Текст книги "Валет мечей"

Глава 15

Две недели спустя, через неделю после благополучного возвращения «Морского Ястреба» в Соленую Гавань, Фафхрд и Афрейт устроили в «Обломке Кораблекрушения» обед для капитана Мышелова и его команды; впрочем, сам Мышелов и Сиф оплатили часть расходов из той прибыли, которую дал последний рейс. Многочисленные друзья-островитяне также получили приглашения. День торжественного обеда совпал с первой снежной бурей: зимние штормы в тот год долго обходили остров стороной. Но за просоленными морскими ветрами стенами таверны было тепло и уютно, выпивки предостаточно, и еда такая, что лучше и желать нечего, – пожалуй, если бы не один нюанс.

– Фруктовый суп немного отдает жиром и шерстью, – заметила Хильзи. – Не то чтобы очень сильно, но довольно неприятно.

– Да это из-за жира, которым пропитали мешковину, – просветил ее Миккиду. – Благодаря ему вода не дала мешкам промокнуть, и они не дали нам утонуть. Они были как поплавки. Капитан Мышелов все предусмотрел.

– И все равно девчонка в его каюте была, – напомнил ему Скор вполголоса. – И этот чертов сундук с тряпками тоже. Враль он, каких мало, – с этим-то ты не поспоришь.

– Да, но ведь девчонка-то оказалась морским демоном, и тряпки понадобились ему для защиты, а это уже совсем другое дело, – возразил верный Миккиду.

– А я и видел ее только в образе призрачного морского демона с серебряными плавниками, – вставил старый Урф. – В ту ночь, когда мы вышли из Но-Омбрульска, я видел, как она поднялась из каюты на палубу и оттуда вызывала морских духов и чудовищ и говорила с ними.

– Почему же ты не доложил об этом Мышелову? – спросил Фафхрд, указывая на почтенного мингола своим железным крюком.

– Кто же говорит о призраках в их присутствии? – удивился тот. – Верный способ добавить им силы. Молчание – золото, как говорится.

– Да, а слово – серебро, – веско бросил Фафхрд. Рилл через весь стол обратилась к Мышелову с вопросом:

– А что же ты делал с демоницей, пока она оставалась в образе девушки? Я так понимаю, ты держал ее связанной или по крайней мере пытался?

– Да, – ввернула сидевшая рядом Сиф. – Ты ведь даже подумывал одно время сделать из нее для меня служанку, не так ли? – Она лукаво улыбнулась. – Подумать только, какую помощницу я потеряла, не говоря уже о прекрасных тканях.

– Да, я замахнулся на то, что мне явно было не по силам, – мужественно признал Серый, зардевшись. – Счастье, что хоть жив остался. – Он повернулся к Сиф:

– А если бы ты не выдернула мое изображение из того меченого золота, то живым бы мне не уйти.

– Именно я тебя туда и засунула, – ответила она, положив ладонь на его руку, лежавшую на столе. – Но, будем надеяться, теперь оно очищено.

Она лично провела церемонию очищения сакрального золота от гибельного влияния Симоргии, которому магические предметы подверглись, когда морские духи вторглись в сокровищницу. Ей помогала матушка Грам, сомневавшаяся, надо сказать, в действенности этого ритуала.

Потом Скор описал прыжок левиафана через палубу «Морского Ястреба». Афрейт понимающе кивнула и сказала:

– Однажды я плыла в рыбачьей лодке, и рядом с нами вынырнул кит. Такое не скоро забудешь.

– Да, и когда увидишь свой корабль с обратной стороны планшира, тоже, – задумчиво ответил Мышелов. Потом, подмигнув, добавил:

– Клянусь Могом, вот это был бы удар!

Звездная болезнь и тихое помешательство

Глава 1

Однажды, когда морозный и ветреный день ранней весны на Льдистом острове уже клонился к вечеру, Фафхрд и Серый Мышелов с удовольствием опустились на сиденья отдельной кабинки в таверне «Обломок Кораблекрушения», что в Соленой Гавани. Несмотря на то что на острове они прожили всего год, а завсегдатаями таверны числились восемь месяцев, никому и в голову не приходило оспаривать их право на отдельную кабинку в этом заведении – во всяком случае не в их присутствии. Оба порядком устали: один руководил работами по ремонту днища «Морского Ястреба», который нужно было закончить до полнолуния, пока не наступила пора высоких приливов, а потом зашел на стрельбище пострелять немного из лука; второй присматривал за тем, как движется постройка новых казарм, предназначавшихся одновременно и под склады, а заодно и производил ревизию имеющихся в наличии строительных материалов. Однако пара кружек горького эля на брата заставила позабыть все дневные заботы, и мысли их потекли совершенно в ином направлении. У стойки бара стояли их помощники: здоровяк Скор, ростом не уступавший самому Фафхрду, и коротышки-воры Пшаури и Миккиду, остепенившиеся за последние несколько месяцев. Хозяин за стойкой уже зажигал факелы, так как еще по-зимнему короткий день клонился к вечеру и в углах таверны сгущался полумрак.

Сосредоточенно подравнивая острым как бритва Кошачьим Когтем ноготь большого пальца, Мышелов начал:

– Помнится, каких-то семнадцать лун тому назад мы с тобой сидели в таверне «Серебряный Угорь» в Ланкмаре и считали, что Льдистый – легенда. И вот мы здесь.

– Ланкмар, – протянул Фафхрд, чертя своим металлическим крюком по поверхности стола. – Кажется, слыхал я о таком городе. Странно все-таки, как часто мы с тобой думаем об одном и том же. Можно подумать, что мы – разлученные половинки одного человека, только был ли он героем или злодеем, философом или негодяем – трудно сказать.

– Я бы сказал – демоном, – тут же ответил Мышелов. – Демоническим воином. Мы и раньше гадали, кем он мог быть, помнишь? Мы решили, что во время боя он ревел, как разъяренный медведь. Может, он и был медведем-оборотнем.

Фафхрд продолжал с усмешкой:

– Но в ту ночь (с той поры здесь прошло уже двенадцать лун, да еще в Ланкмаре пять) мы оба выпили по двенадцать кружек горького эля вместо обычных двух, да еще и полирнули их бренди – вряд ли в таком состоянии можно отличить вымысел от реальности. Ну а потом в «Угорь» вошли две героини с прославленного Льдистого, реальные, как похмелье, ведь так?

Одетый во все серое коротыш, не обращая внимания на слова Северянина, тем же задумчивым тоном продолжал:

– А ты, набравшись до самых бровей, – что, разве не так? – завел жалобную песню о том, как тебе не хватает работы, земли, ответственности, сыновей и прочих обязанностей, включая жену!

– Да, и вот теперь у меня все это есть, и даже жена! А ты, кстати, был не трезвее моего – тоже жаловался на судьбу, как и я! – заявил Фафхрд. Глаза его затуманили воспоминания. Он добавил:

– Хотя, быть может, лучше было бы назвать мою жену товарищем или компаньоном – даже партнером.

– Одна в трех лицах, – подытожил Мышелов. – Что же до остальных благ, которых жаждал твой затуманенный винными парами разум, – и здесь двух мнений быть не может! – то мы оба просто нашпигованы ими, как свиной окорок чесноком. Вот только сыновей, насколько я знаю, нет. Если, конечно, не считать перезревшими младенцами наших людей, каковыми они мне иногда и кажутся.

Фафхрд, вглядывавшийся в дверной проем на протяжении последней тирады Мышелова, поднялся со словами:

– Кстати, о дамах, а не присоединиться ли нам к ним? Их кабина, кажется, побольше нашей.

– Конечно. Чего мы ждем? – ответил Мышелов, вскакивая на ноги. Затем тихо добавил:

– Скажи мне, они только что появились? Или, когда мы вошли, нам так не терпелось промочить горло, что мы ничего вокруг не видели и не слышали?

Фафхрд пожал плечами:

– Кто знает? Да и какая разница?

– Для них, может, и есть разница, – ответил другой.

Глава 2

Много ланкмарских миль восточнее и южнее, во тьме безлунной ночи, на краю Великой Соленой Топи архимаг Нингобль держал совет с чародеем Шильбой. Каждый раз, когда он, сотрясаясь всей своей тушей, с риском для жизни склонялся со спины слона, пронесшего своего владельца от пещеры в пустыне через Зыбучие Земли сквозь все препятствия к условленному месту, семь сверкающих глаз искрами вспыхивали в тени широкого, низко опущенного капюшона. Его собеседник, выпрямившись во весь рост в дверях крохотной хижинки, пришедшей сюда своим ходом из самого центра ядовитых топей, устремил безглазое лицо ему навстречу. Оба волшебника изо всех сил старались перекричать, перереветь или перевизжать тот безымянный космический гвалт (не слышный уху простого смертного), который сводил на нет все их предшествующие попытки побеседовать на расстоянии. И вот наконец им удалось услышать друг друга!

– Некие неопровержимые признаки указали мне, что волнение в магических сферах, ломающее и сводящее на нет все мои заклинания, есть результат исчезновения из Ланкмара моего слуги и ученика варвара Фафхрда. Без его легковерного добродушия вся моя магия обращается в дым, а нехватка присущего ему романтического идеализма не позволяет ставить высокие цели, – одышливо просипел Нингобль.

На что Шильба ответил:

– И я тоже знаю теперь наверняка, что вся моя злая волшба терпит поражение оттого, что вместе с ним ушел Мышелов, мой протеже, которому я доверял самые мрачные и мерзкие поручения. Злые чары не срабатывают без подпитывающей их угрюмой, всепоглощающей злобы, характерной для него. Необходимо вытащить его с этого богами забытого острова, и Фафхрда с ним вместе!

– Но как же мы это сделаем, коль наша волшба утратила силу? Какому слуге можем мы поручить столь важную и ответственную миссию? Я знаю одну молодую ведьму, которая могла бы сослужить нам эту службу, но как раз сейчас она в рабстве у Кхакхта, сильного мага той холодной страны, – а он враждебен нам. Или же отыскать в шумном царстве духов их мнимого воинственного предка, известного под именем Ворчуна? Невеселая задача! Куда бы я ни бросил взгляд, повсюду встречаются лишь препятствия и неуверенность…

– Я сообщу об их местонахождении Могу, паучьему богу, покровителю Серого, – этот шум не препятствие для молитвы, – прервал его Шильба хриплым отрывистым шепотом. Присутствие велеречивого, рассеянного, вечно колеблющегося волшебника, способного видеть семь сторон одного вопроса одновременно, всегда помогало ему проявить себя с наилучшей стороны. – А потом вы вместе отправитесь в качестве советников к богам Фафхрда: этой доисторической скотине Косу, привередливому калеке Иссеку. Как только они узнают, где скрываются их былые почитатели, то нашлют на них такие громы и молнии, такие кары и проклятия, что те сами приползут к нам как миленькие и будут, скуля, умолять освободить их от наказания.

– И как это я сам до этого не додумался? – протестующе воскликнул Нингобль, носивший также прозвище Сплетник Богов. – За дело! За дело!

Глава 3

Весь Невон, как известно, расположен меж двух полюсов – северным полюсом Смерти, или Царством Теней, и его полной противоположностью – благодатной Землей Богов, занимающей южную оконечность самого южного континента этого мира. Это райское место отделяет от более беспокойных и менее приятных северных земель Великое Экваториальное Течение (в котором, как говорят, купаются звезды), субэкваториальные пустыни и горы, известные под названием Горы Старейших. Именно там, на этой обетованной земле, и встретились боги Мог, Иссек и Кос. Место встречи они выбрали подальше от других божеств Невона, более культурных и утонченных, которым не по нраву были ни вши, блохи и беспрестанное ворчание неолитического бога Коса, ни некоторая женоподобность Иссека, хотя у Мога и были некоторые связи среди этих, как он их называл, «высших существ».

Трудно было бы сыскать троих столь непохожих друг на друга существ, как боги Мог, Кос и Иссек, их объединяла лишь общая печальная судьба – ни у кого из них практически не осталось почитателей. Молитвы, просьбы и даже богохульства стали в последнее время куда как редки, и всеми позабытые божки проводили целые дни в торжественном молчании, как и подобает богам; однако в их случае молчание явно затянулось и грозило вот-вот перейти в транс или смертное забытье. Поэтому все трое несказанно обрадовались, получив послание от магов, и тут же на него отреагировали.

– Ах они безбожники, мошенники, драчуны! – зашипел Мог, раздвинув в ядовитой усмешке широкий тонкогубый рот. В этот момент он очень напоминал паука, поджидающего в засаде муху. – Они-то нам и нужны! С ними, досточтимые небожители, нам всем работа найдется. Перед нами открывается редкая возможность попрактиковаться в карах и проклятиях.

– О да, чудесная перспектива! – подключился Иссек, оживленно размахивая кистями вывихнутых на дыбе рук. – Я давно должен был о них подумать – наши самые прославленные вероотступники скрылись на своем замороженном острове, чуть ли не в самом Царстве Теней, и думают, что мы уже над ними не властны, – какое ребячество, какая наивность! Но они за это поплатятся!

– Псы неблагодарные! – проскрежетал Кос сквозь лохматую густонаселенную черную бороду. – Мало того что они отвергли нас, их истинных небесных отцов и заступников, "так они еще и отреклись от всех приличных невонских божеств, связались с атеистами и стали прислуживать чужим богам, проститутки несчастные! Клянусь туманами и молниями, они у нас еще попляшут! А ну, где тут моя палица? (Известно было, что Могу и Иссеку приходилось время от времени применять силу, чтобы удержать Коса от опрометчивых поступков и не дать ему лично наказать какую-нибудь слишком строптивую или далеко заблудшую овцу.) – Предлагаю снова поссорить их с женщинами, – прочирикал Иссек. – Женщины имеют над мужчинами власть порою не меньшую, чем боги.

Мог отрицательно покачал своей громадной головогрудью:

– Наши мальчики слишком примитивны в своих запросах. Рассорь мы их с Афрейт и Сиф, как они тут же заведут шашни с Рилл и Хильзи, потаскухами из Соленой Гавани. – Пользуясь данной богам привилегией, Мог с легкостью узнал все подробности жизни на Льдистом острове, стоило ему лишь подумать о нем. – Нет, на этот раз придется выдумать что-нибудь похитрее.

– Чума на все эти тонкости! – взревел Кос. – Пытать их! Наслать на них кашель, пусть задохнутся, пусть у них член отгниет, пусть все кости размякнут!

– Тише, тише, а то ведь мы и вовсе их со свету сживем, – забеспокоился Мог. – У нас не так много почитателей, чтобы разбрасываться ими направо-налево, ты, пожиратель огня. Экономнее надо быть, экономнее! Кроме того, да будет тебе известно, угроза всегда страшит больше, чем ее исполнение. Думается мне, что самое подходящее для них наказание – старческий маразм, как вы полагаете?

– Что ж, вполне, – согласился внезапно протрезвевший Кос. – Мне, во всяком случае, этого было бы вполне достаточно.

– Значит, если я правильно тебя понял, старый Арахн, ты хочешь свести интересы твоего скользкого Мышелова к повседневным банальностям, заставить его думать не о манящем приключениями горизонте, но о ночном колпаке, обеденном столе, отхожем месте и кухонной плите? С большой дороги в сточную канаву, так сказать. Из океана в лужу. Не грандиозный пейзаж, а мутное окошко на задний двор. Гром не из тучи, а из навозной кучи, – прокомментировал предложение коллеги Иссек.

Мог в возбуждении распахнул все восемь глаз.

– А для твоего Фафхрда мы приготовим совсем другой сюрприз: пусть воображает себя звездочетом, пусть он забудет обо всем, что имело для него значение прежде, и только маленькие искорки света высоко в ночном небе будут манить и интересовать его. В то же время между ним и его приятелем разверзнется неодолимая пропасть и они ничем не смогут друг другу помочь.

– И, задрав голову к небу, он будет спотыкаться и падать, и ему будет уже не до тех маленьких удовольствий, которые он мог бы получать на земле, – быстро закончил Иссек, ловя мысль на лету.

– Да, и пусть он целыми днями заучивает их имена и изучает нарисованные ими в небе фигуры! – ввернул Кос. – Работы ему хватит на целую вечность. Сам я никогда не мог в них разобраться, в звездах этих. Скачут по небу туда-сюда, точно вши или блохи какие. Прямо оскорбление богам считать, будто это мы их создали.

– А потом, когда чаша унижений будет испита ими до дна, мы подумаем, как отменить или облегчить их тяготы, – промурлыкал Иссек.

– Нет уж, пусть так и остаются, – возразил Кос. – Никакой снисходительности. Вечное проклятие – как раз то, что надо!

– Этот вопрос мы решим, когда настанет время. А теперь за работу, господа! Нам еще предстоит состряпать множество проклятий, – подвел итог встречи Мог.

Глава 4

Тем временем в таверне «Обломок Кораблекрушения» Афрейт и Сиф пригласили Фафхрда и Серого Мышелова, несмотря на опасения последнего, присоединиться к ним в их кабине и даже позволили угостить себя кружкой горького эля. Обе дамы происходили из старинных, но потихоньку приходивших в упадок семей, – по сути, были кем-то вроде незамужних матриархов. Островитяне их уважали и время от времени поручали им высокие официальные должности. Кроме того, на протяжении последнего года они делили с Фафхрдом и Мышеловом все тяготы и ответственность за походы и деловые предприятия, а также и постель (последнее, впрочем, вошло в обыкновение сравнительно недавно). Походов было два: почти бескровное выдворение с острова передового отряда безумных морских минголов, что было достигнуто совокупными силами людей Фафхрда (двенадцати здоровенных берсерков-северян) и Мышелова (такого же числа ставших воинами коротышек-воров); да еще при несколько сомнительном содействии двух бродячих богов, Одина и Локи, вечно скитающихся из одной вселенной в другую. Под вторым походом подразумевались небольшая вылазка с целью вернуть на остров имевший сакральную ценность набор золотых предметов, называемых Символами Разума. А поскольку Сиф и Афрейт нанимали двух друзей для участия в этих предприятиях, то можно сказать, что их отношения с самого начала были поставлены на деловую основу. Другим деловым предприятием была торговая миссия Мышелова (капитана Мышелова в данном случае) на «Морском Ястребе», одномачтовике Фафхрда, со смешанной командой из берсерков и воров и товарами, которыми их снабдили обе дамы, в Но-Омбрульск, куда можно попасть только летом, ибо зимой море в тех местах сковывает лед. В том, а также и в ряде других случаев люди Фафхрда и Мышелова, с одной стороны, и данники Сиф и Афрейт – с другой, делили между собой всю черновую работу, участие в делах принимали и вольнонаемники.

Что до постели, то обе четы, хотя еще и не достигли того, что принято называть «средним возрастом» (по крайней мере внешне), уже были ветеранами любовных сражений; любые отношения, интимные в том числе, завязывали они с большой осторожностью и предусмотрительно, стараясь соблюдать дистанцию между собой и партером и на всякий случай держа открытыми пути к отступлению. С момента гибели своих первых возлюбленных Фафхрд и Мышелов искали любовных утех только у битых жизнью, хотя и не утративших привлекательности девушек-рабынь, юных бродяжек и демонических принцесс, которых легко встретить и еще легче потерять. Альковные радости никогда не были целью их приключений – скорее их побочным результатом. Оба героя хорошо чувствовали разницу между прошлыми скороспелыми романами и отношениями с женщинами Льдистого острова: последние связывали их достаточно серьезными обязательствами. Романы Афрейт и Сиф были столь же преходящи: их партнерами были твердолобые и не склонные к романтике обитатели Льдистого, уже в юности демонстрировавшие незаурядный здравый смысл и полное отсутствие фантазии; либо разного рода морские скитальцы, появляющиеся и исчезающие со скоростью ветра или, точнее, урагана.

Тем не менее дела обеих пар на любовном фронте складывались весьма успешно. И по правде сказать, Фафхрда и Мышелова это радовало даже больше, чем они готовы были признать. Каждый из них начал понемногу уставать от бесконечных поисков приключений; в особенности утомило их последнее, в котором, в отличие от их прежних одиноких вылазок, они вынуждены были нанимать людей и командовать ими, а следовательно, нести ответственность большую, чем обычно. Естественно, что после таких трудов они чувствовали себя вправе вкусить отдыха и тихих радостей домашнего очага, позабыть на время об ударах коварной судьбы, а также о ее дарах и искушениях, которыми она заманивает наиболее непоседливых на путь приключений и опасностей. А если уж говорить совсем начистоту, то обе женщины также были весьма близки к тому, чтобы признаться себе в подобных чувствах.

Так они и сидели одним тихим весенним вечером за столом в таверне, потягивали горький эль, обсуждали дела и заботы дня минувшего, делились планами на день грядущий, вспоминали сражения с минголами и осторожно расспрашивали друг друга о тех временах, когда они еще не были знакомы; каждый из них втайне наслаждался мыслью о том, что теперь у него – или у нее – было двое или даже трое друзей, на которых можно положиться, а не один товарищ того же пола, как это было раньше.

За дружеской беседой Фафхрд и поведал об их с Мышеловом фантазии, будто они половинки или даже более мелкие фрагменты, осколки, некоего жившего ранее существа, прославленного либо героическими деяниями, либо, напротив, злодейскими поступками, чем и объясняется сходство их мыслей.

– Как странно, – удивилась Сиф. – И мы с Афрейт по той же самой причине считаем себя духовными половинками королевы-ведуньи Скелдир, правившей Льдистым в незапамятные времена, когда гордые башни Симоргии возвышались еще над морскими волнами. Раз за разом приходилось Скелдир отражать набеги симоргийцев, жаждавших присоединить наш остров к своей империи, и всегда победа оставалась за ней. Как же звали вашего героя – или великого злодея? – если вам так больше по нраву.

– Сие мне неведомо, госпожа, ибо он, может статься, жил еще в те времена, когда люди, подобно животным, не ведали магии имен. Его узнавали по боевому кличу – всякий раз, вступая в сражение, он издавал короткий хриплый кашель, подобный львиному рыку.

– Еще одно удивительное сходство! – воскликнула Сиф. – Королева Скелдир имела обыкновение встречать угрозу резким отрывистым смехом, в особенности если это была опасность, при виде которой бледнели и отступали даже бывалые воины.

– Я называю нашего звероподобного предка Гузорио, – вмешался Мышелов. – Не знаю, что думает Фафхрд. Великий Гузорио Ворчун.

– Судя по твоим словам, он и впрямь похож на животное, – вступила в беседу Афрейт. – Скажи мне, случалось ли тебе хоть раз видеть этого Гузорио хотя бы во сне или в видении или слышать отголоски его древнего боевого клича в ночи?

Но Мышелов, словно не слыша обращенных к нему слов, внимательно разглядывал выщербленную поверхность стола, низко склонив над ней голову.

– Нет, госпожа моя, не случалось, – ответил Фафхрд за своего впавшего в задумчивость товарища. – По крайней мере я не видел. Нам нагадала это одна колдунья или гадалка, так что скорее всего это лишь плод воображения. Доводилось ли вам слышать смех или видеть облик чародейки-воительницы?

– Нет, не доводилось, – вынуждена была признать Афрейт. – Хотя хроники нашего острова хранят множество упоминаний о ней.

Но не успела она закончить свою речь, как взгляд Фафхрда устремился куда-то за ее спину. Оглянувшись, она не увидела ничего, кроме мрака, сгущавшегося в широко распахнутом дверном проеме.

Сиф поднялась на ноги:

– Так, значит, ужинаем у Афрейт через полчаса? Мужчины рассеяно кивнули. Фафхрд, продолжая смотреть мимо Афрейт, склонил голову вправо; женщина, снисходительно улыбаясь, тоже отвела от него взгляд.

Мышелов откинулся назад и еще ниже опустил голову, внимательно изучая ножки стола.

Фафхрд заметил:

– В это время года звезда Астарион уходит за горизонт почти сразу же после заката. Совсем невозможно за ней наблюдать.

– Сохрани меня бог тягаться с вечерней звездой, – забавляясь, произнесла Афрейт и встала. – Пойдем, сестра.

Мышелов оторвал взгляд от ползущего по ножке стола таракана только тогда, когда тот достиг наконец пола. Насекомое припадало на один бок, так как у него не хватало лапки. Затем они с Фафхрдом допили эль и пошли по узкой улице вслед за своими подругами. На протяжении всего пути один из них заглядывал в придорожные канавы, не пропуская ни одной, точно надеясь отыскать там сокровище, а другой не сводил глаз со звезд, подмигивавших в ночном небе, вспоминая знакомые названия и высчитывая расположение тех светил, что не были ему известны.