Текст книги "Истоки зла"

Как мы дошли до такой жизни

Конституция 1789 года содержала механизмы, предотвращающие введение подоходного налога, и у нас нет свидетельств о том, что Отцы Основатели вообще планировали использовать такой вариант налогообложения. Спустя сто лет, когда американские граждане в полной мере столкнулись с вопросами нарушений прав собственности, самые лучшие юристы применили все свое умение, чтобы подогнать положения Конституции под выполнение требуемой задачи. Несмотря на все словесные жонглирования крючкотворов важно помнить, что у американцев 1789 года не было никакого подоходного налога – это были не те люди, которые бы согласились с таким положением вещей.

За плечами американцев, осуществивших Американскую Революцию, лежало полтора столетия подготовки к получению свободы, и в основе их устремлений лежал индивидуализм, представлявший собой высшую степень самоуважения. Ко всему прочему, покорение бескрайных пространств научил американцев полагаться только на свои силы и привил им глубокое чувство собственного достоинства. Именно поэтому, когда война за независимость стала неизбежной, американцы были к ней готовы не только в материальном плане, но и в духовном. Джон Адамс по этому поводу писал: «сердца наших людей были объяты духом Революции» и «война была выиграна американцами еще до ее начала». Поэтому неудивительно, что, обретя свободу в результате тяжелых испытаний, американцы были готовы к защите своих завоеваний.

При изучении Американской Революции нужно помнить, что американцы, по сути дела, вступили в войну с Георгом III из-за каких-то несущественных мелочей. Если сравнить ограничения, которые британская корона наложила на свои североамериканские владения, то хорошо видно, что они были намного меньше, чем государственное угнетение в других странах. Собственно говоря, на таких примерах видно, какую ценность представляла для американцев свобода, и на что они были готовы, чтобы ее заполучить. Когда читаешь обвинения американцев против Георга, становиться просто смешно из-за их несерьезности, особенно когда вспоминаешь лишения, которые немцы пережили при Гитлере, а русские при Сталине! Проще говоря, если смотреть на Американскую Революцию с современных позиций, мы легко могли бы написать такую Декларацию Независимости, по сравнению с которой Декларация Джефферсона оказалась бы жалкой поделкой.

Не секрет, что одной из главных причин Американской Революции стал вопрос налогообложения и американцы даже подвели идеологическую базу, которая нашла выражение в известной фразе: «Налогообложение без представительства – это тирания». Дело в том, что американцы воспринимали налогообложение в качестве одной из форм тирании и вторжения в имущественных правы граждан вне зависимости от наличия или отсутствия представительной власти. Тем не менее, они готовы были поступиться своими принципами в этом вопросе, но только в том случае, если бы американцы представляли интересы своих граждан посредством «представительства» в английских органах власти. Понятное дело, что мало кому из американцев нравились налоги, поэтому смириться с их наличием американцы они могли только в том случае, если бы североамериканские колонии получили места в Парламенте Великобритании. Налоги, конечно, от этого никуда бы не делись, но мысль о том, что их принимают при участии американцев, облегчила бы их страдания по этому поводу. Важно помнить, что налоги, установленные британской короной для североамериканских колоний, были настолько мизерными по сравнению с теми, которые существуют в настоящее время, что вся эта возня за отмену «налоговой удавки» от Великобритании сейчас кажется смешной. Тем не менее, в этом и состоит наша проблема – такие вещи нам кажутся несущественными, хотя для основателей нашей страны эти вопросы были принципиальными.

Что касается подоходного налога, то американцы вполне могли согласиться с его введением, но только в том случае, если король Георг согласился бы дать им представительство в обеих палатах британского Парламента – королю нужно было дать ту «свободу», которую так жаждали американцы. Однако, как показали дальнейшие события, даже введение «чайного налога» спровоцировало негативную реакцию американцев – им очень не понравилась, когда государство решило бесцеремонно залезть к ним в карман.

Конституция США не давала свободу американцам – они и так были свободными, еще задолго до того, как она была написана. Когда проект Конституции был предоставлен на ратификацию его изучали максимально внимательно, и это было связано с тем, что американцы боялись, как бы при помощи этого документа у них не отобрали свобод. Федералистам, сторонникам ратификации Конституции, пришлось основательно попотеть, чтобы убедить американцев в том, что даже после ратификации документа они сохранят все свои свободы. Мэдисон, к примеру, указывал, что с принятием Конституции не произойдет каких-либо изменений в части свобод, и что Конституция необходима для создания правительства, которое могло бы представлять интересы штатов за рубежом. Конституция представляет собой документ, отражающий дух того времени – в нем указана масса ограничений, которые налагаются на федеральное правительство, и это связано с тем, что государственные деятели того времени боялись усиления роли федерального центра. Именно такой подход заложил основу системы «сдержек и противовесов» и ни один другой тип конституции, скорее всего, просто не прошел бы одобрение американцев.

Вновь образованному федеральному правительству Конституция предоставляла лишь ограниченные права в важном вопросе налогообложения – основными налогами, которые федеральное правительство имело право взимать, стали таможенные пошлины и акцизы. При этом инициативы по предоставлению прав федеральному правительству в части управления акцизами прошли с большим скрипом, а вот по таможенным пошлинам удалось договориться достаточно быстро. Основанием для консенсуса по таможенным пошлинам стал вопрос обеспечения защиты американских предприятий, которые испытывали сильное давление со стороны европейских конкурентов. Всем было понятно, что единая монополия федерального правительства на администрирование таможенных пошлин намного предпочтительнее, чем администрирование таможенных пошлин каждым из тринадцати штатов в отдельности. Александр Гамильтон, однако, признавал, что доходов от таможенных сборов будет явно недостаточно для обеспечения деятельности федерального правитель – ведь деньги требовалось не только на текущие расходы, но и на покрытие долгов, вызванных деятельностью Континентального конгресса. Именно поэтому Гамильтон настаивал на предоставлении федеральному правительству права участия в налоговых поступлениях отдельных штатов, но при этом высказывался против идеи введения подоходного налога.

После достижения консенсуса по налогам и сборам, федеральному правительству США вплоть до самой Гражданской войны пришлось жить на поступления от таможенных и акцизных платежей. Необходимо отметить, что акцизные платежи были аннулированы в 1817 году, а их восстановление совпало с началом Гражданской войны. В результате того, что доходы федерального правительства были ограничены – это привело к тому, что федеральный центр не имел большого влияния в стране, а граждане Соединенных Штатов наслаждались свободами и богатели. Тем не менее, даже имея ограниченное финансирование, правительство США умудрилось втянуть страну в две бессмысленные войны, которые, правда, быстро прекратились по причине недостаточности средств – во многом это объяснялось тем, что из-за ограниченных поступлений в федеральный бюджет правительство Соединенных Штатов не могло привлекать заемные средства в значительных количествах. Федеральное правительство, тем не менее, нашло выход из тяжелой финансовой ситуации, и для того, чтобы получить необходимые ресурсы, стало продавать землю (попутно сформировав привилегированный класс землевладельцев).

Несмотря на все попытки федерального правительства по ведению боевых действий и привлечению дополнительного финансирования за счет торговли землей до начала Гражданской войны оно придерживалось задач, для которых было создано – защищать права людей, дарованные им Богом. При этом не нужно забывать, что Отцы Основатели, находившиеся под влиянием идей Джона Локка, главной задачей федерального правительства считали защиту частной собственности, и так, в общем-то, оно и было вплоть до 1860 года.

Впервые в истории Соединенных Шатов Америки закон о подоходном налоге был принят при президенте Линкольне в 1862 году и ознакомление с документами слушаний Конгресса тех времен представляет собой увлекательное чтение. Так, к примеру, известно, что подоходный налог, поскольку это был прямой налог, был признан несоответствующим Конституции, а ряд конгрессменов пыталась даже назвать подоходных налог «акцизом», чтобы обойти формулировки Конституции. Тем не менее, в связи с тем, что на ведение Гражданской войны потребовались деньги, положениями Конституции просто пренебрегли – целесообразность получения срочного финансирования перевесила принципы.

С политикой Линкольна трудно не согласиться – если и существуют какое-то моральное оправдание войны, то это защита своего общества. Поэтому в тот момент, когда само существование нации находится под угрозой, проявляется насущная необходимость в ограничении прав граждан – ведь ставкой в войне являются, как жизни самих граждан, так и их имущество. Нетрудно догадаться, что единственным способом для аккумулирования средств для реализации общих целей является конфискация и подоходный налог является великолепным инструментом для выполнения такого рода задач. Если принять во внимание, что защита Родины происходит в интересах всех граждан, то такой подход более чем оправдан, и в этом случае не должно быть никаких исключений из правил: для ведения войны должно быть изъято все необходимое, невзирая на чины и звания граждан. При этом, раз уж речь идет о боевых действиях, то конфискация не ограничивается только имуществом граждан, при необходимости «конфискуются» и их жизни. Совершенно естественно, что если горит чей-то дом, то для тушения пожара должно использоваться любые подручные средства, вне зависимости от того, кому они принадлежат. Таким образом, если война оправдывает введение практически неограниченных налогов, нужно задаться вопросом – при соблюдении каких условий сама война является оправданной?

Любая война ведется на средства, которые есть в наличии здесь и сейчас – для того, чтобы стрелять из пушек их для начала нужно изготовить, а чтобы накормить солдат, нужны продукты питания. При этом аргумент, что за текущую войну будут расплачиваться следующие поколения, является ложным – этого просто не может быть. Все силы и необходимые материалы нужны для ведения войны здесь и сейчас и их нельзя получить «из будущего» – иными словами именно мы оплачиваем текущую войну, а не будущие потомки.

Обман, при котором создается иллюзия переноса военных расходов на будущие поколения, заключается в том, чтобы максимальным образом использовать патриотические чувства граждан, скрыв тем самым болезненные моменты конфискации имущества. Во время войны государство забирает у граждан необходимые для ведения войны ресурсы, а взамен выдает долговые расписки (I.O.U., I Owe You), смягчая тем самым недовольство граждан. Долговые расписки, однако, не являются платежами за полученные ресурсы – это всего лишь обязательство на требование доли от будущих доходов. Таким образом, владелец долговых обязательств, скажем для простоты – внук того гражданина, чьи ресурсы были изъяты государством на ведение боевых действий, имеет право истребовать «свою» долю у общества, в счет уплаты долга деда. Получается, что владелец долговых обязательств выступает в качестве партнера сборщика налогов, и какое отношение, скажите на милость, это имеет к оплате долгов прошедшей войны?

Уже много раз высказывалось мнение, что если государство не имеет возможности привлекать заемные средства, оно не может и воевать. Такому мнению нельзя отказать в логике – ни одно государство не может воевать без солдат. Но давайте предположим, что если люди не захотят рисковать своей собственностью или жизнями ради войны – будет ли это означать бессмысленность войны? Что будет в том случае, если никто из граждан не хочет войны – стоит ли ее вообще начинать в таком случае? Если вместо привлечения заемных средств на ведение войны государству потребуется конфисковать собственность граждан, то это может привести к тому, что, несмотря на все патриотические чувства, граждане скажут «нет» войне.

Поэтому те из наших деятелей, которые представляют долговые обязательства в качестве полноценной оплаты за ресурсы, всегда упускают из вида одну существенную деталь – еще никогда долговые обязательства (если взять в целом) не были оплачены в полном объеме. Другими словами, средства, привлеченные посредством долговых обязательств, представляют собой лишь способ накопления долгов от поколения к поколению. Такое положение вещей в первую очередь связано с тем, что на долю каждого поколения или правительства всегда выпадает какая-нибудь непредвиденная ситуация для борьбы с которой требуется срочное финансирование – в таких случаях государству удобно сказать своим гражданам, что за все заплатят будущие поколения. Однако все это приводит к тому, что каждое следующее поколение последовательно игнорирует долги своих предшественников, и в конечном счете все это заканчивается безудержным ростом уровня национального долга.

Принимая во внимание тот факт, что долговые обязательства представляют собой право на доходы будущих периодов, в момент выпуска этих бумаг, или, сказать по правде, фальшивых бумаг, фиксируется увеличение объема денег, участвующих в обороте.

Существует много способов осуществления выпуска и распространения долговых обязательств, но это не имеет отношения к предмету нашего исследования. Тем не менее важно помнить, что выпуск долговых обязательств сопровождается введением в обращение дополнительных денежных средств, и в том случае, если эти денежные средства не обеспечиваются необходимым количеством товаров и услуг, возникает всем известная инфляция. Проще говоря, под инфляцией понимается ситуация, при которой на ограниченное количество товаров и услуг начинают претендовать бОльшее количество денег. В этом случае один доллар выглядит, как и прежде, но есть один нюанс – на него можно приобрести меньшее количество товаров и услуг. Как видим, покупателей долговых обязательств обманывают даже в таких мелочах. На деньги, пущенные на приобретение долговых обязательств, покупатель может приобрести больше товаров и услуг, чем на деньги, которые он заработает уже после выпуска долговых обязательств. Справедливости ради нужно отметить, что даже в случае погашения эмитентом своих долговых обязательств инвестор получит меньше денег, чем заплатил за них, и причина всего этого – подешевевшие деньги. Необходимо много мужества, чтобы наконец-то признаться самим себе, что мы платим за прошлые войны путем обесценивания нашей валюты – доллара США.

При этом способность государства по привлечению заемных средств целиком и полностью зависит от возможностей по взиманию налогов – у государства нет иных источников доходов, кроме налоговых поступлений. Именно поэтому государство ничего не может предложить своим кредиторам в качестве гарантий по предоставленным ссудам, кроме доходов от налоговых поступлений.

В связи с небольшими налоговыми поступлениями администрация президента Линкольна имела в своем распоряжении достаточно ограниченные средства, что вызывало определенные затруднения по привлечению кредитов даже под 12 (двенадцать) процентов годовых. Проще говоря, во времена Линкольна у государства было туговато со средствами и поэтому правительство прибегло к своему излюбленному приему – конфискациям. Согласно принятым законам вводился специальный трехпроцентный налог на все суммы, которые в годовом исчислении превышали 600 (шестьсот) долларов США. Нужно отметить щедрость администрации Линкольна, позволившей гражданам наслаждаться налоговым вычетом в целых 600 (шестьсот) долларов – в то время мужской костюм из чистой шерсти стоил порядка 6 (шести) долларов. При этом метод сбора налоговых платежей был упрощен насколько это вообще возможно, и каждый гражданин добровольно определял сумму своих доходов (на глазок). Затем информация о доходах граждан публиковалась в открытой печати и такой подход, как считалось, способствовал контролю над доходами со стороны общества.

Предпринятые администрацией Линкольна меры по наполнению государственной казны оказались недостаточными и спустя два года Линкольн предлагает идею прогрессивного подоходного налога. Таким образом, в нашей стране впервые был применен механизм прогрессивного налогообложения.

Механизм прогрессивного налогообложения, бывший еще в новинку в то время, очень быстро стал стандартом «де-факто» для налоговой системы нашей страны. Однако если мы поподробнее рассмотрим этот механизм, то окажется, что он полностью отрицает тот принцип равенства, которым руководствовались Отцы Основатели во время создания Соединенных Штатов. В Конституции были предусмотрены специальные положения, призванные ограничить власть федерального правительства, и первым из таких ограничений была система налогообложения:

Не должны устанавливаться подушные подати или иные прямые налоги иначе как в соответствии с переписью или исчислением населения, проведение которою предписано выше

Трудно придумать более точное определение для подоходного налога, чем «прямой налог», и чтобы выпутаться из рогаток определений Конституции, администрация Линкольна назвала подоходный налог «акцизом». Как это ни странно, но в 1868 году Верховный суд поддержал решение правительства, показав тем самым, что искусство «словесного жонглирования» имеет давнюю историю в нашей стране.

Прямой запрет в Конституции на введение прямых налогов был связан с тем, что изначально предполагалось взимать налоги пропорционально уровню населения отдельных штатов. Логика такого подхода объяснялась следующими соображениями: все граждане равны перед законом, вне зависимости от их социального статуса и благосостояния. Исходя из этого, считалось, что лицо, имеющее в своем распоряжении значительные средства (подразумевается, что эти средства получены честным путем), обладает ровно теми же правами, что и менее удачные граждане. Поэтому формулировка Конституции «все люди созданы свободными и равными» в части налогообложения подразумевает ровно то, что и в части общественного уклада – Конституция не признает классовое устройство общества. Это означает, что на основании Конституции ни один гражданин или социальная группа не могут быть объектами давления со стороны федерального правительства.

Принимая во внимание все вышесказанное, мы приходим к выводу, что принцип прогрессивного налогообложения полностью нарушает принцип равенства граждан. Более того, путем введения прогрессивного налогообложения устанавливается классовое общество, что полностью противоречит тем принципам, которые закладывались в основу нашего государства. Проще говоря, за счет введения прогрессивного налогообложения мы повторяем опыт европейских стран с их классовым устройством общества.

В настоящее время большинство учебников по экономическим наукам описывает прогрессивное налогообложение, как довольно обыденную вещь. Вот, к примеру, как преподносит молодому поколение идею прогрессивного налогообложения учебник Economics за авторством Джона Айза:

«Изучающие политологию студенты настаивают, что в такой олигархической стране, как Соединенные Штаты невозможна демократия. Всегда, дескать, найдутся могущественные капиталисты и финансисты, которые будут задавать тон политической жизни страны, что несовместимо с демократическими принципами. Поэтому единственным способом восстановления подлинной демократии является введение прогрессивного налогообложения».

Несмотря на такую изощренную логику, профессор все же проявляет здравый смысл – буквально на следующей странице своего учебника он пишет: «Любой налог на капитал или доход представляет собой преступление против производства и бережливости, поощряет лень, некомпетентность и беспечность». Далее профессор продолжает свою мысль: «По причине того, что государство нуждается в деньгах, оно неизбежно вводит налоги и забирает средства у тех людей, которые ими располагают». Таким образом, наши студенты постепенно свыкаются с мыслью о том, что налоги – это хорошо, и что их нужно собирать с тех людей, у которых они есть.

В тот самый момент, когда возникает такой неприятный вопрос, как создание классового общества в Соединенных Штатах, обычно говорят, что состоятельные граждане потребляют бОльшее количество государственных услуг, чем обычные граждане. Как правило, под этим подразумевается, что состоятельные граждане должны оплачивать государственные услуги в бОльшем объеме. Но насколько такое объяснение соответствует действительности?

Разве это правительство сделало богатых богатыми? Если это так, то это, безусловно, вина правительства, и связано это с тем, что единственный способ, которым федеральное правительство может обогатить определенных граждан – это создать для них преимущества перед другими членами общества. Но в таком случае, будет нарушен принцип доверия федеральному правительству, которое должно соблюдать права всех граждан, вне зависимости от их социального статуса.

Нелишне будет напомнить, что федеральное правительство не занимается производством каких-либо благ, поэтому оно не может просто «дать» эти блага кому-то – у него просто ничего нет. Однако правительство может предоставить преимущества каким-либо гражданам, что на практике будет означать ущерб для всех остальных граждан, не «облагодетельствованных» государством. Таким образом, если правительство вводит заградительные таможенные пошлины, это приводит к тому, что конечный покупатель вынужден платить более высокую цену на отечественные товары по сравнению с той ценой за которую бы покупатель приобрел необходимый ему товар за границей. В таком случае высокая цена на отечественные товары (основанная на заградительных таможенных пошлинах) означает преимущество для одних граждан и одновременно является убытком для всех остальных. Можно привести и другой пример – если государство предоставляет гражданину субсидию на аренду жилья, оно должно для начала забрать сумму этой «субсидии» у кого-то другого.

Понятное дело, что федеральное правительство не должно заниматься раздачей привилегий направо и налево, так как в этом случае оно будет использовать свою власть не в целях соблюдения и защиты права, но в целях создания несправедливости. Такой подход является нарушением принципа равенства, и убытки, возникшие в результате нарушения этого принципа, не могут быть исправлены за счет взимания налогов с доходов, полученных от наличия тех или иных привилегий. Поэтому нужно еще раз сказать четко и ясно – привилегии являются недопустимым явлением, и должны быть отменены. Если некий гражданин приобрел богатство за счет особых привилегий, предоставленных ему федеральным правительством, а затем правительство за счет взимания налогов с неправедно нажитых средств получает свою «долю», оно становиться сообщником преступления.

Когда сторонники принципа прогрессивного налогообложения пытаются защищать свою точку зрения, они обычно упускают из виду, что капитал может формироваться как за счет производства, так и за счет привилегий. Другими словами, они прямо утверждают, что никто не может стать богатым, если он не работает на федеральное правительство. Такое утверждение является правильным, но фактически это означает, что никто не будет стремиться к накоплению богатств, раз уж федеральное правительство самоустраняется от поддержания порядка и защиты собственности. В обществе, где преобладает воровство, не может быть и речи о росте благосостояния граждан, а уровень производства не будет подниматься выше удовлетворения повседневных потребностей. Тем не менее, для того, чтобы противостоять таким негативным явлениями люди и создают правительства.

Полиция, как известно, призвана защищать порядок, но она не может сделать кого-то богатым или бедным. Разница в имущественном положении, которая неизбежно возникает в любом обществе, в котором привилегии находятся под запретом, возникает по причинам вступления в права наследования, либо определяется личными качествами: трудолюбием, бережливостью и умеренностью. Граждане, имеющие вышеперечисленные качества, как правило, могут предоставить какие-то блага другим людям. К примеру, если я занимаюсь производством и продажей обуви, и имею при этом приличное состояние, это означает, что людям нравиться моя работа и они готовы ее оплачивать. Поэтому важно помнить, что богатство общества прямо пропорционально усилиям всего общества по производству благ, а роль правительства заключается лишь в поддержании порядка и защите прав собственности. Блага создаются людьми, а правительство можешь лишь отнять эти блага.

Внедрение прогрессивного налогообложения приводит к тому, что отбивает тягу граждан к созидательной деятельности. Согласитесь, что если с увеличением моего дохода мне приходится платить все больше и больше налогов, то моим естественным желанием будет сокращение доходов. Человек, все же, работает для самореализации, а не для того, чтобы платить налоги. Гражданину нет смысла держать забитый всякими припасами амбар, если какой-то грабитель его постоянно обворовывает, а у гражданина нет никаких способов чтобы сберечь свое добро. До какого-то момента гражданин будет мириться с высокими налогами и пытаться поддерживать приемлемый уровень жизни, но в один прекрасный день он задастся вопросом «а стоит ли мне вкалывать, как ломовая лошадь, если меня обирают почем зря?», и добровольно согласится со снижением уровня жизни. Зачем, скажите на милость, рвать жилы и работать сверхурочно, если бОльшая часть моего дохода уходит на налоги – это явно того не стоит? Вот к чему приводит введение прогрессивного налогообложения.

Если повнимательнее рассмотреть подоходный налог, то можно обнаружить, что это скорее не налог на доходы, а налог на капитал. Объясняется это тем, что правительство забирает у граждан то, что они могли бы сохранить для будущего использования. Вне всякого сомнения, некоторые граждане могли бы приобрести на изымаемые государством суммы новые вещи или покрасить на них дом. Но верно и другое – часть граждан могла бы разместить свободные средства на банковском депозите и эти средства могли быть выданы в виде кредитов на расширение производства, строительство фермы или магазина. Именно так и работает принцип сбережения, и, понятное дело, если государство конфискует средства у граждан и предприятий, они не могут быть использованы в процессе созидательного производства. Поэтому в очередной раз мы вынуждены констатировать, что введение подоходного налога приводит к ухудшению структуры капитала в стране.

Принимая во внимание, что заработная плата является составной частью производства, а объем производства пропорционален объему затраченного на производство капитала, можно сказать, что введение подоходного налога снижает капитальные затраты, а также приводит к снижению количества рабочих мест и заработных плат работников. Кроме того, не произведенные по причине нехватки капитала товары отражаются на потребителе, ведь чем меньше товара на рынке, тем выше на него цены. В связи с этим можно утверждать, что подоходный налог бьет по гражданину намного сильнее, чем просто «кража» из конверта с заработной платой. Мало того, что гражданин сталкивается с ростом стоимости товаров, так он еще и вынужден мириться со снижением своих доходов.

Как бы странно это не звучало, но в долгосрочной перспективе одним из проигравших от введения прогрессивного налогообложения окажется и федеральное правительство. Коль скоро федеральное правительство своими действиями подрывает частную инициативу граждан, то, в конце концов, это приведет к тому, что граждане снизят производство благ, уменьшив тем самым, и налоговую базу, от которой зависят налоговые поступления федерального центра. Правительство, конечно, может попытаться использовать часть конфискованного капитала на производство благ, чтобы постараться заполнить образовавшийся на рынке вакуум. Но в этом случае речь будет идти об одной из форм социализма, и проблема заключатся в том, что социализм не способен производить ничего, кроме дефицита. Доказательства неэффективности экономической модели социализма выходят за рамки данной книги, поэтому я не буду останавливаться на этом вопросе. В том случае, если читателю потребуются примеры неэффективной работы социалистической модели хозяйствования, он может ознакомиться с деятельностью нашей общественной почтовой службы, чтобы понять, о чем идет речь. Когда весь капитал страны находится на руках федерального правительства, и все экономическая деятельность начинает зависеть от прихоти федерального центра, это называется не иначе, как рабство. Именно такую цену приходится платить обществу за введение прогрессивной системы налогообложения.

Несмотря на все слова, которые произносят защитники прогрессивной системы налогообложения, этот принцип отнятия ценностей близок к принципам разбойников с большой дороги: отнимать и делить. Такие «деятели», правда, не утруждают себя моральным обоснованием своих действий – они просто выбирают путешественника «пожирнее», чтобы основательно выпотрошить его карманы, брезгуя при этой неимущими. Федеральное правительство поступает ровно так же, как и грабители с большой дороги, не особо интересуясь при этом, откуда «путешественник» взял свои деньги.

В Шестнадцатой поправке прямо говорится о том, что федеральное правительство облагает «все доходы, вне зависимости от источника их поступления». Фактически это означает, что федеральному правительству абсолютно все равно с кого собирать налоги – с картежника, грабителя, угонщика, горничной или проститутки. В общем-то, разбойники с большой дороги тоже не особо щепетильны в выборе жертв, главное, чтобы жертвы поступали бесперебойно.

В нашей стране мы признаем равенство прав граждан с любым цветом кожи, расы или социального положения, равно как и равенство граждан в вопросе налогообложения. С моей точки зрения предложение о введении прогрессивной системе налогообложения не может быть оправдано никакими моральными выкладками. Это предложение может быть оправдано только в том же ключе, в каком грабитель с большой дороги оправдывает свои действия. Когда грабитель забирает деньги у своей жертвы, он говорит: «Деньги ваши будут наши, и я сумею распорядиться ими с большей пользой, чем это сможешь сделать ты».