Книга: Скырба святого с красной веревкой. Пузырь Мира и не'Мира - Флавиус Арделян

Скырба мне понравилась больше, она вышла обособленной и законченной, на мой взгляд, да и образ рассказчика получился яркий. Скелет, который рассказывает историю святого и каждую ночь берет плату, это сильно получилось. Да и приключения главных героев ясные и четкие, у них была конечная цель и мотивация в этом пути.

В Пузыре много историй, которые как будто спешили рассказать пока не лопнет мыльный пузырь. Персонажи из Скырбы исказились и фокус внимания был смещен на других героев, но по итогу опять вернулись к тому с чего начали. Масштаб происходящего увеличился в разы, но суть происходящего утекала как песок сквозь пальцы, и я не могла держать все в голове и просто сдалась в процессе. Каждую историю просто читала как отдельную сказку-притчу о похождении святых и избранных.

Да, в книге очень много разных человеческих выделений и нелицеприятных субстанций, но размазывания говна по стенам не сильно меня трогали, а вот то, что послушники разрезали животы птицам и извергали туда семя, чтобы научиться создавать новую жизнь надолго погрузили в размышления. Мои знания биологии просто выдавали в этот момент "Error, Error, Error". Но потом они начали наговаривать рассказами своих клонов, где от ошибки анатомия могла мутировать и я опять забила на происходящее.

Честно, советовать кому-то это я не буду, не буду брать на себя такую ответственность, НО мне зашло. Возможно все происходящее на страницах книги авторская фантазия или румынские предания (мне срочно надо будет это проверить), но все придуманные образы очень яркие, нетипичные и живые, что просто представали перед моими глазами. Возможно, отрывание от человека живой плоти, доставание из пупка суть жизни и осознания жизни через поедания полуразложившихся животных так себе эталоны, но язык автора и Осояну как переводчика создали уникальный мир.

Вторая самая большая сложность этой книги (точнее, сборника из двух историй) в том, что автор выдаёт факты порционно. Звучит довольно невинно после первого абзаца, правда? Но это лишь до того момента, пока у вас во время чтения не начнёт тихо тлеть мозг из-за трудностей с пониманием. Например, пока я читала в первой истории о святом Тауше, который ради Мира боролся с не’Миром, всё было более-менее очевидно: Добро борется со Злом, а протагониста следует любить и уважать. Но во второй книге внезапно появляется какой-то над’Мир, где описывается либо то, что в первой истории осталось за кадром, либо вообще то, что первую историю опровергает. WTH?!, хотелось мне закричать. И лишь к середине второй истории автор, наконец, раскололся, что (и тут следите за руками): над’Мир — это не’Мир из первой истории, просто сами не’люди себя называют над’людьми, а не’людьми считают тех, из Мира (для них не’Мира). Если бы автор в самом начале второй истории признался, что сейчас все названия поменяются местами и мы узнаем точку зрения так называемого Зла на так называемую Борьбу Добра и Зла, — следить за сюжетом второй истории было бы намного легче. Но, видимо, у автора не было цели облегчить жизнь читателю, скорее уж он разрывался между желанием нагнать мистики и необходимостью создать логичный lore. И как думаете, он остановился на перетасовке названий и порционной подаче информации? Как бы не так, я привела лишь самый глобальный пример, а вообще такое было сплошь и рядом. Если первая история напоминала классическое житие какого-нибудь средневекового святого, то вторая история словно рассказана задом наперёд: вроде все слова стоят на своих местах, но буквы в каждом из них перепутаны, поэтому нужно держать в голове всю предыдущую историю и подставлять в неё новые факты, не пытаясь их понять, пока история не закончится. И заметьте, я поставила книге высший балл! Во-первых, мой котелок давно так не кипел, осмысляя прочитанное, и даже всякие «натуральности» по ходу повествования не смогли отбить мне аппетит. Во-вторых (и главных), все сюжетные неясности оказались прояснены, а все висящие на стенах ружья — выстрелили. Что ещё для читательского счастья надо? Конечно, всегда есть риск запутаться, но тут уж всё в ваших руках. За всю книгу я нашла только одну ошибку, которую никак нельзя списать на особенности извращённого устройства над’Мира или авторское подмигивание параллельным мирам (на краткий миг во второй истории внучки стали племянницами). Для книги такого объёма это потрясающе высокий уровень непротиворечивости. Пока история разворачивается перед нашими глазами, она превосходит всякое понимание, поэтому надо верить в автора и ждать конца — только тогда и можно судить, насколько логична и правдоподобна придуманная Флавиусом Арделяном история. (Да и придуманная ли? В какой-то момент он сам стал героем своей книги — носителем мифа, писцом Флавиусом Арделяном из меж’Мира, который подхватил миф неизвестно где и когда.)

Итак, эта книга — со всеми своими отвратительными подробностями и запутанным сюжетом, — мне страшно понравилась. В ней есть и святой-герой, и святая-плесень, и подозрительный живой скелет, и невидимый легион, и извращённое слепое желание править миром, и легкомысленные боги (как часть лора), и любовные истории на любой, даже самый извращённый вкус (но ни одной счастливой), и чудовища от мала до велика. Простая, на первый взгляд, история о борьбе добра и зла, когда её рассмотришь со всех сторон, оказывается зрелым пониманием, что неправильно делить всё на чёрное и белое. Фэнтезийная сказка оказывается притчей, заставляющей задуматься о нашей с вами реальности. Пусть во время её чтения будет немного подташнивать, она достойна того, чтобы преодолеть все трудности. Хм, когда будет лучше её перечитать?..

Ничего даже близко похожего я прежде не читала, но атмосфера этой румынской книги немного напомнила другие мои любимые книги: польского «Ведьмака» Анджея Сапковского, сербскую «Осаду церкви Святого Спаса» Горана Петровича, югославо-северомакедонский «Пуп земли» Венко Андоновского, русского (хотя скорее древнеславянского) «Заступу» Ивана Белова, венгерский «Зонт святого Петра» Калмана Миксата, и — барабанная дробь перед внезапным поворотом, — корейскую лайт-новеллу «Жрец порчи» («The Priest of Corruption», по ней ещё одноимённая манхва есть). Вот бы что-то ещё в таком же духе найти.

Сдерживая рвотные позывы и потягивая воду, которая вскоре просочится через разорванное брюхо наружу темно-красным мутным ручейком, я веду свое сказание от начала этой истории и до самого конца, чтобы залатать дыры в ткани Мира, а быть может — кто знает, чьей стороне я принадлежу? — чтобы прорвать ткань между Миром и не’Миром. Вооружитесь, мои дорогие, пакетиками и тазиками для рвоты, таблетками от несварения, ментоловыми леденцами.

Первая книга повествует о житии и хождениях святого Тауша, основавшего город Мандрагора. Бедный святой, на пути к своей смерти и мучениям потерявший не только семью, возлюбленную и друзей, но даже и самое тело свое, — он был обречен умереть несправедливо, а затем возродиться чужими молитвами (впрочем, это уже другая история). Но его борьба с тварями из не’Мира и не’людьми, пытающимися прорваться в Мир и осквернить его, — не сможет оставить равнодушным ни одного зрителя, слушателя, читателя.

После первой книги у вас, конечно, останутся вопросы. Как души, о которых радел святой Тауш, смогли обернуться злом? Почему святой Тауш отрекся от святых дел и занялся градостроительством? Кто откопал кости друга святого Тауша, съеденного самим святым Таушем, — бедняги Бартоломеуса, — и дал им вторую жизнь? И зачем Бартоломеус после воскрешения странствует по дорогам Мира и повествует о славных деяниях святого Тауша? И, наконец, что же такое лежало в кибитке Бартоломеуса, на которой он выезжает к нам в начале первой книги? Многие вопросы остаются без ответа, ожидая своего часа…

Но мы здесь собрались не для того, чтобы судить в соответствии с законами логики и правдоподобия житие святого Тауша, сказания костяного Бартоломеуса и быт простых жителей Мандрагоры. Нет никакой надобности судить о том, что превосходит наше понимание. Зато есть надобность срочно открыть вторую книгу и узнать другую Истину, точнее, не’Истину, а если совсем точно, то над’Истину. Она оказывается очень проста: все то, что кажется людям правдой, для не’людей (точнее, над’людей) оказывается неправдой. Потому что Мир и не’Мир суть одно и то же, но с разными полюсами, — поэтому люди и не'люди ненавидят друг друга и готовы глотки друг другу перегрызть, считая себя правыми, а других — виноватыми. Мои сирые и убогие, если вы чувствуете себя растерянно от моего стиля пересказа, выражусь проще: вторая книга рассказывает о священной войне между мирами, той самой, в которой участвовал святой Тауш, но с противоположной точки зрения — впрочем, давая иногда слово и самому Т, Та, Тау, Таушу, новому Таушу и другому, идеальному Таушу, прежде чем схлеснуться с ним (ними) в последней великой битве за Мандрагору. Из второй книги вы узнаете все то, что хотели знать после первой, и даже больше, настолько больше, что тут-то вам и понадобится заранее припасенный тазик.

Мозги мои потихоньку подгнивают (ведь я хорошо служу Матери Гниения), поэтому я боюсь пускаться в подробные объяснения — это испортит червивый и кровавый пир для вашей фантазии ненужными спойлерами и тщетными объяснениями, которые невозможно понять, пока не умрешь несколько раз в процессе чтения.

Скырба святого с красной верёвкой - первое произведение в нашем сборнике "Миазмов". Вполне себе простенькое для понимания, знакомит нас с основными героями, приоткрывает завесу над мирозданием, где нам предстоит теперь бултыхаться. Кстати, Арделян в качестве эпиграфа цитирует Клайва Баркера, как неожиданно и прияятнооо...

Скелет по имени Бартоломеус, правящий кибиткой, подбирает попутчика и всю долгую дорогу развлекает несчастного (ну и нас заодно) притчами и сказаниями о похождениях некоего Тауша. Да, это именно тот святой, который с красной верёвкой. И не верёвка это вовсе: он из пупа достаёт кишку, повязывает умирающему на ручку и отправляет душу на тот свет.

Поучившись некоторое время с братьями-монахами, Тауш натыкается на лагерь крысолюдов и заодно убеждается в существовании не'Мира наравне с обычным миром (а ещё над, меж, пре, пост и тд и тп). Подробнее о чудесах местной географии будет рассказано в Пузыре Мира и Не'Мира . Отбив нападение ценой жизни почти всех братьев из Мошу-Тачи, Тауш, Бартоломеус и Данко отправляются в странствие постигать тёмное просветление (а именно - скырбу). Бартоломеус поведает, где распрощался с собственным мяском и стал скелетом (это всё Тауш-каннибал). Расскажет, кем был воздвигнут город Мандрагора, известный сейчас под названием Альрауны (куда держит путь). И пояснит, почему Данко Ферус теперь расхаживает всюду с лошадиной головой (на плечах).

Скырба имеет такой сказочно-жутковатый флёр и прекрасно выглядит и слушается (я слушала её в начитке) как рассказанная кем-то байка, легенда или записанное в богом забытом месте сказание. Ну просто идеально, мне даже не хочется придираться. Я подобных книг, умеющих удивить и впечатлить, давно не читала, тем более преподнесённых как злая, тёмная сказка.

Второе же произведение, Пузырь Мира и Не'Мира намного более сюрреалистично, особенно во второй половине, где разрастаются масштабы и происходит последняя битва с Матерью Лярвой, матерью миров с девятью утробами с девятью мирами с девятью утробами с девятью мирами с девятью утробами, чей вопль раздирает ткань реальности, выдворяя дух и разум.

"Пузырь" всё ещё представляет собой сборник притч о героях (и новых, и уже нам известных), и это может выглядеть сложно и скучно, потому что не всегда видна взаимосвязь сюжетных линий, да и герои трансформируются в свои альтер-эго и двойников, что ты уже и не знаешь, чему верить, и что происходило в реальности. На самом деле верно всё, ведь тема параллельных реальностей и зеркальных отражений нас отчётливо преследует во время всего чтения. Что интересно, одним из сказителей упоминается сам Флавиус Арделян, это забавно, когда автор вписывает себя в повествование в качестве одного из персонажей.

Мне кажется, автор слегка вдохновлялся творчеством Миядзаки, а именно его "Унесёнными призраками". По крайней мере похождения Данко (тот, который с лошадиной головой) в неком постсмертном мире, где он изучает местную разновидность магии и ходит в запрятанные под землёй многоуровневые бани, меня на эти мысли навели. Вообще его глава мне вся очень понравилась, она как сон, как кошмар, всё такое непонятное и спутанное, вау-вау. Но это не наш любимый добренький дед-Миядзаки со всеми вытекающими. Баньки-то не водицей полны, а говном и материалом биологического разложения. Ммм, нямка.

Арделян не скупится на всякую чернуху. Смертоубийства, каннибализм, копрофилия, разложение, отрубленные части тел, прелюбодеяние с мёртвыми животными. И это я только по верхушечкам прошлась. Всюду снуют крысолюды, дохлые человеки, и всякие прочие всевозможные уродцы и твари неизвестной природы. Короче, если вы нежная фиалка и не терпите описание в книгах рвоты и гнили, то вам точно не сюда.

Мир, не'Мир и все остальные приставки, крайне специфичны и неоднозначны, и это так шикарно (особенно с обилием всякой однообразной фэнтезятины, где каждая следующая книга словно клон предыдущей). Зашёл в бордель? Расплачивайся когтями и клыками. Решил скастовать заклятие? Будь добр выпотрошить одну-две деревни и измазать стенки говном. Спустил куда-то не туда? Поздравляю! Теперь у тебя на иждивении скукоженный гомункул с тремя коленками, который будет за тобой ползать и звать: "Таааааауууушшш... Тааааууушш... Таааааааааууууууушшшшш... ". Этот Тауш-младший, по-моему, самая страшная лютая дичь, которая была в книге. Меня аж передёргивало, когда он снова начинал визжать.

Если притчевый язык повествования, как и разнообразная чернуха, вас не смущают, а всё прочитанное фэнтези выглядит как одно и то же, то попробуйте почитать Арделяна, хотя бы одну Скырбу , вы можете быть приятно удивлены.