Текст книги "Барьер Сантароги"

Необходимо дополнительное исследование, не фигурирует ли еще где-нибудь «Джасперс» в качестве названия».

Дейсейн увидел что-то громадное, двигающееся среди деревьев чуть дальше кооператива. В течение нескольких секунд он всматривался вдаль, но четко рассмотреть мешало слишком большое количество деревьев.

Дейсейн вернулся к грузовику и достал бинокль. Наведя резкость, он рассмотрел багги, передвигавшийся на пончикообразных колесах. Им управлял Марден. Машина прокладывала себе путь, не обращая внимания на деревья и кусты. Похоже, Марден преследовал что-то… или кого-то. Дейсейн направил бинокль чуть вперед, на полянку, и стал ждать. Вскоре появились три человека в охотничьих костюмах. Они шли с поднятыми над головой руками. Рядом бежали две собаки, не сводившие с них настороженного взгляда. Дейсейну показалось, что охотники разгневаны и испуганы.

Группа свернула в заросли секвой и скрылась из виду. Дейсейн забрался в кабину и сделал запись об увиденном.

«Весь этот эпизод можно вполне логически объяснить, – думал он. – Офицер, призванный стоять на страже закона, задержал браконьеров. Разве не этим и должны заниматься слуги закона?». – И все-таки это происшествие добавило еще один штрих к общей картине этой долины, складывающейся у Дейсейна. То, что происходило в Сантароге, совершенно отличалось от остального мира.

Он направил грузовик обратно к городу, решив при встрече спросить Мардена насчет захваченных им браконьеров.

3

Изнутри «Голубая овца» представляла собой пещеру с разукрашенными в пастельно-голубые тона стенами. Здесь же, у стен, слева от общего зала, располагались обычные кабинки со столиками. Длинный бар с зеркалом, инкрустированный танцующей овцой, занимал заднюю стену.

Марден ожидал Дейсейна в одной из кабинок. Перед ним стоял высокий бокал с прохладительным напитком. Капитан дорожной инспекции казался расслабленным, его рыжие волосы были аккуратно причесаны. Две ленты на петлицах его форменной рубашки указывали на офицерский чин капитана – на нем не было кителя. Глаза настороженно следили за приближением Дейсейна.

– Заказать какую-нибудь выпивку? – спросил он, когда Дейсейн сел за столик.

– А что пьете вы? – Дейсейн кивком головы указал на бокал.

– Особый сорт апельсинового пива с Джасперсом.

– Тогда и мне тоже, – ответил Дейсейн.

Марден поднял руку и махнул бармену:

– Еще один, Джим. – Потом внимательно посмотрел на Дейсейна. – Как ваша голова?

– Чувствую себя замечательно, – ответил Дейсейн. Он чувствовал раздражение. «Когда же он заведет речь о портфеле?» – подумал психолог. Принесли бокал для Дейсейна. Обрадовавшись тому, что это отвлечет его от невеселых дум, он сделал глоток. К резкому апельсиновому привкусу примешивалась острота Джасперса.

– Да, кстати, насчет вашего портфеля, – начал Марден.

Дейсейн поставил на столик бокал, неторопливо и осторожно, потом посмотрел в глаза Мардена. Тот ровным, оценивающим взглядом изучал психолога.

– И что?

– Надеюсь то, что я прихватил его, не слишком расстроило вас?

– Да, не слишком.

– Конечно, мне было интересно его содержимое, – сказал Марден, – ведь я уже знал, с какой целью вы прибыли сюда.

– В самом деле? – Дейсейн внимательно поглядел на собеседника, пытаясь понять его настроение. «Откуда он мог знать о проекте?»

Марден сделал долгий глоток оранжевого пива, потом вытер рот.

– Отличный напиток!

– Довольно приятный, – согласился Дейсейн.

– По правде говоря, вы избрали самый заурядный путь, – заметил Марден и внимательно посмотрел на Дейсейна. – Знаете, мне забавно видеть, что вы до сих пор не поняли, что вами просто кто-то пользуется в своих целях.

Казалось, эта беседа забавляла Мардена, и внезапно внутри Дейсейна вспыхнул гнев, но он попытался совладать с ним.

– Что вы имеете в виду, если конкретно? – спросил он.

– Будет ли вам интересно узнать, что ваше имя несколько раз всплывало в ходе обсуждений городского совета? – спросил в свою очередь Марден.

– Мое?

– Да, ваше. Мы знали, что рано или поздно вас отправят сюда. Нас даже удивляло, что ваше появление у нас затягивается. – Марден покачал головой.

– Мы показали вашу фотографию обслуживающему персоналу – официантам, официанткам, барменам, служащим…

– …механикам заправочных станций, – перебил его Дейсейн. Все становилось на свои места. Он не пытался уже скрыть свой гнев. «Как они посмели!»

– Они должны были воспользоваться тем обстоятельством, что одной из наших девушек вы стали небезразличны, – рассудительно продолжал капитан. – Вы же понимаете, это благоприятствующее обстоятельство. И грешно было им этим не воспользоваться.

– Кто эти «они», о которых вы все время говорите? – спросил Дейсейн.

– Гм-м! – произнес Марден.

Дейсейн три раза глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться. Вообще-то он и не надеялся, что ему удастся скрывать цель своего приезда сюда бесконечно долго, но уж никак не ожидал такого быстрого разоблачения. И что за чушь, черт побери, несет этот сумасшедший капитан!

– Вы представляете для нас определенную проблему, – сказал Марден.

– Да, но не пытайтесь выдворить меня из долины, как вы это проделали с тем идиотом-коммивояжером прошлой ночью или охотниками, которых вы схватили сегодня! – взорвался Дейсейн. – Я не преступаю закон!

– Выдворить вас из долины? Да мне и в голову не могут прийти подобные мысли. Послушайте, что вы закажете? Ведь мы пришли сюда пообедать.

Как психолог Дейсейн понял, что он вышел из себя, и гнев его исчез после столь неожиданного изменения темы разговора, остался лишь горький осадок.

– Я не голоден, – проворчал он.

– Но когда подадут, вы почувствуете голод. Я закажу нам обоим. – Марден подозвал официанта и сказал: – Два салата Джасперса для торжественного обеда.

– Я не голоден, – повторил Дейсейн.

– Посмотрим, – улыбнулся Марден. – Я слышал, один чужак-водитель «крайслера» назвал вас сегодня туземцем. Вас что, это задело?

– Новости здесь быстро распространяются, – заметил Дейсейн.

– Разумеемся, док. И, конечно, то, что этот парень ошибся, подтверждает мое мнение, что вы уже настоящий сантарожанин. Дженни не ошиблась в вас.

– Дженни не имеет к этому никакого отношения.

– Нет, имеет, и непосредственное. Давайте проясним суть дела, док. Ларри нужен еще один психолог, а по словам Дженни вы – один из лучших. Мы создадим здесь отличные условия для вас.

– Какова площадь этого «здесь»? – спросил Дейсейн, вспомнив о двух погибших исследователях. – Не шести ли футов в длину и на такой же глубине?

– Почему вы не перестанете бежать от самого себя, Дейсейн?

– Я уже давным-давно понял, что лучше хорошо идти, чем плохо стоять.

– Да? – Марден озадаченно нахмурил брови.

– Я не бегу от себя, – сказал Дейсейн. – Вот что я имел в виду. Но я не собираюсь стоять и ждать, пока вы будете устраивать мою личную жизнь, игнорируя мое мнение, подобно тому, как сейчас заказываете этот салат.

– Если вам не нравится эта еда, то пожалуйста, не ешьте ее, только и всего, – заметил Марден. – Должен ли я понимать ваши слова, как отказ от предложения Ларри относительно вашей работы здесь?

Дейсейн посмотрел на стол, пытаясь уловить скрытый смысл, который таился за этим предложением. Лучше всего было бы продолжить эту игру, он понимал это. Тогда у него еще останутся шансы раскрыть этот таинственный Барьер Сантароги, узнать, что же на самом деле происходит в долине. Но в голову лезли лишь мысли о заседаниях на городском совете, о том, как у Дженни выпытывают о нем сведения, после чего, несомненно, обсуждают, какие приготовления нужно сделать к приезду Дейсейна. Эти мысли вконец вывели его из себя.

– И вы, и Дженни, и все остальные, вы все отлично рассчитали, верно?! – в гневе воскликнул он. – Бросим этому ублюдку кость. Купим его…

– Расслабьтесь, док, – сказал Марден. В его голосе, ровном и спокойном, по-прежнему звучали веселые нотки. – Я взываю к вашему рассудку, а не к низменным инстинктам. – Дженни предупреждала, что у вас характер – не сахар. Но вы нам нужны.

Дейсейн сжал под столом кулаки, пытаясь взять себя в руки. Значит, его считают жалким ничтожеством, которым можно манипулировать при помощи красивой женщины и денег!

– Вы думаете, что меня используют, – сказал он.

– Мы знаем, что вас используют.

– Вы не сказали, кто.

– Кто стоит за этим? Группа финансовых магнатов, док, которым не нравится независимость Сантароги. Они хотят проникнуть на наш рынок, но не в состоянии этого сделать.

– Барьер Сантароги, – сказал Дейсейн.

– Именно так они и называют его.

– Кто они?

– Вы хотите знать имена? Возможно, мы сообщим вам их, если это потребуется.

– Но и вы хотите использовать меня, верно?

– Нет, Дейсейн. В Сантароге применяются другие методы.

Принесли салат. Дейсейн взглянул на аппетитную зелень, румяного цыпленка и кремово-золотистую приправу. Он почувствовал страшный голод. Психолог откусил кусочек мяса и попробовал подливу – тот же самый знакомый уже острый привкус сыра Джасперса. «Черт побери, этот Джасперс добавляют в каждое блюдо! – подумал он. – Впрочем, нужно признать, он приятен на вкус. Возможно, в чем-то правы те, кто говорит, что хотя бы ради того, чтобы отведать сыр Джасперса, стоит приехать сюда.

– Вкусно, не правда ли? – спросил Марден.

– Да, очень. – Дейсейн внимательно разглядывал капитана несколько секунд. – И какие же методы управления в Сантароге, капитан?

– Городом управляет городской совет, но на его решения Городское Собрание может наложить вето. Каждый год происходят выборы. Любой сантарожанец, достигший восемнадцати лет, имеет избирательный голос.

– Островок демократии, – заметил Дейсейн. – Прекрасно, если вы создали коммуну в таком масштабе, но…

– На последнем Городском Собрании присутствовало три тысячи депутатов и еще пять тысяч восемьсот сограждан с правом голоса, – перебил его Марден.

– Это можно сделать, если люди заинтересованы в самоуправлении. А мы, Дейсейн, заинтересованы. Вот так мы и управляем делами в Сантароге.

Дейсейн проглотил немного салата и отложил вилку в сторону. Почти десять тысяч человек старше восемнадцати лет! Это в два раза больше, чем он ожидал. Чем же все они тут занимаются? Не могут же они существовать, занимаясь лишь обслуживанием друг друга.

– Вы хотите, чтобы я женился на Дженни, обустроился… и стал еще одним депутатом, – сказал Дейсейн. – Правильно?

– Это как раз то, чего, кажется, хочет Дженни. Мы пытались отговорить ее, но… – Он пожал плечами.

– Отговорить ее… к примеру, уничтожая мои письма?

– Что?

Дейсейн, увидев искреннее замешательство Мардена, и понял, что тот ничего не знает о пропавших письмах.

– Чертовы перестраховщики! – воскликнул Марден. – Похоже, мне придется самому сходить туда и устроить им нагоняй! Но вообще-то это ничего не меняет.

– Не меняет?

– Да. Ведь вы любите Дженни, не так ли?

– Конечно, я люблю ее!

Его признание вырвалось само собой, прежде чем Дейсейн успел осознать. Услышав свой собственный голос, он понял, как сильно его чувство. Да, конечно, он любит Дженни. Он страдал, снедаемый тоской по ней. Просто удивительно, как ему удалось так долго пробыть вдали от нее – проклятое уязвленное мужское самолюбие.

– «Дурацкое самолюбие!»

– Ну, хорошо! – произнес наконец Марден. – Заканчивайте обедать, осмотрите долину, а вечером мы обговорим все вместе с Дженни.

«А ведь он не верит, что все так просто», – подумал Дейсейн.

– Вот, возьмите, – сказал Марден. Он взял с сиденья портфель и поставил его на стол. – Можете заниматься рынком Сантароги. Им и без того уже известно все, что вы хотите узнать. Но они хотят использовать вас совсем по-другому.

– И как же они хотят меня использовать?

– Узнаете сами, док. Может быть, тогда вы, возможно, поверите моим словам.

Марден вернулся к своему салату и с аппетитом принялся за еду.

Дейсейн, положив вилку, спросил:

– А что случилось с теми охотниками, которых вы схватили сегодня.

– Отрезал им головы и замариновал, – ответил Марден. – А вы что подумали? Их просто оштрафовали и отправили в кооператив, в цех упаковки товара.

– Какая в этом польза?

– Знаете, док, – начал Марден, указывая вилкой на Дейсейна, – вы воспринимаете это точно так же, как Уин… Уин Бурдо.

«Воспринимаю что?» – подумал Дейсейн. Вслух же спросил:

– И как же Уин воспринимал это?

– Поначалу не желал смириться. Но этого и следовало ожидать – учитывая его непростой характер. Однако, насколько я помню, потом довольно быстро успокоился. Да и, наконец, сам Уин устал от бесконечных скитаний, которые и привели его в Сантарогу.

– А вы психологи-любители! – язвительно заметил Дейсейн.

– Совершенно верно, док. Но нам бы хотелось иметь еще одного профессионала.

Дейсейн был смущен таким дружеским к нему отношением Мардена.

– Доедайте свой салат, – сказал Марден. – И вы забудете все свои тревоги.

Дейсейн откусил еще один кусок цыпленка, политого соусом Джасперса. Он должен был признать, что теперь, поев, чувствует себя лучше. Голова прояснилась, мысли работали четко. Он знал, что временами голод притупляет все чувства. Еда снимает психологическое давление, позволяя разуму нормально функционировать.

Марден, закончив с едой, откинулся на спинку стула.

– Прогуляйтесь, – посоветовал он. – Сейчас вы смущены, но если вы действительно столь наблюдательны, как утверждает Дженни, то вы сами во всем скоро разберетесь. Я думаю, вам здесь понравится.

Марден встал из-за стола.

– Значит, я должен поверить вам на слово, что меня используют, – произнес Дейсейн.

– Я же не выставляю вас из долины, верно? – сказал Марден.

– А телефонной связи по-прежнему нет? – спросил Дейсейн.

– Откуда мне знать это! – ответил Марден и взглянул на часы. – О, мне уже пора уходить. Позвоните мне после – того, как переговорите с Дженни.

Сказав это, он ушел.

Подошел официант и начал собирать тарелки.

Дейсейн смотрел на его круглое лицо, седые волосы и согбенные плечи.

– Почему вы здесь живете? – спросил психолог.

– Что? – в ответ скрипучий голос.

– Почему вы живете в Сантароге? – повторил Дейсейн.

– Вы что, спятили? Здесь же мой дом.

– Но почему именно этот город, а не, скажем, Сан-Франциско или Лос-Анджелес?

– Да вы просто сошли с ума! Что я могу найти там такого, чего мне не хватает здесь? – Он ушел, унося тарелки.

Дейсейн посмотрел на свой портфель, стоявший на столе. Изучение рынка. На сиденье стула напротив он увидел край газеты. Протянув руку, он схватил газету и прочитал ее название: «Сантарога-пресс».

В левой колонке был обзор международных новостей. Краткость и манера изложения поразили Дейсейна. Каждое сообщение занимало один абзац.

Например: «Эти психи все еще убивают друг друга в Юго-Восточной Азии».

До Дейсейна не сразу дошло, что это было сообщение о войне во Вьетнаме.

Следующий абзац: «Курс доллара на международном валютном рынке неуклонно падает, однако американские средства массовой информации продолжают замалчивать этот факт. Финансовый крах, который вполне способен разразиться на текущей неделе, по-видимому, мало кого волнует – все в основном озабочены тем, как провести предстоящие два дня выходных, а не пятницей, грозящей превратиться в Черную».

Новый абзац: «Женевские переговоры по разоружению могут ввести в заблуждение только невежественных и самодовольных людей. Напоминаем: во время предыдущего раунда переговоров бомбы падали во многих местах нашей планеты».

Следующий: «Правительство Соединенных Штатов продолжает расходовать деньги налогоплательщиков на огромную пещеру, которая засекречена в горах неподалеку от Денвера. Интересно, сколько высших военных чинов и правительственных официальных лиц вместе с их семьями захотят туда переехать, когда широкой общественности станет известно об этом факте?»

«Франция еще раз попыталась сунуть нос в дела США, сделав заявление, что ВВС Соединенных Штатов, базирующиеся на французских авиабазах, должны покинуть территорию Франции. Может, они знают что-то, о чем нам неизвестно?»

«Из-за автоматизации производства еще четыре процента трудоспособных граждан оказались выброшенными на рынок рабсилы. Неужели никого не волнует судьбы лишних людей?»

Дейсейн опустил газету и уставился на нее невидящими глазами. Черт возьми, эту газету уж точно выпускает какая-то подрывная антиправительственная организация! Кучка коммунистов? Может, в этом и есть разгадка тайны Сантароги?

Он посмотрел вверх и увидел стоящего рядом официанта.

– Это ваша газета? – спросил официант.

– Да.

– А! Наверное, Эл дал вам ее. – Он начал поворачиваться, когда Дейсейн спросил у него:

– А где ресторан приобретает продукты?

– Со всей долины, доктор Дейсейн. Говядина поступает с ранчо Рэя Аллисона, расположенного у въезда в долину, а цыплята – с фермы миссис Ларсон, которая выращивает их к западу от нашего города. Овощи мы получаем из теплиц.

– Спасибо. – Дейсейн вернулся к газете.

– Доктор Дейсейн, хотите еще что-нибудь заказать? Эл сказал, чтобы вам подавали все, что вы только пожелаете. Оплачивать будет он.

– Нет, спасибо.

Официант оставил Дейсейна, вернувшегося к чтению газеты.

Дейсейн решил тщательно изучить ее. В ней было восемь страниц, рекламы почти не было – только на первой, да и половина последней отводилась для рекламных объявлений, которые нагоняли тоску: «В магазине „Бреннер и Сыновья“ недорого продается спальная мебель. Пришедший первым первым и обслуживается. Имеется также мебель высокого качества местного производства».

«Четыре новых холодильника (16 кубических футов) можно приобрести на рынке Льюиса. Справки о ценах по телефону». В качестве иллюстрации служил улыбающийся толстяк, державшийся за открытую дверцу холодильника.

Остальные объявления касались в основном купли-продажи и обмена: «Имею тридцать ярдов домотканой шерсти (ширина 54 дюйма), нуждаюсь в хорошей ленточной пиле. Звонить Эду Джанки на мельницу номер один».

«Однотонный грузовик марки „Форд-56“ куплен мною два года назад и до сих пор в приличном состоянии. По словам Сэма Шелера, он стоит около пятидесяти долларов или хорошую телку. Уиллиам Маккой, Ривер Джанкшн».

Дейсейн более внимательно начал перечитывать газету. Он наткнулся на одну колонку для садоводов: «Настало время разводить жаб в вашем саду для борьбы с улитками».

Одна из следующих страниц была полностью посвящена предстоящим собраниям и тому, какие вопросы будут на них рассматриваться. При чтении этой колонки Дейсейн заметил часто повторяющуюся фразу: «Джасперс закупит».

«Джасперс закупит, – подумал Дейсейн. – Джасперс… Джасперс… Повсюду Джасперс. Неужели они действительно потребляют так много продукции этого кооператива?» – В этом слове, как ему вдруг показалось, скрывался какой-то смысл. Нечто объединяющее, характерное только для сантарожанцев.

Дейсейн снова вернулся к газете. Его привлекло одно объявление в рекламной части: «Обменяю двухлетнее пользование половиной моего холодильника „Джасперс“ (20 кубических футов, высокое качество) на предоставленную возможность в течение шести месяцев заниматься столярными работами. Лео Мерриот, Ривер Роуд, 1018».

Что же, черт возьми, представляет из себя холодильник «Джасперс»? Но каким бы он ни был, а пользование его десятью кубическими футами в течение двух лет приравнивается шестимесячной зарплате столяра – это же не меньше четырех тысяч долларов!

Солнечный свет, внезапно ярко осветивший ресторан, привлек внимание Дейсейна, и он приподнял голову как раз вовремя, чтобы заметить пару молодых людей, входящих в ресторан. У девушки были темные волосы, глубоко посаженные карие глаза и красивые подвижные брови, а у ее спутника – резкие норманнские черты лица и не менее красивые голубые глаза. Они заняли кабинку рядом с Дейсейном. Дейсейн наблюдал за ними в отражении зеркала, висевшего над баром. Молодой человек бросил взгляд через плечо на психолога и сказал что-то девушке. Та улыбнулась.

Официант принес им два прохладительных напитка.

Вскоре девушка произнесла:

– После Джасперса мы сидели там и прислушивались к звукам на закате солнца, шуму проводов и голосам птиц.

– Иногда ты должна чувствовать рябь на воде, – сказал ее спутник. – Это из-за того, что в красных лучах заходящего солнца поднимается ветер.

Дейсейн снова насторожился. Это постоянное упоминание о Джасперсе, его высоком качестве – это что, шизофренический бред или какая-то разновидность психоделии. Он напрягся, пытаясь расслышать их разговор, но они склонили головы друг к другу и начали перешептываться и смеяться.

Неожиданно Дейсейн мысленно вернулся к проводившимся более чем три года назад экспериментам по изучению действия ЛСД, которые проводились на его факультете. Он вспомнил, что у Дженни Сорже, уроженки Сантароги, обнаружился частичный иммунитет к этому наркотику. Под давлением общественности эти эксперименты пришлось прекратить, и теперь уже никогда не удастся подтвердить полученные данные относительно Дженни, а сама она никогда не обсуждала их при встречах с ним. Это воспоминание еще больше усилило беспокойство Дейсейна.

«Почему я вспомнил об этих исследованиях именно сейчас?» – подумал он.

Когда бокалы у молодых людей опустели, они встали и покинули ресторан.

Дейсейн сложил газету и хотел было сунуть ее в портфель, но тут его остановила чья-то рука. Он поднял глаза и увидел Мардена. Тот пристально разглядывал его.

– Кажется, это моя газета, – заметил он и забрал газету у Дейсейна. – Я уже почти доехал до развилки, когда вспомнил, что забыл ее здесь. До скорой встречи. – Марден торопливо пошел к выходу, держа газету под мышкой.

То, что с такой бесцеремонностью и быстротой он был лишен газеты с интересующими его публикациями, вконец вывело Дейсейна из себя. Он схватил портфель и побежал к двери, где успел рассмотреть, как Марден отъезжает от обочины дороги на своей патрульной машине.

«Иди-ка ты к черту! – подумал он. – Я найду другую».

В баре на углу не продавалось газет, и худощавый служащий ледяным голосом сообщил ему, что местная газета распространяется только по подписке. Он не знает, где она печатается. Продавец в хозяйственном магазине, расположенном чуть дальше, дал ему тот же ответ, как и кассир в бакалейной лавке напротив.

Дейсейн забрался в кабину, открыл портфель и, достав блокнот, начал записывать все, что только мог припомнить из газеты. Когда память его иссякла, он завел грузовик и начал кататься по улицам города в поисках газетного киоска или издательства. Он не обнаружил никаких признаков, указывающих, что «Сантарога-пресс» печатается в этом городе, но когда он подъехал к стоянке, заполненной подержанными автомобилями, его внимание привлекли объявления, размещенные на их лобовых стеклах. Он принялся внимательно рассматривать их.

На стекле четырехлетнего «бьюика» виднелась надпись: «Пусть жрет бензина он немало, но и стоит он всего сто долларов».

На почти новом «ровере» красовалась надпись: «Треснул шкив, но двигатель замени – и тогда покупка в 500 долларов не покажется тебе слишком дорогой».

На десятилетнем «шевроле»: «Эта машина принадлежала Джерси Хофстеддеру. Его вдова просит за него всего 650 долларов».

Охваченный любопытством, Дейсейн вылез из кабины, прошел к «шевроле» Джерси Хофстеддера и взглянул на приборный щиток. Спидометр показывал шестьдесят одну тысячу миль. Сиденья внутри были обиты безукоризненно выделанной и хорошо подогнанной кожей. Ни одной царапины на корпусе, а шины казались почти новыми.

– Вы хотите проверить, как машина ездит, доктор Дейсейн? – раздался женский голос.

Повернувшись, Дейсейн увидел красивую седовласую матрону, одетую в яркую блузку и голубые джинсы. У нее было открытое лицо и гладкая смуглая кожа.

– Меня зовут Клара Шелер, я мать Сэма, – представилась она. – Полагаю, вы уже слышали о моем Сэме.

– И, разумеется, вы знаете обо мне, – заметил Дейсейн, пытаясь скрыть свою ярость. – Я друг Дженни из университета.

– Видела вас сегодня утром вместе с Дженни, – произнесла женщина. – Она – одна из самых замечательных девушек здесь. А теперь, если вас интересует машина Джерси, я могу рассказать вам о ней.

– С удовольствием послушаю, – сказал Дейсейн.

– Здешним отлично известно, кем был Джерси, – начала она свой рассказ.

– Он во всем стремился к совершенству. Эту машину он разобрал по винтику, оттачивая и подгоняя каждую деталь, так что сделал из нее само совершенство. Полюбуйтесь только на эти дисковые колеса. И только посмотрите, какие он сделал чехлы!

– Кем был Джерси Хофстеддер? – спросил Дейсейн.

– Кем… о, ну, конечно, ведь вы приезжий. Джерси работал главным механиком у Сэма до самой смерти примерно месяц назад. У его вдовы есть еще и автомобиль марки «корд», которым так гордился Джерси, но она говорит, что ей достаточно одной машины, и потому попросила меня продать этот «шевроле». Вот, послушайте, как работает двигатель.

Она села за руль и включила двигатель.

Дейсейн склонился над капотом. Он едва слышал шум работы двигателя.

– Двойная система зажигания, – продолжила Клара Шелер. – Джерси как-то хвастался, что одного галлона[1]1
  3,785 л


[Закрыть] бензина ему хватило бы на тридцать миль, и я ничуть не удивилась бы этому.

– Как и я, – заметил Дейсейн.

– Как вы хотите расплачиваться, наличными или в кредит! – спросила Клара Шелер.

– Я… я еще не решил, покупать ли мне эту машину или нет, – пробормотал Дейсейн.

– Было бы неплохим подспорьем начать вашу совместную жизнь с Дженни с покупки машины Джерси, – произнесла Клара Шелер. – Вам немедленно нужно избавиться от развалюхи, на которой вы ездите. Я слышала, как она урчит. Она не долго послужит вам, если только вы не решитесь заменить по крайней мере подшипники на колесах.

– Я… если я решусь все-таки купить ее, я вернусь вместе с Дженни, – произнес Дейсейн. – Благодарю вас за все. – Он повернулся и чуть ли не бегом вернулся к своему грузовику. У него возникло сильное желание приобрести машину Джерси Хофстеддера, и это показалось ему удивительным. Эта женщина прекрасно знала свою работу.

Дейсейн вернулся к гостинице, в его голове царил хаос. Ну и удивительные же личности жили в Сантароге! С какой необычной искренностью были написаны таблички на подержанных автомобилях и рекламных объявлениях в «Сантароге-пресс»! Словно использовался один и тот же шаблон.

«Такая открытая честность, – подумал Дейсейн. – В другие времена, более жестокие, это выглядело бы по-иному».

Он прошел в свой номер, лег на кровать и попытался поразмыслить над всем, с чем он столкнулся сегодня. Сейчас разговор с Марденом показался ему еще более странным. Работа в клинике Паже? Подслушанные обрывки разговора молодой пары в ресторане не давали ему покоя. Они что, накачались наркотиками? Да плюс еще «подпольная» газета, получать которую могли ее подписчики. Машина Джерси Хофстеддера… Дейсейну очень захотелось вскочить с кровати, вернуться на стоянку и купить ее, потом выехать из долины и показать ее какому-нибудь механику из внешнего мира.

Размышления Дейсейна прервал непрекращающийся гул каких-то бормочущих голосов. Он встал и огляделся, но так и не смог обнаружить, откуда исходят звуки. Полоска неба за окном, потемнела. Дейсейн прошел к нему и выглянул на улицу На северо-западе появились грозовые облака.

Гул бормочущих голосов не стихал.

Дейсейн обошел всю комнату и остановился под крошечным вентиляционным отверстием, расположенным в углу над туалетным столиком. Он встал на стул, потом сам взобрался на столик и приставил ухо к вентиляционному отверстию. Слабый, но различимый и такой знакомый звук телерекламы жевательной резинки донесся до него.

Улыбнувшись про себя, Дейсейн слез со столика. Кажется, просто кто-то смотрит телевизор. Он помрачнел. Это было бы первым свидетельством того, что у местных жителей есть телевизор. Он вспомнил географическое расположение долины – глубокая чаша среди гор. Для телевизионного приема необходимо было на одном из близлежащих холмах установить антенну, усилители и протянуть длинный провод.

Дейсейн снова забрался на столик и прислонился ухом к вентиляционному отверстию. Ему удалось сквозь звуки телевизора, показывавшего какой-то дневной сериал, различить голоса трех или четырех женщин. Одна из них, кажется, обучала другую вязанию. Несколько раз он расслышал слово «Джасперс», а один раз, очень ясно, фразу: «Видение, вот и все – это просто видение».

Дейсейн спустился на пол и вышел в коридор. Других дверей в коридоре от его номера до окна в конце коридора с табличкой «Выход» не было. Но на другой стороне вестибюля дверь имелась. Дейсейн вернулся в свою комнату и осмотрел вентиляционное отверстие. На первый взгляд казалось, что воздуховод проходит сквозь стену, но это впечатление могло быть обманчивым – он мог изгибаться и идти сквозь потолок на следующий этаж. Каково же действительное устройство этого здания? Охваченный любопытством, Дейсейн решил немедленно выяснить это.

Он торопливо спустился по лестнице в пустой вестибюль, вышел на улицу и обошел здание. Сзади рос дуб-патриарх, одна из веток которого изгибалась напротив одного из окон второго этажа. Дейсейн решил, что это, скорее всего, его окно. Оно находилось именно там, где он и предполагал, да и ветка подтверждала это. Дейсейн перевел взгляд в сторону угла и насчитал в том месте еще три окна, хотя дверей в эти комнаты из коридора он не видел. На всех трех окнах были задернуты шторы.

«Дверей нет, но зато есть три окна», – подумал Дейсейн.

Он более спокойным шагом вернулся в номер. Вестибюль оставался таким же пустынным, однако он слышал голоса и треск коммутатора из-за двери за столом дежурного.

Оказавшись у себя в номере, Дейсейн прошел к окну и посмотрел на крышу. Покатый скат, сухие доски. Он без труда открыл окно и вылез на крышу. Дейсейн прислонился к стене и понял, что может таким вот образом, бочком, передвигаться по крыше.

Добравшись до первого окна, он крепко ухватился за выступающий край подоконника и стал искать прореху в занавеске. Щели не было, однако он ясно различил звук работающего телевизора, когда прижался ухом к стеклу. Он расслышал рекламу мыла и женский голос: «Хватит слушать этот канал, переключи на НБС».

Дейсейн отодвинулся от этого окна и прошел к следующему. Под шторой он заметил щелочку в полдюйма шириной. Он едва не потерял равновесие, когда наклонился, чтобы посмотреть в нее. Однако удержался, успев ухватиться за край подоконника, после чего нагнулся и заглянул в щелку.

В затемненной комнате он различил несколько серых катодных трубок. Справа, напротив стены, стояло восемь телевизионных приемников. На достаточном для обозрения расстоянии от экранов в удобных креслах сидело пять женщин. Одна из них, как заметил Дейсейн, не без удовольствия вязала. Другая, похоже, была стенографисткой, она что-то быстро строчила в свой блокнот. А еще одна работала с магнитофоном.