Текст книги "Кто будет президентом, или Достойный преемник"

– Может, вы все-таки позволите мне пройти?

– Конечно. Но сначала мне бы хотелось с вами поговорить.

– Прямо здесь? – сверкнула стеклышками золотых очков Елизавета Петровна.

– Я бы мог пригласить вас в кафе на бокал коктейля, – сказал Александр Борисович. – Или на чашку кофе.

И снова быстрый, любопытный взгляд поверх очков, и снова белоснежная полоска зубов, сверкнувшая в полумраке коридора.

– Не думаю, что это возможно, – сказала Елизавета Петровна.

– Отчего же? – поинтересовался Турецкий.

– Я не хожу в кафе с подчиненными моего мужа.

– Я не…

– Вы сами только что сказали, что работаете на Мохова, – сухо сказала Елизавета Петровна. – Значит, вы его подчиненный.

– Есть и другой вариант. Я могу быть… его партнером по бизнесу, например.

Елизавета Петровна покачала головой:

– Вы не бизнесмен. Я знаю, как выглядят бизнесмены, и, увы, вы не из их братии. А теперь позвольте мне пройти, Александр Борисович.

Турецкий посторонился. Женщина прошла мимо него и взялась за ручку двери. Но, прежде чем открыть дверь приемной, она оглянулась и снова пристально посмотрела на Турецкого, словно хотела получше его запомнить.

– Передумали? – спросил Александр Борисович.

Она покачала головой:

– Нет.

Затем отвернулась и открыла дверь.

3

Только оказавшись в гостиничном номере, Турецкий понял, насколько устал за сегодняшний день. Голова немного побаливала. И лоб был горячий. Здоровье стало совсем ни к черту, достаточно легкого сквозняка, чтобы подхватить простуду. Пора всерьез собой заняться – бегать по утрам, ходить в бассейн, обливаться ледяной водой, есть побольше фруктов и овсянки и… А, к чертям собачьим, всё равно конец один.

С этими невеселыми мыслями Александр Борисович выбрался из душа и закутался в мохнатый банный халат. В номере было тепло. Турецкий сел на диван, закинул босые ноги на кресло и с удовольствием закурил.

Его еще немного знобило, но жизнь потихоньку налаживалась. Александр Борисович попытался собраться с мыслями и обдумать сегодняшние встречи-знакомства. В последнее время Турецкий все чаще ловил себя на мысли, что отсутствие регулярной практики расследований плохо сказывается на его сыскных способностях. Возможно, во всем была виновата проклятая мнительность?…

Александр Борисович достал из сумки ноутбук, взгромоздил его на колени, включил и нашел на локальном диске файлик с немудреным названием «Дневник». Пальцы его ловко забегали по клавишам.

ИЗ ДНЕВНИКА ТУРЕЦКОГО

«Приехал. Расположился. Встретили хорошо, разве что водкой не напоили. Даже странно, учитывая любовь Хозяина (так его все здесь зовут) к горячительным напиткам.

Мохов мужик на первый взгляд неплохой. При моем появлении он расплылся, как пластилин, но по всему видать, что такое состояние для него, мягко говоря, нехарактерно. Сильно испереживался за эти дни. Я таких типов встречал и прежде – жесткие, как кремень, но при этом ужасно сентиментальные под хмельком.

Доверяться этим сантиментам, конечно, нельзя. Сегодня он тебя целует, а завтра, протрезвев, откусит тебе голову и не поморщится. Тем не менее типаж ясный. Чего не скажешь о помощнике Мохова – Андрее. Этот сложнее. Себе на уме, хитрый лис, ему бы при дворе какого-нибудь восточного правителя интриги плести.

По всему видать, парень самолюбивый, с амбициями и очень высокомерный. Волевой, сильный, в том числе и физически (видал я и раньше таких тощих, выносливых выродков, сломать их практически невозможно). Тип очень интересный. И безусловно, далеко пойдет, если ему по пути никто не переломает ноги, что не исключено.

Этот явно ведет свою игру. Но какую? И что это за история с фотографиями? От Андрея я правды не добился. Уверен, что и Мохов ничего не станет об этом рассказывать. На снимке явно не простая гостиничная шлюшка. Тут, думаю, речь идет о делах сердечных.

Третий тип – секретарь Мохова Татьяна. Тут еще сложнее. С виду простая, однако, как показывает жизнь, самое светлое женское сердце – потемки для мужчины.

Стоп! Затылок… Изящный женский затылок с русыми завитушками. Да неужто? Недаром он мне сразу показался знакомым. Да ведь секретарь Татьяна – та самая девушка с фотографии! Вот оно что. Стало быть, Татьяна спит с Моховым! И Андрей Долгов, безусловно, в курсе. Но какого черта он молчал? Неровно дышит к этой барышне? А может быть, имеет свой интерес? Но какой?»

В дверь постучали.

Александр Борисович слегка нахмурился. Кто бы это мог быть? В такое-то время, в незнакомом городе. И без звонка. Он отложил ноутбук, нехотя поднялся с кресла и поплелся открывать. Ручка замка мягко щелкнула в его пальцах. Дверь распахнулась, и Турецкий с удивлением воззрился на девушку.

Она была очень даже ничего, хотя и одета несколько вульгарно. Да и макияж у незнакомки был вызывающий. Юные зубки ослепительно блеснули, и вслед затем очень даже недурственный голосок произнес:

– Добрый вечер! Могу я войти?

– Войти-то, конечно, можете, – отозвался Турецкий. – Но сначала хотелось бы узнать, кто вы такая?

– Я? – Девица широко улыбнулась. – Я твое развлечение на сегодняшний вечер, – томно проворковала она.

Александр Борисович поскреб в затылке.

– Что-то не помню, чтобы я такое заказывал, – неуверенно проговорил он.

– За тебя уже все заказали, – ответила девица.

– Правда? И оплатили?

– За исключением чаевых.

– Гм…

– Ну? Ты позволишь мне войти? – Она передернула плечами. – Здесь довольно прохладно.

– Не могу же я позволить такой красивой девушке замерзнуть. Входи.

Он посторонился, впуская нежданную гостью в номер. Девица прошлась по номеру уверенной походкой. Уселась в кресло и задорно посмотрела на Турецкого.

– У тебя есть выпивка?

– Выпивка? – Александр Борисович пожал плечами. – Даже не знаю. Еще не выяснил.

– Чудной ты! А я, как только вселяюсь в номер, сразу лезу в мини-бар. Загляни в свой. Уверена, что ты там что-нибудь найдешь.

Александр Борисович открыл дверцу мини-бара и присвистнул:

– Как в лучших отелях Лондона! Что будешь пить?

– Мартини, если можно.

– Сейчас посмотрим… Ага. – Турецкий достал бутылочку мартини. – Держи!

Он кинул бутылочку девушке, та ловко ее поймала. Быстро свинтила крышечку и хорошенько приложилась.

– Закусить не хочешь? – поинтересовался Турецкий. – У меня в кейсе есть нарезка.

– Спасибо, пупсик. Я уже ужинала. – Она отхлебнула еще и вытерла мокрые губы ладонью. – Подожди, не закрывай дверцу. Достань мне еще бутылочку мартини.

Турецкий достал девушке еще одну бутылочку мартини, а себе – «мерзавчик» виски. Передав девице напиток, он взял с дивана подушку и бросил ее на пол. Затем, хрустнув суставами, уселся на подушку, прямо у девушки в ногах. Она протянула руку и погладила его по голове.

– Ты красивый, – мягко сказала она. – Как тебя зовут?

– Пупсик, – ответил Турецкий.

Девушка засмеялась:

– Это я поняла. А как по-настоящему? Как тебя зовет жена?

– А с чего ты решила, что я женат?

– Потому что у тебя лицо женатого мужчины, – не раздумывая, ответила девица.

– Вот как? – Турецкий усмехнулся. – А какие лица у женатых мужчин?

– Усталые, измученные и несчастные – вот какие.

– А у холостых, значит, бодрые, энергичные и веселые?

Девушка грустно улыбнулась:

– Да нет, тоже несчастные. Только по-другому. Женатые мужчины тоскуют по свободе, а холостые – по смыслу жизни.

Александр Борисович с удивлением посмотрел на проститутку.

– Ты не только красивая, но и умная, – сказал он.

Девушка прищурила голубые глаза:

– Не ожидал?

– Нет. Кстати, умница, ты не назвала мне своего имени.

– Ева.

Александр Борисович подумал и кивнул:

– Мне нравится. Сколько тебе лет?

– А сколько ты хочешь?

– М-м-м… Восемнадцать?

– Угадал, – улыбнулась девушка. – У тебя виски кончился. Достань себе еще бутылочку. Хотя нет, сиди. Я сама за тобой поухаживаю.

Она легко соскочила с дивана, подошла к бару и меньше чем через минуту вернулась к дивану, держа в руках две бутылочки. Обе она протянула Турецкому и пояснила:

– Это чтобы два раза не бегать.

– Резонно, – согласился Александр Борисович.

Они чокнулись и выпили. Турецкий положил щеку на острую коленку девушки. Он чувствовал себя страшно уставшим. Ева снова погладила его по голове.

– Бедненький, – прошептала она, наклонилась и поцеловала Турецкого в макушку. – Какие у тебя мягкие волосы. Чем ты их моешь?

– Вообще не мою, натираю щеткой.

Она легонько стукнула его ладошкой по голове:

– Фу, какой ты насмешник. Но мне это нравится. Кстати, ты хромаешь, когда ходишь. У тебя что, нога болит?

Турецкий вытянул на полу покалеченную ногу и поднял полу банного халата.

– Ой, – тихо проговорила девушка, округляя глаза. – Что это?

Турецкий усмехнулся и ответил:

– Нога.

– А почему она такая…

– Страшная? После неудачной встречи с крокодилом.

Девица фыркнула:

– Да ну тебя… Я серьезно спрашиваю, а ты.

– А я тебе серьезно отвечаю. Тебе разве не сказали, кто я такой?

Девушка посмотрела на Александра Борисовича подозрительным взглядом и слегка качнула головой:

– Нет. А кто?

– Охотник на крокодилов, – серьезным голосом ответил Турецкий. – Ловлю крокодилов в Амазонке и Ниле и продаю их московским ресторанам. Иногда и акулу удается выловить. Но это редкость.

Девушка смотрела на Турецкого с сомнением.

– Ты врешь, – сказала она и неуверенно усмехнулась.

– Не веришь? Посмотри на мою ногу. Видишь?… Вот, здесь и здесь. Это следы от акульих зубов. Я пытался добыть пару акульих плавников для ресторана «Морской волк», погнался за акулой и угодил в самое акулье логово. Отступать было уже поздно, пришлось вступить в схватку. Первых трех акул я задушил голыми руками, но четвертая успела схватить меня за ногу.

– Значит, акула? – хитро улыбнулась Ева.

Александр Борисович кивнул:

– Она.

– И что, большая была акула?

– А как же. На маленьких я не охочусь, это мой принцип. Всегда выбираю дичь покрупнее.

– И чтобы зубы были поострее?

– Угадала, – улыбнулся Турецкий.

– Здорово! Но ты же сказал, что эти шрамы у тебя после встречи с крокодилом.

– Правда? – Александр Борисович почесал затылок. – А, ну да. Они напали на меня сразу. Крокодил слева, акула – справа. Насилу отбился. Хорошо хоть нога пластиковая, а то бы совсем беда.

Девушка весело рассмеялась.

– С тобой весело, – сказала она. – Я ведь и правда подумала, что ты… Ну, что это у тебя от крокодила, – договорила она, кивнул на израненную ногу.

– Было бы неплохо. Но мне пришлось встретиться со зверем пострашнее, – сказал Турецкий. Он вдруг сдвинул брови, и улыбка покинула его лицо.

– Вспомнил что-то неприятное? – осторожно спросила Ева.

Турецкий кивнул:

– Угу. Вспомнил, что в мини-баре кончился вискарь. Остался один джин.

– Опять ты шутишь, – обиженно проговорила девушка.

– Прости, моя радость.

Александр Борисович залпом опустошил бутылочку и швырнул ее в урну.

– Ну? – томно проворила девушка. – Чем мы будем заниматься?

– А что ты умеешь? – поинтересовался Турецкий.

– Для тебя – все, что захочешь. Я твой подарок.

– От кого?

– Ты не знаешь?

– Нет.

– Ну а я тем более. У тебя хорошие друзья. Не хочу хвастаться, но стою я недешево.

– Не сомневаюсь.

Турецкий поднялся на ноги, быстро подошел к шкафу и отодвинул в сторону тяжелую бронзовую лампу, стоявшую на полке. Затем схватил мини-камеру, ловко пристроенную за лампой, оторвал ее и показал девушке.

– Решили снять кино? – холодно осведомился он.

– О чем ты? – недоуменно проговорила Ева.

– Об этой камере. Нас с тобой снимают. Только не говори, что ты ничего об этом не знала.

Ева вскочила с дивана. Глаза ее выкатились из орбит.

– Клянусь, я в первый раз об этом слышу! – выкрикнула она.

Турецкий холодно прищурился.

– Знаешь, что бывает за такие подставы? – глухо спросил он.

Девушка сделала движение по направлению к выходу, но Турецкий одним прыжком быстро встал между ней и дверью.

– Кто организовал съемку? – спросил он. – Ну? Отвечай!

– Господи, я правда ничего не знаю, – захныкала Ева.

– Кто тебе заплатил?

Девушка всхлипнула и растерла ладонью покатившиеся по щеке слезы, размазав при этом тушь.

– Какой-то человек, – продолжая хныкать, ответила она. – Я его не видела. Он мне позвонил и сказал, что в моем почтовом ящике конверт с деньгами. И что я должна прийти вечером сюда и развлечь его друга…

– И ты не удивилась?

Девушка мотнула головой:

– Нет. В моей профессии всякое бывает.

– Сколько было денег в конверте?

– Триста баксов.

– Недешево, – хмыкнул Александр Борисович.

– Поэтому я и пришла. Господи, да если б я знала, что тут такое, я бы сроду не согласилась. Что я, без понятия, что ли.

Девушка всхлипнула и вытерла ладонью покрасневший от слез нос.

Вдруг Турецкий резко выбросил вперед руку, схватил девушку за плечо и хорошенько ее встряхнул.

– Никакого конверта не было! – резко проговорил он. – Сюда тебя послал твой сутенер. Кто он? Как его найти?

Губы проститутки задрожали.

– Я не могу ска…

– Можешь! – рявкнул Александр Борисович. – И скажешь. Иначе я вызову милицию и скажу, что ты меня шантажировала.

– Вам никто не поверит.

– Еще как поверят. Знаешь кто я?

– Кто?

– Следователь Генеральной прокуратуры.

Даже сквозь макияж было видно, как побледнела девушка.

– Ой, – тихо проговорила она и села на диван, прижав руки к груди и с ужасом глядя на Турецкого.

– Вот тебе и «ой», – сухо сказал он. – Говори, кто твой сутенер, если не хочешь загреметь на кичу. Ну!

Турецкий грозной тенью навис над проституткой. Она поежилась и промямлила:

– Во… Володя.

– Фамилия!

– Потапов.

– Как мне его найти?

– Да он тут в баре пасется… До часу ночи сидит. Вы его узнаете… он в желтом кожаном пиджаке. Волосы длинные, черные. А вот здесь… – Ева ткнула себя пальцем в подбородок, прямо под нижнюю губу. – …У него пирсинг.

Она всхлипнула и глянула на Александра Борисовича исподлобья.

– Дяденька следователь, вы меня отпустите?

– Сколько тебе лет? – спросил Турецкий.

– Девятнадцать.

В пылу разоблачительного пафоса Александр Борисович открыл было рот, чтобы прочесть девушке проповедь о моральном облике россиянина, о превратностях жизни и опасности продажной любви, но вовремя остановился.

– Ладно, – сказал он. – Вали отсюда.

Девушка вскочила так быстро, как могла.

– Подожди! – окликнул ее Александр Борисович. Она остановилась, опасливо глядя на Турецкого. – О том, что здесь было, – никому. Ясно?

Проститутка кивнула.

– И завязывай с этим делом, – не удержался Александр Борисович. – Если бы ты знала, сколько мертвых проституток я видел на своем веку, ты бы пошла в медсестры.

– Да я не собираюсь здесь долго задерживаться. Хочу работать в массажном салоне. У меня даже диплом массажистки есть.

– Молодец, – одобрил Турецкий. – Топай.

– Спасибо, дяденька!

Проститутка в мгновение ока добралась до двери и выскочила из номера.

4

Гостиничный ресторан был совсем неплох. Уютные столики под абажурами, накрытые скатертями цвета терракоты. Стены декорированы под каменную кладку, на них – уютные лампы. Тут же захотелось заказать себе чего-нибудь крепкого, сесть за ближайший столик и цедить горячительное сквозь зубы, бросая по сторонам рассеянные взгляды.

Сутенера Турецкий увидел сразу – тот сидел за маленьким столиком в глубокой, тускло освещенной нише. Описание девушки оказалось точным: желтый кожаный пиджак, темные длинные волосы и сверкающая кнопка под нижней губой. В руках у сутенера был высокий узкий стакан с каким-то красным пойлом.

«Как вампир в норе, со стаканом свежей кровушки», – подумал Александр Борисович, направившись к столику. Сутенер оторвал взгляд от бокала, равнодушно посмотрел на приближающегося и зевнул.

Подойдя к столику, Александр Борисович отодвинул стул и, не спрашивая разрешения, уселся. Весело посмотрел на сутенера.

– Не помешаю? – осведомился он.

Парень внимательно его оглядел, криво ухмыльнулся и ответил:

– Нет. Я люблю компанию.

– Любую?

Парень пожал плечами и ответил:

– Все лучше, чем квасить в одиночестве. Заказать вам чего-нибудь?

– Не стоит. Я пришел сюда не пить, а разговаривать.

– Я понял, – без всякого смущения ответил парень. – Уж очень деловитая была походка. Кстати, мы на «ты» или на «вы»?

– На «вы», – ответил Турецкий.

– О! Видать, разговор будет сурьезный?

– Я постараюсь, чтобы он таким был, – сверля парня холодными, колючими глазами, сказал Александр Борисович. – Итак, начнем, пожалуй. Вы – Владимир Потапов.

– Истину глаголете, отец мой, – продолжал ерничать сутенер. – Раб Божий Володимир к вашим услугам. А позвольте поинтересоваться, добрый человек, как вас звать-величать?

– Меня величать Александр Борисович. Я добрый человек, но, если будете вести себя неправильно, могу стать и злым.

Парень прищурил карие глаза, затем изящным движением откинул со лба длинную черную прядь и тряхнул волосами.

– Не люблю, когда начинают разговор с угроз, – сухо заметил он. – Вы, вообще, кто? Мент или бандит?

– А на кого больше похож?

– На бывшего мента, который заделался бандитом.

Турецкий хрипло засмеялся.

– Вы очень проницательный человек, Владимир, – заметил он. – Вижу, от вас ничего не скроешь, так что придется играть с открытыми картами. Давайте, я расскажу вам то, что я знаю. А потом вы расскажете мне то, чего я не знаю. Идет?

– Попробуйте.

– Вы здесь торчите каждый вечер, ну, или почти каждый вечер. Торчите не просто так. У вас на попечении несколько смазливых девчонок. Работа у вас не пыльная, но опасная. Клиент нынче пошел разнузданный, особенно под этим делом… – Турецкий легонько щелкнул себя пальцем по шее. – Если что не так, поднимает вой. А в сильном подпитии или под наркотой могут и порезать. Так что свой хлеб вы едите не зря. Правильно рассказываю?

– Продолжайте, – не отвечая на вопрос, сказал сутенер.

– Местная охрана не вышвыривает вас на улицу, потому что получает от вас щедрые отступные. Более того, стоит вам щелкнуть пальцами, и меня самого вышвырнут отсюда вон. Так?

– Близко к истине, – с сухой усмешкой заметил сутенер.

Александр Борисович кивнул и продолжил:

– Так что мне вас лучше не раздражать? Так сказать, во избежание эксцессов?

– Было бы очень разумно с вашей стороны, – спокойно сказал сутенер.

Турецкий широко ему улыбнулся:

– Я бы рад не раздражать, но, боюсь, не получится. Я страсть как не люблю сутенеров. Для меня они что-то вроде паразитов, ленточных червей, которые присасываются к утробе отеля. – Александр Борисович поморщился и передернул плечами. – Мерзость.

Сутенер сдвинул черные брови и угрожающе загудел:

– Слушай, дядя…

– Нет, – резко оборвал его Турецкий, – это ты слушай. Моя правая рука опущена под стол. В руке у меня нож, а его лезвие… – Что-то сухо щелкнуло под столом, и сутенер вытянулся в струнку. – …Направлено тебе в пах, – договорил Турецкий, вперив в лицо сутенера жесткий, брезгливый взгляд. – Ты уже наверняка это почувствовал. Лезвие ножа острое как бритва. Если ты шевельнешься, я вспорю тебе штаны вместе с хозяйством, которое ты в них прячешь. И сделаю это с большим удовольствием.

Сутенер покосился вниз, затем сглотнул слюну и поднял взгляд на Турецкого.

– Ты об этом пожалеешь, – глухо проговорил он.

Зрачки Турецкого сузились и замерцали, как железные булавочные головки.

– Главное, чтобы ты ни о чем не пожалел, – отчеканил он. – Даже если я промахнусь, то наверняка попаду в артерию. Пока приедет «скорая», ты помрешь от потери крови.

Парень слегка побледнел.

– Хватит меня пугать, – зло и нервно пролаял он. – Говори, что тебе нужно, и вываливайся из гостиницы. У тебя будет ровно пять минут, чтобы смыться отсюда. Если не успеешь – ты не жилец.

Александр Борисович слегка наклонился вперед и тихо спросил:

– Это ты послал девчонку в сто пятнадцатый номер?

– Не понимаю, о чем ты гово… – Парень вздрогнул. Лоб его покрылся потом. Он покосился вниз и проговорил дрожащим голосом: – Убери лезвие.

– Будешь говорить правду – уберу. Повторяю вопрос: это ты послал девчонку в сто пятнадцатый номер?

– Да. Я.

– Кто тебя об этом попросил?

– Я не знаю. Какой-то мужик.

– Мужик? – Александр Борисович по-волчьи осклабился. – Послушай, Володя, ты, кажется, не понимаешь всю серьезность моих намерений…

Парень вздрогнул и снова покосился под стол.

– Не… надо, – сипло проговорил он. – Пожалуйста, не надо. Я правда не знаю, кто он.

– Это он попросил тебя установить в номере камеру?

Сутенер что-то тихо промямлил в ответ.

– Громче! – потребовал Турецкий.

– Да! – воскликнул парень и мучительно поморщился.

– Как он это объяснил?

– Сказал, что вы его конкурент по бизнесу.

– Много заплатил?

Парень качнул головой:

– Нет. Всего пятьсот баксов.

– Почему же ты за это взялся?

– Да потому что я на мели! – гаркнул парень. – Мне завтра утром возвращать долг. У меня сейчас каждый бакс на счету!

– И ты решил, что…

– Прошу прощения, – произнес над ухом у Турецкого чей-то незнакомый голос. – Что здесь происходит?

Александр Борисович поднял взгляд и увидел невысокого седоватого мужчину в твидовом пиджаке и водолазке. Незнакомец тревожно смотрел на сутенера. Турецкий добродушно улыбнулся и весело произнес:

– Ничего. Просто мой друг очень импульсивен. Простите, если он вам помешал.

Незнакомец перевел взгляд на Турецкого, строго сдвинул брови и сказал:

– Как вам не стыдно, гражданин. Я же вижу, что вашему собеседнику плохо. Он даже говорить не может.

– Вы ошибаетесь. Он…

– Да! – воскликнул сутенер. – Мне плохо! Мне нужно подышать свежим воздухом!

Турецкий пожал плечами и выпрямился на стуле. Сутенер вскочил на ноги.

– Ты не жилец! – рявкнул он, с ненавистью глядя на Александра Борисовича.

Турецкий достал из кармана рукоятку выкидного ножа и нажал на кнопочку. Однако вместо лезвия выщелкнулась узкая металлическая расческа. Александр Борисович поднял руку и причесал волосы, насмешливо глядя на сутенера. Затем защелкнул расческу и убрал ее в карман.

– Удобная штука, правда? – сказал он.

Сутенер разразился матом, повернулся и торопливо зашагал к двери.

Седовласый мужчина в твидовом пиджаке проводил его обескураженным взглядом, затем повернулся к Турецкому и задумчиво проговорил:

– Похоже, я вмешался не в свое дело?

– Похоже, что так, – ответил ему Турецкий.

Он поднялся из-за стола и, не обращая больше внимания на «нежданного помощника» направился к двери.