Текст книги "Мечи и ледовая магия"

Красавица и чудовища

Она была, без сомнения, самой красивой девушкой в Ланкмаре или даже в Невоне, а то и во всех мирах. Поэтому, естественно, Фафхрд, рыжеволосый северянин, и Серый Мышелов, этот смуглый уроженец юга с кошачьей физиономией, последовали за ней.

Ее звали, что казалось очень странным, Сления Аккиба Магус, и она была самой обворожительной брюнеткой всех времен, а также, что и вовсе удивительно, самой очаровательной блондинкой. Они знали, что девушку зовут Сления Аккиба Магус, потому что кто-то выкрикнул ее имя, когда она промелькнула впереди, неподалеку от них, по улице Фальшивок, что шла параллельно Золотой улице, и приостановилась на мгновение-другое, как это бывает с людьми, неожиданно услышавшими, как их окликают, – а потом поспешила дальше, даже не посмотрев по сторонам.

Они так и не поняли, кто ее позвал. Похоже, кто-то с крыши. Они заглянули в Цехинный Двор, проходя мимо него, – но он был пуст. Пуст был и Золотой Двор Дураков.

Сления была на два дюйма выше Серого Мышелова и на десять – ниже Фафхрда, а это самый подходящий рост для девушки.

– Она моя, – с полной уверенностью шепнул Серый Мышелов.

– Нет, она моя, – откликнулся Фафхрд с убийственной небрежностью.

– Мы могли бы поделить ее, – рассудительно прошептал Мышелов.

В этом предположении заключалась некая безумная логика, поскольку, хотя это и могло показаться забавным, девушка была совершенно черной с правой стороны и совершенно белой – с левой. Линия раздела отчетливо просматривалась со спины, поскольку платье бежевого шелка на красотке было чрезвычайно тонким, а два цвета окрашивали ее тело начиная от ягодиц.

Со светлой стороны волосы на голове девушки были белокурыми. С черной стороны она выглядела брюнеткой.

И как раз в это мгновение эбонитово-черный воин с бронзовой турецкой саблей в руке, возникший как бы из ниоткуда, напал на Фафхрда.

Мгновенно выхватив свой Серый Прутик, Фафхрд подставил его под удар под прямым углом, и бронзовые обломки сабли полетели в разные стороны. Фафхрд, бешено вращая запястьем, заставил Серый Прутик описать несколько кругов, а потом лихо снес голову врага.

Одновременно и Мышелов вдруг очутился лицом к лицу со снежно-белым воином, также невесть откуда взявшимся и вооруженным стальной шпагой с серебряным эфесом. Мышелов взмахнул мечом Скальпелем, отбил сталь противника и проткнул его сердце.

Друзья поздравили друг друга с победой.

Потом они огляделись по сторонам. Если не считать трупов, улица Фальшивок была пуста.

Сления Аккиба Магус исчезла.

Побратимы размышляли над этим в течение пяти ударов сердца и двух вздохов. Потом лоб Фафхрда разгладился, а глаза расширились.

– Мышелов, – сказал он, – девушка превратилась в двух злодеев! Этим все объясняется. Они точно так же, как и она, выскочили из ниоткуда.

– Ты хочешь сказать – откуда-то, – прицепился к слову Мышелов. – Это уж слишком экзотичный способ размножения, или, скорее, расщепления.

– Да еще и с изменением пола, – добавил Фафхрд. – Может, если мы хорошенько осмотрим тела…

И тут они обнаружили, что теперь улица Фальшивок опустела окончательно. Оба продукта расщепления исчезли. Даже отсеченная голова, которая откатилась под стену, пропала.

– Отличный способ избавляться от трупов, – одобрительно произнес Фафхрд. Его слух уловил топот ног и звон оружия приближавшейся стражи.

– Ну, они могли бы и задержаться чуть-чуть, тогда мы успели бы заглянуть в их карманы и за подкладки одежды, вдруг там нашлись бы какие-нибудь драгоценности или золотишко? – пробормотал Мышелов.

– Но что все это означает? – озадаченно спросил Фафхрд. – Черно-белую магию, или…

– Какой смысл лепить кирпичи, если у тебя нет соломы? – перебил его Мышелов. – Пойдем-ка лучше в «Золотую Миногу» да выпьем за девчонку, она-то уж точно была диво как хороша.

– Согласен, – кивнул Фафхрд. – И мы выпьем за нее примерно поровну самого темного эля и самого светлого шипучего вина, какое только есть в Илтхмаре.

Ловушка царства теней

Фафхрд и Серый Мышелов просто умирали от жажды. Их кони пали от обезвоживания у последнего колодца, до которого им удалось добрести и который оказался пустым. Даже содержимое мехов, пополнившееся за счет влаги, выделяемой их собственными телами, не помогло удержать жизнь в драгоценных бессловесных тварях. Как всем известно, одни только верблюды способны нести человека более одного-двух дней через невероятно жаркие, тоскливые пустыни мира Невона.

Друзья тащились на юго-запад под слепящим солнцем, через обжигающие пески. Но, несмотря на то что положение их было отчаянным, а умы и тела объяты лихорадкой, они умудрялись держаться правильного курса. Если взять слишком к югу – они попадут в жестокие руки императора Восточных земель, который, конечно же, не откажет себе в удовольствии хорошенько помучить их, прежде чем убить. Если повернуть на восток – они столкнутся с безжалостными степными минголами и прочими ужасами. На западе и северо-западе их тоже подстерегали опасности. А на севере и северо-востоке лежало Царство Теней, обитель самого Смерти. Уж настолько-то они знали географию Невона.

А Смерть в это время едва заметно усмехался в своем невысоком замке в самом сердце Царства Теней, будучи уверен, что наконец-то он наложит на двух увертливых приятелей свою костлявую руку. Много лет назад они набрались наглости и заявились в его владения, чтобы навестить своих первых возлюбленных, Ивриану и Влану, и даже стащили из замка самого Смерти его любимую маску. Теперь им придется заплатить за свое безрассудство.

Смерть имел наружность высокого, интересного молодого человека, хотя и отличался почти мертвенной бледностью и заметным свечением кожи. Сейчас он отмечал что-то звездочками на большой карте Царства Теней и его окрестностей, прилегающих к темной стене, ограждавшей его мир. На этой карте Фафхрд и Мышелов были представлены как сверкающие пятнышки, наподобие блуждающих звезд или жуков-светляков, и находились они к югу от Царства Теней.

Смерть чуть изогнул в улыбке тонкие губы и начертил кончиками костлявых пальцев крошечную кабалистическую закорючку, так как решил прочитать короткое, но сложное заклинание.

Едва заклинание было дочитано, как он одобрительно кивнул, видя, что на карте южная оконечность Царства Теней заметно вытянулась в сторону ослепительных точек, изображавших его жертв.

Фафхрд и Мышелов теперь с трудом продвигались на юг, оступаясь и пошатываясь, их головы и ноги были объяты пламенем, по лицам стекали капли пота, что окончательно лишало драгоценной влаги их организмы. Незадолго до описываемых событий неподалеку от Моря Монстров и Города Духов они искали своих потерявшихся подруг:

Риту – Мышелова и Крешкру – Фафхрда, – и хоть последняя и сама являлась духом и ее плоть и кровь были невидимы, благодаря чему рассмотреть удавалось только розовые кости скелета, а Рита предпочитала всегда ходить обнаженной и выбритой от макушки головы до кончиков пальцев на ногах, все это не мешало девушкам быть чертовски привлекательными.

Однако Фафхрд и Мышелов нашли там лишь полчища свирепых безумных духов, сидевших на скелетах-лошадях, и теперь эти духи преследовали их то ли с целью просто убить, то ли для того, чтобы уморить жаждой в пустыне, а может, и затем, чтобы бросить в пыточную темницу Царя Царей.

Наступил полдень, жара достигла наивысшей точки. И в этом палящем зное левая рука Фафхрда вдруг нащупала в этом прохладную изгородь примерно в два фута высотой, поначалу невидимую, но потом проявившуюся.

– Мы можем спрятаться в тени, – сказал Фафхрд надтреснутым голосом.

Они стремительно перебрались через ограду и в полном блаженстве свалились на темную траву, короткую и густую, над которой клубился едва заметный туман. И проспали почти десять часов.

Смерть, сидя в своем замке, позволил себе тонкую усмешку, когда на его карте двинувшийся на юг язык границы Царства Теней коснулся сверкающих искр и пригасил их.

Самая яркая звезда неба Невона, Асториан, уже поднималась с восточной стороны небосклона, предвещая восход луны, когда двое искателей приключений пробудились, весьма освеженные длительным отдыхом. Туман почти растаял, но единственной видимой звездой была огромная Асториан.

Мышелов вскочил и поспешно натянул свой серый балахон с капюшоном и башмаки из крысиной кожи.

– Нам лучше поскорее вернуться туда, в жару, – сказал он. – Мы забрались в Царство Теней, обитель Смерти!

– Весьма уютное местечко, – заметил Фафхрд, укладываясь поудобнее на мягком зеленом ковре. – Возвращаться к соленому, царапающему, обжигающему морю песка? Только не я.

– Но если мы останемся здесь, – возразил Мышелов, – мы утратим волю, и нас увлечет за собой чертов блуждающий огонек и заманит в замок самого Смерти, которого мы здорово задели, стащив его маску и разделив ее между нашими наставниками Шильбой и Нингоблем.., вряд ли Смерть очень любит нас после такого поступка. Кроме того, здесь мы вполне можем столкнуться с нашими первыми возлюбленными, Иврианой и Вланой, а они теперь наложницы Смерти, и вряд ли встреча окажется приятной.

Фафхрд поморщился, но упрямо повторил:

– Здесь так уютно!

Почти бессознательно он поежился, затем прижал все свои семь футов к восхитительно влажной траве («семь футов» относится к его росту. Он был, без сомнения, очень интересным рыжебородым варваром, весьма высоким).

Мышелов настаивал:

– Но что, если вдруг твоя Влана появится здесь, с синим лицом, отвратительная? Или моя Ивриана, такая же.., и начнут к нам приставать?

Это была такая ужасающая картина. Фафхрд вскочил, нащупывая изгородь. Но – о чудо! – никакой изгороди рядом не оказалось. Во все стороны простирались лишь темно-зеленые, влажные луга Царства Теней. Заморосил мелкий дождь, звезда Асториан скрылась из вида. Определить направление стало невозможно.

Мышелов порылся в своем потрепанном мешке и извлек голубую костяную иглу. Отыскивая ее, он укололся и крепко выругался. Игла была с одного конца опасно острой, а с другого – закругленной и с дырочкой.

– Нам надо найти прудик или лужу, – сказал Мышелов.

– Эй, где ты раздобыл такую игрушку? – насмешливо спросил Фафхрд. – Магическая, поди?

– Это от Наттика Гибкие Пальцы, портного из великого Ланкмара, – ответил Мышелов. – Как же, магическая! Ты что, не слыхал об иглах-компасах, или мудрых иглах?

Неподалеку от места отдыха они отыскали в траве мелкую лужу. Мышелов осторожно опустил свою иголку на маленькое зеркало чистой, безмятежной воды. Игла медленно развернулась и плавно остановилась.

– Мы пойдем туда, – сказал Фафхрд, кивнув в ту сторону, куда указывал тупой продырявленный конец иглы. – На юг. – Он уже сообразил, что острый конец должен быть направлен к центру Царства Теней – или, так сказать, к Полюсу Смерти Невона. На мгновение он задумался о том, существует ли противоположный ему полюс – возможно, Полюс Жизни?

– И нам эта иголочка еще пригодится, – добавил Мышелов, снова уколов палец, пока вылавливал иглу из лужи, и выругавшись. – Чтобы указывать направление в будущем.

– Хах! Уах-уах-уах-уог! – завопили три берсерка, возникшие из тумана, как три корабельные носовые фигуры. Эти трое уже давным-давно слонялись по Царству Теней, не решаясь приблизиться к замку Смерти и обрести либо свой ад, либо свой рай, Валгаллу, и не пытаясь сбежать, – но всегда готовые подраться. Голые, с обнаженными мечами, они обрушились на Фафхрда и Мышелова.

Понадобилось десять ударов сердец побратимов, чтобы отразить атаку и убить берсерков, – хотя убийство во владениях Смерти должно быть, пожалуй, наказуемым по закону поступком, подумалось Мышелову, – вроде браконьерства. Один из берсерков зацепил Фафхрда, и Мышелов тщательно перевязал его поцарапанную руку.

– Уау! – воскликнул Фафхрд. – И в какую же сторону показывала иголка? Я повернулся вокруг себя!

Они отыскали то ли ту же самую, то ли похожую лужу, пустили в нее иглу, снова нашли юг и отправились в путь.

Друзья дважды пытались сбежать из Царства Теней, меняя направление и шагая то на восток, то на запад. Но ничего не вышло. Куда бы они ни шли, всюду было только бескрайнее поле, поросшее мягкой ровной травой, да затянутое дымкой небо. Поэтому они снова зашагали на юг, доверившись игле Наттика.

Они хорошенько подкрепились черными барашками из черной отары, встретившейся им на пути, – зарезали их, выпустили кровь, ободрали шкуры и зажарили нежное мясо на костре, который развели из ветвей низкорослых черных деревьев и кустов, росших там и тут. Молодые барашки оказались вкусными, сочными. Побратимы запили мясо росой.

Смерть, оставаясь за невысокими стенами своего укрытия, продолжал посмеиваться, время от времени посматривая на карту и видя, как темный язык его территории волшебным образом вытягивается на юго-запад, удерживая блеклые огоньки его жертв в своих пределах.

Он отметил, что Призрачные всадники, поначалу преследовавшие побратимов, остановились у границы его земель.

Но вот в усмешке Смерти появился слабый оттенок тревоги. И время от времени крошечная вертикальная морщинка прорезала его бледный гладкий лоб, когда он напрягал все свои способности, дабы продлить эту географическую магию.

Черный язык полз в нижнюю часть карты, мимо Сархеенмара и вороватого Илтхмара, к Великой Топи. В обоих городах на побережье Внутреннего моря были перепуганы до смерти внезапным вторжением темной влажной травы и туманной дымки и возблагодарили своих убогих богов, когда вскоре эта напасть миновала.

А теперь черный язык пересек Великую Топь, двигаясь строго на запад. Маленькая морщинка на лбу Смерти стала заметно глубже. У Болотной заставы Ланкмара Мышелов и Фафхрд увидели ожидавших их наставников, Шильбу Безглазоликого и Нингобля Семиокого.

– Что ты опять задумал? – сурово спросил Шильба Мышелова.

– А ты что делаешь? – потребовал ответа у Фафхрда Нингобль.

Мышелов и Фафхрд все еще находились в Царстве Теней, а два чародея – за его пределами, и граница пролегала как раз на полпути между ними. Поэтому со стороны все это выглядело так, как если бы две пары людей стали переговариваться, находясь на противоположных сторонах узкой улицы, на одной стороне которой дождь льет как из ведра, а на другой сухо и солнечно, хотя в данный момент и пованивает смогом из Ланкмара.

– Я ищу Риту, – ответил Мышелов честно, что бывало с ним редко.

– А я ищу Крешкру, – дерзко бросил Фафхрд, – но за нами гонятся верхом призраки.

Нингобль высунул из-под капюшона шесть из своих семи глаз и внимательно осмотрел Фафхрда. Потом он неодобрительно произнес:

– Крешкра устала от твоего дикарского своенравия и вернулась домой, в Страну Призраков, уговорив Риту отправиться вместе с ней. Я бы посоветовал тебе поискать лучше Фрикс, – сказал Нингобль, имея в виду весьма примечательную особу, сыгравшую немаловажную роль в истории с нашествием полчищ крыс, той самой истории, в которую оказалась замешанной и Крешкра, девушка-призрак.

– Фрикс храбрая, симпатичная, весьма хладнокровная женщина, – заколебался Фафхрд, – но как ее отыскать? Она в другом мире, в стране воздуха!

– А я бы тем временем порекомендовал тебе поискать Хисвет, – мрачно сообщил Мышелову Шильба Безглазоликий. Бесформенная чернота под его клобуком стала еще чернее (от сосредоточенности), если, конечно, это было возможно. Речь шла о еще одной особе женского пола, вовлеченной в крысиное приключение, в котором Рита играла одну из главных ролей.

– Великолепная идея, отец, но она скорее всего находится сейчас глубоко под землей, и ростом она не больше крысы. Как я стану ее разыскивать? Ну как? – возразил Мышелов, который без колебаний предпочел бы Хисвет всем другим девушкам, в особенности потому, что он так и не попользовался ее благосклонностью, хотя дело почти доходило до того несколько раз.

Если бы Шиль и Нинг умели улыбаться, они бы так и поступили.

Но Шильба лишь бросил:

– До чего же скучно видеть вас обоих затуманенными, ни дать ни взять герои в дыму.

Они с Нингом, не сговариваясь, начали некое недолгое, но очень сложное магическое действо. После упорного сопротивления Царство Теней с его промозглой моросью отступило к востоку, оставив побратимов в мире солнца рядом с их наставниками. Однако два невидимых клочка темного тумана удержались, проникли в плоть Мышелова и Фафхрда и навсегда обернулись вокруг их сердец.

Далеко на востоке Смерть позволил себе отчетливо выругаться, что могло бы весьма шокировать высоких богов, если бы они это услышали. Он взглянул на отметинки на своей карте и на сжимающийся черный язык. Смерть был чрезвычайно раздосадован. Опять ускользнули!

Теперь Нинг и Шиль занялись уменьшительной ворожбой.

И Фафхрд внезапно взлетел в воздух, становясь все тоньше и меньше, пока наконец не потерялся в солнечных лучах.

А Мышелов, не успев сделать и шага, начал уменьшаться, и вскоре его рост был уже меньше фута, то есть как раз соответствовал росту Хисвет – хоть спящей, хоть бодрствующей. Мышелов нырнул в ближайшую крысиную нору и был таков.

И сделать это оказалось проще, чем рассказать об этом, поскольку Невон был всего лишь пузырем, поднявшимся из вод вечности.

Два героя провели отличные деньки со своими подругами.

– Уж и не знаю, почему я все это делаю, – слегка шепелявя, сказала Хисвет, нежно касаясь тела Мышелова, когда они без сил лежали рядышком на шелковых простынях, – должно быть потому, что ненавижу тебя.

– Приятное и даже достойное героя начало, – признала Фрикс, очутившись в сходной ситуации наедине с Фафхрдом. – Это вообще мой пунктик – развлекаться время от времени с тупыми тварями. Кое-кто мог бы даже назвать это слабостью королевы воздуха.

Отпуск закончился, Фафхрд и Мышелов магическим образом вернулись в Ланкмар, одновременно очутившись на Дешевой улице, неподалеку от тесного и с виду грязноватого жилища портного Наттика Гибкие Пальцы. Мышелов уже обрел свой обычный рост.

– Ты неплохо загорел, – заметил он, взглянув на друга.

– Обожжен пространством, – поправил его Фафхрд. – Фрикс живет воистину в далеких краях. Но ты, старина, теперь даже бледнее, чем прежде.

– Вот видишь, что могут сделать с внешностью мужчины три дня, проведенные под землей, – ответил Мышелов. – Пойдем-ка выпьем в «Серебряном Угре».

А Нингобль в своей пещере поблизости от Илтхмара и Шильба в своей бродячей хижине в Великой Соленой Топи улыбнулись, хотя этим улыбкам и недоставало некоторых деталей для того, чтобы их можно было заметить со стороны. Они знали, что теперь их подопечные еще кое-что им задолжали.

Приманка

Фафхрд-северянин в своих грезах видел огромный холм золота.

Серый Мышелов в силу свойственной южанам практичности мечтал о кучке бриллиантов. Он не возражал бы даже, если бы дело шло о камнях с желтоватым оттенком, но ведь и тогда его сверкающая огнями кучка стоила бы куда больше, чем блестящая гора Фафхрда.

Откуда он узнал, что именно грезится Фафхрду, осталось тайной для всех живых существ мира Невона, кроме разве что Шильбы Безглазоликого да Нингобля Семиокого – наставников соответственно Мышелова и Фафхрда. Возможно, сработали механизмы мощного глубинного подсознания, не раз выручавшего их обоих.

Они проснулись одновременно, но Фафхрд перешел в состояние бодрствования чуть медленнее; он сел на постели.

Его внимание привлек некий предмет, который устроился на равном расстоянии от их коек. Он весил примерно восемьдесят фунтов, был около четырех футов и восьми дюймов высотой, с его головы ниспадали длинные, прямые черные волосы, а кожа цвета слоновой кости и линии тела вызывали в памяти лучшую из шахматных фигурок Царя Царей, вырезанных из лунного камня. На первый взгляд ей можно было дать тринадцать, но ее губы, изогнутые в улыбке, способной свести с ума любого, наводили на мысль о семнадцати, а сверкающие, глубоко посаженные глаза обладали первозданной голубизной Ледяного Века. Естественно, она была совершенно голая.

– Она моя! – заявил Серый Мышелов, готовый, как всегда, в любую минуту обнажить свое оружие.

– Нет, моя! – почти одновременно с ним воскликнул Фафхрд, однако его «нет» отчасти служило признанием того, что Мышелов опередил его или, по крайней мере, мог опередить.

– Я принадлежу лишь самой себе и никому больше, кроме разве что двух или трех мужественных полудемонов, – парировала ослепительно обнаженная девушка, посылая каждому из них по самому сладострастному взгляду.

– Я готов с тобой драться за нее, – заявил Мышелов.

– А я – с тобой, – ответил Фафхрд, не спеша вытаскивая Серый Прутик из ножен, лежавших рядом с его койкой.

Мышелов также извлек из ножен, сшитых из крысиных шкур, свой Скальпель.

Теперь оба героя поднялись с кроватей.

В этот момент позади девушки появились еще два действующих лица – они возникли прямо из воздуха, как бы сгустившегося. Оба были ростом по меньшей мере девять футов. Им даже пришлось пригнуться, чтобы не расшибить головы о потолок. Паутина тут же повисла на их острых ушах. Тот, что стоял ближе к Мышелову, был черным, как сварочная сталь. Он молниеносно выхватил меч.

Одновременно меч второго пришельца – белого, как старые кости, – сверкнул серебром – так сверкает сталь, покрытая тонким слоем олова.

Девятифутовый противник Мышелова попытался нанести сокрушительный удар по макушке героя. Мышелов парировал удар из первой позиции, и оружие его противника со свистом отлетело влево. А Мышелов, изящно взмахнув Скальпелем, снес черную голову демона, и та с оглушительным грохотом свалилась на пол.

Белый ифрит, напавший на Фафхрда, приготовился применить нисходящий удар. Но северянин, сделав своим мечом замысловатое движение против часовой стрелки, пронзил демона насквозь, и серебряный меч, падая, просвистел у правого виска Фафхрда на расстоянии волоса.

Злобно топнув босой пяткой, нимфетка растаяла в воздухе, а может быть, просто отправилась в преддверие ада.

Мышелов хотел обтереть меч о простыню со своей постели, но обнаружил, что в этом нет необходимости. Он пожал плечами.

– Ох и не повезло же тебе, приятель, – сказал он с печальною усмешкой. – Теперь тебе не удастся насладиться милой крошкой, пока она резвится на груде твоего золота.

Фафхрд шагнул было к своей постели, чтобы протереть клинок Серого Прутика, но заметил, что на нем нет крови. Он нахмурился.

– Тебе пришлось куда хуже, лучший из друзей, – посочувствовал он Мышелову. – Теперь ты не можешь и мечтать о том, как овладел бы ею на своей куче бриллиантов, а она бы корчилась и извивалась от страсти, а блеск сверкающих камней отражался на ее бледном теле!

– Откуда ты знаешь, чертов извращенец, что я видел во сне бриллианты? – рявкнул Мышелов.

– А откуда я знаю? – задумчиво пробормотал Фафхрд. Наконец он подыскал подходящий ответ:

– Наверное, оттуда же, откуда ты узнал, что мне снилось золото.

В этот момент оба невообразимо длинных трупа исчезли, прихватив и свои отсеченные головы.

Фафхрд проницательно заметил:

– Мышелов, я начинаю думать, что к этой нашей утренней заварушке причастны сверхъестественные силы!

– Или это была галлюцинация, о гигант мысли! – раздраженно бросил Мышелов.

– Это вряд ли, – возразил Фафхрд. – Взгляни-ка, здесь осталось их оружие!

– И правда, – признал свою ошибку Мышелов, жадно впиваясь взглядом в черный и серебристый клинки, лежавшие на полу. – За них, пожалуй, немало дадут на Дворе Чудес.

Большой Гонг Ланкмара, чей звук проникал даже сквозь толстые стены, мрачно отбил двенадцать – в этот полуденный час могильщики вонзали в землю свои лопаты.

– Вот он, знак! – провозгласил Фафхрд. – Теперь понятно, откуда эти сверхъестественные силы. Царство Теней, конечный пункт всех похоронных процессий!

– Да, – согласился Мышелов. – Принц Смерть, этот шустрый парнишка, снова попытался погубить нас.

Фафхрд подошел к большому тазу, стоявшему у стены, и начал плескать себе в лицо холодной водой.

– Ну и ладно, – проговорил он, фыркая. – Во всяком случае, это была симпатичная приманка. В конце концов, что может быть лучше юной девушки, да еще обнаженной – пусть даже она просто промелькнула перед глазами, чтобы пробудить отличный аппетит перед завтраком?

– В самом деле! – откликнулся Мышелов, крепко зажмурив глаза и энергично протирая лицо светлым бренди, щедро плеснув его в ладонь. – Она была как раз тем недозрелым виноградом, который разжигает твою страсть сатира к обладанию едва распустившимися бутончиками!

В тишине, наступившей после того, как прекратился плеск воды в тазу, Фафхрд невинным тоном переспросил:

– Чья страсть сатира?