Текст книги "Пехота вермахта на Восточном фронте. 31-я пехотная дивизия в боях от Бреста до Москвы. 1941—1942"

Наступление к Днепру. Старый Быхов

В первой половине июля мы вступили в лежавшую перед Днепром пограничную область, которая в политическом и географическом отношениях несла на себе отпечаток существенных черт переходной области. В ходе борьбы между Литвой, Польшей и Россией эта область неоднократно меняла своих властителей. По своим природным особенностям и по растительности эта область представляет собой нечто среднее между болотами Полесья и западнорусскими возвышенностями. Местность здесь покрыта густыми лесами. Многочисленные реки, принадлежащие к бассейнам Припяти, Немана и Днепра, преграждали путь наступавшим немецким войскам. Это был один из беднейших районов России, и продвижение по его территории крупных воинских сил было сопряжено с большими трудностями.

Редкое население и низкий уровень культуры жилищ создавали большие проблемы с расквартированием и вынуждали каждый раз развертывать палаточные лагеря. Жаркое и сухое лето создало проблемы и со снабжением войск водой. Мы постоянно ощущали ее нехватку. Имевшиеся в деревнях колодцы не могли удовлетворить потребность в воде такой массы войск. Это привело к тому, что, помимо прочих тягот, которые солдат неизбежно испытывает на войне, командование было вынуждено прибегнуть к рационированию воды. Если нам всегда удавалось снабдить солдат достаточным количеством кипяченой воды (пить сырую воду, по санитарно-гигиеническим соображениям, было запрещено), то возможности помыться и постирать нательное белье зачастую не было. Особенно неблагоприятно сказывался недостаток воды на лошадях. На долю животных выпадали большие нагрузки, но после тяжелых переходов их подчас приходилось очень далеко выводить на водопой. К этому следует добавить, что снабжение лошадей кормами отнюдь не соответствовало реальным потребностям. Заготовка кормов на местности, где произрастали рожь, ячмень и гречиха, но было мало овса, тоже была недостаточной, тем более что урожай еще не успел созреть – растения только-только начали колоситься. От состояния лошадей сильно зависело состояние пехоты. Если летом, а затем и позже, в неблагоприятных осенних условиях и зимой, мы сумели выстоять, то благодарить за это надо в первую очередь людей, которым был доверен уход за животными. Без самоотверженного труда этих людей – ездовых, конюхов и фуражиров, которые на марше последними ложились спать и первыми вставали по утрам, мы не смогли бы удержать темпы продвижения.

Ход продвижения следовал образцу, испытанному в западных кампаниях[60]60
  См. приложение 4а.


[Закрыть]. Полк делился на маршевые группы; последовательность построения этих групп ежедневно менялась. Расписание привалов отрабатывалось заранее. Плохо развитая сеть дорог привела к тому, что всем частям дивизии приходилось идти по одной дороге. Счастлив был тот полк, которому выпадало идти во главе длинной дивизионной колонны, ибо ему доставалась дорога в более или менее приличном состоянии. Чем ближе к хвосту колонны находились часть или подразделение, тем хуже становилась для него дорога, тем тяжелее становился марш. Прохождение вопреки всем превратностям пути, погоды и условий расквартирования 445 километров от Зельвянки до Днепра за 14 дней при ежедневном прохождении 31 километра явилось высоким достижением пехоты. Желание командования танковых групп, чтобы пехота быстрее следовала за танками, было объяснимым, но невыполнимым. Пределы физических сил не позволяли пехотинцам идти быстрее. Разница в скоростях марша привела к тому, что армия двигалась на восток двумя отдельными эшелонами, которые не только врозь совершали марш, но и врозь сражались. Разделение этих эшелонов вскрыло слабость такой стратегии, и этой слабостью не преминули воспользоваться русские, как только распознали ее. В наступательных операциях мы придерживались того принципа, что, переходя к тактической обороне, мы навязываем противнику наступательные действия. Согласно воззрениям немецких штабов, существенной предпосылкой успеха в обороне является умение отсечь пехоту наступающего противника от его танков.

Фридрих II Великий всегда вел за собой единую, собранную в один кулак армию. Наполеон возвел концентрацию сил перед сражением в основополагающий принцип. Мольтке-старший ратовал за концентрацию сил в ходе самого сражения, но не выдвигал на этот счет каких-либо обобщающих теорий. Это стремление к концентрации и объединению усилий осталось неизменным и во время Первой мировой войны. Переворот произошел во время войны 1939–1945 годов. В 1941 году немецкие войска вторглись в Россию в едином строю – пехота и моторизованные дивизии шли плечом к плечу; но затем силы разделились. Несмотря на то что русские потерпели сокрушительное поражение в приграничных сражениях, во внутренних областях СССР оставались крупные боеспособные армии. В погоне за скорыми оперативными решениями – какими бы полезными они ни были – немецкое командование упустило важный фактор, игравший не меньшую роль в восстановлении боеспособности русской армии, помимо числа солдат и офицеров, – фактор пространства и времени.

В составе передовой маршевой группы 31-й дивизии 82-й полк вместе с 3-м дивизионом 31-го артполка, 1-м саперным батальоном и 9-й (гужевой) тыловой колонной дивизии оставил 2 июля поле сражения у Зельвянки, переправился через Щару у селения Жировичи (8 км южнее Слонима) 2 июля, через Мышанку у города Барановичи 4 июля, через Лошу у деревни Лоша 8 июля, через Птичь у деревни Кобыличи 9 июля, через Березину у Перевоза 13 июля и через Друть у Должанки 16 июля. 2 июля мы пересекли шоссе Слоним – Барановичи и здесь увидели впечатляющие следы боев наших танковых войск. По перепаханным полям, разбитым автомашинам, изуродованным противотанковым орудиям и многочисленным сгоревшим танкам – по большей части немецким – можно было судить о том, с каким ожесточением сражались здесь обе стороны. В следующие дни (4 июля) под Барановичами мы столкнулись с колоннами Гудериана. Въезд и выезд из города был забит войсками, регулированием движения никто не занимался. 82-му полку оставалось лишь отказаться от запланированного прохода через Барановичи и обойти город с юга. Обходной путь проходил через аэродром, на котором осталось значительное количество русских самолетов.

10 и 11 июля 2-я танковая группа Гудериана начала наступательную операцию, форсировав Днепр по обе стороны от Могилева и нанося удар в направлении на Смоленск. Высшее командование рассчитывало, что в результате этой операции пехотные дивизии, вышедшие на рубеж Днепра, не встретят значительного сопротивления противника. Действительно, на всем пути следования в авангарде 31-й дивизии 82-му полку с 2 по 16 июля ни разу не пришлось вступать в серьезные бои. Присутствие отдельных рассеянных русских подразделений на местности между реками Зельвянка и Друть вынуждало нас заботиться о разведке пути следования и выставлении охранения на местах отдыха. В этом отношении нагрузка на пехоту была не меньше, чем когда она наступала на противника без прикрытия впереди идущих танков. Очистка территории по пути следования и на местах временного расквартирования требовала времени, сил и крови. Столкновения с противником были неизбежны, потому что двигавшиеся узкими клиньями танковые соединения оставляли нетронутыми большие участки местности. Переправившись через Друть у Должанки в ночь на 16 июля, 82-й полк вышел у Векши к шоссе Бобруйск – Могилев и остановился на отдых. Так как были получены сведения о передвижении противника с юга к Должанке и о неопределенном положении у Старого Быхова, на юге и востоке было выставлено сильное охранение. 82-й полк только что совершил 25-километровый марш, и командир дивизии пообещал дать ему продолжительный отдых. Но сдержать свое обещание командир дивизии не смог, так как аэродром истребительной эскадры Мельдерса у города Старый Быхов атаковал противник, и эскадра оказалась в тяжелом положении. Командир дивизии поручил командиру 82-го полка снять охранение и возобновить движение на восток, с тем чтобы ликвидировать угрозу истребительной эскадре Мельдерса на восточном берегу Днепра и взять ее расположение под охрану. Полк начал быстрое выдвижение к Старому Быхову от Лубянки в 13 часов 30 минут. Командир 82-го полка лично выехал вперед и убедился в том, что эскадра Мельдерса находится не на восточном, а на западном берегу Днепра и ни о какой угрозе со стороны противника поэтому не может быть и речи.

1-я кавалерийская дивизия, основные силы которой находились на восточном берегу, оставила на западном берегу одну бригаду в районе Старого Быхова и прикрывала фланги переправлявшегося через Днепр XXIV танкового[61]61
  В описываемое время такие корпуса назывались моторизованными. (Примеч. ред.)


[Закрыть] корпуса. Этот корпус, как сообщил командиру 82-го полка по телефону начальник штаба корпуса полковник Шиллинг, между Пропойском и Кричевом увяз в тяжелых боях с прорывавшимся с юга противником. От имени своего командира Шиллинг передал, что танкисты «одержат пиррову победу», если немедленно не получат подкреплений. Шиллинг высказал пожелание, чтобы 82-й полк сменил 1-ю кавалерийскую дивизию для прикрытия флангов корпуса. Было понятно желание командования XXIV танкового корпуса подтянуть поближе к себе 1-ю кавалерийскую дивизию. Далее, командир 1-й кавалерийской дивизии через своего начальника штаба передал, что он настаивает на том, чтобы 82-й пехотный полк был передан в подчинение 1-й кавалерийской дивизии. Командир 82-го полка отклонил эти претензии командования XXIV танкового корпуса и 1-й кавалерийской дивизии, так как 82-й полк подчинялся командиру 31-й дивизии и был обязан выполнять его приказы. Уже вечером 16 июля 82-й полк вышел к Днепру у Старого Быхова и силами 3-го батальона взял на себя охрану переправы на восточном берегу реки. Командир 82-го полка прибыл на командный пункт расположенной на западном берегу Днепра южнее города Старый Быхов кавалерийской бригады, которую в ночь с 16 на 17 июля должен был сменить разведбатальон артполка 31-й дивизии. Бригада вступила в бой с противником, который у Нового Быкова переправился на западный берег Днепра.

О спокойной обстановке в районе города Старый Быхов командир 82-го полка доложил командиру 31-й дивизии. Вместо запланированного и крайне необходимого 82-му полку отдыха, этой части пришлось совершить утомительный пятидесятикилометровый переход – и это неожиданное и необдуманное требование вышестоящего командования не имело под собой, как выяснилось на месте, никакого основания. Генерал Шрот в последующие дни рассказал командиру 82-го полка, что помощи истребительной эскадре потребовал рейхсмаршал. Высшее командование отреагировало на это требование, не проверив реальную обстановку. Генерал Шрот пообещал доложить командованию 4-й армии об этой вопиющей неосмотрительности. Сам Мельдерс в это время находился в ставке фюрера, где ему вручали награду, и не просил ни о какой помощи. В дальнейшем у командира 82-го полка сложились с Мельдерсом очень теплые и сердечные взаимоотношения и тесное взаимодействие. Летчики не только добровольно вызывались прикрывать с воздуха действия 82-го полка, но и щедро делились с ним своими запасами продовольствия и белья.

Глава 3
На Днепре (17.07–17.08.41)

17 июля в Старый Быхов подтянулись и остальные части 31-й дивизии. Положение, сложившееся в группе армий «Центр», потребовало месячного пребывания 31-й дивизии на Днепре. Задачи перед дивизией ставились самые разнообразные; от обороны мы то и дело переходили к наступлению и наоборот. Силы дивизии были разделены на две части, расположенные по обе стороны реки. Приблизительно треть 31-й дивизии (усиленный 17-й пехотный полк) занимала временные позиции среди чужих дивизий на восточном берегу Днепра до 17 августа. Две трети 31-й дивизии сражались до 1 августа на западном берегу реки. Центр тяжести боевых действий постепенно сместился на восточный берег, и с 13 августа[62]62
  В этот день, подорвавшись на русских минах, погибли командир 31-й дивизии генерал-майор Кальмукофф и его адъютант майор фон Барнеков. Командование принял на себя командир 17-й пехотной дивизии полковник Бертольд. Позже он погиб на передовой во время боя за шоссе Рославль – Юхнов весной 1942 г.


[Закрыть] все части дивизии воссоединились на восточном берегу. Как и прежде, дивизия входила в состав XXII армейского корпуса, переданного в подчинение командованию 2-й армии. На южном крыле группы армий «Центр» 2-я армия прикрывала фланги увязшей в оборонительных боях в районе Кричев, Ельня, Смоленск танковой группы Гудериана.

Приостановка операций на участке группы армий «Центр» привела к усилению сопротивления противника. Таким образом, в результате сложившегося положения не могло быть и речи о целенаправленной передышке, которой требовала подготовка к продолжению наступления. Части 31-й дивизии – и в этом ее положение ничем не отличалось от положения остальных пехотных дивизий – были вынуждены изо дня в день вести бои. В непрестанных столкновениях с противником войска изматывались, а пополнений не было, и ждать их было неоткуда. Однако командование считало необходимым дать отдых танковым соединениям. Оперативная пауза, таким образом, отнюдь не означала паузы в перемалывании противником пехотных частей.

Меры немецкого командования, которое постоянно колебалось между наступлением и обороной, не позволяли нам понять его стратегические замыслы и являлись причиной непрестанных изменений в расквартировании войск и в поставленных задачах. Основным узким местом было снабжение, и в первую очередь снабжение боеприпасами. Эта проблема, в первом приближении, была решена тем, что высшее командование выделило для снабжения автотранспорт, который был для этих целей передан на 10 дней в распоряжение нижестоящих командиров.

17 июля наша авиационная разведка доложила, что в районе городка Новый Быхов на западный берег Днепра переправилась большая группа вражеских войск. Создавалась реальная угроза того, что противник усилит свое давление на север между реками Друть и Днепр и начнет угрожать нашим переправам через Днепр в районах к северу от Старого Быхова. В связи с этим 31-я пехотная дивизия (без 17-го полка) получила приказ атаковать 19 июля противника, переправившегося в районе Нового Быхова, и отбросить его на восточный берег Днепра. Основную тяжесть атаки должен был взять на себя 82-й полк, который в ночь с 18 на 19 июля сменил у Калинино (4 км южнее Старого Быхова) разведбатальон 31-й дивизии и занял позиции по обе стороны шоссе Старый Быхов – Новый Быхов, изготовившись к атаке. С тыла на правом фланге наступление 82-го полка должен был поддержать 12-й пехотный полк.

В первом эшелоне атаки были задействованы 3-й и 1-й батальоны полка. 2-й батальон был оставлен во втором эшелоне, как полковой резерв.

Организация и распределение сил:

а) 3-й батальон 82-го полка

2 взвода 13-й роты 82-го полка (пехотная артиллерия)

1-я рота 31-го саперного батальона 31-й дивизии

2-я рота 31-го противотанкового полка 31-й дивизии

1-я рота 610-го зенитного дивизиона

¹/₂ роты (батареи) 201-го дивизиона штурмовых орудий

б) 1-й батальон 82-го полка

Саперный взвод 82-го полка

2 взвода 13-й роты 82-го полка (пехотная артиллерия)

14-я рота 82-го полка (истребители танков)

¹/₂ роты 201-го дивизиона штурмовых орудий

Главные силы 82-го полка располагались на внутренних флангах батальонов, то есть на упомянутом шоссе. По разведанным вражеским целям был в 9 часов открыт массированный огонь, который достиг наивысшей силы в промежуток между 10.45 и 11.00, с целью подавить сопротивление противника. Эскадре Мельдерса была поставлена задача прикрывать действия пехоты воздушной разведкой и прицельным бомбометанием. К сожалению, плохая погода позволяла проводить воздушную разведку лишь время от времени. Наземная разведка была выдвинута в район деревни Лудчицы. Эта разведка обнаружила слабые силы противника перед передним краем 3-го батальона и полевые позиции, занятые противником перед передним краем 1-го батальона. Как выяснилось в ходе атаки, противник располагал большими силами, чем удалось установить разведке.

В 11 часов пехота перешла в наступление. Из-за ожесточенного сопротивления противника пехоте приходилось продвигаться вперед короткими перебежками, и лишь во второй половине дня сопротивление противника было сломлено, взяты Лудчицы и Сяченье, а противник был принужден к отступлению. Русская пехотная дивизия была отброшена, подбито большое число вражеских танков, а в наши руки попали 2000 пленных, две артиллерийские батареи и большое количество другого вооружения. 20 июля 12-му пехотному полку удалось закрепить успех – преследуя отступавшего противника, он оттеснил его к Днепру и отбросил на противоположный берег.

Противник 19 июля оборонялся стойко и с большим искусством. Русские умело маскировались на картофельных и овощных полях, очень близко подпускали к себе атакующих, а иногда и пропускали их мимо себя, а затем с близкого расстояния, а иногда и с тыла открывали огонь. Кроме того, противник умело использовал тяжелую артиллерию, которая била не только по нашему переднему краю, но и по штабам батальонов и полков и по позициям тяжелой артиллерии, причинив нам значительные потери. Общие потери 82-го полка за 19 июля составили 225 человек[63]63
  Только в четырех ротах 3-го батальона потери составили 25 человек убитыми и 60 ранеными.


[Закрыть].

Тяжесть и жестокость этих боев произвела глубокое впечатление на офицеров истребительной эскадры Мельдерса, которые во время посещения командного пункта 82-го полка в котловине близ Калинино увидели полковой перевязочный пункт. Кровавая цена, которую приходилось платить за победу, заставила их вспомнить о тяжелой психологической нагрузке, постоянно давившей на плечи пехотных командиров.

82-й полк, усиленный 2-м дивизионом 31-го артиллерийского полка 31-й дивизии и 1-й ротой саперного батальона дивизии, выступил 20 июля в 8.45 из района селения Лудчицы и начал наступление в южном направлении. Избегая открытых столкновений с противником, по едва проходимым дорогам, полк через Комаричи вышел в район Истопки – Чернолесье к северу от шоссе Новый Быхов – Рогачев. Здесь, выставив сильное охранение на юге и западе, полк остановился на отдых. Во время перехода мы обнаружили в обширных лесах много окопов и лагерных стоянок вокруг деревни Истопки. Это говорило о том, что в этом районе совсем недавно были сосредоточены значительные вражеские силы, которые, вероятно, отступили на юг, к Днепру. В излучине Днепра, близ деревни Нижняя Тощица, мы вновь соединились с разведбатальоном 31-й дивизии (командир – ротмистр Бринкман).

12-й пехотный полк, двигавшийся к югу от Старого Быхова через Приволыжье, завязал тяжелые бои с противником в лесах в районе хутора Дубровский. Так как 21 июля этот полк попал в тяжелое положение и запросил поддержку, командир 31-й дивизии поручил 82-му полку вечером того же дня поспешить на помощь 12-му полку и взять на Днепре населенный пункт Виляховка. Проведение атаки было возложено на 2-й батальон 82-го полка, усиленный двумя взводами противотанковых орудий и пехотных штурмовых орудий. Батальон покинул Чернолесье в 18 часов и совершил короткий (около 2 км), но тяжелый переход по бездорожью, прежде чем достиг исходной позиции в 2 километрах севернее Виляховки. Резервный 3-й батальон шел следом за 2-м батальоном. Перед 1-м батальоном была поставлена задача прикрывать атакующие батальоны от нападений разрозненных групп противника и русских частей, которые действовали в лесах по обе стороны дороги Старый Быхов – Рогачев.

Под прикрытием огня опытных артиллеристов 2-го дивизиона 31-го артполка 31-й дивизии (командир – майор Кёхлер) 2-й батальон вышел к Виляховке при свете разрывов. Сама деревня, расположенная в низине, у подножия крутого берега Днепра, с наших позиций не просматривалась. Зато хорошими ориентирами для атаки служили три расположенные севернее Виляховки ветряные мельницы, чьи силуэты четко выделялись на фоне вечернего неба. Опасение, что придется вступать в опасный и тяжелый ночной бой, рассеялось. Около 22 часов по следу трассирующих пуль командир полка понял, что 2-й батальон свою задачу выполнил. Противник был застигнут врасплох и почти панически бежал на восток. В руки 6-й и 7-й рот, шедших во главе наступающего батальона, попало несколько запряженных повозок, оружие и сотня пленных. По счастливой случайности 2-й батальон в этом бою не потерял ни одного человека. Под впечатлением этой неудачи противник отступил с западного берега Днепра и на участке 12-го полка.

23 июля 2-я армия, включавшая LIII армейский корпус, XII армейский корпус (в состав которого входили 31-я пехотная и 1-я кавалерийская дивизии) и XIII армейский корпус, перешла к обороне на обоих берегах Днепра. 31-я пехотная дивизия (за исключением 17-го пехотного полка) была разделена на три боевые группы. В составе западной группы разведывательный батальон 31-й дивизии и саперы прикрывали участок между рекой Друть и железной дорогой Старый Быхов – Рогачев. В центре и на востоке находились боевые группы в составе 82-го и 12-го пехотных полков соответственно. Передний край обороны 82-го полка проходил по лесу южнее деревень Шилаховка и Барановщина до высоты к востоку от селения Нижняя Тощица. 23 июля 1-й и 3-й батальоны полка заняли позиции на передовой; в последующие дни к ним присоединился и 2-й батальон, который в Виляховке был сменен подразделениями 12-го полка. Личный состав был разделен так, чтобы одна треть обеспечивала охранение и разведку, одна треть находилась на передовой, а одна треть в резерве. Боевых столкновений не было; противник занимал деревни севернее Рогачева.

В целом наши силы вполне соответствовали возложенным на них тактическим задачам. Несмотря на то что передний край обороны был растянут на 12 километров в неблагоприятной местности – леса и болота, бездействие противника позволяло сменять людей на постах, обеспечивать отдых личного состава и сооружать временные полевые укрепления[64]64
  Из письма автора жене от 30.07.41: «Вот уже продолжительное время мы находимся в спокойной обстановке и несем очень мало потерь. Эта передышка благотворно действует и на людей, и на лошадей. Напряжение первых четырех недель было страшно велико; плохие дороги и беспощадное солнце делали свое дело; бои были тяжелыми и упорными. Русские – самые стойкие противники из всех, с какими нам приходилось сталкиваться с начала войны. Русские воюют упорно. Чисто интуитивно я ожидаю очень длительной борьбы».


[Закрыть]. Систематически проводимая разведка и выставление охранений позволили тщательно замаскировать наши позиции и отгонять от них вражескую полевую разведку. Беспокоящий артиллерийский огонь мы не применяли, чтобы не раскрыть противнику положения наших позиций. Такая тактика сохранения «мертвой тишины», позволяющая не привлекать к себе внимания противника, сберегла нам множество жизней. Правда, эта тактика требует от солдат железной дисциплины и понимания важности проведения мероприятий, позволяющих избегать ненужных жертв.

В обороне мы простояли около одной недели. В ночь с 31 июля на 1 августа 82-й полк получил приказ занять позиции к западу – 12-го полка. В связи с этим Виляховка снова, но лишь на 24 часа перешла в руки 82-го полка. Уже на следующую ночь заградительный отряд «Йордан», состоявший в основном из подразделений 750-го саперного батальона, сменил на линии обороны 82-й полк, который должен был отныне действовать на восточном берегу Днепра. Здесь 31-я дивизия должна была принять участие в запланированном на 5 августа наступлении XII и XIII армейских корпусов. С этой целью 82-й полк в ночь с 2 на 3 августа переправился через Днепр у Нового Быхова по понтонному мосту и занял позиции в резерве дивизии у населенного пункта Селец-Холопеев. В следующие дни старшим и младшим командирам было приказано производить рекогносцировку местности будущего наступления, а личному составу приводить в порядок обмундирование, вооружение, транспортные средства и снаряжение. После этого началось наступление.

Селец-Холопеев, уже заполненный другими войсками и разрушенный предыдущими боевыми действиями, представлял плохие условия для расквартирования целого полка. От полковника до самого молодого бойца все мы жили уже в привычных условиях – в палатках. Ночи стали между тем холодными, а достать соломы было просто негде.

По опыту поколения, прошедшего Первую мировую войну, мы начали уже в августе готовиться к будущей зиме. В соответствии с этим 4 августа мы приступили к изготовлению сборных домов для личного состава и лошадей, чтобы использовать эти дома в наступлении. Дерева для этого было предостаточно. Было объявлено соревнование, и работа закипела. Несмотря на то что пользу от этого строительства извлекли не мы, этот опыт не пропал для нас даром: офицеры и солдаты приобрели сноровку в строительстве временных полевых жилищ, научились рассчитывать потребность в строительных материалах, силах и средствах; этот опыт пригодился нам уже в сентябре.

С середины июля наметилось общее изменение поведения противника. Сопротивление его становилось все сильнее, мощнее стала действовать его артиллерия, и даже авиация стала заметно активнее. Новый Быхов, находившаяся там переправа, места дислокации войск, огневые позиции артиллерии все чаще и чаще становились целями налетов русских бомбардировщиков и штурмовиков.

Ожидавшееся 6 августа общее русское наступление на фронте XII армейского корпуса не состоялось. Вышестоящее командование ожидало теперь русских наступательных операций на западном берегу Днепра. В связи с этим в ночь с 7 на 8 августа 82-й полк получил приказ переправиться у Нового Быхова на западный берег реки и в ночь с 8 на 9 августа сменить два батальона 315-го пехотного полка на участке Нижняя Тощица – Лазаревичи. На передовой позиции заняли 1-й и 2-й батальоны. 3-й батальон был оставлен в полковом резерве и разместился в Верхней Тощице.

31-я пехотная дивизия вновь стояла на обоих берегах Днепра. 82-й полк занимал оборону на западном берегу, а 17-й и 12-й полки на восточном берегу готовились к наступлению. Участвовать в наступлении в составе XII армейского корпуса должна была 31-я дивизия (за исключением 82-го полка) и 112-я пехотная дивизия. 1-я кавалерийская дивизия в конце июля была выведена из состава корпуса. Первоначально планировалось начать наступление 11 августа в 4 часа утра с линии Веть – Тишь, но затем начало наступления было отложено на один день. Между тем 82-му полку было приказано готовиться к отдельному наступлению в южном направлении. Полк должен был наступать со своих позиций через Днепр, который протекал непосредственно перед позициями полка. Необходимые для этого рекогносцировка и саперные работы в болотистой, труднодоступной местности низкого берега реки затруднялись невозможностью их проведения в светлое время суток, так как противник видел с господствующих высот все наши передвижения и всякий раз открывал прицельный огонь. Ночью же в действие вступала третья сила. В пойме реки обитали тысячи гусей, которые при малейших передвижениях разведывательных или штурмовых подразделений поднимали невообразимый гам. Правда, в отличие от пернатых защитников Капитолия, которые в 387 (или 390) году до Рождества Христова принесли победу римлянам[65]65
  Победу тогда гуси римлянам не принесли – только не дали галлам захватить под покровом ночи Капитолий, последний оплот римлян, а остальной Рим был уже галлами захвачен, римское войско разбито, его остатки заперлись в городе Вейи. В дальнейшем галлы, которым надоела долгая 7-месячная осада Капитолия, согласились, взяв огромный, 1000 фунтов золота, выкуп, отступить. (Примеч. ред.)


[Закрыть], эти защитники Днепра заняли нейтральную позицию между противоборствующими сторонами, полезную для них обоих не только в оперативно-тактическом отношении.

Рекогносцировка, произведенная на участке 82-го пехотного полка, показала, что наступательное форсирование Днепра с учетом неблагоприятных исходных условий надежды на успех не имеет, но чревато большими жертвами. На основании этих неутешительных результатов 82-й полк был освобожден от прежнего приказа о наступлении[66]66
  «12.08.41: в 10.30 командир полка прибыл на командный пункт батальона в хуторе Дубровский. Выслушав подробный доклад всех участвовавших в рекогносцировке и разведке офицеров, господин полковник по телефону связался с командиром дивизии. Результатом этого разговора стала отмена приказа о наступлении. Командир дивизии рассудил, что атака высоко расположенных и хорошо укрепленных позиций противника на восточном берегу Днепра будет сопряжена с большими трудностями и недопустимыми потерями» (из дневника боевых действий 2-го батальона 82-го полка).


[Закрыть] и в ночь с 12 на 13 августа оставил свои позиции (за исключением задержавшегося еще на 24 часа 1-го батальона) и у Нового Быхова переправился на восточный берег Днепра. В основе этого изменения было осознанное и ответственное понимание необходимости согласовывать задачи с имеющимися в наличии силами. Ясно, что полку пришлось совершить тяжелый 30-километровый переход для того, чтобы дойти до намеченного рубежа, но зато ценой пота нам удалось сберечь кровь, которая неизбежно пролилась бы во время наступления. Тактически же такое изменение планов оказалось даже выгодным.

Перейдя в третий раз за десять дней мост у Нового Быхова, 82-й полк через недавнее поле боя 17-го пехотного полка в районе Веть – Ильич двинулся во второй половине дня 13 августа на юг и поздно вечером встал лагерем в районе Звонец – Гумнище. 2-й батальон осуществлял боевое охранение, а кавалерийский взвод 82-го полка под началом опытного командира обер-фельдфебеля Шмидле произвел разведку расположения противника, который действиями 17-го и 12-го пехотных полков был отброшен к Довеку (на пересечении автодорог Старый Быхов – Гомель и Рогачев – Чериков).

14 августа, в 3 часа 15 минут утра, роты 2-го и 3-го батальонов были готовы к выдвижению к месту сбора, чтобы занять район исходных позиций непосредственно к югу от селения Звонец. 82-й и 12-й полки должны были в ближайшие дни наступать на юго-запад в направлении на Гадиловичи (в излучине Днепра, в 15 км к востоку от Рогачева), а 17-му полку, действующему на западном фланге дивизии, была поставлена задача очистить от противника леса южнее деревни Шапчицы. В 7 часов 30 минут утра 82-й полк начал наступление от высот в районе селения Звонец.

Засадье, Сипоровскую Слободу и Сутоки мы прошли, не встретив сопротивления противника. Лейтенант Пиль, посланный вместе со своим противотанковым взводом и кавалерийским взводом занять мост в деревне Свержень, обнаружил южнее деревни высоты, занятые противником. Командир 82-го полка получил это сообщение около 16 часов, когда оба батальона проходили по лесам севернее Сверженя. Движение по этой частично сильно заболоченной местности было тяжелым и медленным. Трудности усугублялись тем, что наши карты неверно отражали особенности местности. Кроме того, шедший на правом фланге полка 3-й батальон отклонился от направления, заданного командиром полка (несмотря на компас!), и сделал крюк около 2 километров.

Немедленно атаковать или сначала подготовиться? В этом вопросе мнения командира дивизии и командира 82-го полка разошлись. Командир дивизии потребовал начать атаку до наступления темноты, ссылаясь при этом на безусловный приказ командующего XII армейским корпусом и на (предположительно) тяжелое положение 12-го полка (соседа 82-го полка слева), которому требовалась немедленная помощь. Командир полка считал, что начинать наступление можно только после того, как будут окончены запланированные подготовительные мероприятия, включавшие, между прочим, усиление артиллерией и прикрытие наших действий с воздуха. Пикирующие бомбардировщики Ю-87 дважды во второй половине дня появлялись в небе, но вместо того, чтобы бомбить противника, сбрасывали свой бомбовый груз едва ли не на наши боевые порядки, не причинив, таким образом, русским ни малейшего урона. Исходя из общей обстановки было совершенно безразлично, возьмем ли мы эти высоты сегодня или завтра. Наша атака противника, который своим огнем уже нанес значительные потери 82-му полку, могла обернуться многочисленными жертвами, которые не оправдали бы решение поставленной задачи. Кроме того, уже одно появление 82-го полка в лесах севернее Сверженя облегчило в тактическом плане положение 12-го полка. В тот момент мы уже вышли во фланг противника, противостоявшего у Ново-Серебрянки на дороге Гадиловичи – Довск 12-му полку, который, оставшись без командира в результате ранения подполковника Хассенштейна, атаковал, не имея при этом грамотного и твердого руководства и не подготовившись к наступлению.