Текст книги "Криминальные прогулки"

Андрей Петрович оперся на стоящий у окна стол и кивнул в сторону двора:

– Как ты смотришь на то, чтобы у тебя тут автосервис открылся?

– Автосервис? – обалдел Витя. Он как-то пытался устроиться на работу в один из тульских автосервисов, и именно там ему и сказали первый раз: «Дураков не берем!»

– Ну да, – как ни в чем не бывало продолжал Андрей Петрович. – Небольшой такой...

Витя сглотнул внезапно потекшую слюну. Ему вдруг отчаянно захотелось пожевать сигарету. Но курева в доме не было, и он покосился на торчащую из нагрудного кармана пиджака Андрея Петровича пачку «Парламента».

Гость моментально уловил его взгляд, достал пачку и радушно раскрыл ее:

– Бери!

Витя вытащил сигарету и прикурил от поднесенной ему зажигалки.

– Так что? – поторопил его Андрей Петрович.

– А кто открывать-то будет?

– Ну как кто? – улыбнулся гость. – Ты да я, кто же еще!

Витя ошарашенно посмотрел на него и вдруг, поперхнувшись дымом, закашлялся. Андрей Петрович принялся похлопывать его по спине, одновременно объясняя:

– Земля твоя, вложения мои. Понял?

Витя понял. Но не совсем.

– То есть вы у меня землю купить хотите? – спросил он.

– Да нет же! – воскликнул Андрей Петрович и неожиданно присел рядом с Витей на диван, не обращая внимания на то, что одна из пружин уперлась ему в ляжку и он рисковал порвать свою шелковую штанину. – Земля останется твоей!

– Моей?

– Ну да! И ты будешь директором этого сервиса! – Тут гость поднял вверх указательный палец и еще раз повторил со значением: – Директором!

Витя почувствовал, что его дурят.

– А вам-то какая с этого выгода? – спросил он, глянув прямо в глаза собеседнику.

Тот несколько делано изумился:

– Что значит – какая выгода? Я же часть дохода с этого получать намерен! Причем большую!

Продолжая пристально смотреть на Андрея Петровича, Витя машинально стряхнул пепел, как он думал, на пол, а на самом деле – на брючину гостя. Впрочем, ни гость, ни сам Витя этого не заметили, настолько они были поглощены беседой.

– А разве вы не можете построить автосервис где-нибудь не здесь и получать весь доход? – медленно и как бы с подвохом спросил Витя.

Андрей Петрович тут же ответил:

– Могу. Но у тебя тут место уж больно подходящее!

Это было полной ерундой. Дом Вити стоял на отшибе, вдалеке от дороги, окруженный пустырем с оврагами и ямами, и место это было совершенно непривлекательное для организации предприятия по ремонту автомобилей.

– Что-то я вас не понимаю... – пробормотал Витя. И, чавкая, начал жевать фильтр.

Андрей Петрович непроизвольно отстранился от него, но тут же приблизился снова.

– И тем не менее я считаю это место очень удачным! – упрямо сказал он.

Как потом оказалось, Андрей Петрович был абсолютно прав. Это место и впрямь являлось очень удачным для того автосервиса, который он задумал.

– Я даже не знаю... – опустил голову Витя и тут только заметил пепел на штанине гостя. Он испуганно посмотрел на Андрея Петровича, а тот, сообразив, что произошла какая-то оказия, тоже глянул вниз.

– Я не хотел... – поспешно начал Витя.

– Ничего... – великодушно сказал гость и смахнул пепел на пол. – Ничего страшного...

Однако Витя с ужасом углядел на месте, где только что серел пепел, небольшую дырочку. До ноги огонек не достал, но брючину все-таки прожег.

Гость посмурнел, но тут же заметным усилием воли снова натянул на свое рябое лицо улыбку:

– Пустяки.

«Да зачем же я ему так сильно нужен? – пронеслось в голове у Вити. – Так сильно, что он даже дырку в штанах готов простить, лишь бы меня не спугнуть?»

– Что вам от меня надо? – в лоб спросил он у Андрея Петровича.

И тот не выдержал. Вообще-то он не собирался посвящать Витю во все свои планы, но тут в нем что-то сорвалось, просто так вот сказало: «Да плевать!» – и сорвалось куда-то в непроглядную темень, и Андрей Петрович сам полетел за этим сорвавшимся в темень и заговорил быстро, сбиваясь и тут же поправляясь, а иногда и не поправляясь, потому что, несмотря на жуткий смысл его слов, они были предельно понятны.

Очень доходчиво он объяснил Вите, что собирается поставить у него на территории металлический ангар, куда будут приезжать богатые лопухи на своих дорогих и красивых машинах, после чего в этих лопухов надо будет стрелять из пистолета с глушителем.

– Вот сюда! – Тут Андрей Петрович ткнул своим твердым пальцем в затылок Вите, так что он непроизвольно подался вперед и чуть не соскочил с дивана.

Тычок был достаточно болезненный, но Витя, завороженный рассказом гостя, не возмутился, а лишь машинально потер зудящее место.

А Андрей Петрович тем временем продолжал. Убитых, говорил он, нужно будет закапывать прямо здесь, потому что вывозить их куда-то рискованно – вдруг кто заметит. Вернее, не закапывать, а... Ну об этом позже... «Ты, кстати, покойников не боишься?» – быстро осведомился Андрей Петрович у Вити. «Нет...» – ошалело мотнул тот головой. «Ну и прекрасно!» – удовлетворенно заключил гость и попер дальше. Итак. После того как труп лоха будет надежно спрятан, работы останется немного. Всего-то и делов, что перебить номер на его машине. А потом Андрей Петрович сам загонит ее найденному им же покупателю. Предварительно уплатив Вите тысячу долларов. Так что все по-честному.

– Ну что? – выдохнул Андрей Петрович и уставился на Витю.

Тот молчал, потрясенный услышанным.

У Андрея Петровича нехорошо закололо в груди. Он как будто опомнился и теперь со все нарастающим волнением ждал реакции этого странного парня. Может, не надо было ничего ему говорить? Эх, да что там – «может»! Конечно, не надо было! «Во дурак! Во дурак! – корил себя Андрей Петрович. – Как же это я сорвался? Как же не удержался? Ведь не хотел же вводить его в курс дела. Хотел только согласие на постройку ангара получить! Во дурак! Во дурак!»

Витя шевельнул губами.

– А? – нервно дернулся к нему Андрей Петрович.

Но хозяин дома продолжал молчать.

«Небось думает, каким я гадом оказался...» – предположил Андрей Петрович.

Но Витя думал совершенно о другом. Он думал о «новых русских», которые неслись мимо него в свои особняки на роскошных автомобилях, фыркающих в сторону Вити своими блестящими выхлопными трубами: «Ффф-у-у!» И огрызающихся двигателями: «Дур-р-рак!»

«Я вам покажу, какой я дурак...» – звенело в голове у Вити.

Он думал о том, как будет смотреться с пистолетом над поверженным «новым русским», распластавшимся на заляпанном машинным маслом полу в луже крови.

«Я дурак?» – спросит тогда его Витя.

Стоп. Но ведь он же не сможет ответить... Тогда не так. Тогда он спросит его об этом еще до выстрела. «Что?» – не поймет «новый русский». «Туда посмотри!» – покажет Витя пальцем в дальний угол ангара. «Новый русский» отвернется, а Витя приставит к его затылку дуло глушителя и...

Класс!

А потом Витя сам купит себе такую же шикарную машину, как у «нового русского», нет, даже еще шикарнее, да-да, еще шикарнее, чтоб и молдинги, и спойлеры, и всякие другие навороты, и поедет на этой машине к полноватой блондинке. К тому времени он уже закадрит ее, непременно закадрит, куда ей деваться от такого крутого мэна, каким станет Витя к тому времени, когда властители жизни – «новые русские» – будут валяться перед ним в луже собственной крови и бессмысленно пучить в потолок свои мертвые глаза.

– Да! – заорал Витя.

– Что? – испуганно отшатнулся от него Андрей Петрович.

– Я согласен! – радостно посмотрел на него Витя. – Согласен!

Турецкий возвращался в Генеральную прокуратуру уже к вечеру. Возвращался, чтобы возбудить уголовное дело о похищении Инги Дрозовой. Свидетель Кудряшов должен был подъехать сюда завтра, чтобы дать показания для протокола. «Обязательно буду! – пообещал Николай Степанович. – Как штык!»

Александр в этом и не сомневался.

Он уже почти подъехал к зданию, как вдруг увидел, что метрах в тридцати впереди него на краю тротуара стоит полуслепая старуха с авоськой и беспомощно тыркается на дорогу, пытаясь перейти ее, но проносящиеся мимо машины никак не дают ей этого сделать, хотя находится она в зоне действия пешеходного перехода, не регулируемого, правда, светофором.

На другой стороне дороги рвется к старухе собачонка, привязанная за поводок к ограде какого-то административного здания. И лает, и встает на задние лапки, и изо всех своих хилых сил вырывается из тугого ошейника, но не может, никак не может освободиться.

Турецкий воткнул свою машину в удачно подвернувшуюся брешь между припаркованными вдоль тротуара иномарками и вылез наружу. Подошел к бабке, спросил:

– Что, Антонина Федоровна, опять в аптеку ходили?

Старуха устремила на него взгляд прищуренных глаз и ответила дрожащим, больным голосом:

– Опять, Саша, опять.

Турецкий покачал головой:

– Я же вам говорил – не ходите. Куплю я вам корвалол! Куплю и принесу! У вас же и старый запас наверняка еще не кончился!

Где-то месяц назад Александр познакомился с этой бабулькой, которая постоянно таскалась из своей находящейся неподалеку коммуналки в ближайшую аптеку. Но для того чтобы попасть в эту ближайшую аптеку, ей нужно было перейти через дорогу, а пес Тузик, которого она постоянно водила с собой, пугался машин, и от страха вырывал из рук поводок, и начинал метаться по проезжей части, рискуя оказаться под колесами. Поэтому бабке приходилось привязывать Тузика к ограде, а самой ковылять по переходу. Но это тоже было непросто. Водители машин, формально обязанные уступить дорогу человеку, находящемуся на «зебре», никогда не делали этого, поэтому, для того чтобы проскочить на другую сторону, приходилось ловить момент, а куда уж восьмидесятипятилетней бабке с ишемической болезнью и ревматизмом ловить моменты! Вот и тратила она на дорогу часа по четыре, притом что жила от аптеки метрах в ста.

Именно ее Турецкий сегодня утром и переводил в очередной раз через дорогу.

– Давайте руку, – сказал он старухе, и вместе они двинулись по переходу.

3

После того как Витя согласился на предложение Андрея Петровича, тот объяснил ему, откуда будут браться «лохи».

– Газету «Из рук в руки» знаешь? – спросил он.

– Знаю, – кивнул Витя.

– Ну вот! – сказал Андрей Петрович.

Так и было положено начало их сотрудничеству.

На следующий день к Витиному дому подъехало несколько грузовых автомобилей, из которых выскочили рабочие в комбинезонах и, достав инструменты, принялись за дело.

Уже к вечеру на участке красовался аккуратный ангар, а еще через неделю взамен снесенной Витиной халупы рядом с ангаром вырос небольшой, но симпатичный домик.

– Отработаешь! – деловым тоном сказал Вите приехавший посмотреть на всю эту прелесть Андрей Петрович.

И Витя начал отрабатывать.

Вначале он чувствовал, что за ним постоянно следят. Он не видел, кто именно следит, но просто физически ощущал на себе контролирующий взгляд. Даже ночью, когда ворочался на своем новом диване, даже в туалете, когда сидел на унитазе, а не над зловонным очком, как всю прошлую жизнь...

Впрочем, Витя ошибался. За ним действительно наблюдали. Очень скоро Андрей Петрович понял, что сумасшедшим Витя являлся только для медиков, делу же его сумасшествие никакого вреда не приносило, а наоборот – помогало. В каждом клиенте Витя видел личного врага, того самого, который хватал его в школе за нос и кричал: «Мак Дак – му...к!» – того самого, который выпроваживал его из отдела кадров со словами: «Дураков не берем!» – того самого, который проносился мимо него в иномарке и выплевывал в окно жвачку, совершенно не задумываясь, куда она попадет. А попадала она всегда в стоявшего на обочине Витю. В стоявшего на обочине жизни Витю.

Но скоро все изменилось.

Из гадкого утенка Мак Дака Витя превратился в прекрасного лебедя. (По крайней мере, он сам считал именно так.) У него появились деньги, причем большие, очень большие, – Андрей Петрович, как и обещал, платил ему тысячу долларов за клиента, а так как за два года они завладели более чем тридцатью автомобилями, то более тридцати штук баксов и перекочевало в Витины карманы.

Он приоделся, купил мобильный телефон и жевал теперь исключительно мальборовские фильтры.

А что? Имел право! Работу свою Витя знал. Вылавливал московского лоха по объявлению, договаривался о встрече где-нибудь в районе кольцевой, потом вез в Тулу (не все, правда, соглашались ехать так далеко, но Витя показывал несговорчивым переданное ему Андреем Петровичем удостоверение сотрудника ГИБДД. Удостоверение было, конечно, липовым, но очень хорошо сделанным – натуральные гибэдэдэшники ни разу не распознали подделку. Не говоря уже о лохах, которые доверчиво хлопали ушами и говорили: «Ну что ж... Поехали!»).

За все время у него было лишь две осечки. И обе недавно. Первая – когда один мужик звякнул домой по мобильному (они уже ехали на его машине в Тулу, и в ходе разговора Витя отвлекся на крупную блондинку, мелькнувшую в окне одного из обгоняющих их автомобилей). Витя выхватил у него телефон и врезал этим телефоном мужику по зубам. Тот дернул руль вправо, они чуть не слетели с дороги в кювет, но Витя вовремя достал ногой до педали тормоза. Мужик, на его счастье, был хлипкий, и Витя слегка придушил его до потери сознания. Как бы спать уложил. Перетащил его на заднее сиденье. «Приятных сновидений!» – сказал. А сам за руль сел. Неизвестно, какие уж там сновидения являлись мужику, приятные или не очень, а только долгими они не были, потому что часа через полтора растолкал его Витя в ангаре несколькими тяжелыми пинками. Мужик открыл глаза и очень удивился, отчего это лежит он на холодном полу в каком-то непонятном помещении. Хотел спросить об этом склонившегося над ним Витю, но не смог – очень уж болело сдавленное недавно горло. «Я дурак?» – спросил его Витя. «Хшхшхш...» – прошипел мужик, приподнимаясь, но тут раздался легкий хлопок, и он лег обратно, как будто откинутый отдачей от мощной струи крови, бившей из дырки, внезапно образовавшейся в его лбу. (Иногда Витя изменял правилу – только в затылок, – не мог отказать себе в удовольствии посмотреть жертве в глаза.)

Вторая же осечка произошла всего несколько дней назад, когда приехавшая на встречу девка наотрез отказалась ехать с ним «на осмотр машины» и сдуру сама налетела на его кулак.

Девка эта сразу не понравилась Вите. Она была худая и темноволосая, а к таким он был не просто равнодушен – таких он избегал.

Поэтому по приезде на место, он решил немедленно пристрелить бабу, не дожидаясь, пока она придет в сознание. Плевать ему на ее глаза, они у нее тоже какие-то не такие... Они у нее темно-карие, а ему нравились светло-зеленые.

Он вытащил девку из машины и свалил ее на пол. Потом достал спрятанный неподалеку пистолет и направил его ей в лицо.

Девка шевельнулась и слабо застонала.

И тут что-то остановило его. Он опустил дуло и присел на корточки. Ему в голову пришла идея.

Девка снова издала какой-то охающий звук и затихла.

Внезапно шевельнувшаяся жалость проявилась в легком подрагивании брови, и он потер ее навинченным на ствол глушителем.

Однако жалость Витя испытывал вовсе не к этой девке, как можно было подумать. Жалость он испытывал к себе, и только к себе.

За все время сотрудничества с Андреем Петровичем личная жизнь Вити нисколько не улучшилась. Да, он стал хорошо одеваться, пшикался французской туалетной водой, жевал... то есть в присутствии дам не жевал, а только курил дорогие сигареты и их угощал, и они брали, но тут же и отворачивались, процедив сквозь зубы вымученное «спасибо».

Да что ж такое-то?!

Витя снимал теперь только дорогих проституток, среди них бывали и полноватые блондинки, но из-за своей подчеркнутой отстраненности от него они теряли в Витиных глазах всю привлекательность и опускались на уровень тех вокзальных шмар, которых он шпилил на заре карьеры.

Как и тогда, он спрашивал их, в чем дело, почему они так холодны с ним даже за деньги. И получал все тот же ответ: «А от тебя зло идет!» Теперь Витя не жег им за это «рабочие органы», а просто бил с разворота в нос и не боялся сутенеров, потому что сутенеры теперь на него не рыпались: знали, что это человек Андрея Петровича.

А Андрей Петрович был ого-го какой человек. Большой человек был Андрей Петрович.

Эти два года Витя старался не думать, почему же именно его, Витю, выбрал этот крутой дядя для такого значительного дела. Старался не думать, так как первый же приходящий в голову ответ на этот вопрос до того пугал своей беспощадностью, что Витя, как это ни странно, не бросался тут же искать какие-то другие ответы, а, наоборот, боялся их искать, дабы не убедиться, что этих других-то ответов и нет.

Впрочем, неудачи в личной жизни беспокоили его гораздо сильнее, чем все остальное. Та единственная полноватая блондинка, которая бы не брезговала им, которая бы не отворачивалась от него с презрением, все никак не встречалась Вите.

И он уже начинал понимать, что она и не встретится. Потому что проблема была в нем самом. И проблема была неразрешимой. Зло, которое, по словам шлюх, шло от него, составляло самую суть его натуры, и избавиться от этого зла было для Вити ну просто никак невозможно. Это означало бы стать совершенно другим человеком! А Витя не мог измениться до такой степени, никаких сил бы у него для этого не хватило. Да что там – не мог! Он и не хотел меняться! Ему, черт возьми, и в нынешнем состоянии было хорошо и комфортно, конечно, если не брать в расчет неудачи в личной жизни...

Но ведь у него появилась идея!

Витя сидел на корточках возле Инги и обдумывал свой план. Постепенно его лицо светлело. План был хорош. «Как там говорят? – думал Витя. – Не надо ждать милостей от природы? Правильно. Не надо. Вот и я не буду. Сам добьюсь того, чего хочу!»

Оттащил девицу в подвал и закрыл сверху крепкую крышку люка.

С тех пор прошло несколько дней.

Девица оказалась наркоманкой. Это прибавляло Вите хлопот по ее содержанию – несколько раз он вынужден был покупать у одного из тульских наркодилеров дозу.

Кормил он ее, как ему казалось, сносно – по буханке хлеба в день и по бутылке воды.

Для прочих надобностей спускал на веревке ведро.

Вот-вот он собирался приступить к выполнению своего плана.

Но звонок на мобильник все поломал.

Когда он только зазвонил, Витя сразу же почувствовал – что-то не то. Просто по уровню звука почувствовал. Обычно телефон тренькал так: «трень-трень», а теперь вдруг взвился на два тона выше – «тррренннь! тррренннь!»

Уже нажимая кнопку ответа, Витя вспомнил, что сам поменял вчера настройку звонка, и успокоился было, но оказалось – успокоился зря.

– Привет... – раздался в динамике голос Андрея Петровича.

– Здравствуйте.

– Надо встретиться.

– Где обычно?

– Да. Через полчаса.

– Хорошо.

Витя сунул мобильник в карман, и какое-то нехорошее предчувствие шевельнулось в нем: «С чего бы это он назначил внеплановую встречу?»

Надо сказать, что за два прошедших года Андрей Петрович ни разу не приезжал к Вите. Говорил, что незачем. «Я тебя номера перебивать научил?» – спрашивал он Витю. «Научили», – кивал тот. «Ну вот, – заключал Андрей Петрович. – Значит, ты и один в состоянии со всем справиться». И Витя справлялся. А перебив номера, отгонял машину куда следовало... Правда, последнюю – синий джип «гранд-чероки», отогнать еще не успел. Ну так оно и понятно! На все про все ему давалась неделя, а прошло только три дня! «Значит, шеф не из-за машины меня вызывает... – подумал Витя. – А из-за чего же тогда? Странно...»

Ровно через полчаса Витя был на их условленном месте – в одном из городских парков, у фонтана. К его удивлению, Андрей Петрович приехал раньше и теперь нетерпеливо прохаживался вдоль каменного бортика, заполненного искрящейся водой резервуара.

Завидев Витю, он просто-таки бросился ему навстречу и быстро заговорил:

– Ты какой «гранд-чероки» недавно пригнал? А один два три о эс семьдесят семь?

– Ага... – ответил Витя.

– Это в нем баба молодая приехала, которую ты потом без сознания привез? Ну на твой кулак, что ли, она налетела, или как ты там говорил...

– Ну да.

– Вот едрить твою налево...

Взлохмаченный вид Андрея Петровича выдавал его крайнюю обеспокоенность, но Витя никак не мог понять чем.

– Ты ее грохнул? – спросил Андрей Петрович. И в глазах его мелькнул страх.

Витя понял, что сейчас ему влетит. Владельцев автомобилей он обязан был убивать сразу же по прибытии в ангар. Неизвестно каким образом, но Андрей Петрович учуял, что эта молодая баба жива, и теперь, наверное, боится, что... что... А чего он, собственно, боится-то? Она же в подвале! Но все равно. Лучше не рисковать. Лучше соврать, что она мертва.

– Грохнул! – сказал Витя и поднял правую ладонь и скрючил указательный палец, чтобы показать, как именно он нажимал на курок своего длинного пистолета.

Однако вышло это у него как-то неуверенно, и глаза его почему-то забегали, стараясь не столкнуться с глазами Андрея Петровича.

А тот, напротив, ловил Витин взгляд, чтобы все-таки прочитать в нем правду:

– Грохнул? А ну посмотри на меня! Грохнул или нет?

И Витя сдался.

– Нет... – пробормотал он, ожидая теперь страшной кары за свой нарушивший все договоренности проступок.

Но – странное дело – услышав это «нет», Андрей Петрович облегченно вздохнул и как бы посветлел ликом:

– Фу ты...

Витя удивленно уставился на него.

Но тут Андрей Петрович снова напрягся:

– Ну и где она сейчас?

– В подвале сидит... – признался Витя.

Он подумал, что Андрей Петрович начнет теперь выяснять, какого хрена Витя посадил эту бабу в подвал, а Вите очень, ну просто очень-очень не хотелось открывать ему свой план, и он начал лихорадочно соображать, что бы такое соврать, какое бы объяснение придумать своему поступку... «Ну вот для чего ее еще можно... ну вот для чего...» – соображал он. Но Андрея Петровича почему-то совершенно не заинтересовали мотивы Витиного фортеля. Его занимало нечто совсем другое, и он не хотел тратить время на выяснение деталей.

– Значит, говоришь, она без сознания была? – спросил Андрей Петрович.

– Без сознания.

– И не видела, куда ты ее привез?

– Не-а.

– Та-ак... – Шеф достал из кармана рубашки носовой платок и протер им вспотевшую шею. – Это уже лучше...

Его лицо находилось в постоянном движении – то лоб наморщится, то глаз сощурится, то губа дернется, то ноздри шевельнутся. По этим признакам Витя, который достаточно хорошо уже знал Андрея Петровича, заключил, что шеф в настоящий момент тщательно что-то обдумывает. В такие минуты ему лучше было не мешать. И как ни тяготила Витю неизвестность исхода этой ситуации, он не торопил Андрея Петровича вопросами типа: «А в чем дело-то? Что вас так беспокоит-то?» Ну его... Витя стоял молча, непроизвольно вытянув руки по швам, как стоит перед офицером провинившийся солдат, ожидая, сколько нарядов вне очереди тот ему влепит.

А может, и не влепит. Шефа что-то не поймешь. То он напрягается, то расслабляется, то снова вон... вон-вон – ноздря шевельнулась, ну и к чему это – к добру или не к добру?..

И тут все прояснилось.

– Ты вот что... – Андрей Петрович подался чуть вперед и даже дотронулся кончиками пальцев до Витиного плеча. Мягко дотронулся и тон взял тоже мягкий, почти вкрадчивый. – Ты бабу эту назад отправь...

– Как – назад?.. – опешил Витя.

– А так. Посади ее в ее же машину да отвези. На то самое место, где вы встречались.

Витя так и ахнул:

– Так она ж обо всем расскажет!

Андрей Петрович вздохнул и вздохом этим словно бы досаду выразил: «Экий ты, Витя, глупый!» Покачал головой, а затем все тем же тоном продолжил:

– А о чем – обо всем-то? Куда ее везли – того она не помнит. Или помнит? – снова с пристрастием глянул он в Витины глаза, мгновенно поменяв интонацию на подозрительную.

– Да не помнит! – уже почти раздраженно воскликнул Витя. – Откуда ей помнить-то! Я ж говорю – бессознательную я ее...

– Ну хорошо, хорошо! – перебил его шеф. Он одернул пиджак, потом второй раз вытер платком шею и опять стал сама вкрадчивость:

– Ты сделай так... – Он чуть задумался, очевидно, прокручивая в голове различные варианты Витиных действий, и, выбрав самый, на его взгляд, подходящий, сказал: – Ты ей глаза завяжи, в машину посади да отвези. Вот!

Витя остался недоволен таким указанием:

– А если она убежит по дороге? Или заорет в окно?

Андрей Петрович пару раз моргнул, оценивая серьезность возражения, и понял, что – да, здесь Витя прав... Но тут что-то закипело в нем, и, пытаясь побыстрее обойти возникшее препятствие, он махнул рукой и выпалил с той бесшабашностью, какую обычно допускают, когда недостаточно хорошо продумывают свои слова:

– Ну тогда ты ей перед выездом снова по голове дай, чтоб сознание потеряла... – Тут шеф осекся и испуганно поправился: – Ой нет, нет, по голове не надо, ни в коем случае не надо! Надо, чтоб без вреда для здоровья... – Он опять что-то прикинул про себя и решительно заявил: – Ты ей снотворного какого-нибудь вколи. Только разумную дозу – чтоб уснула, но ласты не склеила. И спящую отвези. А сам назад. Понял?

«Ни хрена я не понял!» – подумал Витя, но не решился сказать этого вслух и только осведомился:

– А для чего все это нужно-то?

Тут весь запас мягкости и вкрадчивости у Андрея Петровича кончился, и он довольно резко бросил:

– Не твое дело! Твое дело – отвезти! И без вопросов! Я тебе за это деньги плачу! – Тут он запнулся, вспомнив, что платит Вите деньги вовсе не за это, но уже в следующую секунду решил внести некоторые коррективы в действующий между ними прейскурант: – За то, что отвезешь эту бабу обратно, получишь ту же самую штуку баксов! – Шеф подумал еще немного и отчего-то совсем уж расщедрился: – Даже две! Две штуки баксов получишь!

«Ни хрена себе!» – подумал Витя.

– Ну что? – Андрей Петрович был в нетерпении. – Сделаешь?

«Но как же мой план?» – сверкнуло в голове у Вити. И сверкнуло так ярко, будто взлетевшая петарда рассыпалась, и сквозь Витины зрачки эти разноцветные искры заметил внимательно смотревший в его глаза шеф.

– Что такое? – спросил он, грозно надвинувшись на Витю. – Что такое, а?

Витя даже попятился под напором Андрея Петровича, но салют недовольства в его голове не утихал. «Как же теперь мой план-то? Как же?» – в отчаянии думал он. Однако когда Андрей Петрович вплотную прижал его к фонтану, так что брызги стали колоть спину, и совсем уж страшно протянул очередное свое «Что-о тако-ое, а-а-а?!», Витя решил выбросить белый флаг:

– Да сделаю я все! – почти крикнул он. – Сделаю! Чего вы?

Шеф дал Вите отойти в сторону и, все еще будучи несколько набыченным, буркнул:

– И чтоб сегодня же!

– Угу...

Андрей Петрович в последний раз глянул на Витю (смотри, мол, у меня!), развернулся и зашагал к выходу из парка.

Инга лежала на полу подвала и смотрела в потолок. Ей было очень скверно. Уже несколько дней она не видела солнечного света, уже несколько дней она сидела в этом каменном мешке, уже несколько дней болталась над ней эта проклятая лампочка... Впрочем, с чего это она взяла, что прошло всего несколько дней? А может, прошла уже не одна неделя? Счет времени был потерян... Хотя нет, не потерян – она вколола себе три дозы, значит, дня три и прошло... После того раза она больше не летала к Игорю. Даже героин не мог дать ей силы еще раз взмыть над этим потолком. Ценой невероятных усилий, ценой в дуршлаг исколотых рук она кое-как находила вену, впрыскивала раствор и... оставалась в подвале. Только стены постепенно становились еще серее, пол еще холоднее, а лампочка совсем переставала светить. И тогда в темноте к ней приходили духи. Они садились возле нее на корточки и смотрели, смотрели, смотрели на нее пустыми глазами...

– Что вам от меня надо? – вскакивала она.

Но они только усмехались и растворялись в черноте...

Словом, все было почти так же, как наяву. Явь тоже не приносила ответа на этот вопрос.

За все прошедшие дни похитивший ее человек ни разу не вступил в разговор с Ингой, несмотря на все ее отчаянные попытки вывести его на это. Он только время от времени быстро открывал люк, бросал что надо и поднимал что надо. И молчал.

– Да что ж ты молчишь-то?! – кричала на него Инга. – Где я? Куда ты меня привез? И зачем?!

Но он только странно улыбался, закрывал люк и с шумом задвигал щеколду.

В конце концов Инга решила, что он похитил ее с целью выкупа.

Вначале эта мысль ее даже обрадовала. Во-первых, она давала хоть какое-то объяснение происходящему, что само по себе облегчало пребывание в этом подвале, во-вторых, чего-чего, а денег и у папы, и у мужа было не занимать.

Но потом она подумала, что похититель, должно быть, потребовал какую-то ну совсем уж жуткую сумму, которой просто нет у ее родственников и даже – даже! – у их знакомых, а муж и тем более папа были в приятельских отношениях с такими людьми, которые могли купить планету.

«Так, значит, он меня убьет?» – подумала тогда Инга.

С этой мыслью все было наоборот. Вначале она ее напугала – ну это понятно, тут и объяснять не надо почему, а потом, после того как измученный наркотиками, голодом и сыростью организм Инги перестал получать всякое удовольствие от жизни, а страшные молчаливые духи совершенно расшатали ее нервы своими визитами, после этого ей стало как-то все равно. «Ну убьет так убьет...» – безразлично думала она.

А сегодня это безразличие неожиданно сменилось желанием умереть. Инга и сама не поняла, как это произошло. Просто в какой-то момент она закрыла глаза и представила себя мертвой. И ей сразу стало так хорошо и спокойно от вдруг возникшей вокруг пустоты, что она очень расстроилась, когда реальность напомнила о себе каплей воды, неожиданно стукнувшейся об пол где-то в углу подвала.

И Инга приняла решение умереть. Ей вдруг стало очень радостно оттого, что она нашла такой простой выход из положения. «Думаешь, я не сумею вырваться из твоего подвала? – мысленно обращалась она к похитившему ее Вите, и губы ее складывались в презрительную усмешку. – Сумею! Еще как сумею! Так сумею, что ты меня уже нигде не найдешь!» И сознание того, что он ее уже нигде не найдет, теплой волной прокатывалось по коченеющему на бетонном полу телу.

Однако эйфория от удачно найденного решения быстро прошла. Теперь нужно было действовать.

Но как?

Инга стала вспоминать, как уходили из жизни некоторые ее приятели-наркоманы. Почти все сознательно вкололи себе передоз. В принципе, раз уж этот перец снабжает ее героином, она могла бы соврать, что ей не хватает такого количества, чем черт не шутит, может, он поверил бы и принес смертельный для нее шприц...

Но ведь тогда переходить в лучший мир придется в компании этих гадких духов...

Нет! Лучше не так. Лучше по-другому...

Но как по-другому-то?

Инга впервые с интересом осмотрела стены, от которых ей всегда хотелось отвернуться. Да-а... Крепкие... Если разбежаться и шарахнуться головой, то может получиться... Однако больно уж неэстетично это... Даже для этого мерзкого подвала...