Текст книги "Загадка похищенной картины"

Глава 9

Я стянула рубашку и швырнула её в сторону корзины для белья. Ишан подошёл и обхватил меня за ноги, пуская слюни мне на колени и целуя кролика Зары. Когда я расстёгивала молнию на юбке, мои пальцы дрожали.

Зара сидела на кровати и смотрела на постеры на стене.

– Но зачем тебе уезжать так далеко? – спросила она.

– Чтобы быть в безопасности, – ответила я, стараясь унять дрожь в голосе.

– Но ведь они оставят здесь полицейского, – продолжала Зара.

– Знаю. Но они думают, что этого недостаточно. Магазин открыт всё время, и…

– Но отправлять тебя к тётушке Ви жестоко. – Зара поёжилась.

В последний и единственный раз, когда мы виделись с тётей Ви, одна из её собак укусила меня. По какой-то причине она отругала меня, а не собаку, и я плакала всю дорогу домой. Ещё там был мальчик. Он мне тоже не понравился. Он показал мне язык и высыпал соль на моё мороженое, но я ничего не сказала, потому что не хотела, чтобы тётя снова меня ругала. Было не очень-то весело.

Дом тёти Ви был холодным и мрачным, и он стоял прямо посреди грязи. Грязь тянулась на много миль.

Я покачала головой. Это не могло быть правдой. Никто не может жить посреди грязи.

– Всё будет хорошо, – сказала я, засовывая в папин чемодан на колёсиках свою самую скучную одежду. В последнюю минуту я положила парку, на случай если там будет не одна только грязь.

– Нет, ничего не будет хорошо. Я буду скучать по тебе, – сказала Зара, поднимая с пола мой плеер и засовывая его в отделение с молнией. – Как ты будешь без меня?

– Не знаю, – ответила я, крепко обняла её и шмыгнула носом.

– И ты не вернёшься к концу четверти, – добавила Зара. – Ты не сможешь пойти на вечеринку.

– Да, – согласилась я, смахивая слёзы. – Ты права.

Она обмотала провода вокруг зарядного устройства и подала мне.

– Но почему тётя Ви? – снова спросила Зара.

– Потому что это далеко и безопасно, – сказала мама, появляясь в дверях. На ней был огромный чёрный непромокаемый плащ и резиновые сапоги, и у неё был такой вид, словно она собиралась во время шторма ловить голыми руками рыбу на побережье Шотландии. – Майя, ты готова?

– Мама, – сказал Ишан, садясь на её сапог. – Мама.

Мама наклонилась и подхватила его на руки.

– Не мешайся под ногами, баловник, – сказала она и тяжёло затопала к лестнице. – Деннис! – крикнула мама. – Последи за близнецами.

Дедушка в кухне что-то хмыкнул.

– Возьми кролика, – сказала Зара.

– Разве тебе он не нужен? – удивилась я, беря кролика в руки и закрывая ему глаза ушами.

– Нужен, но у меня останутся мама, папа и дом, и тебе он понадобится больше.

– Спасибо тебе, – сказала я и поцеловала её в макушку.

Она взяла меня за руку.

– Береги себя, сестрёнка, – сказала она, копируя американский акцент.

Я улыбнулась, молча сунула кролика в сумку и покатила чемодан по коридору. Остановилась перед сидевшим за столом дедушкой.

Он поднял голову:

– Едешь к тётушке Ви? С тобой всё будет в порядке, Майя? В той глуши?

Я кивнула:

– Да, со мной всё будет в порядке. – Мои губы произносили какие-то слова, но я им не верила.

– Ты не волнуешься? – спросил дедушка.

– Нет, – солгала я, и мой желудок перевернулся. Дедушка такой старый и болезненный. Я не могла сказать ему, что боюсь всего на свете. Того, что знаю, и того, чего не знаю.

– Я буду по тебе скучать. Мне будет одиноко без моего маленького механика. – Он поднял со стола промасленную железку, и я узнала коленчатый вал. – Я надеялся, что мы закончим работу до Рождества.

– Уверена, полиция быстро во всём разберётся, – сказала я. – Я вернусь совсем скоро.

– Умница! – рассеянно ответил дедушка. – Береги себя. Передай привет тёте. Скажи, что мы всегда ей рады.

– Да, – сказала мама, вбегая на кухню. – Готова? Полицейские сказали, что мы должны уехать как можно быстрее, на случай если… В общем как можно быстрее.

Глава 10

Мама плохо водила машину. Особенно плохо она ездила по большим трассам, и пока мы выбирались из Лондона в нашем фургоне, она то и дело испуганно вскрикивала.

Я сидела на переднем сиденье, глядя на забитую машинами дорогу. Мы почти не двигались с места. За час мы проехали совсем немного.

– Мам, – спросила я, – думаешь, этот человек попытается найти меня в Уэльсе?

Мама долго молчала. Она покусывала губу и крепко сжимала руль, пристально глядя на дорогу.

– Как говорит твой дедушка, лучше быть осторожным, чем потом сожалеть.

– Но он мог бы прийти в магазин, мог бы найти тебя или близнецов… Мог бы удерживать Зару, чтобы добраться до меня. Мам, присматривай за ней, не разрешай ей одной ходить к друзьям.

– Не волнуйся. А если он придёт в магазин, у нас там достаточно молотков, чтобы стукнуть его по голове. – Мама помолчала. – Они собираются оставить в магазине полицейского под прикрытием. Не думаю, что мы в опасности.

– Думаешь, я буду в безопасности в горах?

Мама ничего не ответила и лишь сжала мою руку.

Она не улыбнулась. Не засмеялась одобряюще. Ничего.

На ветровом стекле появились маленькие капли дождя, и мама включила стеклоочистители.

Мы выехали из Лондона. Со всех сторон нас обгоняли машины.

– Думаешь, нас преследуют? – спросила я, глядя в боковое стекло.

– Нет, – неуверенно ответила мама.

На боку нашего фургона было написано «Магазин сантехники Саутварка». Нас будет нетрудно найти. Но кроме четырнадцатилетнего «Ниссана микра», который на прошлой неделе не прошёл техосмотр, у нас не было другой машины. Я смотрела на ехавший позади синий универсал, пока он не отстал и не исчез из виду.

Мы медленно продвигались вперёд. В зеркале мелькнули синие огни, и на дороге появилась полицейская машина, обогнала нас и съехала на обочину.

– Они с нами? – спросила я.

– Было бы неплохо, – ответила мама.

И мы снова погрузились в тревожное молчание.

Наверное, я заснула в пути, потому что когда посмотрела в окно, мы были уже на совершенно тёмной дороге. Шумно работал мотор, и нас то и дело обгоняли машины, исчезающие в ночи. Стеклоочистители по-прежнему были включены, но дождь усилился. Маленькие капли превратились в большие кляксы.

Возможно, это мокрый снег.

– Где мы?

– Где-то у моста через Северн, – ответила мама.

Фургон с грохотом катился вперёд.

– А тётя Ви, какая она? – спросила я.

– Она хорошая. Очень властная старшая сестра.

Мы миновали вереницу огней.

– Её сына зовут Олли?

– Да, Олли. Я не очень хорошо его знаю. Ему около четырнадцати, и мне лишь известно, что он отличный наездник. Ой, прости! – Фургон выехал на белую полосу. Я надеялась, что мама не слишком устала. – Интересно, когда будет станция техобслуживания?

– Кажется, мы только что её проехали.

– Я прекрасно себя чувствую. Милая, посмотри в бардачке, может быть, папа там что-нибудь оставил?

Я открыла бардачок, и оттуда хлынул каскад обёрток, пластиковых стаканчиков и накладных. Было темно, поэтому я сунула руку внутрь и попыталась нащупать что-нибудь твёрдое. Почти на самом дне оказался запечатанный пакетик.

– Лакричные конфеты, – прочитала я, поднеся пакетик к свету приборной панели. – Я люблю лакрицу.

– Ха! – воскликнула мама. – Как это на него похоже! Я терпеть не могу эти конфеты. Твой папа их тоже не любит, наверное, он купил их по ошибке.

Я принялась рыться в обёртках и вытащила четыре конфеты.

– Шоколадный батончик? – предложила я.

– Старый? – спросила мама.

Я надавила на него.

– Мягкий.

– Пожалуй, воздержусь, – сказала мама и заёрзала на сиденье.

Я проверила телефон. Никаких сообщений.

Я уставилась в боковое стекло. Позади светились одинокие фары.

– Эта машина не может преследовать нас? – спросила я.

– Нет, – ответила мама. – Ты смотришь слишком много фильмов. Спи!

Я напечатала сообщение «мне одиноко» и тут же стёрла его.

Через мгновение появилось сообщение от Зары:

Я уже скучаю по тебе. Скорее возвращайся домой, ххх.

Глава 11

Было почти восемь часов вечера, когда свет фар фургона выхватил из темноты придорожный знак. «Туристический центр. Закрыто».

– Наконец-то! – сказала мама, поворачивая руль и направляя фургон на узкую тропу, с двух сторон зажатую между стенами. По-прежнему шёл мокрый снег, но теперь хлопья стали крупнее, и с обеих сторон ветрового стекла образовалась наледь.

Мы рывками пробирались вперёд, то и дело подскакивая на рытвинах. Мотор бешено ревел, и мама крепко вцеплялась в руль.

– Чёрт! – воскликнула она, когда из снега возникла белая птица и исчезла в метели.

Я резко пробудилась ото сна и стала смотреть в окно. Лондонские пробки остались далеко позади. Тропа оборвалась, и, вместо того чтобы подниматься вверх, мы начали соскальзывать вниз. Мама надавила на тормоз, стены с обеих сторон начали сдвигаться, и мы подъехали к высоким воротам, за которыми располагался двор.

– Чёрт, – повторила мама.

Я была права насчёт грязи. Они действительно жили посреди грязевой поляны. Огромной грязевой поляны. Фары фургона осветили бугорки замёрзшей грязи, и мы остановились у маленького полукруга света, видневшегося из-под входной двери.

– Хмм, – протянула мама. – Зимой здесь ещё более одиноко.

Минуту мы сидели в фургоне, глядя, как в свете фар падает мокрый снег, оседая на клочках травы у двери. Между нами и клочками травы была грязь. Грязь, гравий и мокрый снег.

Я выскочила из фургона. Он был довольно высокий, и грязь застала меня врасплох, с чавканьем забрызгав кеды и носки.

– Идём, Майя, – позвала мама. – Ты замёрзнешь.

Я схватила пакетик лакричных конфет и сунула его в карман. Если их никто не любит, значит, я возьму их себе.

Мы стояли в ледяной каше, ожидая, когда входная дверь откроется.

– Сара! – Тётя Ви распахнула дверь, и три большие вонючие собаки выбежали следом за ней, обнюхивая нас и молотя хвостами по двери. Интересно, какая из них укусила меня в прошлый раз?

Тётя Ви отогнала их и втолкнула нас в дом.

– Ужасно холодно, – сказала она, проводя нас через прихожую с каменным полом к огромной тяжёлой двери, обвешанной облезлыми коврами. – Заходите! Олли развёл огонь. Идите, идите! – Она провела нас и собак в комнату и захлопнула дверь.

Воздух был спёртый. Пахло древесным дымом, супом и мокрыми собаками. Было тепло, но сыро.

Усевшись на край продавленного дивана и поставив рюкзак на пол, я схватила подушку, чтобы прикрыть торчащую из обивки пружину. Это была одновременно кухня, столовая и нечто вроде гостиной. У дивана стоял огромный камин с горелкой. У окна, закрытого тяжёлыми шторами, находился длинный стол со скамьёй и ноутбуком.

За ноутом сидел мальчик. Олли?

– Поздоровайся. – Тётя Ви постучала его по плечу.

– А это обязательно? – спросил он, поднимая голову.

Тётя Ви толкнула его в бок, но ничего не сказала.

Я пристально смотрела на маленький квадрат оранжевого света перед горелкой.

Мне не хотелось здесь находиться.

Наверное, мама почувствовала это, потому что сжала мою руку и тут же начала непринуждённо болтать, а тётя Ви принялась вычерпывать что-то из чёрной кастрюли, кипевшей на огромной плите, и разливать по разномастным мискам.

– В Лондоне ужасные пробки, а потом начался дождь. Так что мы преодолели что-то вроде марафона. – Мама и тётя говорили слишком громко.

– Но вы ведь нас легко нашли? – спросила тётя Ви, разглядывая что-то в половнике и выбрасывая это в раковину.

– Да, но я рада, что снегопад был не очень сильный.

– А почему её не привезла полиция? – спросила тётя Ви.

– Думаю, инспектор решил, что будет лучше, если она приедет инкогнито. Они собираются прислать сюда полицейского. Надеюсь, ты не против?

Горелка гудела и плевалась. Я обратила внимание на мамин акцент. Лондонский, небрежный. У тёти Ви был другой акцент. Валлийский?

– Хорошо, раз это необходимо… – ответила тётя Ви.

Она разлила суп по мискам и бросила половник в раковину.

– Завтра обещают сильный снег, поэтому тебе лучше выехать рано утром, если не хочешь застрять здесь.

– Конечно, – ответила мама и посмотрела на меня, а потом на Олли.

– Думаешь, они поладят? – шепнула она тёте Ви.

– Конечно, – ответила тётя Ви. – Должны, в конце концов.

Я украдкой взглянула на Олли и увидела, что он пристально смотрит на меня с выражением отвращения на лице.

Мама слабо улыбнулась мне и достала телефон.

– Сигнала нет, – заметила она и встала рядом с сестрой. – Я могу тебе помочь?

Тётя Ви указала на шкаф.

– Достань ложки.

После супа я легла спать в ледяной и не очень приятно пахнущей комнате в передней части дома, выходящей окнами во двор. Тётя Ви дала мне грелку и прогнала собак, однако они уже успели обслюнявить мою постель.

Наверное, этот неприятный запах остался от собак.

– Извини, – сказала тётя Ви. – Обычно, когда холодно, они спят здесь.

Мама зашла ко мне и села на край кровати. У неё был усталый вид, и на мгновение она покачнулась и потёрла глаза, но потом снова выпрямилась и бодро улыбнулась мне. Она взъерошила длинную белую прядь волос и провела пальцем по моей щеке.

– Что? – спросила я, нащупывая под пуховым одеялом арктические просторы.

– Решила поцеловать тебя на ночь, – сказала мама. – Уверена, что ты прекрасно проведёшь здесь время. – Она ткнула пальцем в выцветшую вазочку с ароматической смесью, подняв вверх облачко пыли.

– Ты правда так думаешь? – спросила я. – Здесь всё такое… древнее. И Олли меня ненавидит.

– Не говори глупостей, он всего лишь ребёнок. Думаю, он просто не привык, что в доме, кроме него, кто-то есть.

– Не знаю, – протянула я, вспомнив выражение его лица.

– И это деревня, Майя. Люди тут живут и думают по-другому. Ритм жизни медленнее. Тебе придётся привыкнуть. – Мама говорила так, словно повторяла заученные фразы из книги.

Она смахнула с одеяла невидимые крошки.

– Ты сказала тёте Ви, что я вегетарианка? – спросила я.

– Конечно, – ответила мама. – Она знает.

– Когда приедет полицейский? Тот, что будет у нас дежурить?

Мама посмотрела на телефон, экран которого был так же пуст, как и мой.

– Не знаю, милая. Наверное, уже скоро.

– А когда ты вернёшься?

– Думаю, тоже скоро, – неопределённо ответила мама. – Полиция найдёт преступника, и тогда мы приедем за тобой. Через несколько дней. А пока не мешайся у тёти Ви под ногами и веди себя хорошо. – Она разгладила одеяло. – Думаю, полицейские правы. Тебе здесь безопаснее. До города много миль, и никто тебя не найдёт. А дома нам бы пришлось всё время держать тебя в квартире. И это было бы совсем не весело.

– Да, – ответила я, размышляя, будет ли мне весело в этом сыром и пыльном сельском доме.

– Я очень устала, – сказала мама, обхватив меня за голову руками и целуя в волосы. Она встала и принялась заправлять одеяло и складывать джинсы, а потом выключила верхний свет. – Думаю, и ты тоже.

– Сара! – раздался с лестницы голос тёти Ви.

– Спокойной ночи, детка, – сказала мама, стоя в дверях. – Мне придётся уехать рано утром. Береги себя.

– Ты не можешь остаться на завтра?

Мама покачала головой:

– Я не могу надолго оставить папу и дедушку. Им и так приходится приглядывать за близнецами, к тому же скоро Рождество, и у нас много дел. Ты справишься. – Она помедлила в дверях.

– Сара! Хочешь посмотреть, где ты будешь спать? – снова крикнула тётя Ви.

– Спокойной ночи и будь осторожна, – сказала мама и закрыла дверь.

– Спокойной ночи, – ответила я, прислушиваясь к её шагам по половицам, пока они не стихли.

Я забралась под тяжёлое пуховое одеяло. Было так холодно, что, несмотря на грелку и пушистое термобельё, мои ноги тут же замёрзли. Я лежала в темноте, прислушиваясь к шуму ветра и стуку мокрого снега о стекло.

Мне очень хотелось домой. Я потёрла ноги, пытаясь согреться и мечтая, чтобы Зара была здесь. Тогда я могла бы свернуться калачиком рядом с ней. Сейчас она была нужна мне больше, чем обычно. Она лежит в своей кровати, но она не одна, потому что в квартире полно народу. Там царит суматоха, как говорит дедушка. Им уютно, и они вместе. А я здесь совсем одна.

– Мам! – позвала я, но мне было слышно, как она внизу разговаривает с тётей Ви. Они тоже сёстры, и им нужно время побыть наедине.

Я вылезла из кровати и принялась рыться в сумке в поисках кролика Зары, но его там не было. Я разочарованно забралась обратно под одеяло. Наверное, кролик остался в фургоне. Завтра спрошу маму.

Глава 12

Посреди ночи я начала засыпать. Мне хотелось в туалет, но я не решилась спуститься вниз по ледяной лестнице. По потолку скользнул свет фар, и я услышала, как перед домом шумно развернулась машина.

– Мама! – слишком поздно закричала я и увидела, как фургон исчезает за воротами в хлопьях мокрого снега. – Мама!

Как только фургон исчез, из дома кто-то вышел. Тётя Ви? Она была закутана в пальто и шапку и по грязи пробиралась к противоположной стороне двора. Отодвинула два засова на больших воротах и распахнула их настежь. На участке я заметила просторный сарай, освещённый жёлтым светом, который отражался от стога сена и соломы. От земли шёл пар, и тётя Ви снова закрыла дверь. На дорогу рысцой выбежала одинокая собака, понюхала воздух и побежала к дому.

Однажды в библиотеке я увидела книгу под названием «Неуютная ферма». Именно таким и был этот дом. Неуютная ферма.

Я посмотрела на сенсорный экран мобильника. 07:12. Никакого сигнала Wi-Fi. Вообще никакого сигнала.

Не зная, что делать дальше, я забралась обратно в кровать и обхватила колени руками. Как было бы здорово, если бы я ничего не увидела тогда из автобуса. Если бы я могла повернуть время назад, я бы посмотрела в другую сторону, и сейчас была бы дома и могла пойти на сегодняшнюю школьную вечеринку. Я надела бы своё зелёное платье и туфли Зары на платформе. Или джинсы. Покрасила бы белую прядь волос в фиолетовый цвет. Я пыталась представить, во что были бы одеты другие ученики, и развлекалась мыслью, что могу сесть на поезд до Лондона, съездить на вечеринку и снова вернуться.

В животе у меня заурчало.

Я могла бы спуститься вниз, но тётя Ви ушла к лошадям, а значит, мне придётся остаться наедине с Олли.

За окном стало светлеть, и я осмотрела комнату. Здесь всё было не так, как дома, и вся мебель стояла не на тех местах. Мне бы хотелось всё передвинуть, но для начала я переставила деревянных слоников на каминной полке, чтобы они как будто разговаривали друг с другом. Почему-то так мне больше нравилось.

Протерев локтем подоконник, я выглянула во двор. Полицейский ещё не приехал, но я была в безопасности. Это место похоже на замок. Толстые, как в бункере, стены. Забраться можно только через высокие окна. А снаружи целые мили одинокой пустыни. Спрятаться негде. Теперь я поняла, почему мама решила, что это место подойдёт в качестве убежища. Здесь настоящая глушь.

Вдалеке у стены что-то шевельнулось.

Наверное, овца.

Дождь со снегом превратился в снег, потом опять в дождь и наконец прекратился. От моего дыхания стекло запотело.

Мне снова стало страшно и тревожно, и это было очень глупо. Ведь здесь я в полной безопасности.

Сейчас в магазине, наверное, полно людей, делающих последние покупки к Рождеству. Зеркала для ванной, резиновые уплотнители для ремонта крана перед приездом родственников, новые ванные комнаты, которые надо установить за один день. Дедушка будет чашками пить кофе, дирижируя происходящим, папа будет без устали доставлять заказы, а мама, если она дома, будет по телефону слушать какой-нибудь скучный рассказ слесаря из Ламбета о трёхходовом вентиле.

Я протёрла стекло спальни носком. Посмотрела на склон холма и заметила там овцу. В этот момент белый полицейский лендровер медленно въехал на лужайку перед домом, и из машины вышли двое полицейских.

Они подошли к двери, постучали, и я услышала внизу голоса. Один из полицейских вернулся в машину, и она поехала назад. Оставшийся полицейский говорил отчётливо и громко. Голос тёти Ви был тише, но я догадалась, что она предложила ему чаю, и он согласился.

Наверное, это самое волнующее событие, которое произойдёт за сегодня, подумала я.

Я оделась и салфетками для лица стёрла с обуви грязь. Это не очень-то помогло, и, видимо, не было возможности привести ботинки в прежний вид, но я всё равно отнесла их вниз и поставила сушиться у плиты.

Внизу никого не было, и я исследовала кухонные шкафы. Я обнаружила, что у тёти Ви есть просроченные хлопья и молоко в бутылках. Я посмотрела на хлеб, комковатый, чёрный и зернистый, и решила, что обойдусь без него. Вместо этого я сварила себе яйцо и съела его, стоя в кухне и отбиваясь от тянущейся ко мне собаки.

– Как тут вообще можно есть, когда вы мне всё время мешаете? – громко спросила я, одной рукой держа ложку над головой, а другой пытаясь прикрыть яйцо.

– Никак, – раздался голос в дверях.

Олли.

– Привет, – сказала я. – Я как раз думала…

– Мне всё равно, – ответил он, открывая шкаф и доставая пакет с овсянкой. – Бла-бла-бла! Ничего не говори, мне не интересно.

Он насыпал овсянку в кастрюлю и налил молока. С грохотом поставил кастрюлю на плиту, бросил в неё ложку, промахнулся, и она упала на пол. Собаки тут же бросились к ней и принялись вырывать ложку друг у друга, а Олли тихо выругался. Я с ужасом уставилась на него. Никто, даже Тигги Спенс, никогда не вёл себя так грубо. Я открыла было рот, чтобы что-нибудь сказать, но тут отворилась дверь, и вошла тётя Ви.

– Майя! – сказала она, бросая на спинку дивана нечто похожее на седло. – Здорово, что вы вместе. Олли здесь скучно, и будет лучше, если он пообщается с кем-нибудь своего возраста. Надеюсь, вы отлично поладите.

Отлично поладим – сильно сказано.

– Я могу покататься верхом? – сама того не ожидая, спросила я.

– Не думаю, что это хорошая идея, Майя. – Тётя Ви отвлеклась от древней поваренной книги и подняла брови. – Но я спрошу нашего полицейского, сержанта Льюиса.

Она вышла во двор, а Олли упал на пол и принялся кататься, то и дело разражаясь взрывами притворного смеха.

– Что смешного? – спросила я.

– Ты на лошади! – Он лёг на спину. – Можно подумать, ты умеешь ездить верхом!

– Откуда тебе знать?

Тётя Ви вернулась на кухню.

– Сержант не уверен, что это хорошая идея. Почему бы тебе вместо этого не принять ванну? Тебе сразу станет лучше. Вверх по лестнице и налево.

Ванна?

Я вышла из кухни и устало поднялась по лестнице, мрачно думая об Олли и о том, станет ли мне лучше после ванны. Я вошла в ванную комнату. Там было сыро и очень холодно, и в углах виднелась чёрная плесень.

Я заглянула в ванну.

– Ой! – вскрикнула я.

Посередине, на пожелтевшей эмали сидел огромный чёрный паук. Я могу справиться со многими вещами, но только не с пауками.

– Что такое? – спросила тётя Ви, взбегая наверх.

– Паук, – сказала я.

Тётя Ви засмеялась.

– Олли! – позвала она. – Помоги своей сестре убрать паука.

– Почему я?

– Потому что у меня руки в муке, а она, наверное, не любит пауков, – ответила тётя Ви.

– Не любит пауков, – повторил Олли детским голосом, поднимаясь по лестнице. – Тётя Ви, я боюсь крошечного паучка и хочу, чтобы вы убрали его и сделали ванную розовой и кружевной, потому что я принцесса и приехала из волшебной страны.

– Олли! – рявкнула тётя Ви.

Я ушла в спальню и прислушалась к грохоту. Видимо, Олли выгонял паука из ванной.

– Готово! – крикнул он. – Ваша светлость! – добавил Олли, чтобы я услышала.

– Спасибо, – ответила я, выходя на лестницу.

– Пожалуйста, – произнёс он и набросил мне на голову что-то чёрное. Это оказался всего лишь носок, но я всё равно подпрыгнула.