Текст книги "Считалка для утопленниц"

6

Турецкий набрал номер квартиры Клесова на домофоне. Но никто не откликнулся, хотя он ждал довольно долго.

– То ли его нет дома, то ли не хочет открывать.

Голованов стоял рядом, прислушиваясь к частым гудкам домофона.

– Давай пока соседям позвоним.

Пришлось набирать несколько номеров квартир, пока им не открыли дверь. Время рабочее, люди на работе. Поднялись на второй этаж, где проживал Клесов. Турецкий приложил ухо к двери и какое-то время прислушивался.

– Думаю, его нет дома, – сообщил он Голованову.

– Тогда звоним соседям.

Голованов нажал кнопку звонка на соседней двери. Из глубины квартиры послышались шаги. Кто-то остановился по ту сторону двери, но подавать голос не спешил. Голованов опять позвонил. Простуженный женский голос за дверью предупредил, что чужим не откроет, и если они не перестанут трезвонить, то она вызовет милицию.

– А мы и есть милиция, – сообщил Турецкий. – Мы к вашему соседу Клесову. Только он не открывает.

Женщина хрипло закашлялась.

– Вы там в порядке? – спросил обеспокоенный Турецкий.

– В порядке, – прогундосила женщина. – Так зачем вам Митька?

– Хотим познакомиться, узнать, что поделывает, не досаждает ли соседям.

– Да уже три дня как не досаждает.

Дверь наконец открылась. На пороге стояла взлохмаченная молодая женщина в теплом спортивном костюме. Шею она обмотала толстым шерстяным шарфом и зябко куталась в голубой плед.

– Ладно, заходите, – пригласила она сыщиков в дом. – А то в подъезде дует.

– Вы у нас даже документы не спросили, – напомнил Турецкий, переступая порог.

– А я вас в глазок изучила. Вижу – нормальные с виду люди, на компанию Митьки не похожи.

– А вдруг мы по его душу пришли из другой компании? – пошутил Голованов.

– Да и берите, – равнодушно пожала плечами женщина. – Никто по нему не заплачет.

Она показала рукой на диван.

– Садитесь. Кстати, меня зовут Светланой.

Она села с ногами в кресло и закуталась в плед.

Сыщики представились.

– Может, вам врача вызвать? – посочувствовал ее больному виду Турецкий.

– Да только что ушел. Я уже аспирин выпила, дальше буду лечиться народными средствами. Так что же сосед натворил?

– Да много чего. И пока не натворил еще больше, хотелось бы его изолировать от общества.

– Арестовать, что ли? Только он уехал.

– Расскажите, что вы видели. Нам сейчас очень важно знать про каждый его шаг.

– Ну, в этом я вам вряд ли помогу, поскольку целыми днями сижу за компьютером и оторвать меня довольно трудно. Готовлю годовой отчет. Видите, даже больная не могу лечь и поболеть, как все нормальные больные люди.

– Но вы все же знаете, что Клесов уехал, – напомнил ей Голованов.

– Три дня назад поздно вечером я слышала, как он ковырялся в замке, никак не мог открыть дверь. Пьяный был вусмерть. Я как раз в прихожей была. В туалет шла. Извините за такую подробность. Потом смотрю в глазок – со своим замком он все-таки справился.

– Один был?

– Один. Но на этом его приключения не закончились. Его же квартира сразу за моей стеной, так что если он шумит, все громкие звуки доносятся. Слышала – что-то ронял, мебель двигал, ругался сам с собой.

– А слова слышали?

Светлана задумалась.

– Что-то про стариков… Дескать, сами виноваты. Потом звонил по телефону. То ли тому, с кем говорил, плохо слышно было, то ли спьяну орал, но я все слышала отчетливо. Кричал, что приедет завтра вечером. Притом несколько раз повторил. Молчит, потом как заорет: «Завтра вечером». И опять молчит. У меня сложилось впечатление, что его отговаривали. Потому что он уж так злобно кричал. Естественно, какой тут сон? Я даже не пыталась уснуть. А потом у него как загрохочет. Металлическое что-то. Как будто он свалился откуда-то. С лестницы упал, что ли?

– С какой лестницы?

– Ну у него стремянка есть, я как-то взаймы просила, когда мне люстру вешали. Зачем он спьяну полез на нее? Может, на антресоли? Потом слышала, вода льется в ванной. Наверное, в душ пошел. Не прошло и получаса, как его дверь хлопнула. Я в глазок посмотрела – а он уже со спортивной сумкой через плечо, дверь запирает. Все. С тех пор, слава богу, тихо.

– А вы о нем что-нибудь знаете? О родственниках, например, или где работал?

– Да я от него старалась подальше держаться. Он же в тюрьме сидел. Вот только лестницу однажды попросила. Потому что видела, что она у него есть. Он на лестничной площадке как-то лампочку вкручивал.

– Или выкручивал?

– Ой, а вы, наверное, правы. Может, и выкручивал. Я же дома работаю, по вечерам домой не возвращаюсь. Так что мне все равно – есть ли на нашей площадке свет или нет.

– А к нему кто-то приходил?

– Да, какие-то типы неприятные. Но я тогда в уши затычки вставляла, чтобы не мешали работать. А то когда они в комнате у него собирались, из-за шума не могла сосредоточиться. Вот, пожалуй, и все, что я могу сказать.

– А не знаете, с кем он водил дружбу? Ну, вы бы могли узнать его друзей-забулдыг?

– Да вы что? – вдруг обиделась Светлана. – Неужели я на них смотреть буду? Это же отбросы общества!

– Тогда, конечно, извините великодушно, – обезоруживающе улыбнулся Турецкий. Но вопреки его ожиданиям, Светлана на улыбку не отреагировала. Вот что значит больной человек, подумал Турецкий.

Сыщики стали прощаться, и Александр Борисович на прощанье проявил заботу:

– Вы все-таки ложитесь, постарайтесь поспать. Из опыта знаю – все болезни проходят во время сна.

– Тут поспишь, – с безнадежным видом кивнула на компьютер женщина. – К завтрашнему утру должна отчет закончить. А то неприятностей не оберешься. А работой нынче нужно дорожить.

Когда женщина закрыла за ними дверь, Голованов заметил:

– Видишь, сколько всего узнали. Все-таки опрос соседей иногда приносит пользу. А Клесов, похоже, уехал.

– Если он уехал на поезде или улетел на самолете, Макс сможет узнать, куда Клесов купил билет.

– Нужно провести у Клесова обыск. Только кто ж нам даст? Давай позвоним ребятам в МУР, попросим, чтобы посодействовали. Нужно предоставить местным ментам материалы дела, сообщить, что подозреваемый в двойном убийстве проживает на их территории, и напроситься присутствовать при обыске.

– Сева, я думаю, нужно еще и смотаться в районное отделение милиции по месту жительства деда Заботина.

– А что, тебя посетила какая-то идея?

– Да вот полчаса назад посетила. Старик не мог не знать, что внук ворует у него деньги. И почему-то продолжал поддерживать с ним отношения. Ну, я допускаю – Клесов единственный из родственников, кто навещал его. Хотя никто не мешал деду восстановить отношения с сыном. Предположим, не хотел. Как говорится, отринул от себя и не желал первым идти на мировую. И вдруг три дня назад что-то происходит, что толкает Клесова на преступление.

– И какие мысли по этому поводу? – спросил Голованов.

– А что, если дед пригрозил ему, что заявит в милицию?

– Вполне возможно.

– А что, если дед уже заявил в милицию, и Клесов узнал об этом? Поэтому и отравил его. Смерть в девяносто два года никого не удивит, вот Клесов и решил: никто не усомнится в естественной смерти старика.

– А что ж он так плохо замел следы? Оставил кашу с нитроглицерином, не выбросил ее.

– Значит, мысль об убийстве у него возникла спонтанно. И ему не пришло в голову, что кто-то будет проверять эту кашу. А может, он просто дурак.

– И не пришло в голову, что будут делать вскрытие?

– А что вскрытие? Во-первых, он мог не знать, что нитроглицерин, обнаруженный в кишечнике в большом количестве, вызовет подозрение. Это же обычные таблетки, которые принимают сердечники. Заботину девяносто два года. Любой может подумать, что старый человек уже плохо соображает и перебрал дозу.

– Мне твоя идея нравится. Если старик ходил в милицию, наверное, и заявление написал. Вот только не бортанули ли менты деда с его заявлением?

– Старого вояку Заботина? Которому сам черт не страшен? Он же сутяга. Для него кабинеты чиновников, что дом родной.

Они уже вышли на улицу, и Голованов вытащил из кармана мобильный телефон.

– Пошлю Агеева в милицию.

Во второй половине дня сыщикам стало известно, что Степан Федорович Заботин три дня назад был в районном отделении милиции и оставил дежурному заявление. Он обвинял внука в том, что тот регулярно воровал у него деньги, и просил принять меры. Заявление в тот же день передали участковому. Но молодой участковый отложил визит к деду на следующий день, так как его срочно вызвали сначала по одному адресу – усмирять разбушевавшегося пьяницу, который гонялся за соседями по коммуналке со сковородой в руках. После этого пришлось идти в соседний дом по коллективной жалобе жильцов целого подъезда. Им не давали покоя мать и дочь – наркоманки, к которым толпами ходили наркоманы всей округи. Мать и дочь встретили участкового разве что не хлебом с солью. Вполне интеллигентные на вид женщины подали встречный иск на своих соседей – пьяницу Иванцова, безработную деваху Яшкину, промышлявшую проституцией, и злую бабку Анну Семеновну – сплетницу и сквалыгу. Когда участковый с тяжелой головой, наконец, покинул поле брани, его прямо на улице перехватила известная скандалистка Денисова и уговорила подняться на второй этаж, усмирить соседку. Она по ночам включала на полную мощность телевизор, и соседи не спали уже четвертую ночь подряд. После этого участковый испытал глубокое отвращение ко всему двору и пошел домой. Тем более, что его рабочий день закончился. Утром он пришел к Заботину. Но тот дверь не открыл. Потому что открыть уже не мог. Днем участковый зашел еще раз, но в квартире было тихо. Поскольку старик больше с жалобой не появился, участковый решил, что дело рассосалось само собой. Он не знал, что пока выслушивал скандалистку Денисову, внук Заботина старательно толок в ступке таблетки нитроглицерина, пользуясь тем, что его дед смотрит программу «Время». Когда Заботин пришел на кухню ужинать, любовно приготовленная внуком гречневая каша с гремучей смесью поджидала его на столе. А после, усевшись напротив деда за стол, Митька с отвращением наблюдал, как тот со старческой жадностью заталкивает кашу в рот, рассыпая крупинки по столу и роняя на пол.

Участковый чувствовал свою вину. Вместо того чтобы предупредить преступление, он разбирался со скандальными жильцами домов номер 8 и номер 6. А ведь если бы он вовремя отреагировал на заявление Заботина и пришел в дом номер 4, то, возможно, дедуля остался бы жив. Хотя тоже не факт. Внук-уголовник мог отравить его и позже, из чувства мести.

Когда в агентстве все обсуждали новую информацию, Макс, не обращая внимания на шумный разговор, споро щелкал клавишами компьютера и не отрывал взгляда от экрана.

– Ну, – небрежно молвил он, откинувшись на спинку стула, – кого интересует злодей Клесов?

– Меня! – крикнули все разом.

– После того как он прикончил стариков, ночью взял билет в Липецк. И если там и сошел, то пребывает в городе уже двое суток.

– Тогда посылаем на него ориентировку и фотографию тамошним ментам. Нехай вооружатся его фотографиями и проводят розыск.

– Махну-ка я на вокзал, – предложил Агеев. – Узнаю, какая смена проводников сопровождала рейс. Проводники обычно помнят своих пассажиров. Может, вспомнят, где он вышел. В каком вагоне он уехал?

– Восьмой вагон, место двенадцатое, – посмотрел на экран Макс.

– А точное время отправления?

– Четыре двадцать утра.

Агеев взглянул на часы.

– Тогда подъеду к трем. Поезд уже будет стоять на путях, а посадку обычно начинают за сорок минут до отправления. Успею пообщаться.

– Завтра и доложишь, что узнаешь, – сказал Голованов.

У него зазвонил мобильный. Он коротко поговорил и объявил:

– Прокурор дал добро на обыск в квартире Клесова. Володя, поезжай с Сашей. Менты уже там. Заодно поспрашивайте у тамошних выпивох, с кем водил компанию Клесов, – распорядился Голованов. – Если что, можно и надавить.

Демидов кивнул и пошел за Турецким. Его мощная фигура закрыла дверной проем, и Николай усмехнулся, подмигнув Максу.

– Демидову и давить не надо. Один его вид их деморализует.

– Лишь бы не разбежались, – ответил Макс.

7

Пожилая тетка с бейджиком «Администратор» на пышной груди проводила Любу нехорошим взглядом. Над стойкой возвышалась верхняя часть ее тела, и она смахивала на бюст скульптора советской эпохи – с пышной прической в виде небольшой башни, что олицетворяло женскую красоту, чистым высоким лбом – явный намек на мудрость, и пронзительным взглядом, в котором читалось: бдительность и еще раз бдительность.

Люба, покачивая бедрами, независимо прошагала мимо истукана, как она прозвала администратора про себя, и подумала: «Завидует». И понятно почему. Красота – это страшная сила. Но если бы к природным данным Любы хоть чуточку простого женского счастья! За ним Люба Филиппова и приехала в этот райский уголок с романтическим названием «Речные заводи». Именно название этого дома отдыха и привлекло ее внимание, когда она неделю назад перелистывала журнал «Отдых», прикидывая, где ее ожидают романтические приключения. Выходило, именно в этих «Заводях». Потому что с небольшой рекламной картинки призывно улыбался интересный мужчина с теннисной ракеткой в руках. За его спиной виднелась яхта, а на заднем плане зеленел густой лес. Меленький текст гласил – заезды ежедневно, отдых замечательный. Типа грибы, ягоды, рыбалка, катание на лодках и катамаранах, спортивный отдых. В рекламке крохотного размера указывалась и цена, вполне доступная. Обо всех остальных прелестях отдыха можно было догадаться по картинке. Люба поехала в агентство и сразу выкупила путевку.

В доме отдыха Люба каждое утро начинала с того, что изучала контингент из вновь прибывших, но с сожалением констатировала – сюда в основном приезжают парочки. На третий день судьба улыбнулась ей ровно на три минуты – приехал почти такой же красавец, как на картинке, но Люба даже не успела улыбнуться ему своей фирменной улыбкой. Едва выйдя их автобуса, он подхватил ноутбук и чемодан и целеустремленно направился к администратору оформляться. Потом Люба видела его только в столовой. Он даже погулять выходил словно по принуждению. Какая-то сила влекла его назад в гостиницу. Потому что шел-то он вперед, заложив руки за спину и что-то бормоча себе под нос, но постоянно озирался. В какой-то момент, бросив близорукий взгляд на часы, издавал вздох облегчения и несся обратно в гостиницу. «Творит…» – думала Люба. Поэт или писатель. А может, колдует над черной бухгалтерией – неожиданно пришла в голову несуразная мысль, и она даже хихикнула.

Каждый день Люба ходила купаться на пляж и только на четвертый день дошла до лодочной станции соседней базы отдыха. Вот тут-то у нее глаза разбежались. Мужчины! Как много! Разного возраста и стати – она даже рот открыла от изумления. Их что здесь, разводят? И никому не показывают? Потому что женщин было совсем мало, и ходили они с каким-то кислым выражением лица. Мужчины не обращали на них никакого внимания. Они прибыли сюда с другой целью. Люба прислушалась к их оживленным разговорам и чуть не взвыла от тоски. Все дружно обсуждали, какой нынче на рассвете был классный клев. Мужики делились информацией, кто на что ловил и сколько поймал. Полдня они потрошили свой улов, и когда Любе вздумалось прогуляться по улочке между коттеджами, под навесом каждого домика висели связки мертвых тусклых тушек рыбок. Жалко до слез… По пути она узнала полезную информацию: обсуждали новые рецепты засолки рыбки, кто-то спрашивал, можно ли пробиться в коптильню и сколько нужно стоять в очереди, чтобы занять место. Ладно, – утешила она себя, – у всех мужчин свои странности. Кто-то получает удовольствие, напиваясь до посинения, кто-то любит валяться под машиной. Кто-то читает книги по эзотерике. Эти – рыбаки. Не худшее, прямо скажем, хобби. С рыбаками от голода точно не помрешь. И ведь из чужого увлечения можно извлечь пользу и для себя. Главное, найти общий язык с заядлым рыболовом. Конечно, процентов 80 из них женаты, но сюда приехали без жен – оторваться по полной программе. Уделить главному своему увлечению не крохи свободного времени, а весь свой отпуск. Имеют право.

Люба мысленно оправдала всех рыболовов сразу и рванула на свою территорию. Предстояло знакомство с библиотекарем – юным парнишкой лет семнадцати, о котором уже все знали – в институт провалился. Ждет призыва в армию и решил летом подработать. Благородное желание.

Ванюша находился на своем рабочем месте – лежал животом на столе и с увлечением читал какую-то книгу. Увидел посетительницу и с ловкостью акробата очутился на стуле.

– Что желаем? Про любовь или детектив? Только про любовь уже все романы разобрали.

– Мне бы про рыбаков… То есть про рыбалку. Ну, правила, как рыбу ловить.

Ванюша хихикнул, но удивления не показал. Наоборот, с готовностью ринулся к книжной полке.

– Вот есть одна. «Справочник рыболова». Совсем новенькая, – он любовно погладил глянцевую обложку, которую украшал не сказать бы, чтобы оригинальный рисунок – крупная рыбина и всякие рыбные снасти. Люба узнала крючок и блесну. Присмотрелась – а вот и поплавок. И воспряла духом – вон сколько она уже знает!

– С две тысячи первого года никто не брал, – с сожалением продолжил Ванюша, явно жалея, что такая красивая и полезная книга простаивает без дела.

– А до две тысячи первого? – уточнила дотошная Люба.

– Так она в том году только вышла…

В своем номере Люба прочитала оглавление и слегка заскучала. Аннотация навеяла на нее тоску. «Выбор снасти в зависимости от способов ловли. Монтаж и усовершенствование снастей. Техника лова. Приманки и наживки». Не слишком ли много информации для поимки одного-единственного рыболова?

Она наморщила свой лоб и взглянула в зеркало. Нет, мыслительные усилия ей абсолютно не к лицу. Но хочешь не хочешь, а прежде всего нужно продумать тактику. Нужен ли ей мужчина? Нужен. И ради этого платить такую цену – читать тягомотину и даже кое-что попытаться запомнить? И Люба сама себе ответила: мы за ценой не постоим. Потому что нас возраст подпирает. Нам уже тридцать один, – думала Люба о себе в множественном числе, так как себя уважала. Нужно ли ради такой высокой цели проштудировать всю книгу? Не нужно. Потому что никто не собирается устраивать ей экзамен. Люба успокоилась и уже без опасения открыла книгу. Предисловие. Уже первая фраза привела ее в восторг своей многозначительностью. «Рыболовные хитрости бесценны». Вскоре она уже отчеркивала особо важные места. Оказалось, школьные учителя были правы – знания лишними не бывают. Если в связи с экономическим кризисом в их и так не слишком процветающей фирме пойдут сокращения и ее уволят, она сможет читать лекции на тему выживания. То есть как человеку использовать подножный корм, чтобы пережить это тяжелое время.

Утром за завтраком Люба с чувством превосходства окинула взглядом женщин, не охваченных мужским вниманием. Не там ищете, родные, – хотелось сказать всем, у кого во взгляде читался хищный интерес к свежему мужскому пополнению. Но делиться с кем-либо информацией о заповеднике, где водятся мужчины, было бы глупо. Дело, на которое она собралась, не терпело конкуренции.

Люба прикинула, когда можно отправляться на свой первый улов. Самое время – после обеда, когда рыболовы заняты обработкой рыбы. Нужно ли чепуриться или важнее вовремя ввернуть мудрую фразу? Одно другому не мешает. Сначала скажет мудрое. Мужик обалдеет и поднимет на нее свои замыленные рыбой глаза. И увидит молодую женщину во всей красе.

Казалось, на соседней базе отдыха мужчин сильно прибавилось. Правда, при ближайшем рассмотрении Любу поразили не только их количество, но и непотребный вид, в котором они разгуливали по своей территории. Сразу видно – без женского пригляда. Щетинистые рожи, лохматые головы, на их фоне лысые выглядели верхом элегантности. Одеты кто во что горазд – мятые шорты, растянутые на коленях и обвисшие на задах треники, старые застиранные футболки, на ногах сплошные опорки. Наверное, жены, собирая на отдых своих мужей, с мстительным удовольствием отбирали что поплоше. В таком виде ни один уважающий себя мужчина на свидание не отправится. И ни одной женщине не пришло бы в голову ревновать мужа, взгляни она на него сейчас.

Люба зорким глазом окинула улочку. Жизнь кипела. Почти возле каждого коттеджа копошились мужики. Она определила первую жертву. Конечно, взлохмаченный, лица не видно, потому что занят важным делом – чистит рыбу. Зато хорошо видна голая загорелая спина, слегка обросшая черной растительностью. А вот это Любе понравилось. Волосатые мужчины самые страстные. Жертва Любиного выбора боролась с рыбой, пытаясь удержать ее в руках. Рыбина выскальзывала, и мужик тихо матерился. Люба бесшумно подошла поближе.

– Я, когда чищу рыбу, держу ее за хвостовой плавник сеточкой для мытья посуды. Тогда она не выскальзывает.

Мужик от неожиданности вздрогнул, вскинул на нее злые глаза.

– Со своими советами своего мужа доставай! – рявкнул он.

Люба опешила. Она к нему с добром, а он ей отлуп! Ну и дурак. И морда у него мохнорылая. Люба отошла на несколько шагов и мстительно заявила:

– А вот мой муж при помощи этой сеточки по тонне в день чистит!

– На зоне? – огрызнулся дядька.

– Почему на зоне? – удивилась Люба. И поняла: наверное, этот нервный подумал, что ее несуществующий муж тюремный повар. Там же едоков тыщи…

Да, дебют провалился. Но Люба не отчаивалась. На берегу суетились рыбаки, которые только сейчас вернулись с рыбалки. Наверное, самые неудачливые. Тогда им будет каждое доброе слово приятно, – с женской логикой у Любы было все в порядке. Два рыбака у лодки жаловались на неудачный день.

– Забрасываю лесу, а она в водорослях зацепляется. Несколько раз обрывалась. Прямо намучился с ней.

– А у меня леса скручивается и тормозит при сбеге с катушки.

Наверняка начинающие. Стоит рискнуть и поделиться знаниями из справочника.

Люба подошла, деликатно прокашлялась и ангельским голоском попыталась утешить горемычных.

– А вы пробовали затормозить приманку? Чтобы она не летела дальше цели. Ведь очень важно точное забрасывание. А это так просто! Нужно положить подушечку указательного пальца на край барабана. Таким образом можно затормозить лесу.

Оба рыболова одновременно оглянулись и изумленно уставились на нее, как на привидение. Загорелый здоровяк в сползающих с пивного живота шортах спросил у длинного и тощего в драной панаме:

– А это кто такая?

Тощий секунду смотрел на Любу, но рыбная замыленность мешала ему разглядеть неземную красоту женщины. Он махнул рукой.

– Наверное, жена кого-то из наших. Напросилась… На фига он ее брал?

– Я ничья! – горячо запротестовала Люба.

– Врешь! – отмахнулся здоровяк. – Слишком много знаешь. Иди-ка подобру-поздорову, не трепи нам нервы.

Люба, уничтоженная и разобиженная, пошла к воде, потом вдоль берега и в тени деревьев увидела его. Аккуратного, в чистых джинсах и модной сорочке, в новых кроссовках. Его серые улыбающиеся глаза смотрели на нее приветливо, а в загорелых крепких руках он держал не удочку, а гитару. Любу не удивило, что такой красавец стоял в одиночестве в кустах. Ее не удивило, что он ей улыбался. Наконец-то нашелся хоть один нормальный, который адекватно отреагировал на ее появление в мужском царстве.

– Что же вы гуляете одна? – спросил он хрипловатым приятным голосом. – Как вас муж отпустил – такую красавицу?

Люба изящным движением поправила заколку в волосах и грустно пожаловалась:

– Здесь собрались одни рыболовы. Никому нет дела до моего одиночества. Даже моему мужу… Правда, и мужа у меня нет.

– А поедем, красавица, кататься! – неожиданно предложил незнакомец.

– На чем? – не удержалась от любопытства Люба.

– В лодке… На чем же здесь можно кататься? – усмехнулся он и представился: – Юрий.

– А я Люба.

– «Любовь нечаянно нагрянет», – неоригинально пошутил Юрий и улыбнулся.

Его улыбка очень нравилась Любе. Ее немножко портили два железных зуба с левой стороны. Но они обнажались только тогда, когда он улыбался слишком широко.

– Я плавать не умею… – призналась Люба. Приглашение было хоть и приятным, но неожиданным. Как бы ни хотелось незамужней женщине завести роман, но осторожность все-таки взяла верх над безрассудством.

– А мы плавать не будем. Возьмем на лодочной станции лодку на часок, я вас покатаю. Кстати, вы умеете грести?

– Да… – опешила Люба.

Интересно, он ее собирается катать или посадить на весла?

– Тогда нет базара. Сначала я вас покатаю, потом вы погребете, а я вам сбацаю на гитаре. Вы любите шансон?

Люба посмотрела в его серые глаза и подумала, что, может, и полюбит. До сих пор шансон ей не нравился вообще.

– Тогда потопали за лодкой.

На лодочной станции было полно народу. Ничего удивительного – время отпусков. Сюда стекаются со всей округи – приезжают на машинах семьями, приходят из домов отдыха и баз типа «Золотая рыбка».

Люба стояла у края деревянного настила, который заменял причал. Юрий первый запрыгнул в лодку, и она сильно качнулась.

– Вашу руку, Любочка! – широко улыбнулся он.

Люба посмотрела в его глаза. Улыбчивые и шальные. Нерешительно сделала шаг к лодке. Подумала, что слишком стремительно развиваются события. Решила: а пропади все пропадом. Может, так и нужно – рубить с плеча, а не раздумывать над каждым шагом и сидеть в девках до седых волос.

Юрий подбадривающе улыбнулся и перешел по-свойски на «ты».

– Ну что ты телишься? Смелее…

Лодка закачалась сильнее, и она, ойкнув, с размаху села на скамеечку. Юрий заботливо спросил:

– Ничего себе не отбила? – и рассмеялся. Положил гитару на корму, оттолкнул лодку веслом от берега. Вокруг шумели и смеялись отдыхающие. Слышался плеск воды, весла в чьих-то неумелых руках звучно шлепали по воде. Солнце уже клонилось к закату, и голос лодочника через рупор разнесся эхом над водой.

– Граждане отдыхающие, станция проката закрывается через полтора часа. Просим вовремя возвращать лодки. – И сварливым голосом добавил: – А то в другой раз не дам. Занесу в черный список. Я всех помню!