Текст книги "Мистер Фермер. Война бессмертных!"

Отпустив дриаду, прямо в коридоре словесно зацепился с Аоррой. Напомнив мне причину, по которой именно Ветерок, а не дроу отправилась в столицу, та предложила подыскать другую кандидатуру, опасаясь, что, как и в прошлый раз, может банально не успеть мне на помощь. Убеждать её в моей защищённости пришлось долго. Сейчас, на страже моей стояли такие сущности, как Падший ангел Зуриэль и сильнейшая из всех нас, Облачко. Демонёнок уже обрела невероятную силу, магический потенциал её превосходил Аорру, а также сестёр дриад. Единственное, чего ей не хватало, это опыт, но, наличие в окрестностях Четырёхрукого, Легеона, Эглера, а также множества других Цветов и Семян, с легкостью могло нивелировать этот недочёт.

– А если Она, придёт за своим дитя, когда меня нет рядом? – Как последний довод, напоминает о Эсфее Аорра.

– Значит, я вложу Божественный Клинок Зуриэль в руки Суккуба, дождусь твоего возвращения и уничтожу её на месте. – Без лирики, с полной уверенностью в своей победе, отвечаю я. – Эсфее незачем на нас нападать, мы уже дали ей понять, на поле брани у богини нету шансов. К тому же, её непослушное дитя по-прежнему у нас в плену.

– Она пьёт, как лошадь, вечно в дрызг, ещё и жрёт за троих, это сложно назвать пленном. – Скрестив руки под своей внушительной, смуглой грудью, говорит Аорра.

– Мы только-только начали друг друга понимать. – Отвечаю я. – Ещё немного усилий, и возможно, внутри неё случится перелом, стена непонимания рухнет. Она молода, молодой бог, выросший на том же, что и я. Уверен, мы сможем наладить с ней контакт.

– Она опасна. – Игнорируя все мои доводы, отвечает Аорра. – А вы слишком добры и доверчивы. – Обняв меня, вдавив лицо между своих пышных грудей, с печалью в голосе отвечает дроу.

Глава 5

Обрабатывая новые земли, постоянно уменьшая и урезая рационы для южан, я внезапно, уже при первом своём посещении, мало затронутых Войной земель, столкнулся с небольшой проблемой. Проблемой, с которой не сталкивался Сад (ввиду своих Особых законов и политики), но столкнулась империя. Имя этой проблеме – тюрьмы. В двадцати километрах от сожженной Рощи, строго на границе регионов, находились земли Ухлус Офус, восьмиглазой девы-паучихи, что в играх называлась Арахной. Существо, рождённое от эльфийской крови, учёная, что в погоне за знаниями утратила человечность, в обмен на желаемое «Всевидящее око». Великий маг, человек науки, что поддался жадности, в погоне за знаниями стал не осторожен и получила то, что желал… глаза… на макушке, висках и даже затылке. Магия сработала не так, как хотела Ухлус Офус. Прекрасная дева с голубыми глазами и волосом цвета спелой пшеницы, обратилась в чудовище с жвалами во рту, чёрными как сажа волосами и восемью красными, как рубины, глазами. Тело её, от головы и до пупа было человеческим, ниже, плоть переплеталась с черным, жестким и острым мехом, превращаясь в огромную, размером с здорового быка, паучью тушу.

Ухлус Офус являлась учёной, что продвигала незаконные эксперименты на разумных существах. Её внешний вид олицетворял запретную магию, а образ жизни стал примером всем тем, кто только посмеет прикоснуться к запретному плоду. Шестьсот лет назад Заря поймала, затем пощадила Ухлус за её былые заслуги перед страной. Выбив для неё у инквизиции помилование, она передала Арахну Аорре. Та в свою очередь нашла применение силам Ухлус, обучила и назначила её главой самой большой и строгой временной тюрьмы в империи, где та и находилась по сей день. Место, дом Ухлус, окутывала чувствительная паутина. Когда Арахна желала, нити могли становиться липкими, как суперклей, прочные, как сталь, либо и вовсе представлять из себя просто белые, не обладающие весом или какими-то свойствами шелковые волокна. Двести лет прошло с того дня, когда в последний раз кто-то пытался сбежать из Белого плена Ухлус Офус, и четыреста лет с дня, когда кто-то сделал это удачно.

Покои тюремной приёмной оказались того же удобства, что и камеры заключённых. Стены из чёрного, мрачного камня. Старые подсвечники с выгоревшими дотла фитильными свечами, решётчатые, покрывшиеся ржавчиной, грязью и кровью двери, а также мебель… вся выполненная из гнилого дерева. Хоть тюрьма и находилась на поверхности, но темень и холод в ней ощущались как в подземелье. Но сама хозяйка не сильно переживала из-за дискомфорта. В своих мрачных владениях Офус не имела зеркал, видя в ночи лучше, чем при солнечном свете, она всячески избегала возможности видеть себя. Проклятая собственной магией женщина, пряталась от мира и того позора, на который обрекла сама себя. Меня долго отговаривали от личного посещения здешних мест. И, возможно, я бы не пришёл сюда, если бы лично не ознакомился с бумагами, в которых чётко и ясно были прописаны местные продовольственные запасы. А также выдающаяся личность, что практически в одиночку следила за столь огромным и опасным местом.

Ухлус Офус, имя и фамилия женщины, стали названием этого места – тюрьмы, в которой содержалось шестьсот семьдесят семь особо опасных преступников. Профессиональные воры-рецидивисты – самая безобидная местная каста. Элитные убийцы и наёмники, главы преступных организаций, маги, переступившие через человечность и проводившие опыты на людях. Все они ожидали высшего суда, что решит, кому из них жить, кому умереть, а кто ещё мог послужить стране в качестве марионеточного, заклейменного магией раба. Особое внимание в здешней тюрьме уделялось именно магам. Ухлус лично разработала нити, которыми оплетала особо опасных преступников, помещая тех в кокон, в котором волшебники не могли использовать свои сверхспособности, силы, и представляли из себя существ, не страшнее гусеницы. Тюрьма, вся, от пола до дверей, потолков и стен была оплетена нитями, что постоянно высасывали из заключённых ману, силы и жизненные соки. Находясь здесь слишком долго, простой человек лишался сил не то что делать, но и даже думать о побеге. Арахна и её тёмное колдовство буквально забирало у живых интерес к жизни, погружало пленников в состояние обречённости, выйти из которого тот мог разве что на плаху. Проклятие Ухус Офус сделало из прекрасной девы идеального охранника… надзирателя, что от макушки и до кончиков ногтей на своих многочисленных ногах ненавидела свою судьбу.

– Простите, владыка Матвеем, – склонившись пред мной на всех восьми лапах, говорит Ухлус Офус, – за столь невзрачный и местами мрачный вид. Равных вам гостей здешние места никогда не видывали, и, я очень надеялась, что не увидят. Прошу ответьте, как мне расценивать ваше прошение? Уменьшить рационы заключённых на семьдесят семь процентов или сократить число заключённых, для того, чтобы им хватило оставшихся запасов?

Женщина Офус в разговоре со мной держалась максимально неуверенно. С момента моего прибытия все её глаза были опущены, глядели либо в пол, либо на мои сапоги. Последнее время аура, окружавшая меня, стала уплотняться. Силы мои, как и магия, росли в геометрической прогрессии. От того существа и маги, чьи глаза были излишне чувствительны к свету, могли испытывать неудобства. Помимо ауры, резавшей своей яркостью глаза существу из мрака, Ухлус Офус в открытую стеснялась своего внешнего вида. Паучиха не носила брони, во тьме каменной темницы, не имевшей даже окон, ей не для кого и незачем было прихорашиваться. К тому же в империи никто не шил нарядов для существ вроде неё. Паучья часть туловища сверху была прикрыта чем-то на подобии чехла, плотной ткани, в которые оруженосцы облачали лошадей перед битвой. Человеческую половину прикрывал старый, изодранный и перелатанный латками от картофельных мешков пиджак, с имперским, золотым, блестящим и идеально отполированным значком на правом плече. Под пиджаком виделась мне рубаха без пуговиц, с пятнами алой крови и не выстиранной грязи. При Арахне Аорра, не скрывая отвращения, рассказала о сильной Хранительнице неописуемой красоты, что, ослушавшись предупреждений дриад, превратилась в «Это». Однако, даже в отборной, по-настоящему жёсткой критике, моя Дроу таки удосужилась отвесить Арахне несколько скупых комплиментов. Все и каждый касались именно её работы, должности и исполнительности. Ухлус Офус, без обслуживающего персонала, стражи, без поваров, уборщиц, и какого-либо финансового снабжения, в одиночку умудрялась следить за шестьюстами семьюдесятью семью особо опасными заключёнными. Кормежка, прочистка стоков для нечистот, ремонт обветшавших стен и крыши. Приёмка и передача заключённых, плюс контроль за провиантом и рационом. Это существо, оно в одиночку, используя лишь свои навыки, знания и магию, вот уже какой век подряд делала то, что я, даже со своими способностями и магией, вряд ли смог бы осилить. Ухлус Офус была по-настоящему невероятно сильна и талантлива.

– Я гость в ваших владениях, Ухлус Офус. Гость, а не судья или палач. Место, которым вы управляете, обладает запасами, причём весьма внушительными. Мои слуги уже проверили ваши склепы, абсолютно всё, яблочко к яблочку, зернышко к зернышку, соответствует заявленному на бумагах. Это невероятно. На всём юге нет места, обладающего подобными запасами, коих в разорённом войной регионе катастрофически не хватает. Ухлус Офус, сейчас я обращаюсь к вам не как Император, а как человече, ищущий поддержки со стороны. Роще нужны таланты и ресурсы, коими обладает вверенное вам место. Скажите, смогли бы вы с нами ими поделиться?

Паучиха долго не думала.

– Человече, я отвечу – нет. Вверенные нам запасы – собственность Империи и Его Высочества Императора. Каждая крупица еды – это Его воля, благодарность от крестьян, что с потом и кровью возделывали земли. Многие из заключённых в моём доме недостойны подобного, однако вина их полностью не доказана. На то мы и род Человече, не монстры и не демоны, чтобы лишать жизни за одни лишь подозрения. Моё сердце трепещет от мысли, что к таким ублюдкам ваши дети всё ещё способны испытывать сострадание. Однако, на своём личном примере я могу утверждать, каждый достоин суда, а с ним и права исправить содеянное, измениться. Судьба рода человече, каждого из нас, извилиста, словно горная тропа. И на тропе этой, даже злодей может привнести в мир нечто хорошее, либо же навсегда покинуть живых, оставив после себя одни лишь беды. Каждый сам решает, кем и чем ему быть. Так я считаю, и так отвечу на вопрос простого человече. Если незнакомцу нужны запасы моей страны, я говорю – нет. Ведь для меня нет разницы, кто будет голодать, и кто в конце концов умрёт от голодной смерти. – Щёлкнув огромными, паучьими жвалами, выступающими из скул на лице, Офус закончила свою мысль. Для существа с столь печальной судьбой, говорила она со мной крайне дерзко и грубо. Это подтверждало и поведение Люси с Аоррой. Арахна не боялась смерти, не боялась наказания, так как сама веками являлась тем, кто содержал, кормил и заботился о преступниках. Коих, за пределами её обители, могло ждать лишь три из возможных исходов. Паучиха ждала, когда я, утратив аргументы, начну не просить, а требовать припасы как Император.

– Как человече, кое в чём я с вами не согласен, Ухлус Офус, – говорю я, – но это и не важно, мы ведь все разные. Как быть со второй частью моей просьбы?

Жвала её застучали в неизвестном ритме.

– Ч-что вы имеете в виду? – Впервые подняв взгляд с моих ботинок чуть выше, говорит Арахна.

– Таланты, я говорю о них… Ваша девичья память меня удивляет. – Не выдержав, попытался подколоть паучиху, но, кажется, обидел долгожительницу. Юмор мой специфический, а также попытка напомнить Ухлус, что она когда-то была девушкой, не оценили.

– Я не понимаю, о каких талантах идёт речь. – От смеха моего, вся поежившись, ещё больше склоняет к земле голову Ухлус Офус.

– О преступных… – Отвечаю я. – Преступный гений, он же один из талантов, коим не обделены местные сидельцы. Убийцы, воры, вышибалы, обладающие невероятной силой, а с ними главы преступных группировок, элиты подпольного мира, пойманные в пределах нашей империи. Многие из них могут быть мне полезны, пополнив наши ряды амнистированными. Став под знамёна империи, для народа, они из преступников превратятся в героев. Обретут своё место в армии, что отправится на запад, в последний бой против орды демонов и двух князей Тьмы, верных слуг Кровавого Кузнеца. Битва, что нас ждёт, и есть главный суд, от исхода которого зависит, выживем ли мы, или мир наш, как и сотни других до него, превратится в одну большую кузнечную печь.

Глаза Арахны поднялись на уровень моих глаз. За страшным, изуродованным тёмной магией, бледным лицом я увидел утончённую, кроткую и робкую личность, что сейчас играла не свою роль злодейки.

– Количество оправдательных случаев в моей тюрьме меньше десятой части одного процента. Поголовно, почти все они смертники, в лучшем случае пожизненные каторжане или клейменные рабы. Уверена, большинство решит пойти с вами. Как вы собираетесь сдерживать их… так называемые таланты?

– Четырёхрукий, Легион, ко мне. – За спиной моей полыхнуло две вспышки. Одна состояла из серого пламени, другая из черного. Из бьющих в потолок, холодных огней вышли двое закованных в сталь мужчин. Один, в сверкающем, начищенном до блеска, покрытом серебром доспехе. Второй, в избитой, изрезанной глубокими, старыми зазубриннами броне, что некогда носил высший из демонов Война. По приказу моему, и желанию Четырёхрукого, остатки брони Войны были собраны в кучу, переплавлены, а после, с магическим зачарованием приданы здоровяку. Прошло всего ничего по времени, но этот демоноподобный воин, хорошо преобразился. Обучился не только держать лик человекоподобного, но и даже коммуницировать, не показывая окружающим своей исключительной кровожадности. Четырёхрукий приображался, становился лучше, так же рос и Легион. С каждым днём, эти двое приносили Империи всё новые и новые победы. Пусть малые, пусть для большинства незаметные, но победы. С каждым новым их достижением, и обращённым в моё войска созданием, ребята менялись. Четырёхрукий, всецело уделяющий внимание лишь личностной силе, превращался в смертоносное оружие, когда Легион избрал для своего развития иной путь. Победы не делали сероглазого принца сильнее физически. Но, благодаря опыту, подходу с которым он подходил к каждому новому заданию, кратно возростала мощь вверенных ему отрядов. Стремление Легиона исполнить всё идеально, заставляло его оттачивать ум, изучать подходящую для заданий магию. Там где не требовалось оружие, верный слуга спешил очаровать словом и своей идеальной, постоянно улучшающейся телесной оболочкой. Легион развивался планомерно и во все стороны, превращаясь из простого мужика в идеального героя для любой из видевших его девушек. Ухлус Офус, тоже оценила его красоту. Полностью проигнорировав появление Четырёхрукого, она уставилась на этого серебряного рыцаря. Арахна не смогла сдержать своего изумления, разинув рот на несколько долгих секунд потеряла дар речи. То была любовь с первого взгляда, я ощутил это в тот же миг, когда паучиха, вернув контроль над своим женским разумом стала пытаться поправить свои изодранные одежды, спрятать под пиджаком рубаху, с видневшимися дырками от отсутствующих пуговиц.

Прокашлявшись, я выдержал паузу, дав время паучихе из ничего сотворить прекрасное. Невидимые обычному глазу ниточки, впитав в себя исходящую от неё ману, за считанные секунды расползлись по человеческой половине тела Арахны. Превратили рубаху в кофту.

– Для сдерживания, у меня есть Четырёхрукий и тысячи слуг, если не хватит их, – рукой указываю на Легиона. – Часть моего войска обладает крыльями, телепортационной и боевой магией, так же, на службе у меня вся имперская семья, с Цветами и Семенами. Никто и ни что не скроется от моего взора.

– А как быть с теми, кто откажется, пусть их и будут считанные единицы. Что вы сделаете с ними? Убьёте, отпустите?

– Переведу в другие тюрьмы. – Отвечаю я, подходя к главному вопросу. – Ухлус Офус, так или иначе, я заберу всё что в вашей тюрьме и на складах. Эти преступники сослужат хорошую службу, а еда спасёт множество жизней, в первую очередь детей, коих я больше всего стремлюсь уберечь от суровой реальности.

– Тогда… что будет со мной? – Подняла голову паучиха, заглянув в мои глаза, – Если тюрьма перестанет существовать, если не останется в ней преступников, значит и во мне тоже больше не будет смысла.

Если до этих слов я и думал, кого закрепить за Арахной, то, с этой её жалобой на жизнь, всё стало понятно. Ладно, рыбонька моя, позволь мне слегка приукрасить твоё существование.

– Легион, выйди вперёд. – Командую я, и по полу, каменному, со звоном и чёткостью в каждом движении делает три шага серебряный рыцарь. – С сего дня Ухлус Офус поступает под твоё командование. Преступники пополнят твои наземные войска, слышал, многие оперились, обрели крылья. С этим я тебя поздравляю, однако, следует не забывать о земле.

– Слушаюсь и повинуюсь. – Отвечает Легион.

– Ухлус Офус…

– А… да, я… – Переведя взгляд с Легиона, отвечает паучиха.

– Ты займешься набором и вербовкой заключенных по всей стране, после, будешь отвечать за их лагерь в нашей армии, а так же, станешь их командиром в грядущей битве. За неопытность свою как стратега можешь не переживать. Легион позаботится о тебе, как о боевом товарище, не даст в обиду и не позволит преступникам безнаказанно нарушать дисциплину. Уверен, вы двое сработаетесь, сможете меня приятно удивить.

– С… сработаемся?

– Верно. – Глядя на то, как пугающее лицо моментально становится чуточку добрее, обретая жизнерадостность, добавляю, – Служение под началом Легиона, командования и защита тех, к кому ты питаешь жалость, как по мне, подобная должность вполне достойная. А ещё… нет, пока тебе это знать рано. Скажи, ты готова и дальше служить мне?

Паучиха падает на все свои лапы, не без труда, лбом своим касается пола.

– Я жажду служить вам, Император Матвеем.

Глава 6

Моё войско Бессмертных постоянно росло. Плохие и хорошие, амбициозные и покорные души, обращались в безликих Слуг, крылатых ангелов, либо же сущности, чем-то схожие с сущностями эльфов. Воскрешённые не боялись старости, были терпимы к непогодам, холоду и голоду, обладали силой несоизмеримой с человеческой. Они не выглядели как светлые ангелы, не выглядели и как демоны. Моя серая, невзрачная, местами унылая магия сделала из них некий новый вид, что без вмешательства со стороны, моего личного приказа, даже и не думал размножаться.

Стоя у ветвей древа, что по легендам так же старо как этот мир, я пытался понять какова истинная цена бессмертия, титула бога, что я приобрёл. Сотворение всего и вся, это весело, развитие технологий, и наблюдение за реакциями «недогоняющих», ещё более прекрасно чем сотворение. Уверен, ещё как минимум сотню лет я могу прожить с радостью от каждого нового изобретения, и ещё в десять раз больше, от наслаждения и использования всех мне дарованных благ. Мир, окружавший нас, был огромен, интересен и во многом, до сих пор непостижим. Сейчас я испытывал за себя гордость, был доволен нашими успехами как на юге, так и внутри страны, только, есть одна мелочь, которая меня очень тревожила. В малых пропорциях, с каждым новым витком развития народов, с новым открытием и «чудом», величие моё угасало. Открытия мои, постепенно гасли на фоне продолжавших из дня в день совершенствоваться товарищей. Хоть я и отодвинул наступление голода, выиграл целый месяц в гонке за урожаем… результат, достигнутый сейчас, чувство собственного могущества, не ощущалось как две тысячи лет назад. Тогда, я, используя только исключительно свои собственные силы, удивляя себя и всех вокруг, внёс главный вклад в… во всё… всё, что сейчас есть в этом мире. Сейчас же, весь прогресс напоминал топтание на месте. Юг достиг немыслимых прогрессов. От Ухлус Офус, в кратчайшие сроки прибыли необходимые запасы. Именно благодаря им, город, и все его жители, большинство из которых эльфийские дети, смогли наконец-то поверить в то, что дальше всё будет хорошо. Теперь мы не опасались за задержку в доставке припасов из Вавилона. На почве, обработанной моей магией, уже были разбиты десятки подземных, грибных ферм, давших первые урожаи на восьмой день. Построены и эксплуатируются первые из парников, отапливаемые теплицы. Не важно, осень или зима, благодаря Цветам и Семенам, а так же их магическим светильникам, в теплицах светло ровно столько, сколько нужно определенному растению. Духовные создания, феи и дриады, обладали обширными знаниями в ботанике, знали то, что мне и не снилось. Потому, уже после трёх дней после засева, появились всходы. Оставалось подождать две-три недели, и будет первый урожай. Рассчитать его количество, задача невероятно сложная, к тому же, предназначался он не для прокорма народа, а для очередного засеивания теплиц. Коих местные заказали у меня невероятно много. Весь мир знал об Экономическом чуде, сотворённом в Запретном саду, на земле, благословлённой мной. Потому, расчётливые длинноухие, многие из которых собирались покинуть здешние земли, с моим предложением остаться, уже успели в своих мечтах стать миллионерами. Каждому желающему я дал кусочек его личной «Божественной землицы», оставалось только ждать, следить за моим даром и смотреть, как растут овощи, а с ними, величие семьи, влияние и деньги.

Шло время, тяжёлые рабочие дни сменялись холодными ночами, что, в свою очередь, несли за собой такие же холодные рассветы. Погода становилась всё более и более неприятной, дождливой и пасмурной. Пейзаж выгоревшего на десятки километров леса, и так удручал, нагонял на меня тоски, а тут, ещё и всё за пределами леса стало терять листву. Не ощущалось той, школьной, золотой поры, только сырость, холод и уныние. Огромное число забот свалилось на мою дурную голову. Усугублялось всё отсутствием Ветерка, ни письма ни весточки, ни её самой. Я волновался, переживала и Заря. Одной лишь Аорре казалось, что всё нормально.

Дроу говорила, вся та неразбериха и чехарда, творившаяся в столице, в корне не изменится даже через десять лет после моего возвращения. Город был слишком велик, а от количества кабинетов всяких бюрократов и чиновников, даже у высшего существа могла поехать крыша. При условии, что то самое существо решит внезапно со всем разобраться. Бумаги, тонны бумаг, личный контроль, подбор кандидатов, постоянные проверки, а так же строгость и безжалостное отношение к провинившимся, могли улучшить положение дел в одной из определённых структур, коих, в городе насчитывались сотни. При всём при этом, нерадивые чиновники являлись лишь малой ниточкой, исходившей от клубка проблем. Шпионаж, саботаж и вмешательство в нашу политику лиц извне страны, организованная преступность, мелкая аристократия, понаехавшая из деревень, что совершенно не умела себя вести в городском обществе. Всё это вечно выливалось в одну постоянную, междоусобную возню, от которой сходили с ума местные суды. Только подробно разобрав с Аоррой и её помощницами проблему Вавилона, до меня дошло, насколько важным и невыполнимым оказалось моё задание для Ветерка. А ведь я ещё сказал Заре что-то типа: «Верь в неё так, как я верю в тебя…»

Чувствую, кому-то из нас троих будет стыдно.

Спустя ещё одну неделю, в преобразившийся эльфийский город наконец-то прибыло послание от Ветерка. К нашему совместному счастью, всё у неё шло хорошо. Только вот писала она о чём-то непонятном:

«Император Матвеем, пишет вам ваша верная слуга, Цветок Божественных Ветров. Задание, выданное мне, оказалось невероятно трудным и полным опасностей. Едва вернувшись в столицу, при помощи моего мыслительного гения, щедрости и доброты, я раскрыла несколько преступных схем. Двенадцать шпионов из соседних стран пойманы, две приступные организации полностью ликвидированы, одна обезглавлена и обескровлена. К сожалению, не обошлось и без дурных вестей. Огромного труда мне стоило добиться примирения межу вашими потомками. В столице зрела революция, и я, Цветок Божественных Ветров, избранная вами, прознала о ней, с мыслями о вас и вашем наследии, спасла нашу страну!»

Собрав совет приближённых, мы часа четыре с девушками ломали головы. Что за революция, кого она там обескровила и обезглавила, хер поймёшь. Ни имён, ни фамилий, только нехорошее предчувствие, а с ним, несколько скромных слов о высланных на Юг товарах. Сколько и что именно, не указано, Ветерок просто и глупо написала: «Товары скоро будут».

Мда, какой хозяин, такая и слуга…

– Вот же дура. – перечитывая письмо, несдержанно выплюнула Заря, получив в ответ одобрительное и молчаливое кивание Аорры.

Припасы уже направлялись в нашу сторону, регион Легион и Четырёхрукий зачистили до самой реки. По округе, за пределами рощи, мною было поднято всё местное ополчение, мобилизованы лорды и их армии. Никто не смог сказать мне хоть слово против. Вся знать, даже самые нейтральные и стойкие к давлению Цветов, моментально склоняли головы, когда на порог их резиденции ступала моя нога, а с ней, и нога Четырёхрукого, вышибалы с аурой чудовища. Солдаты, мужчины-аристократы и их рыцари, уважили силу, такие как Четырёхрукий вызывали в них шок, трепет и страх, в то время, как все их жёны, дочери и матеря сходили с ума по красавчику Легиону. Ни один из домов, что я посетил, не смог остаться равнодушным, никто и никогда не посмел сказать мне нет. Никто, кроме Ухлус Офус.

Её отряды «каторжан», этакие штрафные батальоны, как и их командир, сильно выделялись на фоне всех других. Паучиха обладала исключительной внимательностью, жестокостью, а так же, желанием проявить себя перед Легионом. Её прошлая сосредоточенность на работе надзирателя, сильно повредила социальным навыкам, заставила Арахну работать и учиться двадцать четыре часа в сутки. По донесениям приглядывавших за ней существ, Офус спала в день до часа, максимум двух, после чего либо вставала на свой пост, либо всеми своими глазами впивалась в книги по этикету и быту. Один из её навыков, позволял паучихе читать, понимать и воспринимать поток знания сразу из четырёх источников. Арахна буквально развивалась не по дням, а по часам, и я очень надеялся, что текущего её запала, хватит надолго. Ведь в обсуждениях своих с Облачко, а так же в кое-каких предположениях, я, знал, что могу предложить Офус в благодарность за труды достойный подарок.

Не дожидаясь возвращения Ветерка, понимая, что одной ей в столице никак не справится, я принимаю решение собираться в поход. Половину всех запасов мы оставим горожанам. Их склады в ближайшее время хорошо пополнятся за счёт соседей, помощи из столицы и конечно же теплиц. Мы сделали для них уже и так много, отстроили стены, помогли расчленить древних, сожжённых гигантов, остальное им придётся делать самим.

Нас девяносто тысяч, и мы идём домой.

Войско крылатых существ, при выдвижении, взлёте, крыльями своими скрывает холодное осеннее солнце. Колонны существ, длинной уходящей за склон и горизонт цепью, отправляются на запад, и рядом с ними, не нуждаясь в дорогах и мостах, по земле плывут немые Слуги. Армия, идущая в Вавилон, не напоминала армию живых, скорее наоборот, войско мёртвых.

Реяли над нами знамёна империи. Хоть и не несли мы с собой дурных намерений, крестьяне разбегались при виде нас. Таверны и постоялые дворы закрывались, и жители соседних сёл, видя войско, спешили закрыть окна, запирая дома на засовы. Несмотря на победы, любви особой не чувствовалось, скорее всего, причиной тому стала знать, что после моего визита поспешила пополнить свои запасы. На третий день марша, армия моя разминулась с караваном, шедшим к эльфам. Ветерок приятно удивила, состригла внушительных размеров «урожай». Больше ста тонн картофеля, хренового качества, старого, местами даже подпорченного, ещё и по цене, на удивление… оптовой, шла на юг. То был кормовой и прошлогодний залежавшийся картофель. Часть его уже испорчена, ещё часть, дойдя до города, окажется непригодной к употреблению. В любой другой ситуации, я бы бился в истерике и негодовании, но, не тогда, когда десятки обработанных магией полей ждали, когда их засеют. Да, картошку обычные люди сажают по весне, а я… я просто нарушаю все законы мира, в котором никогда не должен был существовать. С картошкой шло и большое разнообразие других, отобранных с тщательностью овощей, среди которых никакого гнилья. «Видимо к нашему столу» – подметила Заря, предлагая забрать припасы. Я отказался. Еды, простой, походной, той, которой питались мои, ещё живые солдаты, хватало. Пока она меня вполне устраивала. Передав послание длинноухим, с требованием позднее рассчитаться с соседями, раздав излишки провианта крестьянам, мы продолжаем свой поход.

На развилке дорог, одна из которых шла в Запретный сад, а другая в Великий Вавилон, мы натыкаемся на группу собравшихся крестьян. Свободные граждане, бывшая мелкая знать и их семьи, все вооружены, кто-то простенько, кто-то в родовых, отполированных доспехах. Ни наёмники, ни бандиты, просто неравнодушные граждане, что, собравшись с духом, шли с Востока на помощь Югу. Около двухсот человек разных рас и даже национальностей, как оказалось, в отряде имелось несколько жителей морских стран, веривших не в своего, морского бога, а в меня. В момент объединения, сплочения империи, нации и расы, по которым ранее делился мир, стали исчезать. Вместо них, образовались Родовые дома, кланы, состоящие целиком и полностью из существ одного вида. Хоть мои последователи и проповедовали равноправие, всегда, ещё с времён травоядных и хищников, существовали ценители «чистой крови», ненавидевшие меня за мои взгляды.

Одним из таких оказался правитель форта Солькон, лорд-защитник. Единственная пригодная дорога шла прямиком через его крепость. Старый маразматик и пердун отказал в проходе нашим разведчикам, а ещё назвал меня шарлатаном и лжебогом. Сложно сказать, какой кипиш я пережил в своём собственном лагере. Порывавшаяся сравнять крепость с землей Заря, нашла поддержку у всех и каждого из моего окружения. Слуги требовали подчинения, не подчиняющиеся слали нас на хрен. Я полдня угробил на то, чтобы не допустить кровопролития, попытаться переубедить лорда идти против созданной мною системы. Однако, упёртый баран не оставил мне иного выбора. В своё время, Матвей в моём лице тоже не верил в богов, Правитель крепости Солькон так же являлся атеистом, и детей своих воспитал подобающе себе. Крепость я разрушать не стал, более того, при ночном штурме её, не погиб ни один человек или существо. Спасибо Легиону, Четырёхрукому и Арахне, за это… Лорд был пленён, за мятеж с него сняли все титулы, лишили земель и отправили вместе с детьми под суд. Следующим владельцем этих земель была признана жена местного лорда, покаявшаяся в грехах семьи. Барышню при помощи заклинаний проверили на честность, в своих рассказах о попытках переубедить мужчин, она не лгала. Потому, я предоставил ей возможность выкупить жизни своих детей. Цена – провиант и полная покорность. Убитая горем, задушенная ужасом передо мной и силой стоявших за мной существ, женщина моментально согласилась.