании и за границей») и поставила галочки рядом с пунктами «Ищу вакансию с проживанием» и «Готов приступить к работе немедленно». Вооружившись хорошими рекомендациями от школьных учителей, через два дня я получила место у отчаявшейся пары с тремя детьми, все младше пяти лет. Их няня-иностранка недавно сбежала в Уэльс к парню, с которым познакомилась на фестивале.
– А дома кто-нибудь остался? – спрашивает Сара. – Дети? Партнер? Кто ухаживал за вами, пока вам нездоровилось?
Я качаю головой.
– Ничего из перечисленного. Свободна как ветер, это про меня. Но в последнее время мне действительно гораздо лучше. – Я прибегаю к своей обычной стратегии: стараюсь казаться веселой и уклоняюсь от вопросов до того, как их зададут. И пытаюсь игнорировать тот факт, что я все еще страдаю от приступов тревоги, бессонницы и (несмотря на многочисленные беседы с добрым и ободряющим психологом) от хронической неспособности наладить свою жизнь.
За ужином Сара и Тома рассказывают мне о бизнесе, который они открыли в Шато Бельвю.
– В летний сезон мы проводим здесь свадьбы. В эти выходные будет третья за этот год. По понедельникам у нас и наших сотрудников выходной, а во вторник и среду мы занимаемся приготовлениями, застилаем постели в спальнях и украшаем все к приезду гостей.
– Сколько человек вы можете разместить?
– В самом Шато не больше двадцати четырех. Остальные живут в гостиницах поблизости. Но мы немного расширяемся. Прошлой зимой купили мельничный дом у реки. Мы ремонтируем его, чтобы можно было разместить еще десятерых. Он в пешей доступности, так что это будет хороший вариант для больших компаний или для родственников жениха. Они не всегда хорошо реагируют, если поселить их отдельно.
– Дело идет медленно, – добавляет Тома. – Я выполняю кое-какую работу в мельничном доме, когда могу, и у нас есть команда строителей, но они одновременно заняты собственными проектами. Но уж к следующему году дом точно будет готов.
– Ну, не жди, что будешь проводить там много времени в этом сезоне. Мне потребуется как можно больше твоей помощи здесь, – со вздохом говорит Сара мужу и поворачивается ко мне. – Нам пришлось расстаться с одной из наших помощниц. На самом деле это такой эвфемизм: мы обнаружили ее спящей в винном погребе. Она выпила несколько бутылок шампанского прямо перед прибытием последней партии гостей! Такая досада. Среди местных очень сложно найти человека, который согласился бы на сезонную работу. Она фактически все лето не оставляет времени на личную жизнь по выходным.
Я сочувственно киваю.
– Представляю, как это трудно. Но, наверное, и весело – как будто ты все лето на одной длинной вечеринке?
Сара и Тома с улыбкой смотрят друг на друга.
– Ты права, – говорит он. – Если работой наслаждаешься, она приносит чувство удовлетворения.
Они рассказывают о своем деле и интересных случаях за последние пару лет: чему они научились, каких наделали ошибок, как весело им было. Во время этого рассказа я смотрю на их лица, и по тому, с какой легкостью они смеются, как слушают друг друга, какими взглядами обмениваются, становится очевидно, что они любят свою работу почти так же сильно, как и друг друга.
К концу вечера мне кажется, что я знакома с ними много лет, а не какие-то пару часов, и мне не хочется возвращаться в центр йоги. Но после салата из свежей зелени и тарелки разнообразных сыров (от твердых и кислых до текучих и острых) мы встаем из-за стола.
После резкого перехода с детокс-питания мне тепло и сонно. Я наконец-то чувствую себя насытившейся. Разве может эта еда быть такой уж вредной, если после нее так хорошо? Выходя из-за стола, еще раз благодарю хозяйку и заверяю, что это было невероятно вкусно.
Как Сара и предсказывала, гроза быстро прошла. Когда мы едем обратно в центр, на небе уже виднеется несколько звезд там, где разошлись облака. Подъезжая ко входу в главное здание и паркуясь за полицейским автомобилем, мы замечаем, что собралась немаленькая группа людей. Там несколько организаторов, Пру со своим голландцем, пара-тройка гостей центра и двое жандармов.
Вылезая из машины, я слышу пронзительный крик Пру:
– Аби! Вот ты где! Где ты, черт возьми, пропадала? Мы здесь все изволновались. Никто не видел тебя с медитации после обеда. Они даже вызвали полицию…
Жандармы оборачиваются ко мне.
– Это и есть пропавшая? – спрашивает один из них. Потом он замечает Сару. – Ah, bonsoir, Sara, comment vas-tu?[6]6
А-а, добрый вечер, Сара, как поживаешь? (фр.)
[Закрыть]
Она бегло отвечает по-французски, объясняя, что произошло.
– Не о чем беспокоиться, мадам. Ваша подруга была в самых лучших руках, – заверяют они Пру, когда Сара заканчивает рассказ. Потом со смехом забираются в полицейскую машину, и вскоре огни их задних фар исчезают на склоне.
После того как я убеждаю Пру, что со мной все в полном порядке и что я провела очень приятный вечер за ужином в шато, они с голландцем отбывают в свою шикарную гостиницу. Мне немного неловко из-за поднятой суматохи, так что я поворачиваюсь к Саре, чтобы попрощаться:
– Спасибо, что спасли меня. И за восхитительный ужин. Я очень рада была познакомиться с вами и с Тома.
Но она, кажется, не торопится уезжать и просто рассматривает здания вокруг. Огоньки от них освещают внутренний дворик, где мы стоим.
– Любопытно посмотреть, что они здесь сделали. Я не была здесь после ремонта.
– Я вам все покажу, если хотите, – предлагаю я. Это минимум, что я могу сделать после ее доброты. Так что я бегло знакомлю ее со столовой, просторным залом для йоги с раздвижными дверями от пола до потолка, за которыми видны поля и лесные посадки, и комнатой для расслабления, где сейчас несколько человек сидят с чашками травяного чая. Потом я провожу ее к боковой части здания: – У некоторых комнаты наверху, кто-то живет в местных гостиницах, но остальные…
– Живут в палатках? – заканчивает за меня Сара, пока мы обе рассматриваем сцену побоища, раскинувшуюся перед нами.
Большинство палаток, надо признать, стоит прямо, хотя по ним и стекает вода. Она собирается в большие лужи, мерцающие там, где на них попадает свет. Но одна палатка превратилась в мокрую кучу скомканного материала, торчащую как одинокий остров посреди озера.
– Это ваша, я так понимаю? – мягко предполагает Сара.
Я киваю, не желая отвечать вслух, чтобы случайно не высвободить поток слез, который сейчас поднимается внутри меня. Я вдруг чувствую себя совершенно сломленной. Не считая сумки и телефона, которые хранятся в офисном сейфе (нам пришлось оставить их по прибытии, это тоже часть детокса), все, что у меня было с собой, теперь под этой жалкой кучкой мокрой ткани.
– Так, – говорит Сара решительно. – Надо выкопать ваши вещи, а потом едем обратно и вы переночуете у нас.
Я начинаю возражать, но, если честно, прямо сейчас и не могу придумать других вариантов. Сара не обращает внимания на мои слабые протесты и идет через лужу подобрать то, что осталось от палатки. Вдвоем у нас получается отстегнуть внутреннюю часть, и пока она придерживает грязный намет, с которого капает вода, я ищу свои вещи. Сумка с одеждой промокла насквозь. Косметичка плавает в луже. А два спальных мешка так пропитались водой, что их едва удается вытащить наружу. Пока я пытаюсь отжать из них как можно больше воды, Сара вытягивает два коврика. Она замечает веревку для белья, натянутую между березами.
– Вот, повесим что можно здесь. За ночь вода немного стечет, а утром разберемся с ними. – Давая понять, что она не готова обсуждать какие-либо другие варианты ночевки, она откладывает сумку с моей одеждой в сторону: – Это заберем с собой и сунем в стиральную машину. Тогда хотя бы ваши вещи будут завтра чистые и сухие.
– Простите, что доставляю столько хлопот, особенно когда вы так заняты. Готова поспорить, вы не знали, во что ввязываетесь, когда подобрали меня на дороге.
– Да нет никаких хлопот. И как оказалось, очень даже хорошо, что наши пути пересеклись именно сейчас. К счастью, у меня есть шато, в котором сегодня полно пустых спален. Можете переночевать в одной из них. И я готова поспорить, там гораздо удобнее, чем в вашей палатке, даже если бы она была сухой и стояла прямо. – Я медлю, и она легонько меня подталкивает: – Я разве не упомянула, что в комнате есть ванна, в которой можно чуть ли не плавать?
Я улыбаюсь и поднимаю полотенце, которое достала из палатки. Раньше оно было кремовым, а теперь в грязно-коричневую полоску.
– Вы умеете уговаривать. А может, там еще и белые пушистые полотенца есть?
Сара широко улыбается в ответ:
– А как же!
Элиан, 1938
На следующей неделе, перед тем как отправиться по своим обычным обязанностям в Шато Бельвю, Элиан накрыла голову и плечи платком, чтобы защититься от холодка тумана, собравшегося за ночь в речной долине. Проходя мимо мельницы, она увидела, что дверь приоткрыта, и вошла внутрь, в сухой теплый воздух размольной, чтобы пожелать отцу доброго утра. Она немного помедлила, наблюдая за тем, как он запускает жернова: бросает в них несколько пригоршней зерна, прежде чем повернуть колесо, открывающее желоб для воды. Когда вода начала падать в узкий канал, потихоньку приводя в движение мельничное колесо, спокойное, приглушенное течение реки превратилось в стремительный поток. Когда оно набрало скорость, поток перешел в рев и весь механизм ожил, добавляя дребезжание и лязг в общую какофонию. Скрипя и позвякивая, шестеренки начали поворачивать бегун[7]7
Бегун – верхний камень жернового постава.
[Закрыть]. Гюстав открыл желоб для зерна, направляя поток зерна в отверстие в центре камня. Через несколько мгновений в деревянный лоток под лежаком[8]8
Лежак – нижний камень жернового постава.
[Закрыть] полетела крупка, напоминающая Элиан первые хлопья зимнего снега.
Гюстав проверил крупку и отрегулировал скорость бегуна, удостоверившись, что помол получается достаточно мелкий. Высоко над ними скрипнули доски: это Ив бросил еще один мешок пшеницы в загрузочный лоток, питающий жернова. Он открыл люк в потолке, чтобы узнать, все ли идет гладко, и широко улыбнулся, заметив Элиан. Было слишком шумно, чтобы расслышать его слова, но она увидела, как он произносит «Доброе утро». Она помахала ему, поцеловала отца и, сказав «Бон журнэ»[9]9
Bonne journée (фр.) – хорошего дня.
[Закрыть], снова закрыла голову платком и отправилась на работу.
Пока она брела вверх по холму, звуки мельницы позади нее затихали. Где-то на другом берегу реки слабый ритмичный грохот проходящего поезда, словно стук сердца, какое-то время волновал воздух, пока не захватила господство тишина. Она поднялась на вершину холма и оказалась в лучах поднимающегося августовского солнца. Скоро оно развеет ночной покров реки и откроет мельничный дом свету дня.
Элиан остановилась перевести дух, глядя на долину внизу. Ей была хорошо видна крона ивы, и она улыбнулась, вспомнив, как вчера вечером сидела с Матье под сенью ивовых листьев, как они сидели там каждый вечер с тех пор, когда он помог с перевозкой пчел, и как, наконец набравшись смелости, он взял ее руку в свою.
Когда Элиан вошла в тепло просторной кухни, наполненной ароматом пекущегося хлеба, мадам Буан уже гремела кастрюлями и сковородками.
– Бонжур, мадам. Что нам понадобится сегодня утром? – Она взяла небольшую плетеную корзинку, стоящую у двери, стараясь не наследить пыльными ботинками на чистом кухонном полу. Ее последней обязанностью каждый день было подмести и вымыть пол, чтобы на следующее утро к приходу мадам Буан в ее владениях было чисто и опрятно.
– Бонжур, Элиан. Я готовлю бланкет[10]10
Бланкет (от фр. blanquette) – рагу из телятины или курицы под белым соусом.
[Закрыть] к обеду, так что принеси моркови и картошки. Еще нужны листья мяты для отвара господина графа. И ты вроде говорила, можно добавить что-то еще, от чего он быстрее поправится? Я все-таки волнуюсь из-за той язвы у него на ноге.
– Мама говорит, чабрец лучше всего для кровообращения и борьбы с инфекцией. Я принесу побольше. И базилик тоже помогает выздороветь, как и мятный чай. В горшке в углу сада еще растет сколько-то, пожалуй, стоит занести весь внутрь, если хотим сохранить его на зиму.
Мадам Буан кивнула:
– И захвати еще пригоршню листьев шалфея, ладно? Твой шалфейный чай и правда помогает успокоить эти треклятые приливы. Вчера ночью я спала гораздо лучше.
Хотя лето подходило к концу, огород Элиан все еще благоденствовал под защитой садовых стен. Садовник выделил ей несколько неиспользуемых грядок под травы и лекарственные растения. Удобно было (особенно в такое время года) иметь доступ к этим защищенным сухим участкам земли вдобавок к ее более затемненному саду у реки. Так она могла выращивать больше растений в разных условиях. Когда Элиан попросила разрешение использовать лишние грядки, граф был в восторге от того, что Шато поможет Лизетт с растениями, которыми та лечит больных со всей округи.
Каменные стены сада уже впитывали лучи утреннего солнца, когда Элиан вошла в садовые ворота. Первые пчелы были заняты работой, добывая дразняще-сладкий нектар из головок чабреца и розмарина. Сегодня в их движениях была деловитая торопливость, и Элиан поняла, что по смягчившемуся, почти уже осеннему, солнцу они почувствовали, что пора торопиться с запасами корма на зиму. Она больше не будет забирать у них мед, пока они не нанесут новой пыльцы следующей весной, – чтобы им хватило запасов на приближающиеся суровые месяцы.
Она выкопала овощи, улыбаясь зарянке, которая наблюдала за ней с ветки груши и немедленно слетела вниз, порыться в свежевскопанной земле в поисках чего-нибудь вкусненького на завтрак. Достав из кармана передника нож, она срезала травы и убрала все в корзинку. У нее также был список трав, нужных матери, но их она соберет в конце дня, когда солнце прогреет листья и выделятся эфирные масла – важнейшая часть лечебных смесей.
Вернувшись на кухню, она сняла ботинки и поставила их на коврик у двери. Обула ноги в сабо[11]11
Деревянные башмаки, элемент традиционной французской одежды.
[Закрыть], которые носила внутри шато, и принялась за свои повседневные дела.
Правообладателям!
Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.