Книга: Магия тишины. Путешествие Каспара Давида Фридриха сквозь время - Флориан Иллиес

Флориан Иллиес написал новую книгу и снова сделал это! Снова собрал множество людей, создающих собственные судьбы или плывущих по течению, в одном пространстве – время и место у всех разное – чтобы показать жизнь и наследие немецкого художника К.Д. Фридриха. И это опять переплетение дней, невидимые связи между не связанными ничем героями, собранными воедино только силой искусства, которое создавал всегда грустный немецкий романтик. Иллиес с нежной иронией рассказывает о жизни и творчестве Фридриха, о невероятной судьбе его картин, прошедших сквозь века (в этом году у художника 250-летний юбилей), о музейных кражах, нацистском восхищении, о Гете, тренирующемся в стрельбе по полотнам, о русских и прусских царях и их женах, связанных общим томлением – передающимся прямо из картин Фридриха. Вплоть до сегодняшнего дня, невероятный эффект.

Мне повезло побывать на выставке в Дрездене, где собрано большое количество картин Фридриха. И они совершенно замечательные. Я думаю, вам знаком его “Путник над морем тумана” – образ, которым часто иллюстрируют загадочную немецкую душу. Наравне со словом Sehnsucht, означающим в широком смысле то самое томление, поиск, желание обрести потерянное, тоску по чему-то неизбывному.

Фридрих в книге Иллиеса предстает именно таким, в постоянном поиске чего-то, потерянная одинокая душа в море жизненного тумана. Основное слово, сопровождающее всю жизнь художника – меланхолия. Пока я читала текст, все время думала, что это очень похоже на депрессию или что-то даже сильнее, и очень сочувствовала герою, пережившему в юности много утрат. Все время грустный, все время одинокий – и его картины пронизаны этим чувством. Они тонко выписаны (хотя критики отмечают, как долго Фридрих не умел рисовать фигуры людей – но какая разница, если он умел рисовать воздух…), они сияют, они моментально вызывают воспоминания о своем таком же опыте: морозный день, одинокая прогулка, медленный закат. Нежная меланхолия, так полезная иногда для отдыха души.

В каких ситуациях читать: – если хочется отвлечься от преходящего – для поддержки в одиночестве – для поиска творчества в себе (оно есть у всех!)

Этим летом 1801 года Каспар Давид Фридрих сидит на камне, на берегу моря, на острове Рюген. День подошел к концу, зато начинается новый век. Он много ходил в этот день, его ноги горят от усталости. Он прошел по высоким буковым лесам, кроны деревьев шумели в вышине, а их старые листья шуршали под ногами, он чувствовал спиной ветер и видел, как над полями начинается ласковый летний дождь, и он не встретил на своем пути ни души, как же это прекрасно, только в одном месте, на высоком берегу полуострова Мёнхгут, он разглядел двух рыбаков, чинящих сети, и на этом всё. А теперь он отдыхает на берегу, пьет воду из бутылки и бездумно смотрит на морской простор. Больше всего на свете он хотел бы всю жизнь только этим и заниматься, он же настоящий романтик. Фридрих достает карандаш и альбом, рисует камни вокруг себя, море перед собой и небо над собой. ВСЁ наполнено тишиной, думает Фридрих, даже волны стихли, замолчали даже чертовы чайки. Он смотрит на бумагу, на тонкие серые линии, и начинает мечтать о красках, о нежном желтом и глубоком синем.

Если вы думаете, что это биография Каспара Давида Фридриха или исследование его творчества, то я вас разочарую. Эта книга скорее о провенансе некоторых его картин. Название на это намекает, но я не обратила должного внимания на формулировку. Mea culpa.

Например, одна из самых объемных историй книги — о похищении в 1994 году двух полотен Тернера и одного Фридриха из франкфуртской галереи. Ей посвящено намного больше страниц, чем любому из эпизодов жизни художника.

Впрочем, из последней главы мы узнаем, какой у Фридриха был знак зодиака и даже какой асцендент. Не знаю, что это такое, но наверняка что-то очень важное.

2. Прыгающая хронология и СДВГ-структура.

Адольф Гитлер, принцесса Саксонская, Томас Манн, Уолт Дисней, Иоганн Гёте, Кейт Уинслет, Лени Рифеншталь... кого только не приплетает автор в свой сборник баек.

В книге «Лето целого века» Иллиес так же прыгал с одного персонажа на другого, но тогда это было уместно, ведь книга была о годе, а не о конкретном человеке. Здесь же мозаичность не оправдана и ужасно раздражает.

3. Отсутствие ссылок на источники.

«И все-таки не стоит путешествовать с бабами, — думает Фридрих, — в следующий раз поеду один».

Прямо так и думает?

Слишком часто при чтении в голове звучали фразы «С чего ты взял?» и «Да что, черт побери, ты такое несешь?»

Особенно это касалось истории второй мировой войны. С этим тесно связан следующий пункт:

4. Лубочная карикатурная антисоветчина (русофобия?).

Каждый раз, когда на страницах появляются советские солдаты, они варварски уничтожают произведения искусства и культуры, устраивают попойки, забрасывают факелы в мирные дома, насилуют женщин и вовсю издеваются над ни в чем не повинными немцами. Источники? Какие источники? Рассказчик ведь такой обаяшка, наслаждайтесь. Не обляпайтесь.

(Хоть слово упрека союзникам за бомбардировку Дрездена? Не дождетесь.)

5. Ошибки, опечатки, недоработки перевода / редактуры / корректуры.

Я в какой-то момент даже начала выписывать ляпы. Примеры:

- Описывается большой пожар, горит выставочный зал в Мюнхене, огонь пожирает стекло и сталь, произведения искусства и гнезда голубей. «Вздымаются языки пламени, оно грохочет, как прибой...» И тут же: «сотни людей выбегают на улицы, СГОРАЯ от страха и любопытства».

- «Как ни в чем НИ бывало»

- «Как вообще облака попали на картины, эти образования из водной взвеси…»

Но тут уже мои претензии не к автору, эти недостатки целиком на совести издателя. Оценку за это я не снижала.

***

Есть ли у книги достоинства? Да, конечно. Она написана легко, занимательно. Возможно, что-то из написанного — правда. Хорошо в ней и то, что издание выполнено довольно бюджетно, поэтому не сильно жалко потраченных денег.

В общем, эта книга и не искусствоведческая, и не историческая. Напоминает Зыгаря. Сборник баек обо всем и ни о чем.

Фридрих для Иллиеса — всего лишь повод поговорить о том, что ему по-настоящему интересно. И призма рассказчика в этой книге настолько толстая, что образ Каспара Давида Фридриха теряется в бесконечном лабиринте личин самого автора.

В анхол.